Змеиный зуб

28

И был вечер, и было утро. [14]

И совершил Бог к седьмому дню все дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмый от всех дел Своих. [15] Теперь точно так же имел обыкновение поступать и Декер — в тех случаях, когда, на его счастье, у него не было срочных дел. Ему. всегда требовалось какое-то время, чтобы настроиться на субботний отдых. Вкусная еда и хорошее вино обычно помогали ему в этом.

Смакуя свежезаваренный чай, лейтенант смотрел на шелестевшую бумагами жену.

— Вариант первый, — говорила она. — Четыре спальни, три ванных комнаты. Общая площадь около трех с половиной тысяч квадратных футов. Большой холл. Гостиная, столовая, кабинет. Центральное отопление, система кондиционирования. Встроенные шкафы на кухне. И еще бассейн с джакузи.

— Все прелести жизни в Калифорнии! — с ухмылкой продекламировал Джейкоб.

— За бассейном надо ухаживать, — пробурчал Декер. — А уж за бассейном с джакузи тем более.

— А Джинджер сможет в нем плавать? — спросил Сэмми.

Услышав свою кличку, сеттер вопросительно поднял голову.

Декер скомандовал собаке «лежать!» и неохотно ответил:

— Да, сможет. Видимо, именно этого мне не хватало для полного счастья, — чтобы собачья шерсть забила сток.

— Я буду чистить бассейн, пап, — вызвался Джейкоб. — Ты только покажи мне, что надо делать.

Слова мальчика задели какие-то струны в сердце Декера — он почувствовал, как сильно сыну хочется поскорее переехать туда, где он сможет чаще общаться со своими сверстниками. Лейтенант продолжал пить чай, глядя на поблескивающее пламя свечей, которые, как и положено, были зажжены в честь субботнего отдыха. После восхитительного обеда все, включая малышку Ханну, находились в самом благодушном настроении. Ханна смогла досидеть за столом лишь до десерта, а потом, объявив, что хочет спать, отправилась в свою комнату. Когда Рина уложила дочку, мальчики собрали тарелки и вернули в центр стола вазу с букетом роз. Декер, прихватив стопку тарелок, пошел на кухню и заварил еще чая. Впервые за последние несколько недель в душе у него возникло чувство, которое было сродни спокойствию и умиротворению.

— Дом нуждается в небольшом ремонте, — продолжила Рина, — но мы вполне могли бы какое-то время в нем пожить. Он находится примерно в шести кварталах от синагоги...

— Сколько стоит?— спросил Декер, устремив взгляд на жену.

— За него просят триста двадцать пять тысяч, но агент по недвижимости считает, что можно поторговаться.

— Я думаю — при такой-то цене.

— Участок маленький.

— Насколько маленький?

— Около шести с половиной тысяч квадратных футов.

Декер поморщился.

— А дворик-то там вообще есть?

— Во дворе хватает места для качелей и для размещения террасного набора мебели.

Рина показала мужу лист бумаги с планом дома и участка. Декер принялся внимательно его изучать.

— По крайней мере Ханне там будет хорошо, — заключил он наконец и, немного помолчав, добавил: — Но здесь участок гораздо просторнее.

— Наверное, ты чувствуешь себя как Гулливер, которому предстоит путешествие в страну лилипутов.

Джейкоб стал проявлять признаки беспокойства и после секундного раздумья решил вмешаться:

— Нам ни к чему такой большой дом, мама. Покажи ему другой — тот, с тремя спальнями. Участок там побольше, пап. Хватит места даже для бассейна. Это не значит, что мне непременно нужен бассейн, — просто я хочу сказать, что участок там вполне приличного размера.

Видя нетерпение сына, Декер подумал, что никогда прежде не подозревал, насколько тяжело Джейкоб переносит отсутствие общества своих сверстников.

— Мы найдем что-нибудь, Джейк, — пообещал он и повернулся к Сэмми: — А ты что скажешь?

Сэмюэль пожал плечами.

— Если для вас важнее большой участок, я готов жить в одной комнате с Джейком. Если же вы предпочтете просторный дом, мне достанется отдельная комната, что тоже неплохо. Как вы решите, так пусть и будет.

— Есть еще один дом, — немного неуверенно сказала Рина, — если, конечно, его можно так назвать. Участок, на котором он стоит, — четырнадцать тысяч восемьсот квадратных футов.

— Неплохо, — отметил Декер, прикинув в уме названную женой площадь.

— Он расположен немного подальше от синагоги — примерно в миле или в полутора.

— По сравнению с тем, где мы живем сейчас, миля или полторы — это не расстояние, — заявил Джейкоб. — Кроме того, дом обнесен забором, так что мы сможем праздновать субботы на свежем воздухе. И лужайка классная — для Ханны лучше не придумаешь. В синагоге есть детский сад, где можно поиграть с другими детьми — там очень весело. Я уверен, что Ханне там понравится. Она, между прочим, не любит оставаться одна, когда мы все отправляемся в синагогу.

— Да, Джейкоб, я это знаю.

— Ты только не подумай, что я на тебя давлю, пап. Не спеши, взвесь все хорошенько.

— А что там за дом? — спросил Декер, подняв бровь.

— Совсем крохотный.

— Настолько, что его надо снести и построить на том же месте новый, — рассмеявшись, заметил Сэмми.

— Да нет, это ты, конечно, преувеличиваешь, — мягко сказала Рина. — Но дом в самом деле малюсенький. Две спальни...

— У нас трое детей, — напомнил Декер.

— Там есть еще небольшой кабинет. Мы могли бы превратить его в комнату для мальчиков, пока не пристроим еще одну спальню... или две.

— Ты хочешь сказать, пока я не пристрою еще одну спальню или две.

— А заодно и пару ванных, — добавил Сэмми. — Там только одна ванная комната.

— Пять человек и одна ванная. — Декер потряс головой. — Здорово.

— Мы всегда можем арендовать переносную душевую кабину, — улыбнулась Рина.

Декер изумленно поглядел на жену.

— Ты что, шутишь?

Рина хлопнула его по плечу.

— Ну конечно, шучу.

— Вообще-то идея не так плоха, — заметил Сэмми. — И раз уж мы об этом заговорили, хочу внести еще одно ценное предложение: летом можно будет поставить на участке пару палаток. Все равно кондиционеров в доме нет.

Декер издал стон отчаяния.

— А я думала, что тебе нравится жить в походных условиях, — поддела его Рина.

— Папа, участок правда замечательный, — выпалил Джейкоб. — Там полно больших деревьев, которые летом дают очень много тени.

— Этого парня трудно переубедить, — сказала Рина.

— Я просто стараюсь видеть не только минусы, но и плюсы, — покраснел Джейкоб.

— Вот и молодец. — Рина поцеловала сына в лоб. — Ты всегда будешь счастлив.

— Участок действительно огромный, — поспешил Сэмми на помощь брату.

— Да, в десять раз меньше, чем этот, — возразил Декер.

— Но там все очень хорошо распланировано и засажено, — не сдавался Сэмюэль. — А здесь одна грязь.

— У меня здесь есть фруктовый сад, — продолжал упираться Декер.

— Пап, на том участке растут три или четыре огромных авокадо.

— И апельсиновые деревья, — подхватил Джейкоб. — Тоже большие.

— Валенсийские апельсины, — подтвердила Рина. — Совершенно взрослые деревья — им, должно быть, лет тридцать или сорок. Их перестали сажать из-за того, что они вырастают такие высокие. Там есть и лимонные, и грейпфрутовые деревья. И еще лайм. И гигантские эвкалипты, источающие великолепный аромат.

— И сколько все это стоит?

— Сто семьдесят пять.

— Что-то больно дешево!

— Фактически это цена земельного участка.

— Ну и как, сможем мы там жить?

— Да, если тебе понравится, — ответила Рина.

— Занятно. — Декер внимательно посмотрел на жену. — Я вижу, у тебя есть план дома и участка. Где ты это раздобыла — в риэлторской конторе?

— Нет. Все это мне передал владелец дома. Он продает дом и участок сам — потому-то и цена небольшая.

— Можно подумать, мы не дом покупаем, а участок под строительство, — сказал Декер.

Рина пожала плечами.

— Зато твоему отцу будет чем заняться, если он и твоя мать приедут к нам праздновать День благодарения. Он ведь у тебя обожает все делать своими руками.

— Значит, чтобы доставить удовольствие моему отцу, я должен ютиться в какой-то лачуге?

— Ты доставишь удовольствие в первую очередь самому себе, — еле слышно пробормотала Рина.

— Если ты думаешь, что у меня плохой слух, то напрасно, — раздраженно бросил Декер.

— Я и хотела, чтобы ты это услышал.

На некоторое время в комнате наступило молчание, которое нарушил Сэмми.

— Эй, Джейк, — заговорщицки сказал он, — хочешь, я тебе что-то покажу?

— Что?

Сэмми кивнул в сторону родителей и, взяв брата за руку, рывком поднял его со стула.

— Пойдем.

— А-а, — протянул Джейк, догадавшись, в чем дело. — Ладно, пошли.

Мальчики отправились на кухню.

— Я устал от твоих постоянных насмешек и подколов!— раздраженно бросил Декер, стараясь говорить потише, чтобы его не услышали сыновья. — Я и так на пределе возможностей!

Рина сжала руку Питера.

— Я волнуюсь за тебя, — сказала она.

— Со мной все в порядке. Но я чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы мне не приходилось постоянно думать о том, что ты злишься на меня из-за того, что я слишком много времени провожу на работе.

— Я не злюсь на тебя.

— Ладно, рассказывай. Ты думаешь, мне нравится столько работать? Думаешь, мне по душе, что я каждый вечер прихожу домой, когда все уже отужинали, а Ханна давным-давно спит? У нас в работе тысячи дел, Рина...

— Я понимаю.

—...и каждый день на нас вешают все новые и новые. А кроме того, — Декер принялся загибать пальцы, — телефонные звонки, совещания, всякая писанина, всевозможные поручения, тысячи людей со своими проблемами. Я уже не говорю о детективах. Половину рабочего дня я вынужден тратить на то, чтобы давать им советы, направлять и координировать их. Мне просто ни на что не хватает времени.

— Я это знаю.

—Я не хожу в бар посидеть со своими коллегами, хотя ничего бы плохого не случилось, если бы я иногда это делал. Я забыл, когда в последний раз посещал спортзал, хотя с удовольствием сыграл бы партию в бадминтон.

— Мне бы хотелось, чтобы ты ходил в спортзал.

— Значит, что же получается, — ты хочешь, чтобы я проводил еще больше времени вне дома?

— Я хочу, чтобы ты был счастлив.

— Тогда прекрати свои насмешки.

— Договорились.

Некоторое время оба молчали. Потом Декер расправил плечи и спросил:

— Может, ты наконец-то скажешь мне все начистоту, дорогая?

— Хорошо, скажу. Понимаешь, Питер, даже когда ты дома, на самом деле ты не здесь. Ты постоянно думаешь о чем-то и от этого бываешь ужасно рассеянным. Очень часто я говорю тебе что-то, но ты меня не слышишь, потому что погружен в мысли о работе, о тех делах, которые расследуешь. Ты живешь только своей работой, а это неправильно. Так нельзя.

Декер молча слушал.

— Когда-то ты проводил много времени с лошадьми, — продолжала Рина. — Теперь эти бедные создания стоят в своих стойлах и чахнут от скуки. Но что лошади — лошади не проблема. Их можно продать. Беда в том, что ты потерял вкус к жизни, ко всему, что не имеет отношения к твоей работе.

— У меня был очень трудный месяц. — Декер потер ладонью шею. — Все последнее время мне как-то не по себе.

— Из-за того, что произошло в ресторане «Эстель»?

— В основном да.

— Но ведь это только последний месяц.

— Слушай, а днем становится уже довольно прохладно... если так пойдет, скоро мы все начнем мерзнуть, — попытался сменить тему разговора Декер.

— По крайней мере, ты должен радоваться, что Жанин Гаррисон забрала назад свою жалобу, — сказала Рина, стараясь изобразить на лице радостную улыбку.

— Вся эта история меня только разозлила. Нужно было драться до конца, а я вместо этого отступил и поджал хвост. Впрочем, какой смысл теперь злиться? Все уже кончилось.

Рина поцеловала руку мужа.

— Ты не поджал хвост, Питер. Это называется по-другому — иметь семью. Хотя, возможно, поджать хвост и иметь семью — одно и то же.

Декер улыбнулся и помассировал ноющее плечо — давала о себе знать старая рана.

— Так или иначе, мне надо продолжать расследование, — сказал он. — Потому что пока дела идут далеко не лучшим образом.

— Что, опрос свидетелей не дал ничего продуктивного?

Декер раздраженно закатил глаза.

— Одни уверены, что это был мужчина, другие — что женщина. Одни твердят, что видели блондина, другие — что брюнета, третьи — что лысого. Чего только я не наслушался! Высокий, коротышка, толстый, худой, в пиджаке, без пиджака, вообще голый... У него в руке был пистолет; нет, не пистолет — «Узи»; нет, не «Узи», а пушка; что вы говорите, какая пушка — он въехал в ресторан на танке «Генерал Шерман». — Декер посмотрел на жену. — Короче, получается полная ахинея. Люди говорят нам то, что, как им кажется, мы хотим от них услышать. А таким показаниям грош цена. — Он отхлебнул из чашки глоток холодного чая. — Я уже начинаю сомневаться в моей интуиции. Может, Жанин в самом деле не имела к этому никакого отношения? Может, она просто тщеславная, обожающая фотографироваться женщина, которую угораздило сняться рядом с убийцей, и я совершенно напрасно ее подозреваю?

— Питер, а почему бы тебе не нанять частного детектива? Частному детективу не возбраняется делать то, на что ты просто не имеешь права. Попробуй раскопать что-нибудь таким способом.

Декер уставился на чашку с чаем.

— Вообще-то у меня была такая мысль, но в конце концов я пришел к выводу, что ничего из этого не выйдет. Я не могу позволить себе платить частному детективу из своего кармана. А при тех уликах, которые у меня есть — вернее, которых нет, — я не сумею добиться, чтобы услуги частника оплатило управление.

— А сколько это может стоить? — поинтересовалась Рина.

— Долларов двести в день плюс текущие расходы.

— А частные детективы случайно не дают скидок своим коллегам из полиции?

— Нет, — улыбнулся Декер. — Да дело не только в том, что их услуги стоят дорого. Использование частных детективов для расследования таких преступлений, как расстрел в ресторане «Эстель», обычно не дает результата. Частники хороши для поиска пропавших людей, фотографирования неверных супругов, сбора компрометирующих материалов, улик, связанных с промышленным шпионажем, для расследования всевозможных краж — короче говоря, для случаев, когда преступника можно поймать с поличным или зафиксировать на фото либо на видеопленку момент совершения преступления. Что же касается Жанин, то мы имеем дело с законопослушной гражданкой, которая хотя и убила четырнадцать человек, но уже закончила свою грязную работу. Теперь ей остается только одно — постараться ничем себя не выдать. Ну, и что в этой ситуации может сделать частный детектив? Время от времени сообщать мне, что она пока еще не подставилась? — Декер перевел дух. — Что мне действительно нужно, так это информатор, то есть человек, который каким-то образом задействован в дьявольском плане Жанин и мог бы дать против нее показания Или кто-то «изнутри», с кем она могла бы разоткровенничаться.

— Изнутри чего? — не поняла Рина.

— Хороший вопрос. — Декер встал и заходил по комнате. — Ну, например, подошел бы кто-то из участников теннисного турнира для инвалидов, который она организует. Это должен быть человек, так сказать, из ее тусовки. Вообще-то в идеале, если бы у меня были на это деньги, я нанял бы какого-нибудь инвалида, чтобы он поработал на меня. Безобидного на вид, не бросающегося в глаза, умеющего слушать. Парня, способного втереться в доверие к Жанин и разговорить ее. Если бы мне это удалось, я мог бы прицепить ему скрытый микрофон и записать слова Жанин на пленку.

— А как насчет Уэйда Энтони?

Декер перестал мерить шагами комнату и снова сел.

— Если я предложу Энтони такое, это будет для меня все равно что по собственной воле положить голову на плаху. Первое, что он сделает, — расскажет обо всем Жанин. Потом она подаст еще одну жалобу, обвинив меня в незаконном преследовании. И на этот раз дело у нее выгорит!

Помолчав немного, Декер поцеловал руку жены и сменил тему:

— Рина, та лачуга, о которой мы говорили... в общем, цена на нее действительно приемлемая, думаю, мы можем позволить себе такую покупку. Я пошлю туда человека, пусть определит, что там надо сделать, чтобы довести все до ума. Если он скажет: «о'кэй», сочтет, что я сумею справиться сам, давай и правда купим этот домишко.

Рина радостно улыбнулась.

— А пока, — продолжил Декер, — мы вполне можем еще какое-то время пожить здесь. Полагаю, так будет разумно, да и по деньгам мы это потянем. Почему бы не проводить выходные там, а большую часть недели здесь? Все-таки тут поудобнее — по крайней мере, пока я не пристрою в новом доме дополнительную ванную комнату. Если я буду работать по воскресеньям, думаю, мне удастся все закончить за пару месяцев — при условии, что не возникнет каких-нибудь проблем с канализационными трубами.

— Насчет твоего отца я говорила совершенно серьезно, Питер, — сказала Рина. — Если мы в самом деле купим тот дом, это даст ему дополнительный жизненный стимул. Он ведь обожает мастерить. Да и твой брат тоже.

— Похоже, ты собираешься собрать туда все мое семейство, — пробурчал Декер. — А самим нам придется жить в каком-нибудь сарае, так, что ли? Ну хорошо, леди, а какой вклад вы лично собираетесь внести в наше общее начинание?

— Я умею шить, красить стены и клеить обои.

— Ну что ж, и для вас работа найдется. — Внезапно лицо Декера стало серьезным. — Так, значит, мои родители еще не определились насчет Дня благодарения?

— Они пока думают. Но я все же заманю их к нам. Работы по приведению в порядок нового дома — отличная приманка для твоего отца.

— Нового дома... — Декер тихонько хохотнул. — Это мне нравится. Мы говорим так, словно он уже наш.

— Чтобы он стал нашим, нужно всего лишь заплатить деньги.

— Может, попросим ссуду у Жанин? Она-то ведь как сыр в масле катается.

— Питер, — очень серьезно сказала Рина, — ты обязательно раскроешь дело о расстреле в ресторане. Не знаю, как скоро это произойдет, но рано или поздно ты добьешься своего.

— Подумать только — сначала в страшной бойне гибнут ее родители, потом не менее ужасно погибает ее брат, а она продолжает оставаться этаким Добрым Самаритянином, собирающим деньги для безутешных родственников тех, кто был застрелен в ресторане «Эстель», — таких же несчастных и убитых горем, как она сама.

Рина промолчала.

— Да, я понимаю, — снова заговорил лейтенант. — У тех, кто погиб, действительно остались родственники, и им надо помогать. — Декер вместе со стулом отъехал от стола и откинул назад голову. — Жанин умна и изворотлива. Подав на меня жалобу, она сразу же затормозила расследование. Затем она демонстративно взяла на себя заботу об интересах родственников погибших, на самом деле используя их для того, чтобы отвести подозрения от своей особы. Окружила себя стеной из высоких покровителей, сквозь которую невозможно пробиться. — Декер посмотрел на жену. — И все же, если бы у нас были улики, мы бы до нее добрались. К сожалению, у нас ничего нет. Мы не можем выяснить даже самые элементарные вещи — например, каким образом она расплатилась с киллером. Мы тщательнейшим образом изучили все движения денег на счетах Жанин. Ни до, ни после расстрела в ресторане крупные суммы с ее счетов не уходили. Она могла бы расплатиться по частям, но и мелких переводов, которые вместе составили бы солидный куш, мы тоже не обнаружили. Оно и понятно — Жанин позаботилась о том, чтобы все было шито-крыто.

— Насколько я знаю, после гибели родителей Жанин не только унаследовала весьма крупную сумму, но и получила право опеки над той частью наследства, что впоследствии должна была быть поделена между ней и ее братом, так? — уточнила Рина.

— Да. Я уловил твою мысль. Мы тоже об этом думали. Никаких переводов из тех средств, над которыми, в соответствии с завещанием, установлена ее опека, не осуществлялось.

— Ты знаешь, Питер, я уверена, что ее родители вряд ли держали все свое состояние на обычных банковских счетах. Помнишь наш с тобой разговор о бухгалтерских документах ешивы? Мы тогда еще обсуждали разные виды взносов на благотворительные цели, в том числе и в виде ценных бумаг...

Декер хлопнул себя ладонью по лбу.

— Ну конечно! Какой же я болван! Она расплатилась с убийцей акциями.

— Или облигациями на предъявителя, которые перешли к ней по наследству от родителей.

— Господи! Ну разумеется! — Декер вскочил на ноги. — У Гаррисонов наверняка были облигации на предъявителя. Статистика четко говорит о том, что пожилые обеспеченные люди любят вкладывать деньги именно в них. Следовательно, муниципальные облигации на предъявителя были бы идеальным средством для расчета с киллером — их ведь невозможно отследить.

— К облигациям нового образца это не относится, — возразила Рина. — Они все регистрируются, чтобы не допустить попыток уклонения от уплаты налога на прибыль, а также налогов, идущих в бюджет штата. Держатель облигаций получает свои проценты раз в год или раз в полгода, но не в виде облигационного купона, а в виде чека.

— Но на вторичном рынке ценных бумаг все еще крутится очень много облигаций старого образца, — сказал Декер. — Гаррисоны сколотили свое состояние уже довольно давно, так что, скорее всего, они купили свои облигации много лет назад, и потому отследить их будет нереально.

— Во всяком случае, очень трудно.

— Ты хочешь сказать, что это все-таки можно сделать?

— Теоретически — да. Например, по купонам. Но для этого тебе потребуется выудить целую кучу конфиденциальной информации у брокера или у той организации, которая осуществляет выплаты. Уверена, что это — дело противозаконное. — Рина взглянула на мужа. — У тебя есть какой-то конкретный план?

— Да нет. К сожалению, мы испытываем отчаянный дефицит конкретных улик.

— Чем вы располагаете?

— Очень немногим. — Декер сокрушенно поднял брови. — Нами установлено, что Жанин в течение последних шести-семи месяцев регулярно играла в теннис с одним семнадцатилетним парнем.

— И?

— Вот практически и все.

— Ты считаешь, что ее партнер по теннису имеет какое-то отношение к побоищу в ресторане?

— Возможно.

— Но почему ты так думаешь? Только потому, что он играл в теннис с Жанин?

— Да.

— Благодари Бога за то, что он наделил тебя даром провидца, — пожала плечами Рина.

Декер улыбнулся.

— Значит, по-твоему, Жанин уговорила этого парня убить... — Рина прищурилась. — Кого, как тебе кажется, он убил?

— Харлана Манца.

— А откуда Жанин могла узнать, что Харлан собирается перестрелять посетителей ресторана?

— На этот счет есть две теории, — принялся объяснять Декер. — Либо Харлан тоже находился под влиянием Жанин, и потому она знала, что он вот-вот сорвется и выкинет что-нибудь подобное, либо все было специально подготовлено и организовано таким образом, чтобы трагедия в ресторане выглядела как... как дело рук сумасшедшего, которому все равно было, в кого стрелять. Судя по всему, Жанин решила нанять двух человек, Манца и еще кого-то, а потом договорилась со вторым киллером, чтобы он убрал Харлана... В результате все действительно стало выглядеть так, будто с посетителями ресторана расправился псих-одиночка.

— По-моему, все это звучит не очень убедительно. Слишком много натяжек

— Нет, до натяжек я еще не дошел. По крайней мере, та часть моей теории, которую я тебе только что изложил, подкрепляется уликами, указывающими на то, что стрелял не один человек.

— Ну ладно.

— А вот когда мы попытались установить, кто был вторым стрелком, нам и в самом деле пришлось довольствоваться сплошными натяжками. Мы вышли на партнера Жанин по теннису. Его зовут Шон Амос — этакий сопливый юнец, буквально набитый деньгами. Уэбстер считает, что он не мог быть вторым убийцей — дескать, у парня духу бы не хватило нажать на курок. В итоге мы стали склоняться к тому, что Шон, возможно, нанял второго убийцу.

— С разрешения Жанин или без него?

— Не знаю.

— И кого, ты думаешь, он мог нанять?

— Есть один парнишка в Уэстбриджском подготовительном колледже...

— Шон тоже там учится?

— Да. А ты что, знаешь этот колледж?

— Приходилось о нем слышать. Там в основном учатся будущие студенты университетов Большой восьмерки. Что-то вроде питомника для разведения потенциальных членов Гринвэйлского клуба.

— Ты все правильно поняла. — Декер глотнул чая. — В колледже учится один старшекурсник по имени Иоахим Раш. Он стипендиат... такой одинокий, замкнутый малый. Парень увлекается скрэбблом.

— Ну и что? Я тоже люблю скрэббл.

— Нет, Рина, он настоящий фанат этой игры. Постоянно участвует в турнирах по скрэбблу.

— И все же это вполне безобидное увлечение.

— Дело не в том, что он обожает скрэббл. Дело в том, что этот самый Иоахим Раш и Шон Амос заключили между собой какую-то сделку. Мартинес видел, как Шон передал Иоахиму конверт.

— А вот это уже интересно!

— Да, действительно. Мы как раз пытались выяснить, не мог ли Иоахим Раш оказаться тем самым вторым убийцей, когда Стрэпп нам все перекрыл.

— Бравый капитан, как всегда, не дремлет. — Рина вздохнула. — Мне очень жаль.

Декер засмеялся.

— Может, оно и к лучшему. Тоже мне, занятие для сотрудников отдела убийств — ходить инкогнито на соревнования по скрэбблу и следить за каким-то парнишкой по прозвищу Кибер.

— Да, наверное, — улыбнулась Рина. — Но зато ты и твои ребята могли бы здорово обогатить свой словарный запас.

Лежа в темноте комнаты, Сэмми смотрел в потолок и слушал доносящийся с улицы концерт пересмешника. Птица не умолкала ни на секунду — выводила замысловатые трели, чирикала, издавала тоненькое попискивание, каркала, словно ворона. В этих звуках было что-то удивительно приятное, убаюкивающее, словно сама природа пела Сэмюэлю свою колыбельную.

Он отчетливо слышал весь разговор родителей, которые то умолкали, то снова начинали спорить. Не то чтобы он сознательно подслушивал — просто, хотя отец и хвастался размерами их нынешнего жилища, участок и вправду был большой, а вот дом — совсем маленький.

Раньше Сэмюэль очень нервничал, когда родители спорили, но теперь он чувствовал, что совершенно спокоен, и невольно удивлялся такой перемене в себе. Вероятно, думал Сэмми, это как-то связано с тем, что он получил водительские права.

Постепенно мысли его незаметно перекинулись на Иоахима Раша, фаната игры в скрэббл. Наверное, он похож на Ерми Коэна, подумал Сэмюэль. Как-то раз Сэмми вместе с Ерми, своим приятелем, принял участие в турнире по скрэбблу и выступил совсем неплохо, хотя призового места и не занял. Что, если попробовать еще раз? На соревнованиях он сможет встретиться с этим самым Иоахимом... Но для чего? Как для чего, ответил сам себе Сэмми, а что, если отец прав и этот парень по кличке Кибер в самом деле убийца?

Как же тяжело, когда тебе не с кем поделиться своими мыслями и ты не можешь воплотить их в жизнь, думал Сэмюэль. Матери рассказывать нельзя — во всяком случае, пока. А уж Питеру — тем более, да он бы и не осмелился, прекрасно понимая, что Питер наверняка не одобрил бы его затею. Сэмми любил Питера, но иногда испытывал трудности в общении с ним.

Отец был совсем другим. Воспоминания о нем постепенно стирались из памяти, оставались лишь самые яркие — те, которые всплывали в мозгу так часто, что превратились в некое подобие легенд.

Отец...

Переезд означал окончательный отрыв от ешивы, ставшей для Сэмюэля символом его детства.

Что ж, детство кончилось, подумал он и почувствовал, как от этой мысли к горлу подступает горький комок.

Пытаясь отогнать нахлынувшую на него щемящую тоску, Сэмми приказал себе думать о чем-нибудь другом, более конкретном, — например, об Иоахиме Раше. Это проще.

В самом деле, кому будет плохо оттого, что он примет участие в турнире по скрэбблу? Правда, Сэмми не хотелось делать это одному. Прежде чем что-либо предпринимать, ему необходимо было хоть с кем-то обсудить свои планы. В то же время он опасался впутывать в это младшего брата.

Может, все-таки поговорить с мамой? Нет, не стоит. Сэмми чувствовал, что, поделившись своими замыслами с матерью, но при этом ничего не сказав Питеру, он поставит мать в неловкое положение. Ему совсем не хотелось, чтобы из-за него между Питером и матерью возникла ссора.

Итак, мама исключалась. Тогда кто? Кто еще мог понять и одобрить его план?

Лежа в постели, Сэмюэль, убаюкиваемый голосами ночных птиц, в полудреме еще некоторое время размышлял об этом. Внезапно его осенило, и он, чуть не подпрыгнув от радости, широко распахнул глаза.

Ну конечно, как же он раньше не догадался! Сэмми решил, что лучше всего заняться этим сразу же после окончания субботнего праздника. Теперь он знал, кому нужно позвонить!

Едва Сэмюэль успел все обдумать, как глаза его закрылись, и он провалился в сон.