Глава 4

Любуясь прекрасным древним монастырем, прилепившимся к склону горы. Койот почувствовал себя так, словно попал на тысячу лет в прошлое. Он покосился на Кроули, ожидая увидеть на его лице восхищение, но оказалось, что тот с интересом глядит на него, ожидая такой же реакции. В результате оба расхохотались и пустили своих пони дальше по склону.

Из Феникса они направились в Лос-Анджелес, а оттуда сразу вылетели в Токио. Из Токио – в Нью-Дели; потом Гувахати, Паро, Бутан и в конце концов – Гонгар, Тибет. С каждым новым перелетом самолеты становились все меньше и меньше, а последний вообще был собран на шасси армейского грузовика времен гражданской войны 1999 года.

Из Гонгара до Лхасы ехали на автобусе. Кроули заметил, что столица весьма изменилась с тех пор, как он был здесь последний раз.

– В 1985-м, когда китайцы праздновали здесь двадцатилетие Тибетской автономии, был огромный скандал из-за того, что кто-то сделал лозунг на тибетском языке. Теперь же, смотри – кругом все по-тибетски.

О пребывании Кроули на Тибете Койоту было отлично известно, но тем не менее не мешал попутчику предаваться воспоминаниям. Койот и сам знал из книг, что в восьмидесятых годах здесь имели место волнения из-за сильного влияния Китая. В Тибет был запрещен въезд иностранцев, и запрет этот оставался в силе до самого 1997 года, когда вторая культурная революция создала столько проблем, что Пекину пришлось ослабить хватку, которой он держал дальние регионы. Тибет, Монголия и Маньчжурия избавились от угрозы стать колониями Поднебесной, и после двух лет кровопролития четырнадцатый далай-лама, вернувшись, в день своего рождения провозгласил Тибет снова свободным.

Во время путешествия из Ламы в Шигейст, а оттуда – в Намлинг Койот повсюду натыкался взглядом на следы недавней войны. Маоистские статуи были сброшены с пьедесталов и отданы на растерзание суховеям. Когда они проезжали через Сигхаст, Кроули заметил:

– Теперь китайские здания и статуи в том же состоянии, до которого во время первой культурной революции китайцы довели тибетские архитектурные и скульптурные сооружения. Тибет заново обретает собственную историю, и скоро ничего китайского здесь не останется.

В Намлинге пришлось бросить взятый напрокат «лендровер» и продолжить путешествие на лошадях в сопровождении желтого сухощавого монаха, которого Кроули назвал гетсулом Кхедрупом и объяснил, что он еще не совсем монах, но скоро будет посвящен.

Они зарысили вслед за Кхедрупом вверх по долине Ярлунг. Через два дня не осталось и следа цивилизации. На пути попадались лишь кочевники и стада яков.

По мере того как они поднимались выше, становилось прохладнее. Койот не переставал удивляться нестабильности здешнего климата. Они взяли с собой теплые вещи, однако пока по ночам вполне хватало вязаных пледов, которыми снабдил их проводник, а днем – рубашки или легкой куртки. Дождей не предвиделось и путешествие было приятным и необременительным.

Когда они подъезжали к монастырю, Койот повернулся к Кроули:

– Красиво. Наверное, местные власти отреставрировали его в первую очередь.

Обменявшись улыбкой с Кхедрупом, Кроули объяснил:

– Монастырь не нуждается в реставрации. Китайцы его и пальцем не тронули, хотя от Норбулинка и Йокханга, Серы или Потала они не оставили камня на камне.

– Наверное, потому, что сюда трудно добраться.

– На самом деле китайцы хотели разрушить Кангенпо в первую очередь, но далай-лама остановил их – перед тем как покинуть Тибет в марте 1959-го. – Он показал на изрезанную шрамами землю. – С тех прошло пятьдесят лет, но следы мотострелковой дивизии, которую пригнали китайцы, чтобы уничтожить далай-ламу и его семью, еще видны. Мао не давало покоя, что он сбежал из Нарбулинка, переодевшись солдатом.

Койот нахмурился:

– Ну, лама – понятно, а как удалось уберечь монастырь? Я мог бы даже отсюда стрелять по стенам пистолетом. – Он положил руку на прохладную рукоятку.

– Да, только ты его видишь, а они не видели. Мао хотел разрушить монастырь еще во время первой культурной революции, но ни он, ни его солдаты просто не видели, что надо рушить.

Койот задумался:

– Значит, я могу видеть его благодаря каким-то моим скрытым способностям. Кажется, раньше ты говорил, что некоторые люди развивают в себе способность видеть в ультрафиолете? Может быть, я вижу его потому, что он излучает ультрафиолет?

– Логично, но все же неверно. – Кроули повернулся к Койоту, вздохнул и снова показал на монастырь:

– Что ты теперь видишь?

Койот снял солнцезащитные очки и протер их. На месте высоких стен и блестящих крыш не было ровным счетом ничего.

– Он исчез!

– Продолжая твою аналогию – что ты увидишь на месте предмета, который не излучает никаких световых волн?

– Ничего.

– Вот именно. – Кроули прикрыл глаза, и через пару секунд монастырь возник снова. – Кангенпо одно из немногих мест на Земле, где эмпатичеекие способности приглушаются. Сейчас ты идешь этот храм потому, что я посылаю тебе его образ через сознание Кхедрупа, которому позволено видеть подобное великолепие. Если бы мне захотелось, я мог бы изменить изображение так, что ты увидел бы нечто совсем другое.

– Но если это место просто отбивает у меня всякие способности, то как я смогу их усовершенствовать – мы ведь именно за этим туда едем?

– Я ведь сказал «приглушает», а не «отбивает». Представь себе тренировку по поднятию тяжестей в мире, где гравитация намного превышает земную. Тебе придется приложить гораздо больше усилий, зато на Земле ты будешь силачом В этом смысле Кангенпо, пожалуй, единственное место, где ты действительно сможешь как следует всему научиться А без проводника сюда попасть невозможно.

Койот снова протер очки:

– Кангенпо. Ты говорил, это значит "ледяной замок". Но если без проводника сюда не добраться, то как его нашел ты и находили другие?

– Я думаю, кхенпо объяснит тебе лучше. Я лично считаю, – он снял перчатку и хлестнул ею лошадь" – что мне эта честь была дарована из-за того, что я предотвратил убийство далай-ламы летом 1989 года, когда китайское правительство устроило повальные репрессии.

Было произнесено Слово, и я попал в Кангенпо – для того же, для чего сейчас туда едешь ты.

Когда они подъехали к массивным бронзовым воротам монастыря, створки открылись сами. Первое, что бросилось в глаза Койоту – два каменных льва у подножия винтовой лестницы с причудливыми перилами и внутренний средневековый дворик, мощенный камнем.

Изнутри стены были украшены искусной резьбой.

Монахи в оранжевых одеждах и их ученики небольшими группками прохаживались по узким коридорам.

Койот заметил среди них темнокожих людей, совершенно не похожих на коренных тибетцев. Кроме этого. Койота поразила еще одна вещь:

– Нет женщин?

Кроули покачал головой:

– Женщин нет, и это довольно странно, если учесть, что "гелюкпа буддизм" построен на традиции Виджраяны, или, как называют это на Западе, "тантрического буддизма". Тантрическая практика включает в себя эзотерические сексуальные ритуалы и особые принципы медитации, что так возмущает миссионеров и почтенных обывателей Запада. Но лишь после того, как монахи изучат пять традиционных дисциплин, для них открывается тантра. А до тех пор, в период двадцатилетнего обучения, они должны оставаться абсолютно целомудренными и не употреблять наркотики и алкоголь.

– Ты хочешь похоронить меня здесь на двадцать лет?

– А ты спешишь поскорее увидеться со своей помощницей?

Койот прищелкнул языком:

– Лучше с ней, чем со Скрипичником; впрочем, двадцать лет меня никто из них дожидаться не станет.

– Это точно. Нет, ты войдешь в группу учеников третьего или даже четвертого уровня. Оум – это учение о пути между крайностями, а санията уже имеет дело с «не-деянием» и «не-бытием». Вот он, – Кроули кивнул на Кхедрупа, – будет сначала изучать оум, а потом – санияту, потому что его цель – объединиться со Вселенной и достичь просветления. Но ты будешь изучать их в обратном порядке, так как твоя задача – научиться проникать сквозь Вселенную.

Копыта процокали по камням внутреннего дворика, и рапьюнги закрыли ворота. Кхедруп жестом предложил гостям спешиться. Проводник поклонился одному из монахов и поспешил внутрь монастыря.

Кроули легко соскочил с седла и тоже поклонился монаху:

– Тши дили, лама Монг.

Монах улыбнулся и поклонился в ответ, – Пияг дан по-ла Ми-ма-йин.

Койот слез с лошади немного медленнее своего спутника и сразу почувствовал, как болят ноги. Он вежливо кивнул монаху и с трудом поклонился. Тем временем рапьюнг увел лошадей.

– Нга мин Койот йин, – сказал Койот единственную известную ему фразу по-тибетски.

Монах посмотрел на Кроули:

– Койот? Ха ко-ма сонг, Ми-ма-йин?

– Кий ркан-джнуис, – сказал Кроули и повернулся к Койоту:

– Он не знает слова «койот», я объяснил ему.

Монах кивнул:

– А твой друг знает, что ты назвал его собакой?

– Нет, не знает. – Койот опешил, услышав, что монах разговаривает по-английски.

– Куй-кан, Ми-ма-йин, я думаю, что лучше назвать его шакалом, чем собакой.

– Как захотите.

– Тогда ты будешь Куй-кан.

Койоту показалось, что в голосе монаха прозвучало пренебрежение, однако на его лице прочесть было ничего невозможно.

– Спасибо.

Кроули безучастно посмотрел в сторону.

– Монг – кхенпо Кангенпо.

Койот снова поклонился. Монг ответил на его поклон, а потом протянул руку. Пожимая ее. Койот отметил, какие крепкие у старика пальцы. Сильные руки.

Пожалуй, он больше, чем просто старый аскет.

– Я надеюсь, в Кангенпо ты найдешь то, что ищешь.

– Я тоже надеюсь, лама Монг.

Койот посмотрел по сторонам и с удивлением заметил, что по стенам в маленьких альковах сидят двадцать семь монахов в позе лотоса. На южной стене точно так же сидели еще двадцать семь, а вместо ворот была просто каменная стена, словно их в мгновение ока заложили камнем. На западной и восточной сторонах тоже сидели по двадцать семь монахов.

– Могу я спросить, почему ваши ворота ведут в никуда и зачем там сидят эти люди?

– Это па-тсабы. Стражи Кангенпо. Благодаря им монастырь остается невидимым. – Монг бросил взгляд на южные ворота. – Двадцать семь монахов на четыре стены образуют число 108, это число магическое.

– Понимаю.

– Тебе еще многому предстоит удивиться. Койот. – Кроули хлопнул его по плечу. – Итак, я оставляю тебя в заботливых руках ламы Монга. 0-на-гха-ле ску бзугж, лама Монг.

– О-на гха-ле пеб, Ми-ма-йин, – поклонился старый монах.

Кроули пошел к южным воротам. Он повернулся влево, как будто хотел взобраться по ступеням, но его тело, казалось, существовало лишь в двух измерениях.

Без единого звука на лестнице исчезла его нога, а за ней и весь Кроули. Через мгновение уже ничто больше не напоминало о его существовании.

– Ми-ма-йин сменил тело, но не душу, – сказал Монг. Потом его взгляд упал на пистолет Койота. – И я понимаю, какая перемена произошла с тобой, Куй-кан.

– Не сомневаюсь, особенно на фоне Кроули. Вас это тревожит?

– Почему меня должно это тревожить?

– Да, скорее это должно тревожить других, но никак не вас. Я хочу узнать еще одну вещь, если позволите: почему вы называете Кроули "Ми-ма-йин?

– Когда он впервые у нас появился, у него был иной облик, и лишь часть его была теперешним Кроули. Мима-йин означает – "тот, кто не человек". Обычно так называют духов, но в этом случае…

Койот скрестил руки на груди.

– Тогда научите меня тому, чему учили его. Существо, за которым я охочусь, – тоже не человек.

Загрузка...