Зеркало недели. Украина.№7

Карнавал вокруг "Вернисажа"

Василий Худицкий

Очередная сессия Львовского горсовета обещала быть одной из самых горячих: на ней должны были рассмотреть и принять постановление о возможном перенесении на окраину города художественного центра "Вернісаж". Проект постановления уже был подготовлен и даже завизирован некоторыми городскими чиновниками. Узнав об этом, «вернисажевцы» пообещали депутатам «горячую» поддержку под стенами горсовета. Однако неожиданно накануне сессии городской голова вынес двум чиновникам выговоры за якобы несогласованные с руководством мэрии действия. А решение о перенесении "Вернісажа" мэр назвал личным мнением этих чиновников.

Однако в день сессии около двух сотен предпринимателей все же собрались у стен горсовета с довольно красноречивыми транспарантами: "Ні — агресивній забудові в охоронній зоні ЮНЕСКО", "Готель замість "Вернісажу". Кому це вигідно?", "Центр Львова — лише для багатих?", "Добродії депутати, "Вернісаж" вам не здолати" и другими. Тем временем в сессионном зале депутаты и мэр всячески открещивались от идеи перенесения "Вернісажа". Накануне секретарь горсовета Василий Павлюк и несколько депутатов официально заявили, что никаких решений о перенесении "Вернісажа" на депутатских комиссиях не рассматривали. Городской голова Андрей Садовый также заверил, что не подпишет это постановление, и что работники художественного центра могут быть спокойны. Хотя и добавил, дескать, некоторые депутаты действительно подходили к нему с таким предложением. "Назовите фамилии!" — прозвучало из зала.

Без согласия городского головы чиновники не могли отважиться подписать проект такого постановления, заявил журналистам депутат горсовета Владимир Гирняк. Тем не менее, сообщил он, постановление о выселении "Львівського вернісажа" завизировали почти все представители исполнительных органов Львовского горсовета. И все — без каких-либо замечаний.

Как рассказал председатель правления общественной организации "Художній центр "Львівский вернісаж" Юрий Емельянов, проект постановления "О согласовании Львовского коммунального некоммерческого предприятия "Центр развития туризма г. Львова" местоположения земельных участков и предоставлении разрешения на изготовление проекта землеустройства относительно отвода земельных участков на ул. М.Кривоноса — ул. Замковой" был подготовлен еще в конце прошлого года.

В объяснительной записке, подписанной заместителем начальника управления природных ресурсов и регулирования земельных отношений департамента градостроительства Львовского горсовета И.Грымак, о цели такого шага говорилось прямо:

"С целью перенесения рынка "Вернісаж" с пл. Вечевой,1 на ул. Кривоноса — ул. Замковую на рассмотрение сессии городского совета предлагается проект постановления "О согласовании перенесения рынка "Вернісаж", согласование ЛКНП "Центр развития туризма г. Львова" местоположения земельного участка и предоставление разрешения на изготовление проекта по землеустройству относительно отвода земельного участка на ул. Кривоноса — ул. Замковой".

— Уже более десяти лет львовская власть пытается отселить нас с площади Вечевой на окраину города, — говорит Ю.Емельянов. — Впервые такая попытка была предпринята еще во время правления городского головы В.Куйбиды. Тогда предпринимателям удалось «отбиться» от нападок. Закончилось тем, что власть частично узаконила права художественного центра. Однако лишь частично.

Сейчас, согласно решениям Львовского исполнительного комитета от 22 мая 1998 г. № 269 и 7 августа 1998 г. № 443, художники и мастера народного творчества используют площадь Вечевую как выставку-продажу "Вернісаж". Для защиты творческих прав и возрождения народных искусств художники, как профессионалы, так и любители, еще 20 июня 2007 г. образовали общественное объединение "Художній центр "Львівський вернісаж".

По убеждению предпринимателей, Львовский горсовет хочет освободить земельный участок, который ныне занимает "Львівський вернісаж", с целью его продажи и дальнейшей застройки. Намерения власти частично подтверждало и заявление директора департамента Евро-2012 Львовского горсовета Олега Засадного, еще во время пресс-конференции 13 августа 2008 г. "На месте рынка "Вернісаж" во Львове построят отель, сувениры будут продавать на площади Рынок", — сказал он. Однако в последние годы о планах возвести здесь отель никто официально не вспоминал.

— Перенесение "Вернісажа", этого островка украинской самобытности на окраину города будет означать для нас смерть, — говорит львовская вышивальщица, член Союза народных мастеров Мария Салыга. — Львовяне и туристы очень часто приходят сюда не столько что-то приобрести, сколько полюбоваться замечательными народными изделиями. Рассказывают, что, когда во время пребывания во Львове корейский посол осматривал местный художественный "Вернісаж", он купил себе на память вышитую салфетку. Взял ее в руки и… поцеловал. И радовался, как малый ребенок. Автором этой чудо-салфетки была Мария Салыга. На скатерти, рубашки, салфетки и другие художественные изделия приходят посмотреть, будто на выставку. Не одну такую историю можно услышать на львовском "Вернісаже". Взять хотя бы супругов Франко — Аню и Владимира. Они уже 20 лет выставляют здесь свои картины. Сегодня "Вернісаж" — это украшение города, место, куда сходятся все туристы. Это и музей, и ярмарка одновременно. Для Львова "Вернісаж" — это то же, что для Киева Андреевский спуск.

Наука, специалисты ЮНЕСКО, ИКОМОС доказали, что земельный участок на пл. Вечевой (около 0,25 га), где сегодня разместился "Львівський вернісаж", расположен в центральной, исторической части города и относится к охранительной зоне ЮНЕСКО в пределах ансамбля исторического центра: стены Низкого Замка, руины церкви святой Екатерины. Таким образом, площадь Вечевая не подлежит застройке. Точка.

И к тому же здесь нашли себе работу более 300 человек. Что очень важно для Львова.

Ведь по словам президента Ассоциации работодателей Львовщины Зеновия Бермеса, 80 % собственных доходов местных бюджетов составляет налог с доходов физических лиц. Есть естественная мотивация создавать рабочие места, чтобы люди работали, а в бюджете были деньги, — отметил он.

На протяжении многих лет Львовщина стабильно входит в первую десятку по количеству малых предприятий на 10 тысяч населения. И об этом часто упоминает местная власть. Но какова продолжительность их «жизни»? Очень короткая. По данным Главного управления статистики во Львовской области, за январь—сентябрь 2012 г. 36,3 % от общего количества предприятий г. Львова сработали с убытком на сумму 843,5 млн грн. Наибольшая доля убыточных предприятий приходится на отели и рестораны (66,7 %). То есть на тех, на кого делает ставку львовская власть.

"Сегодня "Львівський вернісаж" действительно мало напоминает цивилизованное место торговли. "Если бы горсовет на самом деле хотел привести "Вернісаж" в порядок, то встретился бы с предпринимателями, обсудил вопросы функционирования художественного центра. Чтобы окончательно узаконить право предпринимателей на площади Вечевой, достаточно решения горисполкома", — убежден Владимир Гирняк.

А пока риск отселения остается, предприниматели "Львівського вернісажа" пообещали устроить под стенами горсовета еще не один горячий протест.

Зашифрованный сигнал

Юрий Крайняк

Для чего телеканалы шифруют свои телевизионные сигналы? Как правило, это делается либо для распространения программ телеканала только среди своих подписчиков, платящих за их просмотр, либо для соблюдения требований производителей покупаемых телеканалом программ и передач. Производители программ могут установить ограничения как по территории распространения их передач, так и по каналам, по которым передачи могут быть доставлены зрителям. К примеру, УЕФА может продать телеканалу лицензию на трансляцию своих спортивных передач в эфире, но при этом запретить трансляцию через спутник, что достигается именно путем шифровки телесигнала (сигнал могут принять только кабельные провайдеры, чтобы потом запустить его в свои сети).

В любом случае, решение вопроса — шифровать или не шифровать телесигнал — сугубо частное дело телеканала: он сам определяет, насколько ему выгодно ограничить круг зрителей, и как эти ограничения могут быть реализованы. И согласно целому ряду международных норм государство не может вмешиваться в эти вопросы и заставлять телеканалы принудительно шифровать свои телесигналы.

Шифрование телесигнала: правовая сторона

Нюанс в том, что европейские институции расценивают любое искусственное ограничение возможности просмотра телепередач как вмешательство в сферу прав телезрителя на получение информации. Европейский суд по правам человека также неоднократно указывал, что государство может вводить подобные ограничения только в исключительных случаях, которые определены в Конвенции о защите прав человека. В случае, если государство желает ограничить своих граждан в праве получения информации посредством телевидения и будет вводить дополнительные условия (к коим можно отнести и необходимость покупки дешифраторов), это может быть реализовано только с учетом требований Конституции и международных конвенций.

Стоит отметить, что Конвенция о защите прав человека не содержит в себе условий, которые могли бы оправдать принудительное шифрование телесигнала. И никакие ссылки на необходимость защиты авторских прав, на которые часто опираются в обоснование такого нововведения, не позволят Украине избежать ответственности за подобное нормотворчество. Когда соответствующее дело будет рассматриваться Европейским судом по правам человека, Суд не сможет не обратить внимание на этот момент.

Иными словами, построение любых схем развития платного телевидения в Украине не может игнорировать правила, содержащиеся в международных договорах, так как их нарушение может привести к вполне реальным потерям государственного бюджета, связанным с выплатами компенсаций обиженным телезрителям.

Но при этом стоит сказать, что у платного телевидения есть как минусы, так и плюсы. Преимущественно эти достоинства и недостатки лежат в экономической плоскости, а значит, могут быть учтены вещателями при разработке и реализации собственных бизнес-стратегий развития каналов.

Шифрование сигнала: экономическая сторона

Как говорится, у каждого утверждения есть много «но». В случае шифрования телесигнала эти «но» можно собрать как для позиции за его введение, так и для сторонников противоположных мнений.

Самый главный плюс введения шифрования сигнала — это возможность получить денежные средства за распространение своих телепрограмм среди подписчиков.

Действительно, сегодняшний телебизнес строится на том, что все расходы на производство программ и распространение их в эфире компенсируются за счет рекламы. Для окупаемости рекламных денег часто не хватает, и тогда разница может возмещаться за счет средств собственников канала. А в случае шифрования сигнала канал может продавать коды доступа для просмотра и таким образом получать дополнительный источник поступлений.

Шифрование собственных телесигналов — это достаточно распространенная практика, и очень многие телеканалы живут прежде всего за счет своих подписчиков. Но еще раз повторимся: выбор — шифровать или не шифровать сигнал, делать платным доступ к программам или оставить его свободным — это вопрос, который должен решить именно телеканал, а не государство.

Почему наибольшие телеканалы Украины не переходят на платное вещание? Ответ на этот вопрос можно свести к одному общему термину: «конкуренция». Конкуренция между телевещателями заставляет их не только заботиться о развитии собственного телеконтента, запускать новые оригинальные передачи и демонстрировать новые интересные фильмы. Она заставляет каналы бороться за зрителя, и тот, кто ограничит доступ к своим программам, введя шифрование сигнала, уменьшит тем самым их число. А при условии, что остальные каналы будут в свободном доступе, большинство зрителей останется на бесплатных каналах. В итоге это приведет к снижению показателей просмотра зашифрованного канала, оттоку рекламодателей и, как следствие, существенному снижению его финансовых показателей.

Иными словами, платное телевидение может быть введено с минимальными потерями только в том случае, если этот переход будет одновременным у всех основных телеканалов. Конечно, здесь нельзя исключать, что немалая часть зрителей не захочет платить за просмотр платных телеканалов. И в этом случае может возникнуть уже вопрос информационной безопасности государства, так как в открытом доступе останутся иностранные спутниковые телеканалы, которые, теперь уже безальтернативно, будут проводить свою собственную информационную политику, в том числе и в отношении Украины.

Вопрос информационной безопасности — это то, что не могут игнорировать авторы любого законопроекта, касающегося распространения информации. Но даже если его оставить "в скобках" (мало ли, какие общенациональные вопросы у нас игнорируются), то вопрос одновременного перехода всех украинских телеканалов на платную основу остается открытым. И самым простым его решением видится принятие закона, запрещающего телеканалам вещать в открытом доступе.

Но, как указывалось выше, здесь есть свои препятствия в виде международных договоров, допускающих вводить такие запреты только в крайних случаях, затрагивающих интересы национальной безопасности, общественной безопасности, территориальной целостности и т. д. Кроме того, Европейский суд по правам человека прямо говорит, что законы, принятые вопреки требованиям Конвенции о защите прав человека, не отвечают критериям "качества закона", а значит, не могут применяться. Подобные нарушения могут вызвать шквал исков в Европейский суд и, в случае проигрыша, Украина обязана будет выплачивать вполне реальные суммы компенсаций.

Потому решение подобного вопроса на уровне закона хоть и является эффективной временной мерой, но противоправный характер такого нововведения может привести как минимум к потерям государственного бюджета.

Очевидно, решение вопроса о переходе на платное телевещание может быть только в экономической плоскости: телеканалам самим должно быть выгодно распространение своих программ среди подписчиков. Да, это может быть связано с определенными потерями как зрителей, так и поступлений от рекламы. Но с другой стороны, это может подтолкнуть вещателей к созданию более разнообразного, интересного и оригинального телепродукта, имеющего своего зрителя, и который сложно будет заменить аналогичным, идущим на другом телеканале. К слову сказать, именно информационное разнообразие является основой права на свободу слова, которое так рьяно защищается в развитых европейских странах, и которое, по традиции, так легко игнорируется в Украине.

Комментарий

Данил Гетманцев, доктор юридических наук, доцент:

— Проблема введения принудительного кодирования (или шифрования) телесигнала не может решаться вне юридической плоскости. Действующая в Украине Конвенция о защите прав человека и основоположных свобод установила четкий запрет на любое вмешательство государства в свободу СМИ распространять информацию, если такое вмешательство не предусмотрено самой Конвенцией. И введение государством ограничений для спутниковых трансляций путем принудительной кодировки телесигнала неминуемо приведет к нарушению Украиной своих международных обязательств перед Советом Европы.

С другой стороны, нынешнее состояние украинского телевизионного рынка наглядно демонстрирует, что телеканалы не могут самостоятельно окупать свою деятельность — собственных доходов, как правило, не хватает, и собственникам приходится вливать дополнительные средства, перебрасывая их из иных сфер экономики.

Если рассматривать кодирование телесигнала как предусловие для введения платного просмотра, такой шаг мог бы в какой-то мере снять вопросы финансирования. Но он не может быть сделан по государственному принуждению: вопросы финансирования, как и любые другие вопросы деятельности телеканалов, должны решаться только в частном порядке. Государство может лишь помочь реализовать такие решения со стороны вещателей, но никак не вмешиваться в их деятельность, а тем более запрещать распространять информацию в открытом доступе.

На погибель "социальных фондов"

Сергей Бочкарев

Решение принято, и через некоторое время все выплаты в "социальные фонды" будут собраны под контролем единого Министерства доходов и сборов. Решение правильное, но не мешало бы вспомнить, как мы дошли до такой жизни.

Существующие сегодня "страховые фонды" последовательно создавались в 90-х по мере того, как слабело государство. И здесь не лишне напомнить, что в советское время практически всю текущую социальную нагрузку по своим работникам несли сами предприятия, а долговременную (вроде пенсионных выплат) брало на себя "общенародное государство".

Когда возможности государства начали клониться к закату, некоторое время еще сохранялось народное поверье — "держись за трубу". То есть держись за предприятие, которое еще хоть что-то выпускает, а потому на нем есть хоть какие-то деньги. Поверье полностью себя не оправдало. К середине 90-х оказалось, что предприятия есть, и даже что-то иногда выпускают, но денег на зарплату и больничные листы нет годами, а беспрерывно сокращаемые работники уходят просто в никуда, "на подножный корм". Глобальный гнев опять обрушился в сторону государства, которое "не проконтролировало и не обеспечило". А оно уже ничего не могло, кроме как разогнать гиперинфляцию и разложить убытки "на всех".

Когда выяснилось, что из дырявого государственного бюджета хлебают все кому ни лень, но на всех все равно не хватает, появилась идея создания "самоуправляемых страховых фондов", которые якобы возьмут на себя целевое финансирование и решат каждый свою проблему.

Собственно, выделение Пенсионного фонда из бюджета в самостоятельную структуру началось еще в последние годы советской власти. С постановлений тех лет мы трогательно сохраняем надежду, что "Пенсионный фонд является самостоятельной финансово-банковской системой", а потому независимо от этого непорядочного государства будет аккумулировать и приумножать средства граждан с целью их безбедного существования на старости лет. Подобный миф лишь постоянно модернизируется вместе с изменением общественных настроений: от «солидаризма» до личного "накопительного пенсионного страхования". Никто так и не может признать, что нет вокруг таких честных и надежных активов, в которые можно было бы вложиться на десятилетия. Помимо того же сомнительного, но безальтернативного актива «государство», которое худо-бедно, но в случае крайних неприятностей раскладывает убытки на всех через гиперинфляцию.

Два десятилетия пенсионных преобразований наглядно показали, что альтернативы бюджетному спонсорству пенсионного обеспечения нет. И все, что можно честно реформировать в данной области, это признать: солидарным образом будет выплачиваться некоторый прожиточный минимум, все остальное — накапливайте, как сами сможете. Но даже признать этого не получается. Бесконечный поток "особо грамотных и нужных" присваивает себе спецпенсии, успешно возлагая их на солидарный пенсионный фонд.

Забота вторая, болезненная. С самого момента «независимости» профсоюзы поспешили забрать под свою ответственность "социальную защиту трудящихся": выплаты по временной нетрудоспособности, санаторно-курортное оздоровление, подарки детям, прочие профсоюзные мероприятия коллективного толка, а в комплекте — выплаты на рождение и погребение этих самых прошлых или будущих трудящихся. Через некоторое время оказалось, что этот фонд является не чем иным, как заменителем профсоюзных взносов. Среди новых "карманных профсоюзов" даже развернулась особая демпинговая война за то, кто перетянет в свою кассу больше "обязательных сборов".

К началу 2000-го государство, чтобы хоть как-то навести порядок, выделило учет поступающих и расходуемых средств в отдельный Фонд социального страхования по временной утрате трудоспособности. В его управление по прежнему входят профсоюзы, но уже не одни, а потому «хотелки» в какой-то мере образумились, а отчеты "в общих чертах" стали общедоступны. Однако дальше справедливая государственная рука почему-то не пошла. Для большинства рядовых работников так и осталось загадкой, по какому принципу распределяются общественные средства на "санаторно-курортное оздоровление" и прочие социальные прелести. По большей части "пиво по-прежнему отпускается только членам профсоюза". Весьма загадочного, надо сказать, профсоюза, как на сегодняшний день.

Третьим безмерным беспокойством государства в период экономического провала стал Фонд страхования от безработицы (в простонародье — фонд занятости). В течение всего затянувшегося кризиса государство опасливо взирало, что вот-вот появится массовая безработица, которая выплеснется на улицу и снесет неугодную власть. Поэтому свято наполняло соответствующий фонд принудительными взносами с фонда оплаты труда. Однако сама процедура получения статуса безработного оказалась столь формальной и безысходной, что обращаться за помощью и поддержкой в фонд никто не спешил. Быстрее было обратиться в "теневую экономику". Поэтому второе десятилетие все недоумевают: безработица вроде бы огромная, и на самом деле есть, но по официальной статистике все нормально. И тогда безмерные деньги фонда начали осваивать всеми возможными методами.

К концу 90-х Фонд занятости при мизерных выплатах безработным имел такое "информационно-техническое обеспечение" и "компьютерную интеграцию ресурсов", что там впору было экскурсии проводить. Затем подключилась не менее дорогая реклама государственных услуг по трудоустройству на ведущих телевизионных каналах. В ней по первому обращению из телефонной будки все выходили уверенными в себе инженерами, преподавателями и юрисконсультами. А дальше были освоены программы по "переподготовке кадров", "дотации предприятиям на создание новых рабочих мест", "первоначальный взнос на начало личной предпринимательской деятельности". С развитием этих мегапроектов даже прошлые вложения в «информатизацию» оказалось уже ни к чему. Схема освоения средств сократилась до нескольких подписей.

Четвертое безмерное беспокойство государства проявилось в период закрытия угольных шахт. Эта отрасль всегда была наиболее опасной и аварийной. Но в советское время «регрессные» выплаты шахтерам-инвалидам, а также их семьям осуществляли сами угольные шахты. Затем они позакрывались, и требовать денег оказалось не с кого. После нескольких маршей "шахтеров-регрессников" на Киев правительство внезапно обеспокоилось всеобщим страхованием от несчастного случая на производстве. И ввело обязательные подати в дополнительный страховой фонд. Чтобы разложить неприятности избранных на рабочую шею всех. И показать недовольным, куда им следует обращаться со своими проблемами.

Распределение ставок страховых взносов в этот фонд всегда вызывало подспудное сомнение. Для шахтеров они, конечно, назначены весьма значительными. Строго по классу риска. Но по некоторым другим видам производственной деятельности почему-то оказывались ниже, чем в торговле. С учетом возможного ущерба от рэкета, наверное. Сейчас ходят слухи, что ставка будет вообще для всех одинакова, а это, с точки зрения "распределения рисков", нуждается в принципиальном пояснении.

Сомнительным представляется и тот факт, что этот фонд является "системой страхования предпринимательской деятельности". Потому что тезис "застраховал — и спи спокойно" к нему не относится. В случае наступления "страхового случая" предприятие все равно вывернут наизнанку за "технику безопасности", и финансово-крайнего все равно найдут. Чтобы сам фонд финансово не пострадал.

Но это еще не все фонды на шее налогоплательщика. Далее государство озаботилось всеобщим благополучием инвалидов. Так, чтобы не из государственного бюджета. Были провозглашены обязательные взносы в Фонд поддержки инвалидов в форме "штрафов за несоздание соответствующих рабочих мест". Положение о взносах в этот фонд вызвало особенно много вопросов. Как, к примеру, и закон о борьбе с курением. Вроде написано "Не курить!", но все курят. Так и здесь. Что делать, если условия работы на предприятии не позволяют работать инвалидам? Если места созданы, но на них никто не идет, даже по приглашению из общества инвалидов? И кто эти требования должен контролировать и проверять? Сама общественная организация инвалидов? Какова вероятность попасть под ее суровую руку?

Но ведь по-честному ставка «взноса-штрафа» привязана к минимальной заработной плате за каждое несозданное рабочее место (пропорционально общей численности работников). То есть общая сумма таких "штрафных санкций" может превышать процентные ставки взносов в некоторые другие, не менее важные социальные фонды. А поскольку все это «штраф», его нельзя отнести на затраты. И самое интересное: в процессе передачи средств остальных фондов под государственный контроль об этой "общественной организации" не сказано ни слова.

В итоге, наметившееся через 20 лет полного безобразия стремление государства взять под свой контроль доходную часть страховых фондов можно только приветствовать. Однако есть вопросы по расходной части. Если в Пенсионном фонде остаются сомнительные "специальные пенсии", в Фонде поддержки при временной нетрудоспособности — сомнительное "санаторно-курортное обслуживание", в Фонде борьбы с безработицей — сомнительные "дотации на создание новых рабочих мест", значит до справедливости еще очень и очень далеко.

И последний философский вывод на будущее. Коллективное "общественное самоуправление" всех вышеуказанных фондов за два десятилетия конкретно доказало, что коллективно (по сговору) в нашем обществе крадут ничуть не хуже, чем индивидуально. Весьма успешно назначают друг другу сверхзарплаты и сверхпенсии, «сверхдотации» и «сверхподдержку» в "трудное время". И вполне спокойно взирают на своих собратьев, которые "не могут пока еще". Поэтому нынешнее возвращение средств социальных фондов под прокурорский надзор государства — еще один многолетний наглядный пример для тех, кто на грантовские деньги пропагандирует "профессиональные самоуправляемые ассоциации" и "общественный надзор и контроль". Один такой общественный контролер недавно окончательно получил свой срок в пять календарных лет.