Зеленый поезд

Юрий Самсонов МЕШОК СНОВ

На базаре сидела старушка с большим мешком.

В мешке, похоже, были капустные кочаны — полным-полно. Подходили покупатели, спрашивали:

— Бабушка, бабушка, что продаешь?

Старушка отвечала:

— Сны, голубчики, сны!

— Бабушка, бабушка, дорого берешь?

— Дешево, голубчики, дешево…

Подошла девчонка, Аленка, спросила:

— А за копеечку можно купить?

— Можно, — сказала старушка. — Можно и за копеечку.

В стороне стоял Федя, сосал кулак. В кулаке был зажат рубль, в другом кулаке — продуктовая сумка-авоська. В кармане лежала жестяная копилка.

Федя постоял, послушал, фыркнул и сказал:

— Лучше бы вправду капустой торговала.

Он сказал это, но не ушел. И увидел, что Аленка отдала старушке копейку, а старушка достала из мешка сон. Сон был желтенький, теплый, пушистый, как крольчонок. Аленка подставила ладошки, взяла его, побежала домой.

Подошел мальчишка Андрей, Федин знакомый, спросил:

— А сны у вас только простые? Я хочу фантастический: про другие планеты, про ракеты со скоростью света или около этого.

— Можно, — сказала старушка. — Можно и фантастический.

Покопалась в мешке, выбрала подходящий сон и отдала его мальчишке Андрею за пятачок.

— Дурак, — сказал Федя. — Тут пятак да там пятак — так истратишь четвертак!

И тихо, чтобы никто не слышал, он позвенел в кармане копилкой.

Подошел маляр, выбрал сон, похожий на толстую кисть.

Подошел молодой человек в очках, заглянул в мешок, взял сон, похожий на растрепанную книжку.

Подошел незнакомый мальчишка, попросил сон про шпионов.

А Федя все топтался на месте и удивлялся: «Ты скажи, берут и берут! Расхватают, останется какая-нибудь дрянь. Не прошляпить бы…» Думал он, думал, а потом решился. Подошел к старушке, говорит: — Ладно, дайте и мне тоже сон. Только, чтоб получше. И побольше. И подешевле. Например, вот этот.

И Федя ткнул пальцем в самый здоровенный сон.

А старушка сказала:

— Этот-то рубль стоит. Даже десять рублей, а может, сто. А если подумать хорошенько, так за него и тысячи мало.

Услыхав это, Федя даже охрип. И сказал хриплым голосом:

— Ну уж… Так уж… Уступите, бабушка.

— Нет, — сказала старушка, — никак нельзя.

— Дорого, — сказал Федя. — А можно полсна купить?

— Можно, — сказала старушка. — Только ведь половина-то — она и копейки не стоит.

— Очень хорошо! — закричал Федя. — Тогда отдайте даром!

— Даром? — сказала старушка. — Можно даром.

И Федя сказал:

— Заверните!

Положил он покупку в авоську, побежал по своим делам. Он бежал и радовался, что старушка так плохо знает арифметику. Училась, бедная, еще при капитализме. И кто же у нее купит полсна? На обратном пути надо будет к ней еще заглянуть, забрать остаток, она его тоже задаром отдаст…

Но пока Федя покупал картошку да морковку, на базаре появился старый нищий. Не было у бедняги ни дома, ни семьи, ни родных, ни знакомых. Было у него только пятнадцать сберкнижек, и на каждой — пятнадцать тысяч рублей.

— Подайте слепенькому! — пел он гнусавым голосом, а сам косился, где денег побольше. — Подайте глухому! — и слушал, где громче монеты звенят.

— Ну что с тобой делать? — сказала старушка. — И так торгую себе в убыток. Дам-ка я тебе хоть это!

Сказала и бросила нищему в сумку остаток Фединого сна.

Вечером девчонка Аленка положила свой сон под подушку. И как только закрыла глаза, сразу попала на зеленый лужок.

«Где же это я?» — подумала Аленка. Подумала, да и пошла вдоль берега ручья. Идет и слышит, что впереди кто-то смеется, кто-то вздыхает, а кто-то хохочет.

Подошла она поближе, увидела: сидят на берегу красивые девушки, в руках у них серебряные ножницы. Отрезает каждая по прядке своих волос, перевязывает травинкой, бросает в ручей. Плывут по воде прядки разного цвета — цвета спелой пшеницы, цвета красной меди, цвета воронова крыла. Чья прядка дальше всех уплывет, та будет первой красавицей.

Ничего Аленка не сказала и дальше пошла. Идет Аленка и слышит чье-то злющее, ехидное хихиканье.

Раздвинула траву. Глядит: ведьма сидит у ручья. Сидит и колдует: как проплывет мимо девичья прядка, махнет ведьма рукой и сразу прядка станет серая — седая.

Увидала тут ведьма Аленку. И говорит:

— Это ты? Ах, ах! Опять моя сестрица сны продает! Опять мне все дело испортила! Ну я ей!..

Заплакала ведьма и пропала. И опять плывут по воде прядки цвета спелой пшеницы, цвета красной меди, цвета воронова крыла!

А мальчишка, который купил сон про шпионов, как раз в этот самый момент приставил пистолет к затылку диверсанта международного экстра-класса Такселя Штангельвакселя.

А мальчишка Андрей в это время совершал круг почета над Марсом на мощнейшей ракете. Марсиане бежали внизу и кричали с марсианским акцентом:

— Да здравствует вэликий космонавт Андрушка, пэрвый посланэц Зэмли!

Молодой человек в очках — тот, что выбрал сон, похожий на растрепанную книгу, вскочил с постели посреди ночи. Включил настольную лампу, пошарил на столе очки. Не нашел. Оказалось, что они у него на носу.

Он их и не снимал вовсе, чтобы лучше видеть сон. Этот человек был ученый. Он сел за стол и принялся что-то записывать.

— Действительно, — бормотал он, — принцип транссингуляции астигментации неандантангулярен. Андантангулярен вполне будет лишь принцип…

— Что, что? — спросила, проснувшись, жена.

— Понимаешь, — сказал он, — я решил ту утрихитремму икс-игрек-зет полугугутулярных, над которой без толку ломали голову сорок профессоров, сто шестьдесят доцентов, шестьсот сорок научных сотрудников при помощи двух тысяч пятисот шестидесяти лаборантов. Представь: решил ее во сне!

Жена сказала:

— Да ну?!

Весь город спал, один только старый нищий никак не мог уснуть, ворочался и по привычке кряхтел жалобно, хотя сейчас никто не мог его услышать и подать милостыню.

А Федя, как только лег, сразу почувствовал, что его будят. Открыл глаза и увидел старушку, которая на базаре сны продавала.

— Ну, пошли, — сказала старушка.

— Куда? — спросил Федя.

— Клад покажу, — сказала старушка. — Хочешь?

— Конечно, хочу! — закричал Федя. — Обязательно покажите!

— Запоминай дорогу, — сказала старушка. — Проснешься — найдешь.

Вскочил Федя с постели, оделся кое-как и побежал за старушкой. Никто в доме не проснулся. Двери сами открылись и закрылись неслышно. Старушка и Федя очутились на улице. Всем в этот час снились старушкины сны. Даже, наверное, милиционерам. Город был пуст и темен. Только над площадью в темноте бились белые струи фонтана, который, видно, позабыли выключить. Листья тополей были черны и странно шевелились в безветрии. А Федя бежал за старушкой, только одному удивляясь: почему он не слышит шума своих собственных шагов? Он бежал, бежал и все-таки никак не мог нагнать старушку, которая шла себе впереди и вроде бы совсем не спешила. Федя даже боялся отстать и потеряться, но все-таки вертел головой из стороны в сторону и старательно запоминал дорогу.

Вышли они за город — Федя запомнил. Пошли по шоссе — Федя запомнил. Свернули на проселок — Федя запомнил. Пошли по тропинке — и это запомнил Федя. Добрались до развилки, Федя приготовился уже запомнить, куда сворачивать, но тут старушка обернулась к нему, собралась что-то сказать, уже и рот открыла, а Федя проснулся и ничего больше не услышал и не увидел. Кончилась половина сна. Федя от злости заревел на весь дом.

— У, старуха! Подвела старуха! Умру, а досмотрю!

Натянул на голову свое ватное одеяло и давай засыпать. Старался, старался, только вспотел зря. Так у него ничего и не вышло.

Зато нищий уснул в тот самый миг, когда Федя проснулся. И старушка во сне ему сказала: — Пройдешь по этой тропинке девятьсот девяносто девять шагов, повернешь направо, пройдешь еще девять шагов. Там и копай.

— Еще чего! — сказал старик. — Копай сама, если хочется!

— Как знаешь, — сказала старушка. И с глаз пропала. А нищий уселся возле тропинки, протянув по привычке руку, хотя никто тут мимо не ходил. Сидел и бормотал: «И эта туда же: копай, копай, работай, работай! Ополоумели все…» Очень он оскорбился. Так, сидя, и досмотрел сон. А проснулся — на базар милостыню пошел клянчить.

Федя тоже, как выскочил из постели, так сразу полетел на базар. Прилетел, видит: на прежнем месте сидит старушка. Вроде бы та, а вроде и не та. Стоит перед ней мешок — вроде бы тот, а вроде и не тот. Подошел Федя поближе, видит: подходят к старушке покупатели. Подходят и спрашивают:

— Бабушка, бабушка, что продаешь?

А старушка им отвечает:

— Капусту, милые, капусту.

— Бабушка, бабушка, дорого берешь?

— Дешево, голубчики, дешево!