Змеиный зуб

11

Дом оказался маленьким, и это почему-то разочаровало Мартинеса. Он вовсе не ожидал увидеть нечто поражающее воображение, вроде отеля «Риц», но ему казалось, что дом старшего ковбоя Кирка Брауна должен быть в стиле вестерн. Он представлял себе жилище актера в виде ранчо, стоящего на обширном участке земли, обильно поросшем кустиками перекати-поля и кактусами. Помимо всего прочего на участке хорошо бы смотрелись лошадиные стойла. Однако выяснилось, что простой смертный Уолтер Скиннер последние годы своей жизни провел в одноэтажном бунгало с тремя спальнями, расположенном в самом сердце пригорода под названием Уэст-Вэлли. Дом его был совершенно обычным и стоял на небольшом клочке ровной земли, в которую недавно вносили удобрения. Мартинес почувствовал себя обманутым — целая эпоха, вызывавшая у него щемящие ностальгические воспоминания, канула в тартарары под действием едкого запаха навоза.

Достав свой полицейский жетон, Мартинес прошел по выкрашенной красной краской цементной дорожке, прыжком преодолел ведущие на крыльцо две ступеньки и постучал в дверь. Не получив ответа, через несколько секунд постучал снова, и на этот раз услышал, как за дверью кто-то просит его немножко подождать. Через минуту дверь чуть приотворилась, и в образовавшуюся щель Мартинес увидел старушку. Он поднес жетон вплотную к щели, после чего дверь наконец распахнулась.

Росту в старушке было, по всей вероятности, меньше пяти футов, а весу — немногим более восьмидесяти фунтов. Она очень сильно сутулилась и опиралась на палку. Лицо ее, круглое, словно луна в полнолуние, лучилось морщинами, которых, однако, оказалось не так много, как можно было бы ожидать. Мартинес не оставил без внимания слегка подрумяненные щеки женщины и подкрашенные розовой помадой губы. Густые, серебристые от седины волосы хозяйки дома были собраны в аккуратный пучок, а ее ярко-синие глаза смотрели на детектива ясно и осмысленно. Она была одета в черные брюки и красную водолазку и обута в домашние тапочки без задников. Кисти рук и костлявые, скрюченные пальцы старушки покрывали коричневатые пигментные пятна.

Хотя открывшая дверь женщина прожила почти восемьдесят лет, она стояла на пороге в несколько картинной позе. Продолжая одной рукой опираться на набалдашник палки, она протянула другую Мартинесу.

— Аделаида Скиннер, — представилась старушка. — Рада познакомиться с вами, детектив.

Мартинес осторожно сжал в пальцах ее кисть, напоминавшую птичью лапку.

— Взаимно. Благодарю, что вы согласились со мной встретиться.

— Я боялась, что, если я вам откажу, вы меня арестуете. — По губам пожилой женщины пробежала мимолетная улыбка. — Входите скорее, а то простудитесь.

Мартинес шагнул через порог, и хозяйка затворила за ним дверь.

— Если вы пришли, чтобы выразить мне свои соболезнования, то это уже сделал некто по фамилии Стрэпп.

— Это был мой начальник капитан Стрэпп.

— Приятный мужчина. Сразу видно, умен. И отменно вежлив.

Мартинес прошел в глубь дома.

— Вообще-то я хотел с вами побеседовать, миссис Скиннер.

— Со мной?

— Да, если вы не возражаете.

— Нет, я не возражаю.

Остановившись на секунду, старушка задумалась.

— Отлично, — сказала она. — Мы с вами поговорим. Но сначала позвольте мне показать вам дом. Это не займет много времени, поскольку он невелик. Это была идея мужа купить его, а не моя. А вообще-то, если бы мы выбирали дом, соответствующий положению Уолтера, мы бы жили в огромном, шикарном особняке, похожем на ковбойское ранчо.

Мартинес мысленно улыбнулся — слова хозяйки немножко подняли ему настроение.

— Дело не в том, что Уолтеру нравились ранчо, — продолжала тем временем миссис Скиннер, семеня рядом с детективом и жестом показывая, что ему следует повернуть налево. — Но когда человек играет Кирка Брауна, он должен соответствовать этому образу.

Остановившись, хозяйка посмотрела на Мартинеса.

— Вы, наверное, слишком молоды и не помните...

— О нет, мэм. В детские годы я с большим удовольствием смотрел сериал «Высокая гора».

Старушка довольно улыбнулась.

— Так или иначе, вот... это была комната Уолтера. Думаю, она несет на себе отпечаток его личности.

Мартинес огляделся, чувствуя, как от волнения колотится сердце, словно у мальчишки. Да, эта комната соответствовала сохранившемуся в его памяти образу героя вестернов — диваны, стулья, вся мебель были обиты замшей и украшены бычьими рогами. Столы стилизованы таким образом, как если бы их сколотили из сухого плавника. На полу, покрытом стругаными сосновыми досками, лежал ручной работы индейский ковер. В углу — огромный камин, сложенный из необработанного камня. Стены увешаны фотографиями, на которых Скиннер, в ковбойском наряде, был заснят вместе с настоящими ковбоями, прославившимися своими победами на многочисленных родео — Хопалонгом Кэссиди, Роем Роджерсом, Одиноким Рейнджером, Диким Биллом Кикоком и другими. Здесь же висели снимки, где Скиннер был запечатлен уже с актерами, игравшими ковбоев, а также фотографии кадров из таких фильмов, как «Поезд», «Долина смерти», «Паладин». Кирк Браун и Бэт Мастерсон, Шугарфут и мистер Фэйвор. Кадры из фильма «Пороховой дым». Мэтт Диллон и Честер с соблазнительнейшей красавицей мисс Китти. В детстве Мартинес с ума сходил по ее бюсту, грезил о нем по ночам много лет подряд. Потом вестерны остались в прошлом, а вместе с ними постарела и Аманда Блейк...

Впрочем, на стенах висели не только снятые на фотопленку кадры из фильмов, но и рыбьи чучела — добыча рыболова-cпортсмена: огромная самка лосося, несколько барракуд с приоткрытыми челюстями, усеянными страшными зубами, а также марлины и меч-рыбы, которых природа наградила не менее внушительным оружием. Книжные полки были превращены в своеобразные витрины для фотографий, правда, уже иного рода — Скиннер на рыбалке, Скиннер со своими трофеями и т. п., — и для сияющих золотых кубков.

Сняв с полки один из них, хозяйка взвесила его на руке.

— Да, Уолт Скиннер был подобен Измаилу в его лучшие годы, — сказала она. — Когда Уолт стал слишком стар, чтобы ловить барракуд, он принялся ловить в свои сети молодых блондинок. — Старушка приподняла седую бровь. — Которые, кстати говоря, немногим лучше барракуд. Я уверена, что, будь его воля, Уолт с удовольствием развесил бы по стенам и снимки подцепленных на крючок шлюшек. Для него это тоже была спортивная рыбалка, только несколько иного рода. Должна отметить, однако, что шлюшки обходились ему дешевле, чем барракуды и марлины.

— Дешевле? — переспросил Мартинес.

— Я вижу, вы никогда не арендовали рыболовный катер.

— Нет, мэм.

— Вы платите за аренду, платите капитану, платите за дорогу до места рыбалки, закупаете продукты, тратите деньги то на одно, то на другое... По сравнению с этими расходами то, что Уолт спускал на своих потаскушек, — просто семечки. — Хозяйка глубоко вздохнула. — Ну что, детектив, достаточно? Мне кажется, вполне.

— Как скажете, мэм.

— Если хотите, я могу показать вам спальни. Но до них далеко идти, да и смотреть там особенно нечего.

— Не стоит беспокоиться.

— Там только спальни — моя и Уолтера и еще одна свободная комната на случай, если в городе оказывается наша дочь с зятем или кто-нибудь из внуков. Их у меня трое. — Лицо старушки оживилось. — А теперь у меня есть и правнучка. Первая правнучка. Ее зовут Эшли.

— Это замечательно.

— О, она такая милая. — Лицо Аделаиды Скиннер внезапно погрустнело, по ее щеке скатилась слезинка. — Уолтер обожал малышку. Он был очень любящим дедом и хорошим отцом. Да и мужем неплохим. Мне кажется... — Она взглянула на потолок. — Мне кажется, ему просто очень не хотелось становиться стариком. Пойдемте, я покажу вам мою комнату.

И хозяйка повела Мартинеса в обратную сторону. Комната Аделаиды Скиннер, судя по всему, когда-то служила обитателям дома в качестве столовой. Стены, обитые тканью, украшали старомодные, написанные маслом пейзажи в серебряных рамках. Плюшевые диваны, кружевные покрывала, атласные подушечки. Стулья с чересчур толстыми и мягкими сиденьями. Маленькие чайные столики, покрытые салфеточками. Обтянутые плиссированной тканью абажуры с бахромой по краям, разнообразные безделушки и горшочки с сушеными лепестками растений, испускающими пряный аромат, в котором преобладал запах корицы. Мартинесу почему-то пришло в голову, что эти горшочки поставлены здесь специально, чтобы заглушить доносящуюся с улицы вонь удобрений.

— Давайте побеседуем в этой комнате, — предложила Аделаида Скиннер, опускаясь на стул. — Вы не против?

— Нисколько, — ответил Мартинес и замешкался, ища взглядом, куда бы присесть.

— Садитесь вот сюда, — сказала хозяйка, указывая на диван пальцем, похожим на высохшую веточку. — Диван вроде крепкий. Раз внуки скакали по нему двадцать лет и ему ничего не сделалось, — значит, его вполне можно назвать крепким.

Мартинес опустился на подушки, которые так сильно подались под весом его тела, что ему пришлось сделать усилие, чтобы сесть прямо.

— Очень мягко, — заметил он.

— Пружины совсем износились. То, что не смогли сделать внуки, доделало за них время. Могу я предложить вам чашку чая?

Аделаида Скиннер взяла с одного из покрытых салфетками столиков колокольчик и с силой встряхнула его. Через минуту в комнату вошла худенькая молодая женщина в белом халате и белой медицинской шапочке — вероятно, сиделка.

— Да, миссис Скиннер?

— Два чая, Ники. И принеси печенье — то, вкусное, из сдобного теста.

Ники кивнула и исчезла за дверью.

— Ну, разве это не забавно? — улыбнулась хозяйка. — Совсем как в фильме «Старушки и мышьяк».

— Надеюсь, все же не совсем так, — нервно улыбнулся Мартинес.

На лице Аделаиды Скиннер появилось озадаченное выражение, а затем она рассмеялась.

— Нет, нет, нет. Я имела в виду другое. А то, о чем вы говорите... нет, это было бы уже слишком.

Наступило молчание, которое в конце концов прервал детектив.

— Я в самом деле от души сочувствую вашему горю, — сказал он.

— Да. — Глаза хозяйки снова увлажнились. — Я любила Уолтера. Я, видите ли, не злопамятна. Если бы я почаще вспоминала о плохом, возможно, не тосковала бы так по всему хорошему, что было в моей жизни. — Губы Аделаиды Скиннер задрожали. — Я действительно любила Уолтера, несмотря на все его недостатки и грешки.

— Понимаете, — Мартинес откашлялся и продолжил: — Тот мерзавец, который сделал такое с вашим мужем... и со всеми остальными...

— Харлан Манц. — Лицо Аделаиды стало жестким. — Кто он, этот... этот...

— Мы сейчас как раз и выясняем. — Мартинес достал из кармана фотографию. — Я знаю, что это, наверное, будет для вас нелегко. Но не могли бы вы взглянуть на его фото?

— Зачем?

— Мне бы хотелось выяснить, не приходилось ли вам видеть этого человека раньше.

И Мартинес протянул снимок хозяйке. Та взяла его и поднесла к глазам.

— Не приходилось ли мне видеть его раньше? — Оторвав взгляд от фотографии, она посмотрела на женщину в белом халате, которая в этот момент вошла в комнату с подносом в руках. — А, вот и Ники. Какой сорт чая ты заварила, милая?

— «Чамомайл». Он еще не совсем заварился. И очень горячий. Не обожгите губу, как в прошлый раз.

— Так-так. — Брови Аделаиды Скиннер сошлись на переносице. — А где же сдобное печенье?

— Вам его нельзя, вы ведь на диете. Я принесла бисквиты.

— О, боже! — Старушка взяла с тарелки твердый бисквит и откусила кусочек. — У него вкус картона. Нет, я не могу угощать этим людей.

— Я вовсе не голоден, — вставил Мартинес. — Мне будет вполне достаточно одного чая.

— Он горячий, — снова предупредила Ники, наливая напиток в чашки. — Миссис Скиннер любит горячий чай.

— Чай следует пить только горячим, — с нажимом произнесла Аделаида.

Прихлебывая ароматный «Чамомайл», Мартинес уговаривал себя не торопить события. Они поболтали с миссис Скиннер на отвлеченные темы — о чае, о бисквитах, о сдобном печенье и о погоде, — после чего он, наконец, решил, что пора приступать к делу.

— Итак, что вы скажете? Приходилось вам видеть Харлана Манца раньше?

Аделаида снова поднесла фотографию к глазам.

— Пожалуй, его лицо мне немного знакомо, однако... Я знаю, что уже немолода, но с головой у меня пока все в порядке. Не думаю, чтобы я когда-нибудь встречалась с человеком по имени Харлан Манц.

— А с человеком по имени Харт Мэнсфилд?

Старушка нахмурила брови.

— Странно, но это имя мне почему-то кажется знакомым.

— Он работал инструктором по теннису в Гринвэйлском загородном клубе.

На губах Аделаиды Скиннер появилась легкая улыбка.

— Детектив, неужели я похожа на теннисистку?

Мартинес почувствовал, что краснеет.

— Помимо этого, он подрабатывал там еще и барменом на вечеринках и благотворительных мероприятиях.

Аделаида Скиннер задумалась и вдруг побледнела.

— Да... да, верно. О, боже!

— В чем дело, миссис Скиннер?

— О, господи!

Хозяйка прижала руку к груди. Мартинес встал.

— С вами все в порядке, мэм?

— Да-да... со мной все в порядке... Это же тот самый бармен, с которым Уолтер повздорил на вечеринке, устроенной Хауснером.

Мартинес почувствовал, как учащенно забилось его сердце. Вынув блокнот, он принялся торопливо писать.

— Повздорил? Что значит — повздорил?

— Да ничего особенного. Просто я его запомнила... потому что говорила с ним... через минуту или чуть больше после того, как Уолтер сорвался.

— И все-таки, что произошло?

— Господи, совершенно обычная вещь. Очередь у стойки бара продвигалась слишком медленно. Уолтер был в плохом настроении и что-то такое ему крикнул — что-то вроде «Эй, прекрати трепаться с девушками и сделай мне скотч!» — Миссис Скиннер опустила глаза вниз. — И еще Уолтер обозвал бармена дураком. Он был изрядно навеселе и, скорее всего, просто пошутил. Но произнесено это было громко, и я думаю, что бармен смутился и расстроился... — На мгновение повисла пауза. Лицо миссис Скиннер горело гневом, руки дрожали, глаза были устремлены куда-то вдаль. — Так или иначе, я сказала этому... кто бы он ни был... что Уолтер просто немного раздражен. Бармен довольно-таки невозмутимо выслушал мои извинения и снова занялся своим делом. — Старушка посмотрела на Мартинеса. — Вы же не думаете, что он мог это запомнить и отомстить!

Мартинес потеребил усы и после некоторого раздумья сказал:

— В общем-то, это уже не важно. А ваш муж больше никогда не встречался с ним?

— Мне, во всяком случае, об этом неизвестно. — Миссис Скиннер немного помолчала. — Но я знаю, что... — Она закрыла глаза, потом снова открыла. — Я знаю, что Уолтер время от времени появлялся в клубе с женщинами.

— Понимаю.

— Так что вполне возможно, он и после того случая встречался с этим... этим...

— Уолтер никогда больше при вас не упоминал о Харлане Манце — или о Харте Мэнсфилде?

— Нет, никогда. И все-таки, как это странно — шальная пуля обрывает жизнь моего мужа, а я, оказывается, задолго до этого знала будущего убийцу и даже разговаривала с ним.

Мартинес кивнул.

— Вы ведь считаете, что смерть моего мужа не была случайной, не так ли?

— Мы проводим комплексное расследование этого преступления.

— Мне кажется, что оскорбление, брошенное человеку в лицо два года назад, не может быть поводом для убийства!

— Пожалуй, нет.

— И все же... — Миссис Скиннер взяла в руку чашку и осторожно отпила из нее глоток. — Попробуй пойми, что толкает людей на подобные чудовищные поступки?!

— Значит, вы утверждаете, что это кровавое побоище было тщательно спланировано?

Мардж посмотрела в окно. Они с Оливером находились на десятом этаже пятнадцатиэтажного здания, и ей хорошо были видны другие высотные дома и подернутые дымкой вершины гор вдали. Офис компании «Ашман и Рэйнард» располагался на территории построенного лет двадцать назад делового центра Вудланд-Хиллз, по местным меркам одного из старейших в городе.

Мардж перевела взгляд на Бренду Миллер, входившую в руководство фирмы, — миниатюрную женщину лет тридцати-тридцати с небольшим, с короткими черными волосами, живыми карими глазами и гладкой, ухоженной кожей. Одета она была в красный деловой костюм, на ногах — черные чулки и туфли на высоком каблуке, которые при умелом обращении могли быть весьма опасным оружием.

— Нет, мы этого не утверждаем, — сказал Оливер. — Мы просто интересуемся, не имел ли кто-нибудь из сотрудников компании «Ашман и Рэйнард» каких-либо контактов с Харланом Манцем до происшествия в ресторане?

— Каких контактов? В ресторане «Эстель»?

— Где угодно, — пояснила Мардж.

— Какие контакты вы имеете в виду? Или вы спрашиваете, помню ли я Харлана? Так я вам отвечу — да, я его помню. Довольно самоуверенный молодой человек. Он работал там барменом.

— Вы имеете в виду, в ресторане «Эстель»? — уточнил Оливер, старательно что-то записывая.

— Да. — Бренда нахмурилась и оперлась локтями о стол. — А разве мы говорим не о ресторане «Эстель»?

— Помимо этого он еще одно время работал в баре Гринвэйлского загородного клуба. Кстати, ваша компания является корпоративным членом «Гринвэйла», — заметила Мардж.

— Это мне хорошо известно, — раздраженно бросила Бренда.

— Вы помните Харлана Манца по «Гринвэйлу»? — спросила Мардж. — Там он мог быть известен под именем Харт Мэнсфилд.

Бренда глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

— Да, я была с ним знакома... пару раз брала у него уроки тенниса.

Мардж постаралась не выдать своего удивления. Похоже, визит в фирму «Ашман и Рэйнард» мог оказаться более продуктивным, чем она ожидала. Тем не менее пока не стоит торопиться с выводами.

— Расскажите мне о Харлане, — попросила она.

— Да о чем тут рассказывать? — Бренда засмеялась, но смех получился невеселым. — Старина Харт, Мистер Обольститель. Кажется, он проработал в клубе всего одно лето, а потом — бац! — исчез. Как и большинство сотрудников из обслуживающего персонала. Все они... неплохие люди, но совершенно безмозглые. — Бренда Миллер, похоже, немного успокоилась. — А потом... не знаю, стоит ли об этом упоминать... примерно через год после этого я пришла в ресторан «Эстель» с несколькими клиентами и увидела, что барменом там работает Харлан. Помнится, я его поприветствовала и, кажется, даже приобняла. — Бренда непроизвольно вздрогнула. — Сейчас вот вспоминаю, и мурашки по коже бегут. В общем, я видела его в ресторане раз шесть. А потом он снова пропал. Вы знаете, как это бывает с людьми, которые работают временно, — они все время сменяют один другого.

— И вы никогда с ним не разговаривали? — спросил Оливер.

— Да вроде нет, — сказала Бренда, немного подумав.

— А вы не помните, вам никогда не приходилось его каким-либо образом обижать?

— Я обижаю множество людей. Что же касается Харлана... не помню. — Бренда пожала плечами.

— А он никогда не просил вас помочь ему устроиться на работу?— поинтересовался Оливер. — Может быть, просил, но вы ему отказали?

— Кажется, он говорил, что ему нужна работа на какое-то время... пока у него все не наладится и не пойдет как надо, — припомнила Бренда после некоторого колебания и саркастически улыбнулась. — Вообще-то я сказала ему, чтобы он зашел ко мне в офис. Мы частенько нанимаем людей на временной основе. Но он не воспользовался моим приглашением. Я знала, что так и будет. Мне приходилось делать аналогичные предложения десяткам людей, и ни один из них не имел на этот счет серьезных намерений.

Бренда Миллер встала и, подойдя к окну, посмотрела вдаль.

— Все они одинаковы — и мужчины, и женщины. Надеются, что у них в жизни все вот-вот образуется. А время идет, и они не становятся умнее, а только стареют. Я постоянно с этим сталкиваюсь. На рынке труда очень суровая конкуренция.

В комнате наступила тишина.

— Значит, вы брали у Харлана Манца уроки тенниса, — снова заговорила Мардж.

— Пару раз. Харт ведь, повторяю, работал в клубе временно. Правда, играл хорошо. У него были сильные ноги. Кто бы мог подумать...

— А он никогда не пытался завязать с вами близкие отношения? — поинтересовалась Мардж.

— Со мной? — Бренда Миллер покачала головой. — Нет. Насколько я помню, он имел обыкновение приударять за более возрастными дамами — лет этак за пятьдесят, с большими деньгами. Интересовали его и молоденькие смазливые девицы. Я же, как видите, не вписываюсь ни в ту, ни в другую категорию. Кроме того, он побаивался таких, как я — независимых, сумевших чего-то добиться в жизни.

— А Уэнди Куллиган он никогда не пытался соблазнить? — не унималась Мардж.

— Не знаю, — спросите у самой Уэнди.

— Я уже спрашивала. Она ответила отрицательно, но ее ответ показался мне не очень убедительным. Я не стала на нее давить, потому что она все еще неважно себя чувствует. Мне показалось, что не следует добавлять ей неприятных эмоций. Вот поэтому я и задаю этот вопрос вам, мисс Миллер. Так как, не предпринимал ли Харлан Манц попыток завести роман с Уэнди Куллиган?

Оливер вопросительно посмотрел на Мардж Данн — то, что между Уэнди и Харланом могла существовать какая-то связь, было для него новостью. Поймав его взгляд, Мардж незаметно подмигнула ему, и Оливер понял, что она просто блефует, точнее — импровизирует с целью получения дополнительной информации.

Бренда Миллер заерзала на стуле.

— Если Уэнди сказала «нет», значит — нет.

— Вы вполне откровенны со мной, мисс Миллер? — спросила Мардж после некоторого колебания.

Бренда повернула к ней напряженное, довольно неприветливое лицо.

— Послушайте, детектив. Бедняжка перенесла такое потрясение... за три дня она похудела на четыре фунта. Она ничего не ест, не может спать, не в состоянии работать. Я настоятельно рекомендовала ей обратиться к психотерапевту. Компания все оплатит — Уэнди у нас на очень хорошем счету, она один из лучших наших агентов. Но Уэнди пока отказывается воспользоваться моим советом. В данный момент она просто в жутком состоянии. Так что давайте не будем еще больше осложнять ей жизнь.

— Именно поэтому я и спрашиваю вас, а не ее.

— Если между ними была какая-то связь, это все равно всплывет, — добавил Оливер. — Почему бы вам не рассказать нам обо всем, пока какой-нибудь ублюдок ради денег не раззвонил об этом журналистам из желтых газетенок?

— Что?! — прошипела Бренда. — Кто посмеет так поступить?

— Я просто теоретизирую.

— Вы намекаете, что можете сделать это и сами? — Глаза Бренды Миллер метали молнии. — Вас что, мучают неудовлетворенные амбиции, детектив?

— Если бы это было так, неужели вы думаете, я стал бы беседовать с вами? — засмеялся Оливер. — Хотите верьте, хотите нет, мисс Миллер, но я обладаю цельной натурой. — Оливер смущенно посмотрел на Бренду и вполголоса добавил: — И это едва ли не все, что у меня есть.

— Он женат?— немного смягчившись, спросила Бренда у Мардж.

— Разведен, — ответила Мардж.

— С кем-нибудь встречается?

— Насколько я знаю, нет.

— Я все-таки здесь, прямо перед вами, леди, — запротестовал Оливер. — Вы можете обращаться непосредственно ко мне.

Бренда сделала в его сторону пренебрежительный жест рукой.

— Я никогда не задаю подобных вопросов мужчинам. Они всегда лгут, — сказала она и лукаво взглянула на Оливера. — Если вы пообещаете пригласить меня на обед, может быть, вам удастся сломать лед моего равнодушия.

— Буду рад угостить вас обедом, мисс Миллер, — откликнулся Оливер, ухмыляясь во весь рот. — Но только не в ресторане «Эстель».

—Как насчет «Краба и бочки»? — спросила Бренда.

— Немножко крутовато для моего кошелька... — в раздумье протянул Оливер. — Ну да ничего, пожалуй, подойдет.

— Когда?

— Вечером, естественно. День — на ваш выбор.

— Может, в пятницу?

— Заметано.

— И все-таки, расскажите нам об Уэнди Куллиган и Харлане Манце, — попросила Мардж.

Бренда снова помрачнела.

— Пару раз они встречались и выпивали вместе. Ничего серьезного, потому что и у него была девушка, и Уэнди крутила роман с другим парнем. Я сказала ей, что она сумасшедшая. Да, конечно, Харлан был довольно красив, красивее, во всяком случае, чем ухажер Уэнди — это уж точно. Но Кен — так звали ее молодого человека — имел постоянную работу, машину, свой дом... у него было будущее. А Харлан — типичный неудачник. Я думаю, Уэнди сама это поняла, и они перестали видеться... Впрочем, по ее словам, расставшись, они сохранили хорошие отношения.

— Она говорила с вами об этом? — спросила Мардж.

— Да. Когда я пришла ее навестить, она тут же отозвала меня в сторонку и стала умолять никому об этом не рассказывать. Во-первых, потому, что Кен может узнать. Во-вторых, она вообще не хотела, чтобы ее имя как-то связывали с Харланом Манцем. Вряд ли стоит ее за это винить! Вы со мной согласны?

— Да, — ответила Мардж. — Но все же ей следовало быть более откровенной с сотрудниками полиции.

— Вы что же, собираетесь вызвать ее к себе и начать расспрашивать об этом? — снова занервничала Бренда.

— Да, — подтвердила Мардж. — Но я вовсе не намерена сообщать ей, от кого получила информацию.

— Вы меня очень обяжете, — вздохнула Бренда Миллер. — Я вам все рассказала не потому, что мне нравится быть доносчицей, просто я не хочу, чтобы люди придавали нескольким встречам Уэнди с Харланом Манцем больше значения, чем они заслуживают.

— Вы имеете в виду кого-то конкретно? — спросила Мардж.

— Нет, и это правда, клянусь богом. Но люди ведь всегда разное болтают. После того, что случилось в ресторане «Эстель», многие нервничают... чувствуют себя беспомощными. Иногда в таких случаях они начинают придумывать всякую чушь. Бедняжке Уэнди сплетни ни к чему, особенно после того, что она пережила.

— Вы все сделали правильно, — успокоил Бренду Оливер.

— Нет, в самом деле, детектив. Уэнди — очень прямой человек. Если она говорит, что встречалась с Харланом всего пару раз, значит, это так. Если она утверждает, что все это было несерьезно, — ей надо верить.

— Не исключено, что для нее это было несерьезно, — заметила Мардж, — а для Харлана — серьезно, и даже очень!

Оливер бросил в рот пригоршню тыквенных семечек и самодовольно улыбнулся. Он был страшно горд собой. Закатив глаза, Мардж распахнула перед ним правую переднюю дверцу. Оливер скользнул в машину и открыл изнутри дверцу со стороны водителя. Когда Мардж уселась за руль, он принялся многозначительно рыться в своем бумажнике.

— Смотри-ка, — сказал он, — у меня целых три доллара. Пожалуй, смогу угостить Бренду стаканом домашнего вина.

— Я знаю, сколько зарабатываю я и сколько зарабатываешь ты, — заметила Мардж, включая зажигание. — Со мной твой номер не пройдет, Скотти.

Оливер расхохотался и предложил Мардж тыквенных семечек. Она отрицательно покачала головой и стала выбираться со стоянки. Выехав на шоссе номер 405, она свернула на эстакаду, ведущую на север, и нажала на педаль акселератора. Мотор взревел, машина рванулась вперед.

— Итак, кажется, нам удалось кое-что нащупать, — подытожила она. — Харлан и Уэнди были знакомы. Более того — они встречались.

— Но ведь Уэнди осталась жива, Мардж.

— Возможно, Харлан стрелял в нее, но промахнулся.

— Ну да, а между делом уложил тринадцать человек, двое из которых к тому же сидели за тем же столом, что и Уэнди.

Оливер явно был настроен скептически.

— А что, если он как бы выпендривался перед ней? Дескать, посмотри, вот что я натворил — и все из-за тебя, — предположила Мардж

— Если Харлан хотел покуражиться перед Уэнди, почему тогда стрельбу вели два человека? Выпендриться он мог и без посторонней помощи.

— Но мы пока не уверены, что стрелявших было двое.

— Однако склоняемся именно к этому.

— Если честно, я вообще не знаю, к чему мы склоняемся, — призналась Мардж. — Мы ведь даже не можем точно сказать, что, собственно, ищем.

— Прежде чем мы приехали в фирму «Ашман и Рэйнард», я поговорил с Бертом о вдове Уолтера Скиннера. Она, между прочим, обожает «Старушки и мышьяк».

— Ты имеешь в виду фильм?

— Да, фильм.

— Мне вполне понятно, почему она его обожает. Там главные героини — две бабульки.

— Две бабульки, которые убивают людей.

— Люди, погибшие в ресторане «Эстель», были застрелены, Скотт, а не отравлены.

— И все же это наталкивает на определенные размышления. Ее старик ей изменял.

— Разве Берт сказал, что ее это бесило?

— Нет, он этого не говорил. Он сказал, что у нее в душе борются два чувства — горечь по поводу фортелей Уолтера с молодыми девицами и вполне искренняя печаль по поводу его смерти.

— Что ж, на мой взгляд, это нормально, — заметила Мардж. — Пожалуй, это единственное, что есть нормального во всем деле.

— Да, дельце и правда сложное. — Оливер бросил в рот еще несколько тыквенных семечек. — Ты есть не хочешь, Мардж? От этих бутербродиков, которыми нас угостили, только аппетит разыгрался.

— А ты знаешь, пожалуй, я бы перекусила.

— Как насчет «Дели» — ну, того заведения, где командует Оскар?

— А где это? На углу Вудли и Вентуры?

— На квартал западнее. — Оливер догрыз семечки. — Но только платишь ты. Мне теперь надо экономить — как-никак предстоит визит в «Краб и бочку».