Зефир в шоколаде

6

Чего я не ожидала, так это того, что Марина Леонидовна захочет видеть меня в своём доме. Правда, повод был – девять дней со дня смерти отца, и Марина лично позвонила и пригласила меня присоединиться к ним за семейным ужином. Что означает семейный ужин в семействе Давыдовых – я не знала, а объяснить мне никто не удосужился. Наш телефонный разговор больше напоминал телеграфные переговоры: вежливо и достаточно скупо, Марина оповестила меня о том, что ужин состоится в понедельник в семь, и она была бы рада моему присутствию. Насчёт рада, я не особо поверила, но поблагодарила за приглашение, и только после того, как положила трубку, задумалась о формате предстоящего мероприятия. Пришлось звонить Антону. И первым делом спросила:

– Тебя она пригласила?

– Ещё бы. – Он странно хохотнул. – Будем чинно поминать Борю. В столовой, за огромным столом, с хрусталём и фамильным серебром.

– У них есть фамильное серебро?

– Конечно. С тех пор, как Марина его купила.

Я улыбнулась. Лежала в гамаке, растянутом между двух яблонь, качала ногой, и улыбалась, как дурочка, слушая его голос. Вот что, спрашивается, я улыбаюсь?

Улыбку я поспешила с лица убрать, и серьёзным голосом продолжила расспросы.

– Сколько будет гостей? Всё будет официально, как на похоронах?

– Не думаю. Ужин для своих. Уверен, что всё затеяно ради разговора с тобой. – Антон помолчал, будто раздумывая, стоит ли говорить мне следующие слова. – Если честно, на ужин я сам напросился. А она не обрадовалась. Хочет выяснить твои намерения.

– Нет у меня никаких намерений. Все намерения у тебя.

– Да, все твои намерения сводятся к одному – испытывать моё терпение. Причём, во всех смыслах.

Я непонимающе вздёрнула брови, словно он мог меня видеть.

– Ты о чём?

Антон многозначительно хмыкнул.

– Ты понимаешь, о чём я. Хотя бы, о твоём бегстве из города.

Говорить об этом я не хотела, точнее, не могла, поэтому принялась юлить, но это было настолько явно, что Антон лишь вздохнул. А затем сказал:

– Я заеду за тобой в понедельник.

Я тут же отказалась.

– Нет.

– Почему? Приедем вместе…

– И разозлим Алису? Нет, Антон. Она и так, наверняка, догадывается, что мы вместе уехали в пятницу, и снова на меня злится. А я всё ещё надеюсь наладить хоть какие-то отношения. Не воевать же мне с ними?.. Её мать мне никто, но мы с ней сёстры.

– А злиться на тебя, у неё повод есть, да? – Опять тот же насмешливо-провокационный тон, я даже зажмурилась. Но нашла в себе смелость воспротивиться.

– Не я ей его дала.

Вот так. Я рада, что сказала ему это. И на самом деле чувствовала удовлетворение после того, как отключила телефон, не смотря на то, что успела услышать короткий смешок Антона.

Мама прошла мимо, кинула на меня косой взгляд полный осуждения, словно подозревала, что я за её спиной сговариваюсь о чём-то недопустимом с её точки зрения. Хотя, что скрывать, так и было. Она до сих пор не могла понять, для чего я ходила на похороны, для чего познакомилась с женой отца и другой его дочерью, и как я не старалась объяснить, ни одного моего довода она не принимала. И беспокоилась, видимо, подозревая, что я в городе, без её присмотра, наверняка натворю кучу глупостей. И надо признать, я творила, правда, для самой себя это объясняла необходимостью и дочерним долгом.

А из города я на самом деле поспешила уехать, ещё в субботу утром. Расставшись в пятницу с Антоном, после того поцелуя, я чувствовала себя настолько потерянной, что испугалась, уверенная, что Антон появится на моём пороге раньше, чем я успею успокоиться и хоть в какой-то степени разобраться в себе. И уехала к бабушке, не решившись вновь попросить у брата машину. Села на пригородный автобус, а проезжая мимо посёлка, в котором, как я теперь знала, проживал Антон, намеренно отвернулась. Но это не помогло, поцелуй я всё равно вспомнила, и в душе это воспоминание отозвалось жаркой вспышкой. Можно подумать, что мне пятнадцать и меня впервые мальчик поцеловал. Не пятнадцать и не впервые, но обстоятельства… Хотя, какие, к дьяволу, обстоятельства? Все обстоятельства – это сам Антон и вид «Чёртового колеса» в огнях на фоне темнеющего неба. Но, главное, конечно, Антон. С его нахальством, тёплым взглядом и натиском, и во всём этом ни тени сомнения в своих действиях. Что меня в нём и подкупало, если честно. Антон всегда действовал и говорил уверенно, и для меня это было удивительно, я была из тех людей, которые всегда находили для каждой ситуации пять решений, и нередко в итоге нащупывала шестую, всё равно не будучи уверенной в правильности поступка. А Антон если уж что-то сказал, даже если выдал это через секунду, то именно так и поступал, а выходило верно и обдуманно. Как бы я хотела научиться подобному. По щелчку пальцев справляться со всем, что посылает мне жизнь.