2 ЯНВАРЯ Вечер девятый

Зеленый конь

Одной женщине очень хотелось иметь детей, а их все не было. С горя обратилась она за помощью к черту. Тот дал ей сына с одним условием: как исполнится ему двадцать, пусть она отправит его в чертов замок, а нет — черт за ним сам явится.

Пока сынок был мал, мать таила от него правду, а как пошел ему двадцатый годок, залилась она слезами горючими — плачет и плачет. Сын пустился в расспросы. Делать нечего — пришлось во всем сознаться.

— Не кручинься, родная, — говорит он матери. — Придет время, и отправлюсь я в чертов замок. Глядишь, повезет: свидимся с тобой.

Настал день разлуки. Идет юноша по улице, видит — женщина плачет-заливается.

— Что с тобой, голубушка? — спрашивает.

— Муж у меня умер, а похоронить не на что!

Юноша сжалился и дал ей денег на похороны.

Пошел дальше, вдруг навстречу зеленый конь. Говорит конь человечьим голосом:

— Садись на меня верхом, а будет нужда, — скажи: «Конь мой, конь зеленый!» — я тебе и пригожусь.

Вскочил юноша на коня, едет дальше. Видит — горлица в ветвях запуталась. Спешился он. «Дай-ка, — думает, — вызволю бедняжку».

Отпустил он горлицу на волю — и снова в путь. Едет через реку, видит — на берегу рыба бьется. Поднял он ее, бросил в воду и дальше поехал.

Подъезжает к ручью, смотрит — никак муравьи через поток не переберутся. Он взял да и перенес их одного за другим на ту сторону.

Наконец добрался до замка. Встречает его хозяин и говорит:

— Сослужи-ка мне три службы. Сослужишь — так и быть, отпущу тебя.

— Приказывай!

— Набери-ка ты за ночь пуха на семь перин.

Опечалился юноша и воскликнул: «Конь мой, конь зеленый!» Глядь — а конь уж у ворот. Поведал юноша ему о повелении и услыхал в ответ:

— Не горюй! Садись на меня верхом.

И конь пустился вскачь — туда, где прежде горлица в ветвях запуталась. Видят — птица на прежнем месте сидит. Рассказал ей юноша свои беды, и слышит:

— Не печалься! Ты меня выручил, и я в долгу не останусь.

Скликает она птиц и велит им:

— А ну-ка, делайте, как я!

И давай перышки ерошить да наземь ронять, птицы — за ней. Так и набралось пуха на семь перин.

Видит черт — первое дело сделано, и говорит:

— Завтра поутру добудь мне со дна кольцо. Его прабабка моя в речку обронила.

— Конь мой, конь зеленый! — воскликнул юноша, и конь тотчас явился.

Поспешили они к реке, выплыла к ним рыба, поведал ей юноша о приказании, а она в ответ:

— Не горюй! Ступай на другой берег и жди меня.

И вскоре вынырнула из воды с кольцом во рту.

Отдал юноша черту кольцо, а тот и говорит:

— У меня в амбаре все зерно вперемешку: перебери-ка ты мне его к утру.

— Конь мой, конь зеленый! — вскричал опять юноша.

Явился конь, и пустились они в путь. Скакали, скакали и доскакали до муравейника. Поведали муравьям, что случилось, и муравьишки тотчас поспешили в замок. За ночь отделили пшеницу от маиса, овес от ячменя и разложили зерно по кучкам.

Утром видит черт — все исполнено, и говорит:

— Ничего не поделаешь! Видно, придется отпустить тебя к матери.

Обрадовался юноша, вскочил на зеленого коня и — рысью домой. Крепко обнялись они с матерью и заплакали оба от радости. После вышли к воротам — коня поблагодарить. Смотрят — а вместо коня человек. Поклонился он им и вымолвит:

— Дал ты несчастной женщине денег мужа схоронить. Никто не давал — один ты не поскупился. Спасибо тебе. Знай же, я — тень того самого умершего бедняка.

Сказал, и пропал навсегда.

Полцыпленыш

Была у двух бедных женщин одна курочка-несушка на двоих. И вылупился у нее один-единственный цыпленок. Думали-думали соседки, как быть, — и разделили его пополам. Одна свою половину съела, а другая отнесла полцыпленыша в курятник. «Пусть, — думает, — живет, какой ни есть».

Рылся, рылся полцыпленыш в навозе да и нашел кошель с золотом.

В ту пору проходил мимо курятника королевский сын.

— Слушай, — говорит, — я как раз собираюсь жениться, а в казне хоть шаром покати. Одолжи ты мне этот кошель всего на месяц — а там я его тебе в целости возвращу.

Месяц пролетел, а королевский сын не объявляется. И решил полцыпленыш отправиться во дворец и получить, что причиталось ему по праву.

Шел он, шел — вдруг навстречу ему лиса:

— Полцыпленыш, а полцыпленыш, куда путь держишь? Я тебя съем!

— Не ешь меня, лиса, — отвечает полцыпленыш, — я скоро разбогатею и дам тебе курятины, сколько пожелаешь. А иду я в королевский дворец — мне там должны целую мошну золота.

— Далеко королевский дворец, мне туда не дойти, — захныкала лиса.

А полцыпленыш и говорит:

Не печалься, выход прост —

полезай ко мне под хвост!

Лиса и рада: забралась она цыпленку под хвост, и тронулись они дальше.

Шли, шли — вдруг навстречу им волк:

— Полцыпленыш, а полцыпленыш, куда путь держишь? Я тебя съем!

— Не ешь меня, волк! Я скоро разбогатею, и ты получишь столько овец, сколько душе угодно. А иду я в королевский дворец — мне там должны целую мошну золота.

— Уж больно далеко, — посетовал волк, — не дойти мне!

А полцыпленыш и отвечает:

Не тревожься, выход прост —

полезай ко мне под хвост!

Забрался и волк ему под хвост, и пошли они дальше. Шел, шел полцыпленыш и зашел в такую глушь — куда ни глянь, одни камни! «Идти по камням — из сил выбьешься», — сказал себе полцыпленыш и, недолго думая, затолкал все камни себе под хвост.

Выходят они к реке.

— Коли пойти напрямик, — говорит полцыпленыш, — утону. А попробовать перелететь, все равно упаду в воду: шутка ли — летать с одним крылом!

Повернулся он к реке задом, да и втянул всю воду себе под хвост.

Наконец прибыл полцыпленыш во дворец. Постучал в ворота — не открывают. Постучал еще раз — опять никого. Устал он ждать попусту и давай распевать во все горло:

Я пришел, ку-ка-ре-ку,

к королевскому сынку!

Тут двери распахнулись, и схватили слуги бедного горлодера.

— Бросить его к бойцовым петухам английским, — приказал король, — те живо его заклюют!

Так и сделали. Оказался полцыпленыш в курятнике, и тихонько позвал:

— Лисичка, выручай!

Лиса тотчас выскочила и в один миг съела петухов, всех до единого. А король слышит — в курятнике переполох, потирает руки, говорит королеве:

— Ну, вот ему и конец!

Наутро заглянули слуги в курятник и бегом к королю:

— Ваше величество, ни перышка от петухов и кур не осталось!

А тут еще полцыпленыш давай вопить на всю округу:

Я пришел, ку-ка-ре-ку,

к королевскому сынку!

Рассердился король:

— Схватить, — кричит, — этого дрянного цыпленка да швырнуть его к диким жеребцам: пусть они его насмерть залягают!

Так и сделали. Но только попал полцыпленыш в стойло, как тотчас крикнул:

— Волчок, на помощь!

Волк выскочил и мигом съел жеребцов, всех до единого.

А король слышит — в конюшне переполох, и говорит королеве:

— Ну, уж теперь-то ему конец! Уж теперь-то конец!

Наутро прибежали к королю слуги:

— Ваше величество, ничего в стойле не осталось, даже копыт!

Тут слышат — полцыпленыш опять распелся:

Я пришел, ку-ка-ре-ку,

к королевскому сынку!

Тут уж король разгневался не на шутку:

— Бросить его в колодец, — кричит, — пусть он там захлебнется!

Так и сделали. Да только полцыпленыш взял да и высыпал из себя все камни, какие были, доверху колодец завалил, сидит на каменной груде и распевает:

Я пришел, ку-ка-ре-ку,

к королевскому сынку!

— Проклятый цыпленок! — вскричал король. — Зажарить его немедля!

Сунули было полцыпленыша в печь, но он выпустил из себя поток речной воды и залил огонь. А вода все течет и течет, все вокруг заливает.

Настоящий потоп начался, и король вместе со слугами на крыше дворца спасался.

— Не топи меня, цыпленок! — взмолился король. — Помилуй, не топи!

А полцыпленыш свое:

Я пришел, ку-ка-ре-ку,

к королевскому сынку!

А вода меж тем дошла уже до трубы. И король закричал:

— Хватит! Хватит! Отдам тебе полкоролевства, только перестань.

Но цыпленок не унимается, вода все прибывает, уж королю до подбородка дошла. Тут король не выдержал и как завопит:

— Цыпленок, не топи! Хочешь — все королевство забирай!

Услыхал это полцыпленыш, прекратил потоп и отправился восвояси очень довольный, крича на весь свет:

Ку-ка-ре-ку — все вместе споем!

Ку-ка-ре-ку — я стал королем!

Черт-женишок

Была у одного графа дочь — редкая красавица, и пришла пора замуж ей идти. Одно плохо: оказалась девушка большой привередой — в любом женихе изъян отыщет. Раз она и говорит:

— Хочу в мужья маркиза Золотые губы-Серебряные зубы.

Проведал про это черт и смекнул: «Выдам-ка я себя за маркиза да и женюсь на графской дочке!» Сказано — сделано. В один прекрасный день является он во дворец. Граф, как увидел его, тотчас послал за дочерью.

— Вот, — говорит, — тот, кто тебе нужен.

— Не думала я, что сыщется такой, — отвечает дочка, — но слово свое сдержу.

Назначили они свадьбу на следующий день. А у невесты была любимая ласточка. И прощебетала птичка:

Это вовсе не маркиз.

С чертом свел тебя каприз!

Но строптивица и ухом не повела. Ласточка трижды пропела свою песенку. Тут девушка ей и говорит:

— Ты, верно, боишься, что я не возьму тебя с собой, когда с мужем уеду. Не тревожься, я с тобой не расстанусь. А пока — помолчи!

Настал день свадьбы. Черт прилетел в карете по воздуху — нарядный, губы золотые, зубы серебряные. С ним — целая свита бесов и ведьм. Разодеты все в пух и прах, точно вельможи.

После венчанья усадил черт молодую в свою летучую карету, и понеслись они по облакам. Гордячка совсем позабыла о ласточке, но та сама полетела следом.

— Куда ты везешь меня, муженек? — всполошилась графская дочка. — Что за дорога, в толк не возьму!

— Не тревожься, женушка, — отвечает черт. — Скоро приедем!

Вот примчались они в замок. Запер черт жену в спальне, а сам в подпол спустился. Там, в огромном котле, уже кипела похлебка. Захохотал черт, да как гаркнет во все горло:

— У меня порядок свой: раз — крепись, два — смирись, три — в похлебку головой!

И принялся изо всех сил колотить в потолок. Затрещали доски — вот-вот проломятся. Несдобровать тогда девушке — того и гляди, в кипяток рухнет!

Вдруг в окно — порх ласточка. Пленница — к ней:

— Твоя правда, милая! Это вовсе не маркиз — с чертом свел меня каприз! Разыщи-ка отца, дай ему знать о моей беде!

Ласточка упорхнула. А черт знай себе в потолок колотит (вот-вот проломит!) — и все выкрикивает:

— У меня порядок свой: раз — крепись, два — смирись, три — в похлебку головой!

Между тем ласточка все графу рассказала, и тот с войском поспешил на выручку. Ворвались они в замок, вызволили девушку, а в спальне куклу оставили. Тут от сильного удара доски как раз проломились, и кукла — бултых в котел.

Черт принялся помешивать варево поварешкой. Помешивает да приговаривает:

Дочка графа, это ложь, —

я ведь вовсе не маркиз!

Дочка графа, ты умрешь, —

с чертом свел тебя каприз!

Повторил он это трижды и запустил ложку в котел — проверить, хороша ли похлебка. Глядь, а в котле-то — старая кукла! Понял рогатый, что его провели, прыг в карету — и вместе со свитой прямиком к графскому дворцу. А его там ждут-дожидаются: таких тумаков отведал, что хвост поджал и скорей назад — домой, в преисподнюю!

О жене, которая не хотела есть с мужем

Жили на свете пастух с женой. Бывало, выгонит он с утра в понедельник коз своих на дальнее пастбище, да и не возвращается до субботы. До того бедолага тощ: дунь — переломится, а жена его, как старый дуб — поперек себя шире. А все жалуется:

— Это болезнь у меня такая! Я ж ничего не ем!

И правда, никто не видал, чтоб она ела. Знай себе ноет: «И там болит, и сям колет, и тошно, и муторно, а на еду и глаза бы не глядели!» Слушал, слушал муж ее жалобы, да и забеспокоился. Говорит как-то другу:

— Не знаю, что с женой делать! Не ест она ничего!

— Что-то по ней не видно!

— А я тебе говорю: не ест. То одно у нее болит, то другое. И за стол со мной никогда не садится.

— Я вот что тебе скажу: если корова вместе с быком не ест, значит, не голодная.

— Да нет! Не ест она, пока меня не накормит!

— А после?

— После? Кто ее знает! — засомневался муж.

А друг ему и говорит:

— Я бы на твоем месте быстренько вывел ее на чистую воду!

— А как?

— Вернулся бы да и подсмотрел!

Пришло время пастуху коз на пастбище выгонять. Он и говорит жене:

— Прощай, Мария! Теперь до самой субботы не увидимся! А ты гляди, береги себя, не то заболеешь с голодухи!

— А мне есть и не хочется! Тошно, ноет все внутри! Видно, недолго мне жить осталось, оттого я и расползаюсь, как квашня.

Вывел Хуан своих коз за околицу, а там, как было условлено, друг его поджидал. Погнал приятель коз на пастбище, а Хуан домой воротился, да так, чтоб жена не заметила.

Спрятался за кучей хвороста и стал глядеть во все глаза. А тут как раз дождичек накрапывать стал. Заходит Мария в кухню и говорит:

— Ну и погодка! Самое время супчиком погреться!

Ставит на огонь котелок, хлеб вынимает и вдобавок ветчину режет — три толстенных ломтя. Умяла все, что наготовила, — и хоть бы что. А Хуан сидит, ждет, что дальше будет. И дождался. В полдень отправилась Мария в курятник и чуть не дюжину яиц принесла. Взбила их, зажарила вместе с картошкой и съела всё до крошечки. А под вечер зарезала цыпленка, ощипала и приготовила жаркое — пальчики оближешь! Да еще краюху хлеба вместе с жарким умяла.

Кончила Мария ужинать, и тут-то вылез Хуан из своего тайника:

— Как ты без меня, жена?

— Ох, и напугал! Стряслось что-нибудь? Почему вернулся?

— Да ничего не стряслось! Вижу, погода испортилась. «Дай-ка, — думаю, — вернусь домой, с женой побуду, — может, чем помогу, раз ей нездоровится». А тебе, гляжу, стало получше. Так что помоги-ка мне занести котомки!

— Ты что? Я ж надорвусь! Я тут чуть Богу душу не отдала! С утра ком в горле стоит, голова раскалывается. Круги перед глазами плывут!

— Ладно. Сам справлюсь. А после лекарство тебе дам, что доктор прописал!

— Какое лекарство? Ты разве у доктора был? А почему одежда сухая? Там что, дождь не шел?

— Как не шел! Поначалу меленький такой заморосил — чепуха, вроде супчика! А потом полило — будто ломти ветчины один за другим шлепаются! И не спрячься я под сковородку с яичницей из дюжины яиц, плохо бы мне пришлось, — как цыпленку ощипанному! Но добрался я до лекаря, и прописал он тебе хорошую порку!

Недолго думая, исполнил муж предписание. Задал жене порку, да такую, что у нее и вправду охота поесть пропала. Жаль, ненадолго!

Сорока, лиса и цапля

Жила-была в гнезде на дубу сорока со своими сорочатами. Как-то раз поутру пришла к дубу лиса, и говорит, что с голоду умирает, — пусть, мол, сорока отдаст ей одного птенца.

— Нет, не отдам, — отвечает сорока. — Хочешь есть, сама возьми.

— Не отдашь одного, я дуб хвостом подрублю — гнездо свалится, всех съем, — сказала лиса и ну колотить хвостом по дубовому стволу.

Испугалась сорока и, чтоб спасти остальных сорочат, бросила ей одного. Та его и съела.

На другое утро опять пришла лиса к дубу и говорит:

— Сорока, сорока, я есть хочу! Дай мне одного птенца.

— Нет, не дам. Хочешь есть, сама возьми.

— Не дашь, на себя пеняй. Подрублю дуб хвостом — гнездо свалится, всех съем.

И ну колотить хвостом по стволу! Испугалась сорока, бросила ей другого птенца.

И пошло: что ни утро, является лиса за сорочонком, так что, в конце концов, остался у матери один, последний. Случилось тут мимо дуба проходить цапле, кузине сорокиной. Услыхала она плач и спрашивает:

— Что с тобой, сестрица?

Та ей все рассказала. Цапля и говорит:

— Эх, голова твоя пустая! Да как же лисе хвостом дуб подрубить? Для того топор нужен, да преострый. Придет лиса, ты ей скажи:

К нам, лиса, не ходи,

ствол хвостом не колоти.

Знает всякий, кто не глуп:

топорами рубят дуб.

Чтоб добраться до гнезда,

мало длинного хвоста,

раздобудь-ка ты топор,

да чтоб был топор остер.

На том и порешили. Пришла наутро лиса за сорочонком и говорит:

— Не дашь, на себя пеняй: подрублю дуб хвостом — гнездо свалится, всех съем.

А сорока ей:

К нам, лиса, не ходи,

ствол хвостом не колоти.

Знает всякий, кто не глуп:

топорами рубят дуб.

Чтоб добраться до гнезда,

мало длинного хвоста,

раздобудь-ка ты топор,

да чтоб был топор остер.

Опешила лиса, спрашивает:

— Кто тебя научил?

А простушка-сорока возьми да и скажи:

— Кузина моя, цапля.

— Ну, я ей покажу! — говорит лиса.

И пошла цаплю искать. Искала-искала, видит — та голову под крыло сунула, спать собирается. Подкралась к ней лиса, цап ее лапой за хвост да и говорит:

— Добрый день, сеньора цапля!

Обмерла цапля, но отвечает:

— День добрый, сеньора лиса! Что привело тебя в наши края?

— Да так, пустяки. Ищу, где бы отдохнуть после обеда. Может, с тобой рядышком подремать? А потом поболтаем.

— Что ж, можно и так, сеньора лиса.

А лиса цаплю не выпускает, за хвост держит. Та прикрыла один глаз. Лиса увидела и спрашивает:

— Как это ты спишь одним глазом?

Цапля отвечает:

Если спишь с таким соседом,

что охоч до плутовства,

глаз один закрой, приятель,

а другим гляди за два.

Лиса ей и говорит:

— Зачем же так мучиться? Съем-ка, я тебя, пожалуй, а то кузина твоя без завтрака меня оставила.

— Как чувствовала, что этим кончится, — отвечает цапля. — Об одном тебя попрошу.

— О чем?

— Когда проглотишь меня, ступай к дубу и дай знать сороке, что она своей болтливостью наделала. Крикни ей, да погромче: «Цапля мне на обед досталась!»

— Идёт, — сказала лиса и тут же цаплю проглотила.

Потом подошла к дубу и кричит: «Цапля мне на обед досталась!»

А цапля сидит в желудке лисы и говорит:

— Громче кричи, а то не услышит.

Лисица снова:

— Цапля мне в обед досталась!

— Громче, лисичка, громче! Сестрица-то моя глуховата.

Тут лиса как рявкнет изо всех сил:

— Цапля мне на обед досталась!

Да так пасть разинула, что цапля оттуда выпорхнула и говорит:

— С носом ты, лиса, осталась!

Как волк луну за головку сыра принял

Как-то раз изголодался волк, сил нет! Встретил лису и говорит:

— До того я, кума, проголодался, что придется мне тебя съесть.

— А что толку, кум? Разве не видишь: кожа да кости!

— Что ж так? В прошлом году ты об эту пору такая упитанная была!

— Так это в прошлом году! А в этом четырех лисят кормлю, сам видишь: кожа да кости.

— А съесть все равно придется — до того голоден!

— Погоди, кум, не торопись. Зачем четырех сосунков без матери оставлять, когда рядом такая еда!

— Какая-такая еда? — спрашивает волк.

— Да вон, неподалеку, в колодце на лугу.

— Какая там еда — вода одна, да и к той никто подойти не решается: уж больно хозяин горяч!

— А вот и нет. Хозяин потому и не подпускает никого, что в колодце сыр хранит.

— Да ты что!

— Знаю, что говорю. А не веришь, пойдем сегодня, как стемнеет, сам убедишься.

— Ладно. Но если ты меня за нос водишь…

— Тогда съешь меня, кум, и делу конец.

Отправились ночью они к колодцу. А луна на небе такая круглая да красивая, глаз не отвести! Отражается луна в воде — и кажется: головка сыру. Говорит лиса:

— Наклонись-ка, посмотри, кум.

Наклонился волк и отвечает:

— Только одну головку и вижу.

А лиса ему:

— Так они горкой сложены, а эта — верхняя.

— Ладно, а как их достать? — спрашивает волк.

Лиса в ответ:

— Чего проще! Спустись да возьми.

— Ну, нет! Чтобы я в воду лез?

— Зачем лезть? Садись в бадью, а я стану веревку отпускать понемногу. Спустишься вниз, повиснешь над водой, набирай сыра, сколько захочешь. Окликнешь меня — я веревку потяну, тебя вытащу.

— Ну, нет! И слышать не хочу! Сама в бадью садись! — говорит волк.

— Какая разница, кум? Давай я сяду.

Села лиса в бадью, а волк стал понемногу веревку отпускать. Лиса снизу кричит:

— Уф, кум, до чего сыр тяжелый! Не справиться мне с ним, иди помогай!

— А как? — спрашивает волк.

— Чего проще! — отзывается лиса. — Садись в другую бадью и спускайся, а я тебя уравновешивать буду.

Волк так и сделал. Только был он потяжелей лисы — и как ухнул вниз, так ее наверх и вынесло. А волк свалился в воду, барахтается и кричит:

— Кума лиса, тону! Кума лиса, тону!

А лиса ему:

— Смотри, воду не мути, а то хозяин — сам говорил! — больно горяч!

Загрузка...