Зеленая мать

12. ВЕЧЕРНЯЯ ПЕСНЬ

Шло время, но Наташа не возвращался. Музыканты дали на Гавайях несколько концертов и благополучно вернулись на континент. Теперь, когда Орб знала Дневную Песнь, она уже не боялась танцующих скелетов. Более того, она даже сомневалась, что они еще существуют. Девушка была очень благодарна Нату за то, что он научил ее этой песне, и очень хотела поблагодарить его. Если бы она только не оскорбила Ната нелепым испытанием!.. Но Орб до сих пор не понимала, как еще можно было воспользоваться предупреждением Хроноса и Танатоса.

Луи-Мэй сокрушенно качала головой:

— Лучше бы ты сама разыскала его. У нас сейчас как раз несколько свободных дней. Может, вернемся на равнину Ллано, чтобы ты могла поискать Ната…

— Если бы он хотел, он бы и сам пришел, — грустно ответила Орб.

— Он же мужчина, со всей этой их глупой мужской гордостью. Он хочет, чтобы ты сделала первый шаг. Выйди, спой для него, и он услышит.

— Ты думаешь? — с надеждой спросила Орб.

— Я не так уж хорошо знаю мужчин, однако Иезавель настоящий спец. По ее словам, мужчины нуждаются в чувстве превосходства. Они искренне считают свое животное вожделение чем-то возвышенным и прекрасным. Притворись, что ты не можешь без него жить.

— Не думаю, что мне надо притворяться, — пожаловалась Орб.

Луи-Мэй печально улыбнулась:

— Я знаю, как это бывает. Притворись, что ты притворяешься. Ни один мужчина, живой или мертвый, не сможет долго сердиться на тебя, если увидит, как ты поешь, танцуешь и просишь прощения.

— Не хочу просить прощения! У меня тоже есть гордость!

— А какой толк от твоей гордости, если он уйдет? Какой толк от моей, если у меня не будет Дэнни?

— Почти никакого, — согласилась Орб. — Нат попросил разрешения ухаживать за мной, и я думала, что это не всерьез, но стоит мне услышать, как он поет… — Девушка покачала головой. — Я просто хочу быть с ним.

— Да, петь он умеет, — согласилась Луи-Мэй. — Я думала, никто не может сравниться с тобой, но…

Она пожала плечами.

— Петь он умеет, — повторила Орб. — По-моему, я живу теперь только для того, чтобы петь с ним вместе.

В комнату вошла Иезавель.

— Кто-то поет так же хорошо, как Орб? Никогда не поверю!

— Как не поверишь? — удивилась Луи-Мэй. — Ты же там была! Неужели тебе не понравилось?

— Где — там?

— Там, на спине у Ионы, когда он спустился к океану, а Орб танцевала со скелетами.

— Что Орб делала?

Тут уже не только Луи-Мэй, но и Орб непонимающе уставились на суккуба.

— Ты что, не помнишь? — спросила Орб.

— Конечно, нет! О чем вы говорите?

Орб и Луи-Мэй переглянулись. Неужели у Иезавели такая короткая память?

— Может, это был сон, — дипломатично предположила Луи-Мэй.

— Демоны никогда не спят, — пожала плечами Иезавель.

В комнату ввалился заспанный гитарист. Все время до полудня он считал ранним утром.

— Привет, мамочка! — пробормотал юноша, обнимая Иезавель.

— Салют, детка! — отозвалась Иезавель и погладила его по голове.

Орб была потрясена. Такое — днем? Когда Иезавель выглядит на все пятьдесят?

Потом она поняла, что это давно уже не простая связь. Если по ночам гитаристу нужна была красивая, обожающая его любовница, то днем он нуждался в материнской заботе. А Иезавель была для него и тем и другим. Орб вдруг осознала, что совсем не испытывает отвращения. Ее подсознание лучше понимало, что хорошо, а что плохо.

Шло время, и в один прекрасный день Иона снова принес их на равнину Ллано. Орб вышла и отправилась на прогулку. Наступило лето, и погода стояла прекрасная.

Орб запела Утреннюю Песнь. Взошло солнце, расцвели волшебные цветы, но Наташа не появился. Орб попробовала спеть Дневную Песнь, однако сама не справилась.

Тогда она решила поэкспериментировать с комбинациями разных мелодий. Взяла по кусочку от Утренней Песни, Песни Путешествия и мелодии грозы, и…

И получилось что-то очень странное.

Сначала, как положено, наступила ночь. Но когда пришел рассвет, оказалось, что все цвета поменялись местами. Земля стала красно-оранжевой, небо — зеленым, а восходящее солнце окрашивало его в голубые тона. Облака на востоке светились, но солнце превратилось в большой темный шар. Освещенный участок земли был холодным, а облака — горячими. Цветы тоже расцвели наоборот: сначала собственно расцвели, а потом из почек показались стебли и корни.

Орб вздрогнула и сосредоточилась на цветах. В результате они превратились в круги, овалы и линии, как будто их разложили на математические составляющие. Огромный узор разрастался в размерах — круги и линии начали пересекаться и заняли полнеба. Земля стала прозрачной, потом и вовсе растворилась.

Орб находилась внутри странного геометрического узора. Ноги девушки уже не стояли на земле, они попали в сложное переплетение линий. Тело Орб наклонилось куда-то вбок, но это ей ни капельки не мешало. Она осталась такой же, как была, а странная реальность жила своей жизнью вокруг.

Реальность? У Орб всю жизнь были совсем другие представления о реальности!.. Части странных цветов заполнили собой весь мир. Это было красиво, хотя Орб предпочитала нормальный пейзаж.

Она перестала петь… Узор не исчез. Похоже, Орб просто не могла вернуть его в прежнее состояние.

Орб снова запела Утреннюю Песнь, не рискуя больше смешивать ее с другими фрагментами Ллано. Картина со странными цветами порвалась, как тонкая бумага, и исчезла.

Теперь Орб стояла на дне какого-то желоба, по которому проходил длинный гребень треугольного сечения. Сделанный из ярко-желтого, похожего на пластик материала, гребень был достаточно высоким, чтобы можно было сесть. Кроме желоба, в этом мире не было ничего — ни стены, ни равнины — просто пустота.

Орб пригляделась к странному гребню. С одной стороны он уменьшался, становясь все ниже и тоньше, а вдали совсем исчезал. С другой — загораживал собой полнеба.

Что-то катилось по желтому гребню прямо к ней — то ли веретено, то ли двойной конус. Приближаясь, непонятный предмет увеличивался в размерах. Масса его, судя по всему, тоже быстро росла — вал гудел и вибрировал. И чем ближе подкатывалось странное веретено, тем быстрее оно мчалось.

Орб попыталась вспомнить, чему ее учили на уроках геометрии. Довольно много времени они посвятили тогда коническим сечениям. Сечение задавалось уравнением, параметры которого определяли его форму и размеры. Сечения могли быть круглыми, эллиптическими и даже незамкнутыми, то есть, образуя петлю с одной стороны, они уходили в бесконечность с другой.

Похоже, Орб встретилась именно с конусом, и переменным в задающем его уравнении были размеры. Меняя местоположение, он рос и вскоре должен был заполнить собой весь мир. А Орб здесь чужая, и для нее тут просто не останется места.

Странная штуковина приближалась, все увеличивая скорость. Еще чуть-чуть, и Орб на своей шкуре почувствует, что происходит в таких случаях! Похоже, от нее сейчас останется мокрое место.

В отчаянии Орб снова запела Утреннюю Песнь. Картина с желтым гребнем и конусом порвалась и разъехалась в стороны, как раньше — странные геометрические цветы.

Новый пейзаж был зеленым. На мгновение у Орб мелькнула надежда, что здесь может оказаться Гея, Мать-Природа. Но надежда тут же угасла.

Она стояла посреди леса. Огромные безмолвные деревья вздымали к небу толстые ветви. Темные стволы их поросли мхом, с ветвей свешивались плети дикого винограда. Густой подлесок рос у подножия великанов.

Но этот подлесок был ядовитым! На листьях поблескивали капельки неизвестной жидкости. И Орб была совершенно уверена, что не должна прикасаться к этим капелькам — иначе с ней случится что-то ужасное.

Однако пройти, не задев густого кустарника, просто невозможно. Более того, ядовитые растения сами тянули к девушке свои ветви!

Нет, такая реальность ее не устраивает!.. Орб опять запела, и из-за разорванной картины леса показался следующий пласт.

Теперь это был город. Широкие улицы разрезали его на кварталы, в каждом из которых находилось множество высоких зданий. Кварталы соединялись пешеходными дорожками. Орб стояла как раз на перекрестке двух улиц. И прямо на-нее мчался грузовик!

Орб отбежала в сторону, но грузовик с визгом развернулся и вновь пошел на нее. Теперь Орб поняла, что она вовсе не зритель! Каждый из миров стремился ее уничтожить!

Она опять запела, и улица с грузовиком уступила место новой картине.

Комната, точнее, будуар. В центре стояла огромная круглая кровать с горой подушек; стены и мебель отделаны плюшем. Собственно говоря, Орб очутилась прямо в этой кровати. Одета она была лишь в тонкую ночную рубашку, из тех, что сделаны специально, чтобы разжигать в мужчине страсть.

Тут дверь распахнулась, и действительно вошел мужчина. Ой, нет, не мужчина! У мужчин не бывает козлиных рогов и копыт. Тело незнакомца поросло шерстью, нос скорее смахивал на рыло, а подбородок украшала маленькая козлиная бородка. Все это и еще кое-что показало Орб, что перед ней сатир — воплощение животной страсти.

Горящий взгляд сатира упал на девушку. Он заблеял от восторга и кинулся к ней. У Орб не возникло никаких сомнений в том, что он собирается предпринять. Достаточно лишь взглянуть на некоторые особенности его организма… Да и чего еще ожидать от сатира!

Орб швырнула ему в морду подушку, скатилась с кровати на пол и кинулась к двери. Но дверь внезапно исчезла — стена поглотила ее. Орб вцепилась ногтями в то место, где только что была дверь… Тщетно. Выход исчез.

Сатир заворчал и снова бросился на нее, проявляя удивительное проворство. Орб отпрыгнула в сторону, однако волосатая лапа успела ухватить ее за рубашку. Тонкая ткань не порвалась, а растянулась, как горячий сыр. Перебирая лапами, сатир подтягивал Орб к себе. Впереди рубашка вытянулась, как огромная палатка, а сзади так плотно облепила тело девушки.

Орб попыталась оттолкнуть сатира, но он поймал ее за ногу и дернул к себе. Пальцы-копыто причиняли боль. Из раскрытого рта сатира капала слюна. Второй рукой он взялся за свой огромный «инструмент» и…

…И тут Орб вспомнила про свое единственное оружие — голос. Она запела, и картина тоже стала разрываться. Орб еще успела заметить, как вожделение на морде сатира сменилось яростью, когда он понял, что жертва ускользнула.

Как же все это получилось? Неужели ее действительно едва не изнасиловали лишь оттого, что она чуть-чуть изменила мелодию из Ллано?

Теперь Орб занесло на вершину горы. Снег и лед обжигали босые ноги девушки, резкий холодный ветер рвал с нее одежду. А одежда эта была прежней. Вытянувшаяся спереди прозрачная ночная рубашка совсем не защищала от холода. Орб заскользила вниз по обледеневшему склону, к обрыву.

Орб продолжала петь. Гора исчезла, как и все предыдущие видения. Вокруг, в черной ночи, сияли звезды. Похоже, она попала в космос, потому что звезды были везде, даже внизу. Одна из них, яркая и горячая, находилась гораздо ближе, чем остальные. Орб быстро притягивало к ней. С каждой секундой звезда становилась все больше и горячее, ее лучи огромными щупальцами тянулись к Орб. Ночная рубашка вспыхнула и сгорела.

Орб запела — и звезды тоже пропали. Теперь девушка стояла голая на берегу океана. Вокруг валялись многочисленные раковины. Шумел прибой. Вдруг одна из волн начала расти. На ее вершине появился пенный гребень — все выше и выше, загораживая небо. Вот сейчас волна обрушится на берег… Орб повернулась и побежала, но вместо берега увидела лишь узенький, без единого холмика островок. Бежать было некуда. Огромная волна нависла над девушкой. Пенный гребень начал загибаться вниз.

Орб запела, и белый гребень порвался на две части и исчез вместе с волной и бумагой, на которой она была нарисована.

С потолка тускло освещенной пещеры свисали огромные, похожие на зубы сталактиты. Они мерцали и просвечивали, демонстрируя прекраснейшие узоры натечного камня.

Непохоже, чтобы сейчас ее жизни что-то угрожало. Орб встала и отправилась искать выход. Конечно, можно было спеть еще раз, но тогда она рискует оказаться в гораздо более опасном месте. Лучше попробовать выбраться отсюда каким-нибудь другим способом!

Одежды у Орб не было. Похоже, все, что она теряла в одной картине, в других уже не появлялось. Но, может, ей удастся отыскать какую-нибудь одежду здесь?

Орб медленно шла, пробираясь между сталактитами. Вскоре ей удалось найти тропинку. Там, куда она вела, свет становился ярче. Орб решила, что в той стороне должен быть выход из пещеры.

Но оказалось, что это был свет костра. Около огня столпились какие-то существа. Значит, этот мир обитаем. Орб обрадовалась и подошла поближе.

— Простите, у вас не найдется… — начала она.

Незнакомцы обернулись и вскочили на ноги. Это были огромные косматые демоны!

Орб уже открыла было рот, чтобы запеть, но что-то ее остановило. Демоны испугались гостьи не меньше, чем она их. Один так и остался лежать у огня; очевидно, он был ранен или болен.

— Давайте заключим сделку, — предложила Орб. На всякий случай она была готова в любой момент запеть и ускользнуть в другую реальность. — Вы даете мне одежду, а я вас лечу. Понимаете?

Демоны молча смотрели на девушку.

— Я… я знаю одного демона, — продолжала Орб. — Суккуба. Однажды я помогла ей ненадолго избавиться от проклятия. Мне кажется, если я спою какую-нибудь песню, это может помочь вашему больному другу.

Демоны не шевельнулись. Похоже, они вообще не понимали, о чем идет речь. Но раз они не нападают…

Орб подошла к больному. Что бы такое спеть, не из Ллано, и чтоб помогло? Или это неважно, и имеет значение только ее желание помочь? Тогда почему бы не спеть какую-нибудь любимую песню? Вот эту, например:

Арфу Орб с собой не взяла, но, несмотря на это, магия пришла и коснулась больного демона. По его потускневшей шкуре побежали призрачные огоньки. Демон пошевелился и поднял вверх дрожащую лапу.

Орб подошла еще ближе и взяла эту лапу. Теперь, когда у нее был прямой контакт с пациентом, магия усилилась. Орб физически ощущала болезнь демона, чувствовала, как хворь отступает, поддается лечению. Когда песня кончилась, больному существенно полегчало.

Орб отпустила мохнатую лапу.

— По-моему, он теперь поправится, — сказала девушка вслух. — Еще день-другой, и все будет в порядке.

Один из ее безмолвных слушателей пошевелился. Он подошел к нише, где были грудой свалены шкуры, поднял одну и протянул Орб.

Они поняли! Орб с благодарностью взяла протянутую шкуру и набросила ее на плечи. Шкура была тяжелой, зато очень теплой и закрывала все тело, до колен. Годится.

— Спасибо, — сказала Орб. — Вы не знаете, как выйти отсюда? Как мне найти своих соплеменников?

Демоны пожали плечами.

И тут раздался грохот. Земля под ногами задрожала, один из сталактитов упал на пол и разбился. Это был обвал!

Орб запела было Утреннюю Песнь, но снова остановилась. Она-то ускользнет, а что станет с несчастными демонами? Они могут погибнуть под обломками камня! И если пещера обрушится, именно она, Орб, будет в этом виновата. Ведь если бы в пещере было безопасно, она бы сюда не попала!

Нельзя рисковать чужой жизнью.

— Прикоснитесь ко мне! — крикнула Орб. — Возьмитесь за руки!

Она снова схватила лапу больного и протянула вторую руку ближайшему демону:

— Все беритесь за руки!

Смущенные демоны протянули друг другу лапы. Земля тряслась все сильнее. Орб снова запела, и пещера исчезла. Появилась новая картина — теперь они с демонами стояли на облаке!

Облако медленно плыло над полями и перелесками. Земля оставалась далеко внизу, и спуститься туда не было никакой возможности. Ноги медленно погружались в мягкую ткань облака. Если так пойдет дальше, они скоро упадут!

— Попробую снова, — сказала Орб и протянула руки соседям. Она запела, и картина с облаком порвалась, уступив место следующему пласту реальности.

Больше всего он напоминал гигантский пищеварительный тракт. Сквозь мягкие стены сочилась какая-то жидкость. Тоненькая струйка коснулась ноги одного из демонов, и тот с воплем отскочил в сторону. Все ясно, это пищеварительный сок, а значит, кислота!

Орб снова вцепилась в лапы соседей и запела. Кишечник уступил место помойке. Консервные банки, банановая кожура, кофейная гуща, автомобильные покрышки и старые газеты громоздились огромной кучей отбросов. От отвратительного запаха даже демонам стало нехорошо.

Не отпуская их лап, Орб снова запела. Мусор пропал, и начал образовываться новый пейзаж, но Орб не прекратила петь. Она подумала, что только так можно вырваться из этого бесконечного цикла.

Новая картина разорвалась, не успев сформироваться, следующая за ней — тоже. Теперь вокруг мелькали перемешанные друг с другом куски разных пейзажей. Как будто кто-то быстро листал иллюстрированную книжку.

И вдруг Орб увидела замок. Она тут же прекратила петь, силясь удержать видение. И это ей удалось!

Они с демонами стояли в саду. Сад украшали многочисленные скульптуры, а впереди высились стены каменного замка.

— Надеюсь, мы найдем там помощь, — сказала Орб и зашагала к замку. Демоны пожали плечами и потянулись следом.

У задней калитки в каменном дворике Отдыхали трое. Две очень красивые женщины и с ними…

— Мима! — закричала Орб, всплеснув руками от удивления.

— Орб! — крикнул Мима. Он грациозно поднялся на ноги и заключил девушку в объятия. — Как ты сюда попала?

— Долго рассказывать, — ответила Орб. — А где мы, собственно?

— В Чистилище. Ты не знала? — Мима вздрогнул. — Только не говори мне, что ты умерла!

— Умерла? Зачем бы мне понадобилось умирать?

— Мало кто попадает сюда при жизни.

Только тут Орб осознала, что он ей сказал.

— Так это Чистилище? Место, где сортируют души? А ты что здесь делаешь?

Мима жестом показал демонам, чтобы они устраивались поудобнее, и усадил Орб в кресло.

— Я теперь здесь живу. С тех пор, как стал Марсом.

— Марсом? — непонимающе переспросила Орб.

— Воплощением Войны. Я занял эту должность, когда… Ох, запутанная история!

— Уж это точно, — согласилась Орб. — Может, ты представишь меня своим друзьям?

— Ой, да, разумеется, — сказал Мима. — Только… Только сначала я должен объяснить тебе, что… — он виновато развел руками.

— Что наш роман давно окончен, — закончила за него Орб. — Да, конечно.

И тут она вдруг заметила, как он разговаривает.

— Ты не поешь и совсем не заикаешься!

— Мать-Природа помогла мне, — сказал Мима. — Мы, инкарнации, часто помогаем друг другу.

Он обернулся к красивой молодой женщине:

— Это Лигея, моя возлюбленная. Она — мертвая принцесса, я встретил ее в Аду. — Мима улыбнулся, осознав, как это звучит. — Ли, это Орб, моя первая любовь.

Лигея протянула Орб руку.

— Марс много рассказывал мне о вас, — сказала она любезным тоном.

— А это Лила, моя наложница, — продолжал Мима, повернувшись ко второй, более смуглой женщине. — Она — демон и может принимать любое обличье.

Орб отреагировала мгновенно, даже не сразу осознав, что слышит свой собственный голос:

— У тебя есть наложница-демон? Я правильно поняла?

Лигея рассмеялась.

— Принцу мало одной женщины, — объяснила она. — Ему нужен гарем. А поскольку Лила может менять обличье, она и заменяет целый гарем. Но только когда я не в форме.

— Что-то уж больно часто ты бываешь не в форме, Ли, — сказала Лила. — Думаешь, я не замечаю, что ты отпускаешь его ко мне чаще, чем тебе необходимо?

— Принцессам положено быть великодушными, Ли, — ответила Лигея. — Кроме того, ни одна порядочная женщина не может конкурировать с демоном.

Обе улыбнулись. Очевидно, никто никого не хотел оскорбить.

— В мое время ему и одной хватало, — заметила Орб. Она решила не принимать все происходящее близко к сердцу.

— После тебя его уже никто не устраивал, — ответила Лигея.

— Ты же знаешь, я оставил тебя не по собственной воле, — сказал Мима. — Меня держали во дворце под домашним арестом, пока я не согласился прожить месяц с той принцессой, которую они мне предназначили. Политический брак, сама понимаешь. Принцессу звали Малахитовый Восторг, и ей этот брак был нужен не больше, чем мне.

— Я видела вашу фотографию, — сказала Орб. — По-моему, ты отлично вышел из положения.

— Я не собирался любить ее, но так вышло, — согласился Мима. — А потом я стал Марсом и переехал сюда вместе с женой, но ей тут не понравилось, и она ушла. Теперь я люблю Лигею. Только ты не обижайся, Орб. Если бы все сложилось иначе…

— Я понимаю, — ответила Орб. Она и в самом деле начала понимать. Мима был принцем и имел обязанности перед страной. Теперь он стал инкарнацией, но принцем быть не перестал. Женщины полагаются ему по рангу.

— А сейчас ты расскажи нам, как сюда попала и что это за демоны, — сказал Мима.

— Я искала одного человека, неправильно спела фрагмент Ллано и потом долго не могла выпутаться из мешанины разных реальностей, — ответила Орб.

— Каждый раз мне что-нибудь угрожало, но я пела снова и оказывалась в следующей картинке. Демонов я встретила по дороге. Пещера, в которой они жили, вот-вот должна была обрушиться, поэтому я взяла их с собой. А теперь мне надо подыскать им новый дом.

— Я сама этим займусь, — сказала Лила. — Я знаю, что это за порода.

— У меня есть друг — демон, — кивнула Орб. — И я знаю, что вы совсем не обязательно злые.

— Нет, особенно если мы находимся под влиянием хороших людей, — согласилась Лила. Она встала, подошла к демонам и заговорила с ними на непонятном гортанном языке.

Демоны столпились вокруг нее. Наконец-то хоть кто-то их понял!

— А кого ты разыскивала? — поинтересовался Мима.

Орб почувствовала, что краснеет.

— Я, как и ты, нашла себе другую компанию. Но мы… разошлись во мнениях, и он ушел. Его-то я и искала.

— Я не ревную к твоему другу, — сказал Мима. — Я ведь не могу больше претендовать на близкие отношения с тобой. Лигея знает, что ни один демон не в силах затмить ее в моих глазах, но ты… С тобой другое дело. Думаю, я никогда не перестану любить тебя, хотя теперь мы всегда будем только друзьями. Так что это даже к лучшему, что у тебя кто-то есть. Как зовут твоего нового знакомого? Я помогу тебе в поисках.

— Наташа, — сказала Орб.

Мима чуть не подскочил от удивления:

— Как Наташа? Никогда бы не подумал, что мужчину…

Теперь уже Орб рассмеялась:

— Но он мужчина. И он поет — как он поет! Даже лучше меня, и магия такая же сильная.

— Вот теперь я начинаю ревновать, — улыбнулся Мима. — Конечно, ты не можешь не любить его!

Вернулась Лила:

— Демоны поселятся у нас в саду. Там есть пещера, похожая на их родную. Они говорят, что Орб вылечила одного из них.

— Он был болен, — объяснила Орб.

— Я слышала, вы говорили о Наташе, — сказала Лила.

— Да. Это человек, которого я…

— Знавала я одного типа с таким именем, — перебила ее Лила. — Еще до того, как ушла из Ада.

— Демон из Ада? — повторила Орб. — Это, должно быть, просто совпадение!

— Надеюсь. Это был не демон. Наташа — один из псевдонимов самого Сатаны.

У Орб перехватило дыхание. Не в силах вымолвить ни слова, она уставилась на свою собеседницу.

— Орб не станет иметь дела с Сатаной! — сказал Мима.

— Понимаю. Но я знакома с Сатаной вот уже несколько тысяч лет. Смертному трудно даже представить себе, как он коварен. И если он захочет произвести на Орб впечатление…

— Он хочет, — подтвердила Орб. — Сатана попытался жениться на мне, а Наташа меня спас.

— Не стала бы я этому верить, — сказала Лила. — Такую сцену легко подстроить.

— Но я проверяла его, — возразила Орб. — Я заставила Ната потрогать крест и спеть гимн. Вот почему он так на меня рассердился!

— Это хорошее испытание, — кивнула Лигея. — Значит, он действительно человек.

— Не обязательно, — возразила Лила. — Да, правда, что никто из созданий Ада, включая самого Сатану, не в силах прикоснуться к кресту или спеть гимн, но Сатана способен притвориться, что он это делает. Например, он может подменить крест изготовленной в Аду фальшивкой…

— Это был серебряный крестик моей подруги, а она хорошая девушка! — сказала Орб.

— Да, это затрудняет задачу, — согласилась Лила. — Но Сатана может еще надеть перчатки или показать тебе ложную руку — и ты будешь уверена, что он прикоснулся к кресту, хотя он этого вовсе не делал. Есть много разных способов обмануть смертного, и Сатана знает их все.

Орб расстраивалась все сильнее:

— Я… Я почти люблю Наташу. Мне невыносимо горько думать о нем, как… как…

— Ну конечно, это не так, — сказала Лигея.

Однако Мима все еще сомневался.

— Лучше быть уверенным наверняка, — сказал он. — Существует какой-нибудь способ разрешить сомнения Орб? Меня пугает сама мысль о том, что ее друг может оказаться Сатаной.

— Сатана всегда способен показать вам подходящую иллюзию, — заверила Лила. — Только действия свои он изменить не в силах. Ведь он — воплощение Зла!

— И какие же действия не может совершить воплощение Зла? — спросил Мима.

— Он не может совершить по-настоящему добрый поступок и не может встать на сторону Добра, если оно столкнется со Злом. Зло должно поступать соответственно своей натуре, как бы оно ни старалось прикинуться Добром.

— Так давайте попробуем устроить еще одну проверку! — предложил Мима. — Для меня очень важно, чтобы Орб больше не волновалась. Она — моя первая любовь и мое спасение, и я не хочу, чтобы ее что-то мучило! И еще я не хочу, чтобы Сатана над кем-то восторжествовал. В конце концов, он мой враг.

— Больше никаких проверок! — заявила Орб. — Я даже найти Ната сейчас не могу, и если…

— Это нужно не тебе, а мне, — сказал Мима. — Как друг и как специалист, я желаю знать, что ты не попала в плохую компанию.

— Как специалист?

— Я ведь инкарнация Войны, — напомнил Мима. — Если Сатана пытается оказать на тебя влияние, значит, у него есть какие-то свои цели, и цели эти — бесчестные. Следовательно, я обязан вмешаться.

Орб понимала, что Мима прав. Никогда он не стал бы обманывать ее, даже теперь, когда их любовь позади. Слова Лилы снова заставили ее усомниться в Наташе, и лучше было бы сразу разрешить сомнения. Орб чувствовала себя немного виноватой, но не могла придумать ничего, кроме испытания. И все же она колебалась.

— Я ведь даже не знаю, где сейчас Нат. Не знаю, как я сюда попала. И если я снова начну петь, эта картина тоже исчезнет, и я опять потеряюсь.

— Ллано — опасная вещь, — кивнула Лила. — Надо обращаться с ним очень аккуратно, иначе не оберешься бед.

— Ты знаешь, что такое Ллано? — спросил ее Мима. — Сам я только слыхал о нем, не более того.

— Ллано может ввергнуть тебя в Ад и помочь тебе выбраться оттуда, — сказала Лила. — Это один из основных инструментов магии. Даже малая часть его способна вызывать чудеса. Когда Орб неправильно применила Ллано, она тут же попала в беду. Но для того чтобы все вернулось на свои места, ей достаточно уравновесить неправильно спетый отрывок — и все решится само собой.

— И вы знаете, как это сделать? — восхищенно спросила Орб.

— Знаю, — ответила Лила. — Конечно, если спою я, ничего не выйдет, я же все-таки демон, и, кроме того, я знаю лишь крошечный отрывок. Несколько веков назад меня научил один мой любовник. Это простая мелодия, она просто возвращает все на свои места.

— Покажете?

— Конечно. Примерно так… — Лила запнулась. — Минуточку, я только приму форму певицы.

Ее тело замерцало. Через минуту перед ними стояла дородная оперная певица в платье средневекового покроя.

Мелодия была простенькая и короткая — всего несколько тактов. Но силой она, судя по всему, обладала сверхъестественной.

— И это все? — спросила Орб.

— Да, — ответила Лила и снова стала соблазнительной молодой женщиной. — Как я уже говорила, мое пение силы не имеет, но у тебя получится. Сейчас эту мелодию использует Компьютер Чистилища, чтобы устранять свои собственные сбои. Хотя мелодия гораздо старше Компьютера.

Орб легко повторила простенькую мелодию. И сразу почувствовала действие магии. Как будто что-то с легким щелчком встало на свое место.

— Подействовало! — сказала Лила. — Я чувствую это! Теперь ты можешь путешествовать сознательно.

— То есть что я могу сознательно изменять реальность? — спросила Орб. — Могу очутиться в любой из этих картинок?

— Конечно. А разве ты не это пыталась сделать?

— Нет. Я просто не могла выбраться.

— Ужасно, наверное, попасть в такую переделку, — сочувственно произнесла Лигея.

— Да уж. Если бы я случайно не оказалась здесь, просто не знаю, чем бы все это кончилось.

— Все было бы хорошо, — утешила ее Лила. — В конце концов ты попала бы в какое-нибудь знакомое место.

— Но меня везде подстерегали опасности! То огромная волна, то обвал в пещере, а один раз я оказалась в спальне наедине с сатиром…

И вдруг Орб сообразила, что почти не одета. Шкура, подаренная демонами, кое-как прикрывала ее обнаженное тело. Хорошенькое зрелище она собой представляет!

— Вероятно, ты спела что-то неправильно, — сказала Лила. — Вот тебя и кидало в разные опасные места. Мы ведь тоже не исключение. Для многих душ Чистилище — лишь преддверие Ада.

— Вы не могли бы… — смутилась Орб. — Моя одежда не…

— Ну конечно, милая, — откликнулась Лигея. — У меня полно подходящих платьев. Правда…

— Правда, они исчезнут, как только ты покинешь Чистилище, — закончила Лила. — Потому что ткань, из которой они сшиты, сверхъестественная. Лучше я немного изменю твой теперешний наряд.

Она подошла к Орб.

— Но не могу же я раздеться! — запротестовала Орб и покосилась на Миму.

— И не надо, — ответила Лила. — На сегодня он и так уже нагляделся.

Лила прикоснулась к шкуре, и та начала видоизменяться, подгоняя себя по фигуре хозяйки. Через минуту это была уже не шкура, а удобное платье без рукавов.

— У тебя хорошая фигура, — заметила Лила.

— Такой уж у Мимы вкус, — вздохнула Орб, многозначительно поглядывая на обеих женщин.

— Только твое тело смертно, — сказала Лигея. — И поэтому особенно притягательно.

— Твое — тоже, — возразил Мима.

Лигея прижала руку ко рту:

— Ой да, я и забыла! — Она повернулась и внимательно посмотрела на Миму: — Тогда почему же ты так пялился на нашу гостью, дорогой?

Мима слегка покраснел:

— Она сама не понимала, как выглядит…

— Вот они — извращенные мужские вкусы! — воскликнула Лигея. — И все мужчины такие, даже самые лучшие. Сильнее всего их возбуждает что-то недозволенное. Я уверена, что, когда ты, Орб, показывала ему все то же самое открыто, он так не пялился.

Она снова повернулась к Миме:

— Ты понимаешь, что это для тебя значит?

— В наказание меня изгоняют в гарем.

— Ты можешь принять вид зомби? — спросила Лигея у Лилы.

— Конечно. Какой свежести должен быть покойник?

Мима ужаснулся, и все три женщины покатились со смеху.

— Впрочем, я и сама могу сыграть эту роль, — продолжила Лигея. — К тому времени как он вытащил меня из Ада, я уже давно была мертва.

Лигея, как видно, полностью доверяла своему возлюбленному. Орб искренне завидовала ей, и не потому, что речь шла о Миме.

— Если мне позволят сменить тему, — сказал Мима, — то я хотел бы напомнить, что мы собирались устроить проверку. Пойду поищу этого Наташу.

Он встал и направился в замок.

— Я все время дразню его, но человек он хороший, — сказала Лигея.

— Я знаю, — ответила Орб.

— Правда, что у тебя от него ребенок?

— Правда, — удивилась Орб. — А откуда вы?..

— В архиве раскопала. Должна же я была знать, как он жил раньше. То, что случилось с тобой, просто ужасно!

— Не мне возмущаться этим, ведь Судьба — моя мать.

— Интересно, почему Сатана так заинтересовался тобой?

— Еще до моего рождения отцу предсказали, что я могу обвенчаться со Злом. Думаю, это и привлекло ко мне внимание Сатаны.

— Наверное, он воспринял это как вызов, — сказала Лила. — У Сатаны никогда не было недостатка в женщинах — живых или мертвых, смертных или демонах. Но он, как и Марс, предпочитает то, что запрещено. Ты красивая смертная женщина, твоя мать — инкарнация, тебя предостерегли насчет его намерений… Где ж тут устоять?

— Это его личное дело, — заявила Орб. — А меня совершенно не интересует Князь Тьмы!

— Разумеется, — согласилась с ней Лигея.

Мима вышел из замка и вернулся к ним:

— Я нашел кое-что о певце по имени Наташа. Должно быть, это и есть твой приятель, Орб. Я записал его мелодию, теперь ты его не потеряешь.

— Его мелодию?

— У каждого человека есть мелодия, с помощью которой можно его вызвать. Именно так мы, инкарнации, мгновенно находим нужных нам людей. Наверняка ни Танатос, ни Судьба не смогли бы управиться без этих мелодий.

— Так что за испытание ты придумал, дорогой? — спросила Лигея.

— Произошло вторжение на территорию одной индейской резервации, — сказал Мима. — Еще немного, и начнется кровопролитие. Я собирался подавить это дело в зародыше, но для наших целей случай идеальный. Сразу видно, на чьей стороне Добро, а на чьей — Зло. Сатана не может принять сторону Добра. Значит, если это он, мы сразу заметим.

— Назревает война, а ты этому противишься? — удивилась Орб.

— Забавно, правда? Как Марс, я должен не разжигать войну, а контролировать ее. Иначе в мире произойдет много зла, а Сатане только того и надо.

— Так ты говоришь, я могу вызвать Ната, когда захочу? — Орб было немного не по себе.

— Да. Я предлагаю тебе вызвать его в резервацию и попросить помочь тем, кто прав. Простой смертный сможет это сделать, а Сатана — нет.

— Но если я опять начну проверять его…

— Я вас помирю, — сказал Мима. — Меня он послушает.

— Надеюсь, — вздохнула Орб. — Не хотела бы я, чтобы второй мужчина исчез из моей жизни так же, как первый.

— Думаю, твоя мать не станет второй раз подвергать тебя такому испытанию. Ведь она еще не была Судьбой, когда нас с тобой разлучили. Дай руку.

Орб взяла Миму за руку. В другой руке у него возник огромный пылающий меч. Тут же очертания сада и замка поплыли в сторону, все вокруг заволокло туманом. Через несколько мгновений они стояли неподалеку от индейского поселения. Женщины и дети складывали в мешки сушеные травы — очевидно, на продажу.

— Эта трава — волшебная, — объяснил Мима. — Индейцы владеют древней и сильной магией, поэтому волшебная трава вещь очень и очень дорогая. Это основной источник дохода племени.

— Почему они не реагируют на наше появление?

— Они нас не видят и не слышат. Все дело в моем мече. Когда ты меня отпустишь, ты перестанешь быть невидимой. Но сначала я должен показать тебе Наташину мелодию. Скоро тут будет очень неуютно.

— Но ведь сейчас нет никакой опасности!

Вместо ответа Мима протянул ей цветной камешек:

— Возьми. Он защитит тебя.

Орб взяла камешек:

— Похоже на один из амулетов Мага. У Луны их много.

— Да, что-то в этом роде, — согласился Мима. — А вот и мелодия.

Он напел коротенький мотивчик.

— И это призовет сюда Наташу? — удивилась Орб.

— Да, — уверил ее Мима. — Приготовься, налетчики уже близко.

И Мима отпустил ее руку.

Орб подошла к индианкам.

— Привет, — сказала она. — Можно мне взглянуть на ваши товары?

Женщины удивленно уставились на нее, не понимая, откуда здесь взялась незнакомка.

И тут подлетел большой ковер-самолет. На нем стояли четверо головорезов, вооруженных ружьями и пистолетами. Один из них выстрелил в воздух.

— Это все — наше! — громко крикнул он.

Женщины оцепенели. Воинов в деревне не было, ведь травы всегда укладывают только женщины. А оружие осталось у воинов.

Ковер приземлился около стола с травами. Налетчики принялись грузить мешки на ковер.

К ним подошла одна из молодых женщин.

— Пожалуйста, — взмолилась она. — Мы работали все лето — сажали, растили, собирали, сушили… Наше племя умрет с голода, если вы…

— Заткнись, скво! — рявкнул один из головорезов. Он швырнул очередной мешок в большой ящик на ковре и снова повернулся к женщине. Она была очень красива — классическая девушка-индианка с яркими бусинами в черных волосах. — А впрочем, я передумал. Мы и тебя прихватим.

Девушка вскрикнула, но налетчик вытащил откуда-то веревку, связал несчастную и бросил на ковер.

— Мы с тобой немного позабавимся, а когда ты станешь смирной, я продам тебя на невольничьем рынке.

Орб решила, что этого более чем достаточно. Она запела, повторяя только что услышанный от Мимы мотив.

Появился изумленный Наташа.

— Кто? Почему?..

— Это сделала я, — объяснила Орб. — Разбойники хотят украсть у индейцев все их богатство и женщин тоже. Мы должны помочь беднягам!

— Но…

— Такова борьба Добра и Зла, — сказала Орб. — Ты что, не хочешь помочь?

— Эй, а это еще кто? — спросил первый налетчик, тот, что схватил женщину.

— Это правда? — поинтересовался Нат. — Вы что, действительно хотите украсть то, что по праву принадлежит индейцам?

— Ага, — сообщил разбойник и достал пистолет. — А ты против?

Нат посмотрел на Орб, потом на связанную девушку:

— Что вы собираетесь делать с пленницей?

Разбойник рассмеялся:

— Ты что, голубой? Что я, по-твоему, могу сделать со смазливой девчонкой?

И он направил на Ната дуло пистолета.

— Я вынужден попросить вас остановиться, — заявил Нат. — Вы поступаете дурно.

— Пока, голубенький, — отозвался разбойник и нажал на спусковой крючок.

Но Наташа уже начал петь.

Эффект был потрясающий. Разбойник так и застыл с пальцем на спусковом крючке. Трое его приятелей тоже замерли на месте. Песня загипнотизировала их, так же, как, впрочем, и Орб. Просто невозможно было пошевелиться, пока она звучала.

Наташа запел громче. Его голос заполнил собой все пространство. Земля дрожала, деревья роняли листву. Он повернулся к налетчикам, и все четверо упали, хотя ни с Орб, ни с индианками ничего не произошло.

Песня кончилась, и Наташа перевел дух. Разбойники без сознания валялись вокруг ковра, глядя в небо немигающими глазами.

— Давай уберем отсюда эту дрянь, — сказал Нат. Он ухватил ближайшего бандита за рукав и бросил его на ковер.

Орб бросилась к связанной женщине и быстро распутала веревки. Потом обе они принялись выгружать мешки с травами обратно на стол. Наташа в это время разбирался с остальными бандитами. Вскоре все мешки лежали на столе, а налетчики были свалены в кучу на ковре.

Наташа шагнул на ковер и снова запел. Орб узнала мелодию Песни Путешествия. Очертания ковра и всех, кто был на нем, расплылись, и через какое-то мгновение Орб и индианки снова остались одни.

Женщины недоуменно уставились туда, где только что лежали бандиты.

— Полагаю, что он просто увез их куда-нибудь, — объяснила Орб.

Появился Мима:

— Я извиняюсь за свои подозрения, Орб. Этот человек действовал в интересах Добра. — Он покачал головой. — Я думал, ты льстишь ему, утверждая, что Наташа поет не хуже тебя. Но это правда! По-моему, вы подходите друг другу.

Снова появился Наташа — возник на том же самом месте, где стоял минуту назад. Теперь он был один.

— Я выгрузил их в Сибири — такая большая степь в России, — удовлетворенно сказал гениальный певец. — Вот уж откуда им нелегко будет выбраться! Там не принято нянчиться с преступниками…

Внезапно он заметил Миму и замолчал.

— Это Марс, — представила Орб.

— Воплощение Войны? — спросил Нат. Восторга по этому поводу он явно не испытывал. — А вам не кажется, что вы поздновато сюда прибыли?

— Он… Он мой старый знакомый, — промолвила Орб.

— Ты что, воевала?

— Мы были любовниками, — сказал Мима.

Лицо Ната окаменело.

— Я никогда не интересовался прошлым Орб, — сухо сообщил он. — Это не мое дело.

Орб видела, как ускользает ее последняя надежда на примирение.

— Нат, пожалуйста, я все объясню! Это было много лет назад, когда мы с тобой еще не познакомились, и давно прошло! У него теперь есть супруга-принцесса и демон в наложницах.

Но Нат не смягчился.

— Так, значит, ты, инкарнация, ослепил своим блеском простую смертную девушку, а потом бросил ее ради принцессы?

Орб пришла в отчаянии.

— Он тогда еще не был инкарнацией, — пыталась объяснить она. — И он не бросал меня! Он был принцем и скрывался, а еще он заикался, а я родила от него ребенка.

— Непохоже на мимолетное увлечение, — обернулся к ней Нат.

— Мы любили друг друга, — кивнул Мима. — Я готов был умереть за Орб, но мой отец убил бы ее, и нам пришлось расстаться. Мучительно и несправедливо… Но теперь все это в прошлом.

— Непохоже, — сказал Нат.

— Нат, пожалуйста! — повторила Орб.

В руке у Мимы снова блеснул огромный меч.

— Вы назвали меня лжецом?

Сияние меча стало нестерпимо ярким, а на губах Мимы появилась капелька крови.

— Нет, Мима, нет! — крикнула Орб. Она знала, что означает эта кровь. Мима был берсеркером!

На мгновение Нат задумался. Орб показалось, что молчание длилось целую вечность.

— Не мне называть лжецом инкарнацию, — произнес он наконец.

Мима успокоился:

— Разрешите мне внести ясность в этот вопрос. Я всегда буду любить Орб. Она лучшая из всех известных мне смертных женщин. Но то, что было когда-то романом, стало дружеской привязанностью. Я ни на что не претендую в отношении Орб, и она тоже не имеет на меня видов. У нее своя жизнь, у меня — своя. Я просто хочу ей добра…

— Вот теперь все стало яснее ясного, — сказал Нат.

— Да разве вы не видите, что она вас любит! — вскипел Мима.

— Нет! — испугалась Орб.

— Нет? — спросил Нат, оборачиваясь к ней.

Душу Орб переполнили противоречивые чувства.

— Ну пожалуйста, — прошептала она.

— Лучше бы я не вмешивался, — сказал Мима. — Пойду-ка я отсюда.

И исчез.

— Я думал, ты считаешь меня демоном, — сказал Нат.

— Я была несправедлива к тебе, — пробормотала Орб. — Я искала тебя и заблудилась, а потом нашла Миму, и… Только, пожалуйста, не уходи больше!

— Я считал, что к любви надо относиться бережнее, чем к простому знакомству. Особенно когда твой первый роман кончился так печально.

По щекам Орб катились слезы.

— Нат, ты когда-то просил разрешения ухаживать за мной…

И тут Наташа вдруг улыбнулся.

— И еще раз попрошу! — сказал он. — Я спою тебе Вечернюю Песнь.

И без лишних предисловий запел.

Мелодия напоминала одновременно и Утреннюю Песнь, и Дневную, но была мягче и нежнее, чем обе они. Постепенно сгустились сумерки, а все кругом стало выглядеть прозрачнее и яснее. Восхищенные пением индианки превратились в красавиц, бусины в их волосах засверкали, как капли росы. Листва деревьев в ближайшей роще стала такой нежной и яркой, как будто сейчас было не лето, а ранняя весна. Песок блестел, как золото, а небо на западе расцветили нежные краски раннего заката.

Никогда еще Орб не слышала ничего подобного. Ее переполняла нежность, во всем теле чувствовалась удивительная легкость и теплота. Чувства обострились до предела. Орб взглянула на Ната и увидела, что он прекрасен. Его лицо светилось, как солнце, и невозможно было оторвать взгляд от этого неземного сияния. Нат сказал, что это Вечерняя Песнь, но Орб знала, как еще можно назвать ее. Это была Песнь Любви.

Орб шагнула к нему, раскинув руки. Ей казалось, что она не идет, а парит в воздухе. Все ее сомнения развеялись, в груди словно вспыхнул огонь. Нат замолчал, и ночь сомкнулась вокруг них. Орб бросилась к нему в объятия.

Она знала, что любит его.