Зеркало недели. Украина.№7

Европа и США создадут "экономическое НАТО"

Алексей Коваль

В Европе и США практически одновременно объявили о глобальном экономическом проекте. В рекордные сроки — до конца 2014 г. — он должен быть реализован в виде трансатлантической зоны свободной торговли (TAFTA — Transatlantic Free Trade Area). О том, с какой спешкой ее потенциальные участники взялись за воплощение этого грандиозного проекта, свидетельствует тот факт, что уже в марте представители Евросоюза готовы передать американской стороне свою позицию на переговорах, которые начнутся не позже конца июня.

В условиях, когда экономика ЕС находится в состоянии стагнации, а производители США ищут новые рынки сбыта, стоит лишь удивляться, почему такая идея не была реализована раньше. Сегодня в ее поддержку выступают представители крупнейших и наи-более влиятельных деловых и индустриальных лоббистских групп по обе стороны Атлантики.

2 февраля 2013 г. на ежегодном саммите по вопросам безопасности в Мюнхене вице-президент США Джо Байден сделал осторожное заявление, что соглашение по TAFTA «достижимо». А 8 февраля после сложных переговоров по бюджету ЕС на ближайшие семь лет лидеры Евросоюза после саммита в Брюсселе единодушно выступили с идеей поддержать торговый пакт с Америкой.

Спустя еще несколько дней, в США снова заявили о важности "торгово-инвестиционного партнерства" с ЕС. Барак Обама в самый последний момент включил эту тему в ежегодное послание Конгрессу, уделив ей, правда, лишь 15 секунд. И, наконец, уже после заявления американского президента лидеры Евросоюза единодушно объявили о скором начале переговоров, давая понять, что несколько месяцев напряженной работы экспертов под руководством торгового представителя США Рона Кирка и европейского комиссара по торговле Карла де Гухта увенчались успехом.

"Эти переговоры заложат стандарты не только для будущего нашей двусторонней торговли и инвестирования, включая вопросы регулирования торговли, но и для развития правил глобальной торговли в будущем", — заявил 13 февраля глава Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу. А британский премьер Дэвид Кэмерон сообщил, что вопрос о трансатлантической зоне свободной торговли станет центральным во время ближайшей встречи лидеров стран Большой восьмерки в июне, на которой Кэмерон будет председательствовать. "То, о чем мы говорим сейчас, — далеко идущие перемены в наших странах и правилах, определяющих отношения между ними. Принимая во внимание масштаб наших амбиций, я уверен, что успех будет зависеть о того, как скоро мы начнем обсуждение этих перемен", — написал британский премьер своим коллегам.

По имеющейся информации, трансатлантический договор затронет все ключевые отрасли, но будет ориентирован на сферы, которые дадут экономикам США и Европы максимальную синергию в стимулировании экономического роста, занятости населения и развития инноваций. Реализовывать его будут страны, на долю которых сегодня приходится половина глобальной экономики. А также треть объемов мировой торговли (в реальных цифрах, по данным на 2011 г., это 4,5 трлн долл.). Согласно предварительным прогнозам европейских аналитиков, как только договор о свободной торговле вступит в силу, это позволит увеличить ежегодный товарооборот между берегами Атлантики на 116 млрд долл. (или 86 млрд евро). Только за счет снятия таможенных барьеров ВВП ЕС и США вырастут на 0,1 % и 0,2 % соответственно. А к 2027 г. Еврокомиссия ожидает, что эффект от TAFTA позволит дополнительно дать 0,5 % роста для экономики ЕС и 0,4 % — для ВВП США, что эквивалентно дополнительным доходам в сумме 86 млрд евро и 65 млрд евро в год соответственно. При этом главный долгосрочный эффект будет достигнут не столько за счет снижения тарифных барьеров, сколько за счет унификации технических стандартов и конкурентных правил, действующих в Европе и США, считают эксперты немецкого института Ifo. В дальнейшем эти стандарты станут шаблонными для создания нового поколения экономических и торговых соглашений.

Именно эта тема может оказаться самой сложной. В самом Евросоюзе стандарты и правила не всегда совпадают, кроме того, страны аграрного юга Европы и Франция, в первую очередь, потребуют от США уступок в вопросе дотаций своим фермерам. При этом они попытаются сохранить привилегии для своего агросектора и будут до последнего сопротивляться поставкам из США в Европу генетически модифицированных продуктов питания. Пока не ясно, как в одной зоне уживутся Boeing и Airbus, являющиеся глобальными конкурентами. Не ясно, на каких условиях Вашингтон допустит европейцев на свой рынок услуг — а ведь это самый лакомый кусок американского экономического пирога, к которому Вашингтон до сих пор не подпускал практически никого.

Но даже со всеми этими оговорками, проект TAFTA уже можно назвать, пожалуй, самым амбициозным и крупнейшим в истории торговым альянсом с момента создания Всемирной торговой организации в 1995 г. Заметим при этом, что ВТО, в рамках которой с 2001 г. начались переговоры о дальнейшей либерализации торговли, демонстрирует неэффективность в данном вопросе. Это якобы стало главной причиной, почему США и ЕС начали искать другие варианты и теперь, похоже, намерены договариваться вне рамок ВТО. Хотя еще несколько месяцев назад европейские и американские торговые споры заканчивались именно в Женеве, в коридорах штаб-квартиры Всемирной торговой организации. Сегодня же и в Брюсселе, и в Вашингтоне готовы к обсуждению самых сложных вопросов без посредников.

Чтобы понять суть этой перемены, видимо, стоит заглянуть в историю глубже. Впервые идея о трансатлантической зоне свободной торговли была выдвинута еще в середине 90-х — почти одновременно с созданием ВТО, но не получила конкретного воплощения. Спустя 10 лет, она снова была поднята лидерами Европы, и стороны договорились о создании Трансатлантического экономического совета, занявшегося изучением практических вопросов интеграции, однако глобальный кризис затянул этот процесс до 2010 г. И только год назад эксперты приступили к обсуждению параметров будущего соглашения.

Таким образом, помимо явных экономических выгод и провала Дохийского раунда переговоров в рамках ВТО, истинным мотивом для создания TAFTA была (и это не скрывают) новая расстановка сил в мире, перенос товарных потоков в Азию и, в частности, растущая глобальная роль Китая как мирового экономического центра. И сегодня ряд экспертов объясняют спешку, с которой Европа и США пытаются достичь договоренности по зоне свободной торговли, именно тем, что если этот альянс не состоится к 2014 г., у "трансатлантического союза" уже не будет возможности воспрепятствовать Китаю и его партнерам из БРИК перехватить инициативу по определению глобальных правил игры. С 1945 г. доля экономики США в мировой сократилась с 50 % до 19 %. Именно сегодня Вашингтону крайне необходима поддержка европейцев, если он хочет в дальнейшем на что-то влиять. Как высказался бывший посол США в ЕС Бойден Грей, предполагаемое соглашение ЕС и США сродни созданию "экономического НАТО".

Если дело обстоит именно так, то многое становится на свои места. Из Китая уже предупредили, что не хотят, чтобы новый торговый союз стал альтернативой ВТО (в этом случае шансы на успех Дохийского раунда будут равны нулю). В целом, в Пекине считают, что пока рано верить в успех этого объединения именно потому, что его участники не учитывают мнения других стран. Представители Индии намекнули, что не считают правильным «дрейф» Европы в объятия США и полагают, что для ЕС полезнее бы было сосредоточиться на исполнении своей уникальной роли — силы, создающей определенный баланс в глобальных отношениях. Для России новые идеи Брюсселя и Вашингтона несут угрозу планам "евразийской интеграции" и делают менее привлекательными ЕврАзЭС и Таможенный союз. Кроме того, TAFTA окончательно похоронит путинский проект "Большой Европы" с созданием зоны свободной торговли "от Лиссабона до Владивостока". Брюссель уже сделал свой выбор в пользу зоны на Западе, а не на Востоке, несмотря на то, что Россия уже полгода как стала полноправным членом ВТО.

Выбор Европы и США в пользу TAFTA создает новую ситуацию и для стран, находящихся в данный момент в процессе переговоров о зоне свободной торговли с ЕС. Среди них и Украина. Правда, в последние дни лидеры ЕС дали понять, что в первую очередь заинтересованы в скорейшем завершении переговоров о зоне свободной торговли с Сингапуром, и в нынешнем году готовятся активизировать подобный диалог с Японией и Индией. Кроме того, для Брюсселя повышается актуальность прорыва в процессе переговоров о зоне свободной торговли с Канадой, продолжающихся с 2009 года.

Молдова. Рестарт

Леонид Литра

В Республике Молдова распалась правящая коалиция — Альянс за европейскую интеграцию. Пока политические силы разбираются, кто виноват и что делать дальше, под большим знаком вопроса оказались масштабные евроинтеграционные планы Кишинева. Как, впрочем, и достижения, уже позволившие республике завоевать титул неформального лидера "Восточного партнерства".

Политическая борьба между ключевыми членами Альянса за европейскую интеграцию — Либерально-демократической партией премьера Влада Филата и Демократической партией Мариана Лупу длится не первый год. Детонатором же публичной политической войны стал недавний несчастный случай на охоте в так называемом "королевском лесу" в конце декабря прошлого года, когда погиб один из охотников — предприниматель Сорин Пачу. Злосчастную охоту снабдили приставкой VIP, поскольку участвовали в ней не простые смертные, а генпрокурор Валерий Зубко, судьи разного разряда, бизнесмены и глава агентства по лесному хозяйству «Молдсилва». Суть сюжета сводится к тому, что эти самые VIP-охотники попытались скрыть произошедшее, не сообщив о случившемся не только масс-медиа, но и премьер-министру. Хотя местные правоохранительные органы практически сразу же возбудили уголовное дело в отношении главного подозреваемого — Георге Крецу.

На внеочередном заседании парламента генпрокурор был уволен единогласным голосованием. Была создана и парламентская комиссия, которая должна была расследовать несчастный случай, но и этого оказалось недостаточно, чтобы угомонить не первый год бушующие в коалиции страсти. Премьер-министр Влад Филат, воспользовавшись тем, что генпрокурор представлял Демократическую партию, потребовал отставки самого одиозного персонажа этой политической силы — первого вице-спикера Влада Плахотнюка, который, по словам Филата, "получил должность первого заместителя главы парламента благодаря оффшорным компаниям, украденным деньгам и преступлениям, за которые до сих пор не ответил". Плахотнюк — не просто вице-спикер парламента. Плахотнюк — соперник Филата и на политическом поприще, и, в первую очередь, на бизнесовом. Но об этом несколько позже.

Должность первого вице-спикера аннулировали на прошлой неделе голосами политсилы Филата и оппозиционной Коммунистической партии, и в тот же день (15 февраля) сам Плахотнюк подал в отставку с должности замглавы парламента, призвав Филата сделать то же самое. За два дня до отставки Плахотнюка премьер заявил о том, что его партия выходит из коалиционного соглашения о создании Альянса за европейскую интеграцию, поскольку в нынешних условиях он не может выполнять полномочия премьера, а само соглашение ведет к «олигархизации» и разрушению страны. Филат призвал к пересмотру документа, дав понять, что очередной Альянс за европейскую интеграцию возможен, но без Плахотнюка.

В Кишиневе уверены, что конфликт в Альянсе — это личный конфликт между Филатом и Плахотнюком, которые, по словам лидера Либеральной партии, раньше были друзьями, а в данный момент, согласно рейтингу журнала «Форбс», являются одними из самых богатых людей в Молдове. Неудивительно, что два человека, владеющих огромным бизнесом в маленькой республике, не способны договориться.

Возможно, и договорились бы, если бы Филат избрал несколько иную тактику. Однако он постоянно и повсеместно позиционировал себя и свою партию, как самых честных, а все проблемы с реформами в системе юстиции и в борьбе с коррупцией списывал на Плахотнюка (что, возможно, и правда, но вряд ли дальновидно для партнера по коалиции). Естественно, что Плахотнюк, как и многие во властных кругах, с таким подходом категорически не согласились. Национальный центр антикоррупции, который в экспертном сообществе связывают с Демократической партией и Плахотнюком, в прошлую пятницу провел рейд в Налоговую службу и офис правительства, выявив там серьезные нарушения. Ну и, наконец, кульминационным моментом борьбы стали «слитые» на этой неделе в медиа телефонные разговоры главы Налоговой службы, где отчетливо слышно, как Влад Филат дает указания блокировать счета одного крупного бизнесмена, присоединившегося к Демократической партии. Без внимания в этих записях не остались министр внутренних дел и другие политические фигуры партии Филата (например, глава МВД обещал шефу Налоговой службы какую-то очередную жертву бить головой об асфальт).

В целом, пока тянется эта коалиционная канитель, были арестованы за превышение полномочий глава Налоговой службы и еще несколько бизнесменов, а также возбуждены уголовные дела против министров финансов и здравоохранения — из партии Филата и министра культуры, представляющего политическую силу Лупу—Плахотнюка.

Самое интересное в этой истории то, что все молдавские политики, несмотря на их политический окрас, днем и ночью призывают к борьбе с коррупцией, а когда это борьба реально начинается, все дружно говорят о политических преследованиях. То есть, демонстрируют типично постсоветское, а не европейское поведение. И это при том, что в Молдове, в отличие от Украины, не все так безнадежно с правосудием.

Сегодня ясно, как белый день: новый Альянс будет трудно воссоздать. Нынче более вероятно то, что Молдова медленно, но уверенно шагает к досрочным выборам. Второй вариант — создание миноритарного правительства во главе с Владом Филатом, что неофициально могут поддержать находящиеся в оппозиции коммунисты.

Пока в парламенте проходят слушания о том, как телефонные разговоры появились в прессе, Республика Молдова рискует серьезно снизить свой евроинтеграционный темп.

Как обычно бывает в посткоммунистических странах, реформы на пути евроинтеграции упираются в недостаточный уровень преобразований в правоохранительной сфере — прокуратуре, министерстве внутренних дел etc. Несмотря на подобные проблемы, молдавская дипломатия успешно пытается делать хорошую внешнеполитическую мину при плохой внутриполитической игре.

Но, как известно, даже при наличии самой лучшей дипломатии нужны конкретные реформы. А в данный момент результатов явно меньше, чем, к примеру, год назад. Нынешние реформы — не того масштаба и не того уровня, как этого хотели бы видеть в ЕС.

Евросоюз, в свою очередь, тоже не радует Молдову. Главной новостью прошлой недели стало объявление о том, что РМ не сможет подписать Соглашение об ассоциации с Европейским Союзом на саммите Восточного партнерства в Вильнюсе в ноябре этого года. Хотя раньше это событие анонсировал не один европейский политик, включая главу ЕК Баррозу. В то время как в Брюсселе заверяют, что подписание невозможно по техническим причинам (не успеют перевести на языки ЕС и сделать юридическую экспертизу), в Кишиневе ставят множество знаков вопросов по поводу истинной причины срыва исторического момента.

Переговоры по Соглашению об ассоциации между Кишиневом и Брюсселем будут завершены, скорее всего, в марте: именно тогда состоится последний раунд переговоров. Молдавские дипломаты после их завершения хотели бы сразу приступить к парафированию, чтобы успеть подписать Соглашение в Вильнюсе, руководствуясь ранее обозначенными самим ЕС временными рамками. Но сейчас Еврокомиссия уже сдает назад, заявляя, что перевод этого документа на все официальные языки ЕС и юридическая экспертиза занимают в общей сложности 8 месяцев.

В Кишиневе новость о невозможности подписать Соглашение в Вильнюсе произвела эффект разорвавшейся бомбы. Более того, некоторые чиновники в частных разговорах говорят о том, что позиция ЕС резко изменилась после саммита ЕС—Россия.

Не менее серьезный повод для разочарования Молдовы содержится и в выводах совета ЕС по Восточному партнерству от 18 февраля 2013 г. Из них вытекает, что ЕС явно намерен поместить Молдову в один пакет с Грузией и Арменией, чтобы на саммите в Вильнюсе только парафировать (а не подписать!) Соглашение об ассоциации этих трех стран с ЕС. То есть, у Евросоюза в очередной раз во главу угла был поставлен региональный подход, синхронизирующий интеграционные процессы разных стран независимо от достигнутых ими результатов. Это настоящая пощечина для Молдовы с ее усилиями на пути к ЕС. Для полного "евроинтеграционного счастья" Кишиневу не хватает только того, чтобы ЕС «синхронизировал» Молдову с Азербайджаном и Беларусью, и тогда все мечты о Евросоюзе у молдавского правительства точно развеются.

Ведь в то время как ЕС убеждает всех, что он будет действовать исключительно по принципу "больше за большее", мы с каждым днем убеждаемся, что работает другой принцип — "давайте подождем отстающих товарищей". В Молдове не понимают: если переговоры заканчиваются в марте, то зачем ждать до ноября, чтобы парафировать Соглашение? Почему это нельзя сделать в марте или апреле? Кстати, важно подчеркнуть, что это непонимание возникло до развала Альянса, так что внутриполитическая ситуация в РМ тут не при чем.

Но кое-кто в ЕС все же спешит на помощь. Во вторник европейский дипломатический десант в составе министров иностранных дел Польши, Швеции и Великобритании высадился в Кишиневе. Их поддержка, конечно, очень важна, только это не меняет сути вопроса: как лидер Восточного партнерства может быть поставлен в одну шеренгу с реально отстающими коллегами?

В заключение стоит сказать, что подписание Соглашения об ассоциации (включая зону свободной торговли) в Вильнюсе было одной из главных опор для поддержки целостного Альянса. Теперь понятно, что недальновидность ЕС может очень дорого обойтись Молдове и ее стабильности. Скорее всего, в Молдове через пару месяцев состоятся досрочные выборы. И если задержку ЕС с переводом Соглашения можно понять, то отмену парафирования до Вильнюса проглотить крайне сложно. Ведь для того, чтобы в Молдове поддерживался курс на евроинтеграцию, необходимы конкретные результаты. Но может так случиться, что на досрочных выборах народ проголосует совсем не за проевропейские силы, руководствуясь тем, что у Молдовы нет ни Соглашения об ассоциации, ни зоны свободной торговли, ни безвизового режима с ЕС. И в этом ошибка не только Молдовы.

Польша идет к двухпартийности

Якуб Логинов

На первый взгляд, 2013-й не должен бы быть для Польши каким-то особенным. Страной уже шестой год руководит Дональд Туск, ближайшие выборы лишь через полтора года, а оппозиция не в состоянии увеличить свой рейтинг. С экономикой также все стабильно: проблем, правда, хватает, но страна все же развивается, все под контролем. Впрочем, именно 2013-й может стать решающим для польской политической сцены: превратится ли Польша окончательно в страну с двухпартийной политической системой и законсервирует на много лет власть "Гражданской платформы" и Дональда Туска. С другой стороны, 2013-й будет также решающим для тех партий и сил, которым не по душе нынешняя "тотальная война" между Туском и Качиньским и которые позиционируются (пока без особых успехов) как политическая "третья сила".

В большинстве стран западной демократии политическая борьба ведется, прежде всего, между левыми и правыми, между социал-демократами и хадеками. Такая ситуация, например, в Великобритании, США, Германии, Австрии. Так было и в Польше первые 15 лет со времени падения коммунизма. Однако, начиная с 2005 г., ситуация изменилась: с того времени 70–80 % мест в парламенте занимают две партии правого направления, которые раньше образовывали даже единый блок на местных выборах и планировали парламентскую коалицию, а потом рассорились. Речь идет о правящей с 2007 г. "Гражданской платформе" Дональда Туска и оппозиционной "Право и справедливость" Ярослава Качиньского, находящегося у власти в 2005–2007 гг.

Сейчас между Туском и Качиньским продолжается тотальная война, перешедшая в конечном счете на все общество. То, за кого ты голосуешь — за «Платформу» или за ПиС, — это уже не только вопрос политических убеждений, это фактор самоидентификации. Несогласие на этой почве уже становится причиной серьезных семейных конфликтов, разводов и разрыва контактов между добрыми друзьями. Если Украина разделена по географическим и языковым признакам, то Польша делится на основе конфликта между приверженцами Туска и Качиньского. Или, иначе говоря, идеологического конфликта между теми, кто верит, и теми, кто не верит, что Лех Качиньский погиб вследствие российского атентата.

Приверженцы этой теории вслед за Ярославом Качиньским называют Туска предателем, причастным к «убийству» президента. По словам Качиньского и его соратников, нынешняя Польша является не суверенным государством, а лишь "германско-российским кондоминиумом", и главная задача "патриотических сил" — "вернуть Польше независимость". А это может произойти только под руководством Ярослава Качиньского и его партии по правилу "кто не с нами, тот предатель или, как минимум, полезный идиот".

Однако с противоположной стороны звучат не менее радикальные упреки., Дескать, Ярослав Качиньский был чуть ли не диктатором, и во время его правления (2005–2007 гг.) Польша едва не превратилась во "вторую Беларусь". И все закончилось бы авторитаризмом, если бы не Дональд Туск и "Гражданская платформа", которая в 2007 г. отодвинула «маньяков» от власти, вернув стране демократию. Однако угроза для демократии, по их словам, все же существует. Ярослав Качиньский может вернуться, и тогда Польша превратится в полицейское государство и попадет в международную изоляцию. "Мы знаем, что не провели всех реформ, не выполнили обещаний и не оправдали ожиданий поляков, однако все должны за нас голосовать, поскольку "Гражданская платформа" — единственная сила, способная их остановить" — убеждает поляков Дональд Туск. Пока что — успешно.

Таким образом, двум главным политическим силам удалось создать мифы, в которые поверила почти половина поляков. Люди голосуют за ПиС или за «Платформу» не потому, что поддерживают эти партии, и даже не потому, что им нравится тот или иной лидер. Около 20 % поляков действительно верят в то, что Польша потеряла суверенность, а Туск — российский наместник, убивший вместе с Путиным польского президента. А еще больше людей считают Качиньского не просто неудачником, но и бывшим диктатором и "вторым Лукашенко". Одни голосуют за Качиньского из-за страха перед Туском, другие — за Туска из-за страха перед Качиньским, и таким образом этим двум правоцентристским партиям удалось поделить между собой почти весь политический торт и вытеснить конкуренцию.

На политической сцене остается еще коалиционер "Гражданской платформы" — Польская народная партия, опирающася на избирателей из сел и маленьких городков. Ее лидер и в то же время экономический вице-премьер — Януш Пехоцинский, сменивший недавно на этой должности опытного политика Вальдемара Павляка. Аграрии — это самая стабильная партия в польской политической системе, с довоенными традициями. С 1989 г. они всегда набирают свои стабильные более десятка процентов и готовы войти в коалицию с каждым, кто только даст им должности. Однако с 2007 г. Польская народная партия является фактически спутником "Гражданской платформы", что-то наподобие немецкой (баварской) ХСС.

Сильные когда-то социал-демократы с 2005 г. находятся на грани выживания и вынуждены довольствоваться 27 депутатами в 460-местном Сейме. А ведь выходцем из этой партии был бывший президент Александр Квасьневский, еще недавно это была самая большая политическая сила в Польше. На последних выборах "Союз демократических левых сил" набрал всего 8 % голосов, что, собственно, лишает его влияния на ситуацию. Его никто даже не считает оппозицией, поскольку сейчас слово «оппозиция» ассоциируется почти исключительно с Качиньским.

В нынешнем парламенте есть еще новая динамическая партия левого направления — "Движение Януша Паликота", набравшая на выборах 2011 г. 10 % и имеет 40 депутатов. Но о них позже.

Таким образом, торт поделен. Но, как видим, — не до конца. Поскольку хоть какой бы сильной не была ненависть между "Правом и справедливостью" и "Гражданской платформой", все же в одном они согласны и тесно сотрудничают — в бетонировании политической системы, чтобы в дальнейшем усиливать роль крупных партий и не допустить конкуренции. А вместе с тем в народе незаметно становится больше людей, уставших от этого тотального и, честно говоря, абсурдного конфликта. И потому в ближайшие месяцы, вплоть до выборов 2014 г. (в Европарламент), на фоне главного конфликта между Туском и Качиньским будет вестись куда более важная политическая борьба — между ставленниками двухпартийной системы и теми, кто хотел бы разбить тандем Туск—Качиньский. А таких людей много и среди низов ПиС и "Платформы".

И тут не лишним было бы объяснить, почему все в Польше идет к двухпартийности. Причин много, но самая важная — это особая система финансирования политических партий, введенная перед вступлением Польши в ЕС. Ее суть такова: практически запрещены взносы в пользу политических партий со стороны частных лиц и бизнеса (кроме до смешного маленьких квот), строго контролируются финансовые потоки партий, вместе с тем обеспечено щедрое финансирование политиков из бюджета. Причем уровень дотации на ближайшие четыре года напрямую зависит от результата данной партии на прошлых парламентских выборах. Государственную дотацию получают партии, получившие не менее 3 %, причем проходной барьер в парламент составляет 5 %. Идея была хорошая — предотвратить политическую коррупцию. Однако результат получился не совсем удачным: эта система привела к укреплению и без того сильных партий и маргинализации меньших. Победители (сейчас это «Платформа» и ПиС) получают из бюджета такие огромные деньги, что могут заклеить билбордами весь город и выкупить рекламу на телевидении. У меньших парламентских партий тоже есть определенные возможности политической рекламы, а вот новые субъекты, ранее не баллотировавшиеся в парламент или не набравшие 3 %, не могут рассчитывать на государственную дотацию. А поскольку другие источники финансирования практически запрещены, система фактически не допускает новые партии в парламент — без больших денег политика не делается.

Вторая причина — это избирательная система, дающая преференции победителям. Например, партия, набравшая 20 % голосов, получает приблизительно 40 % мест в парламенте, а набравшая 8 % — лишь несколько или более десятка депутатов. Плюс проходной барьер в 5 %. Вот Туск вместе с Качиньским и стремятся к дальнейшему усилению этой системы, а противники двухпартийности призывают изменить как избирательную, так и систему финансирования партий, чтобы дать шанс новым субъектам и малым партиям. (Предлагается, например, чтобы каждый гражданин имел возможность указать партию, которой он хочет передать свою часть налога).

Следующий фактор — польские журналисты. Сказать, что в Польше нет свободы слова — было бы преувеличением. Однако никто не скрывает, что большинство польских СМИ поддерживают «Платформу». К ним можно отнести влиятельные еженедельники «Политыка», «Ньюсвик», «Впрост» и ежедневные "Газета выборча" и «Дзенник». С другой стороны, есть СМИ, открыто поддерживающие Качиньского — например, "В сеци" или "Газета польска", но они менее влиятельные.

То, что каждый журналист или каждое издание имеет какие-то политические симпатии — вполне естественно. Проблема начинается тогда, когда этих симпатий никто даже не скрывает, а СМИ делятся на «проправительственные» и «оппозиционные» или, иначе говоря, на пиарщиков правительства и оппозиции. Именно такая ситуация сегодня в Польше, причем до 2005 г. СМИ были значительно объективнее. «Свои» издания имеют только парламентские партии, прежде всего «Платформа» и ПиС, в меньшей степени — левые и аграрии. Партии и силы, жаждущие сломать дуополию Туск—Качиньский, практически не имеют своих людей во влиятельных медиа.

Единственный, кто смог одолеть диктат двухпартийности, — "Движение Паликота". Януш Паликот — олигарх из Люблина, владелец водочного бизнеса, до недавнего времени ведущий политик "Гражданской платформы". Это один из немногих политиков, который пошел в политику не ради денег, а наоборот — он заработал деньги в бизнесе и решил инвестировать их в политику. Немного для развлечения, немного из чувства миссии, немного для удовлетворения собственных амбиций.

И хотя сушествует запрет финансировать партии вне госбюджета, но, как любой закон, можно обойти и этот. Обычно это делается через финансирование не партий, а «независимых» СМИ и неправительственных организаций, впоследствии открыто работающих на эту фракцию. Паликот сделал еще иначе — промоутировал свою личность и на этом бренде создал новую партию одного человека, неожиданно вошедшую в 2011 г. в парламент с хорошим результатом (10 %).

Чем это закончится — неизвестно. Пока кажется, что все идет к двухпартийности по образцу Австрии: т. е. есть правящая «Платформа» с "вечным коалиционером" Польской народной партией, есть оппозиция в виде "Право и справедливости" и еще левые и «Паликот» как партии, которые фактически ничего не могут. И задача номер один сегодня для Туска — это не столько борьба с Качиньским, сколько нейтрализация левых и Паликота, чтобы на ближайших выборах в 2014 г. они не вошли в Европарламент, а потом и в Сейм. Ради такой цели Туск готов заключить тактический союз с Качиньским относительно дальнейших изменений избирательной системы и принципов финансирования политических партий, чтобы на этом выиграли только две сильнейшие, а также, возможно, аграрии, у которых прочный электорат.

Со своей стороны Качиньский готов пойти на роль сильного лидера "вечной оппозиции", поскольку для него самое главное — не столько победить на выборах, сколько не допустить конкуренции на правой стороне политической сцены и внутри партии. С 2007 г. известно, что без Качиньского "Право и справедливость" распадется. Однако с Качиньским, имеющим огромный отрицательный электорат, ПиС обречен на роль вечной оппозиции. Сильной (поскольку 20–25 % поддержки), однако все же оппозиции. Все, кто предлагал изменения у правых (Павел Коваль, Збигнев Зёбро, Марек Юрек), были устранены из партии, а их новый политический проект имеет лишь 1–2 % поддержки (по причинам, о которых речь шла ранее). Такая же ситуация в «Платформе», где Туск успешно избавился от внутрипартийной конкуренции.

Таким образом, настоящая политическая борьба сейчас ведется не между Туском и Качиньским, как это может казаться. Игра ведется вокруг того, превратится ли Польша в государство с двухпартийной системой или нет. В первом случае Дональд Туск мог бы еще долгие годы оставаться политическим лидером, сначала как первый премьер-министр, оставшийся на третий срок, а потом как президент. Ярослав Качиньский имел бы гарантированную роль сильного оппозиционного лидера, что, похоже, его устраивает. Ситуацию может изменить только устранение Качиньского или Туска с позиции партийных лидеров — многие этого хотели бы, а такая ситуация означала бы революцию на польской политической сцене, на которой сегодня главные роли у двух сильных лидеров. Случится ли так, решат ближайшие месяцы — особенно конец года, когда начнется подготовка к Евровыборам.