Зимняя бегония. Том 1

Глава 2

По правде говоря, вторая госпожа Чэн тоже имела о Шан Сижуе своё представление. Она несколько раз рассказывала Чэн Фэнтаю о своём заочном знакомстве с ним. Каждый раз её рассказ слегка отличался от прежней версии, но это обычное дело для подобных историй.

По слухам, когда Шан Сижуй был ещё в Пинъяне, он влюбился в шицзе[17] из театральной труппы – Цзян Мэнпин. В те годы она была известной в своём городе артисткой, особенно хорошо ей удавалось амплуа цинъи – благородных героинь, вместе с Шан Сижуем она собрала труппу «Шуйюнь», завоевав своё место в артистических кругах Пинъяна. Затем Цзян Мэнпин против воли Шан Сижуя завела знакомство с третьим молодым господином семьи Чан – Чан Чжисинем, матушке второй госпожи он приходился старшим двоюродным братом.

Семья Чан была большой и состоятельной, в ней строго придерживались порядка, а братья вели тайную борьбу за имущество, прибегая к различным уловкам и порой ссорясь до крови. Несмотря на то что Чан Чжисинь не был сыном главной жены, однако сколько-нибудь из немалого семейного состояния ему при разделе достанется, только дождаться бы, когда старикашка в последний раз сомкнёт глаза на смертном одре, и тогда он сможет бежать в далёкие края, прихватив с собой и золото, и Цзян Мэнпин. Кто же знал, что, когда старик Чан уже был одной ногой в могиле, люди из труппы, ведомые дурными намерениями, разоблачат эту тайную связь и новость о романе в мгновение ока долетит до ушей Шан Сижуя.

Шан Сижуй, узнав об этом, пришёл в страшную ярость и встал у входа в театр, крича на весь свет о Чан Чжисине, и новость узнал каждый. Братья семьи Чан воспользовались предлогом и подговорили нескольких старейшин и тётушек, чтобы те целыми днями нашёптывали старику Чану слухи о Чан Чжисине. Да ещё разыскали газету, где публиковалась сплетня о третьем молодом господине Чане, который влюбился в актрису и охотно играл для неё на цине[18]. Несколько особенно вульгарных деталей, описанных очень живо, вывели старика из себя. Когда тот скончался, родственники изгнали Чан Чжисиня из семьи, прикрываясь тем, что он опозорил род, и не выделили ему и гроша. По правде говоря, Чан Чжисинь мог тогда бросить Цзян Мэнпин и отрицать их связь, однако он без колебаний во всём признался и, взяв лишь некоторые свои вещи, покинул семью Чан. В то же время Шан Сижуй, видя, что Цзян Мэнпин твёрдо решила остаться с Чан Чжисинем, в ярости использовал различные уловки, чтобы выставить актрису из «Шуйюнь» и лишить места, куда бы она могла приткнуться в Пинъяне. Вскоре Чан Чжисинь и Цзян Мэнпин поженились и покинули город.

Эта версия была очень лаконичной и выхолощенной, к тому же вторая госпожа – человек великодушный: рассказывая историю, она не добавляла ничего от себя. Неважно, насколько правдиво или ложно рассказанное, излагала вторая госпожа Чэн его вполне беспристрастно. Закончив рассказ, она заключила:

– Каждый человек хочет жениться по любви, он же всего лишь шиди[19], который возомнил, будто смеет препятствовать своей наставнице шицзе. Поколотить бы его хорошенько за одно это, так у него ещё хватило наглости во всеуслышание препятствовать их браку. Такой переполох устроил…

Во время учёбы в Шанхае Чэн Фэнтай достаточно насмотрелся на влюблённых, сбегающих вместе, и душа его полнилась романтическими мечтаниями. Вот и история любви Чана и Цзян восхищала его. В ней Шан Сижую досталась роль злодея из пьесы, который желал разлучить возлюбленных. Однако Чан и Цзян, как того и требовал сюжет, жили долго и счастливо, а потому злодей казался не таким уж и ненавистным.

Чэн Фэнтай сказал:

– Этот человек, Чан Чжисинь, может и пригнуться, и распрямиться, не изменяя при этом своим чувствам, характер у него твёрдый, хотелось бы увидеться с ним при случае… А эта Цзян Мэнпин насколько красива?

Вторая госпожа взглянула на него с затаённой ненавистью:

– А ты как думаешь? Весьма красива. И страны завоюет, и города покорит своей красотой. Какая жалость, что она уже занята.

Откинувшись на изголовье, Чэн Фэнтай намеренно зацокал языком:

– Угу! Какая жалость, и впрямь досадно.

Вторая госпожа замахнулась на него трубкой, но Чэн Фэнтай уже был наготове, с хохотом он ухватил трубку и повалил жену.

От Чэн Фэнтая исходил запах табака, и этот запах, смешавшись с французскими духами, превратился в леденящий аромат. Вторая госпожа, которую он обхватил худыми и сильными руками, только почувствовав его запах, тут же обмякла.

Чэн Фэнтай провёл губами по её щеке и со смехом сказал:

– И впрямь досадно, что второй господин тоже уже занят, у него имеется вторая госпожа, – произнеся эти слова, он напустил на себя важный вид под взглядом второй госпожи. – Мне не верится, что Цзян Мэнпин красивее моей жены, моя жена – белокожая красавица. Вот только мне нужно спрятать её как следует: вокруг полно дурных людей.

Вторая госпожа тоже принялась внимательно рассматривать Чэн Фэнтая. Изящные брови подчёркивали худобу его вытянутого лица, кожа словно парное молоко, а ресницы такие длинные и густые, что придавали его облику некую женственность. Когда он слегка исподлобья глядел на кого-то с усмешкой во взоре, насмешливо и лукаво, проявлялась его испорченная до мозга костей натура, и всякая женщина, заметив на себе его взгляд, вспыхивала алым румянцем. Они прожили супругами столько лет, а вторая госпожа по-прежнему не могла устоять под этим пусть и мимолетным, но обжигающим взглядом.

Это был её мальчик – красивый и талантливый, представитель нового времени, который имел обыкновение плести медовые речи – типичный пример золотой молодёжи. По счастью, человеком он был неплохим, умел зарабатывать и вести светскую жизнь, всячески заботился о семье и оказался хорошим мужем. Однако вторая госпожа всё время чувствовала, что упускает что-то, но что, понять не могла… Характер Чэн Фэнтай имел переменчивый – семь пятниц на неделе, – он легко давал волю чувствам. Когда всё шло как ему надо, то и нрав он проявлял мягкий: мог руку подставить под струйку мочи описавшегося ребёнка. Но стоило его грубому нраву вскинуть голову, как он тут же выходил из себя, мог, казалось, и мать родную жизни лишить, не было того, что он не осмелился бы совершить, хотя, пожалуй, в этом и таилась сила его очарования.

Вторая госпожа Чэн с детства знала, что помолвлена с молодым барчуком из шанхайской семьи Чэн, но, когда молодому господину Чэну исполнилось семнадцать лет, ей было уже двадцать два. Она мечтала о свадьбе, а молодой господин Чэн отказался брать её в жёны. Семья Чэн разорвала помолвку! Современные шанхайские веяния ещё не проникли на север, а потому для старшей дочери семьи Фань это стало страшным ударом. Ей было безразлично, как изменился мир вокруг, сама она, женщина императорского Китая, не выйдет замуж второй раз и не последует за вторым мужем. Её хотели сосватать кому-то другому, но она причесала волосы как замужняя женщина и поклялась никогда не выходить замуж, всецело поглощённая мыслью остаться старой девой.

Так прошёл ещё год, и в один прекрасный день от семьи Чэн пришло письмо, в котором её настоятельно просили приехать в Шанхай. К тому времени старшая барышня Фань пала духом и уже не верила, что у них с молодым господином Чэном выйдет что-то хорошее. Она отправилась в Шанхай ради того, чтобы посмотреть в глаза возмездию, которое пало на неё за совершённое в предыдущих жизнях зло.

Был сильный снегопад, она в окружении прислуги, измученная долгой дорогой, пришла в дом семьи Чэн, построенный на европейский манер: особняк с садом, у входа располагался пруд с фонтаном, одежда прислуги – как у иностранцев. Этот другой мир совершенно не вписывался в её собственный. Старшая барышня Фань стояла в саду и рассматривала скульптуру обнажённого мальчика, когда парадные двери европейского особняка распахнулись и оттуда выбежал прекрасный юноша с белой кожей в весьма тонком шерстяном свитере, босоногий. Он направился к ней, его взгляд был полон страстной мольбы и ожидания.

Стоя посреди заснеженного сада, Чэн Фэнтай долго всматривался в её лицо, и снежинки летели на его ресницы, словно он только-только рыдал и не успел смахнуть слёзы, белоснежная кожа и белоснежные ресницы делали его похожим на статую.

Он вдруг улыбнулся как-то растерянно и сказал:

– Жена…

И одно это слово заставило старшую барышню Фань отбросить ненависть, превратило её во вторую госпожу Чэн, которая отдаст Чэн Фэнтаю половину земель семьи Фань, родит Чэн Фэнтаю детей, будет вести для Чэн Фэнтая домашнее хозяйство.

Чэн Фэнтай стал долгом второй госпожи, который она будет возвращать всю жизнь.

Расстёгивая пуговицы на своей рубашке, Чэн Фэнтай водил руками по телу второй госпожи:

– Прекрасная сестрица, давай-ка мы с тобой сотворим девчушку несравненной красоты!

Зардевшись, вторая госпожа тихо выругалась:

– Сукин сын!