Змеиное проклятье

11.

Спустившись в деревню с холма, на котором так обстоятельно поговорил с Сивером, Сергей первым делом отправился прямиком к бару "Левый берег", что выглядел донельзя странным теперь, с заснеженной, кое-где просевшей крышей.

Снег весело поскрипывал под ногами, вдалеке мерзко нечеловечески орали, но Сергей был спокоен. Он вернулся. И теперь пусть только попробуют его остановить.

Он быстрым шагом подошел к двери в бар и мощно толкнул ее. Дверь с грохотом отворилась и стукнула о косяк. При этом, народ, что сидел в баре, испуганно привстал и схватил ружья.

– Я вернулся! – громовым голосом объявил приезжий.

На него испуганно вылупилось человек семь, все незнакомые, а у столика вскочил на ноги изумленный Лапников. Больше в баре никого не было. Журналист взирал на него с таким же удивлением как и остальные, он то знал, кто такой Сергей и что с ним произошло.

– Ты. – Сказал он.

– Я. – Ответил Сергей. – Не пугайся ты Лапников, я это действительно. Меня Сивер вытащил… Да опустите вы ружья наконец! – крикнул он, уже остальным селянам. – Я человек, может единственный, который вас спасать собрался.

– Спасать? – спросил один из селян. – Да нас уже никто не спасет, а ты небось големов прихвостень. Вон как вырядился, разве нормальные люди так одеваются.

– Что дали. – Ответствовал Сергей и прошел через все помещение к Лапникову. Черепиховцы приподняли ружья, но видя, что пришелец не обращает на ни внимания, повременили с выстрелами. Лапников при его приближении, малость отшатнулся, но к ружью даже не притронулся.

– Но ты не мог! – сказал он – из змей не возвращаются.

– Не возвращаются, – согласился приезжий, – но нам с тобой повезло, нам помогают. Сядь ка лучше, наконец за стол и поговорим. Время идет.

Лапников сел, Серега сел тоже, оглянулся на дверь и произнес.

– Вот что. Расскажи что произошло здесь за время моего отсутствия?

Журналист кинул на него быстрый взгляд, он вообще сильно изменился за последний месяц. Стал нервный, глаза так и бегают за очками.

– Сначала ты! – сказал он.

Серега вздохнул с натугой:

– Ладно, я расскажу, может тогда поверишь и перестанешь за голема считать. – Обстоятельно, хотя и несколько сжато поведал собеседнику о своей змеиной жизни. Не упустил даже мерзкий момент поедания мыши, от воспоминаний о котором Сергея до сих пор временами тошнило.

Лапников слушал, временами вытаращивал глаза, поначалу вроде не верил, но когда Сергей начал пересказывать повествование Сивера, и дошел до похорон шамана Урунгула, начал медленно кивать соглашаясь. Похоже принял.

– Значит – сказал он неуверенно -Сивер тебе все рассказал?

– Рассказал. Расскажи и ты, где Щербинский, что с деревней за это время случилось?

– Случилось что? Много чего случилось. По ночам шабаши донимали, холодно было, старые дома на растопку пускали. Народ гиб один за другим, кого-то ночные твари задирали, кто-то в змею. Видишь этих семерых? Это все кто остался.

– Как? Это все что осталось от двух тысяч населения деревни?

– Но ты же сам говорил, что к августу тут никого не останется. По домам уже не живем, ночуем здесь, здесь и от шабаша отбиваемся. Дрова скоро кончатся, пропитанье тоже… хорошо что ты вернулся, посидим здесь напоследок. – Неожиданно закончил журналист, вперив безнадежный взгляд в искорябанные доски пола.

Сергей снова осмотрел комнату. Народ сидел по углам, тесными кучками. Люди просто сидели и ничего не делали, смотрели отвлеченно в стены и похоже прибывали в депрессивном ступоре. Спиртного на полках не осталось, но селянам было уже не до него, под стойкой теперь была навалена груда банок с тушенкой. Всем семерым хватило бы на неделю.

– Дела. – Сказал Серега, снова поворачиваясь к Лапникову. – А почему Щербинского не видно?

– Так нет его, – ответил журналист, – исчез неделю назад. Мы с ним весь это месяц вдвоем держались, от шабаша оборонялись, хотя уже не сил не было, не желания. Ты когда обратился вы змеюку, мы вообще еле от пруда ноги унесли. Ты обратился, да сразу и цапнул Щербинского за сапог, хорошо не прокусил. Впрочем теперь то что, нет с нами Щербинского, небось змеей где ни будь шастает.

– Странно, – заметил приезжий, – почему Сивер не вернул его, если вернул меня. Или он все-таки не смог селянина найти.

– Какая разница в конце концов. – Вяло сказал Лапников и понуро уставился в пол.

– Да ты не раскисай, мне Сивер прямо сказал что вот-вот найдем решение как уничтожить камень. Значит не все еще потерянно. Ружье при тебе? Я останусь пока с вами в баре, пороюсь в архиве еще раз.

– Вон твой "Дракон" – сказал журналист указывая под стойку – мы еще тогда его от пруда вытащили.

Раздался царапающий звук и из-под стола на слабый свет керосинок выползла Венди. Псина прихрамывала, а шерсть на боку весьма сильно обгорела.

– Жизнь тяжела, – произнес Лапников скорбно, – прав был Щербинский.

За окном шелестел снег. Лапников еще рассказал что ночные шабаши с появлением снегопада стали реже, а периодически вообще пропускали по несколько ночей. Так что в деревне теперь стало безопасней. И непонятно, толи твари ночи мерзнут как люди, толи притомились и не торопятся штурмовать бар, потому что людей осталось так мало, что можно сокрушить одним наскоком, толи, что скорее всего стянули основные силы на дно пруда, где и готовят страховидных монстров. Хорошо еще что Сергей не мог вспомнить облик созданного при нем чудища. Запомнилось только что-то черное, а детали, как и кошмары теперь намертво вморожены в подсознание.

Посидели некоторое время молча. Сергей, медленно отогреваясь и наслаждаясь теплом и покоем. Не сравнить конечно с покоем подле Сивера, но тоже ничего. Как приятно быть среди людей! Пусть даже таких мрачных и запуганных как эти. А Лапников мрачно пялился в столешницу.

Сергеев мешок сохранился и лежал теперь подле столика, вперемешку с Лапниковскими вещами. Приезжий порылся в нем, вытащил на свет, потрепанную, залитою разноцветной кровью папку. Ту самую, что так невнимательно читал в первую ночь. Положил ее пред собой, раскрыл. Где-то здесь. Да, стоит почитать внимательно и найдется отгадка, как уничтожить камень. Надо внимательно прочитать о племени, и об их языческих обрядах. Отгадка должна скрываться под этим толстым картонным корешком с грязными потеками, о чем же тогда предупреждал воевода.

Он сосредоточенно полистал папку, медленно погружаясь в поток разнообразных сведений, и боясь пропустить нужное. Лапников напротив угрюмо сидел вяло свесив руки. Хотелось бы радоваться, что не один опять, да сил нет. Устал.

Неожиданно позади народ зашевелился, зароптал, зашебуршился и этот звук был так знаком, что Серега мигом отодвинул папку и обернулся. Так и есть, опять очередной вскочил от стола, дергается по помещению, обращается в змею. Руки селянин держал прижатыми к лицу и тонко пищал. А между пальцами пробивался косматый бурый мех.

– АААаааа – вопил Черепиховец, его шатало, он ударился об стену и чуть не опрокинулся, но удержался и сумел таки отнять руки от лица.

– Да убейте вы его, чтоб не мучился. – Сказал кто-то.

Один из селян вытащил из-под столика свое потрепанное ружье, нехотя прицелился, а остальные наблюдали за ним хладнокровно и спокойно, будто не убивали на глазах их бывшего земляка.

Пораженный змеиной болезнью болезненно метался по старым доскам пола, отшатывался в испуге о столиков с людьми, а лицо его было странной смесью гладкой блестящей шерсти и чешуи. На лбу проклюнулся третий глаз желтоватого цвета, который безумно вращался в орбите. Бывший селянин шатнулся к столику за которым сидели Сергей с Лапниковым, слепо оглядел их и неожиданно сделал то, что от него совсем не ожидали. Он рванулся вперед и цепко ухватил, будто когтями папку и с историей Черепихова.

– Эй! – вскрикнул Сергей в изумлении, а этот монстр отскочил в сторону, и прыгнул головой вперед в окно.

Громыхнул выстрел, это опомнившийся селянин нажал таки на курок. Но монстра и след простел. Лишь задувал ледяной сквозняк в расколотое стекло. Да изумленно сидел Сергей, уставившись на то место, где только что была папка.

– Как же так? – сказал он.

– А никак, – произнес один из людей, что сидели у стены, – нет теперь твоей папки. И зачем ему она только понадобилась?

– Но там же… А! Я иду за ним!

– С ума сошел, хочешь что бы второй раз пришибили?

Но Серега уже вскочил, взглянул на Лапникова, тот оставался безучастен и выскочил в морозную тьму. Ветер тут же продрал до костей и толстая подаренная рубаха совсем не спасала. В небе мерцали зарницы, а снега не было, лишь лежал он только на земле, толстым, утоптанным неведомыми тварями слоем. Обращенец стоял напротив у стены другого дома, он дрожал, сжимал в лапах папу и дико сверкал глазищами.

– Стой! – крикнул Серега. – Отдай папку!!!

– ААААаа!!! – ответил монстр и стремительно метнулся в сторону.

Сергей побежал следом. Было холодно, ноги увязали в снегу, а сверху одна за другой сверкали зарницы.

– Стой! – орал приезжий. – Брось папку, отпущу!

Змей впереди несся так, что за ним взметывался высокий белый снежный бурун, по которому его очень легко было обнаружить в темноте. Бегущий на ходу издавал писклявые звуки, и изо всех сил пытался оторваться подальше от преследующего Сергея. Он пару раз оскальзывался, гулко шлепая изменяющимися на ходу лапами, а затем вдруг резко кинулся в сторону и скрылся в тени одного из домов. Громко хлопнула дверь, значит монстр спрятался внутри. Тихий замирающий взвизг и тишина.

Сергей остановился тяжело дыша, давно та не бегал. А еще по рыхлому снегу. Он находился в прибрежной зоне Черепихово и где то за крайним домом начинается обрыв, а под ним течет невидимая в темноте Волга. Ветер посвистывал в пустых оскаленных рамах, тихо и печально. Да где то еще скрывался монстр, укравший папку как раз в тот момент когда приезжий уже почти нашел средство избавления.

– "Неужели они знали?" – подумалось Сереге – "Они знали о том что вернулся, и о том что замышляю снова разрушит камень. Может мы и правда под колпаком. И Сивер тоже?"

Только теперь он обнаружил, что забыл в баре ружье, выскочил как есть, налегке. В доме, в который вбежал монстр, что т тихонько шебуршилось. Поскрипывали половицы.

– Зайти или не зайти? – спросил сам себя приезжий. – Ружья нет, но с другой стороне он вроде меня боится, может удастся уговорить отдать папку?

Медленно Серега двинулся к распахнутой настежь двери. Та висела на одной петле, и покачивалась, чуть поскрипывая. А черный провал двери зиял пустотой. На пороге был навален снег, под которым с трудом угадывались очертания дорогого ковра. Было абсолютно темно, только ветер пел свою тоскливую песню.

– "Фонарь бы" – подумал Сергей с досадой и сделал шаг вперед в темноту.

Половицы под ковром скрипнули, и нога скользнула по ледяному покрову. Приезжий остановился, тщетно пытаясь привыкнуть к царящему вокруг мраку. В темноте что то шевельнулось и затихло.

– Эй. – Тихо сказал Серега во тьму. – Ты здесь?

Вообще было ужасным пренебрежением к опасности, идти вот так. Без оружия, через проклятую деревню. Но видно превращение в человека ослабили бдительность Сергея.

В соседней комнате зашевелилось, и раздался звон бьющегося стекла, что-то тяжелое рухнуло на пол, взвизгнуло, так, что приезжий вздрогнул. И снова тишина, лишь поскрипывает выбитая оконная рама.

– "Надеюсь этот дом не из тех, из которых хозяева не успели вылезти во время бури?" – подумал приезжий. Испуганно оглядываясь по сторонам.

Впрочем видно было очень мало, если не сказать ничего. Снег лежал двадцатисантиметровым слоем на полу, и если и был здесь бывший хозяин этого уютного домика, то наверняка скрывался под снегом. Не наступить бы.

Серега медленно направился к комнате из которой последний раз слышался звон. Теперь там была тишина. Вблизи оказалось, что двери в комнату нет, она лежит под ногами припорошенная снегом. Две ржавые насквозь петли одиноко свисают с косяка, причем на одном из них гнилые остатки дерева. Видимо дверь попросту выломали. Кто выломал ясно, но кто здесь скрывался, и выжил ли? Какое теперь это имеет значение, дом все равно пуст, а внутри прячется только очередной перерожденец Черепихово.

Сергей замер в проеме, напряженно пытаясь хоть что ни будь увидеть. Почти полная темнота, хотя на противоположной двери стене повисло что-то тяжелое, временами колыхающееся, наверное портьера или тяжелая штора. Оттуда били и слабые лучики света, от верхних зарниц.

Сергей переступил порог, гулко ударил ногой по лежащей двери.

Ничего не произошло. Ни шума не шороха, и слышно лишь Серегино учащенное дыхание.

Он сделал еще шаг, нащупал шероховатую стену рядом с собой и снова двинулся вперед. Темнота наседала со всех сторон, в ней кажешься мухой, надежно спеленатой черной вязкой паутиной. Да, тьма глушит даже шаги, и лишь тот, кто затаился в этой же комнате видит в ней хорошо, много лучше почти беспомощного человека.

Приезжий двигался вдоль стены, испуганно оборачиваясь, каждый раз, когда ему казалось, что кто-то находится позади. Нет, тишина. Вот что люди иногда боятся так же как и тьму – тишина, тишина в которой не знаешь, не подкрадывается ли к тебе что-то сзади. А тишина вкупе с тьмой – сочетание хуже некуда.

Он наконец добрался до портьеры, остановился и тут позади него, из тьмы родился грохочущий звук шагов, сопровождаемый дробным клацаньем когтей, пробивавших снег до самых прогнивших досок пола. Сергей стремительно обернулся, и тут темнота вокруг взорвалась. В голове стукнуло, загудело, а перед глазам расплывались зеленые пятна, он вяло хватанул руками воздух, но кулак, только что мощно ударивший его в скулу ударил еще раз и Сергей развернувшись упал намертво вцепившись в портьеру. Та не выдержала и сорвалась с карниза открывая в комнату доступ вялому ночно – дневному свету.

В пяти километров от дома историк Леонид обстоятельно разговаривал с воеводой Сивером, а из леса на них ненавидяще пялились волки.

Сергей отупело упал на колючее снежное покрывало, а следом его погребла под собой тяжеленная пропитанная льдом портьера. И вовремя, потому что вылезший из угла монстр ударил ного – лапой по тому месту где должен был лежать приезжий. Но лапа запуталась в портьере и в результате не попала по телу. Серега одурманено выползал у стены. И пока змей ожесточенно драл когтями портьеру, смог кое-как стать на ноги. Мир вокруг плыл, можно смутно было наблюдать черную фигуру возящуюся у окна. Серега встряхнул головой стараясь ее прочистить, скула горела и дергала.

– "Кулаком ударил!" – подумал он и чуть не рассмеялся, несмотря на абсурдность данного действия в такой момент.

Ударил кулаком, хотя в наличие такие когти, велика память человека, не сразу исчезает. Монстр наконец расправился с портьерой, не нашел там тела и гневно расшвырял ее кусочки в разные стороны, обернулся и слабенький свет на секунду озарил его лицо.

– Какая гадость! – сказал приезжий громко и вслух, он надеялся что змей поймет и правильно истолкует его слова.

Да, помесь змея с волком это что-то. На деформированном человеческом теле, вроде бы человеческой голове, растет густая бурая шерсть и топорщатся серые волчьи ухи. В шерсти гневно сверкают два оранжевых звериных глаза, а третий, во лбу мертв и темен без зрачков. Явно змеиный. Там где шерсти нет, есть чешуя, что выглядит особенно гадко, кажется что оборотня побил лишай, кожа чешуится и маленькие серые чешуйки падают вниз.

Оборотень нашарил наконец глазами Сергея и расхлебянив пасть, заорал. Полный набор волчьих огромных клыков сверкнул в слабеньком уличном свет, а между ними болтался и дергался сероватый, словно покрытый налетом ядовитый клык с которого падали на язык быстрые капельки яда. Чудище снова взревело и сжало свои когтистые кулаки, двинулось на него дико сверкая желтыми глазищами, которые теперь вроде бы даже светились во мгле.

Серега кинул быстрый взгляд за спину. Прикидывал возможность бегства. Нет, не убежать никак, этот недозмей отрезал собой все пути к бегству.

Чудище ринулось вперед вопя как древние паровозы при выходе из туннеля, ноги к приезжего все еще были ватными, но он неимоверными усилиями умудрился увернулся, больно стукнулся затылком о стену, снова чуть не упал. Но мощный удар, что монстр целил в него, прошел мимо, инерция увлекла чудовище вперед и кулак его с хрустом влетел в стену.

– Ааарг! – выдал змей, хватаясь за правую лапу.

И тут Сергей кинулся снизу на него, ударил правой, и чуть не сломал руку, но тут же добавил левой. Монстр отодвинулся в сторону, и забыв про покалеченную лапу начал яростно махать когтями, пытаясь зацепить человека.

Серега еще пару раз ударил оборотня в живот, но тот был словно деревянный и кинулся к двери. Удар в лопатку настиг его тут же и опрокинул на ледяной пол. Монстр подскочил и добавил еще ногой. Приезжий попытался подняться на четвереньки но был тут же опрокинут новым ударом и загнан в угол.

– "Да что я ему!" – проорал мысленно он. – "Мяч что ли"

И в следующий раз стремительно вскочил на четыре конечно, и кинулся вбок, монстр попытался нагнать, но Сергей уже встал на ноги и прижался спиной к стене. Монстр ударил, реакция у него была потрясающая, звериная. Вряд ли даже боксер тяжеловес, выстоял бы против этого зверя, Серега попытался защититься, но не смог, и получил удар в переносицу, от которого на секунду глаза залило оранжевой болью. Оборотень ударил еще и еще, но Сергей, ослепленный жуткой болью их даже не почувствовал. Но даже через оранжевый круги плавающие в глазах он увидел что на тошнотворно мерзкой роже чудовища плавает бессмысленная улыбка.

Следующий удар приезжий кое-как отбил руками, хотя секунду казалось, что кости не выдержат этого и переломятся, и пока чудище замахивалось для нового, изо всех сил пнул в твердое волосатое брюхо.

– Ооох… – выдохнул оборотень, а в брюхе на этот раз что-то прогнулось.

А Сергей не давая тому передыху что было сил ударил всем весом в эту продолжающую блуждать ухмылку. Хрустнуло, руку пронзило острой болью, а в колеблющимся свете зарниц засверкал вылетая огромный беловатый волчий клык. Монстр отшатнулся на полметра, всего лишь отшатнулся, ведь в конечном итоге он весил почти вдвое больше Сергея, а из пасти потянулась желтоватая сукровица. Кровь не текла, или эта желтая как глицерин гадость и была кровью этого змеемонстра?

– Ну – выдавил Сергей хрипло – каково?

Видимо монстру было неприятно, потому что теперь он по настоящему озверел. Хотя впрочем озверел, про такого как-то даже не подходит, он ведь и так зверь, впрочем и звери подвержены неконтролируемой ярости, сродня той, при которой африканский носорог вырывает своим костяным оружьем кусты и мелкие деревца.

Оборотень кинулся на Сергея и начал его мордовать без зазрения совести. Монстр ревел, брызгал слюной, кулаки его стремительно работали, и только часть из них Сергей как мог принимал на руки. Так его не были никогда, это был какой то садизм и вскоре Сереге стало казаться, что он видит частицы жизни вылетающие из него при каждом ударе.

В избиваемой голове, зациклено крутились две оставшиеся мысли: Первая – ведь он же меня убьет. Вторая – снег идет.

Он сумел увернуться от последнего удара, скорей просто завалился на бок и услышал как оборотень снова попал в стену, взревел, но боли видно больше не чувствовал. Сергей нагнулся, прижав руки к груди, бить ими было все равно бесполезно, к тому же правая похоже вывихнута, а то и сломана. Он наклонился, поднырнул под очередной удар, чуть не упав кинулся вперед. Мысли в голове растворились, лишь странно медленно проплывал пред глазами снежный наст.

Мощно оттолкнувшись ногами Сергей боднул оборотня в сравнительно мягкий живот. Боднул мощно, не думая о том что может сломать шею. Ударил со всего веса, и хотя и весил гораздо меньше чем монстр, удар таки достиг своего.

Шея выдержала, в голове и так плавал туман, и ничего нового в ней не образовалась, а вот чудовище покачнулось, зашаталось

И тут приезжий обхватив мохнатое туловище руками, обрушил таки его на снежный покров пола.

Мучительно медленно тяжелая масса начала заваливаться. Так падает столетний дуб, крепко вцепившийся толстыми корнями в землю.

Он заваливался-заваливался и наконец тяжело рухнул, и взвилась вокруг него тонкая снежная пыль.

– Аааааа!!! – заорал оборотень неожиданно, а вместе с его диким воплем до Серегиных ушел дошел странный резкий звук. Словно прорвали кусок толстой грубой ткани.

Вой оборотня перешел в визг, а Сергей по-прежнему сдавивший его руками увидел как из пасти рта чудища хлестанул в потолок фонтан желтоватой, гадостно воняющей крови чудовища. Оборотень бился в судорогах, агонизирующе орал, огромная мохнатая лапа зацепила Сергея и отшвырнула словно пушинку к обледенелой стене. Чудовище яростно извивалось, но с каждой секунду судороги слабели, и теперь было видно, как из под шеи змея растекается гниловатая парящая лужа жидкости.

– Ииииии! – провизжал монстр и захлебнулся. И затих, лишь слабеюще простучало по полу, то, что должно было быть хвостом народившегося змея.

Серега лежал под обледенелой стеной, от которой несло холодом и как ему казалось, умирал. Впрочем, иначе мало кому покажется, измордуй его так как Сергея. Внутри все горело, оба глаза заплывали но все-таки самым омерзительным было именно то ощущение медленно закрадывающегося в организм холода, вытесняющего последние частицы жизни.

Холод, тьма, энтропия.

Пару слов о монстре, только что испустившего дух, в трех шагах от скрючившегося у стены Сергея. Оборотень стал жертвой собственной неосторожности. Прячась в темной нише от идущего следом Сергея, бывший селянин уронил с ветхого стола огромное глубокое блюдо сделанное из хрусталя, очень кстати дорогое, гордость бывшей хозяйки этого дома, ныне лежащей окоченевшей на кухне.

Звон именно этого блюда слышал Серега пробираясь по холлу. Да блюдо разбилось, на три огромных куска, направив к небу образовавшиеся острые как кинжалы края. На эти то хрустальные ножи более тридцати сантиметров длиной и навалился всем своим немалым весом оборотень. Он напоролся не на один или два, а на все три острейших осколка, которые вошли ему в спину и шею. Сергею еще сильно повезло, что какой ни будь осколок не пробил тело мутанта насквозь и не поранил его самого. Что ж, следите за чистотой в доме.

Грохнула входная дверь и в прихожей затопали торопливые шаги. Показался колеблющийся, но такой яркий казалось свет керосинового фонаря. Изумленные голоса, затем в проеме комнате неожиданно появилось изумленное лицо Лапникова. В одной руке он крепко сжимал свою двустволку, а глаза шарили в поисках опасности. Тут он увидел Сергея, лежавшего в скорченном виде, но не обратил внимания, видно приняв за труп, каких много в пустых домах. Понял это и Серега, и поэтому он чуть двинулся и выдавил из себя слабый хрип:

– Лааа…

Лапников повернулся, глаза у него вытаращились, и он испуганно выдохнул:

– Оох. – и почти побежал к Сереге, в комнату вслед за ним ввалилось еще трое селян, которые стразу остановились нацелив ружья на бездыханный труп оборотня.

Когда Лапников уже наклонился над ним Сергей вяло пробормотал себе под нос:

– А пораньше было нельзя?

Следом за этим он отключился.

Тишина, темнота. Во тьме, измученный разум бился и взывал к свету. Сколько так может продолжатся? Который раз его ввергают в эту тьму, в котором лишь подсознание единственный собеседник и советник? Второй? Третий? Сколько надо бить человека чтобы сломать его? Сколько надо мучит рассудок. Чтобы и он сломался. Сергей оказался крепок, а может это сивер в очередной раз помог, развел малость своим присутствием темноту кошмаров.

Приезжему снился сон. Он стоит на голой равнине, а позади стена, что тянется до самого горизонта. А в стене – исполинских размеров ворота, наглухо закрытые на прочнейший сосновый засов. Серега смотрит на них и понимает что это за сон, и страх толстым вязким потоком вливается в душу. Да, вот он этот кошмар, он здесь, столько лет мучивший его. Серега отупело смотрит на ворота и ждет неизбежного.

И вот оно! Дикий рев за воротами, что-то тяжелое бродит за ними, ищет малейшую щелочку чтобы прорваться внутрь. Ему надо только одно, просочиться внутрь и добраться до человека стоящего в изумлении. Сергей чувствует эту ненависть, что изливается на него из-за дощатой стены. Рев становится громче, и удар, тяжелый и мощный, обрушивается на крепкие створки. Страшно, Сергей видит, что ворота все-таки не выдержат и страшилище прорвется внутрь. Надо бежать!

Приезжий разворачивается и бежит, бежит в поле, но ноги вязнут и высокая отдающая прелью трава цепляется за ноги, останавливается. За плечами удары снова и снова падают на дверь, и та скрипит, почти уже разваливается, расходится по бревнышку.

И вот с последним ударом бегущий слышит, как двери слетают с петель. Сергей знает, как сделать, чтобы кошмар прекратился. Он поворачивается и остановившись глядит на падающие ворота. Сейчас, сейчас сон прервется, спасая сознание, от увиденного.

Но сон не прерывается, нет, и с крайним ужасом Сергей видит свой страх, что пролезает в пролом в воротах. Это не страшный шипастый, тяжелый носорог динозавр.

Это Щербинский.

И он проходит в ворота и глаза у него светятся страшным багровым огнем. Щербинский открывает рот, обрамленный шевелящейся бородой и ревет:

– Я иду! – и снова. – Я идуу!

Сергей очнулся, и с горечью осознал что вернулся снова в этот ужасный циничный мир, где над человеком издеваются как хотят, где деревня скрыта под колпаком и нет прохода свету нет, и где в любой момент можно обратиться в змею

– Очнулся – сказал незнакомый голос.

Сергей приоткрыл глаза, и тут же к нему вернулось мироощущение, а также дикая головная боль, и разнообразный набор болей по всему телу. Свет хлестнул по глазам и пришлось их снова закрыть. Некоторое время полежал так, затем все-таки снова приоткрыл их, и щурясь. Узрел над собой побеленный потолок трещинах.

– Аай… – простонал он, но глаза приоткрыл еще больше, и обшарил ими помещение.

По крайней мер так можно отвлечься от боли, что терзала казалось все тело.

– "Круто он меня" – промелькнула мысль.

Он лежал похоже на кушетке, а вокруг находился некий кабинет, достаточно светлый, хоть и освещаемый сейчас двумя керосинками, письменным столом из ДСП и беленым шкафчиком из металла напротив.

У кушетки стоял стул а на стуле сидел некий тип, старенький с седой козлиной бородкой. Один он был в некий белесый балахон.

– Сивер? – спросил Серега, хотя то что вышло изо рта было весьма искаженно.

– Нет, нет. – Отозвался субъект. – Не знаю кто такой Сивер, хотя мне кажется это его статуя стоит в нашем музее. Я доктор. Доктор Тимаго, в общем то я оказал тебе первую помощь.

А правильно, и балахон на типе, похоже докторский халат.

– Значит, – сказал Сергей, – меня вытащили?

– Вытащили, – согласился доктор, – а то бы неминуемо замерз.

– А где Лапников?

– Ждет в другой комнате, пригласить?

– Давайте.

Тимаго ушел в комнату напротив, а Сергей попытался приподняться, удалось, несмотря на то, что голову снова заволок туман. Видимо его состояние не так уж и плохо. Полминуты он созерцал мутными глазами докторский кабинет, а потом обессилено привалился к стене.

Вернулся доктор, а с ним Лапников с собакой. Вид у него пожалуй стал повеселее чем раньше.

– Живой! – сказал он, – слава богу, мы уж думали, что тебя не донесем. Все-таки ты вернулся! Теперь мы прорвемся!

– Чего вдруг оптимистом таким заделался?

– Так ведь вернулись. Тебя вот спасли. Такого зверя в одиночку завалил.

Сергей неожиданно понял что Лапников против обыкновения называет его на ты. Нет, изменился журналист.

Сергей воззрился на доктора:

– Сильно он меня?

– Змей то? Ну вообще жить будешь.

– В смысле.

– Множественные кровоподтеки, вывихнуты пальцы правой руки, пара трещин в ребрах, я их перетянул, так что ничего, оба глаза затекли, ну это ты и сам понял, нос сломан, печально но факт. Я как мог его выправил, так что внешне это не отразиться. В сущности ты очень легко отделался, при таких ударах, все обычно кончается сотрясением мозга. А у тебя нос.

– Мои мозги уже сотрясли так, что больше нельзя. – Улыбнулся Сергей, и моргнул глазами от острой вспышки боли в голове.

– Затылок разбил, это да, – продолжил доктор, – но тоже только ссадина. – Затем глянул на Лапникова и спросил. – Ну что. Второго звать?

– Зови. – Кивнул Лапников.

– Эй ты! Давай сюда! – крикнул Тимаго в дверной проем.

Оттуда послышались шаги и в комнату вошел… Леонид!

– Ну что? – сказал он. – Живой?

– Леонид! -воскликнул Сергей. – Да ты здесь!

– Здесь, – подтвердил тот, – и даже много чего узнал.

– Но как…

– Очень просто, ну слушай и изменился ты, не узнать.

Сам историк выглядел по-прежнему, только на лбу красовался малиновый синяк, да волосы были всклокочены и стояли дыбом.

– Еще бы, – сказал Серега с горькой усмешкой. – Не каждый раз тебя так мордуют!

– Да нет, дело не в том, ты прямо постарел лет на десять, не меньше!

– Уж на десять…а где папка?!

– Тут она, – сказал Лапников, – я ее поднял в доме, когда этот…это издохло.

Серега отодвинулся от стены, снова взглянул на Леонида, тот стоял и ухмылялся подле Лапникова, оба чем-то неотличимо похожие. Может быть потому что у обоих бороды? Только у Леонида она черная, а у журналиста рыжеватая. И оба смотрят с хитрым прищуром.

– Даже не вериться что ты здесь. – Произнес Серега. – Искал значит меня?

– Искал. – Сказал Леонид все с тем же ухмылом.

– Что ты все улыбаешься?

– А чтоб с ума не сойти. – Ответил непринужденно историк.

Сергей потряс головой и ему показалось, что внутри что-то зазвенело перекатываясь, все вернулись, Леонид как-то оказался здесь. Как раз его и не хватало в последнее время, есть по крайней мере хоть один здравомыслящий человек теперь в Черепихово. Приезжий уставился на Леонида мутным взором и вопросил:

– Ты как, знаешь все?

– Мне встретился по дороге странный тип по имени Сивер, он назвался воеводой русского войска бравшего село в четырнадцатом веке.

– Это он и есть, верь на слово.

– И он рассказал мне такой бред, в который я никогда бы не поверил, не наблюдай за нами в это время тридцать волков, которые не смели к нему подошли.

– А еще он светился.

– Да, еще он светился. Остальное он тебе тоже рассказал.

– Рассказал, – странным тоном произнес Леонид, – и это тоже в некотором роде правда.

– Правда. – Произнес доктор Тимаго и после этих слов обратился в змею.

Улыбка Лапникова поблекла, Леонид вытаращил глаза, а Сергею неожиданно захотелось заплакать. Среднего размера змейка печально поглядела на них со стула, а затем скользнула в темноту за дверью. На стуле остался сиротливо лежать белый халат.

– Ооох… – сказал Леонид, а Лапников пожал плечами:

– Минус один. Итого в деревне осталось шесть человек, плюс трое приезжих.

Серега, наконец собрался с силами и встал, поддерживая себя об стену. Голова на миг закружилась, но он удержался на ногах.

– Так, – сказал приезжий, – раз нас снова трое, хоть немного и в ном составе, не мешало бы сосредоточится и на деле. – так все тебе рассказал Сивер?

– Да. – Сказал историк. – Все. Вплоть до твоих скитаний по лесу.

– Ну это он мог бы и не писать. Дайте мне папку, необходимо посмотреть обряды.

– Обряды? Какие обряды?

– А говорил что все рассказал. Сивер намекнул мне что отгадка кроется в древних обрядах племени Лемех.

– Ах обряды, – протянул Леонид, – в папке твоей обрядов нет.

– Как нет? А зачем же я тогда…

– Ну, не знаю. В Ярославском архиве я все-таки побывал и вынес оттуда помимо прочего именно описание старинных обрядов язычников.

За стенами дома доктора что-то отдаленно громыхнуло. Дальний раскат грома может быть, или еще что ни будь.

– Что же за обряды? – спросил Серега поморщившись, перетянутые ребра болели, а дрался получается напрасно.

Приезжий еще раз оглядел друзей. Оба держаться спокойно, невозмутимо, словно не обратился у них на глазах человек в змею только что. Человек все-таки ко всему привыкает, даже к этому. Только потом становится черствым, и не обращает внимания на боль ближнего. Такими возвращаются с войны, когда люди умирают совсем рядом. Или из деревни Черепихово, как не дико это звучит. Что ж, чувственное отупение тоже в своем роде защитная реакция.

Гром громыхнул поближе, словно собиралась простая летняя гроза, что не редкость в это время, если только нет снега. Эх, порой хочется даже такую грозу, лишь бы развеять ледяное омертвение этого края.

– Обряды, – сказал историк, – обрядов много, но нам надо специальный, можно сказать самый закрытый. Нам надо ритуал инноодушевления.

– Вот ведь бред, – встряхнул головой Лапников, – ты сам то хоть понял что сказал.

– Понял. – Спокойно ответствовал Леонид. – Не только в христианстве были ритуалы изгнания бесов. У древних угоров тоже было нечто подобное.

– А ты считаешь что у нас тот самый случай? – спросил Сергей.

– Тот самый. Мы имеем дело с вселением в неодушевленный предмет. В камень. И пусть мы не знаем что вселилось, мы имеем на вооружении универсальный обряд.

– И какой же?

– Все очень просто, и… – историк на мгновение замялся – в одной позиции довольно сложно. Видите ли, для того чтобы изгнать змея из камня необходимо зарубить острым железом, недавно обращенного оборотня.

– В смысле, оборотня.

– В том смысле, что надо убить бывшего жителя этой деревни.

Настала тишина. Леонид внимательно посматривал на остальных, ждал ответа. Лапников опустил голову и елозил взглядом по полу. Сергей казалось снова впал в забытье, от боли. Вид у него действительно был страшненький, с этими заплывшими глазами, жуткими фиолетовыми кровоподтеками на лбу и на скулах.

Разряд грома ударил прямо у них над головой так, что с потолка посыпалась обильно штукатурка, а справа по стене пролегла легкая трещинка.

– Ладно, – тихо сказал наконец Сергей, – нам необходимо пролить кровь оборотня. Пролить на камень. Оборотень. Змей, когда-то был человеком, как и мы сейчас. Но обратившись в змею, он отдал свою душу в жертву Снорунгу. То что осталось лишь змеиная оболочка, то есть уже не человек. Для человека это означает смерть.

– Интересно, а как ты умудрился остаться при своем, хотя был змеей. – Встрял Лапников.

– Не подозревай, – ответил Сергей, – мне помог Сивер. Я кроме всего прочего не участвовал в создании того черного супермонстра. Если то что осталось после обращения больше не человек, то мы сможем это сделать. Мы поймаем оборотня и убьем его.

– А если… – начал журналист и затих.

По соседней стене разлился беловатый яркий свет и в грязных серых обоях проступило лицо. Лицо было с белоснежной бородой, оно оглядело присутствующих и остановилось на Сергее.

– Побили? – спросил Сивер.

– Причем напрасно. – Ответил Серега. – Здравствуй воевода, что желаешь?

– Желаю сказать, что нашел Щербинского.

– Как?! И что же с ним?

– Он обратился в змея. – Произнес старый воевода со вздохом.

– Это мы предполагали. Что же тут нового. Ты ведь не сможешь вернуть его?

– Не смогу. Но он обратился не просто в змею. Он обратился в летающего змея.

– Это как тот, что мы вспугнули у Дворца Культуры?

– Больше. Этот размером с дом, красные крылья, тяжелые чешуи, и четыре лапы с когтями. Летает и временами дыхает огнем.

– Это как это огнем? – удивился Лапников. – это что же за змей такой? Это же дракон какой то! Сивер, да это не может быть правдой. Я понимаю змея, но дракон!

– Дракон есть, – сказал сивер громко – и вы в этом сейчас сами убедитесь, потому что он вылез из пруда пол часа назад и сейчас начнет кружить над селом. Я поэтому и пришел, чтобы предупредить.

Серега оттолкнулся от стены и встал. Сивер нес бред, который в очередной раз норовил стать правдой. Снова громыхнуло у них над головами.

– Бегите отсюда! – крикнул Сивер. – бегите прочь и прячьтесь в каком ни будь подвале, где он вас не достанет.

– А почему именно нас?

– Да потому что в деревне больше никого не осталось!

Громыхнуло. Сивер исчез, а на его месте стена и часть крыше неторопливо обрушились и явили взору трех находившихся внутри людей темные небеса. С виду пустые, но потом они различили нечто, парящее почти в облаках. Тяжелая черная масса, вырисовывающаяся на фоне вспыхивающих временами зарница. И масса эта неторопливо взмахивала крыльями. Затем крылья на миг застыли и вниз с неба обрушился ослепительный огненный водопад, заливший собой два окрестных дома, где что-то глухо взорвалось и полыхнуло. Под ухом Лапников заорал.

– Боже! Да это же напалм!!!