Земной странник

III. Мисс Смит — Издателю Ведомостей Фэрфакса

Уважаемый сэр,

вот рассказ о том, что произошло в моем доме со 2 по 6 сентября, иначе говоря, с приезда Дэниела О’Донована до момента, как он покинул отведенную ему комнату. Уже распространяются слухи. Прошу Вас, верьте только тому, что я имею честь рассказать самолично.

2 сентября я услышала колокольчик и подошла к входной двери, полагая, что меня зовет кто-то из нищих, — звонили весьма нерешительно, — открыв дверь, я удивилась: на пороге был юноша, одетый как подобает, с чемоданом в руке. Похоже, студент, однако Вам хорошо известно, до середины сентября их нет и в помине. Казалось весьма неожиданным, что этот принялся искать комнату в столь раннюю пору. Он был бледен и немного сутулился, как если бы уже успел утомиться. Взгляд его мне не особо понравился, однако юноша выглядел воспитанным, и я показала ему комнату, которую он сразу и снял. Он был один.

Утром следующего дня, пока он завтракал, я поднялась в комнату, позвав служанку и желая удостовериться, все ли он держит в порядке и чистоте, как я требую от постояльцев. Поначалу я была всем очень довольна. Одежду он убрал в шкаф, а книги с большой заботой расставил на каминной полке, однако, рассмотрев эти книги, я обнаружила вещи, мне не понравившиеся. Там были одни романы, некоторые, как мне показалось, даже переводные. Наконец, я посетовала, что в комнате нет Писания. Выбор книг показался мне подозрительным, и я решила понаблюдать за постояльцем, чтобы он при том ничего не заметил. Он поднялся в комнату через несколько минут после того, как я оттуда ушла, и до следующего дня не выходил, разве что обедать и ужинать.

Ближе к вечеру мне нужно было подняться на третий этаж и, проходя мимо двери мистера О’Донована, я услышала голос. Упоминала ли я, что обычно нахожусь в маленькой комнатке первого этажа, где занимаюсь шитьем? Я сижу там возле окна, откуда прекрасно видна садовая ограда. Соответственно, я всегда знаю, когда кто-то приходит или уходит. Поскольку в тот день никого не было, я заключила, что мистер О’Донован разговаривает сам с собой, и немного послушала. Он говорил слишком тихо, я не могла разобрать все, однако по тону, с которым произносились отдельные фразы, я поняла, что он горько себя упрекает в каком-то проступке. Я заметила, что говорил он, не сходя с места, что не похоже на людей, беседующих с собой в одиночестве. Они ведь с большей охотой ходят из стороны в сторону, не так ли? Через несколько минут он замолк и я потихоньку пошла на третий этаж, отчасти жалея, что приняла незнакомца, манеры которого казались странными.

На следующий день он довольно рано отправился в город, одевшись опрятнее, нежели в первый день. Я улучила момент, чтобы вновь наведаться в комнату. Признаюсь, больше всего я боюсь, как бы кто не устроил случайно пожара. Я постоянно этого опасаюсь. С тех пор, как начала сдавать комнаты студентам, страх стал подлинным наваждением. Относительно этого юноши я беспокоилась больше, чем когда-либо прежде. Однако в комнате был порядок; к своему удивлению я даже обнаружила, что он застелил постель, хотя об этом я не просила. Не почувствовав даже слабого запаха дыма, я собралась было уйти, в последний раз оглядев комнату, как вдруг заметила, что книги с каминной полки исчезли. Их не было ни на столе, ни в шкафу, куда я успела глянуть, раздумывая, что же молодой человек мог с ними сделать, когда внезапно увидела книги сложенными в кучу у самого очага. Очевидно, мистер О’Донован собирался от них избавиться, бросив в огонь, но зачем же было тащить их в дом, чтобы уничтожить на следующий день после приезда? В любом случае, они мне не нравились и я могла лишь порадоваться такому намерению. Поразмыслив немного, я решила поучаствовать в этом деле. Сходила за вязанкой хвороста, лежавшей у меня за заслонкой. Опустила заслонку, открыла окно и подожгла ветки. Огонь сразу же занялся. Я подняла заслонку и, отправив служанку подмести комнату, вернулась к работе.

Спустя полчаса я увидела, что мистер О’Донован возвращается. Он очень спешил и, завидев дом, припустился бежать.

Когда дверь за ним хлопнула, я не смогла противиться искушению, поднялась следом по лестнице и, как накануне, прислушалась, что там творится. К большому удивлению, юноша долгое время молчал. Я услышала только, как он сделал несколько шагов и замер. Я старалась не шевелиться, опасаясь, как бы он меня не заметил, как вдруг услышала несколько слов, разобрать которые не смогла, однако голос казался чужим, непривычным, от чего меня вдруг охватило странное беспокойство, и я спустилась обратно, ступая как можно тише. Вернувшись к работе, я заметила, что руки дрожат.

Все мысли были о том, что юноша — сумасшедший. Мной овладел величайший страх, однако я его поборола и вида не подавала, а вечером наведалась к кузену, Томасу Торнтону. Он преподает право, и если кто-то и способен дать дельный совет, то это он. Я выложила ему все как на духу. Он выслушал, не перебивая, заключив из моего рассказа, что на данный момент нельзя определенно сказать, утратил ли мистер О’Донован рассудок, однако мы вправе полагать, что он в глубочайшем душевном смятении, и лучше за ним присмотреть. Я настоятельно попросила его прийти ко мне и понаблюдать за молодым человеком во время ужина, когда сама занята на кухне, поскольку готовлю для постояльцев. Кузен немного поколебался, но затем дал согласие и мы решили…