Зеленые глаза (пер. Е. Бекетова)

III

— Кто ты? Откуда ты? Где живешь? Изо дня в день прихожу я сюда и не вижу ни коня, который привез тебя, ни слуг, которые принесли носилки. Разорви же таин-ственный покров, окутывающий тебя мраком. Я люблю тебя, и кто бы ты ни была — благородная ли дама или простая крестьянка, — я буду твоим, твоим навеки…

Солнце спряталось за вершиной горы; тени быстро спускались по ее склонам; ветер стонал в тополях у источника, и туман, подымаясь от озера, уже обволаки-вал береговые скалы.

На одной из них, как бы готовый обрушиться в глу-бину вод, отражавших ее, наследник Альменаров, дро-жа, на коленях перед своей таинственной возлюбленной тщетно пытался вырвать у нее тайну.

Она была прекрасна, прекрасна и бледна, как алеба-стровая статуя. Один из ее локонов спускался на плечи и скользил меж складками покрывала, точно солнечный луч меж облаков; окруженные золотистыми ресницами, глаза ее сверкали, словно два изумруда, оправленные в золото.

Когда молодой человек замолчал, губы ее зашевели-лись, будто она собиралась заговорить, но раздался только вздох, легкий, как вздох волны, что умирает в тростниках, гонимая ветром.

— Ты не отвечаешь мне! — воскликнул Фернандо, обманутый в своих надеждах. — Ты хочешь, чтобы я по-верил слухам? О нет! Говори со мной! Я желаю знать, любишь ли ты меня; я желаю знать, могу ли я любить тебя, женщина ли ты…

— …или демон?.. А если бы и так?

Фернандо с минуту колебался; холодная дрожь пробежала по его телу; зрачки расширились; еще при-стальнее глядя в глаза красавицы, очарованный их мерцающим блеском, почти обезумев, он воскликнул в порыве страсти:

— Если ты и демон, я все равно любил бы тебя… любил, как люблю, как велит мне любить судьба, дольше жизни, если только есть что-нибудь дольше!

— Фернандо, — произнесла красавица, и голос ее звучал как музыка, — я люблю тебя больше, чем ты меня; я — дух, снисходящий до смертного. Я не такая, как земные женщины; я достойна тебя, стоящего выше других. Я живу в глубине этих вод, бесплотная, как они, изменчивая и прозрачная; я говорю их журчанием и колеблюсь вместе с их волнами. Я не караю того, кто осмелится возмутить источник, в котором я обитаю; нет, я награждаю его любовью, ибо он выше суеверий толпы и способен понять мою таинственную нежность.

Пока она говорила, юноша, погруженный в созерца-ние ее неземной красоты, подходил все ближе к краю утеса, как бы влекомый неведомой силой. Женщина с зелеными глазами продолжала:

— Смотри! Видишь светлое дно озера, видишь широкие, зеленые листья, что движутся в глубине?.. Они подарят нам ложе из изумрудов, а я… я подарю тебе невиданное блаженство, о котором ты грезил в жарком бреду, — блаженство, какого никто тебе не подарит… Приди! Озерный туман расстилается над нами, как льняной шатер… Воды призывают нас непонятными голосами, ветер заводит в тополях любовную песнь… Приди же!.. Приди!..

Мрак уже простирал свои тени, луна мерцала на поверхности вод, туман клубился от дыхания ветра, зеленые глаза сверкали во тьме, как блуждающие огонь-ки, скользящие по болоту. «Приди… приди!..» Эти слова звенели в ушах Фернандо как заклинание. «Приди!..» — таинственная женщина звала его на край бездны, над которой склонялась, и словно манила к поцелую…

Фернандо ступил вслед за нею шаг… другой… и по-чувствовал, как нежные, гибкие руки обвились вокруг его шеи, а пламенных губ коснулся ледяной поцелуй… Он зашатался, оступился и упал в воду с глухим, злове-щим плеском.

Вода рассыпалась светящимися искрами и сомкну-лась над ним; серебряные круги все расширялись и рас-ширялись, пока не замерли у берега.

.