Здравствуй, пионерское лето!

Глава 17

Закрученный мяч по параболе пронёсся над площадкой, ударив в локоть пытавшегося увернуться пацана и отскочив, угодил в спину пригнувшейся девчонке, думавшей пропустить удар над собой. И только после этого упал на площадку, вызвав огорчённый вздох у целой команды. Последовавший свисток поставил точку в игре.

— Мачт закончен! — судья, тот самый лысый мужик, махнул руками. — Победа двенадцатого отряда лагеря «Солнечный»!

— Да-а-а-а! Ура-а-а-а!!! — принялись прыгать наши, а ребята кинулись обниматься, повиснув на мне словно игрушки на ёлке. — Качать капитана!

— Эй, эй, куда?!! — я с трудом вырвался. — На место поставьте, а то уроните. Нам ещё финалку играть!

— Это будет не просто, — Сикорская, хоть и не принимавшая участие в попытке подкинуть меня к потолку, но отиравшаяся рядом покосилась на наших будущих соперников. — У Морского сильная команда.

— Давай называть вещи своими именами, — я тоже повернулся в ту сторону. — У них четверо негров-переростков, из которых двое имеют второй Разряд, а остальные первый. И они этим в наглую пользуются. А судьям дана установку делать вид, что ничего такого не происходит.

— Это я виновата, — потупила голубые очи Софья, — Если бы…

— Закройся, — я чуть не вмазал подзатыльник этой страдалице. — Или надо было идти с ним на свидание. Правда не факт, что после, он не поделился бы тобой с корешами. Ты как, готова к групповушке с неграми?

— Какой же ты мерзкий, — скривилась Сикорская, зато перестала страдать самоуничижением. — Вот скажи Семён, почему ты не можешь быть нормальным?

— Это лицемерить и стыдливо мяться, делая вид, будто не понимаю, зачем этот урод тебя звал гулять и какие в их среде царят нравы? — я прищурился, — Да как скажешь. Правда, я тут краем уха слышал, что комсомолец должен быть честным и открыто говорить обо всём, но видимо ошибся.

— Ненавижу тебя! — фыркнула Софья, под удивлённые глаза ребят, слышавших наш разговор. — Ты всегда перекрутишь всё так, что я остаюсь дурой!

— Эх, Сонька, Сонька, — я потрепал её по волосам, заставив возмущённо фыркнуть. — Комнатный ты цветок. Рассказал бы я тебе зачем в хлебе дырочки, но твой папа мне за это голову оторвёт. Так что давай замнём тему и надерём этим черномазым утыркам черномазые задницы!

— Семён! — сердито нахмурилась Полина. — Что ещё за расистские лозунги?!У нас все равны, не взирая на цвет кожи или страну, где они родились!

— Хорошо, — я покровительственно махнул рукой, — пусть попробуют надрать мою белокожую задницу, я не против. Вы со мной, ребята?! Жан! Марк! Вот видите у нас полный интернационализм!

— Ну тебя, — отмахнулась вожатая. — Идите давайте, и без победы не возвращайтесь.

— Аве Цезарь, моритурэ тэ салютант! — махнул я в ответ. — Айда, размажем их!

Бапото Джепхуза, сын министра обороны Нигера, тот самый наглый негрила, что лапал Сикорскую уже стоял на площадке в окружении своих шестёрок. Мы с Никольским успели перекинуться парой слов, и я примерно представлял себе ситуацию. Папаша Бапото, Катлего был самым перспективным кандидатом на предстоящих через три месяца выборах президента в стране. В связи с чем его активно обрабатывали и Советы, и США, и Французы. Поэтому сынка, вместе с детьми самых приближённых советников, пригласили погостить в Артеке, не взирая на то, что негритянским бугаям уже стукнуло под двадцать.

Понятное дело, что Бапото считал, что ему здесь все должны и вёл себя как король, то есть как привык дома. Хамил воспитателям, приставал к девочкам, забирал всё что ему нравится, считая, что правительство Союза будет с него пылинки сдувать. И когда увидел Софью, решил, что она точно должна стать его пятой женой. Четыре у чёрного пролетария, никогда в жизни не работавшего уже было. А тут я.

И не один, а с начальником первого отдела, который обломал хотелки Джепхуза-младшего, рассказав о моём особом статусе. То бишь загнобить меня просто так не получится. Набить морду могут попытаться, но второй Разряд и спецподготовка… короче не советую. В итоге хитрый особист развёл наивного негра предложив обыграть меня в артбол. Типа это любимая игра советских детей и я не вынесу тяжести поражения. И Бапото на это повёлся. На этом месте у меня чуть реальный шок не случился, но потом я всё понял. Несмотря на возраст и повадки негритянский мажор был конченным инфантилом, которого с детства кормили, поили, одевали и оберегали от всяких невзгод. Для него самого поражение в любимой игре это потеря, тем более что противники всегда поддавались. И своё отношение он спроецировал на меня.

Но самое смешное, что Михал Михалыч попросил меня размазать негритят и их команду. Это я уже понимал, таким образом решили великовозрастного пионера поставить на место. Ну так почему бы не помочь родному комитету, тем более я и сам хочу того же. Так что настрой на финальный матч у меня был самым что ни на есть боевым. Да и ребята хотели поквитаться за Соню. Жан так и вовсе предлагал просто и без затей набить мажору со товарищи хлебало, но согласился, что унизить их без мордобоя будет куда лучше.

— Ты готов к боли? — Бапото снова выдал как из пулемёта, целую серию слов, из которых я понял от силы треть, а если выбросить всю нецензурщину, осталось пара предложения. — Я заставлю тебя лизать мои пятки!

— Да, да, гуталиновый ты мой, так и будет, — я хитро прищурился. — Ребята готовы?!

— Да!!! — ответом мне был дружный крик.

— Капитаны ко мне, — судья вынул монетку, и посмотрел на меня. — Орёл, решка?

— Решка, — я кивнул на Бапото, — пусть орёл нашему гостю достанется.

— Ты всё равно проиграешь, — чёрномазый мажор никак не хотел успокаиваться, благо его кроме меня и пары человек больше никто не понимал, — Я размажу тебя, а эта белая сучка станет моей женой. И я каждый день буду драть её, вспоминая о твоём унижении.

— У нас есть пословица «не говори гоп пока не перепрыгнул», — я твёрдо взглянул ему в глаза. — Так вот ты ещё даже разбег не взял.

— Орёл, — судья показал результат подброшенной монетки и повернулся к капитану Морского, — мяч или сторона.

— Мяч, — послушав переводчика тот уверенно кивнул. — Я не собираюсь давать ни одного шанса этому бледному уроду.

Я ничего не стал отвечать, ткнув в ту сторону, где мы уже стояли. Не видел смысла что-то выдумывать, всё равно солнце стояло в зените. Важнее было дать почувствовать Бапото превосходство, показать, что он тут папка. Ведь чем сильней у него будет ощущаться чувство собственной важности, тем сокрушительней окажется поражение. А в том, что мы выиграем я даже не сомневался.

— Начали! — судья отдал команду и оглушительно свистнул. — Мяч у Морского!

Бапото, белозубо оскалившись, пару раз стукнул мячом по площадке, словно собирался играть в баскетбол, а затем вдруг резко метнул его, целясь в левую сторону. Ребята прыснули, но скорость была слишком велика, и Лайна, миниатюрная, всегда весёлая татарочка полетела на землю получив удар в плечо. Даже не специалисту было понятно, что бросок был выполнен с помощью возможностей энергета, но судья этого словно не заметил, дав свисток и указав девочке на капитанскую линию.

— Ты как? — я встретил её на полдороги, потому что по правилам после первого выбитого должен был выйти на поле. — Сильно болит?

— Не очень, — Лайна храбрилась, но было видно, что её здорово приложило. — Я в порядке.

— Не напрягайся, — была бы моя воля я бы вообще убрал девчонок с поля, но приходилось играть тем, что есть. — старайся просто преребрасывать мяч нам, хорошо?

— Ладно, — в голосе девчонки проскользнуло облегчение. — Я сделаю.

Я кивнул и пошёл на свою половину поля. Бапото довольно скалился, водя жирным пальцем по шее, мол мне конец. Я не стал ему отвечать, лишь улыбнулся во всю ширь, чем тут же разозлил нигерийца. Тот начал кричать на свою команду, что бы ему отдали мяч, поэтому следующий бросок был слабым и мы все увернулись, а сынок министра, стоило ему только получить снаряд, тут же выстрелил им, словно из пушки, целясь Машу, девчонку из под Смоленска, крупную и сильную, но очень скромную, вечно стесняющуюся своих размеров. Она сразу поняла, что не успеет увернуться, и лишь вскинула руки, защищая лицо. Однако мяч в неё не попал. Я успел метнуться в сторону и поймал его прямо перед девушкой. И тут же швырнул сам, используя все доступные силы и техники.

Воздух, разрываемой несущимся на огромной скорости снарядом взвыл, а после послышался глухой удар, будто кувалдой долбанули по шпале и один из дружков Бапото, рухнул на площадку, перед этим эффектно перевернувшись в воздухе. Удар в лицо был настолько силён, что из него просто вышило сознание. Собственно, я провернул тот же трюк, что собирался мажор, нацелившись в Машу. Только у меня получилось. Как я и ожидал, пусть даже сам Бапото и его компашка были Разрядниками, с техниками у меня обстояли дела намного лучше. Да и сил было явно побольше.

— Это против правил!!! — кинулся нигериец к судье, даже не обратив внимания на валяющегося товарища, над которым уже колдовала пара медработников лагеря. — Он нарушил…

— Предупреждение за пререкание с судьёй, — Вадим Петрович, хладнокровно не обращая внимания на летевшую на него изо рта негра слюну показал ему жёлтую карточку. — Ещё раз и удалю с поля. Вернись на своё место.

— Вы все пожалеете! — Бапото обжёг судью ненавидящим взглядом, но выполнил то, что он сказал, не прекращая бурчать. — В ногах у меня валяться будете, пятки целовать. Сами эту белую сучку привезёте, десять таких привезёте или сто! А я тогда думать буду, брать или нет.

— Как он? — судья, не обращая внимания на жалобы африканца повернулся к медикам. — Играть может?

— Да, норма, — те как раз закончили колдовать над поверженным, буквально на коленке приведя его в чувство. Впрочем, я не сомневался, что даже если бы сломал шею сопернику, его бы столь же быстро поставили на ноги, у одного из врачей на груди красовалась звезда Мастера. — Может играть!

— Тогда продолжаем! — дал свисток Вадим Петрович. — Мяч у Солнечного!

Следующие несколько минут игра шла спокойно, словно встретились два обычных отряда. Мяч порхал туда, сюда с нормальной скоростью, никто не пытался использовать энергетические техники, что как бы вообще запрещено правилами, если в игре есть Юниоры или обычные люди. Да и кроме как с четвёркой негров, нам с отрядом Морского лагеря делить было нечего. Они и сами были не в восторге, но Бапото и его шестёрок, но родина сказала надо, и ребята как истинные комсомольцы терпели. Впрочем, судя по злорадным взглядам на пострадавшего негра терпение у них было далеко не безграничным. Хотя и сам мажорчик им тоже не отличался. Хватило его не на долго.

Как оказалось, кое-что Бапото всё же умел, и следующий его бросок стал для меня неожиданным, да и не только для меня. Жан, ставший мишенью, чудом успел убрать лицо, повернувшись боком, но удар всё равно вышел очень сильным и из уха парня побежала кровь от лопнувшей барабанной перепонки. Я тут же показал, что берём тайм-аут, на что судья благосклонно кивнул. Медики, словно телепортировались к пострадавшему и когда я подбежал, уже во всю колдовали над ним, используя какие-то свои техники.

— Извини, мужик, — несмотря на травму и явное сотрясение кубинец был весел и пытался шутить. — Я его почти поймал, но оказалось, что головой.

— Нормально, — я хотел хлопнуть парня по плечу, но не стал мешать врачам. — Сможет играть?

— По идее не стоило бы, — мужчина в белом халате, тот самый Мастер с подозрением покосился на Жана и видя выражение упрямства на его лице, вздохнул. — Сейчас кое-что сделаю и да. Но желательно больше не подставляться.

— Встанет на розыгрыш. — успокоил я медика. — делайте что нужно. Рисковать мы не будем.

— Разумно, — кивнул Мастер и шустро привёл кубинца в чувство. — И это… постарайся никого не убить. Хорошо ещё бросок у тебя не поставлен, а то могли бы чернокожего не откачать.

— Я постараюсь. — я действительно не хотел никого убивать, даже случайно. — жертвы нам не нужны.

— Ну и замечательно, — кивнул врач и собрал свои инструменты, подав знак судье. — В норме! Играть может!

— Продолжаем! — Вадим Петрович был сама невозмутимость. — мяч у Морского!

— Держись ближе ко мне, — я махнул рукой Сикорской. — Вполне возможно, что теперь тебя попытаются выбить.

На поле оставалось не так много игроков. У нас пятеро, у Морских шестеро. Впрочем, я тут же сократил разрыв, перехватив мяч и прицельным мощным броском выбил ещё одного негра. Но на этот раз целился не в голову, всё-таки обещал, а в ноги. Впрочем, результат оказался не хуже, подстеленный нигериец разве что сальто не выполнил, грохнувшись на спину. А я под бешеным взглядом Бапото выбил ещё двоих его сокомандников, на этот раз обычных ребят, не применяя техники и стараясь не навредить. Судя по благодарным взглядам мой поступок оценили. Да и Сикорская хлопнула по спине, мол молодец, хороший мальчик.

Так и пошло. Мажор бесился. Это было видно по тому, как он кидал мяч, стараясь во чтобы то ни стало выбить Сонью, используя все доступные ему силы. Правда перед этим он целился в меня, но я или перехватывал мяч или с лёгкостью уворачивался. Поняв, что меня не достать Бапото взялся за Сикорскую, но тут его тоже ждал облом. Я плотно опекал одноклассницу, успевая или убрать её из-под мяча, или опять же перехватывал его. Правда уже не старался выбить оставшихся игроков, бросая чисто формально, лишь бы кинуть. Это очень быстро поняли, всё-таки уже видели, что я могу сделать. И от этого Бапото бесился ещё больше.

— Ублюдок, дерьмо собачье!!! — африканца несло, хорошо ещё его мало кто понимал. — Иди сюда, ты говно, жопа!!!

— Предупреждение за брань на площадке! — судья спокойно достал из кармана жёлтую карточку и это стало для мажора последней каплей.

Он буквально взорвался, несвязно заорав и кинувшись на меня. Выпученные глаза и летящая во все стороны слюна ясно давала понять, что Бапото в состоянии аффекта и ничего не соображает. Ему уже было плевать на все правила и законы, он хотел уничтожить меня, но… у меня были другие планы. И самое главное, я не собирался его даже пальцем трогать.

Ребята и даже воспитатели дружно разбежались, чтобы не попасть под горячую руку африканского парня и лишь возле меня осталась девочка с белыми как снег волосами. Сикорская не собиралась отступать, и я её понимал. Более того, буквально десять минут назад, я сам её попросил об этом. Унижать так унижать, и одно дело, если тебе в морду даст здоровый русский парень, у которого Разряд выше, чем у тебя, а другое — если хрупкая девочка, ещё не умеющая оперировать энергией. Такого самолюбие нигерийского мажора не должно было вынести. Разве что я за Соню немного волновался, но оказалось зря.

Сикорская на редкость хладнокровно встретила несущееся тело, превосходящее её массой раза в три точно, а то и больше. Впрочем, опыт работы с более крупными противниками у девушки имелся, Выгорский постоянно ставил девчонок против Карпова. И это было правильно, потому что, по сути, любой мужик будет больше. Так что Софья знала, что делала и в последний момент лёгким движением ушла с траектории тут же пнув под колено пробегающего мимо Бапото.

Тот споткнулся и рухнул в буквальном смысле мне под ноги. А Соня мгновенно запрыгнула ему на спину, беря шею в удушающий захват. Мажор поначалу даже не понял, что случилось, тут же вскочив на ноги. Веса девушки он просто не заметил. И лишь через пару секунд понял, что ему нечем дышать. Но так как соображал он в этот момент не очень хорошо, вместо того чтобы упасть на спину или просто попробовать схватить её рукой, принялся крутиться на месте, пытаясь то ли скинуть наездницу, то ли просто заглянуть за спину. И так и вырубился, рухнув обратно на пол, и не поняв, что происходит.

— Хорошая работа! — я подхватил Сикорскую за талию, ставя её на ноги. — прям на пять с плюсом, Михалычу бы понравилось.

— Да, отлично сработано, Софья Игоревна, — как по волшебству возле нас оказался Никольский. — Сразу видно школу. С вашего позволения, мы заберём Бапото, пусть отдохнёт в медпункте.

— Конечно! — Соня тут же посторонилась. — Спасибо.

— Вам спасибо, барышня, — повинуясь знаку особиста кореша мажора тут же подхватили его и потащили к выходу. — Отцу привет от Михаил Михайлович из Сталинграда. Он знает.

— Обязательно, — закивала та, а я подошёл к судье.

— Что будем делать? Доигрывать? — я мотнул головой в сторону несущих тело вожака нигерийцев. — Команда соперников считай уполовинилась.

— Нет, присуждаю команде лагеря Морской техническое поражение, — не стал кобениться тот. — Победа достаётся двенадцатом отряду лагеря Солнечный! Но не думай, что на спартакиаде будет так же просто. Там за любое нарушение буду карать нещадно, я тебя запомнил.

— Да бога ради, — я легкомысленно отмахнулся и направился к ребятам. — Ну что, чемпионы, ура?!

— Ура!!! — взорвались криками те и мы кинулись обниматься. Я схватил за руку Сикорскую, и мы присоединились к остальным. Кто бы что там не говорил, но победили мы честно и собирались повторить это ещё раз.