Злые улицы 2

Глава 11

— Ага, они, — сказал Джонни, когда из бара, где мы год назад расстреляли главаря ирландской банды вышли двое рыжих парней с саквояжем в руке. — И бабки при них.

— Ты уверен, что там будет столько, сколько ты говоришь? — спросил Джо. — Не хотелось бы рисковать своими жопами ради пары штук.

— Это откат боссу, доля за весь месяц, — ответил Ломбардо. — Пятьдесят тысяч — это минимум. А скорее всего, больше. Намного.

— Езжай за ними, Тони, — сказал я, когда машина, в которую сели ирландцы, доехала до следующего перекрестка. — Нужно выехать из их квартала, а там-то мы их и прижмем.

Антонио завел машину и медленно тронул ее с места, выезжая на дорогу. Он не разгонялся, а на перекрестке свернул. Впрочем, нашу цель мы не потеряли, они так и катили дальше в полусотне метров впереди.

Пока что мы ехали без масок, наше оружие лежало на коленях. Как и просил Джонни, четыре автомата Томпсона, да еще по запасному барабану к каждому. Хватит, чтобы превратить тачку в мелкий дуршлаг, а ее пассажиров в фарш.

Ирландский квартал был достаточно большим, так что, чтобы покинуть его, нам придется много проехать. К счастью он находился по соседству с нашим. Доедем, загоним машину в гараж, и в разбег. А дальше уже наши разберут ее на запчасти, кинем им за это пару сотен.

Но все равно стремно.

— Стремно, — вдруг сказал Джо. — Как же это все стремно.

— Ну не сдавать же сейчас назад, — ответил Ломбардо. — Все-таки уже собрались тут.

— Да не, я не об этом, — сказал мой напарник. — Забылось уже, что это такое: валить кого-то в центре города. С войны год прошел, нормально жили, деньги зарабатывали.

— Пора привыкать, — вздохнул я. — Я же тебе рассказывал, что сказал дон. Скоро будет новая война. Так что опять будем с пушками по городу бегать. Я вот думаю, лишь бы легавые не привязались, иначе ведь и их валить придется. Чем это кончится, хрен знает.

— Доедем до места, где легавых не будет. Обгоним их и расстреляем прямо из окон. План простой и надежный.

— Ага, как швейцарские часы, — хмыкнул я. — Больно-то ты увидишь ночью, где есть легавые, а где их нет.

Ирландцы прибавили скорости, и Тони пришлось притопить педаль газа. На самом деле на ночных улицах можно и погонять. Полиции нет, пешеходов, так и норовящих попасть под колеса днем, тоже. Все нормально.

— Русские, блин, — сказал Джо. — Но я думаю, все не так просто будет. По-любому ведь Комиссия вмешается. Не дадут нам так усилиться.

— У них полрайона Тотти в нашем городе, — согласился я. — К тому же это самая сильная Нью-Йоркская семья. Если влезут, нам не отмахаться, разве что остальные семьи поддержат нашего дона.

— На самом деле этот придурок всех достал, так что поддержат, — сказал Джонни. — Я общался с солдатами из других семей. Многие из них хотели бы видеть дона Гвидичи председателем Комиссии.

— Ага, только если его убрать, то все кончится войной, — сказал я. — Передеремся за наследство. К тому же наверняка каждый из этих боссов видит главой именно себя. Всем не дают покоя лавры Лаки Лучиано, босса всех боссов.

— Счастливчик, — протянул Ломбардо. — Бедный ублюдок.

Тем временем мы уже выехали из ирландского квартала и гнали по длинной и широкой хорошо освещенной улице. Народа тут почти не было. Похоже, что пришло наше время.

— Все готовы? — спросил я. — Натягивайте маски.

Схватившись за шарф, я поднял его, закрыв рот и нос, надвинул пониже кепку, оставив только глаза. Остальные проделали то же самое.

— Газуй, — сказал я Тони. — Поравняйся с ними.

И принялся крутить ручку, опускающую стекло. Не через него же мне стрелять, в самом деле.

А когда наша машина догнала машину ирландцев и стала ехать вровень с ней, я высунулся из окна, вскинул «чикагскую печатную машинку» и утопил спусковой крючок. Ствол подбросило вверх, но перк «контроль отдачи» сработал, и его тут же увело вниз. В дверце машины появилось множество дыр, стекла покрылись пулевыми попаданиями и осыпались в салон. Водитель и пассажир задергались.

Тачка выехала в сторону, врезалась в столб, и остановилась, из-под капота валил пар. Что-то мы пробили там, радиатор, наверное.

Тони плавно остановил машину, и мы с Джо выскочили из нее. Я подбежал к задней двери, а мой напарник наоборот к капоту. Он вскинул автомат, и выпустил еще две короткие очереди, целясь в головы ирландцев. Чтобы их точно не откачали.

Открыв дверь, я схватил ручку саквояжа, быстро осмотрел его. Он лежал на полу, так что пули в него не попали. Нет, рваные купюры тоже можно реализовать, но пришлось бы обращаться к Левенштейну, а тот точно потребовал бы свою долю.

— Валим! — крикнул Джо, а через секунду я услышал сирену.

К машине я бежал так быстро, как не бежал никогда, запрыгнул на заднее сиденье, и захлопнул за собой дверь. Секунду спустя раздался звук закрывающейся двери с той стороны, куда ввалился Джо, и Тони резко тронул тачку с места так, что меня аж вдавило в сиденье.

Из-за поворота выскочила полицейская машина, с уже включенными сиренами. Тони выкрутил руль и каким-то чудом умудрился избежать столкновения. Наша тачка снова стала набирать скорость, легавые развернулись и помчались за нами.

— Быстрее! — крикнул я. — Дави на газ!

— Да это колымага не едет быстрее! — ответил Тони. — Кто ее вообще выбирал!

Джонни, очевидно не рассчитывал на то, что нам придется уезжать от полиции. Он выбрал не совсем ушатанную развалюху, машина была вполне в приличном состоянии. Но для погони она явно не годилась.

— Придется стрелять, — проговорил я.

— По легавым? — спросил Джо. — Не хотелось бы.

— А что делать, — выдохнул я и перезарядил автомат.

Развернулся, долбанувшись головой о потолок, высунулся в окно, прицелился, и принялся короткими очередями поливать машину полиции, целясь по двигателю.

Убивать полицейских мне не хотелось. Нет, если загонят в угол и дело будет идти к смерти или тюрьме, то я сделаю это, не раздумывая. Однако сейчас мы вполне себе могли сбежать, если выведем из строя тачку.

Над машиной появилась полоса прочности. Один из полицейских высунулся в окно, и принялся палить по нам из револьвера. Не очень-то скорострельное оружие, тем более, что его долго перезаряжать.

Джонни присоединился ко мне, и полоса прочности стала уменьшаться с удвоенной скоростью. Блин, в магазине всего пятьдесят патронов. Тоже хорош, надо было взять по два запасных или даже три. Лишних патронов никогда не бывает, пора бы это уяснить.

Нет, у меня есть еще и пистолет, но прицельная дальность по игре у него — двадцать пять метров. А мы хоть немного, но оторвались.

После очередного выстрела, мне выпал крит, и машина преследователей заглохла. Но тут же из-за угла вылетела вторая полицейская тачка, все так же оглашающая все окрестности сиреной.

Я на рефлексах развернулся и выстрелил, и каким-то чудом умудрился попасть водителю прямо в голову. Полицейская машина бортанула нас, и стала медленно останавливаться.

— Давай переулками, — сказал я, возвращаясь в машину. — Пока новые не появились.

— Не получится, — сказал Тони.

Я обернулся, и понял, почему. Как назло, ни единого выезда в стороны не было, а на следующем перекрестке нас уже ждали.

Наш водитель вдруг резко утопил педаль газа, и я вжался в сиденье, схватившись за ручку обеими руками.

От удара полицейскую машину отбросило в сторону, меня качнуло вперед и приложило головой о переднее сиденье так, что над полоской здоровья появился дебаф «оглушение», а перед глазами все поплыло.

Я помотал головой, и понял, что тряхнуло всех, но Тони даже в таком состоянии продолжил гнать машину вперед.

Но были и хорошие новости. В зеркало заднего вида было видно, что за нами поехала только одна из машин. Вторая, так и осталась стоять на месте, отброшенная в сторону ударом.

Тони резко вывернул руль, из-за чего я оказался придавлен между дверью и навалившимся на меня Джонни. А потом поехал вперед, туда, где на дороге были навалены какие-то мешки. Здесь явно шёл ремонт дороги.

Плохой новостью было то, что из-под капота тачки повалил пар, а двигатель стал работать с каким-то надрывом. Нет, то что наша машина не останется целой после такого столкновения, было ясно. Но если мы заглохнем, нам одна дорога — в тюрьму.

— Тормози! — крикнул Ломбардо. — Договоримся с ними, отдадим им деньги.

— Прорвёмся, — сквозь зубы выдавил Тони и отправил тачку в крутой вираж, лавируя между оставленными дорожными рабочими вещами.

Сзади послышался резкий визг тормозов, а потом звук столкновения. Я глянул назад. Полицейские впилились в кучу каких-то блоков.

Да уж, мой подручный явно не зря прокачивал вождение.

Он тут же свернул в переулок и поехал дальше через него, уезжая все дальше от места погони. Звук сирен становился все тише, в потом и окончательно затих в ночи.

— Вырвались! — крикнул Джо. — Слышишь, мы вырвались! Джонни, тебе не кажется, что Тони заслужил отдельную долю?

— Точно, — кивнул я. — Если бы не он, то мы точно угодили бы за решетку.

Лицо Ломбардо скривилось, ему явно не хотелось делиться с тем, кто даже не являлся членом Организации. Но мы были двое против одного, и он, наконец, кивнул.

— Заслужил. Мы поделимся с ним.

С каждым мгновением мы приближались к итальянскому кварталу. На большие улицы Антонио не выезжал, гнал через переулки и маленькие улочки.

А меня вдруг затрясло. Сегодня мы убили минимум одного полицейского, а кого-то наверняка ранили. Одно дело, когда мы валим других бандитов, обычно копы закрывают на это глаза. Совсем другое, когда убивают кого-то из них.

Будут облавы, будут рейды. Да, поднасрали мы своим перед начинающейся войной. Наверное, ее даже отодвинуть придется, пока накал страстей не уляжется. А если об этом узнает дон, то по головам нас точно не погладят.

Тони заехал в гараж, и мы вышли из машины. Я тут же снял шарф и кепку, сунул их по карманам. Стащил с рук кожаные перчатки, запихал их туда же.

— В разбег, — сказал я. — Я пойду с Джонни, мы посчитаем деньги. Ваши доли получите завтра.

— Хорошо, — ответил Джо.

Тони же просто кивнул.

— В разные стороны, — сказал я. — Пошли.

Мы вышли из гаража, и Тони закрыл ворота, после чего двинулись в разные стороны. Чемодан нес Ломбардо.

— Нужно тихое место, — сказал я. — Есть у тебя что-нибудь на примете?

— Есть, — сказал он. — Один из моих парней держит невдалеке игру. Завалимся туда и все пересчитаем.

Мы были в районе Джонни, где все его знали. Так что такой вариант нам вполне подходил.

Освещение здесь было так себе, в окнах света почти не было, все уже спали, а фонари не работали примерно через один. Бедный район, что тут сказать, гетто для иммигрантов.

Я увидел, как дорогу нам перебежала крупная крыса. Она, кстати, не просто декорация, а моб, ее можно застрелить и получить какие-то крохи опыта. Есть даже достижение «Гоблин», которое можно получить за сто убитых крыс. Интересно, причем тут вообще фэнтезийные существа?

Прохожих на улице тоже не было, можно было спокойно поговорить.

— Дадим Тони десять процентов, — сказал я.

— А не много ли будет? По уму это твой человек, и ты должен сам с ним расплачиваться, — тут же ответил Ломбардо.

— Джонни, если бы не он, мы бы сейчас сидели в участке, и в лучшем случае ждали бы, когда приедет наш адвокат. Но если учесть, что мы точно убили кого-то из полицейских, то скорее нас просто расстреляли бы и оформили это как сопротивление при аресте. Он нас вытащил, и он заслужил долю.

— Хорошо, — вздохнул он. — Десять процентов. С Джо будешь рассчитываться сам, мы забираем по сорок пять.

Нет, все-таки не нравится мне он. А все потому, что доминирующей чертой его характера была жадность. Нет, он-то ни в чем не виноват, просто разработчики так прописали его личностную матрицу. Но это все равно раздражало.

— Договорились, — ответил я. — Слушай, а ведь у нас проблемы все-таки будут. Копы смерти своих не простят, начнут шерстить. А тут как бы война готовится. Придется залегать на дно.

— И так пришлось бы залечь на матрасы, — проговорил Джонни. — А насчет войны… Им будет наплевать на то, что мы будем убивать других бандитов, да еще и русских. Хрен с ним.

— Слушай, — сказал я. — А как ты попал в Семью? Про меня-то ты знаешь, как и про Джо. Мы показали себя во время войны, Генри порекомендовал нас, и дон принял. А про тебя что?

— Все просто, — ответил Ломбардо. — Я работал на семью с тридцать восьмого года, еще мелким шкетом. В основном принеси-подай, ничего такого. А потом мне предложили серьезное дело — убить одного ирландца, что быковал на одного из солдат. Я убил его, но попался. Однако никого не сдал, а на суде сказал, что сделал это, потому что он клеился к моей девчонке. Должен был отсидеть пятнадцать лет, но благодаря адвокатам ушел на досрочное, отсидел семь с половиной. Дон решил, что я заслужил попасть в Организацию и принял меня во время очередного набора.

— И как там было? — спросил я. — В тюрьме?

— Плохо, — сказал он. — Плохо кормят, и нет женщин. Заставляют чистить сортиры.

На самом деле тюрьма — это тоже часть геймплея. Там тоже можно было мутить движуху. Но естественно игрокам никто не давал больших сроков. Могли посадить на три месяца, на полгода, но точно не на пятнадцать. Иначе ведь весь фан от игры улетучится, если придётся делать одно и то же.

— Понятно, — пожал я плечами.

Джонни подошел к одному из крылец, поднялся наверх и позвонил. Подождал с пару минут и снова надавил на кнопку.

— Спит, может быть? — спросил я.

— Даже если спит, откроет, — ответил Джонни.

И действительно, скоро в окне загорелся свет, с той стороны двери послышались шаги, и я увидел свет в приоткрывшемся дверном глазке.

Дверь открылась.

— Привет, Тимми, — сказал Ломбардо. — Мы по делу.

— Что такое, Джонни? — спросил невысокий, я бы даже сказал щуплый мужичок в пижаме, зато обладающий роскошнейшими пышными усами. — Я ведь уже платил долю в этом месяце.

Да уж, «Джонни». Меня мелкие бандиты называют «Мистер Бомпенсьеро», и никак иначе. Похоже, что его не особо уважают в районе.

— Нам нужно укрыться на пару часов, — ответил ему Ломбардо. — Приготовь две сумки для денег, колы и чего-нибудь поесть.

— Но…

— Никаких но, Тимми, если ты не хочешь, чтобы я прикрыл твое дело. Я и так беру с тебя меньше, чем с других.

— Ага, половина дохода это, конечно, меньше.

Тем не менее, он отодвинулся в сторону и впустил нас. Провел в гостинную, где оказался большой круглый стол, на которое так и просилось сукно для покера, после чего куда-то ушел. Джонни сразу же открыл сумку, запустил в нее руки и принялся считать деньги.

Бабки оказались в пачках разномастных купюр, перевязанных бечевкой. Похоже, что это долгое дело.

Скоро вернулся Тимми, положил на стол две бутылки колы и тарелку с сэндвичами, и ушел. Джонни ему даже спасибо не сказал.

Интересно, он действительно дерет с них половину? Но это же безумие. Тогда единственное, из-за чего он еще жив — это статус члена Организации. Иначе давно убили бы.

Я взял сэндвич, открыл бутылку колы и принялся есть и пить, наблюдая за тем, как Джонни считает деньги. Скоро он закончил.

— Шестьдесят тысяч, — сказал он, и стал делить деньги на две кучки. Одна из них оказалась значительно больше другой. — Это твоя доля, и доля твоего человека, — пояснил он, и только после этого взялся за свой сэндвич.

Я посмотрел и усмехнулся. В моей куче были мелкие купюры, частично рваные и очень грязные. В его же — сотни и полтинники. Да уж, дела.

Но это мне без разницы. Теперь нам с Джо хватит денег на то, чтобы оборудовать клуб.