Злые улицы 2

Глава 20

Я бросился в сторону, рефлекторно закрывая голову руками. Это имело смысл, потому что лучше уж словить осколок руку, чем в башку. Ранения в голову смертельны, а так можно обойтись только легким дебафом.

Раздался гулкий взрыв, меня ощутимо тряхнуло. В статус-баре появился дебаф «Контузия». Противная штука, она уменьшала интеллект, ловкость и меткость. Хорошо хоть проходила достаточно быстро, и поддавалась лечению.

Я запустил руку в карман, достал из него шприц с дозой коктейля, который готовил для нас доктор, применил его. Головокружение тут же прекратилось, дебаф пропал, и я получил возможность действовать.

Перевернувшись на спину, я увидел мелькнувшего в окне человека, вскинул автомат и высадил по нему длинную очередь. Стекло рассыпалось осколками, но они таяли в воздухе, еще не успев долететь до земли. Вот так вот, и не порежет никого.

Через окно перевалился и полетел вниз труп очередного русского. И упал он, как назло, прямо на Луку Дженовезе. Впрочем, ему, кажется, было все равно. Капо шел первым, и не успел сбежать от упавшей сверху гранаты, так что так и лежал, словив множество осколков, и истекая кровью.

Потеря капо — серьёзная проблема для Семьи. Не зря же он — связующее звено между солдатами и доном. Однако сейчас, во время войны, нельзя назначать капитанов и принимать в Семью новых членов. Насколько я понимал, это возможность была попросту заблокирована.

Я перезарядил автомат и перекатился в сторону. Чтобы вскочить одним махом мне не хватило ловкости, пришлось опереться рукой о землю. Однако я все-таки смог встать.

Ну что ж, я теперь главный, если судить по старшинству. Есть еще пара солдат, и вопрос только в том, кто первым возьмёт на себя командование.

И стоит ли это делать? Если операция обернётся успехом, то будет мне и честь и хвала. Если же нет… То все, беда.

Но все-таки нас еще достаточно, а это крутая возможность проявить себя.

— Ты и ты! — крикнул я. — Назад, за ящики, прикрывайте окна. Остальные — за мной.

Я побежал вперед. Вот так вот, взял на себя командование — будь готов действовать и идти вперед. Выживешь — тебя признают старшим. Ну а если нет… Тогда остается надеяться, что успеют спасти и отвезти к врачу.

Дернул на себя воротину, но она отказалась открываться. Зато в одной из них была небольшая дверь, правда, металлическая. Выбивать ее, как и палить в замок бесполезно.

Убрав автомат в инвентарь, позволявший спрятать одно длинноствольное оружие, я вытащил из кармана набор отмычек. Обычно для того, чтобы вскрыть несложный замок с помощью миниигры, мне требовалось пять минут. Сейчас я справился за минуту. Снова схватился за оружие.

— Сюда, — крикнул я Тони, который уже успел перевязаться и снова взялся на оружие.

Он прижался к металлической воротине справа от неё, я рванул на себя створку, он тут же высунулся и высадил весь магазин в белый свет, как в копеечку.

Как только в его автомате кончились патроны, я забежал внутрь, и занял позицию за коробкой. Ну что ж, теперь мы внутри.

Глянул назад, на балкон над дверью, и увидел на нем два трупа. Ага, стрелки не только прикрыли нас, но и убили тех, кто там сидел. Это хорошо, потому что укрытий, которые могли бы защитить меня с обеих сторон, тут не было.

Высунувшись из-за своего ящика, я поймал в прицел одного и русских и выпустил по нему короткую очередь. Ответная пуля ударила в ящик, отколола от него длинную щепку.

Через секунду позицию рядом со мной занял и Тони, а еще двое стрелков встали около двери.

Терминал представлял собой сквозное помещение с двумя воротами для грузовиков с обеих сторон. Вдоль стен было большое количество ящиков, очевидно, с товаром. Их предполагалось таскать.

Наверх, к офису, вела лестница, а еще сверху были мостки. По-хорошему их нужно было зачистить в первую очередь, потому что оттуда можно будет без труда поснимать тех русских, что засели в основном помещении.

Я резко выдохнул и вдохнул.

Да уж, за год спокойной жизни я успел отвыкнуть от таких передряг. Всегда так: расслабляешься, а потом нужно резко собраться, иначе замочат. Вот и сейчас мне как никогда нужно было собраться.

Еще двое наших забежали в терминал, попрятались за укрытиями и открыли огонь. Одновременно с этим приоткрылись противоположные ворота, и в помещение вошли негры и рабочие. Ну что ж, теперь пойдет потеха.

Я снова резко вдохнул, а потом активировал абилку, которая позволяла быстро бежать и снижала вероятность попадания на тридцать процентов. Она открывалась довольно рано, но чтобы прокачать ее достаточно хорошо, чтобы она могла спасти жизнь, нужно было иметь высокую ловкость. У меня таковой не было, но нужно работать с тем, что есть.

Вскочив с места я в несколько длинных шагов преодолел расстояние до лестницы, и забежал по ней наверх. Меня обстреляли, но большинство предназначенных мне пуль пришлись в ступени.

Вскинув автомат, я высадил длинную очередь по одному из русских, что прятался на мостках. Тут же перевел оружие на второго, и дострелял в него остатки магазина. И бросился на землю, прячась за одним из ящиков.

Хорошо, что за время прошлой войны я прокачал меткость до достаточно высокого уровня, иначе у меня это никак не получилось бы.

Третий русский на секунду отвлёкся на меня, и тут же словил пулю от кого-то из бойцов снизу. Я огляделся. Второй ярус был чист, но внизу была слышна громкая перестрелка.

Развернувшись, я рванул в сторону офиса, активировал ещё одну абилку, и на бегу врезался в дверную створку. На удивление, но тридцатипроцентный шанс выбить дверь с одного удара сработал.

Столы, открытый сейф, куча бумаг, телефон… И человек, который говорил по нему. Высокий блондин с выдающейся вперед челюстью, в костюме, больше похожий на немца, чем на русского.

— Эти макаронники совсем сошли с ума, они убивают всех, кого видят, — крикнул он. — Они уже внутри!

Я радостно осклабился. Я уже видел этого парня на фотографии. Это был один из главарей русских, один из тех, на ком держалась их пирамида власти.

Он рванулся к револьверу, лежавшему на столе, но я навел на него ствол немецкого автомата и утопил спусковой крючок, выпуская весь магазин.

Здоровья у него был просто лошадиный запас, но такого количества попаданий он все равно не перенес, и упал. Я перезарядил оружие, подошел ближе, наклонился над ним, и увидел под столом саквояж.

— Алло? Алло? — раздался голос из телефонной трубки. — Виктор?

— Виктор мертв, — ответил я, прижав трубку к уху. — Порт теперь наш. Не суйтесь сюда.

— Да кто ты вообще такой?

— Томми, — ответил я. — Томми Бомпенсьеро. Солдат из семьи Гвидичи.

И аккуратно положил трубку на аппарат. Говорить дальше было не о чем.

Я вытащил из-под стола саквояж, открыл его и увидел, что он полон деньгами. Здесь было много, как не бы пятьдесят тысяч. Но забрать себе я их не мог. Нужно отдать их дону, и уже он распределит их по-честному между всеми участниками налета.

Я прислушался. Выстрелы уже стихли. Мы победили или русские?

Держа автомат наизготовку, я вышел из офиса, посмотрел вниз, и увидел Тони, который, молча, показал мне большой палец. Значит, все-таки мы.

Ну что ж, раз я теперь главный, нужно командовать. Оставить тут охрану из наших, негров и рабочих. А самому ехать к дону. Отчитываться.

— Значит, Лука мертв? — спросил дон.

— Да, дон, Гвидичи, — кивнул я.

— А Генри ранен… Один из моих капореджиме мертв, а другой ранен. И ты принял командование на себя и захватил порт, так?

— Да, дон, — кивнул я уже увереннее.

— Почему ты это сделал? — спросил босс нашей семьи.

— Потому что вы поручили нам захватить порт, — ответил я. — Мы остались без командира, и кто-то должен был руководить остальными. Я просто оказался первым, не побоялся взять на себя ответственности.

— И вполне успешно, — кивнул дон Гвидичи и зачем-то повторил. — Вполне успешно. Хорошо, когда солдат может взять дело в свои руки. Ты не запаниковал, не сбежал, ты взял все в свои руки и успешно доделал дело. Кто из русских там был?

— Виктор, — ответил я. — Виктор Семенович.

Судя по фамилии он был скорее белорус, чем русский, впрочем, не думаю, что для потомков иммигрантов, сбежавших от советской власти, была такая разница. А местные русские бандиты по лору «Злых улиц» как раз и были такими. Ненавистниками коммунизма, потомки белоэмигрантов и прочих сбежавших из страны.

— Что он делал, когда ты вошел в офис?

— Разговаривал по телефону, — ответил я. — Но мне кажется, он собирался сбежать.

— Почему ты так думаешь? — поднял бровь дон.

— Сейф был пуст, — я наклонился, поднял саквояж, и сделав несколько шагов в сторону дона, поставил его на стол. — Деньги здесь. Очевидно, что он собирался уйти. Тем более, что из офиса на улицу вела отдельная дверь.

— Здесь много? — спросил дон Гвидичи.

— Я не знаю, — я покачал головой. — Не считал.

— Вот как? — поднял бровь дон. — Эй, Ричи! Войди!

Дверь тут же открылась, и в помещение вошел один из телохранителей дона. Теперь, после той истории с «Сицилией» босс нашей семьи буквально обложился охраной. Его ведь чуть не застали врасплох, и не прикончили. Именно этом все и закончилось бы, если б не мы с Генри.

Ричи был не молод, на вид его возраст подходил к полтиннику. И он не был членом Организации, а всего лишь подручным. Но дон, очевидно, доверял ему, потому что назначил старшим над телохранителями. И, что немаловажно, сделал самым ближним рубежом охраны.

— Пересчитай, — сказал он, пододвинув саквояж к краю стола.

Вот так вот. Для меня, солдата, это дело слишком низкое. А соучастнику — в самый раз. И если бы у нас с Ричи возник конфликт, то Семья была бы обязана встать на мою сторону. Он ближе к дону, но я — один из Братства.

— Знаешь, Томми, я бы многое хотел тебе сказать, — сказал вдруг дон. — Ты — хороший добытчик, провернул дело с этим прессом, добился стабильного дохода. В твоем Квартале порядок… Был, пока не началась война, но это немудрено, потерять контроль, когда занят совершенно другим. Мои люди следили за твоими соучастниками, и они верные парни. Генри сказал, что за год ты ни разу не просрочил платежи в отличие от твоего друга Джо.

Ну да, было дело, ему срочно понадобились деньги в реале, и тогда Саня вывел из игры больше, чем должен был. Я предложил Генри оплатить его долг, но наш капо сказал, что какими бы друзьями мы не были бы, но в нашем деле каждый стоит сам за себя. Таковы уж правила. Более того, если бы нас угораздило каким-то образом вступить в разные семьи, то ни он, ни я не смогли бы обсуждать дела мафии, пока нас официально не представили бы друг другу.

— Что ж… — сказал дон. — Помимо этого ты и сам верен. Когда тебя оклеветали, ты не сбежал, а сделал все для того, чтобы найти виновного. И справился. Ты выполняешь приказы, а когда это необходимо, можешь взять командование на себя. Так что, я думаю из тебя мог бы получиться неплохой капо.

Что? Из меня капо? Блин, это было бы круто, конечно, но ведь это ответственность. Пока ты всего лишь солдат, то отвечаешь только за себя и своих соучастников. Единственная твоя забота — это засылать конверт с долей своему капо. А статус очень высок, не только в сравнении с уличной шпаной, но и с членами других банд. Да и вообще люди, которые знают, станут относиться к тебе совершенно иначе. Я уже успел это прочувствовать.

А если ты капо… Во-первых, ты отвечаешь за своих солдат, которые отчитываются лично тебе. Во-вторых, ты становишься по сути политической личностью. Можешь голосовать по решениям, которые принимает верхушка Семьи, можешь даже выбирать босса, если с нынешним что-то случится.

А еще Саня, возможно, обидится. Мы начинали вместе, вместе воевали с Тотти, и одновременно вступили в Организацию. Но меня повысят, а его нет. И тогда одно из двух, он либо пойдет под мое начало, либо…

А Генри? Как же он без солдат? Впрочем, набор будет однозначно. Мы только в порту потеряли несколько человек, а если учесть, что волна разборок прокатилась по всему городу, то и там без этой беды не останется. Наберет себе новых солдат. Но и как он отнесется к тому, что мы с ним формально окажемся равны в правах?

Да, доход станет гораздо выше, но стоит ли оно того? Я не уверен.

Впрочем, высказывать этого дону точно не стоит. Отказаться мне точно не дадут, если мафия что-то тебе предлагает, то ты в любом случае соглашаешься. Иначе наносишь Семье оскорбление, которое можно смыть только кровью. Причем, твоей.

— Спасибо, дон Гвидичи, — кивнул я. — Очень рад, что вы так считаете.

— Если бы ты еще не шел так открыто против моих решений, — покачал головой босс. — Эта история с Галтиери, и с ирландцами. Постарайся больше не ввязываться в такое. Хочешь заработать по-быстрому: возьми ювелирный магазин где-нибудь в центре. Или какой-нибудь груз. Не ввязывайся в то, что может испортить наши отношения с другими бандами.

— Да, дон, — кивнул я.

— А еще лучше инвестируй деньги. Попытайся разобраться в этом. Сейчас столько всего можно придумать, и речь даже не о банальной схеме Понци. Махинации со страховкой, например. Строительство. Поговори об этом со своим другом Левенштейном.

Левенштейн совсем не был мне другом, но поправлять дона я не стал. Себе дороже.

— С клубом ты все правильно придумал, и хорошо, что не стал превращать его в банальный бордель, как у Большого Томми, — сказал дон и вдруг улыбнулся. — Хотя, кто из вас больше, я бы поспорил.

— Здесь сорок тысяч, — закончил, наконец, Ричи. Он не только сосчитал деньги, но и сложил их в четыре кучки, очевидно, по десять тысяч в каждой.

— Держи, — дон пододвинул одну из пачек ко мне. — Это за то, что не растерялся, и не дал остальным завалить все дело.

— Спасибо, Дон, — не стал я артачиться, взял деньги и спрятал в карман пиджака.

Я уже знал, куда их потрачу. На усовершенствование мастерской. Как ни крути, пора нам выходить на новый уровень и печатать больше денег. Но опять же, делать это нужно аккуратно. Ни в коем случае нельзя спалиться. Потому что, если что, то сидеть-то именно мне. На меня все завязано. А так как никого сдавать я не намерен, то в тюрьме придётся провести долго.

— Отправляйся в квартиру, где залег. Если ты понадобишься, мы тебя вызвоним, — сказал дон. — Впрочем, не думаю, что это будет необходимо. Русским уже конец. Прямо сейчас особняк их босса берут штурмом, причем, делают это копы.

— Копы? — не понял я. — А им-то это зачем?

— Затем, что не надо было тиранить работяг из профсоюза, — ответил дон. — Прикормленный нами детектив докопался до истины, хотя ему и мешали. А там куча всего висит. Так что скоро Иннокентий отправится в тюрьму на пару пожизненных, а то и на электрический стул. К тому же ты ведь сам знаешь, как тут относятся в русским.

Ну да, на «Злых улицах» все было согласно веяниям эпохи. Мало кого тут не притесняли. И нас, итальянцев, и русских, и евреев, и негров, и китайцев, и ирландцев. Пожалуй, что единственным непритесняемым большинством были англосаксы.

— Так что оставшиеся русские еще побегают и постреляют, ну а потом… Либо уедут, либо лягут тут. Бандой им уже не быть.

Однако дон это все ловко провернул. Неудивительно, столько подготовки-то.

— Спасибо, дон, я пойду, — сказал я, развернулся и вышел из кабинета.

И как назло, столько эмоций, а выходить из игры нельзя, могут вызвонить, если где-то понадобится помощь.

Но день уж слишком насыщенный. Сперва резня в порту, потом разговор с доном, новость о том, что меня могут сделать капо… Да уж.

Пожалуй, куплю чего-нибудь вкусного на вынос и послушаю радио. Телевизор местный я смотреть не могу, лицензированные записи программ совсем не для менталитета человека двадцать первого века. А вот музыка…

Она вечна.