Знак кобры - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Ник Картер (ч. 2)

У Ривы не было времени дать мне подробные указания. Я посмотрел вниз по дороге в обоих направлениях, но не увидел ничего, что указывало бы мне точный путь в Агру. Я прищурился от яркого солнца и через мгновение увидел семью, согнувшуюся вокруг небольшого костра на другой стороне дороги.

Двое взрослых и четверо детей смотрели на меня с нескрываемым любопытством. Я решил рискнуть и побежал через улицу, резко остановившись, когда добежал до группы. Худощавый мужчина, одетый только в пояс на талии, поднял лицо, чтобы посмотреть на меня, не пытаясь встать. Он был, должно быть, лет на десять моложе меня, но морщинистое, впалое лицо делало его вид намного старше.

- Агра? - спросил я, как только было установлено, что никто из них не говорит по-английски. Я указал на улицу и снова спросил: - Агра?

Мать и отец обменялись удивленными взглядами, а двое из четырех детей начали дергать меня за штаны. - "Бакшиш, бакшиш!" - повторяла совершенно голая девчушка, одной рукой дергая меня за штанину, а другой указывая на рот. Его тонкий, скулящий голос продолжал умолять.

На вилле они забрали мою куртку вместе с кошельком и деньгами, которые я держал во внутреннем кармане, так что все, что у меня было с собой, — это горсть рупий, которые я получил от Ривы. Вот еще одна проблема, которую можно добавить к другим. Однако я нашел медную монету и положил ее на ладонь протянутой руки голодного ребенка.

— Агра, — повторил я, нервно поглядывая на изгородь, скрывавшую виллу. - Тадж-Махал...

- Ах, "сахиб", Тадж-Махал! — сказал мужчина. Он все еще стоял на корточках, но поднял свою костлявую руку, чтобы указать мне путь, налево от виллы.

Я снова побежал, чувствуя резкую боль в бедрах. Оставалось только надеяться, что машина, телега, любое транспортное средство проедет мимо, чтобы помочь мне добраться до Агры. Но вместо автомобиля или фургона я услышал шум, который сразу же вернул меня к мешанине событий, произошедших в первый вечер с момента моего приезда в Нью-Дели. Это был кашель, а затем рев мотоцикла позади меня.

Я продолжал бежать, поворачиваясь каждый метр. С тропы, которая окружала виллу, на главную дорогу выехал мотоцикл с двумя людьми на борту; их головы были замотаны тюрбанами и они направлялись ко мне. Я схватил пистолет Нирада, который держал в кармане брюк.

Это была Astra.32, способная поразить любую цель в радиусе ста метров. Компания Astra производит пистолеты, идентичные пистолетам Colt и Walther (которые стоят значительно дороже), и я использовал их не раз в прошлом. Но когда я остановился, чтобы прицелиться и нажать на курок, я понял, что пистолет разряжен. Я сунул пистолет обратно в карман брюк и снова побежал, даже когда в нескольких дюймах от меня раздался пролетела пуля, и кусок коры отлетел от дерева в нескольких шагах слева от меня.

Тот, кто стрелял, имел некоторую практику и наметанный глаз. Я начал бежать зигзагами в поисках убежища, которое позволило бы мне сойти с тропы, избегая пуль, которые сыпались, как арахис. Еще выстрел, и на этот раз пуля задела мне правое плечо. В пятидесяти метрах впереди я увидел деревянную лачугу, из кирпичной трубы которой поднимался столб черного дыма.

Я понятия не имел, что это было, но продолжал бежать так, как никогда в жизни не бегал. Мотоцикл сокращал расстояние, но пыль, поднимавшаяся с дороги, мешала водителю видеть, а значит, и вести транспортное средство на максимальной скорости. Я воспользовался этим и бросился во двор, заваленный мусором, в то время как один из двух мужчин приказал своему спутнику остановиться и идти дальше пешком.

Вероятно, это были Ранджит и Гурнек, подумал я, хотя был уверен, что у Шивы больше двух телохранителей. Сбоку здания открылась деревянная дверь; дверь висела только на одной из ржавых петель. Я бросился внутрь, и тут же в ноздри ударил тошнотворный запах крови и экскрементов животных.

Я был на скотобойне и чувствовал себя так, словно вернулся в девятнадцатый век. Индусы не едят говядину, мусульмане едят. Мычание крупного рогатого скота, нетерпеливый стук копыт крупного рогатого скота и изумленные взгляды людей, готовившихся резать коров, ясно указывали на то, что я пришел в наименее подходящее место, чтобы спрятаться.

Мужчины начали кричать, поднимая кулаки. Я был для них незваным гостем, который не имел ничего общего с животными, которых нужно было убить. — Извините, друзья, — пробормотал я, метнувшись между двумя большими коровами к ванне, полной крови, которая вела во внешний дренаж.

Запах был такой, что у любого сворачивал желудок; Я хотел, чтобы он остановил головорезов Шивы. В воздухе пахло разделанным мясом и страхом. Скот в панике начал ерзать, его копыта то и дело стучали по грязному полу. Позади меня я услышал обмен словами на языке, которого не понимал. Затем звук шагов, приближающихся ко мне и эхом перекрывающий шум животных.

- Картер! — крикнул Ранджит. - Мы просто хотим поговорить. Шива хочет заключить сделку!

Хорошая сделка, рассудил я: моя жизнь для него ничего не стоит...

Животные, большей частью несвязанные, грозились сбежать все вместе. Я тоже допустил это. Быть раздавленным стадом безумных от ужаса коров, движимых инстинктом самосохранения. Само собой разумеется, я чувствовал тот же инстинкт. Поэтому я продолжал бежать, и еще одна пуля просвистела над моей головой, отскочив от ступенек рядом с ванной.

Пуля подняла брызги крови, навоза и мочи, которые испачкали мои штаны. Я бежал к мертвой точке, стене в задней части большой комнаты, где не было видно ни окон, ни дверей.

Я искал что-то, что подарит мне несколько секунд драгоценного времени. Я взобрался на край кадки и схватил вилы, которые видел над кучей фуража. - Картер! Голос снова крикнул. - Все кончено, "сахиб"!

- Не совсем! - громко ответил я, держа вилы, как копье.

Ранджит сделал еще один выстрел, но в тот же миг четыре острых зубца вил вонзились ему в грудь. Я бросил ржавый инструмент так сильно, как только мог. Теперь я стоял неподвижно, наблюдая, как молодой индеец отшатывается назад с открытым ртом и руками, стиснутыми на деревянном древке этого оружия.

Гурнек, стоявший позади своего спутника, полностью меня игнорировал, зачарованно глядя на четыре струйки крови, брызнувшие из раны. Он попытался высвободить вилы, но Ранджит продолжал кричать, дикий крик боли становился все слабее с каждой секундой.

Это были мучительные крики Ранджита, его стоны гнева и агонии, когда Гурнек пытался вытащить вилы из его груди, заставляя коров, всю дюжину, безумно рваться в узкий проход к водосточной трубе. Я слышал их глухой рокот, стук копыт, мычание; Я выпрыгнул и начал ползти к канализации.

Гурнек закричал, размахивая руками в воздухе. Его ударили рогами в спину и буквально подбросили в воздух, он приземлился рядом с большой ванной. Ранджит рухнул среди стада обезумевшего скота. Последний стон боли сорвался с его губ, когда его руки разжались и сомкнулись в гротескной пародии на кулак.

Затем зловонное дыхание животных коснулось моих щек, и я бросился вниз по проходу, постоянно ударяясь в стену в дальнем конце скотобойни. Грязный и вонючий, с опухшим лицом, покрытым кровью и потом, я, должно быть, не представлял собой приятного зрелища, когда вышел на дорогу, оставив позади эту сцену ужасной бойни.

Я не был уверен, что случилось с двумя индейцами. Гурнек, вероятно, остался бы жив, но я надеялся, что рана от вил навсегда устранит Ранджита. В сложившихся обстоятельствах мне казалось, что я проделал достойную работу.

Люди на бойне, должно быть, тоже были людьми Шивы. Я не стал ждать, пока они выступят вперед, чтобы отомстить за своих товарищей. Я пошел к улице, думая, как мне убедить кого-нибудь подвезти меня, такого грязного.

Мимо проехал старый Форд. Он направлялся в Агру, но яростно махать рукой, призывая остановиться, было бесполезно. Я мельком увидел медно-красное лицо, затем машина исчезла в облаке пыли, которое поднималось, когда она проезжала мимо.

Я продолжал идти, решив не останавливаться.

Мне нужна была ванная, чистая одежда, деньги и оружие. Насколько мне известно, у правительства США не было ни консульства, ни делегации в Агре. Город был слишком близко к Нью-Дели. Но, может быть, я нашел бы то, что мне нужно, в отеле.

И в любом случае, я должен был сделать это. Было уже за полдень, и в тот же вечер у меня была назначена встреча с Реевой. Было еще много вещей, которые нужно было сделать, поэтому я ускорил темп. Рива сказала, что Агра находится всего в нескольких километрах от виллы.

Несколько миль или нет, это всегда была изнурительная прогулка. Полуденное солнце безжалостно палило мне в голову, небо представляло собой ослепляющую безоблачную гладь, усеянную ложными отблесками. Прошло минут десять, четверть часа, прежде чем ко мне подъехала какая то телега. Это была ветхая повозка, которую тянула пара тощих волов, везущих воз сена.

Я махнул рукой вознице, седобородому мужику, который натянул вожжи и остановил повозку у обочины. - Ты говоришь на английском? - спросил я крестьянина.

«Нет английского», — сказал он. - Не английский...

Я указал пальцем сначала на него, потом на себя. - Агра? - Я попросил. - Агра?

- Агра? - повторил крестьянин, размахивая рукой из стороны в сторону жестом, который на универсальном языке означает: "Да".

Я энергично кивнул и забрался на телегу посреди сена. Мужчина широко улыбнулся мне, показывая зубы и десны, испачканные «пааном». Затем он ослабил поводья, и волы снова пошли своим медленным шагом, который все же был лучше, чем долгая прогулка пешком.

Я задремал, убаюканный ритмичным покачиванием и скрипом телеги. Мне нужно было поспать, пусть даже всего на час. Но мысли мои прервал настойчивый гул, гул, который становился все громче по мере того, как повозка катилась по солнечной дороге.

Инстинктивно насторожившись, я оглянулся. Вдалеке поднималась пыль, маленькие облака мелкого песка скрывали источник шума, который я слышал. Не желая излишне рисковать, дабы не скомпрометировать ни свою жизнь, ни успех миссии, я поспешил погрузиться в благоухающее сено, навалив сверху довольно много, чтобы сделать себя невидимым.

Я не мог понять, что приближается. Я вглядывался в щели в деревянном фургоне, прислушиваясь к постоянному реву нескольких моторов. И когда я увидел, что это такое, я глубже погрузился в сено и затаил дыхание.

Это были новые лица, но с этого момента я не мог их забыть. Трое мужчин, все индейцы-сикхи... моторизованный отряд, посланный Шивой, чтобы найти меня и выследить, убить или вернуть на виллу в ожидании последних приказов Великого вождя. Они с ревом промчались мимо повозки с волами; все три мотоцикла направились в Агру.

«Если бы Хоук мог видеть меня сейчас!» — подумал я.

Я был грязный, без гроша в кармане, вооруженный только незаряженным пистолетом и моим знанием тхэквондо и каратэ. Нетрудно было предсказать, если мое суждение о Шиве верно, что предстоящий день будет напряженным

Я прибыл в Агру через час, фургон высадил меня на окраине города. Пыльные немощеные улицы, извилистые переулки, лабиринт переулков, которые, казалось, были созданы специально, чтобы запутать случайного посетителя. Получив некоторую информацию, я оказался перед офисом American Express.

Не то чтобы моя ситуация была особенно забавной, но она меня рассмешила. Вот я, далекий от образа обычного американского туриста, без паспорта и без денег, если не считать нескольких рупий, которые Рива дала мне перед тем, как меня связали.

Я думал взять напрокат машину и вернуться в Нью-Дели, но дорога заняла бы не менее шести часов, а времени у меня не хватило. Мне нужно было связаться с Хоуком и подготовиться к встрече с Ривой в тот же день. Итак, Ник Картер, грязный, оборванный, исцарапанный и окровавленный, расправил плечи, глубоко вздохнул и прошел в дверь аккуратного здания, единственной надежды в незнакомом городе и для меня ужасно враждебного.

Агра не мегаполис. Трое боевиков на мотоциклах могли бы в мгновение ока прочесать весь город. В моей голове уже вырисовывался этаж, когда я вошел в белое здание в поисках кабинета управляющего.

Со мной и раньше случалось попадать в трудные ситуации, но это граничило с насмешкой. Без копейки на покупку оружия или одежды, или на аренду машины у меня не было бы возможности иметь дело с Шивой и его личной командой горилл. Мой паспорт с деньгами и моими вещами были в безопасности в номере отеля в Нью-Дели; но остальная часть меня была в Агре, в трех часах езды от столицы.

Как только я вошла в здание, ко мне в дверь подошел охранник в форме. Я уж точно не мог винить бедолагу, особенно когда увидел свое отражение в зеркале на стене... образ грязного и оборванного бомжа.

«Я хочу видеть управляющего», — объявил я охраннику. - Произошел несчастный случай.

- Директор на сессии, его нельзя беспокоить, "пукка хиппи"... - ответил мужчина, бросая оскорбление мне в лицо.

Ладно, от меня пахло козами, и уж точно я не был манекенщиком; но у меня не было намерения стоять там и спорить с охранником… не тогда, когда все, включая «Америкэн Экспресс», могло бы рухнуть, если бы Шива претворил свои планы в жизнь.

«Меня не волнует, что он на сесии», — сердито взорвался я. - Это экстренный случай. - И я начал терять терпение, когда другой стал толкать меня к двери, с намерением выбросить на дорогу. - Так нельзя обращаться с джентльменом! — воскликнул я, стиснув зубы.

Охранник сунул руку в кобуру табельного пистолета. Ошибка номер два. Я не люблю «хулиганов», тем более мне не нравится, когда меня толкают. Итак, быстрым взмахом руки и ударом в почку я отправил длинного мужчину распластаться на полированном мраморном полу. Один из клерков поднял голову и вскочил на ноги.

— Не нужно волноваться, — заверил я его. - Между прочим, менеджер мой друг... и мне нужно поговорить с ним по делу. "Немедленно." Я не собираюсь сидеть здесь и ждать там твоего коллегу... - я указал на фигуру охранника, - чтобы решить, презентабелен я в обществе или нет.

Должно быть, это был мой тон голоса или поспешность, с которой я отпустил охранника, дело в том, что молодой клерк поспешно кивнул и подбежал к ряду столов. Я неподвижно стоял в холле с приклеенной к губам ухмылкой, готовый снова выйти из себя, если через минуту не начну действовать.

Клерком был индус, но человек, протянувший мне руку, был американцем, высоким, худощавым парнем, на несколько лет старше меня. Он выглядел почти неуютно в своем полосатом костюме, безупречном, в то время как моя одежда была грязной и изодранной.

- С чем я могу вам помочь? — спросил он меня, осматривая меня с ног до головы.

- Лучше не говорить публично, - оборвал я его.

- "Простите?" — сказал он, нахмурившись от изумления.

- Я советую вам пойти в свой кабинет. Я работаю на правительство, ваше правительство. Специальная секретная служба.

- Спецслужба? - возразил клерк со смехом. - Да ладно, ты хочешь пошутить надо мной! Что это, шутка?

- Без шуток. И если вы не желаете видеть меня в своем кабинете, мне придется постоять за себя. Но я бы не хотел причинять тебе боль...

Охранник пришел в себя и двинулся к нам. Я продолжал смотреть клерку в глаза, надеясь, что он согласится. Я понял его положение: насколько он знал, он столкнулся с сумасшедшим, который обезумел и плохо пах.

Он отвел от меня взгляд и посмотрел на охранника. Секунду он был в нерешительности, но, наконец, оглянулся на меня и медленно кивнул. — Я не знаю, что это такое, но уверяю вас, что я вас не боюсь, — заявил он напряженным голосом.

- Не надо никого бояться. В конце концов, я все еще клиент, хотя мой аккредитив остался в Нью-Дели.

Я последовал за ним через ряд столов в небольшой офис с деревянными панелями, миниатюрную Уолл-стрит на Индийском субконтиненте. Я взглянул на имя, выгравированное на табличке на столе, сел в кожаное кресло, откашлялся и начал рассказывать свою историю с самого начала.

Я не упомянул имя Шивы, не уточнил ни сути своей миссии, ни своих отношений с AXE. Я представился агентом специального отдела ЦРУ, офиса, который мог иметь для директора весьма специфическое значение. Я объяснил ему свое положение, указав, что мои документы и деньги остались в Нью-Дели и что моя миссия не позволяет мне вернуться в столицу, может быть, на несколько дней.

Когда я закончил свой рассказ, в том числе и то, почему я представился бомжом, менеджер захотел узнать мое имя и проверил информацию с помощью компьютера, стоящего рядом со столом. Обычно я неплохо справляюсь с числами, но никогда не удосужился запомнить номер своей карточки. Так что я просто назвал мистера Рейнольдса, менеджера, полное имя с адресом в Вашингтоне, который был на карточке.

Иногда в аэропортах мне случается покупать «детективные» или шпионские книги, захватывающие чтения, которые помогают расслабиться и очистить голову. Но мне никогда не случалось найти описанную ситуацию, хотя бы отдаленно сравнимую с той, в которой я оказался. Как знать, в распоряжении героев книг всегда были баснословные суммы в различных валютах, у них никогда не заканчивались ни паспорта, ни документы, удостоверяющие личность, ни оружие. Но я не был главным героем книжной «тайны».

Все, что со мной происходило, было чертовски «настоящим». Офис American Express был настоящим, как и город Агра. Все, что произошло лично со мной. Я внимательно наблюдал за Рейнольдсом, изучавшим компьютерные данные. Если бы он не помог мне, я бы увяз по горло. Легко и просто.

— Хорошо, мистер Картер, вы не призрак, — наконец сказал Рейнольдс, прочитав информацию. - И ты тоже занятой парень, должен добавить. Вы путешествовали по миру, а? На его лице появилась улыбка, затем менеджер извинился за то, как со мной обошлись.

«По крайней мере, вы тот, кто умеет слушать», — заметил я. - Это - качество, которого сейчас многим не хватает.

— Боюсь, это все, — согласился он. Он предложил мне сигарету и спросил, не хочу ли я привести себя в порядок у него дома; он звонил жене, чтобы она прислала шофера за мной.

Я оценил предложение, но не хотел доставлять ему неприятности. Чем меньше людей я втягивал в это, тем лучше было для всех. Я поблагодарил его за доброту, но отклонил приглашение. «Что мне нужно, прежде всего, несколько сотен долларов в индийской валюте, если это возможно, и ваш офис, чтобы позвонить моему начальнику в Вашингтоне.

«Не проблема, — заверил меня Рейнольдс. Он быстро поднялся из-за стола, весь счастливый и взволнованный возможностью участвовать, хотя и в уменьшенной форме, в деятельности такого секретного и подпольного характера.

Двадцать минут спустя, с распухшим карманом брюк от пачки купюр, я сидел за столом директора, ожидая, пока Хоук очухается ото сна. - Но ты понимаешь, что уже за полночь? — пробормотал мой босс.

- Я думал, ты никогда не ложишься спать раньше трех.

- Три часа?! Черт, мне надо вставать в шесть, Номер Три!

Я всегда был № 3, когда Хоук злился; Я становился Ником или Картером, когда он был в более сердечном настроении. Конечно, Великий Вождь не простил бы мне, что я забыл о разнице во времени между Вашингтоном и Индией.

- Ладно, - отрезал я. - Я отпущу тебя обратно в постель через минуту; Я думал, однако, что вам интересно узнать, что произошло...

— Я точно знаю, что произошло, — взорвался он. - Я уже говорил с индийской службой безопасности. Мне сообщили о вашем звонке. Ник, давай не будем начинать с той же старой истории. Я признаю, что ошибался. Начнем с того, что Шивы никогда не существовало.

- Опять неправильно. Шива существует, надеюсь, ненадолго...

- О чем ты говоришь? — крикнул Хоук. - Я думал, что ты закончил, что ты собирался лететь домой.

— Может быть, на следующей неделе, если все пойдет хорошо, — объявил я. Я рассказал Хоку подробности, от моего первого знакомства с Моханом и Гурнеком до убийства Ананда, моего захвата в Красном форте и того, что произошло потом. Когда я рассказал ему все, что знал о Шкатулке, он был буквально ошеломлен.

С другого конца линии донесся резкий хрип через тысячи миль, прежде чем пришел ответ. Голос Хоука звучал мягко и тонко, но мне не нужен был переводчик, чтобы понять, что он глубоко обеспокоен. - Теперь ты знаешь, чего я хочу от тебя, Ник...

— У меня есть смутное представление, — сказал я. - Шкатулка, не так ли?

- Я хочу больше. Я хочу Шиву и Хаджи, если понадобится. И я не хочу их по кусочкам, я ясно выразилась, Ник?

- Отлично. Я уже решил провести ситуацию по вашим критериям. Но что мне делать с поставкой героина? Должен ли я продолжать бороться с этим?

- Сначала разберись с Шивой. В остальном я свяжусь с индийской службой безопасности. Шкатулка гораздо важнее, разумеется.

— Конечно, само собой разумеется, — пробормотал я.

- Вы хотите работать в одиночку или предпочитаете, чтобы я попросил индейцев вмешаться и помочь вам?

— Еще нет, — ответил я. - Если Шива заподозрит, что индийская служба безопасности собирается помешать его планам, он поспешит бежать из страны, чтобы укрыться в Китае, и тогда мы его больше никогда не найдем. Однако на данный момент я не думаю, что он видит во мне непосредственную опасность, поэтому я прошу вас не говорить об этом, когда вы будете звонить официальным лицам в Нью-Дели. - Я добавил, что Ананд дал мне понять, как, по его словам, происходили «утечки» конфиденциальной информации в высших эшелонах его Службы. - Я не хочу, чтобы наш друг улетел, прежде чем у меня появится возможность подрезать ему крылья...

— И ощипать его перья, — добавил Хоук.

- О, мы возьмем шкатулку у него, конечно.

Затем мы установили шифр, кодовое имя, чтобы он мог быть уверен, что разговаривает с настоящим Ником Картером, а не с электронным голосом, блестящим изобретением албанского ученого. - Это важное дело, Ник. Ни Москва, ни Вашингтон не будут смотреть, как Китай готовится поглотить субконтинент без их вмешательства. Они будут вынуждены проявить инициативу, война или нет. Следовательно...

— Довольно, — прервал я его, пытаясь рассмеяться, но не смог. - У меня есть контакт внутри организации. А я не приемлю поражений.

— Да, мы знаем, — вздохнул Хоук. - Вот почему я не могу потерять тебя прямо сейчас... и Я не могу потерять Шкатулку.

«И Шиву тоже», — добавил я. - Не забудем ответ Индии Александру Македонскому... или лучше сказать Гитлеру?

- Я не думаю, что старый Адольфо был таким хитрым или даже таким решительным, Ник. Удачи; Я с нетерпением жду ответа от вас в ближайшее время.

- Быстрее, шеф. Обещаю, очень скоро.

Час спустя я вышел из своего гостиничного номера, выглядя совершенно иначе, чем когда я вошел в офисы American Express. Я выбросил халат, брюки и туфли, заменив их типичной местной одеждой: белой хлопчатобумажной рубашкой, летними брюками, кожаными сандалиями. Анонимная одежда. Я принял душ, тщательно побрился и, наконец, натер лицо, руки и ноги слоем жирной краски.

В результате у меня был медный цвет лица, и этот макияж позволял мне слиться с толпой. Люди Шивы искали выходца с Запада, и если они не были достаточно умны, чтобы охранять выход из Американ Экспресс, я хотел бы, чтобы они были недостаточно умны, чтобы вообразить, что я изменю свою одежду и внешний вид.

Клерк за стойкой в вестибюле отеля был тактичен, хотя и умнее своего коллеги из Нью-Дели. На самом деле, наблюдая за мной с нескрываемым любопытством (я был совершенно не похож на вошедшего только что человека), он не упомянул ни о смене моей одежды, ни о травмирующем изменении цвета моей кожи.

— Я хотел бы послать телеграмму, — сказал я ему.

«Извините, но у нас нет нужного оборудования, — сахиб, — ответил он. Затем из-под прилавка он достал топографическую карту Агры с цветными иллюстрациями достопримечательностей города, включая, конечно же, Тадж-Махал. - Вы должны пойти на телеграф на Гвалиор-роуд. Оттуда вы можете отправить телеграмму, - заключил он, указывая на точку на бумаге красным карандашом.

Я поблагодарил его, сложил карту и остановил велотакси прямо у отеля. «В почтовое отделение на Гвалиор-роуд», — сказал я водителю. Мой акцент и моя речь определенно не соответствовали цвету моей кожи. Водитель взглянул на меня, наблюдая за мной с тем же любопытством, что и служащий отеля.

Но я ничего не сделал, чтобы удовлетворить его любопытство. Мне не терпелось попасть на телеграф, чтобы послать телеграмму управляющему отеля в Нью-Дели и сообщить ему, что я не вернусь в течение нескольких дней. И, наконец, я решил позвонить в индийскую службу безопасности, чтобы сообщить им о том, что случилось с их агентом Ашоком Анандом.

И, наконец, мне пришлось выполнить множество поручений, прежде чем встретиться с Ривой в семь. Не теряя времени, таксист направился в сторону почты. Тем временем я оглядывался вокруг настороженными глазами, особенно всякий раз, когда видел кого-то на мотоцикле.

Насколько я знал, люди Шивы все еще искали меня, поэтому мне нужно было оставаться незамеченным, насколько это возможно. Хорошо, моя новая одежда и грим мне очень помогли, но я не хотел ненужного риска.

- «Сахиб» - актер? - Рискнул спросить водитель, подъехав к почтовому отделению на Гвалиор-роуд.

- Кто-то считает меня актером... - ответил я.

- Тогда, может быть, "сахиб" хочет дать мне свой автограф... - Индиец достал ручку и бумагу; с улыбкой я нацарапал имя на листе бумаги, который мне дали. продержался. - Большое спасибо, "сахиб"! — воскликнул водитель с счастливой улыбкой.

Я не стал ждать его реакции, как только он расшифровал каракули. Ведь все знают, что Джеймс Бонд уже несколько лет как на пенсии.

Центральная дверь почтового отделения была пуста; Я вошел, не привлекая особого внимания и не увидев трех моторизованных горилл Шивы.

Я отправил телеграмму, расплатился новыми блестящими банкнотами; затем они указали мне на соседнюю комнату для местных и междугородних звонков. Перед стойкой выстроилась длинная очередь, поэтому прошло еще двадцать минут, прежде чем подошла моя очередь войти в телефонную будку, пока оператор передал мне линию до Нью-Дели.

Хотя номер отеля вылетел у меня из головы, я не забыл номер телефона начальника Ашока. Я сел на деревянный табурет и закрыл за собой стеклянную дверь. Когда зазвонил телефон, я взял трубку и тут же оказался на линии индийского коллеги Хоука, человека по имени Пуран Дасс.

Индийская секретная служба не знала истинной цели моей миссии. Конечно, речь шла о многомиллионной партии героина, но никто не намекнул на имитатор голоса Хаджи.

Я даже не говорил об этом сейчас с начальником Ананда. Но я рассказал ему, что случилось с его агентом. Как я и подозревал, они еще не обнаружили тело. Я дал Дассу всю необходимую информацию, в том числе адрес уличного кафе рядом с парком Неру в Дели.

«Вы сказали, что у вас не было возможности встретиться с Анандом», — указал мне Дасс после того, как я сообщил ему все подробности смерти Ашока. - И все же вы разговаривали с моим помощником, кажется, только вчера...

— Боюсь, объяснять вам все слишком долго, — ответил я. - Я был под давлением, если вы понимаете, о чем я...

— Нет, я не понимаю, мистер Картер, — сухо сказал Дасс. - И мне не смешно, что мой агент мертв. Я не понимаю, что происходит; в один день вы сообщаете нам, что никогда не встречались с Анандом, на следующий день вы приходите и сообщаете нам, что он был убит. Возможно, так обстоят дела в вашей стране, но здесь, в Индии, мы больше всего ценим человеческую жизнь.

- Послушай, Дасс: я позвонил тебе не для того, чтобы читать мне лекции. Когда я сказал, что на меня давят, я имел в виду, что кто-то приставил пистолет к моему затылку, приказывая мне сказать именно то, что я сказал. Поверьте мне, смерть вашего агента глубоко обеспокоила меня. И если это может вас утешить, сообщаю вам, что убийца Ашока больше не сможет играть роль палача во имя Кобры.

- Могу я спросить вас, где вы сейчас находитесь, мистер Картер?

- Я не в состоянии дать вам информацию: пока, во всяком случае.

- Должен ли я напомнить вам, что ваша свобода действий в этой стране считается любезностью, предоставленной вашему правительству?

- Я прекрасно знаю о сотрудничестве мадам Ганди.

- Тогда будьте так добры, расскажите мне, какие причины побудили вас приехать в Индию. Я больше не могу предоставить тебе свободу передвижения, если буду обо всем оставаться в неведении...

Что-то прозвучало не так.

Я вспомнил утечки информации, о которых мне рассказывали Хоук и Ашок Ананд. Дасс был каким угодно, только не сердечным и готовым к сотрудничеству, он говорил сухо, почти агрессивно. Я так и не смог узнать, как два киллера «Кобры», Ранджит и Гурнек, узнали о моей встрече с Анандом в кафе в парке. Если тогда это казалось совпадением, то теперь я был почти уверен...

Если только, заключил я, если Дасс не предупредил их.

Конечно ему, было бы не трудно или не обычно спросить агента, где он собирается встретится со мной. После этого он, возможно, связался с Шивой, надеясь убить двух зайцев одним выстрелом.

— Что ж, мистер Картер, — нетерпеливо сказал Дасс. «Вы полны решимости вести себя со мной так, как если бы я был вашим начальником, мистер Хок, или вы настаиваете на том, чтобы мой офис относился к вам как следует?»

- Нет, мне это даже не снится, мистер Дасс. И поскольку вы так настаиваете, сообщаю вам, что звоню из Бомбея. - Я упомянул гостиницу, в которой останавливался несколько лет назад, и добавил: - Если хочешь, можешь прислать мне одного из своих людей. Я зарегистрирован под именем Кент, Кларк Кент, комната 747.

Если бы он был бы американцем, он бы все понял. Но он родился в Индии, поэтому не нашел ничего странного в том, что я поселился в отеле под вымышленным именем. Возможно, я недооценил его, возможно, его просто раздражала помощь, запрошенная AX.

В то же время, однако, казалось возможным, что мои подозрения в его лояльности и связях с организацией Шивы были вполне обоснованы. И я не мог рисковать, поскольку Шива находится на свободе и владеет Шкатулкой.

«Мне не терпится поговорить с некоторыми из ваших людей, мистер Дасс», — заключил я. - И я хочу выразить свои соболезнования в связи со смертью Ананда. Надеюсь увидеть вашего агента сегодня вечером.

— Он будет около десяти, мистер Картер, — быстро сказал Пуран Дасс. - Он человек, привыкший распутывать самые сложные ситуации. И располагай моим полным доверием.

- Я надеюсь на то же самое, мистер Дасс.

Мне было трудно подавить сарказм, который грозил проявиться в моем голосе. Но видимо чиновник ничего не заметил. Я повесил трубку и встал, потянувшись к стеклянной дверце телефонной будки.

Снаружи кто-то преградил мне путь. И он не был незнакомым.

Я не знал, сказать ли мне «привет» или «до свидания».

Второе выражение было бесконечно предпочтительнее, учитывая, что человек передо мной, за раздвижной стеклянной дверью, был одним из трех сикхов, которых я видел мчащимися в сторону Агры, преследующими меня.

- Вы полностью изменили свой внешний вид, "сахиб" Картер , - заметил мужчина, уперев колено в дверь и отодвинув ее на несколько сантиметров. В одной руке он держал тупой пистолет. Намерения индейца были совершенно интуитивными.

— Ты знаешь, что люди говорят, — ответил я с натянутым смешком. - Находясь в Риме, выгляди как римляне.

Он прокомментировал. - А когда ты в Индии, делай то, что делают индийцы, а?

- Естественно. Меня всегда считали добрым дьяволом, учитывая все обстоятельства. Но не будешь ли ты умолять меня следовать за тобой, "сахиб"? Или вы предпочитаете закончить наш разговор на более взрывной ноте? - Пистолет был направлен прямо мне в грудь.

Индийский сикх не был идиотом. И его совсем не забавляло мое легкомысленное и легкомысленное отношение. Я не играл комедию без причины; Я просто хотел выиграть время. Он открыл дверь и жестом пригласил меня идти с ним.

- Скажи как ты меня нашел?

- Ты всегда такой саркастичный, "сахиб" Картер?

- Только когда пытаются наступить мне на пятки, "мем-сахиб", - парировал я, называя его так, как будто обращаюсь к женщине.

В ответ на оскорбление сикх сунул мне в спину пистолет 45-го калибра и, делая вид, что продолжает со мной приятно болтать, повел меня через вестибюль почтового отделения к вращающимся дверям, ведущим на улицу. «Служащие отеля любят рупии», — усмехнулся он, наконец, отвечая на мой вопрос. - А в Агре мало отелей. Просто покажите фото «сахиба» Картера , а тут служащий отеля говорит: «Да, этот мужик, только что ушел на почту, минут десять назад…». "Сахиб" Картер думает, что он очень умный, что он смеется над Шивой! Но теперь «сахиб» Картер понимает, что глуп он, а не люди Кобры.

В голосе индейца был намек на тщеславие и торжество. Но меня больше беспокоила моя шкура, чем его гордость. За стеклянными дверями я увидел двух его товарищей, сидящих на мотоциклах, их глаза устремлены на двери почты.

- Вы же не хотите причинять вред невинным женщинам и детям? - спросил я своего спутника, в то время как он приставил пистолет к моему позвоночнику, приказывая открыть дверь. - Подумай, сколько крови пролито напрасно, "сахиб"!

- Это будет ваша кровь, "сахиб", а не чужая.

— В таком случае пожалейте беззащитного бедняка, — пробормотал я, протягивая руку и прижимая раскрытую ладонь к двери. Прямо передо мной по ступенькам с мучительной медлительностью тащилась толстая грузная женщина. Я надавил на дверь, приоткрыл ее на несколько сантиметров, да так, что услышал шорох длинного шелкового «сари» на мраморных ступенях. Солнце на мгновение отразилось на драгоценном камне, который женщина носила в носу, когда она достигла вершины лестницы.

Она не подняла головы и начала открывать дверь.

"Пожалуйста," сказал я вслух, уклоняясь в сторону. Я был уверен, что сикх не станет нажимать на курок так близко к женщине. Она улыбнулась, слегка кивнув, обеими руками сжимая пакет, завернутый в лист темной бумаги и связанный прочной веревкой.

— Надеюсь, он не хрупкий, — пробормотал я, беря сверток из ее рук.

Рот женщины приоткрылся от удивления. Я не знал, отдал ли Шива своим людям приказ вернуть меня на виллу живым или мертвым; но я не собирался сообщать себе об этом. Я бросил пакет в индейца; палец на спусковом крючке щелкнул, и пуля просвистела в воздухе.

Выстрел привлек всеобщее внимание. Толстая женщина резко вскрикнула, и стрелок в панике бросился к двери. Люди на почте начали кричать и бегать во все стороны, когда индеец пытался убежать. Я не хотел, чтобы он так легко ускользнул.

Я щелкнул левой ногой, нанеся мощный удар мужчине под колено. Он пошатнулся и снова невольно нажал на курок. Верх стеклянной двери треснул. Звук выстрелов и битого стекла заглушил истерические крики присутствующих, считавших себя запертыми в почтовом отделении.

На полу и мраморных ступенях были разбросаны большие осколки стекла. Я бросился всем своим весом, очень быстро двигая ногами, одной прямо вперед, левая слегка согнута для сохранения равновесия. И ударил индейца по колену с силой, в три раза превышающей силу первого удара.

Его нога резко подогнулась; он пытался уцепиться за дверной косяк; Я был прямо позади. Он не оглянулся, когда попытался подняться на ноги. Я отвел руки назад, так что кулаки уперлись в нижние ребра; затем я нанес ужасный удар слева, который раздробил ему кости.

Мужчина не смог сдержать пугающий крик, прежде чем скользнуть вперед. Теперь я держал руки на его плечах, нажимая изо всех сил. Снаружи двое других спрыгнули со своих мотоциклов. Оружие отбрасывало зловещий свет на солнце, когда они мчались к двери.

Убивать их по одному мне было удобнее, чем устранять всех трех вместе. Первый индеец продолжал стонать, пытаясь высвободиться из моей хватки. Мои мышцы напряглись, когда я изо всех сил старалась опустить его голову и плечи вниз, к блестящим осколкам стекла.

Он поднялся с ужасным стоном, который закончился пронзительным криком, когда первый осколок стекла пронзил его плоть. Я продолжал толкать его, наблюдая, как стекло пронзает его кожу, прежде чем войти в его бычью шею.

Еще один выстрел заглушил хор истерических криков, а пуля чуть не оцарапала мне голову. Одной рукой я удерживал индейца, а другой пытался вырвать у него ружье. Теперь у него не осталось сил, когда осколок стекла пронзил его мускулистую шею, медленно до костей.

Когда стекло попало ему в сонную артерию, я словно перерезал садовый шланг. Вырвалась струя крови и брызнула мне на лицо и перед рубашки. Мужчина издал крик, который превратился в растерянное бульканье, когда я швырнул его на землю, распластавшись на больших осколках стекла. Пальцы разжались, и тупорылый пистолет упал на пол. Индеец попытался поднять голову, но кровь хлынула слишком обильно для глубокой раны на шее.

Потом его тело стало конвульсивно трястись, руки махали в воздухе, словно хотели кого-то поцарапать... последний танец обезглавленного цыпленка, с которого вытекаетет кровь.

Мне еще предстояло обезвредить двух других мужчин. У них не было чрезвычайной заботы о невинных зрителях трагедии, и они снова начали стрелять в меня.

Пуля попала в мужчину, который корчился на полу в ужасной агонии. Если стекло, врезавшееся в сонную артерию, еще не убило его, пуля сделала свое дело. Мужчина рухнул с конвульсивным подергиванием нервов и мышц.

Я стоял позади бездыханной фигуры, шаря по полу ногой, пока не нашел пистолет. Я поднял оружие и открыл ответный огонь в двух других сикхов. Кто-то включил сигнализацию. Я не хотел быть тут, когда приедет полиция, еще и потому, что арест помешал бы мне пойти на встречу с Ривой.

Итак, вместо того, чтобы стрелять в двух боевиков, я целился в переднее колесо мотоцикла, припаркованного перед почтовым отделением. Пуля застряла в нем, как в масле. Шипение выходящего воздуха заставило одного из двух мужчин повернуться, чтобы посмотреть, что происходит.

Я снова нажал на курок и услышал свист пули в воздухе. Я целился индейцу в спину, но вместо того, чтобы проткнуть его позвоночник, пуля попала ему в заднюю часть бедра. Ранение оказалось не смертельным, но мужчина уже не мог ходить. На самом деле, он обмяк, как лист бумаги, когда я огляделся в поисках другого выхода.

Я не думал, что меня будет преследовать последний из трех киллеров Кобры. Он склонился над телом своего друга, и когда я нажал на курок, чтобы прикончить его, я понял, что сделал последний выстрел. И я все еще не успел получить боеприпасы для Астры, которую я получил от Нирада, прежде чем я отправил его к черту.

Я засунул руку в задний карман. Я взял Астру, бросил ее пол и положил на ее место пистолет 45-й калибра, который был лучше, чем «Астра», гораздо более легкий пистолет. Не говоря уже о том, что я не хотел нести два пистолета. Одного было более чем достаточно, тем более, что я с некоторой гордостью обнаружил, что мои удары руками и ногами оказались чуть ли не более надежной формой защиты, чем люгер Вильгельмина.

Я оглянулся и увидел, как один из сикхов помогает своему раненому товарищу сесть на мотоцикл с неповрежденными шинами. Мои сандалии громко заскрипели, когда я пронесся через вестибюль и метнулся за прилавок почтового отделения.

Там были груды мешков, полных почты. Я проскользнул между мешками и как сумасшедший побежал под носом изумленных почтальонов, замерших от страха. Почтово-телеграфные работники словно находились в состоянии гипноза. Они открыли рты, не двигаясь, и просто следили за мной глазами.

Задняя комната выходила на погрузочную платформу. Звонок тревоги продолжал звенеть, а вдалеке уже слышался знакомый вой полицейских сирен. Мне стало интересно, смогли ли двое индийцев, которых я оставил в живых, сбежать. Если им это удастся, я был уверен, что они будут выслеживать меня, пока я остаюсь в Индии. Но я не хотел терять из виду ни их, ни Риву... ни АХ. Хоук сразу понял важность моей миссии, поэтому мне нужно было заполучить Шкатулку до того, как Шива применит ее.

Что меня больше всего беспокоило и что составляло мою ноющую мысль, когда я спрыгнул с погрузочной платформы, чтобы промчаться между двумя фургонами, было то, останется ли Шива здесь, пока у меня есть шанс нарушить его планы. Если бы его люди вернулись на виллу, один с пулей в ноге, чтобы сообщить, что другой мертв, Шива был бы вполне способен собраться и исчезнуть, если бы я не сообщил о нем в индийскую полицию. Не исключено, что он уже предпринял шаги, чтобы быть готовым покинуть страну.

Если, конечно, Рива не сможет его удержать. Было еще кое-что, способное убедить Шиву, что я не представляю непосредственной угрозы его планам, и это было основано на моем сомнении в том, что Пуран Дасс был сообщником в замысле Кобры. Если бы Дасс заговорил с Шивой после моего телефонного звонка (а это означало, что мои подозрения в лояльности офицера основывались на неопровержимых фактах, а не только на интуиции), Шива понял бы, что я лгу, когда заявлял, что нахожусь в Бомбее, и что я подозревал Дасса. Тогда бы он также вообразил, что, будучи убежденным в причастности Дасса к заговору с Коброй, я бы поостерегся связываться ни с одним индийским полицейским управлением... или с любым отделением секретных служб.

Это была всего лишь гипотеза, но я не мог рисковать тем, что индийская полиция вмешается в мою миссию, и я не мог позволить Шиве улететь в Китай с Шкатулкой в его распоряжении. Рива была единственным человеком, от которой я мог получить информацию, кратко объяснить свое задание и раскрыть абсурдный и пугающий план ее дяди. Девушка пообещала мне помочь. Это уже не вопрос самаритянского жеста, а вопрос здравого смысла. Позволить её дяде сбежать до того, как я перехитрю Шиву, означало верную смерть для его отца.

Она даже не знала, где Шива держал в плену ее отца, так как он позволял ей говорить с ним только по телефону. Я должен был это выяснить, но если Шива исчезал из страны до того, как у меня был шанс завершить миссию, то для нас обоих пропадала даже малейшая надежда на освобождение заключенного. К счастью, мне удалось уйти от почты до того, как меня заблокировала бы индийская полиция.

Сирены все еще выли, когда я оказался в переулке с многочисленными магазинами по другую сторону почтового отделения. Я не остановился, чтобы оглянуться, а продолжал идти, проскользнув в маленькую лавку, где была большая путаница предметов и товаров, которые, казалось, скрывали столько же грехов.

Владелец, пожилой парень с сутулыми плечами, но достаточно умный, чтобы сразу распознать вероятного покупателя, шагнул вперед, как только я вошел в магазин. Мужчина говорил по-английски с сильным британским акцентом, и когда я объяснил, что мне нужно от его товаров, он был достаточно умен, чтобы не прерывать меня и не задавать любопытных вопросов о моем американском акценте.

Несмотря на несоответствие моего акцента и индийской одежды, это представляло меня так, как будто в этом не было ничего странного. Он не смог предоставить мне боеприпасы для пистолета 45-го калибра, который я взял у сикха, но предложил мне большой из буйволиной кожи. Кожу, как я уже понял, когда покупал сандалии, в Индии было нелегко найти. Но буйволиный кнут был в хорошем состоянии, как и хлопковая «куртка». Рубашка, которая была на мне, была вся в крови, но владельца магазина это, похоже, не слишком заинтересовало. Рупии всегда остаются рупиями, и это главное.

Я поменял одежду в магазине. Когда я передал окровавленную «куртку» владельцу, он свернул ее в узел и бросил под деревянный прилавок в задней части магазина. - Хочешь еще чего нибудь, "сахиб"? — спросил он с блеском в глазах, когда я достал несколько банкнот из пачки, которую держал в кармане.

- У тебя есть метла?

- Метла? — повторил он, не понимая.

— Именно метла, — объяснил я и сделал жест, подметая обеими руками.

- Ах да, я понимаю! — ответил он, сияя. Он огляделся в поисках того, о чем я его просил.

Вероятно, это была та самая метла, которой он подметал свой магазин, но он не мог дождаться, чтобы отдать ее мне, конечно, по правильной цене. Цена, несомненно, довольно высокая по ценам Агры, но в то же время казавшаяся мне смехотворно низкой. Мужчина хотел завернуть веник в лист темной бумаги, но я с улыбкой объяснил, что заберу как есть.

Он выглядел несколько растерянным, настолько, что нахмурился и опустил глаза, почти разочарованный и обиженный тем, что я лишаю возможности совершить обычный ритуал после покупки предмета. Он спросил. - Достаточно, "сахиб"?

- Да, я думаю, что метла и буйволиная петля в данных обстоятельствах достаточны. У тебя нет патронов, не так ли?

Мужчина несколько раз покачал головой. Я вытащил еще одну блестящую новую купюру и сунул ей в ладонь. - Ты меня никогда не видел, понял?

— Никогда никого не видел, — повторил владелец магазина, ни секунды не колеблясь, сунув деньги в карман.

Я достал еще одну купюру и повторил операцию. - Не могли бы вы подсказать мне, где я могу найти боеприпасы? Мой друг пригласил меня на охоту за город...

- Честно говоря, "сахиб", я не знаю, где вы можете найти нужные вам патроны. Мы мирные люди здесь, в Агре. Оружием владеют только власти.

- Ты уверен, что не помнишь никаких магазинов, где я мог бы найти то, что мне нужно? - настаивал я и, говоря, протянул ему деньги.

Он сказал. - Один момент!Он положил купюру в карман и прошел в дальний конец магазина. Я смотрел, как он что-то нацарапал на листе темной бумаги. Когда он протянул мне листок бумаги, я взглянул на имя и адрес, написанные на нем. - Это лучшее, что я могу сделать, - сахиб, - извинился мужчина. «Если у Бэшема нет того, что вам нужно, я не думаю, что вы найдете патроны здесь, в Агре. Это скромный город... мы продаем вещи только для туристов. Вы понимаете, не так ли?

— Конечно, — заверил я его.

Итак, я вышел на улицу, вооруженный метлой, кнутом из кожи и пистолетом 45-го калибра, который мог бы пригодиться, если бы он только мог стрелять. Но в этот момент я, конечно, не мог жаловаться. Во всяком случае, я был еще жив. Вполне удовлетворительно, учитывая все, через что мне пришлось пройти.

Это было невероятное проявление примитивной и неконтролируемой физической силы, которую я редко видел. Человек двигался с поразительной быстротой и с такой ловкостью, что я невольно откинулся на спинку стула, чувствуя судорожное сокращение мышц живота. Он подпрыгнул в воздух и спикировал вниз, как тигр, с кошачьей грацией, которая была неотъемлемой частью его смертоносной доблести.

И, как у тигра, у него были лапообразные пальцы, вооруженные острыми, как когти, когтями. В следующую секунду он использовал свое смертоносное оружие, чтобы поцарапать лицо другого человека, оставив большие кровавые раны, которые казались вырезанными на плоти.

Кровь начала капать, багровые ручейки хлынули из глубоких порезов в кости. Человек казался безликим, его черты были неузнаваемы, его плоть свисала в клочья, словно содранная кожа. Пошатываясь, он попытался отступить, но снова был атакован.

Не довольствуясь тем, что превратил лицо противника в кровавую массу, Тигр спикировал на него. Я видел зубы, острые, как сабли, острые и зазубренные. Меня трясло от отвращения, но я не мог оторвать глаз от этой сцены, от той жестокости и равнодушия к человеческой жизни.

Я продолжал смотреть зачарованно. Фигура с когтями подняла руку, чтобы нанести удар ребром ладони: это был самый совершенный удар сон-нал чи-ки, который я когда-либо видел.

Вот предупреждение, которое я не мог просто игнорировать, о том, что может случиться, когда определенные «дисциплины», в частности карате и «кунг-фу», используются для причинения вреда, а не для справедливого дела. Я никогда не верил в такое наказание или насилие ради насилия. Я печально покачал головой и взглянул на светящийся циферблат часов.

Я купил часы японской марки рано утром того же дня. Еще не было пяти часов. У меня оставалось два часа, поэтому я снова обратил внимание на фильм, драму в гонконгском стиле.

Северный кинотеатр был расположен на Тадж-роуд, просто чтобы напомнить мне, что мне еще предстояло посетить знаменитый Тадж-Махал. Но я не осмелился показать свое лицо в таком популярном и людном месте. Я, конечно же, не сидел в кинотеатре только для того, чтобы повеселиться, коротая день. Поскольку я был уверен, что люди из «Кобры» все еще рыскают по городу, пытаясь найти меня, чтобы покончить со мной, я выбрал кинотеатр, чтобы оставаться незамеченным как можно дольше.

У меня была навязчивая идея вернуться в особняк Шивы для очной ставки с ним, но я не знал, сколько телохранителей было на службе у монстра, и я даже не знал, был ли он все еще там. Встреча с Ривой была назначена на семь часов в городке километрах в двадцати от Агры.

Место, где мы должны были встретиться, было известно как Фатехпур-Сикри, заброшенный город из мрамора и песчаника. С помощью путеводителя, которого я купил в том же магазине, где купил часы, я смог запечатлеть в своем воображении топографическую карту этого места. Здесь было множество дворцов, некоторые с большими лестницами и балконами с видом на обширный двор. Давно заброшенный комплекс зданий стал идеальным убежищем для нас обоих, местом, где они могли спокойно поговорить, не будучи обнаруженными хорошо обученными агентами Кобры.

Был вечер, когда я туда добрался, и это тоже было в мою пользу. Темнота защитит меня от посторонних глаз моторизованной бригады Шивы. Однако моей единственной проблемой оставалась невозможность достать боеприпасы для пистолета.

Я последовал совету владельца магазина и отправился в гости к индейцу по имени Башам. У него был скобяной магазин рядом с базаром, маленький магазинчик, где можно было найти все, от молотков до опиума. Но патроны для пистолета в его ассортимент не входили. Дело было не в деньгах, а в доступности.

- Мне нужно не менее суток, "сахиб", - сказал хозяин лавки, когда я отвел его в сторону, чтобы объяснить, что я ищу.

— Двадцать четыре часа — это слишком долго, — сказал я.

Он поднял руки ладонями вверх. Пустыми, как пустым, был пистолет 45-го калибра, который когда-то принадлежал человеку из «Кобры», истекшему кровью на почте. Я вытащил пачку банкнот, и Бэшем жадно облизал губы, не сводя глаз с денег, которыми я махал перед его носом.

- Я был бы рад обслужить вас, "сахиб"... но у меня связаны руки. Патроны, о которых вы меня спрашиваете, не так легко найти в Индии. Мне нужно как минимум день, чтобы их найти...

- Это настоящий позор... для нас обоих. Терпение!

«Но, может быть, я могу показать вам кое-что еще», — сказал лавочник и исчез в задней части магазина только для того, чтобы выйти через минуту со сверкающим стилетом, который он держал в руках, как драгоценный предмет или подношение боги. Если бы божества-рептилии, Наги, наблюдали эту сцену, я уверен, что они не были бы удовлетворены. Теперь стилет был прикреплен к моему предплечью в очень легких ножнах, почти идентичных тем, которые я носил, когда людям Шивы удалось обезоружить меня.

Итак, у меня был нож, метла (превращенная в две одинаковые палки длиной около фута каждая) и кнут из буйволиной кожи. Все то, что должно было заменить пистолет. Я не был совсем безоружным, хорошо, но я и не был ходячим арсеналом.

Тем не менее, если бы все пошло по плану, возможно, мне даже не пришлось бы использовать пистолет. У меня не было намерения встречаться с мужчинами Кобры, пока я не был готов к конфронтации с Шивой на гораздо более личной основе, чем в предыдущие разы.

Поэтому было важно, чтобы встреча с Реевой прошла гладко. Я пообещал девушке найти и освободить ее отца. В свою очередь, она показала, что более чем готова попытаться получить любую возможную информацию. Пакт, рожденный и заключенный из формы взаимного отчаяния. Рива нуждалась во мне, я нуждался в ней не меньше, если не больше.

Так что я сел на свое место и продолжил смотреть фильм, слушая несинхронизированные голоса, цвета такие же яркие и великолепные, как алюминиевая рождественская елка. Подписи, одна на хинди, другая на бенгальском, вероятно, очень мало соответствовали смыслу английского диалога. Но ритм, невероятное мастерство главного героя в искусстве «кунг-фу» завораживали мой разум.

Фильм закончился в половине пятого. Программа объявила о продолжении кино, поэтому я встал со своего места и пошел к одному из выходов, смешавшись с болтающей и комментирующей толпой. Как только я оказался на улице, мне не составило труда остаться незамеченным, пока я не нашел такси, готовое отвезти меня в заброшенный город Фатехпур-Сикри.

Водитель, хорошо выбритый и без тюрбана, к счастью (в этот момент я повсюду видел сикхов), попросил у меня пятьдесят рупий за получасовую поездку. На черном рынке доллар стоил двенадцать рупий. Разумная цена; поэтому я дал ему деньги вперед и сел на заднее сиденье старого Ситроена.

За нами не уехало ни одного мотоцикла, такси не пытались обогнать. Если быть точным, путешествие в Фатехпур-Сикри прошло без происшествий. Это был тот же путь, по которому я пошел после того, как сбежал из особняка Шивы. Я растянулся на сиденье, когда мы миновали ряд живых изгородей, ограждавших дом от улицы. Никого не было видно, и особняк с утрамбованными земляными стенами казался пустым и заброшенным.

Меня это, конечно, не обрадовало, так как я подумал о Шиве, Хаджи и даже о Риве, направляющейся к китайской границе. Что ж, заключил я, время покажет.

Я снова посмотрел на часы и попытался расслабиться. Времени было еще предостаточно, но чем ближе я подходил к заброшенному городу, тем больше нервничал и тревожился. Я воспользовался возможностью, чтобы закончить то, что начал, купив метлу и буйволиный кнут.

Бэшем был достаточно любезен, чтобы одолжить мне ручную дрель. Я просверлил два отверстия в ручке метлы, по одному на каждом конце палки. Теперь я завязал плеть буйволиного кнута сначала в одно отверстие, потом в другое, плотно закрепив шнурком по бокам. Таким образом, между двумя палками я получил что-то вроде натянутого кожаной перемычки. Я проверил узлы; отверстия в древесине палочек были небольшие, опасности отслоения кожи не было.

Когда я закончил сборку устройства, я увидел вдалеке рифленые минареты внушительной мечети Джами Масджид. Но массивное здание казалось маленьким по сравнению с гигантской стеной, возвышавшейся с южной стороны мечети. Стены были построены в честь побед Акбара, императора Великих Моголов, основавшего легендарный город Фатехпур-Сикри. Стены выходили на окружающую местность и группу убогих хижин, образующих деревню у подножия заброшенного города.

- "Сахиб" хочет, чтобы его тут дожидались? - предложил таксист, притормаживая, чтобы остановиться у въезда на пустынную стоянку рядом с безлюдным и безмолвным городом. - Я дам тебе хорошую цену: тридцать рупий, чтобы отвезти тебя обратно в Агру.

«Извините, но у меня другие обязательства», — объяснил я, запихивая палочки с буйволиной шкурой в карман брюк. Я открыл дверь и вышел из машины.

- Проводников тут уже нет, "сахиб", - ответил таксист. - Разве ты не хочешь, чтобы я показал тебе вид? Я знаком с Фатехпур Сикри. Я покажу вам то, чего еще не видел ни один турист...

— Не сомневаюсь, — согласился я, смеясь. - Но мне нужно встретиться с моим индийским гидом через несколько минут. Счастливого пути, "сахиб"!

- Как хотите, - разочарованно сказал водитель. Он завел двигатель, свернул за угол и уехал, оставив после себя облако пыли.

Я продолжил путь пешком.

Последний туристический автобус уже уехал в Агру. Торговцы, которые выставляли свои товары во дворе вокруг мечети, также вернулись в деревню, оставив здания из мрамора и песчаника заброшенными. Я быстро пересек внутренний двор, сверился с картой, которую вырвал из путеводителя, и нашел здание, известное как «дом Маруама».

Именно там Рива назначила мне встречу менее чем за час. Я ничего не чувствовал и не видел никакого движения, которое могло бы возбудить мои подозрения. Здание с позолоченными фресками и расписными потолками выглядело величественно и торжественно, что свидетельствовало о богатстве и политической власти Акбара. Я сидел на первой ступеньке узкой мраморной лестницы, ведущей на балкон, огибавший весь дом.

И началось ожидание. Я просто молился, чтобы Рива Сингх не подвела меня.

В семь я начал нервничать. В десять минут седьмого я забеспокоился вдвойне. Но в четверть седьмого я услышал звук остановившейся на стоянке машины. Затем слабый звук шагов эхом разнесся по выложенному мрамором внутреннему двору, который образовывал рисунок большой шахматной доски.

Очевидно, Акбар играл в шахматы, используя своих наложниц и танцовщиц в качестве живых пешек. Я тоже, медленно вставая, чувствовал себя пешкой, вставленной в игру, но столь же решившей поставить мат противнику. Шива был убежден, что может контролировать все мои движения, диктуя свои грязные правила.

Но если бы у меня была возможность сказать или сделать что-то, это, несомненно, было бы последней игрой, в которую должен был играть гениальный преступник.

- Ник? Ник, ты там?

Это был знакомый голос, но с оттенком страха, паники. Еще не совсем стемнело, и хотя небо темнело, я мог увидеть стройную фигуру Ривы, стремительно пересекающую двор. На ней было западное платье с открытым воротом. Она была красивее, чем я помнил, но сейчас было явно не время для таких размышлений.

Увидев меня, Рива побежала, ее сандалии в ускоренном темпе стучали по мраморным плитам.

- Умоляю тебя, держи меня крепче! — пробормотал он. - Прямо сейчас я хочу этого больше всего на свете, Ник.

Я взял ее на руки и прижал к себе. Она дрожала, дрожь пробежала по всему ее телу; она прильнула ко мне, положив голову мне на грудь.

— Тебе не нужно бояться, — тихо прошептал я. - Я обещаю тебе, что все получится к лучшему. Ты снова увидишь своего отца, и для него тоже все изменится, не волнуйся.

Она подняла голову и попыталась улыбнуться. Я легонько поцеловал ее в губы: она отступила назад и откинула волосы, падавшие ей на глаза. — Я доверяю тебе, Ник, — мягко сказала она. - Дядя научил меня никому не доверять... Это так влезло мне в голову, что я не могу думать своим мозгом! Но я верю тебе, Ник. Я не имею никакого выбора. Если ты не можешь мне помочь, если ты не можешь спасти моего отца, тогда никто в мире не сможет. И мне больше не к кому обратиться, Ник! Ни к кому.

В черных глазах, с их грустным и испуганным выражением, тоже был решительный взгляд. — Мы сделали шаг вперед, — утешил я ее. - Мы дойдем до конца, вот увидишь. Я провел ее в здание, и она села на ступеньки, пытаясь успокоиться.

Это было нелегко, так как она была в муках напряжения и страха, которые заставляли ее дрожать с головы до ног. «Я не думал, что смогу прийти на встречу», — объяснил он через секунду. - Пришлось придумать предлог, сказать дяде, что еду в Агру за покупками. Он хотел послать меня с одним из своих людей, но мне наконец удалось убедить его, что в этом нет необходимости.

Я кратко рассказал ей о событиях дня, рассказав обо всем, что произошло с тех пор, как я ушел от нее.

- Сколько мужчин у него осталось? - осведомился я, закончив свой рассказ.

- Пять человек, не больше. Ранджит в больнице, но я не думаю, что он выживет. Его легкие разрушены внутренним кровотечением.

- А другой с пулей в ноге?

- Они отвезли его обратно на виллу. Он не может ходить, так что не должен представлять для нас опасности. - Девушка начала рассказывать, что произошло, когда ее нашли связанной и с кляпом во рту. В данный момент это могло звучать убедительно для нас двоих, но Шива был подозрительным типом. Несмотря на слезы и мольбы Ривы, он снова отказал ей в разрешении увидеться с отцом. Он также не открыл ей, где держит в плену своего брата.

- Я разговаривала с отцом по телефону. Он был очень слаб, он мог только пробормотать несколько слов, Ник, - добавила Реева отстраненным голосом. - Если ты не сможешь освободить его, где бы он ни был, я не думаю, что он долго проживет...

— Его освободят, — заверил я ее, хотя и не имел ни малейшего представления, где искать отца Ривы. Прежде всего я должен был обезвредить Шиву. Хотя мне удалось избежать ловушек, расставленных чудовищем, я прекрасно понимал, что добраться до него будет непросто. «Знаете ли вы что-нибудь об изобретении Хаджи, о том дьявольском устройстве, которое ваш дядя называет Шкатулкой?»

- Я пытался проникнуть в лабораторию, но охрана моего дяди меня не пустила. Но я что-то почувствовала… — Она закрыла глаза и нахмурилась, пытаясь вспомнить. - А может быть, это и не важно... - добавил он через мгновение.

- Все важно. О чем это?

- Ну... Я слышал, как Шива с кем-то разговаривал по телефону и говорил что-то о Бомбее. В тот момент мне это показалось странным, потому что у него нет дел в Бомбее... или, по крайней мере, ничего, о чем я знаю.

У меня в голове зазвенел колокол, и вряд ли это был приятный звук. - Ты уверена? - настаивал я. - Вы слышали что-нибудь еще, узнали, с кем он разговаривал?

Рива покачала головой. - Я слышал, что он только что сказал "Бомбей". Несколько слов об отеле, вот и все. Но когда он отошел от телефона, мой дядя не выглядел удовлетворенным.

Он разговаривал по телефону до или после того, как его люди вернулись из Агры?

- До. В этом я уверена. Те двое приехали где-то через час, может меньше, - ответила Реева. - Он разговаривал по телефону до того, как они приехали.

Итак, Пуран Дасс был сообщником Кобры!

Все начало проясняться, обретать смысл. Теперь я понял, как люди Кобры узнали, что я буду в уличном кафе в то утро, когда мы с Ашоком встретились. Это не было совпадением. Дасс все установил, очевидно, подчиняясь приказам Шивы. Неудивительно, что индийская секретная служба оказалась перед стеной, когда они пытались выяснить, кто стоит за Коброй. Неудивительно, что они были настолько неэффективны и малоэффективны, когда последние полгода по всей Индии вспыхивали бунты и беспорядки.

Согласно тому, что я знал об организации Секретной службы Индии, Дасс был высшим авторитетом.

Сведения вышли из его кабинета. Хоук говорил об «утечках» внутри IISA, контрразведки, но он никогда не подозревал ничего настолько серьезного. К счастью, я решил действовать один. Решение, которое при нынешнем положении вещей уже стало уважительной причиной.

- Удалось узнать больше?

Рива снова покачала головой. - Прости, Ник. Я старалась изо всех сил, но у меня складывается впечатление, что мой дядя не доверяет мне... сейчас меньше, чем когда-либо. Он и Хаджи разговаривали большую часть дня, но охранники не покидали лабораторию. Я не успела ничего больше узнать.

- Я понимаю. Ты сделала все, что могла, и это главное, - сказал я ей. Поэтому у меня не было другого выхода, кроме как вернуться на виллу. Оказавшись там, я возьму на себя инициативу в действии.

Но это был большой риск. Почти непреодолимый.

Если бы я не попытался получить Шкатулку до того, как она снова будет использована, никто не мог бы сказать, что сделал бы Шива с тремя тузами в рукаве... даже если бы я оставил четвертый про запас. Я не должен был останавливаться сейчас, после того, как зашел так далеко.

«Мне нужно вернуться с тобой на виллу, — объяснил я Риве. - Я сказал тебе, что он собирается делать со Шкатулкой. Если мы будем ждать, все пойдет по его планам, хотим мы этого или нет. У меня нет другого выбора, Рива.

— У меня тоже, — прошептала она. Она взяла мою руку и сжала мои пальцы своими. - Я оставила машину снаружи, она всего в нескольких шагах.

Мы вышли на улицу, оставив позади расписанные фресками комнаты «дома Маруама». Небо было пурпурно-красным, солнце бледно-оранжевым пятном на далеком горизонте.

Рива все еще держала меня за руку, и я прислушивался к звуку наших шагов, стуча своими сандалиями по выложенному плиткой двору. Затем в наших ушах прогремел внезапный треск, рев, от которого у большинства людей кровь похолодела бы. Но долгие годы тренировок и опыта сделали меня выносливым, превратив мои нервы в стальную проволоку. Тем не менее, я бы солгал, если бы сказал, что не боюсь.

Грохот эхом разнесся среди заброшенных зданий. Рива не смогла сдержать крик и обняла меня, в ужасе вцепившись в мою руку. Через секунду меня ослепила фара мотоцикла, которая была направлена мне в лицо.

Там было трое сикхов, каждый на мотоцикле, как отряд кавалерии. Они начали кружить вокруг меня; их саркастический смех пронзил меня, как множество ножевых ранений. Шива снова бросал вызов. Но если бы я играл в игру по его правилам, Ник Картер вскоре был бы мертвецом. Что-то, чего я бы точно не допустил.

Двоих мужчин я узнал почти сразу. Одним из них был Гурнек, с повязкой на лице, усеянной шрамами, но все еще живой и здоровый. Другим был человек с почты, тот самый, которому удалось увезти раненого товарища. Третий, бородатый и с головой, обмотанной чалмой, как и другие, был мне неизвестен. Но я знал, о чем он думает, хотя мы никогда не встречались.

«Ты вызвала подозрения у дяди, Рива, — объяснил один из троих. - Вот почему он приказал нам следовать за тобой, зная, что вы приведете нас прямо к "Сахибу" Картеру ...

Мы с Ривой стояли неподвижно, замерев. — Не говори ни слова, — прошептал я девушке. - Делай в точности то, что я тебе говорю, и все будет хорошо.

- Они убьют нас, Ник!

- Нет. Твой дядя - маньяк с манией величия: если кому-то придется умирать, я уверен, что он захочет убить его лично.

Я прикрыл глаза от яркого света фар и огляделся. Каждый агент Кобры был вооружен пистолетами 45-го калибра, которые в тот момент были нацелены на меня, один в грудь, один в голову, третий в спину. - Так что ты собираешься делать, стрелять в нас обоих? - крикнул я, чтобы было слышно сквозь рев мотоциклов.

- Стрелять в тебя, "Сахиб" Картер ? Один из мужчин усмехнулся. Это был тот, кого я не знал, высокий, полный молодой человек, которому, очевидно, нравилось видеть меня в таком положении. - Слишком легко. Нет, Шива дал нам особые указания. Это все очень ясно. Вы не сможете сопротивляться нам, потому что, если вы попытаетесь сделать это, мы убьем девушку; затем, когда мы привезем вас обратно на виллу, Шива займется вами лично.

«Как ты обошелся с Нирадом», — добавил Гурнек.

Образ вспыхнул в моем сознании. Я видел, как Нирад падает головой в яму со змеями, я видел, как рептилии неоднократно нападали на него, я слышал его крики и понимал радость Шивы, видящего, как я страдаю от той же смертельной агонии.

— Конечно, я не могу сопротивляться, — возразил я. - Трое против одного - это не спортивно, господа. Но не обижай девушку; она не имеет к этому никакого отношения.

- Он помогла тебе сбежать.

- Я бы убил ее, если бы она этого не сделала. Его отец — пленник вашего хозяина. Она не заботится ни о чем другом. Мне плевать, живу я или умираю. Я повернулся к Риве и посмотрел ей в лицо. - Не так ли, шлюха?

Я поднял руку и дал ей сильную пощечину. Я прошептал. - Давай, беги к ним... Делай, как я тебе говорю! -

На секунду девушка пошатнулась, ошеломленная и испуганная. Она не понимала, что я делаю, но в конце концов побежала, крича во всю глотку. - Он пытался меня убить!

Мужчины не понимали, что происходит.

Гурнек слез с мртоцикла, а Рива побежала к нему. Это был момент, которого я ждал. Двое других сикхов отвели глаза, подошвы их ботинок скользили по мраморному полу, когда они перестали ездить вокруг меня.

Рива буквально бросилась к ногам Гурнека, рыдая, как истеричка. Она отлично сыграла свою роль, придав видимость правдивости, которое, казалось, обезоружило Гурнека — по крайней мере, достаточно, чтобы дать мне время вынуть стилет из ножен и метнуть кинжал с тонким лезвием.

На секунду все, что я услышал, был непрерывный душераздирающий стон Ривы. Затем Гурнек отшатнулся, судорожно схватившись руками за лицо. Стилет вонзился ему в левый глаз, разрезав луковицу пополам. Кровавая студенистая масса капала ему на лицо; он издал душераздирающий крик и попытался вытащить кинжал.

Я не стоял и не смотрел, что происходит.

Им было приказано взять меня живым... но не обязательно целым и невредимым. Конечно, в первую очередь они попытаются спасти свою шкуру, и если я не буду действовать быстро, все можно будет считать потерянным. Я побежал, а остальные спрыгнули с мотоциклов. Это была вторая ошибка, допущенная гориллами Шивы, так как я успел залезть в карман, чтобы взять две палки, сделанные из метлы.

Я создал оружие, которое на первый взгляд казалось безобидным. Но на самом деле две палки, соединенные куском твердой и прочной плети из шкуры буйвола, представляли собой очень опасную, почти смертельную угрозу.

Это был «нунчаку», тот, который я сделал, восточное устройство, которое я впервые увидел во время жестокой демонстрации, устроенной моим мастером карате в штаб-квартире AX в Вашингтоне.

Оружие, типичное для боевых искусств, обладало бесспорной универсальностью, и в данном случае я намеревался поэкспериментировать с ним.

Держа палку в одной руке, я начал крутить другой конец, пока она не набрала достаточную силу и скорость. Пуля застряла в мраморных плитах у моих ног, но я продолжал бежать, забыв обо всем, кроме сикха, которого выбрал своей будущей жертвой, и о том, кто будет моей целью.

Гурнека не разоружили, но и он был не в лучшей форме. Я услышал крик Ривы от ужаса, когда еще одна пуля просвистела в воздухе и поцарапала мое левое плечо. Я почувствовал ужасное жжение, которое оставило на мне огненно-красный след. Но пуля не попала мне в руку. Рана скривила мне гримасу боли, но это не помешало мне продолжать крутить нунчаку.

- Я убью тебя, Картер! — крикнул мужчина.

- Вопреки приказу Шивы? - возразил я с ухмылкой. Но пистолет 45-го калибра был направлен мне в грудь. Рисковать — это одно, а вести себя глупо — совсем другое. Я потянулся, пока палка не потеряла скорость и, наконец, не повисла на моем запястье.

- Долой эту дрянь! - приказал индеец.

- По вашему приказу, мастер, - пробормотал я, выпуская "нунчаку" сквозь пальцы.

Сикх по-прежнему целился в меня; но как только я отпустил палочки, он нагнулся, чтобы поднять их. Это была его третья ошибка за последние минуты.

Пока он сгибался, я кинулся на него. Я сомкнул пальцы вокруг запястья руки, которая держала пистолет, со всей силой, на которую был способен. Он нажал на курок и чуть не попал мне в ногу. Но на этот раз я был полон решимости провести остаток своих дней, передвигаясь как калека, чтобы остальная часть моего тела оставалась целой и целой.

Агент Кобры отпрянул, пытаясь освободиться. Моя рука нашла цель, которую искала: вытянутая, она превратилась в серп из костей и мускулов. Жесткая сторона ладони приземлилась на шею мужчины; в то же время я синхронно щелкнул правой ногой.

Получившееся «ча-ки» не смогло сломать ему голень, но боль от удара дала мне несколько дополнительных секунд, в которых я отчаянно нуждался. Я схватил руку, которая держала пистолет, обеими руками. Индеец-сикх отчаянно корчился, пытаясь отодвинуться, даже когда убедился, что дуло пистолета больше не направлено на него.

Позади меня внезапное движение. Третий убийца, мускулистый молодой индеец, которого я никогда не видел до этого вечера, бросился на помощь своему спутнику. Хотя и с одним драться было уже тяжело: справиться с двумя мужиками вооруженными пистолетами будет непросто.

Поэтому, как только мне удалось вырвать оружие из пальцев первого, заставив его упасть на мраморные плитки, я поспешил подобрать упавшее к ногам «нунчаку». Всего мне потребовалось пять секунд, чтобы получить для него необходимую скорость и импульс.

Третий человек опрометчиво пошел в атаку. Я отпрыгнул назад и приземлился прямо за его сообщником. Когда он атаковал, я уже целился палкой в череп его друга.

«Нунчаку» к настоящему времени достигли силы, в несколько раз превышающей ту, что необходима для перелома костей человека.

Что было дальше, я никогда в жизни не видел.

Череп индийца буквально взорвался. Там, где был свернутый тюрбан, все еще пульсировала желеобразная масса. Кусочки костей, осколки с прилипшими к ним клочьями волос и скальпа брызнули мне в лицо, а мозг, серовато-белый в причудливых спиралях, рассыпался по воздуху, как лава из извергающегося вулкана. Но если «нунчаки» хорошо поработали, у меня оставалось еще два противника. Гурнек был жив, хотя и с одним глазом. И жив был молодой индеец, который прибыл слишком поздно, чтобы спасти жизнь своего спутника.

Мускулистый сикх остановился, выражение отвращения и недоверия исказилось на его лице. Я снова запустил смертоносные палки, и он нервно попятился, направляя пистолет мне в лицо.

- Убей меня, и Шива скормит тебя змеям. Мне нужно сообщить ему кое-какую важную информацию, и если он не услышит ее из моих уст, ты можешь забыть, что существуешь... - прошипел я сквозь зубы.

Я блефовал. Он посмотрел на неузнаваемую фигуру своего сообщника. Я воспользовался долей секунды, чтобы отпустить «нунчаки», которые полетели по воздуху, как «бумеранг» в один конец. Я никогда раньше не использовал его таким образом и не знал, как он будет работать.

К счастью, примитивное оружие меня не разочаровало. Одна или обе палки (точно сказать не могу, "нунчаки" летели с невероятной скоростью) врезались в дуло пистолета индийца. Сила удара выбила оружие из его рук. Пистолет приземлился в нескольких шагах позади него. Большой сикх бросился на меня в атаку, как разъяренный медведь, с искаженным от ярости лицом.

Каратэ или нет, на этот раз это пришлось по мне.

Прежде чем я успел его остановить, прежде чем я понял, что произошло, человек, который был частью команды Шивы и «приемной комиссии», обрушился на меня, как тонна кирпичей. Дыхание вырвалось у меня из горла, когда я упал навзничь, ударившись головой о мраморные плиты, из которых состояла огромная шахматная доска внутреннего двора.

Что-то горячее и слизистое капнуло мне на лицо, на мгновение ослепив меня. Слезы текли по моим щекам, когда я снова пыталась открыть глаза. И как только я снова смог видеть, я поднял взгляд и увидел Гурнека, стоящего рядом со мной. Раненый глаз, то немногое, что от него осталось, продолжало выталкивать студенистое и кровянистое вещество, как кран, оставленный открытым.

Затем нога индейца согнулась в тот самый момент, когда я пытался встать. Я стиснул зубы, когда стальной носок его ботинка ударил меня по затылку. Он был единственным из трех мужчин, кто не носил сандалии. И теперь он использовал свои мотоциклетные ботинки, чтобы бить меня в грудь.

Я не мог видеть Риву из-за этой боли, затуманивающей мое зрение. Я даже не знал, где она и что с ней сделал Гурнек, но она не могла мне помочь, это точно. У меня было ощущение, что моя грудная клетка трескается, что мои кости разлетаются все разом, когда Гурнек снова ударил меня.

Я сильно встряхнулся, как дикая лошадь, пытающаяся сбросить всадника. — Шива теперь не имеет значения, Картер, — сказал Гурнек, давая понять, что его понимают, несмотря на повязки, скрывающие нижнюю часть его лица. - Я убью тебя, так что с тобой будет покончено раз и навсегда!

По тону его голоса я понял, что он это имел в виду. Другой индеец, тот самый, что напал на меня, повалив на землю минуту назад, пытался схватить меня за ноги. Он присел надо мной, а я продолжал брыкаться, как отчаянный человек, особенно когда нога Гурнека снова дернулась, нанося сокрушительный удар мне в грудь.

Именно в этот момент я протянул обе руки и схватил мужчину за лодыжку, с силой согнув его ногу. Он старался не потерять равновесие. Затем другой сикх вонзил свой могучий кулак мне в живот. Это была мучительная боль. Я не мог дышать, но если бы я сдался прямо сейчас, эти двое добавили бы меня в свой славный список трофеев.

Из последних сил, которые у меня остались, я ухватился за лодыжку Гурнека и продолжал крутить ее, желая поскорее услышать хруст ломающейся кости. Вместо этого мужчина упал вперед, потеряв равновесие. И я высвободил свои ноги из хватки другого индейца. Развернувшись назад, я вскочил на ноги.

Я ожидал, что большой приятель Гурнека снова нападет на меня, но вместо этого он побежал в противоположном направлении. Я не мог отпустить его далеко, еще и потому, что он бежал за упавшим пистолетом. Я был позади него, когда он наклонился, чтобы поднять оружие. Я сделал большой прыжок в воздух и напряг ногу, чтобы нанести «летящий» удар.

Сила удара, удара моей ноги о заднюю часть индейца, швырнула его на землю. Он пару раз перекатился по мраморному полу, и пистолет приземлился в нескольких ярдах от него, вне досягаемости.

Но даже тогда, прежде чем броситься подобрать пистолет, я нервно оглянулся через плечо. Гурнек был не из тех, кто легко сдается. Он встал и направился ко мне. Хоть он и хромал, перенося весь свой вес на одну ногу, он все же мог ходить. Но самым поразительным было зловещее металлическое сияние, которое привлекло мое внимание... металл, с которого капало студенистое вещество из рассеченного пополам глаза индейца.

Позади Гурнека нечеткая фигура в предвечерних тенях. Рива Сингх, наконец, вернулась на сцену. Незадолго до этого она отлично сыграла свою роль и своими криками ужаса и бегством позволила мне перейти от оборонительных действий к наступательным.

Теперь я видел, как она вскарабкалась на седло припаркованного во дворе мотоцикла. Гурнек не мог бежать; он продолжал хромать, когда я попятился, согнувшись пополам. Но я просчитался в своих расчетах, полагая, что он напал на меня до того, как использовал стилет, который держал в руке.

Индеец отдернул руку, затем протянул руку и метнул нож. Лезвие с шипением рассекло воздух. И на этот раз Гурнек чуть не промазал.

Острое как бритва лезвие вонзилось мне в мышцу бедра. Мои колени подогнулись, я почувствовал слабость. Я хотел закричать, но подавил крик, который, казалось, сорвался с моих губ. Боль пронзила меня, скрутив нервы. Он вонзался в меня, как горячая игла, все глубже и глубже, пока все мое тело не онемело, теперь уже на пределе физического сопротивления.

Этого не должно было случиться.

Я сжал кулаки, стиснул зубы до скрипа и попытался заглушить мучительную боль. Затем я опустил руку, на секунду закрыл глаза и, наконец, вытащил нож из бедра. У меня не было времени остановить кровоток. Но, к счастью, стилет не повредил кровеносные сосуды мышц бедра.

В любом случае, я все еще истекал кровью, как забитая свинья.

Ткань брюк прилипла к моей ноге, где расползалось большое темное пятно, мокрое от крови, которую я уже потерял. Безумный смех Гурнека эхом разнесся по воздуху. Индеец начал приближаться ко мне, а я пытался доползти до одного из зданий, окружавших двор. Мне удалось подвернуть ему лодыжку, и он не мог ходить, не хромая. Но он все еще мог двигаться. Он вышел вперед, когда третий агент Кобры тоже начал двигаться позади меня.

Я оглянулся и увидел пистолет, который мужчина нашел. Я остался с кинжалом, так как «нунчаки» были вне досягаемости. «Рива», — повторял я. "Куда ты пропала?"

Возможно, это была телепатия. Но как бы то ни было, она меня «услышала».

Рев мотоцикла имел силу благословения, притупившего мою боль и физические муки. Он вышел из темноты, обрисовывая фигуру Гурнека в свете большого маяка, силуэт которого вырисовывался на фоне теней переднего заката. Индеец повернул голову и поднял руки, словно желая остановить машину. Его компаньон, мускулистый молодой сикх, напротив, выглядел так, будто не хотел менять свою программу. Он продолжал приближаться ко мне. Я схватился за кинжал, пытаясь не обращать внимания на пульсирующую боль, от которой полностью онемела нога.

Гурнек попытался укрыться в одном из безлюдных и заброшенных мраморных дворцов. Теперь, когда он больше не представлял непосредственной угрозы и опасности, благодаря Риве я смог сосредоточить свое внимание на его сообщнике. Пистолет рявкнул и задышал огнем, но внезапная тьма, которая, казалось, пролилась дождем с неба, когда погасли последние сумеречные огни, помешала ему тщательно прицелиться, и пуля пролетела в нескольких метрах от меня.

Я затаил дыхание и встал на одно колено, вытянув травмированную ногу назад. Я мог видеть белую чалму нападавшего и даже ствол пистолета. Я сбился со счета израсходованным им пулям, так что не мог сосчитать, был ли пистолет разряжен или у него еще оставалось несколько выстрелов.

Когда я услышал щелчок курка, я приготовился к выстрелу. Вместо этого индиец тихо выругался. Он отбросил оружие, и оно с глухим стуком упало на мраморные плиты. Наконец, казалось, не все было заговорено против меня.

Возможно, Рива загнала Гурнека в «угол». Если не совсем в «угол», то индеец был в стороне. Я смогу обезвредить его позже, как только вырублю его напарника. Я знал, что Гурнек безоружен, так что Рива сможет справиться с ситуацией самостоятельно.

Теперь мне оставалось только иметь дело с незнакомым индийцем, личным агентом Шивы. Я напрягся и затаил дыхание. Человек был просто массивной формой, появляющейся из тьмы. Облака закрыли луну, заслонив сияющий лик, двор Фатехпур-Сикри погрузился в тень. Я прищурился и попытался приглядеться в темноте. Мой соперник не хотел рисковать, потому что я не слышал его движений. Я не был уверен, видел ли он меня, когда я вытащил нож из бедра, знал ли он, что я вооружен.

Стилет стал драгоценным оружием теперь, когда я потерял «нунчаки». И я не мог рассчитывать на свои глубокие познания в карате с вышедшей из строя ногой от раны, которая все время кровоточила и которую я не успел залечить. Потеря крови делала меня все слабее и слабее, и если бы я не перевязал ногу, у меня скоро были бы проблемы.

Я закричал. - Давай, ублюдок! Чего ты ждешь? - Есть богохульства, эпитеты и оскорбления, которые в Индии немедленно воздействуют на гордость человека. Возможно, «ублюдок» не был одним из них, но уже мои знания об обычаях и обычаях субконтинента оставляли желать лучшего. - Ты испуган? Это правда? - я начал кричать, пытаясь найти в тени его массивные очертания.

Фара мотоцикла, на который запрыгнула Реева, не была направлена в мою сторону. С каждой секундой становилось все темнее и темнее, а я продолжал, надеясь найти кого-то во плоти и крови. Потом на меня навалилась огромная тяжесть. Меня отбросило на спину, моя раненая нога оказалась поджата подо мной.

Боль была запредельной, перед глазами плясали странные блики фосфоресцирующего света. Я тряхнул головой и попыталась отогнать точки света. Подвернув ногу пополам, я был буквально прижат к земле массой тучного молодого сикха. Но я буквально почувствовал, как отрываюсь от земли, когда его кулак ударил меня по челюсти. Я склонил голову набок, тяжело дыша. - Грязный ублюдок! - прошипел я, наконец вспомнив нужное слово.

Ему, видимо, не понравился выбор эпитета, и он ударил кулаком второй раз. Я почувствовал на своем лице горячее зловонное дыхание мужчины. Он был зверем, быком в человеческом обличье. И он ответил без слов... только кулаками. Затем ему удалось прижать руки к моим бедрам и пнуть мою травмированную ногу.

Моя нога все еще кровоточила, она болела сильнее, чем когда-либо. Лезвие стилета заскребло по мраморной плитке. Но я все еще не знал, заметил ли индеец-сикх, что я вооружен. - Я верну тебя Шиве, Картер! Он задыхался, прижимая меня к полу. - Но не все в одном куске!

- Как страшно! - пробормотал я насмешливым тоном, скривив губы в гримасе боли, когда он уперся коленями в мои бедра. Мои руки и пальцы начали неметь, из раны капала кровь, а индеец держал мои руки. Еще несколько секунд, и я больше не смогу держать нож. И если такое случилось, то для меня все кончено.

Я начал выдвигать руку вперед, стараясь приблизить острое, еще окровавленное лезвие к боку индейца. Я прошептал. - Как тебя зовут? Ведь мы еще... не представились!

— Лай, — сказал он, усмехнувшись. - Лай победоносный.

— Лай, неудачник, — поправил я его и вдруг двинул руку с ножом к боку моего противника. На это ушли все силы, которые у меня остались, вплоть до предела.

Но это сработало. Слава богу, это сработало.

Острие острого лезвия разорвало хлопчатобумажную рубашку молодого сикха, как масло. Я не остановился. Я погрузил кинжал глубже, когда он поднял колени, пытаясь вырваться. Слишком поздно для смены тактики. Теперь он больше не мог остановить меня. Я вонзил стилет между двумя его ребрами, разрезая плоть и мускулы, как мясник разрывает теленка.

Молодой индеец перекатился на бок и тяжело упал на спину, когда я выпустил нож. С силой отчаяния я переполз через него, чтобы закончить работу, не останавливаясь ни на секунду, чтобы почувствовать эту мучительную боль в моей кровоточащей ноге. Стилет по самую рукоять вонзился в бок Лая. Мужчина задыхался, пытаясь дышать. Я повернул рукоять ножа, не вытягивая его.

Поток густой, горячей крови хлынул из его бока, когда я вонзил кинжал, лезвие прилипло к его груди. - Свинья! - Задыхался индеец. - Но также... ты умрешь... ты умрешь, Кар...

Это были его последние слова.

Я хотел, чтобы они не оказались пророчеством.

Мои руки были скользкими и липкими от крови Лая. Она продолжала обильно хлестать, когда я разрезал ему грудь, не останавливаясь, пока я не был абсолютно уверен, что он мертв. Из его горла вырвалось бульканье; он уже не говорил, но судорожно вздымал и опускал грудь. Наконец пыхтение прекратилось; Я положил руку ему на сердце. Пучок мышц вызвал судорожное сердцебиение, за которым последовала непроизвольная нервная дрожь, тремор, сотрясавший его с головы до ног.

Он еще раз пошевелился, затем замер.

Я соскользнул назад, моя раненая нога вытянулась передо мной. Быстрыми движениями я снял рубашку, разрезал ее кинжалом и начал перевязывать рану самодельными бинтами. Я взял две полоски, чтобы промокнуть кровь, которая все время текла из глубокой раны.

Через некоторое время я попытался снова встать на ноги, отыскивая Риву глазами. Девушка отлично справилась со своей работой, и теперь мне нужно было помочь ей обезвредить Гурнека. Позже... ну, сначала я ликвидирую Гурнека, а потом займусь следующим ходом.

Я прислушался и почти сразу услышал слабый гул… гул мотора мотоцикла, звенящий вдалеке. Двор купался в свете, когда облака, скрывавшие луну, исчезли. Меня поразило, что силы природы были на моей стороне, как будто они дали слово защитить меня. Сначала было темно, и отсутствие света защищало меня, позволяя победить и убить Лая.

Но теперь, когда юный сикх был мертв, пораженный моей силой или хитростью, луна возвращалась, заливая внутренний двор заброшенного города своим бледным сиянием. Я посмотрел на фигуру Лая, который лежал на спине, его белая рубашка была перепачкана запекшейся кровью. Его губы скривились в усмешке, показавшей его правильные белые зубы, а десны были в красных пятнах от «паановой» жвачки. Труп неподвижно лежал на мраморных плитах, скорчившись в позе ужасной агонии.

Я не чувствовал угрызений совести и не возражал против смерти молодого индейца, в том числе и потому, что это был вопрос выживания. Или Лай, или я. Я отвел взгляд от застывшего, окровавленного тела и снова попытался встать на ноги. Мне пришлось сделать несколько попыток, прежде чем я смог удержаться на ногах.

Я волочил раненую ногу, которая продолжала стучать и все еще онемела от потери крови. Я пошел через двор, остановившись на мгновение, чтобы поднять свои «нунчаки» туда, где они упали, и в то же время подобрать пистолет Лая.

Насколько мне известно, Гурнек был безоружен. У меня же было примитивное восточное оружие и драгоценный немецкий стилет с острым как бритва лезвием, который спас мне жизнь. И вдобавок ко всему, у Ривы был мотоцикл. Несомненно, девушка и Гурнек знали топографию Фатехпур-Сикри гораздо лучше меня, что было одновременно и преимуществом, и недостатком. Потому что, если и был выход из этого лабиринта пустых и заброшенных зданий, Гурнек, вероятно, должен был знать, если только Рива не смогла заблокировать его побег и держать его в ловушке, пока я не доберусь до нее.

Я остановился на мгновение, чтобы прислушаться, и снова услышал слабое гудение мотоциклетного двигателя. Он исходил из-за специального зала для аудиенций, «диван-и-хас». Я вспомнил, что видел иллюстрацию дворца в купленном мною путеводителе, черно-белую фотографию внушительного здания с огромной центральной колонной, от которой ответвлялись четыре одинаковых коридора, доходивших до боков верхнего балкона в форме площади.

Не было никакой возможности быстро прийти на помощь девушке. Пришлось двигаться шаг за шагом, волоча ногу за собой, как громоздкий багаж. Боль уменьшилась теперь, когда я перевязал рану и остановил кровь. Но мне было больно. Что еще хуже, это сделало меня более уязвимым, чем когда-либо, сильно замедлив мои движения, мою способность двигаться с обычной скоростью.

Об использовании ударов каратэ ногой теперь не могло быть и речи, а каждое движение ударом руки и кулаком становилось проблематичным и трудным, потому что потребовалось бы огромное усилие для поддержания адекватного центра тяжести и баланса. . . . Теперь больше, чем раньше, мне приходилось полагаться почти исключительно на «нунчаки» и стилет.

Чем ближе я подходил к Холлу, тем громче гудел в ушах двигатель машины. То, что прежде было далеким и неясным гулом, превратилось в глухой рокот, приглушенный рев. Я цеплялся за одну из внешних колонн, которая имела поразительную форму и напоминала бивень гигантского слона. Я остановился, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями. Мощный луч света пронзил точку передо мной. Потом звук бегущих шагов.

- Рева! - Я закричал. - Где он?

Она не ответила мне, но через мгновение из здания вышел Гурнек и побежал по внутреннему двору. Я стал преследовать его, хотя прекрасно знал, что мне до него не добраться. Он бежал почти нормальным шагом, так что я понял, что его лодыжка больше не болит. Именно тогда на сцену вышла Рива. Она прогрохотала мимо меня и жестом приказала мне оставаться на месте. Лицо его было напряжено, лоб сморщен; это было лицо, выдававшее абсолютную решимость, маску холодной и расчетливой решимости.

Я не мог отрицать, что чертовски горжусь ею. Она отлично выполнила свою работу, удерживая Гурнека в страхе, как пойманного зверя, пока мне не удалось избавиться от Лая. И теперь, когда Лай был мертв, осталось исправить только одного агента Кобры. Я поднял палки нунчаку над головой, крепко сжал одну и выбросил вторую.

Круговое движение руки привело палку в движение... что, как я надеялся, решительно разрушит планы Гурнека... и саму его жизнь. Рива указывала на индейца с дальнего конца двора. Луч света от маяка осветил призрачные аркады и колоннады королевского дворца, обрамляя их, как на экспрессионистской картине.

Но не было ничего живописного в том, как Гурнек начал двигаться, повторяя свои шаги. Он увидел меня, и теперь у него не было возможности избежать конфронтации, когда Рива гналась за ним на мотоцикле, как моторизованный пастух, пытающийся поймать пропавший скот. Теперь индеец превратился в животное для убоя, напуганное и отчаявшееся.

Он попытался обойти меня, но снова Реева показала свое мастерство, перерезав его путь. Она почти ударила его. Девушка делала все возможное, чтобы избежать прямого столкновения, и я не мог ее винить. Я также не хотел, чтобы ее сбросили с мотоцикла.

Тем не менее, даже не прикасаясь к нему, ей удалось удержать его на пути, не дав ему сбежать. «Нунчаку» закружились над моей головой, и, когда Рива снова двинулась вперед, заставляя Гурнека направиться ко мне, я отпустил этот инструмент смерти и смотрел, как он рассекает воздух.

Палочки-«убийцы» снова оказались очень кстати. Я все еще наблюдал за этой сценой, делая шаг вперед, когда Гурнек вскрикнул и нагнулся набок: палки попали ему в грудь. Удар был подобен удару кулака по центру, и у него перехватило дыхание. Он пошатнулся, пьяный от боли, не в силах удержать равновесие.

Я хромал вперед, двигаясь как можно быстрее, держа стилет в вытянутой руке. Нельзя было терять время, потому что после устранения Гурнека мне все еще предстояло встретиться с Шивой, человеком, чьи адские ловушки я избежал, но который взамен не показал мне своего лица.

Гурнек снова вскочил на ноги прежде, чем я добрался до него. Он схватил «нунчаки», но, видимо, до этого момента никогда не видел и не использовал это оружие. Он не знал, как обращаться с ним, поэтому просто швырнул его в меня. Палки упали, и я наклонился, чтобы поднять их, как раз в тот момент, когда Гурнек бросился в мою сторону.

Я обнаружил, что снова растянулся на спине, борясь за свою жизнь, а индеец бил меня кулаками. Он был уже не в состоянии рассуждать: из его вырванного глаза капала студенистая и кровавая субстанция, это было лицо не просто сумасшедшего, а лицо чудовища.

Он ударил меня в сгиб локтя, и мои пальцы невольно ослабили хватку. Кинжал выскользнул из моей руки. Я вслепую протянул руку, но индеец снова ударил меня в горло ладонью руки. Он не знал правил карате, но, должно быть, чему-то научился во время наших предыдущих встреч. И теперь он использовал свой вес и ум, чтобы прикончить меня.

Мотоцикл Ривы остановился с пронзительным стоном, осветив наши переплетенные тела лучом света. Я слышал, как она слезла с машины, но знал, что она не сможет мне помочь. А поскольку Гурнек пинал мою травмированную ногу, быстрой и легкой победы, о которой я мечтал, не было и в помине. Мужчина был в панике и это придало ему удвоенной силы и решимости. Он боролся за жизнь.

Я тоже.

Я встал на ладони и попытался сбросить его. Я перекатился на бок, но он снова упал на меня. Тем временем, однако, мне удалось схватить палки, по одной в каждой руке, с куском плети из кожи буйвола посередине. Теперь не было другого способа использовать оружие, метода, которого я еще не испытал. Если бы я только мог затянуть кожаный шнур вокруг шеи Гурнека, две палки помогли бы мне использовать его тело.

Он уперся мне коленом в бок и ударил меня кулаком в почку, отчего я застонал от боли. Мраморные изразцы, казалось, танцевали перед глазами, а отдаленные колонны двоились, троились. Я попытался сфокусировать свое зрение, но все выглядело расплывчатым, приблизилось, а затем исчезло.

Гурнек, теперь во власти безумия, выплевывал слова на индийском диалекте, которого я не мог понять. Но если я не расслышал, что именно он бормочет, то мне нетрудно было уловить смысл его бессвязных фраз; это была, мягко говоря, не оптимистическая и не дружеская речь.

Я почувствовал мучительные судороги в ноге, согнутой под его тяжестью. Я повернул голову как раз в тот момент, когда индеец потянулся за стилетом, переместив свой вес вправо, чтобы поднять кинжал. В этот самый момент я начал подниматься на одно колено.

Но он не собирался так просто сдаваться.

Он бросился вперед со слепыми ударами кинжала, используя нож, чтобы нанести удар. Я отодвинулся как можно дальше, стараясь держать дистанцию. Внезапно позади обезумевшего индейца появилась Рива и начала бить его кулаками по спине и плечам. Было ли это больно ему или нет, это не имело значения. Её вмешательство отвлекло молодого сикха настолько, что мне удалось избежать окровавленного лезвия стилета и обернуть кожаный шнур вокруг его шеи.

Как все и началось: сначала нападение в моем гостиничном номере, потом Ашока Ананда задушили в туалете бара. И вот теперь занавес вот-вот должен был опуститься на еще одного представителя гнусной банды головорезов на службе у Шивы.

Я крепко сжал две палки, затягивая шнур из буйволиной кожи на шее Гурнека. Индеец издал крик изумления и ужаса одновременно, выронил стилет, пытаясь оттолкнуть шнур от горла. Он бы не выжил, если бы я продолжил сжимать.

Я скрутил палочки вокруг себя и взялся за них. Я не видел лица Гурнека и не хотел его видеть. Он пытался глотать воздух, его дыхание было астматическим и свистящим, но воздух не поступал в легкие. Поддерживаемый отчаянием, он боролся за свою жизнь с оставшимися силами. И этого было недостаточно.

Теперь я контролировал себя, несмотря на онемевшую ногу и усталость. Я сильнее натянул шнур, благодаря палочкам, которые позволяли оказывать необходимое давление. Еще одно бульканье сорвалось с губ индейца, затем мужчина сдался, больше не оказывая ни малейшего сопротивления. Его тело рванулось вперед, и он упал лицом вниз. Но даже тогда я не отпускал «нунчаку», пока не был абсолютно уверен, что Гурнек вернулся в лоно своих богов, змей-нагов, в которых он так горячо верил.

Когда я наконец понял, что он безжизненен, что его тело неподвижно лежит на холодном мраморном полу и что только один мускул в его бедре судорожно вибрирует, я перевернул его и освободил шею от роковой кожаной струны. Его лицо было синюшным, язык был прикушен, почти перерезан надвое зубами, которые он стиснул от ужаса.

— Могло быть и хуже, чувак, — пробормотал я. - Подумай о том, что случилось с бедным Нирадом...

Но мое замечание он не слышал. С огромным усилием я медленно поднялся, не сводя глаз с фигуры Гурнека. Но он не воскреснет из мертвых. Индеец отчаянно боролся, надо отдать ему должное. Но в итоге все закончилось ничем.

Он был мертв.

— Помоги мне снять с него одежду, — сказал я Риве, избегая взгляда девушки, которая, казалось, направила на меня тревожный, молчаливый взгляд.

Она не задавала вопросов, видя, что я без рубашки, а правая сторона штанов пропитана кровью. Она нагнулась и, отвернувшись, стала расстегивать рубашку Гурнека. Индийская «куртка» была запятнана кровью, но это все же лучше, чем ничего.

Рива никогда не смотрела на покойника, не из уважения или скромности, но человек был неприятным зрелищем, и я не мог винить девушку за то, что она старалась не смотреть на это опухшее, окровавленное лицо с высунутым синим языком. Кость вокруг вытекшего глаза странно блестела в сияющем луче мотоциклетной фары.

Затем я вспомнил кое-что, что Рива упомянула мне в тот же день там, в особняке Шивы. Она не вдавалась в подробности, но не потребовалось много времени, чтобы понять, что она имела в виду. Ее дядя использовал ее для самого мерзкого, из-за садистского вкуса заставлять ее удовлетворять страсти его мужчин.

И теперь я не чувствовал угрызений совести ни за Гурнека, ни за двух других мужчин, которые лежали мертвыми во дворе, жертвами не столько моего гнева, сколько моей решимости остаться в живых и выполнить миссию.

Сняв окровавленные бинты, которыми я обмотал ногу, я также снял штаны и оставил Риву присевшей рядом с телом Гурнека. Я пересек двор и направился к каменному бассейну, который заметил ранее. Он был полон дождевой воды. Я опустился на одно колено и промыл рану, приложив мокрые пластыри от разорванной рубашки, чтобы предотвратить заражение раны и гангрену ноги. Я даже не был уверен, что вода не заражена, но в тот момент у меня не было другого выбора, поэтому я решил рискнуть.

Когда я вернулся к Рееве, девушка сняла с покойника штаны и курту. Они были немного велики в талии, но я компенсировал это ремнем покойного Гурнека. Рива помогла мне надеть рубашку, а затем отступила назад, потирая руки, как будто ей было холодно.

Она прошептала. - Что нам теперь делать, Ник?

«Давай возьмем твою машину и вернемся на виллу», — ответил я. Его лицо было напряженным, впалым, как будто лишенным всех эмоций. Она прошла через многое, и все же она все еще была уже, более решительная, чем когда-либо. Я вспомнил её отца, задаваясь вопросом, обладал ли он такой же огромной внутренней силой, как и его дочь. В таком случае он сможет выжить и продержаться, пока мы его не найдем.

- Что будет дальше? - поинтересовалась Рива. - Как... как ты собираешься это сделать? — добавила она, указывая на мою раненую ногу.

Большая часть боли утихла, я мог ходить с меньшими усилиями, чем раньше. Я сложил «нунчаки», сунул их в задний карман брюк, а стилет сунул в кожаные ножны, которые я держал на предплечье.

- Как? - повторил я. - Не волнуйся. Я найду какой нибудь способ.

«Ты всегда что-нибудь находишь», — попыталась она рассмеяться.

Она сказала мне, что его дядя остался с пятью мужчинами, не считая Ранджита и молодого сикха, которого я ранил в ногу в почтовом отделении Агры. Итак, впереди остались двое мужчин, кроме Шивы и Хакши. Это будет нелегко... но да, эта миссия не была легкой с самого начала.

Мы ехали молча. Рива держала обе руки на руле маленькой машины. Когда Фатехпур Сикри оказалась позади нас, окутанная тьмой и пылью, она повернула голову и указала на ящик приборной панели.

— Я првезла тебе подарок, — объяснила она. - Извини, что не дала его тебе раньше, но я не знала, что он тебе понадобится.

Я открыл ящик и сунул в него руку, ощупывая, пока не коснулся приклада пистолета. Я осмотрел пистолет в свете приборной доски: это была небольшая «беретта» 22-го калибра, довольно необычная вещь для барышни.

Но Рива была еще и незаурядной девицей со всех точек зрения.

«Беретта» была эффективным оружием на близком расстоянии. Я должен был помнить об этом, заключил я, проверяя пистолет, довольный тем, что Рива не забыла его зарядить.

- Когда мы окажемся в пределах видимости виллы, притормози и действуй как ни в чем не бывало, - приказал я девушке, потягиваясь на сиденье, чтобы меня не было видно. Особенно с этой больной ногой меня ждало суровое испытание; но если все пойдет так, как я надеялся, я скоро вернусь в форму.

- Не лучше ли позвать кого-нибудь на помощь, Ник? Мне это кажется таким рискованным, вдвоем против всех их... Я имею в виду, - добавил он, нервно глядя мне в глаза, - что мы собираемся пойти на ужасный риск.

«Это единственный путь вперед», — ответил я и рассказал ей все, что знал о Пуран Дассе, а также причины, по которым я не обратился за помощью к индийской секретной службе для проведения операции. К тому времени, когда я закончил рассказывать ей историю о «утечках», произошедших в кабинете Дасса, и о его связях с Шивой, мы уже были в поле зрения дома.

Я присел на сиденье, когда Рива замедлила ход. - С этого момента ты мои глаза, - прошептал я. - Что ты видишь?

- Пока ничего.

Я быстро взглянул на нее снизу. Она напряженно сидела за рулем, прижавшись спиной к сиденью, ее глаза были устремлены прямо перед собой. Он свернул с шоссе на умеренной скорости; галька и камни отскакивали под машину.

Внезапно Рива затормозила. - Там двое! — воскликнул он. - Два охранника!

Последовали звуки стрельбы. Последняя остановка. С этого момента я не мог позволить себе роскошь совершить хоть одну ошибку.

Я закричал. - Ложись ниже! -

Я протянул руку и потянул ее на сиденье. Рива стала очень легкой мишенью. Пули яростно свистят и рикошетят. Дождь из свинца заливал лобовое стекло, отчего на нас падали большие осколки стекла.

— Лежи спокойно и жди, пока я не дам тебе сигнал продолжать, — предупредил я Риву. Я опустил ручку и открыл дверь, ползя по пыльной дорожке. Дверь заслоняла меня, пули свистели над головой. Земля эхом отозвалась звуком бегущих шагов. Я поднял «беретту» и поднял голову ровно настолько, чтобы прицелиться.

Стрелок в тюрбане упал, как подстреленный солдат.

Кто-то ждал меня там, и это был не Наг, в этом я был чертовски уверен. Я попал мужчине прямо в грудь. В отличие от его товарищей, его смерть была быстрой и относительно безболезненной. Но другого охранника нигде не было видно. Я сузил глаза и осмотрел тропу из стороны в сторону, на случай, если он попытается застать меня врасплох и налететь на меня сзади.

- Оставайся внизу! - пробормотал я Риве, чтобы она не вышла из машины. Она начала сползать с сиденья, но резко остановилась и сделала именно так, как я приказал.

Раздался еще один выстрел, дав мне хорошее представление о укрытии невидимого стрелка. Звук раздался справа, за высокой и густой стеной живой изгороди, окружавшей виллу. Тис и можжевельник полностью скрывали моего противника. Если бы он зашел позади меня, с того места, где я был под прикрытием двери, у меня не было бы ни единого шанса спастись. Поэтому мне нужно было двигаться, и быстро.

Я быстро взглянул на переулок и нашел то, что мне было нужно; Я сжал пальцами камень размером с кулак, который заметил на краю пыльной тропы. Быстрым движением я перекинул его через дверцу машины и услышал глухой стук, когда он упал на землю примерно в десяти метрах передо мной.

Еще одна пуля просвистела в воздухе. Я не мог видеть стрелявшего, но и он не мог видеть меня. Я прислушался, и вскоре мое терпение было вознаграждено звуком бегущих шагов, но не ко мне, а в противоположном направлении. Охранник Шивы, последняя горилла, стоявшая между сумасшедшим и мной, пробежал мимо, спрятавшись за толстую изгородь.

Я бросил еще один камень, на этот раз больше, чем первый. Снова рявкнул пистолет, пуля взметнула по центру узкой дорожки мелкую крошку. С моих губ сорвался крик, пронзительный стон мучительной боли. Неплохо для того, кто никогда не занимался театром, рассудил я. Это был не протяжный крик, который можно услышать с большого расстояния, но это был по-настоящему леденящий крик, и он произвел эффект.

Живые изгороди разошлись, пропуская фигуру с головой, закутанной в тюрбан. Слишком поздно он понял, что на тропе нет мертвеца. Слишком поздно он понял, что крик был уловкой, чтобы вытащить его из укрытия. Он отстранился, даже не глядя в мою сторону. Но теперь у него не осталось времени… навсегда, я надеялся на это.

Пистолет 22-го калибра вонзил пулю ему в плечо, закрутив его, как марионетку, так сильно, что ему пришлось цепляться за изгородь, пытаясь сохранить равновесие и укрыться. Я снова нажал на курок и наблюдал, как он исполняет жуткий танец, когда вторая пуля пробила дыру посреди его лба.

Ни звука не сорвалось с губ мужчины.

Оказавшись в ослепительном свете фар, он поднял руки и сделал еще один бесполезный выстрел из пистолета. Потом он медленно соскользнул, как будто хотел сесть посреди дорожки, вытянув перед собой ноги, наклонив тело вперед, свесив голову на грудь.

Рива подняла голову, встала и выглянула из-за края приборной доски. -- Но дядя... -- начала было она.

— Он будет здесь скоро, уверяю вас, — прошептал я. Я подсчитал, что у «Беретты» осталось еще несколько патронов, больше, чем в тяжелом пистолете сикха 45-го калибра. Так что я не стал брать оружие. Я медленно поднялся на ноги и вышел из-за изрешеченной пулями дверцы машины. На дороге лежали мертвые двое мужчин, жертвы собственной глупости, своей наивной веры в божественность смертного Шивы.

Но Шкатулка была настоящей. Его планы покорить всю Индию также реальны и решительны. Он говорил о «гуманитарных» потребностях, о желании накормить и одеть свой народ, но Шива был тираном, стремившимся к самой безжалостной диктатуре, и его средства достижения власти были такими же бесчеловечными, какими были бы его методы, если бы он получил власть.

Длинная линия живых изгородей внезапно осветилась, когда вокруг дома зажглись огни, большие ртутные лампы заставили меня отступить назад, прикрывая глаза от ослепительного света. Сотни насекомых, мотыльков и гигантских комаров, казалось, парили в луче света на моем пути. Они гудели и кружились, смешиваясь с пылью и запахом смерти.

Большие мухи кружили, как миниатюрные грифы, падая на два окровавленных трупа и поднимая в воздухе настойчивый оглушительный гул. Звук, который заставил меня вздрогнуть, когда я навострила уши в поисках других шумов. Я не слышал ничего, кроме мух, ни звука с ярко освещенной виллы.

- Рави! Арун! - вдруг раздался металлический голос, голос, не похожий ни на кого, кроме него самого.

Я взглянул на Риву, и она слегка утвердительно кивнула мне. - Шива, - прошептала она. - Это он, мой дядя. Будьте осторожны, Ник, пожалуйста!

- Проклятые бездельники! Где вы? Что случилось? Арун? Рави? - Шива снова позвал двух мужчин, и его голос, казалось, поплыл ко мне, как эхо старой пластинки.

Настало время прямой конфронтации, конфронтации лицом к лицу. Я собрался с духом, жестом велел Риве оставаться позади меня и неуклонно пошел по тропинке. Шива снова закричал, но его телохранители были не в состоянии ответить. Разговор поддерживали мухи, стаи прожорливых мух, которые налетали на безжизненные тела двух индейцев.

- Я убью вас за вашу глупость! Шива закричал пронзительным голосом, выдававшим гнев и страх.

Однако он не решился выйти, чтобы противостоять мне. Снова повисла тишина. Я присел изо всех сил, стараясь, чтобы нога не онемела. После нескольких сгибаний колена в быстрой последовательности кровь стала циркулировать регулярно. Одной рукой я отодвинул густой куст.

Отсюда я мог видеть внутренний сад, пышный и ухоженный. И еще раз меня поразило то, что этот сад был диссонирующей нотой, такой пышный и плодородный для своей засушливой местности, слишком богатый растениями и цветами, чтобы возделывать его на такой сухой и пыльной равнине. Но да, у Шивы были деньги, рупии и доллары, чтобы заманить Хаджи в свои сети. В его распоряжении были неограниченные средства, средства, позволившие ему добиться власти, и многочисленные связи в соответствующих кругах. Мне было интересно, сколько он дает Дассу, чтобы сохранить главу индийской службы безопасности в своей платежной ведомости. Или Дасс был другим фанатиком, слепо верившим в мечты Шивы о славе, в золотой век Индии, в могущественную цивилизацию Маури и Гуптов.

Какими бы ни были мотивы этого человека, опасность для всего мира оставалась. Но не такой опасной и коварной, как сам Шива. Я втиснулся в густые ветви живой изгороди, надеясь, что шорох и скрип не выдадут моего присутствия.

- Картер? Позвал голос, в котором прозвучало нечто большее, чем простая нотка сарказма. Это был измененный голос, принявший драматические тона. - Это ты, друг? Ты пришел ко мне в гости?

Он снова стал холодным, контролируемым. Я был не в настроении вести беседу или подчиняться его каламбурам. Я предпочел закончить дискуссию на более резкой ноте. Но я не мог этого видеть. Я остановился и отодвинул ветки, не сводя глаз с двери, из которой поспешно выбрался… казалось, недели назад, а не часы.

Что... что, черт возьми!...

Я моргнул и посмотрел еще раз, чтобы убедить себя, что это уловка, оптическая иллюзия. Но нет, глаза меня не обманывали. Это был Шива, но он совсем не был похож на человека, которого я себе представлял, в нем не было ничего из того, что я себе представлял. Он был абсолютно не похож ни на одного человека, которого я когда-либо видел в своей жизни.

Вместо правой руки, от начала ладони... или там, где обычно находятся пальцы, мужчина носил протез из нержавеющей стали... до плеча. У него не было правой руки, но дьявольский и хитрый дядя Ривы не носил ни обычных протезов, ни обычных предметов, ни деревянных или пластиковых рук. Нет, сэр.

Прикрепленная к плечу стальная кобра двигалась взад-вперед в воздухе, кобра, во всех отношениях напоминающая живую рептилию, с металлических зубов, капал сильнодействующий яд!

Сказать, что это было фантастично и невероятно, было преуменьшением. Я продолжал моргать, но это был не мираж и не галлюцинация. Это было реально, ужасно и пугающе реально! У стальной кобры все анатомические части были точны до мельчайших деталей: клиновидная голова с капюшоном, открывающиеся и закрывающиеся челюсти. Зубы, несомненно, представляли собой шприцы для подкожных инъекций, способные вводить смертельный яд рептилии в кровь жертвы.

Я отвел взгляд от странного и угрожающего устройства, обратив внимание на лицо Шивы. Холодное угловатое лицо, напоминающее лицо рептилии. У него были узкие черные глаза, густые кустистые брови. Он был среднего роста, с худощавым, поджарым телом, от которого исходил дух демонической злобы.