Завтра нас не станет

Глава 9

Она

Ближе всех к двери стояла свекровь, именно ее первым делом замечает Саша, спросив:

— Мама? Что вы здесь делаете?

Саша растерянно хлопает глазами и едва заметно одергивает домашние трико так, чтобы они болтались посвободнее на причинном месте. Жест незатейливый, я замечаю его, получив еще одно подтверждение того, что парочка не горюет в мое отсутствие! Более того, они времени зря не теряют, решили провести его с пользой для себя: устроили романтический вечер, ужин, приятно перетекающий в близость…

Сколько раз нужно бить в одно и то же место, чтобы преданный навсегда запомнил: больше не верить предателю и лжецу!

Еще одно напоминание, удар по свежей ране, да так, чтобы наверняка запомнить и больше не иметь ничего общего.

Даже если у Саши с Миланой ничего не сложится, это больше не имеет значения. Предательство не сотрешь ни одним извинением, а подлость Саши вылезла из его нутра почти сразу же, как только мы оказались в двусмысленной ситуации.

Чудо, что протянули вместе столько лет…

— Сашенька, сыночка…

Свекровь напирает, делая шаг вперед, Саша автоматически отступает назад, спохватившись в последний миг:

— Мама, постойте! Постойте…

Муж воровато оглядывается назад и вправо, бросает взгляд в сторону кухни: неужели именно там сейчас Милана?

Потом Саша замечает моих родителей и открывает рот, просипев:

— Здрасьте… И… И вы здесь?!

В последнюю очередь он замечает меня:

— В-в-вика?

Досада мелькает во взгляде Саши.

— Вика! — восклицает он.

Наверное, подумал, что именно я это все организовала.

— Запустишь?! — напористо задает вопрос папа. — Или нам кричать из подъезда, о твоих грязных делишках, подлец!

Свекровь оборачивается, смотрит на моих родителей, смерив их презрительным взглядом:

— Что?! Кто еще подлец? Вы хоть знаете, по какой причине Сашенька всех созвал? Нет? То-то же…

— Мы, Любовь Андреевна, в курсе! — ехидничает мама. — А вот вы… Совсем ничего не знаете! Иначе бы не стояли так, задрав свой нос кверху. Да такого, как ваш Сашка, еще поискать нужно! Стыдоба… Я бы уже с инфарктом слегла, такой позор пережить сложно!

— Саш, запусти родителей! — прошу я.

— Ну, Вика… — шипит он.

Вся делегация помещается в коридоре, родители обмениваются неприязненными взглядами. Мама и свекровь будто соревнуются, кто дольше выдержит взгляд, не мигая. Папа хорохорится, готовый поддержать маму.

Я молчаливо выжидаю.

— Миланочка! — зовет папа, разуваясь. — Иди сюда.

Из кухни доносится приглушенный звук, то ли всхлип, то ли еще что-то.

Мама с папой переглядываются между собой, потом бросают на меня взгляды, полные досады и возмущения.

— Видишь, что творится! Плачет… Плачет, внучка. Нашла, с кем дитенка бросить, кукушка! — это уже мне.

Мама протискивается мимо Саши, тот пытается загородить проход, его оттаскивает мой отец. Свекровь начинает голосить, решив, что назревает драка.

— Милана, солнышко! Девочка наша, мы приехали!

Мама бросается в кухню с этим ободряющим кличе и обрывает себя на полуслове:

— Мы прие… — как будто давится, поперхнувшись.

— Успокойтесь, что вы здесь устроили! — Саша.

Отец ему:

— Ты не успокаивай нас… Сам успокойся. Вернее, тебя скоро успокоят, растлитель, поганый.

Свекровь возмущенно тычет папу пальцем в плечо:

— Кто растлитель? Как только язык не отсох!

— Сашка ваш… По нему нары плачут! Внученьку нашу… того… Соблазном взял, силой! Угрозами.

— Клевета! — возмущается свекровь. — Сашенька, сыночка… Я уж думала, ты обрадуешь меня новостями о внуке.

— Обрадует, — добавляю я. — Только не от меня, а от Миланы.

Воспользовавшись паузой, я догоняю маму, застывшую на пороге кухни. Она приоткрыла рот, прижала руку к груди.

— Милана… Миланочка… — шепчут беззвучно ее губы.

Я заглядываю. Откуда-то у меня остаются силы, чтобы едва слышно рассмеяться.

— Ничего лучше не придумала? — посмеиваюсь.

Милана стоит голая, в одних трусиках, у холодильника, прикрыв грудь крошечным полотенчиком!

Ее кожа лоснится, блестит от масла, в воздухе стоит густой аромат ванили и сандала. Такой же запах был в коридоре, исходил от Саши, его руки блестели. Живое, реальное подтверждение того, что между Сашей и Миланой — все прекрасно, у них полно интима!

Я могу только еще раз задаться вопросом: как я могла этого не заметить? Работала до седьмого пота, на отпуск накопила… Планировала поездку всей семьей, а сейчас…

— Что ты здесь делаешь? — пищит Милана.

Мама медленно моргает, все еще пребывая в шоке.

Делаю шаг в кухню, срываю фартук с крючка, бросив его в сторону Миланы:

— Прикройся, бесстыжая. Не видишь, бабушке плохо. Мам… Ты не стой, садись. Внучка чаю нальет. Да, Милана?

Дочка не успела словить фартук, наклоняется за ним. В этот момент к нам на кухне присоединяется еще и свекровь.

Ее потрясения хватает на несколько мгновений, потом тишину прорезает уверенное обвинение:

— Проститутка! Дрянь малолетняя!

Мама обиженно поджимает губы. Она едва держится на ногах, держась ладонью за столешницу:

— Ты кого проституткой назвала, карга старая? Сына твоего в тюрьму надо отправить! Ребенка он домогается…

— Ее и называю. Проститутка! — тычет пальцем в сторону Миланы свекровь. — Вся в мать пошла. Та родила малолеткой, и дочка у нее такая же… Хищницы! Вот вы кто…

Свекровь смотрит презрительно на меня, на дочь…

— Гены не сотрешь! — ехидничает.

— Рот закрой, кошелка.

— Сама ты кошелка… Смотри, кого наплодила: яблочко от яблоньки, что называется!

Взрослые женщины начинают браниться, собачатся между собой, стараясь перекричать друг другу. Уже через минуту становится невозможно их слушать: они того и гляди вцепятся друг другу в волосы.

Отец с Сашей на заднем фоне тоже переругиваются.

— Тише! — слышится высокий голос.

Дзынь…

Об пол разбивается две тарелки, брошенные Миланой.

— Тише! — повторяет она довольно пискляво. — Успокойтесь. Так… Так вышло, что мы с Сашей… Мы с Сашей любим друг друга, ждем ребенка и хотим… пожениться. Саша уже готов сделать мне предложение. Да, Саш?