Пригожин ходил вокруг Максима Максимовича, а он торопливо продолжал рассказ:
– Конечно, все службы сработали четко. Произошел несанкционированный запуск корабля. Он был уже загружен для орбиты. И отчитались, естественно, за пуск..
– Пять лет?? Пять. Их на ноль не умножить. Я здесь почти два года командую. Макс ты понимаешь, что сейчас это уже моя ответственность. Почему не сказали?
– Мы думали само собой рассосется как-то. Мало ли, что там наверху может случиться.
– Да там, как раз, ничего и не случится. А вот тут.
– Мы шума не поднимали особо. Мало ли чего в космос запускают?
– Ага, пиццу запускали, дерево какое-то, игрушки Лего. Заигрались совсем.
– Ее сначала там изолировали ребята. Она почти шесть месяцев в отдельном отсеке кантовалась.
– Шесть? А чего сразу..?
– Не было возможности. Потом она начала беспредельничать. Помнишь, дырки в корабле? Царапины на обшивке матерные. Типа кометы всем в ноздри…
– Диверсант!!! Вымогатель!!!
– Просилась в экипаж на общих правах. Терпели, как могли. Еще и плевалась, и сморкалась. Замучались ее козявки от мониторов отковыривать.
– Космическая террористка!!!
– Она пошла дальше – потом и этот "диск бессмертия" как-то, с ДНК выдающихся людей…
– Диск? Она?
– Вот, вот пригрозила уничтожить. Пришлось выпустить. Только на сеансах связи прятали.
– Кто о ней знает? Сколько?
– Со всеми нашими подписали о неразглашении, это человек 40, ну и космонавты, и астронавты – 168. Всем партнерам из НАСА и ЕКА, и казахам объяснили, что закрытая программа.
– Главное, китайцы не в курсе. Утечек в прессу не было, вбросов информационных тоже?
– Один раз у командира во время съемки рекламы часов Омеги еще одну руку увидели. На оптический обман списали. Записи уничтожили.
– Чем она там пять лет занималась?