Глава 7 Император

— Стой! Да стой же ты…! — две девушки повалились на землю и покатились по ней кубарем. Промокшие, измазанные в грязи они напоминали больше псов, что жрут объедки в подворотнях и проулках.

— Пусти. — произнесла Марика ледяным тоном, но теперь в нем чувствовался и гнев, что вырывался сквозь скорлупу, которой та тщательно обернулась еще очень много лет назад… Но теперь та стала давать трещину.

— Там опасно, послушай же ты, сестра! Не знаю, что там, не помню… будто из головы вылетело, осколок её дери! Не ходи, прислушайся хоть раз, сестра! — молила её Ларика. Она сжимала седовласую в своих крепких объятиях, из которых слабой девушке было и во век не выбраться… Но Марика уже один раз спаслась оттуда, откуда еще никто не выходил живым, и она знала верный способ.

Девушку окутало темное марево, Смерть липкими и вязкими кусками опадала на землю, растекаясь с шипением, уничтожая даже то, что не живо по определению. Черные щупальца обвили и её, и её «сестру», отчего та корчилась от боли, но не кричала, прикусив губу до крови. Дымка оставляла бледные следы на коже, и та принимала вид как у утопленников — настолько противный, что нутро само просилось выйти наружу.

— …сестра, сестра, сестра, сестра! Отпусти, если не хочешь кормить червей. Хотя их и кормить будет нечем, от тебя ничего не останется, даже маленького кусочка. — цедила сквозь зубы Марика. Глаза её наполнились гневом, заглянув в которые, тебя затянет и не выпустит уже никогда.

«Ха-ха-ха-ха!!! Я передумала, мальчик! Интересная всё-таки девочка, мне нравится. Давай к ним! Хочешь, я помогу?», — ласково шептала повелительница безумия бегущему позади Зену.

«Да что с тобой не так?! Они же сестры! Сейчас еще поубивают друг друга…»

«Ну что ты? Весело же! Вот поэтому у тебя и друзей нет… Потому что ты зануда! Фуу, зануда, зануда, зануда!!!»

«Ааа, замолчи!! И откуда ты знаешь, что у меня друзей нет?! Может и есть… парочка… Сказала бы лучше, как дар использовать!»

«О, ты решился, мальчик? Я рада, очень. Просто попроси, позови меня по имени, и получишь силу! Давай же!», — хохотала она, не переставая.

«Чтобы опять разнести тут все?! Нет, так не пойдет»

«Да чего тут разносить-то? Доверься мне, мальчик! В этот раз всё будет по-другому, я помогу, но и тебе придется постараться, ха-ха-ах-аха!!!»

«Постараться?»

«Да! Чтобы не потерять себя… Ты знаешь, кто ты, мальчик? Нет? Нуу… Тогда ладно, будем узнавать вместе, так и быстрее получится, хи-хи-хи!»

«Что? О чем ты?! Лисса!», — закричал в себе юноша и только после осознал, что он позвал… позвал её по имени! Знакомая темная пелена застлала его взор, и сознание стало утопать в глубокой-глубокой бездне образов и воспоминаний…

Солнечные лучи только-только пробивались сквозь бардовые полотна штор, что закрывали застекленный балкон, а юный телом, но взрослый разумом мальчик уже не спал. Он ощупал мятые простыни на другой половине кровати — те были еще слегка теплыми. «Видимо, матушка ушла совсем рано. Работа?», — думал мальчик. К тому времени он уже привык называть герцогиню именно так, но считал ли он её своей «мамой» — другой разговор. Мальчик слишком рано повзрослел и не мог так просто принять то, что теперь и у него тоже появилась самая настоящая семья, которой у него, к сожалению, не было с самого рождения.

А за пределами его покоев тем временем стоял какой-то шум — не такой сильный, который обычно бывает во времена подготовки к редким приёмам в поместье, но и не такой слабый, который всяко возникает из-за совсем нередких выходок его новой «мамы». Это заинтересовало мальчика, он самостоятельно умылся теплой водой из чаши, что была уже заботливо подготовлена кем-то, сменил одежды на более подобающие и покинул комнату.

— Госпожа Бьянка, вы, конечно, простите меня, но ведь нельзя же так! — в момент, когда мальчик вышел из своих покоев, он застал, как главная горничная Изольда кричала что-то вслед герцогине, которая, похоже, опять хотела сделать всё «по-своему».

— Можно и даже нужно! — отвечала она.

— Ну как же так, госпожа… Прибудет ведь сам, простите боги, посланник из Императорского дворца! Должно подготовиться, прибрать гостевые покои, кушанья, вас в конце концов приодеть!

— А я что по-твоему голая?! Поесть захочет, пущай по городским лавкам пройдется! И мы тут не трактир, чтобы еще и комнату предоставлять! — безотлагательно парировала все возмущения горничной Бьянка.

— Эхх, не жалеете вы меня, старую… Хотя бы потом на казни моей поприсутствуйте, уважьте старушку!

— Сама казню, ежели к моим людям свои ручонки протянут!

— Как скажете, госпожа… Ох, молодой господин! Прощу прощения, видимо, вас наши крики разбудили… Я распоряжусь подать завтрак. Желаете потчевать в зале, или подать всё в ваши покои?

— Пожалуй в покоях, Изольда. Не хочу мешать матушке… К нам нанесёт визит посланник от Его величества? — отвечал маленький Зен чётко и размеренно, что, несомненно, было усладой для ушей главной горничной, которой последние несколько лет приходилось слышать только не совсем аристократичную речь герцогини.

— Да, молодой господин… Подробностей я, к сожалению, не ведаю. Госпожа герцогиня вечно говорит, что в мои заботы подобное входить не должно. А теперь, прошу меня простить…

«Ахх, какой прелестный ребеночек! Не скучаешь по тем временам, мальчик?», — раздался веселый голосок на границах сознания.

«Пожалуй… да. Только зачем ты мне это показываешь?»

«Это у самого себя спрашивать надо. Я ведь говорила — «найди себя»!»

«Так ведь нашёл уже, вот он я…»

«Хаа, вроде и совсем ребёнок, а тупой как взрослый», — разочарованно выдохнула Лисса. А картинка опять переменилась.

Издалека раздавался топот копыт, стук каретных колес по брусчатке, гам голосов горожан и все остальные звуки, присущие городской суете. Всё это было так близко и так далеко для совсем маленького мальчика в оборванных одеждах, что лежал на старых досках в темном сыром переулке, свернувшись калачиком. Хоть он и жил в этом самом городе, себя он его частью назвать мог с трудом, и даже дневной свет лишь маленьким лучиком пробивался в его жалкую обитель.

Тогда он не размышлял о доле бедных и богатых, о людях кровей голубых и самых обычных — алых. Его головушка не знавала ни манер, ни этикета, ни чести и достоинства… Разве может идти речь о таких вещах, когда всё твоё существование сводится к одной лишь мысли — «смогу ли я прожить хоть еще один день?».

Он был здесь в грязном проулке, куда горожане не чурались скидывать мусор и сливать отходы, эти люди были от него далеки, а уж высший свет еще дальше. Он знал о нём, слышал байки от таких же доходяг, но всё это было так недосягаемо, что не появлялось даже в его снах и мечтаниях. Тогда он и встретил их впервые.

Ржание лошадей и стук их копыт в этот раз казались другими… возвышенными и благородными. Стук колёс был не так громок, но всё равно перекрывал весь шум города. И через приоткрытые веки он наконец узрел то, о чем слышал лишь по рассказам. Карета из древесины золотого отлива остановилась перед проулком, кучер в простых, но наверняка дорогих одеждах, спустился с сиденья и открыл дверце с небольшим окошком, которое было завешано гладкими синими полотнами ткани, за кусочек которой мальчик готов был отдать даже половину своих конечностей.

Дверца открылась не с его стороны, и мальчик мог видеть лишь часть всего происходящего. Как выходила дама, её худенькое плечико с белоснежной кожей, подол её платья, который, казалось, отгонял всю грязь с дорог, её высокая замысловатая прическа, над созданием которой трудился несколько часов десяток горничных. Ничто не могло скрыть её красоту, благородство и статус, своим присутствием эта дама буквально освещала сей неприметный городок. А мальчика же посетила целая кладезь противоречивых эмоций — он был восхищен и в то же время испытывал стыд и пренебрежение к самому себе за то, что он, лежащий совсем рядом, омрачал это существо, спустившееся с небес. Мальчик прикрыл глаза и забился в самый темный угол, прикрывшись гнилыми досками, лишь бы её взор ненароком не пал на него.

«Ты завидовал ей?», — спросила Лисса.

«…нет, нет вовсе нет. Я лишь… не понимал, как в одном месте могли встретиться такой как я и она»

«Но ведь теперь твоё положение может быть даже выше её»

«Грязь можно смыть, но вычистить её из самого нутра не способен никто…»

«Значит таков ты настоящий? Хмм, как скучно! Мы можем идти, мальчик? Ты примешь ТАКОГО себя?», — ветреность пропала из голоса вечно весёлой Лиссы, предоставив место серьезности и даже какой-то легкой жалости.

«…Давай посмотрим еще…»

— «Правильно»? Нет тут ни хрена правильного или неправильного… Каков твой дар, малец?

— …Лисса.

«Ооо! Я помню его, мальчик! Уммм, как жаль, что я досталась не ему… Ах, какой сладкий аромат эмоций исходит от этого мужчины! А сколько крови мы пролили бы вместе!», — восторгалась богиня безумия.

«Эмоций? Мне показался он довольно холодным в тот момент…»

«Не разбираешься ты в людях, мальчик! Долг и ожидания так давят на него, что он готов сломиться в любую секунду! Горечь, непонимание, злость, жалость, ааххх!!!»

Теперь юноша смотрел на Зета совсем другим взглядом… более осознанным. Он многое узнал и многое понял. И седовласый мужчина, который даже не удосужился привести свой внешний вид в порядок перед посещением самой герцогини Империи Каника, сейчас казался ему совсем другим. Как грустно и парадоксально — мужчина, что скован цепями судьбы и самого мира, был для Зена олицетворением самой свободы, со своими взглядами, своими мыслями. Юноша не мог представить его ни в роли вечно преклоняющейся челяди, ни в роли заносчивого аристократа, что заносил отполированный каблук над сгорбленными спинами тех, кого даже за людей не считал.

Теперь он мог лишь поблагодарить его за совет, ведь он действительно помог, и пусть даже Зену пришлось перенести немалое, он был этому искренне рад.

«…разве не может каждый человек в этом мире быть таким же?»

«Человеком, идущим против самих богов, что в угоду своих принципов готов идти по головам тысяч и тысяч? Аха-ха-ха-ах-ах!! Как было бы прекрасно, будь каждый таким! Ах да, не стоит равнять всех… Ты ведь не был еще ни в Королевстве, ни в Стране Вод, а там живут совсем иначе, мальчик»

«…»

«Что? Не нравится? Можешь и дальше уткнуться в гнилые доски, забившись в угол! Мне понравится и такое, ты же знаешь. Ммм, отчаяние!»

«Нет! Нет… Я просто… Что мне делать, Лисса?»

«Я что мамочка твоя?! От своей ты уже благополучно сбежал, как последний трус, ха-ха-ха-ха! Какой ты ненасытный, мальчик. Я ведь уже дала тебе всё, что нужно!»

«Сила… Как будто она тут поможет! Не всё ведь решается ей…»

«Сила — это власть, мальчик! А власть поможет достичь всего, чего твоей душонке угодно!»

«Делаешь из меня тирана?»

«А кто сказал, что это так плохо? Сдаётся мне Империю сможет излечить только тиран!»

«Как можно?! У меня нет прав на престол, я безродный, по крови даже близко к Императорской семье не подхожу, и…»

«Тсс! Что ты заладил? Совсем глупый? С такими скудными мозгами тебе и впрямь Императором не стать! Думай, мальчик! Чем твоя мать сейчас занята?»

«Мятеж»

«Она родственница Императору? Нет? И что-то я не вижу, чтобы её это останавливало! Хи-хи! А ты, мальчик мой, её прямой наследник!»

«Захват власти — это не так просто! Императорская армия не для красоты существует… Она…»

«Разгромлена? В пух и прах! Уже! И дня не прошло, ха-ха-ха! Кто же это так постарался, хмм, даже не знаю…»

«Ты меня и правда идиотом считаешь?!»

«А кто же ты, если не идиот?» — искренне не понимала Лисса. — «Я всё тебе дала! Даже сохранила воспоминания о них, а ты до сих пор еще ничего не понял?»

Юноша впал в ступор. И как он раньше не замечал?! Вот ведь действительно — идиот, каких еще поискать надо! Он ведь всё помнит, помнит, как объявились Клинки, помнит, как сражавшийся с ними человек, без особого труда убил троих… Троих! В одиночку! А значит Императорская армия, если не разгромлена, так терпит такие трудности, что и пришлось прибегнуть к силе Клинков.

«Чтоб тебя! Я понял, понял…! Значит надо стать Императором? И всё изменится?!»

«Ну да. Так просто! Хи-хи-хи! Глупый-глупый, мальчик… Теперь мы можем возвращаться?»

«Да» — и сознание его стало возвращаться обратно в тело.

Загрузка...