Знак Змееносца

-- А ты что, -- мысленно усмехнулся Нимрот, -- ты обиделся на меня, о светлейший растлитель малолетних?

-- На слизняков не обижаются -- их просто давят, без жалости втаптывают в грязь...

-- Я тоже скучала, милый братик, -- с тихим шипением произнесла Анат, -- я польщена, что ты собрал тут, ради моего визита, такую кучу мяса и безделушек. Ты меня ведь с детства всегда боялся...

-- Да у нас тут шли учения, а вы, сдуру выскочили на огневой рубеж... Наверное у тебя есть легендарный меч Изначальных, Тройственный Керикон, раз ты такая смелая...

-- Маленькая закомплексованная сволочь, -- продолжала богиня, -- ты всегда хотел меня трахнуть, а я тебя всегда обламывала, потому, что даже с такими животными, как ты нельзя иметь ничего...

-- Зато сейчас ты подохнешь, шлюха Баала, -- на высоких модуляциях взревел Йамму, -- грязная тупая потаскуха, валялась бы себе в своём храме... но (он мерзко хихикнул), возможно тебе приятно будет узнать, что я восстановлю твоё тело, и сделаю с ним всё, что мне захочется, в разных позах и последовательностях. Я буду воскрешать тебя десять тысяч раз, ты будишь мечтать о смерти... сука!

-- Не думала, что у тебя так много эротических фантазий, милый, -- Анат криво ухмыльнулась, -- в лучшем случае, после десятка другого залпов твоих пуколок, ты будишь искать мои кванты за границей сингулярности, а в худшем, для тебя, мой маленький уродец, я просто тебя убью. Только после твоей смерти, не надейся на воскрешение, даже если сам Илу, прикажет мне это сделать... столкнувшись со мной, ты взглянешь в лицо самой смерти, придурок... ты просто забыл, кто я такая... и, трогать Балу, было большой ошибкой... очень большой... только такие дегенераты, как ты, и твой приятель Мут, могли так просто подставить сами себя. Я тебе, если честно, не завидую, маленький прыщ... Я выдавлю тебя из пространства, как комок гнили...

-- Ой, я уже сдаюсь, -- захныкал Йамму, после чего раскатисто засмеялся, -- ну давай, застрели меня из ружья, пожалуйста... моя жизнь -- сплошное недоразумение... ой... не могу... сестрёнка... Ты такая грозная -- я просто теряюсь, и у меня уже встаёт... Давай перед смертью разочек?... Ну, на прощание?... Неужели ты мне не дашь даже сейчас?...

-- Какая же ты тупая мразь, -- Анат сплюнула, поморщившись, -- ты даже не понимаешь, что ваша с Мутом затея может просто схлопнуть пространство-время... да и хрен с ней, со Вселенной... Вы и сами же подохните -- свойства материи изменятся! Океан Ом изменит свои волны... Ты хоть на десять в минус одиннадцатой степени понимаешь, что вы затеяли?

-- Я в ужасе! -- в притворном волнении произнёс Йамму, -- что же делать, сестрёнка?

-- Я предлагаю, -- спокойно ответила Анат, -- вернуть мне тело Балу, и разойтись спокойно, как и подобает Древнейшим. И решать наши вопросы в общем обсуждении, а не такими вот, гнусными интрижками. Это не достойно Древнейших...

-- А ты-то, ты-то, воинственная проститутка, ты-то сама, знаешь, что такое "однообразие"? Что такое "ничего"?! Что такое "предопределённость", "сумасшествие"... что такое пустота?!! Что такое...

Йамму распалялся, явно готовясь отдать приказ на уничтожение...

-- Короче, -- прервал он сам себя, -- попрощайся, со своими ублюдочными дружками, и готовьтесь к переходу в НИЧТО!

Анат медленно повернула голову к Шабе.

-- Прости, подружка, что втянула тебя во всё это, -- Анат грустно улыбнулась.

-- Не говори так, -- по щекам Шабы текли слёзы, -- вы делали всё так, как должны были...

-- Эх... -- царь Бебила вздохнул, -- мой народ осиротеет... кто, таки будет охранять его, и заботиться...

-- Будим надеяться, что кто-то будит, -- Шаба вытерла щёки тыльной стороной ладони, -- не может же всё кончится вот так... одним психопатом...

-- Для нас, Шаба, может, -- Анат, обняла подругу и поцеловала в губы, -- ваша с царём задача, постараться выжить, любой ценой. Ему нужна, в основном, только я...

-- Ана, милая, -- Шаба вновь всхлипнула, -- не надо, я прошу тебя... не надо подставлять себя... лучше я погибну вместе с тобой... Прошу...

-- А что вы предлагаете нам, госпожа? -- Нимрот нахмурился, -- мы все в одном просторном каменном мешке... мы все умрём одинаково быстро... ну, может не совсем -- но разница... в чём разница?

-- А в том, куриная твоя голова, -- Анат почти шептала, -- постарайтесь отойти к стене -- уворачивайтесь от выстрелов до последнего: пусть танки Йамму ломают стену сами -- вы сможете спастись, и отомстить за меня. Иначе, мы просто погибнем, и, вряд ли от этого всем будет лучше... Ясно вам?

-- Милая, я прошу тебя, -- простонала Шаба.

-- Это приказ, подружка, -- Анат стиснула челюсти, -- если ты, хоть немного меня любишь, ты сделаешь...

В это мгновение в воздухе раздался резкий звук -- невидимый снайпер выстрелил сгустком плазмы...

Шея Анат, как раз в промежутке между шлемом и воротом доспеха, почернела и обуглилась, а слепящая стрела проделала в плоти чёрное безобразное отверстие...

-- Неееет! -- Шаба истошно закричала, Нимрот закрыл лицо руками, а Анат покачнулась, и рухнула на спину...

-- Бегите... -- прохрипела Анат из последних сил, -- двигайтесь по плоскости, это приказ...

Она беспомощно сжимала в руках свой излучатель, а глаза её медленно стекленели.

Нимрот схватил Шабу за руку, но та упиралась, сотрясаясь в рыданиях.

Танки продолжали молчать.

Следующий, безжалостный сгусток плазмы, оторвал богине руку, в районе предплечья -- брызнула синяя жидкость, а голубоватый свет глаз Анат померк...

Ещё выстрел, уже в грудь. Силовая броня отрикошетила раскалённый пунктир, хотя это было уже бессмысленно.

Нимрот оторвал Шабу, буквально от самого рикошета, и потащил назад, к стене...

-- Скоты... эктоплазма... -- стонала Шаба.

-- Давай, девочка, -- дрожащим голосом бормотал Нимрот, оттаскивая слабо сопротивляющуюся Шабу, за не высокий каменный уступ, -- мы должны выполнить приказ, давай, милая... давай... боже же мой...

-- Ну, что? -- раздался под потолком многократно усиленный голос Йамму, -- сама смерть умерла! Вот это да!!! Не ожидал...

Он противно захихикал...

-- Ну, что, танкисты! -- отсмеявшись, продолжил он, -- покажите своему господину класс! За каждый удачный выстрел, ставлю кубок сомы! Всего этих выстрелов должно быть два! Огонь!

Буквально в долю секунды произошло несколько событий: сверкнули накопители на башнях танков, и вокруг трупа Анат, с громкими щелчками, вспыхнули в воздухе яркие шары. Их было ровно семь.

Они начали бешеный танец, вращаясь "восьмерками" вокруг трупа богини, сделавшимся неожиданно, пепельно-чёрным, и, казалось, пустым, словно скорлупа высохшего ореха.

Наведение танковых орудий, перехваченное кибернетическим мозгом, переориентировалось на непонятное явление.

-- Огонь! -- завизжал Йамму.

От этой резкой смены приоритетов, возникла некая неразбериха. Кибермозг танков в мгновение отреагировал на приоритетную команду, исходившую от Йамму, имеющего прямой доступ к каналам управления. Орудия дали залп в том положении, в котором находились, сменив режим "цель" на режим "заградительный огонь". Люди, или пилоты, управляющие орудиями, активировали огневые сенсоры, не обратив уже внимания на положение цели.

Раздался оглушительный свист и грохот -- тысячи светящихся точек, пунктиров и потоков различных энергий, слились в разрозненный залп со всех позиций. Огонь полетел неровным веером.

Вращающиеся шары, которые уже больше напоминали сияющие полосы, исторгли из себя золотистый кокон, накрывший не только труп богини, но и спрятавшихся за невысокой каменной неровностью Нимрота и Шабу.

Результат этих событий был таков: лишь немногие заряды попали в область целей. А те, что попали, отскочили от купола, как резиновые мячики.

Скала задрожала, и вниз посыпались камни, окутанные облаками щебня и пыли. Многократно усиленный гул зазвенел, задрожал в гигантской зале -- пульсирующие чёрные пятна, запрыгали меж уступов скалы, сшибая иногда целые пласты камня, и превращая поверхность, в изъеденный отверстиями, сыр.

Нимрот и Шаба, прижались к полу, перекатываясь с места на место: некоторые выстрелы, всё же пробивали кокон, и вихри, кружащие смертоносные осколки несколько раз прочертили площадку.

Шаба кувырнулась, и встала на колено, изящно выгнув спину. Своё оружие она перевела в другой режим: словно узкий и смертоносный, огненный плевок, раскалённая стрела прочертила полумрак. Богиня перекатилась в сторону, сменив позицию, и повторила выстрел. Один из таких плазменных болидов, рассыпался искрами, отклонённый электромагнитным излучением, врезавшегося в камень, ферромагнитного сердечника.

Тёмная туча над стальным "Слоном", громыхнула раскатисто, под сводами пещеры и извергла несколько змеистых разрядов, ударивших в яркий кокон. Шары на секунду замерцали, но вновь вспыхнули ярко-золотистым сиянием, продолжая вращение.

Нимрот активировал наплечные ракетницы. Он понимал, что от боевых зарядов его, толку будит мало, по этому активировал ЛЦЭ -ракеты (ложных целей, экранирующие). Расчёт был на максимально возможное количество помех и электромагнитных ловушек, дабы отклонить хотя бы небольшую долю зарядов противника.

С гулким скрежетом, перешагивая позиции, стальной "Слон" качнулся, и медленно двинулся вперёд. Туча вновь гулко громыхнула, словно куча гигантских коробок просыпалась на пол.

-- Ох, боги мои... -- застонал Нимрот, роясь в подсумках своих доспехов, -- я, как знал... как знал... Сколько энергии на ветер, лучшие Врил-кристаллы... но... а что делать?

Он, дрожащими пальцами, извлёк, запутавшиеся в карманах, два кристалла -- один фиолетовый, второй, оранжевый.

-- Нет, ну за что мне всё это? -- он швырнул оба кристалла к центру кокона, в котором уже неистово вращался яркий столб пламени.

Кристаллы рассыпались на тысячи радужных осколков, а столб полыхнул ярче. Прогремел раскат грома...

-- Галлы Анат! -- воскликнула Шаба, -- они пришли! Царь! Они пришли!...

Шаба, кувырнулась в сторону камня, за которым сидел Нимрот, вся в пыли, отплёвывалась попавшей в рот каменной крошкой, а её светлые волосы слегка выбились из-под шлема.

-- Да, я заметил, -- тяжело дыша, сказал Нимрот, вытирая пот с лица и отряхивая бакенбарды.

Теперь картина выглядела совсем странно: грохот залпов, несущий в себе гигантскую энергию, весь поглощался коконом, который только рос в размерах. Он не брезговал никакой энергией, продолжая уплотнятся.

Достигнув высоты метров двадцати, кокон начал съёживаться, весь впитавшись в столб пламени, который медленно принимал очертания человеческой фигуры...

-- В атаку! Уничтожить всех! -- прогремел под гигантскими сводами пещеры, истошный вопль Йямму, который надрывным гудением вплетался в грохот канонады.

Тысячи фигур гибридонов ожили, и кинулись на арену... Некоторые из зверей имели при себе современное оружие...

Стальной "Слон" замер, накапливая энергию для мощного разряда. Танки стали концентрировать свой огонь, добавив дополнительное вооружение. Яркие всполохи энергий отливали бликами на покатой броне. Раскалились токамаки, бешено вращая плазму. Вся мощь миллиардов ядер вошла в яростные удары, от которых вибрировал камень всей скалы. Казалось, что сама материя Вселенной вот-вот порвётся, увлекаемая флуктуацией Чёрной Дыры...

Выстрелы вдруг стали беззвучными -- все они исчезали в языках пламени, вокруг которого вращались семь золотистых шаров.

Огненная фигура, издала неприятный свистящий звук, который плавно перерастал в вибрирующий хохот...

Модуляции были знакомыми -- так смеялась Анат.

-- А теперь всем молчать! Молчаааать!!! Как морским штабным свинкам! Позалазить за ваши баннеры и молчать! А главное с улыбкой! С улыыыыбкой!!! -- Анат вновь захохотала, -- готовьтесь к смерти, нечестивые отродья... Боги свидетели -- Охотник не ждал этой добычи...

Голос Анат шёл, будто искажённый помехами...

И тут смех Анат перешёл в протяжный вой... Воздух в пространстве пещеры стал дрожать в темноте, словно готовый растаять студень. В нём застревали ферромагнитные сердечники, гасли пунктиры ускоренной плазмы, меркли когерентные жала и преломлялись поля, вязнущие в собственных фракталах.

Трансформация оператора в объект, или объекта в оператора - не более чем красивая метафора в квантовой метеорологии, а теперь посмотрим, как это происходит на самом деле: так нападает разъяренная богиня. Богиня-воительница. Гнев в чистом виде... Гаснут прожектора тысячи танков, вся энергия сливается в единый пучок, словно жало скорпиона, беспощадное и неостановимое. По крайней мере, так кажется всем, кто смотрит на это. То, что происходило сейчас -- редчайшее, можно сказать, уникальное явлении -- тонкая полевая оболочка богини подключилась к геомагнитным линиям планеты, сконцентрировав из них свои семь галла -- плазмоидов- помощников. Анат трансформировалась в стихию разрушения. Такая трансформация отнимает гигантскую массу энергии...

Царь Бебила впал в зыбкое оцепенение, ощущая, как по его коже бегут миллионы мурашек. Шаба, широко открыв глаза, встав во весь свой рост, и сняла с пояса свой походный посох -- атрибут богини. Глаза её пылали в темноте ярко-зелёным, словно два огромных семафора, а из посоха бьёт яркий солнечный свет. Всюду, куда попадал этот свет, вставали ярко-белые солнечные столбы, словно через дырявую крышу пробивались лучи солнца. Проходящие сквозь них заряды, растворялись в них...

Анат вытягивается длинным пламенным крюком, напоминая жало скорпиона, готового к атаке и медленно нависает над армией Йамму.

Сверкающий скальпель, вытянутой огненной фигуры сметает оборону, словно стаканы со стола. Скала дрогнула... Каменные брызги... Косматые водовороты, втягивающие всё вокруг... Вспыхивают сотни фигурок, в беспорядочных метаниях между камнями. Лопаются прожектора, и раскалываются панцири, подобно ярким цветам, распускаются бутоны плазмы из раскалённых хитроумных двигателей... сверкают молнии, и вспыхивает кипящий металл... красные камни... брызжет шипящая кровь разных цветов, которая под этими вспышками, одинаково черна... Это жидкость твоего бытия. Она медленно истекает по капле, словно сочится переспелый фрукт -- и ты этого не замечаешь, пока не появляется нож садовника... А кто садовник? Кто букашка? Тот, кто ломает, кто в состоянии нарушить -- рано или поздно ломается сам... Тот, кто идёт по естественным волнам... кто плавно движется вдоль течения жизни... тот лишь мудр. Ощути это до самой последней молекулы... до атома...

-- Остановись, ты, психопатка...

Из кабины стального "Слона", выпрыгнула фигура с суставчатыми руками, принявшись бешено вращаться, принимая форму сверкающего бирюзового диска...

Ты понимаешь меня, ошибка Вселенной? Услышь меня перед смертью... испытай несколько мучительных мгновений настоящей предрешённости, а не той, что ты придумал себе сам... Отдохни... усни...

Диск отчаянно свистел, пытаясь перерезать огненное жало Анат, которое подобно гигантскому канату, слегка покачивалось.

-- Вот и пришла за тобою твоя смерть, которую ты так звал. Успокойся, глупый -- тебе будет только хорошо... тихо... спокойно... в уютном чёрном пространстве вечности и пустоты... ты просто уснёшь...

Жало начало сворачиваться в спираль, как бы, обнимая диск вокруг...

-- Нет! Не надо, сестра! Что ты делаешь??!

-- Просто уснёшь...

-- Я не хотел убивать тебя!!! Это всё снайпер...

-- Просто уснёшь...

-- Нет!!! Ааааа! Мут!!! Помоги...

-- Просто уснёшь...

ГЛАВА 10.

В недрах театра

(продолжение интерлюдии)

Зариф долго лежал в грязных лохмотьях, и с перепачканным лицом на куче чёрных пластиковых мешков в маленькой комнате, среди вёдер и ветхих тряпок, вперемешку с высохшими досками, пахнущими сургучом и нафталином. Он спал... переход через аномалию возле поликлиники был двойным и вытащил из него почти все силы. К тому же ранение... Дурная девчонка -- зачем она стреляла? Наберут по объявлению... Если объект меняет свою редукцию суперпозиции, то есть перемещается в пространстве-времени, воздействовать на него физически - бесполезно. А если бы возникла флуктуация? Я бы подох, и лежал бы в Акюрейри, в этом подвале исландского кафе? Дура... одно слово... И вообще: количество некомпетентных, спонтанных сущностей, раздражало Зарифа до крайности. Но, так как испытывать эмоции он просто не мог, разве что часть его ЭОЛа, глубин сознания, была возмущена этим отсутствием целесообразности, он размышлял.

Пока он был в отключке, ему слышался гулкий шорох, и карканье вороны -- видно всё это последствия "перехода": откуда может взяться ворона в подвале огромного охраняемого сооружения?

И всё же, некое беспокойство оставалось.

Нелепый профессор -- вот уж, на сколько пороки могут быть управляемы, но и неудобства от этого есть... жадность, сравни глупости и гордыне -- сколько же он потратил лишней энергии, чтоб сделать то, что он мог бы и сам, только следы оставлять не хотелось. А без этого бы не получилось... Не правильно идёт нить событий -- он проспал почти десять часов: враги могли напасть на след... Вся надежда на неожиданность.

Не прерывать свою пульсацию! Он медленно встал, ощупал повреждённую ногу. Затем Поднявшись, начал движение. Бережно, словно ребёнка, он взял в руки пакет, с надписью "Распродажа в Стокман!".

Он был, конечно же, не совсем Зарифом: в принципе, ни его имя, ни его биография, или его молекулярный состав, не были чем-то важным в этой истории, так что ограничимся одним: "Зариф" существовал одновременно и в прошлом и в будущем, как и Айзор, Анат, Нимрот и многие другие. Но, к богам, или же, полубогам, он так же не относился. Если пытаться говорить формулировками 20-го века, он был эманацией воли. Только не совсем понятно, чьей... При этом, некая физиологическая оболочка у него присутствовала. Правда, она могла немного трансформироваться...

Зариф слегка припадал на прострелянную ногу... Лицо его напоминало маску: бледное и расслабленное.

Темный бетонный коридор был разбит на бледные пятна света зарешеченных ламп.

Глухо из-за стены гудели электродвигатели: в театре шел спектакль "Соловьиная ночь", по пьесе Валентина Ежова, и в этот момент сцена вращалась, сменяя декорации. Послышались далёкие выстрелы...

Волоча ногой по бетонному полу, в лохмотьях, напоминая неудачную копию Квазимодо, Зариф волочился по коридору, к двери "10Б". Она была за ближайшем поворотом, вот только шорох усиливался в трубах, нависающих над ним, или же это шумит в ушах?

-- Это бред какой-то, -- прошептала Катерина, которую называли "восьмой".

Картинка на жэ-ка мониторе была очень яркой и чёткой.

Александр, или же "девятый", нервно дергал в ладони рукоятку, от которой в щель вентиляции, уходило нечто, вроде удочки. На её конце была управляемая видеокамера высокого разрешения.

Катерина сидела чуть сзади, на деревянном старом ящике, раскинув колени в облегающих жемчужно-серых леггинсах, положив на колени, раскрытые кисти рук.

-- Кэт, тихо... не колыхай атмосферу... -- бормотал её напарник, успевший сменить кепи на кожаный шлем, с какими-то проводами, тянущимися к затылку. Он внимательно смотрел на экран, пристёгнутый к рукаву.

В центе висело нечто, вроде полупрозрачного диска, а над ним из полумрака, свисал металлический агрегат, ощетинившийся трубками, лампочками и энергетическими кабелями. Посредине просторного помещения возвышался пятиконечный в сечении камень из красного гранита. На нём были начертаны сложные переплетения древних символов.

Напротив каждого из лучей находилась фигура в красном балахоне, капюшоны которых прикрывали большую часть лица. На капюшонах были узкие прорези для глаз. Если присмотреться по внимательнее, можно было заметить тончайшую металлическую сетку, вплетённую в ткань ритуальных одежд. Все эти странно одетые люди держали в руке по тускло мерцающей свечке, красного воска. Они негромко пели -- тянули на одной ноте. Потолок гудел на несколько голосов, самый низкий диапазон которых был около 12-ти герц.

Человеческое ухо почти не улавливало этой вибрации, но нервные центры, и лимбическая зона мозга в этот момент возбуждалась в широких диапазонах электромагнитных импульсов.

-- Вот сейчас... -- почти выдохнул "девятый", -- давай...

Из темноты коридора выступило два силуэта -- один был в точно таком же балахоне, с глубоким капюшоном, только чёрном, а второй был одет в строгий серый деловой костюм, и на его крепко-сидящей на короткой шее, голове чернели тёмные очки, и сверкала мокрая лысина.

-- Ну, что, Георгий Натанович, можно начинать? -- негромко спросил тот, что в очках.

-- Так точно, товарищ полковник. Начинаем, -- донеслось из-под капюшона.

-- Кать, -- одними губами прошептал Александр, -- да это же Доценко! Йохан Палыч... то есть, Георгий Натанович...

-- А этого-то как на тусовку занесло? -- ответила Катерина невербально, произнося слова в своём мозгу, -- ох, Саша, кажется дело-то серьёзнее затевается, чем мы думали... Вот ведь задница...

-- Да они, как на войну собрались, -- напряжённо произнёс внутри себя Александр, -- ладно... прорвёмся...

-- А лысый, это Сам, что ли?

-- В том то и дело...

-- Защитный купол установлен?! -- громко спросил Георгий Натанович.

-- Да, Мастер, -- ответила одна из фигур в красном, перестав на мгновение издавать тихий гортанный рык.

-- Инерция поля?

-- Три тысячи едениц.

-- Ипсилон, Тау, Сигма?

-- Коэффициент ноль целых двадцать три сотых.

-- Маловато, конечно, -- досадливо произнёс Георгий Натанович, -- ладно... давайте, только аккуратно... плавненько мне давайте...

-- Есть, Мастер!

-- Начинайте, синоптики, -- повелительно произнёс Доценко.

-- Я надеюсь, вы предусмотрели кризисные ситуации, Георгий Натанович? -- спросил полковник.

-- Я тоже так надеюсь, товарищ полковник, -- ответил Доценко, и в голосе его сквозила горькая усмешка.

-- Вы специалист высокого класса, вам доверяют...

Фраза полковника была прервана появившейся из мрака подвала худощавой черноволосой девушкой, лет 18-ти, полностью обнажённой. Её тело на плечах, икрах, и животе, было украшено витиеватыми татуировками. На шее и запястьях колыхались какие-то украшения, блестевшие бронзой. Она нагнулась, обратив к камере видеощупа упругие ягодицы, и надрывно воскликнула:

-- Где смерть, когда она нужна?! Хочу я ей задать вопрос...

Гул под потолком усилился... где-то раздалось тихое и ритмичное позвякивание бубна...

-- Узнать, а смертна ли она? -- продолжила нагая жрица, обращаясь к камню, -- Не ведает судьбы колёс?...

Над агрегатом сверкнул электрический разряд, и несколько его светильников в нижней части зажглись, ударив лучами света в полупрозрачный диск, который оказался просто большой линзой на чёрном металлическом штативе.

Жрица продолжала нараспев, плавно колыхая бёдрами:

-- Приди, коль власть тебе дана, свой лик сюда яви... (голос девушки был почти на гране крика)... восстань, сломав оковы сна, в пятёрке цифра трииииии...

Голос сорвался на визг... девушка выгнула спину, и застыла, будто её свела судорога.

Лысый мужчина в костюме и очках вскинул непроизвольно руки, сделав несколько ватных хлопков ладонями, но Георгий Натанович остановил его жестом. Тот посмотрел на него с вопросительным выражением лица.

Разбившийся в линзе на радужный спектр, луч света, ударил в камень, и бетонный пол слегка вздрогнул.

Девушка вскрикнула и, подскочив, пошатнулась, гулко ударившись о пол. Сквозь её губы проступила розовая пена, а глаза бессмысленно и равнодушно уставились в потолок.

Под потолком зажглись оранжевая надпись: "Разрыв метрики пространства. Отсчёт входа -- 5... 4... 3... 2... 1...".

В центре камня появился небольшой песчаный смерч, разметавший коротким вихрем горячие пыльные волны, а вместо песка на камне возник игрушечный плюшевый медведь, с потёртым по бокам ворсом.

-- Я родился за триста лет до рождения своего сына, и умер за пятьсот лет до своей матери! Я тень небытия, вне времён ваших миров! Склонитесь, -- шипящий патефонный голос вибрировал в пустоте. Словно радиоприемник настраивался на станцию вещания -- звук прорывался сквозь шум и потрескивание эфира, приобретая четкость и объем. Сложный прибор, прорвав геометрию пространства-времени, уловил частоту "иного" пространства, и создавал небольшую буферную зону, для контакта. В воздухе запахло озоном и что-то противно засвистело.

Одна из фигур жрецов вздрогнула, капюшон откинулся: прыгнувшая по носу граница ткани обнажила оскал зубов и сведённую мышцу рта. Он захрипел и, тоже рухнул на пол, резко дёрнувшись.

Оставшиеся стоять фигуры, присели, коленопреклоненные.

Внезапно, какие-то люди в чёрных облегающих костюмах, на манер аквалангистских, оттащили тело жреца и обнажённой жрицы, и тут же из темноты подземелья, торопливо перебирая ногами, колыхая красную металлотканую материю, выбежала другая фигура, взамен упавшей.

У плюшевой игрушки, над скверно приклеенным носом из дерматина, колебались глаза из пластмассовых чёрных пуговиц.

-- Я только что умер... И ещё ранее умер мой брат, -- пробасила детская игрушка, -- но и вам суждено умереть... Все едины в царстве моём, но и в нем нет вечности!

Раздался резкий треск рвущихся нитей, словно лопались пузыри... Туловище игрушечного медвежонка разорвалось на несколько частей, и в ярком свете появился призрачно подрагивающий, полупрозрачный трон, из красного камня. Будто голографическая проекция гигантская огромная белёсая рыбина, поблёскивая серой влажной чешуёй, и выставив морду к потолку. Из её огромного круглого глаза, обращенного с трона в зал, исходило прозрачное облако зеленоватого сияния, а рот непрерывно открывался, и закрывался, напоминая диковинный головной убор.

-- Мууууууу............. Муууу....... Муууу... Уууууу.... Под сводами подвального храма повис протяжный вой. Вой рыбы...

Полковник торопливо перекрестился и сплюнул на пол.

-- Назови себя, сущность, -- хрипло простонал один из жрецов, пытающийся дотянуться до рубильника на штативе.

-- Я пришёл не по зову, -- просвистело из рыбины, плавники которой неприрывно колыхались, -- я пришёл за тем, что принадлежит мне... (тихое шипение). Я -- Мут! Владыка мёртвых! Я вне времени, и вне миров... Я -- проекция вектора!

-- Что же ты ищешь здесь? -- спросил жрец, зашедшейся приступом конвульсивного кашля.

-- Там... за дверью стоит существо... откройте ему... у него дрожат пальцы...

Полковник вопросительно взглянул на Доценко, тот коротко кивнул и поднял правую руку, колыхнув чёрным рукавом.

Из темноты возникли давешние фигуры в чёрных облегающих костюмах. Они направились к выступающей на стыке двух лучей звезды двери.

Но подойти к ней они не успели: дверь, лязгнув лопнувшими стальными засовами, распахнулась резко, и внезапно.

В тёмном проёме двери стоял Зариф.

Он продолжал сжимать в руках ярко-жёлтый пакет, но ярче него, таким же жёлтым светом, словно фары поезда, горели его глаза.

-- А вот и наш петляющий "заяц", -- мысленно произнёс Александр, глядя на экран.

-- Назови себя, -- потребовала рыба утробным голосом.

-- Я есть часть Воли, -- хрипло ответил Зариф, и голос его эхом разнёсся по огромному помещению.

-- Ты принёс, то в чём я нуждаюсь? -- снова пробасила рыба, и трон колыхнулся в воздухе, в такт её словам.

-- Да, господин мой, -- Зариф продолжал стоять в дверном проёме, не делая ни единого движения.

-- Это книга?

-- Да, господин мой, -- вновь ответил лже-нищий, -- та книга, в которой есть формула пророчества Птаха. Лишь Арфу Гармоний я не смог достать. Кто-то уже нашёл её здесь. Ни в настоящем, не в прошлом я не смог её обнаружить, ни её ни следов её... Из чего я могу сделать вывод, что Арфа Гармоний уже на Аттолане, в последней узловой точке реальности. Пророчество Птаха Инженера начало сбываться...

-- Глупое мясо, -- в низких модуляциях прозвучали нотки разочарования, -- Книгу и Арфу нужно было объединить здесь, в предыдущим Узле Событий!

-- Зариф, -- громко произнёс Георгий Натанович, -- дай Книгу нам: мы сохраним её, пока Арфа не найдена, можешь не сомневаться... к тому же все мы здесь, лица заинтересованные...

-- Уж как вы её охраняли, я заметил, -- голос Зарифа стал насмешлив, а глаза полыхнули оранжевым огнём, -- мне ничего не стоило добыть её, через глупого человека. А потом, вы знаете, что союз Двенадцати скоро рассыплется в прах: Январцы объединяются с Мартовцами и жаждут хаоса, дабы в нём родился новый порядок, Апрелевцы и Сентябристы, желают бороться за спасение старого мира, Айзор Великий Арбитр пытается сохранять баланс, Ты, Мут, вместе с Ямму, жаждаете создать свой собственный мир, пожертвовав Единым Ходом Вещей...

-- Ты не сможешь противостоять нашей Воле -- ты всего лишь её часть! Помни об этом, червь! -- от низких вибраций голоса рыбы стены храма задрожали.

-- Вы сами беспомощные эгоистичные сущности, -- спокойно ответил Зариф, -- только ради того, чтоб отсрочить ваш общий с нами финал, вы устроили на Аттолане кровавую бойню, дикий хаос, чтобы залатать дыру в метрике Вселенной энтропическим полем! Такого грубого расточительства я не помню со времён Восстания Древнейших! Но им-то было на всё плевать. А вам?...

-- Как же мне скучноооо... -- протянула рыба, и полковник сдавил уши ладонями, а Георгий Натанович отступил на шаг назад. Он поднял руки по направлению к трону, и сцепил их в замок.

-- И от этой скуки ты решил плюнуть на всё Мироздание? -- поинтересовался Зариф.

Из глаза рыбы вырвалась яркой слезой огненная стрела, метнувшаяся в Зарифа. Тот резко отпрянул вбок. Хлопок, и на металлической полуоткрытой двери возникла чёрная выжженная дыра.

-- А я думал, что недальновидность, это чисто человеческое качество! -- хмыкнул посланник воли, вновь вперив свой сияющий взгляд в сторону трона.

-- Зариф, мы же с тобой за одно: отдай книгу нам, -- напряжённым голосом произнёс Доценко.

-- Нет, -- решительно ответил Зариф, -- вы её упустили, вы её не получите назад.

Рыба, казалось, застыла.

-- Тут всё заблокировано лучшими синоптиками, -- подал голос полковник, -- Тебе не выйти из Храма, Зариф.

-- Вопрос, чисто философский, -- пожал плечами тот, -- вы бы лучше спросили себя, а что будет, если я не выйду отсюда? Не станет ли всем, находящимся тут, и не только тут, не станет ли вам всем от этого хуже?

-- Отдай книгу, и вали на все четыре стороны, -- полковник начинал нервничать.

-- А вы отберите, товарищ полковник, -- Зариф хмыкнул.

-- Хорошо, чего ты хочешь? -- примирительным тоном спросил Доценко.

-- Давайте поговорим об этом, -- тут Зариф впервые сделал несколько шагов в центр зала, -- я постараюсь рассуждать естественным путём, а вы меня поправьте, если я ошибусь в рассуждениях...

-- А без дискусий нельзя? -- поинтересовался полковник, по бульдожьи выпятив вперед свою нижнюю челюсть.

-- У меня просто такое впечатление, -- вкрадчиво сказал Зариф, что вы полностью представляете ситуацию. И некоторых это вполне даже усвтраивает. Причем некоторых, кто относится к финалистам. Те, кому наплевать на нашу Вселенную... Вот как Владыке Муту, к примеру.

-- Кто создал тебя? -- глаз рыбы зажегся пурпурным огнем.

Меж тем, сделавший несколько шагов к алтарю, Зариф, или то, что раньше называлось Зарифом, согнулся пополам, вытянув руки вперед и уперев их ладонями в пол. Затем он начал увеличиваться в размерах, а его голова переместилась в облость поясницы. Теперь по конструкции его тело напоминало гигантского тукшканчика с яркими, прожектороподобными глазами.

-- Тот, кто меня создал и тот, кому я имею честь служить: разные люди, -- чужим глухим голосом ответил Зариф, -- Дело совсем не в этом. Слушайте -- Пророчество Птаха сбудится. Я видел один из фрагментов подобного будущего.

А теперь по фактам, друзья мои... (коленки Зарифа поднялись до уровня ушей)... слово "друзья", в данном контексте -- гипербола, как вы поняли. И так... если мы не хотим, чтоб жизнь во Вселенной прекратилась, книга должна оставаться здесь, но при этом -- прибор должен быть на Аттолане, чтоб учавствовать в Окончании Цикла. Финалисты хотят завершить развитие миров, построить все с чистого, как говорят у вас, листа. Им выгоднее чтоб книга вернулась на Аттолан, и всё сущее прервётся. Правда Великий Владыка Мёртвых, от чего-то решил, что всех переиграет, и заполучит книгу себе, вселится в тело Бала, и станет тем самым "тринадцатым фактором". А пока всё сущее будит гибнуть, он быстренько, на скорую руку, создаст свою пространственно-временную метрику, и укроется в ней, среди всеобщего хаоса.

-- Более того: я именно так и сделаю, раб... -- казалось, что изображение рыбы становится чётче.

-- Извини, Владыка Смерти, но твою затею, иначе как "авантюрой", назвать трудно... -- хмыкнул квази-Зариф, -- вероятность успеха твоей прихоти имеет коэффициент, стремящийся к нулю...

-- Неужто ты думаешь, что на меня могут повлиять коэффициенты, и твои о них рассуждения, получеловек? -- рыба начала немного пульсировать, а на приборах зажглись первые тревожные индикаторы.

-- Так мы и предлагаем тебе... -- полковник шумно вдыхал разогревшийся по центру зала воздух, -- книгу нам...

-- Вот всё хорошо, -- вздохнул мета-Зариф, покачнувшись на своих четырёх конечностях, -- слово "НАМ" меня немного смущает... Вы сперва не заметили личности Мальцева... А он в Боливию не просто так поехал... Он обнаружил там окончательный вариант книги -- её же до сих пор дописывают! Потом вы упустили шумиху вокруг его диссертации -- а обсуждалась она чуть не год, по вашим меркам. А потом, вы узнали про неё, когда я уже фактически её получил. Слов нет -- вы очень тонко пытались заманить меня в свои сети, но, вы не знали кто я, и это вас подвело. К вам, товарищ полковник, и лично к вам, Георгий Натанович, у меня нет никаких претензий: если уж Древнейшая из сущностей, сам Мут Угаритский, собирается сыграть с Мирозданием в покер (кажется это правильное сравнение?), то что говорить о вас, обыкновенных смертных, чьи ЭОЛы так слабы? Вы же по своей наивности, даже не знали, кто к вам придёт сейчас, а ритуал всё равно начали... А когда увидели, простодушно решили перехитрить древнейшего, и выторговать за книгу, место где расположен прибор Азбуки Колебаний, который называют в пророчестве Птаха "Арфа Гармоний". А он и сам не ведает, этот всеведующий...

-- Кажется, ты нарушаешь равновесие системы, -- пробасила рыба, дико вращая светящимся глазом, -- пора тебя просто раздавить...

Под потолком взвыла сирена:

-- Критическое напряжение барьера, -- раздался дикторский мужской баритон, напоминающий Левитана, -- всему техническому персоналу покинуть сектор пять... Повторяю...

Доценко продолжал сжимать ладони в "замок", и вокруг него сиял призрачный голубоватый ореол.

-- Саша, кажется, сейчас что-то будит... -- еле слышно, даже на невербальном уровне, прошелестел тревожный голос Катерины.

-- Тихо, Кать: мы не должны вмешиваться...

-- Блин... а если сейчас...?

-- Сержант, у нас приказ, и мы не имеем права оставить пост...

-- Я понимаю, Саша... Я всё понимаю -- а вдруг мы не сможем потом уже... доставить данные... всё будет лишено смысла...

-- Так вот, я закончу... -- эрзац-Зариф несколько уменьшился в размерах, и, будто чернильное пятно, смешивался с воздухом, -- мы, не допустим беспредела! Вы уже достаточно наигрались в судьбы людей!

-- А вот теперь мне не нравится твоё слово "МЫ"... -- Полковник тяжело дышал, и его лысина покрылась крупными каплями пота, а очки немного сползли на нос, -- "мы" -- это кто? Расскажи нам...

-- Сейчас... -- псевдо-Зариф вновь сделал несколько шагов, шлёпая по полу выгнутыми ногами, но тело его продолжало рассеиваться, и свет глаз заметно потускнел, -- Мы, это единственная сила, которая пытается действовать продуктивно и логически! Именно мы, пытаемся стабилизировать равновесие! А вовсе не этот ассириец! И не Бессмертные, которые занимаются, каждый собой! Про людей, я вообще молчу! Многие тысячи лет все знали о пророчестве Птаха-Инженера, и никто даже и не подумал почесаться, как говорят у вас... А то признак только одного -- вам суждено погибнуть...

-- Ты в этом уверен? -- тихим голосом произнёс Георгий Натанович.

-- А вы -- нет? -- удивился Зариф, -- логика событий говорит об этом...

Жрецы вокруг алтаря держались из последних сил: некоторые фигуры ритмично вздрагивали, словно от нервного тика, и пот пропитал ткань балахонов.

-- Что нужно сделать, чтоб всё было хорошо, и Вселенная осталась бы на месте? -- продолжил тот, -- ведь конец наступает только слабым структурам, верно? Значит, следует устранить ошибки, в кратчайший срок. Вопрос: как это сделать? Могущественные Мира Сего, наплевали на мир, Смертные -- спрятались за спины могущественных, которые ведут меж собой бессмысленную битву. Аттолан, был создан, как резервная копия Земли, и там всё пошло не так: лучшие люди и сущности, снова не смогли договориться. Вся связь поколений, времён и пространств, не соединилась в Единое! Естественно, что червоточина должна была возникнуть и уничтожить на корню всё сущее -- вопрос времени, которое непрерывно, но, как у вас выражаются -- "до поры, до времени". Линейные и не линейные пространства готовы рухнуть!

-- У тебя есть решение проблемы? -- спросил Доценко.

-- Оно логично и естественно, как и всё истинное, -- то, что было раньше пост-Зарифом, выглядело как бело-золотистое облако, -- если люди, полубоги, Бессмертные, Древние и Древнейшие, не в состоянии справиться с проблемой, нужен кто-то другой. Некая сущность, принципиально новая... И мы её почти создали... Да, мы... Это человек, с душой бога! ЭОЛ Древних, максимально подходит для человеческого носителя. Поймите вы, все -- это новая раса! Раса сверхлюдей! Настоящая, а не придуманная! Сосуд Нирманакайя уже здесь, и, согласно Пророчеству, он и станет началом той расы, которая остановит гибель Мироздания!

Облако приблизилось к алтарю, но не пересекло круг жрецов, колыхаясь и сверкая. Два огонька до сих пор светили изнутри.

В это время с потолка посыпались оранжевые искры, и раздался треск. Зал слегка содрогнулся. Но даже зрители, во время спектакля подумали бы, что это спецэффекты, или двигатели, скрытые под сценой вибрируют.

Рядом с облаком возник тёмный вихрь, который стал увеличиваться, поглощая всё пространство возле алтаря.

-- Импортируемый прорыв метрики! Внимание! Активируется протокол девять!... -- вновь раздался неестественно напряжённый голос под потолком...

-- Смерть примерит тебя, -- зашипела рыба...

-- Смерть ждёт всех вас, устаревшие сущности Мироздания, -- облако вспыхнуло ярким светом, -- запомните этот Триумф Воли!

Раздался гром, электрический треск и гулкий вой сирены. Фигуры жрецов стали падать на пол. Лицо Доценко, словно окаменело: оно выступало из нижней части капюшона светлым пятном, со стиснутыми до посинения губами и узким подбородком.

-- Всем Синоптикам! Блокировать! Срочно! -- полковник хрипло закашлялся, а зал погружался во мрак...

Тут произошло опять несколько событий в сжатый промежуток времени.

Во-первых, в зале перестали существовать такие понятия, как "пол", "потолок" и "стены". Все действующие лица, включая не одушевлённые предметы: алтарь, оборудование и трон с рыбой, повисли в чернильном мраке, перебиваемом россыпью тусклых светящихся точек.

Во-вторых, в этом пространстве появился предмет напоминающий комнатную люстру XX столетия: Под крупным дискообразным предметом вращались подвешенные стальные цилиндры, напоминающие колокола. Вся эта конструкция гудела и вибрировала, распространяя вокруг слабый фиолетовый ореол. На выпуклой поверхности объекта было изображение чёрного орла, с раскинутыми крыльями, а над его головой изображён красный глаз. Чуть ниже эмблемы выдвинулась стальная клёпаная дверца, и отошла в сторону.

В-третьих, золотисто-белое облако превратилось в высокую и стройную фигуру человека, одетого в белый военный мундир с золотыми погонами, и аксельбантами. Волосы его, выбивающиеся из-под высокой белой фуражки с чёрным околышем, были абсолютно бесцветными. Золотая кокарда на фуражке изображала человеческий череп, лежащий на двух скрещенных костях. На костлявом крупноскулом лице играла тонкая торжествующая улыбка.

И, в-четвёртых, в черноте пространства возникло ещё двое: один из них был высоченным мужчиной в зелёных одеждах, глаза которого светились желтоватым светом. А в его протянутые ладони, невесть откуда спорхнула ворона, сдавленно каркнув...

-- Кать... Ты видишь, то, что я? -- прошептал Александр.

-- Я же говорила тебе, что мы не выйдем отсюда... нужно было связаться с майором...

-- Это же Мета-Бот! Колокол! И настоящий Айзор-ассириец!

-- Да, Саша...

-- Идиотские ублюдки! -- полковник выговаривал слова, словно их выплёвывал тяжёлый механический пресс, -- опять вы...

-- Остановись, Отто! -- выкрикнул мужчина с вороной в руках, -- твоя затея, не менее глупа, нежели затея Владыки!

-- Всё ясно, глупые бактерии... -- прошипела снова рыба, -- мы давно ощущали некую червоточину событий... Наконец-то вы раскрыли себя... сорвали свои лживые личины... теперь мы вспомнили, кого нужно стереть из метрики пространства в первую очередь... Опять... СКУУУУУКАААА......

Рыба вновь завыла, но этот вой больше не вибрировал в стенах зала, хотя, было понятно, что и Храм и театр остались на месте.

-- А я говорил, нельзя недооценивать слабых, -- сказал тихо Айзор, сверкнув глазами в сторону Доценко, -- я никогда не набивался к вам в союзники, но сейчас, вы совершили крупную ошибку, которая дорого нам всем обойдётся... Эх... люди... Сейчас нужно было всем объединяться...

-- Саша... у меня кружится голова... -- Катерина медленно, словно заснула сидя, и стала опадать с деревянного стула на пол. Её изящная ладонь сползла с колена, и, подгибаясь, несколько смягчила падение. Александр уже лежал без сознания, продолжая сжимать в руках видеощуп. Лицо его было голубовато-бледным.

-- Зиг Хайль! -- "Незариф", высокий (чуть ниже Айзора), приосаненный, торжественно пафосный, вскинул вверх правую руку и застыл на мгновение.

Из тёмного проёма люка Мета-Бота появились шестеро фигур. Они были угловатыми подобиями людей, заключённых в чёрную стальную броню, бугрившуюся вспомогательными агрегатами, и встроенными орудийными стволами, разных типов. Железные маски напоминали лупоглазых земноводных, а головы были увенчаны продолговатыми шлемами, опускающимися почти до плеч.

-- Полковник... -- Доценко говорил каким-то неестественным мёртвым голосом, -- Остановите их...

Казалось, полковник внимательно изучал чёрное пространство у себя под ногами, которое ещё недавно было каменным полом Храма, затем, с видимым усилием он разогнул свою скрюченную фигуру. Лицо его было красным, а щёки дрожали.

Полковник плавно поднял руки, и снял свои солнцезащитные очки... это было кошмарное зрелище: глаз у него не было! Вместо глаз он имел две чёрные окровавленные дыры, которые вдруг полыхнули ярко-синим пламенем...

В черноте пространства возник маленький кривоногий старик в меховой шапке, с бубном в руках.

Старик истошно завизжал, ударив ладонью в свой инструмент, и в чёрном пространстве засверкали яркие шарообразные вспышки. Человекоподобные существа окружили полукругом высокую фигуру в белом мундире, которая плавно плыла в пространстве к мета-боту.

Айзор вскинул свои руки вверх и в стороны: из них с шипением вырвались бурлящие потоки пара, которые начали обволакивать пространство над вторгшимся кораблём. Раздалось громкое карканье и свист тысячи крыльев, клубящих плотную дымку. Облака принимали подобие некоего купола, превращаясь в грозовые тучи, в которых змеились зарницами разряды энергий.

Полковник вытянул правую руку по направлению к удаляющейся фигуре. Словно продолжение его руки, из ладони ударил в темноту яркий и тонкий рубиновый луч.

Угловатые фигуры, синхронно, как по команде, вскинули вверх раструбы стволов, и луч, разбиваясь на несколько ответвлений, исчезал в отверстиях странных орудий, не достигая беглеца.

Рыба завыла опять, гулким и протяжным тоскливым воем. А шаман продолжал свою пляску, издавая резкие выкрики, и ритмично звеня бубенцами. Люди в красных балахонах парили, обездвиженные, воздухе, напоминая манекены или ватных кукол.

И тут, тысяча глиняных кувшинов, с останками древних, словно вдохнули в себя воздух подземелья, словно пытаясь вобрать в себя всю окружающую тьму. Чернильное пятно, стало вновь съёживаться. Оно напоминало гигантского осьминога, щупальца которого исчезали в горловинах глиняных сосудов. Центральная часть в которой ещё виднелся уменьшающийся корабль с висящими в пространстве фигурами, стала скручиваться в воронку, обнажая пространство Храма, и унося с собой мета-бот, рослого расиста в ослепительно белом мундире, и его команду... Рыба на троне начала таять, а затем и вовсе исчезла...

Спектакль в театре шёл своим чередом...

ГЛАВА 11.

Верхом на танке

(нехорошее предсказание)

Вновь, где-то слышна капель воды... в полупрозрачных мраморных нишах горят лампады и плетут тонкие струйки дыма благовония.

На холодном гранитном алтаре, с начертанными по краям, древними письменами, которые использовали Древнейшие, лежало обнажённое тело Анат, покрытое простынёй.

Богиня напоминала настоящий несвежий труп: голубовато-синяя кожа, чёрные кровоподтёки лопнувших сосудов, кожа местами была сухая и потрескавшаяся. Губы почти фиолетовые, и чёрные круги вокруг красивых глаз. На шее чёрное пятно, а вот на предплечье свежая зарубцевавшаяся кожа.

По четырём краям стояло четыре фигуры, в чёрных балахонах, с опущенными капюшонами на лица. В руках у них мерцали свечи, красного воска, а на запястьях висели различные амулеты. Некоторые из них были сделаны из особых сплавов, являющихся пассивными усилителями звуковых волн.

Фигуры в балахонах пели на разные голоса какую-то протяжную мелодию, из нескольких нот. Голоса их были настолько низкими и рокочущими ниже баса, что человеческое ухо их почти не улавливало, около 12 герц, но зато человек, попавший под воздействие такого пения, мог бы почувствовать себя крайне скверно. Те, кто сейчас издавали эти звуки, чувствовали себя прекрасно, только лишь потому, что почти всю жизнь занимались подобными звуками.

Когда ноты, во время звучания, попадали в резонанс, древние символы, вырезанные по краю гранитного алтаря ели заметно светились желтоватым сиянием. Возможно, эти письмена имели внутри своей структуры сложные интегральные схемы -- кто знает? Но одно было очевидно -- после каждого такого резонанса и ответа на него каменных знаков, тело богини постепенно преображалось. Вот кожа разгладилась, вот уменьшилась немного тёмная ссадина. Так медленно и неторопливо богиня менялась.

Жрецы пели свои мантры уже почти сутки, прерываясь на короткий отдых и пищу. Изменения в теле Анат происходили сперва, на клеточном уровне -- регенерация организма запускалась медленно. Но вот, несколько часов назад она ускорила свой темп, фактически, до видимого человеком. Ткани предплечья срослись, и затянулась дыра в шее -- дело шло на поправку, хотя девушка, до сих пор была в коме.

Галла улетели уже давно, отдав избыточную энергию для тела своей повелительницы. По легенде, они провожали души, умерших в иной мир. В принципе, так оно почти и было: эти мощные плазмоиды, распределяли энергию павших, в лей-линиях планетоида. Эолы всех живых существ, попадали в это поле в целости и сохранности, отдавая излишек сил, воплащаясь матричной структурой. Не важно, была ли это личность воина, крестьянина или же богоподобного существа. Где-то там, в их оранжево-багровом вихре, промелькнула матрица Йямму, теряющая свой гнев, свои эмоции, погружаясь медленно в пучину созерцания. Прозрачный сверкающий диск, постепенно растварялся вибрирующем пространстве.

Богиня, фактически возвращалась с "того света", так как с точки зрения любого человека - ещё час назад она была мертва. Теперь, всё зависело от силы организма богини, и от профессиональности жрецов...

После Большой Пещерной Битвы (так в молве окрестили это событие местные жители), подавляющая часть оставшихся в живых солдат, гибридонов и простых рабочих, перешли на сторону Анат. Те, кто видел богиню в гневе, решили, что могущество ее безгранично, и поклонились ей, и вознесли молитвы, с жертвенными курениями. Других жертв решили не приносить -- уж больно внушительно выглядели груды человеческих и животных останков, разбросанных по пещере. Командиры разбитого танкового полка, и оставшиеся офицеры панцерпехов, устроили церемонию воинской присяги, где отреклись от недостойного их господина, погибшего в справедливом бою со своей великой сестрой. Прокляли память его, поскольку неповинных солдат повёл он в бой, презрев силу гнева, святости и справедливости Анат. Шаба и сперва сильно волновались, так как были уверены, что в сумасшедшем доме Йамму нет святилищ, а, тем более, храмов, посвящённых воинствующей богине. Но люди, на все лады, хоть и с некоторым испугом, славящие великую Иштар (одно из имён Анат, приписываемое ей), отвели бессмертных в храм Илу, где святилище Анат, всё же, было.

Новый начальник подземного военного гарнизона, приказал не сообщать об исходе сражения, утроил охрану подземелья, и закатил грандиозный пир, куда пригласили и солдат и рабочих и крестьян, в честь пришествия к ним столь могущественных бессмертных.

Нимрот выступил с приветственными речами, в которых от лица народа Бебила, выразил глубокое удовлетворение, от падения тирании Йямму и высвобождения от реакционного, антидемократического режима, который не мог не вызвать праведный гнев Бебила вообще, и его, а, в частности. Далее царь высказал надежду на сближение между их городами под своим мудрым и справедливым правлением, которое приведёт Нуванэми к процветанию. В одном из тезисов, владыка Бебила пообещал сделать новые рабочие места для людей с не опасными психическими отклонениями, и повысить жизненный уровень шахтёров региона. Сдавшимся в плен гибридонам, предоставлялись равные демократические права, включая право на труд и медицинское страхование. Неразумные и агрессивные особи подлежали тотальному уничтожению. Под бурные аплодисменты, перерастающие в овации, владыка подписал несколько гражданских прошений о предоставлении политического убежища в Бебиле, ряд прошений о снятии дисциплинарных взысканий, и дал интервью для ряда местных информационных каналов.

Одно лишь слегка омрачило царя: какой-то въедливый щелкопёр, возьми, да и спроси в лоб, прям в онлайне, во время пресс-конференции, что, дескать, будит с Нуванэми, если Мут обрушит на их головы гнев свой за гибель Йамму. Все напряжённо, хоть и с почтением взирали на царя. бросил такой взгляд на этого незадачливого представителя второй древнейшей профессии, что у того вылезли глаза на лоб, и поднялась температура. Но, царь вовремя спохватился и ответил:

-- В настоящий момент, мы с коллегами, как раз занимаемся решением данного вопроса с точки зрения создавшейся политической ситуации, и экономических реалий в контексте союзнических взаимоотношений с представителями различных фракций и государств, как потенциальных союзников в обеспечении стабильности региона...

Все сразу замолчали, и принялись тщательно фиксировать каждое царское слово, переспрашивая, и переписывая друг у друга.

-- И вообще, интеграция наших государств, несёт в себе перспективное и взаимовыгодное сотрудничество, в плане сближения с представителями октябристов и ноябристов, что позволит вывести инвестиции на качественно новый уровень, -- решительно заявил царь, почувствовав, что аудитория внимает ему, а кто-то даже шёпотом читает молитвы, стоя на коленях, -- это, в свою очередь, поднимет экономические показатели, по процентным соотношениям внешнего валового продукта, что станет, в свою очередь, гарантом, не только автономии Нуванэми, но и основой для снижения конфронтации и напряжённости, и на всей планете, и за её пределами, тогда, как Президент-Император, в своей реваншистской политике, не учитывает тот фактор, что...

Царь говорил и говорил, а люди, словно впали в транс, глядя на него глазами, полными восторга и счастья. Вряд ли до них доходил смысл сказанного царём, но это было так завораживающе прекрасно. Одна из способностей бессмертных -- манипуляция массовым человеческим сознанием. Люди, со временем, её тоже переняли, но, конечно не могли использовать это настолько эффективно. Даже незадачливый журналист, смущённо прикрыл рот ладонью, зарделся румянцем и смотрел на него влюблёнными глазами.

-- Поэтому я решительно заявляю -- за новой психиатрией будущее! -- провозгласил помпезно царь с трибуны, вскинув в воздух правую руку.

Раздался просто шквал аплодисментов, а царь улыбался, махая всем рукой.

-- Кормилец! Надёжа наша! Да здравствует величайший из царей! Слава у, великому! Отцу простого народа!

На произошедшем далее экстренном совещании начальников штабов и подразделений, было решено, что войска подземного гарнизона, поддержат живой силой и техникой, выступление бессмертных к верхнему больничному ярусу. Учитывая, что тирания Йамму пала, речь о каком-либо серьёзном сопротивлении военных и гражданских лиц верхнего яруса, можно было не вести. После полного захвата власти, Нуванэми объявлялся независимой суверенной структурой, а лаборатории и медицинский комплекс переходили в руки к свободным предпринимателям. Синоптики из высшего духовенства торжественно поклялись воздвигнуть три новых храма: у, Анат и Шабе. А все эти поворотные события и новые законы высечь в камне, на стенах центральных храмов, в назидание потомкам ныне и во веки вечные!

Шаба сославшись на головную боль, на мероприятие не пошла, делегировав все свои и Анат полномочия владыке Бебила. Сперва Шаба попросилась на кухню, и полночи пекла для Анат ритуальные пирожки, в форме быка, с вегетарианской начинкой. Затем, поставив их подогреваться, пошла в храм Илу, и сидела до полудня в жреческой бытовке, рядом с бойлером, ожидая, когда очнётся Анат. Потом, она уснула, и служители храма с подобающими почестями, переложили её к алтарю Илу.

Рядом с ней жрецы тоже пели песни -- просто короче.

Медленно растворялся в сознании острый серп скорпионьего жала, медленно проступала сквозь него темнота, успокаивающая и тёплая. Вот оно какое -- небытие...

Но вдруг в тёплую пустоту вторгается приятный монотонный вибрирующий звук. Звук усиливается, и в пустоте появляется собственное "Я". Теперь их двое: пустота и "Я". "Я" начинает изучать пустоту, довольно быстро приходит к выводу, что она пустая, скучная и не интересная. Тогда, "Я" разрывает пустоту пополам, и возникает свет, звук, предметы и фигуры. Полумрак, нарушаемый тусклыми масляными светильниками, фигуры людей в чёрных балахонах, с лицами, закрытыми капюшонами, и, склонившееся сверху, прекрасное лицо девушки, с изящными чертами, зелёными глазами и локонами цвета пшеницы.

-- Второй раз я воскресаю из мёртвых, и меня приветствует богиня солнечного света, -- это произносит собственное "Я". Но вот кто оно, это "Я"?

-- Анат, милая, -- шепчет девушка, -- как я счастлива, что ты снова со мной...

Она целует в губы, лежащую на алтаре, обнажённую девушку, с волосами цвета воронова крыла.

Та пытается приподняться на локтях. Волосы раскиданы по алтарю, действительно напоминают распростёртые крылья ворона. И если внимательно приглядеться к ним, даже немного трепещат... Да -- собственное "Я" называется Анат, а красивая девушка с пшеничными волосами -- Шаба... Всё встаёт на свои места, мир обретает такие условные понятия, как "верх" и "низ", "свет" и "тьма", "запах", "вкус", "цвет" и прочие детали... всё постепенно складывается в общую картину, и становится осязаемым...

-- Ох...-- со стоном произносит Анат, -- что это было, вообще? Просроченная сома, или нокаут Тройственным Кериконом? Кажется, я немного понервничала... да?

-- Ты была великолепна в своём гневе, моя богиня, -- улыбнулась Шаба, -- ты смела войска Йамму, как гигантской метлой... это было что-то!

-- Правильно, он ведь морской стратег -- нефиг было командовать сухопутными...

-- Такая трансформация! Просто блеск! Твои Галлы прилетели так вовремя, всех окутали своим полем...

-- Да, они у меня мощные ребята -- флуктуация лей-линий планеты...

-- Да... -- кивнула Шаба, немного потупив взор, -- Ээээээ... Вобщем... Йамму мёртв...

-- Это я его, что ли? -- подняла брови Анат.

-- Да...

-- Так ему и надо, маньяку конченому, -- кивнула Анат.

-- Ну, это всё же был твой брат, -- вздохнула Шаба.

-- Родственников не выбирают, -- хмуро ответила Анат, -- Баал, тоже мой брат, и ты, моя сестра... вот с вами-то можно общаться по нормальному? А этот кретин... танков с чудиками настругал, и думал, что ему всё можно... Вот теперь пусть покукует в небытии, может поумнеет... хотя, вряд ли, конечно -- сколько его помню: всегда был придурком.

-- Странно, что Мут выставил против нас одного Йамму, без своего Палача Котар-ва-Хасиса. Если бы там был Пригожий и Мудрый, нам пришлось бы совсем скверно...

-- Мут потерял память, и решил, что меня может остановить армия... Он слишком уверен в своём могуществе...

-- Возможно...

Жрецы принесли богине длинную лиловую тогу, покрытую желтыми геометрическими узорами, и с поклоном положили её на алтарь.

-- Нафиг мне это платье? -- возмутилась богиня, -- доспехи мои тащите: они мне больше идут.

-- Ну Ана, -- начала было Шаба...

-- Никаких "ну", -- отрезала та, -- сейчас не время расслабляться: Мут может нагрянуть в любую минуту. Ты думаешь, он не почувствовал смерть Йамму?

-- А вдруг он его специально подставил? Чтоб конкурента лишиться? -- предположила Шаба.

-- Этого-то? Вряд ли... Один придурок, без другого не может. Он мог бы грохнуть его, когда власть перешла бы к ним... да и смысл рисковать телом Балу? Хотя, они, эти психи, такие загадочные, сил нет...

Анат стала облачаться в свою силовую броню.

-- Значит Мут будит готовить нам западню по страшнее этой... -- Шаба вздохнула.

-- Мут, просто следующий кандидат в жмуры, -- Анат сжала губы.

-- Пойдём, поприветствуешь смертных, -- сказала Шаба, беря её за руку.

-- Каких таких смертных? -- нахмурилась Анат.

-- Твоих новых подданных...

-- О, боги! Этого ещё не хватало... Во рту пересохло что-то, дай попить?

-- Я испекла тебе пирожки, твои любимые!

-- Спасибо, Шаба, но я пить хочу...

-- С кунжутом и мёдом...

-- О, Боги Великие!...

На просторной подземной площади у ступеней храма Илу, собралось огромное количество народу. Почти всю площадь, занимали чёткие шеренги трёх гвардейских рот панцерпехов. Они стояли, не шелохнувшись, как шахматные фигуры на доске.

Когда две высокие женские фигуры появились на верхней площадке из полумрака портика храма, окружённые жрецами, по площади пронеслась многоголосая команда:

-- Равняйсь! Смирррно!!! Великой и благостной Иштар...

-- Урррааааааааааа!!! -- грянули пехотинцы.

Зажужжали сервоприводы экзоброни, и, почти тысяча человек, в покрытых голографическим камуфляжем панцирях, преклонили левое колено. Зрелище напоминало показательное выступление спортсменов, перед Олимпиадой. Но в целом получилось впечатляюще.

-- О, Великая из богинь! Иштар, покровительница жизни, и гроза врагов своих! -- офицер приблизился на расстояние в пятнадцать метров, как того требовал этикет обращения к бессмертным, -- девятая, одиннадцатая и двенадцатая гвардейские роты, построены, для принесения торжественной присяги! Командир майор Гендель!

Анат молчала, скрестив руки на груди. Майор продолжил, и голос его усиливали штатные громкоговорители, вмонтированные в броню:

-- Посвящать тебе молитвы и помыслы наши, почитать тебя, как мать, как царицу!

-- Клянёмся! -- гаркнули сотни глоток пехотинцев.

-- Защищать и оберегать тебя, нести людям слово и закон твой!

-- Клянёмся!

-- Являться на зов твой и отдать свои жизни в борьбе с твоими врагами!

-- Клянёмся!

Анат сняла с плеча свой излучатель, и переведя его в режим плазменного огня, выпустила над площадью большой ярко-оранжевый шар, который с шипением и грохотом взорвался.

Солдаты прокричали троекратное "ура"! Присяга была принята.

-- Повелеваю вам, мои верные воины! -- голос Анат разносился над площадью гулким эхом, -- взять под контроль все блок посты у переходов на верхний сектор Нуванэми, и удерживать их, до прекращения сопротивления. Второе -- создать мобильную ударную группу, на базе мотострелковой роты, для быстрой переброски, в район предполагаемых боевых действий, если у нас будут неприятности. Всё ясно!?

-- Так точно, повелительница! -- майор гулко стукнул пятками бронированных сапог.

-- Можете идти, и да прибудет с вами благословение моё!

Анат подняла вверх правую руку, и извергла из указательного пальца синюю змеистую молнию. Раздался звенящий гром.

Гвардейцы, стройными рядами покидали площадь.

-- Я бы, ей богу, остался тут погостить, милые дамы, -- сказал Нимрот, потягивая из кубка золотистое вино, -- такие тут радушные люди, честное слово... они даже не против присоединиться к Бебилу...

-- А ты-то и рад, хапуга, что можно у покойничка Йямму, оттяпать кусочек, -- Анат хмыкнула, -- Ты лучше о деле подумай...

-- Боги всемогущие! -- царь вытаращил глаза, -- ну зачем покойнику имущество? Его же любой тиран сейчас к рукам преберёт: люди будут страдать... а я... я никогда не был зажиточным, вы знаете... Я только трачу, только трачу...

-- Царь, я всё понимаю -- Шаба мне рассказала, что ты истратил оба врил-кристала, в момент моей трансформации, -- Анат кивнула, -- я благодарна тебе за своевременную поддержку... я тебе ещё таких подарю, хочешь?...

-- Ну, дело не в кристаллах, моя драгоценная госпожа...

-- Четыре, -- сказала Анат, -- моё слово -- кремень, царь.

-- Ох, -- Нимрот тяжело вздохнул, -- ну, хорошо, будемте посмотреть, что там у нас дальше в нашей развлекательной программе? Торжественное четвертование Мута, кажется? Я ничего не путаю?...

-- А что мне надо было делать, старый ты жулик!? -- возмутилась Анат, -- подставить Йамму задницу, чтоб он со мной позабавился??? Или сдаться в плен? Этого, кстати, он не предлагал...

-- Вы таки помните, про что я вас предупреждал? -- царь поднял руки вверх, не забыв отхлебнуть из кубка, -- мы уже навлекли на себя гнев Верховных Владык -- я хочу сказать, что сейчас, нужно взвешивать каждый шаг, каждое движение. Хорошо, что Мут не выставил против нас Пригожего и Мудрого... В общем, давайте попробуем избежать всё же, массовой резни. Я, конечно, прекрасно вас понимаю, милые дамы...

-- Ну, давай, генерируй светлые мысли: ты у нас мозг операции, -- Анат скептически на него посмотрела, -- пока твой тактический гений не дал ни одной осечки, не считая маленькой неприятности с Йамму...

-- Ой, как вы можете так говорить о собственном брате, -- царь сделал брови "домиком".

-- Начинается, -- Анат устало прикрыла веки, -- вот уж кто-кто, гражданин царь, а ты, точно не подходишь на роль семейного психолога, давай без этого пошлого лицемерия. Просто честно скажи, что вину за смерть Йямму ты будешь спихивать на меня, если тебя прижмут... это я прекрасно понимаю...

-- Помилуй, госпожа...

-- Ладно, проехали, -- отмахнулась та, -- если ты так переживаешь, то выдай-ка нам план действий, желательно, безупречный...

Верхний сектор Нуванэми, и в архитектурном и в техническом плане, являл собой уникальный и сложный образец зодчества. В каком-то смысле, это был инженерный шедевр. Хоть и нижний сектор сложен по структуре, и изобиловал удачными конструктивными находками, но вверху всё было ещё хитроумнее и уникальнее.

Общий план устройства был схожим: выточенные внутри скалы полости имели пирамидальное расположение, шли ступенчато, наискосок, с четырёх сторон и смыкались на вершине. От них отходили технические коридоры и цепь силовых агрегатов. А в них самих были устроены настоящие города, в которых жил обслуживающий персонал, квартировались войска, и имелись различные производственные базы. Только пирамида нижнего сектора, была перевёрнута вершиной вниз. Как раз в самом низу основания Нуванэми находилось хорошо укреплённое убежище, бункер, на случай ракетно-ядерного удара, куда отряд бессмертных так и не попал, ибо и не стремился. По центру этой перевёрнутой пирамиды, из огромных пещер, находилось гигантских размеров цилиндрическое помещение, где и располагался центральный силовой генератор Твердыни Йамму. Через него и пытались проникнуть наверх Нимрот со своими спутницами, но заблудится в Нуванэми очень легко, и, они, отклонившись от маршрута, попали в одну из пещер основания перевёрнутой пирамиды, где их уже поджидал Йамму. А вот верхний ярус, планом своих пещер, так же повторял ступенчатую пирамиду, только уже стоящую на основании. Таким образом, две пирамиды стыковались своими основаниями, образуя огромных масштабов, вытянутый по вершинам октаэдр.

Устройство помещений верхнего яруса, всё же отличалось, пусть не основным планом, но деталями. Воздуховодные лабиринты, вырезанные в скале, снабжали коридоры и залы свежим воздухом, шедшим без всяких насосов, естественным током. На случай войны были предусмотрены заслонки и фильтры. Электроэнергии на освещение тратилось крайне мало, так как эти же воздушные лабиринты, были оснащены призматическими линзами и фокусирующими параболоидными зеркалами, которые могли, почти без потерь, проводить яркий свет Альтаира, в самые укромные уголки Нуванэми. Двери, ворота, затворы или мосты -- большинство из них имело мееханизмы, и работало на инерционных приводах, которые почти не потребляли энергии. Примерно так же выглядела и схема водоснабжения: на крыше башни находился накопительный бассейн, от которого шла хитроумная система дренажных водостоков.

Конечно, и электрическое освещение и энергетические агрегаты присутствовали, но и они часто питались от скрытых в скалах солнечных батарей и инфракрасных генераторов, использующих нагрев камней за день. А зачем же тогда такой большой центральный источник энергии понадобился Йамму?

Этого не знал никто, даже обслуживающий технический персонал. Ну, естественно, часть его ресурса уходила на производственные нужды, на ночное освещение, и подогрев нижних ярусов, куда почти не поступал свет и тепло. Но такой колосс мог бы снабжать энергией несколько таких башен. Поговаривали, что он работает на одну десятую своей мощи, а на полную Йямму собирался использовать его, в случае войны. Допустим, чтоб запитать от него мощное поле Покрова, не проницаемое для Стрел Смерти и потоков энергий. Самые же опасные, это разумные, и не очень, полевые существа, сотканные из мельчайших частиц, способные проникнуть почтивсюду...

В центре же верхней пирамиды, так же, симметрично с нижней, шло не малых размеров вытянутое вверх, цилиндрическое помещение, где располагался крупный научно-исследовательский биологический комплекс, центр изучения мозга, центр синтеза белковых структур, тысячи хорошо изолированных палат и тюремные камеры...

Огромный, пахнущий озоном и горячим маслом, громыхал в гулких пещерах штурмовой танк А-39, по прозвищу "Молот Богов".

Двигалась машина, не спеша, несмотря на то, что тоннель был достаточно широк, а дорога ровной -- этот тоннель был запасным транспортным, для связи с верхним ярусом, пользовались им редко, и патрулировать его, особой необходимости не было: охраняй ворота, контролируй коммуникации -- и всё!

Но майор Гендель, лично решил проводить бессмертных -- мало ли что? В десантном отсеке А-39 сидела группа панцерпехов, из спецподразделения "Фестиваль", известные своими профессиональными навыками, лучшие бойцы диверсионной группы, двенадцатого гвардейского батальона.

Сами же бессмертные, как их не уговаривали сесть в кабину танка, наотрез отказались, соглашаясь ехать только на броне -- не смотря на всё "съёживание", габариты людских размеров, были им тесноваты... а у Нимрота вообще разыгрался приступ клаустрофобии, и он выпросил себе в дорогу кубок вина.

Покрытый охристо-терракотовой текстурой, под гранитные породы, здоровенный танк, врубив на полную все свои прожектора, покачивался на массивных гусеницах, неторопливо продвигаясь по тоннелю. Редкие огни дежурного освещения терялись в мощных пучках света "Молота Богов", на борту которого красовался свеженарисованный герб его батальона: вставший на дыбы скорпион, с выставленными клешнями, и согнутым жалом. Видно многих покорил образ Анат, в процессе трансформации. Чуть ниже было написано слово "КРЕВЕДКО" и далее шёл номер 74-12.

Позади шестиметрового купола обтекаемой бронированной орудийной башни танка, примостились три фигуры, на лицах которых, всполохами бликов, отсвечивала плазма из токамаков плазменных двигателей.

Нимрот пролил часть вина из кубка на свои доспехи, и пытался отряхнуть его с фокусирующих линз своих излучателей, тихонько ругаясь в вполголоса.

-- Ни разу не ездила верхом на танке, -- Шаба мечтательно улыбнулась, положив голову на плечо Анат, -- разнообразие... необычность...

-- Да, милая, -- ответила Анат, пытаясь прочистить линзы ускорителя, на своём излучателе, -- но, в чём соглашусь с гражданином царём, ход могли бы и по плавне сделать... да ту же магнитную подушку установить. Гусеницы, конечно надёжнее, но старомодно, как-то, по-варварски...

-- А вспомни, сколько чудесных законов варварской механики придумали люди! -- Шаба определённо прибывала в своей солнечной эйфории, -- а эти, их летающие штуки, такие, которые воздух вёслами загребают...

-- Винтами, -- поправила Анат, -- ну ты вспомнила! Это когда было-то?

-- Не так уж и давно, -- Шаба махнула рукой, -- и всё же что-то в этом есть, -- такое, по-детски грубое, и такое честное, мощное... согласись?

-- Я-то соглашусь, -- проворчала Анат, поглощенная сборкой своего оружия, -- а вот усилитель фрактального поля у меня работать не желает... чёрт, что делать то? Шаба, глянь-ка лучше, где там у меня цепь нарушена?

Шаба повернула голову, глаза её полыхнули зеленоватым свечением.

-- Седьмой, девятый и восемнадцатый контакт, -- ответила она.

-- Ах, восемнадцатый, вот кто... -- пробормотала богиня, углубляясь в интегральные блоки излучателя.

-- Вообще, -- вступил вдруг в разговор, подсохший на ветерке Нимрот, -- я с самого начала говорил, что не надо ехать на этом железном гробу... мои доспехи -- такое ощущение, что их обагрили кровью. Я буквально перед вашим приездом их чистил... буду выглядеть, как бродяга...

-- Главное, чтоб ты выглядел, как живой бродяга, -- уточнила Анат, на всякий случай.

-- Вы просили с меня безупречный план, -- Нимрот обиженно поджал губы, -- так вот, мне не кажется безупречным поездка на этом железном носороге через посты верхнего яруса... надо тихонько, без шума, и, как говорится, пыли, а это...

Он окинул взглядом камуфлированную броню кормы, с открытыми воздухозаборниками, под которыми мерно гудела плазма.

-- Зато, граждан царь, -- назидательно сказала Анат, -- вот сунулись на нас, было, из соседнего тоннеля, чудики всякие, а увидели это страшилище, и заднего дали! Экономия энергии, и непротивление злу насилием! Вот так вот...

-- Ой, я вас умоляю, что бы они с нами сделали? -- Нимрот закатил глаза, -- в моих-то доспехах, я бы их мигом...

-- Пароль активации не забыл? -- заботливо спросила Шаба.

Царь сконфуженно промолчал, делая вид, что оскорблён самим предположением подобной своей забывчивости.

-- Мне кажется, -- примирительно ответила Шаба, -- упречный план, тоже подойдёт, и, кстати -- тут какие-то мощные силовые потоки. Вы не чувствуете? Наверное, от самого Генератора...Не лей-линии же тут преломляют...

И она погрузилась в глубокие размышления... А затем и двое её компаньонов: Анат продолжила ковыряться с оружием, а царь погрузился в созерцание кубка, украшенного драгоценными каменьями.

Даже если бы мы и смогли погрузиться в мысли бессмертных, вряд ли стало бы понятнее, что они за существа. Вроде бы всё, как у людей, но в чём-то в миллион раз многослойнее, и абстрактнее. В чём-то, напротив: проще и прямолинейнее, в те же разы. Всё как у людей -- просто сильнее...

Танк, словно выламывал из чёрной густой темноты, однообразную каменную гладь вырезанной в скале стены, которую и созерцали бессмертные. Его разнообразные сенсоры внимательно рассматривали всё пространство между камней, и даже внутри них, но, компьютерный мозг, конечно не мог заниматься созерцанием в чистом виде. Вообще "созерцание", хоть и несколько сравнимо с "зеркалом" -- но у всех по-разному...

Каждый думал о своём, да настолько углублённо, что когда "Молот Богов" замер возле контрольно-пропускного пункта с полосатым шлагбаумом: последним КПП перед въездом на верхний ярус, бессмертные не обратили на это внимания. Они, иногда отличались чудовищной медлительностью и самопогружениями, если не ощущали опасности: именно это и послужило для людей примером для подражания в их религиозных медитациях.

Ребята из группы "Фестиваль" коротко переговорили с часовыми, те запросили подтверждение из штаба, и, буквально в считанные минуты, вопрос проезда танка был решён положительно -- слухи про трансформацию Анат, уже проникли и сюда.

Искоса, чтоб не разгневать богиню, или не выказать излишнюю навязчивость, военные бросали короткие и любопытные взгляды, на три застывших на броне фигуры, делая вид, что осматривают бронированную машину.

Бессмертные же, сидели в окаменевших позах, сливаясь с потоками пространства-времени, как ни странно, целиком положившись на своих смертных воинов, хоть со стороны могло показаться, что боги высокомерно устранились от общения.

В танк вставили дополнительный картридж с

тригелем

(имеется ввиду энергоёмкий газ, гелий-3, исползующийся в токомаках А-39, наряду с тритием). Не прошло и четверти часа, как шлагбаум поднялся, зажёгся зелёный огонёк на охранной системе, и танк, полыхнув плазмой мотора, двинулся дальше, вглубь коридора, который постепенно изгибался спиралью, поднимаясь всё выше.

Как писал знаменитый в Эпоху раннего НТР, писатель с Земли (кажется, словак или чех), Антон Павлович: "если на сцене висит танк, он должен стрелять". Так, как специалистов по культуре Земли тех лет достаточно мало, так и не удалось точно расшифровать эту метафору. Во-первых, танк на сцене, видимо подразумевает некую театральность, какое-то шоу, то есть, что-то искусственное. Это понятно. Не совсем ясно, как можно подвесить нечто вроде А-39, весом в добрую сотню тонн? Конечно, это возможно в ультразвуковом или электромагнитном компенсирующем гравитацию поле, но тут и возникает вопрос целесообразности этого действия, тем более в театрализированном шоу, если можно сделать "три-дэ" модель? По всей вероятности, это была некая тонкая метафора, говорящая о нелепости или бессмысленности некоего действия: ведь лучше, чтоб танк стрелял, когда он стоит, следовательно, когда стреляет висящий танк, это абсурд. Тут, наверное, уместно провести аналогию со всеми понятным парадоксом, точнее игрой смыслов в квантовой механике. Шутка, конечно же, тонкая, но устаревшая: редукция суперпозиции. Кто сказал в пивной слово "аэробика"?

В общем, так или иначе, но, в данном случае, мы имеем яркий пример, воплощения древней метафоры в жизнь, самым, что, ни наесть, линейным манером.

Как только тоннель пересёк крупную трещину пород, стены расступились, а путь пошел по стальной эстакаде, до следующей стены, возникла система нелинейных (параллельных) событий:

1 - А-39 осветил большую каменную полость скалы своими яркими прожекторами.

2 - В темноте возникло движение, повторенное многократными бликами, ребрящимися в темноте.

3 - Раздалось громкое шипение, урчание, и в трещине вспыхнули два больших пятна, цвета меди.

4 - Камни затрещали, зашуршали, словно по ним водили огромным наждаком.

5 - Запахло гнилью.

6 - Бессмертные вышли из своего оцепенения, но было уже поздно: две огромные, усеянные желтоватыми зубами, челюсти, похожими на тысячелетние сталактиты, свисающие с небольших футбольных полей, обдав жаром и зловонием, с неприятным скрежетом, схватили стотонную машину, и со второй попытки, оторвали её от эстакады.

Видимо, это было очередной чудовищный эксперимент Мута: огромный змееподобный гибридон -- рептилия. Он напоминал мега размеров змею, с косматой пастью, шестью когтистыми ногами, ловко перебирающими по скалистым уступам -- а уж извивался не хуже пиявки, не смотря на свои габариты.

"Молот Богов" взревел сиреной, словно испуганный слон, а его гусеницы беспомощно продолжали вращаться в воздухе, роняя вниз камни и пыль...

Бессмертные вцепились в стальные поручни на броне, а Нимрот закричал во весь голос:

-- Ну, когда же это кончится, сингулярность им в печень!!! Дамы! Держитесь, сейчас что-то будит...

Шаба громко вскрикнула, когда, едва не уронила свой походный посох, в чёрный провал под эстакадой. Она держалась за скобу одной рукой. Позиция же Царя и Анат, была ещё хуже -- они висели в воздухе, успев уцепится в скобы обеими руками, а на ремне победительницы Йамму, беспомощно болтался её излучатель. Владыка Бебила, растеряно качался на одной руке, не выпуская из другой кубок, что явно затрудняло ему активацию доспехов прародителя человечества.

Шаба подняла руку, напряжённо сгибая её в локте и, большим пальцем скользнула по рукоятке посоха, от чего по нему пробежали яркие, словно на ёлочной гирлянде, огоньки. Посох умел не только концентрировать энергию, но и измерять фрактальные поля -- именно это свойство пыталась вызвать Богиня. Но... в этот момент...

Чудовище, не разжимая челюсти, выдохнуло через ноздри, глухой рычащий звук, от гнева, что танк никак не разламывается зубами -- на висящих со скоб, оно внимания и не обращало (зря приписывают некоторым драконам кровожадность). Да и, в общем, "оно" -- характеристика, весьма условная.

Именно на Шабу ударил мощный поток воздуха, и, обдав гнилостным зловонием, сорвал богиню с брони. Её пальцы сорвались со скобы, и она полетела вниз, за поручни эстакады...

Глаза Шабы расширились от ужаса, она неловко дёрнула локтем, успев перехватить посох ладонью, богиня исчезла в темноте пещеры...

Анат зарычала, пытаясь вскинуть излучатель, а царь засвистел, в надежде отпугнуть дракона -- он суетливо размахивал кубком, в надежде активировать свои доспехи, но платиновый кубок, усеянный драгоценными камнями, подарок горожан, мешал ему. Сперва, конечно, царь подумал его выбросить...

...Сейчас, придётся пояснить, что произошло.

С точки зрения ВКМ, её раздел "Метеорология", то есть "наблюдение", описывает окружающий мир с двух позиций: действия (частицы) и фиксации (выбора наблюдателя). Тут подошло бы даже, уравнение броуновского движения, на примере которого, известный физик, Георгий Рязанов, объяснял такие вещи. Так вот, трансформация "объекта" в "оператора", как было при битве с Йамму, имеет следующий подтекст...

Тут седовласый мужчина поправил очки, и провёл правой ладонью по лысине... (вообще, я соврал, про мужчину -- это был комментарий Января Патефоновича, который он сделал, разбирая данный материал, и вообще, мня тут уже начали критиковать некоторые, за вставки, ни как не подходящие к стилю XXI столетия (Неизвесный Редактор)).

Честно говоря, всемогущество богов, аспект, весьма преувеличенный людьми. Всегда удивительно, если фокусник, достаёт из кармана железнодорожный вагон (или наоборот: вагон исчезал -- кажется, были подобные шоу в XX веке). С богами не так, и не этак -- они всего лишь умеют чувствовать то, что мы, homo sapiens, не можем понять. И действия их, иногда признаются хаотичными. Даже и они не имеют всемогущего понимания, и возможностей, но, в наших глазах, это видится непостижимым. В общем, произошло вот что: испуганная Шаба, почувствовав всплеск электромагнитного поля, которым можно воспользоваться, и увидев дракона, произвела, как это говорят специалисты, редукцию суперпозиции, то есть (грубо), выбор вариантов. С точки зрения законов траекторий квантовых частиц, Шаба просто избрала контрольную точку ситуации (действия), пятью минутами раньше, воспользовавшись посохом, как контрольным прибором. Поэтому, она успела подхватить выскальзывающий у неё из рук посох, и НЕ упасть в пространство пещеры под эстакадой.

Тело богини замерцало миллиардами ионизирующихся частиц, и пропало, растаяло в воздухе, а дракон зажмурил свои медные крокодильи глаза, и разжал челюсти. Во-первых, он поступил так, от неприятных ярких вспышек, во-вторых, тут же на него упал яркий луч света, который выпустил падающий секунды назад, посох Шабы.

А-39, неуклюже качнулся, повинуясь центру тяжести, грохнулся на металлический мост, с высоты несколько метров. Раздался звонкий лязг гусениц, мост застонал, немного качнувшись, но не обрушился. Даже сквозь этот шум, и сквозь толстую броню А-39, было слышно громкие крики и отборные ругательства. В момент своего короткого полёта, танк успел повернуть башню на сорок градусов, и дать залп из главного калибра. Согласно древней поговорке -- танк выстрелил!

Произойди это на доли секунд раньше и выстрел стёр бы из пространства Шабу, и крупный фрагмент шеи самого дракона. Но сейчас, ферромагнитный сердечник, окружённый ярким всполохом полей, вырыл в противоположной стене воронку, величиной с автобус.

Анат и царь Бебила, успели синхронно подпрыгнуть в воздухе, и приземлиться на броню после падения стального исполина.

И тут, вся сцена на мосту, замерла, словно остановился кадр проектора...

Сама же богиня солнечного света, находилась сейчас в двух местах одновременно (не вдаваясь в подробности), часть её находилась на мосту, в застывшей позе, с поднятым посохом, а другая её проекция, уютно примостилось в плетеном кресле старомодной гостиной, прихлёбывая из блюдечка ароматный чай. Выцветший абажур, тюлевые занавески, прокопчённый чайник. А в центре -- медный самовар. В сущности эта была не гостиная, а веранда дачного домика, обитая старыми досками, с потрескавшейся краской. Правда за окнами была непроглядная ночь, так что определить степень живописности пейзажа не представлялось возможным. А может статься, что его там просто и не было...

С противоположной стороны круглого стола, покрытого ветхой кружевной скатертью с бахромой, сидела фигура, в чём-то напоминающая пожилую даму, в желтоватом переднике и сером, до пят, платье. Голову её венчал старинный чепец, но вот вместо лица, была зубастая крокодилья пасть, с недобрым желтоватым огоньком глаз. Это была матрица дракона. Она вязала спицами длинный носок, синей шерсти.

-- Ты печенье-то бери, не стесняйся: сегодня пекла... -- произнёс дракон надтрестнутым старческим голосом, не разжимая челюстей.

-- Спасибо, я ужинала, -- вежливо поблагодарила Шаба, которая постепенно приходила в себя.

Обстановка и ощущения казались ей знакомыми.

-- А я тебе говорю, жри давай! -- голос дракона сменился сиплым карканьем, а корпус, в платье, чуть подался вперёд, -- я Хранитель этого места! Отвечай, зачем вы тут?! Основания выдай мне ваши! И я хочу, чтоб они были более чем вескими...

-- Прости, Агнесс, -- ответила Шаба, -- не сразу тебя узнала... Я уж было подумала, что мы попали к Пригожему и Мудрому... Всё это случилось так внезапно... Ох... Ну... Ты же сама понимаешь: мы должны восстановить равновесие. Мы не просто так пришли...

-- Да, но вы убили моего господина, -- пасть дракона немного оскалилась, он отложил вязание, -- вы нарушили мою клятву служения!...

-- Прости, Агнесс, -- Шаба сжала ладони на груди, -- мы не стали бы убивать его, если бы он сам не...

-- Замолчи, -- раздражённо перебил её дракон, -- я всё прекрасно понимаю! Пригожий и Мудрый тоже ищет вас... Когда мы встречались раньше, обходилось без драки... Но, раз ты ставишь меня в двоякое положение, выбор перед долгом и гармонией, тогда и я поставлю тебя в такое же! Балланс должен соблюдаться... Как ты любишь...

-- Что ты имеешь ввиду? -- Шаба воззрилась на Хранителя.

-- Я загадаю тебе две загадки: ответишь -- пропущу вас, а нет, сама понимаешь... Извини... Работа...

-- А нельзя никак обойтись без этого? -- Шаба поморщилась: загадки она недолюбливала, -- скажем, я исполню пару твоих желаний, ну... или царь тебе заплатит...

-- Ой, не смеши меня, Шапаш! -- Дракон всплеснул руками, -- Нимрот? Заплатит? Может ещё мне веранду отремонтирует? Короче, или, или...

-- Хорошо... -- Шаба поглядела на Агнесс изподлобья, -- надеюсь загадки не трудные.

-- Для детей, -- махнула рукой Агнесс.

-- Давай...

Шаба замерла, словно готовилась прыгать с парашютом.

-- У трех трактористов есть брат Сергей, а у Сергея братьев нет. Может ли такое быть? -- Глаза рептилии прищурились.

-- Эээээ... парадокс какой-то, -- девушка нахмурилась.

-- Никакого парадокса, -- Шабе показалось, что чудовище ухмыляется, и это заставило её сосредоточиться.

Агнесс хрюкнула от удовольствия.

-- А! -- вдруг воскликнула богиня, -- понятно! Женщины смертных, могут быть трактористами! Ну, то есть, трактористками. Я, правда, подзабыла, а что это... трактористка... типа, танкиста, только на другом агрегате... трактор... или Великий Аттрактор...

-- Правильно, -- в интонациях дракона звучала непрекрытая обида, -- ладно, слушай вторую... Только чуть прохладой веет,

Сразу он свинцово-серый.

А теплеет, ярко-синим,

Станет, как морская бездна.

Он младенцем беззаботным

Цвет имел бутона розы.

Под покровом птичьих трелей,

В плавал в воздуха потоках...

Старость дряхлая, краснея,

Подкралась к нему незримо,

И костёр прощальный вспыхнул

Чтоб на утро стать золою.

Перед смертью, покрывалом

Лик укроет белый саван,

Черным бархатом, расшитый,

С золотыми кружевами.

Но позднее дом хрустальный

Он покинет, разливаясь,

Вознесётся он из пепла,

Словно огнекрылый Феникс!

Агнесс с победоносным видом, отвела в сторону свои ковшеобразные челюсти, с лёгким прищуром наблюдая за растерянной богиней.

Шаба беззвучно шевелила губами, уставившись в пол, наморщив лоб, и машинально теребила пальцами бахрому на скатерти.

Так прошло минут пять.

Захрипел старенький радиоприёмник:

-- В Лимбусе четырнадцать часов, по аттоланскому времени...

Снова шипение, а затем тишина.

-- Да, забыла сказать, -- дракон снова принялся за вязание, -- на размышление не больше пяти минут...

-- Ну, слушай, -- Шаба обижено надула губы, -- твоя загадка изобилует метафорами, суть которых может меняться в зависимости субъективной картины индивида...

-- Шаба, не грузи ты меня умными словами... Загадка для средней школы, что ты... -- дракон покачал чепчиком, а зубастый клюв напомнил диковинный маятник.

-- Да? -- богиня наклонила голову, -- тогда я знаю!

-- Ну? -- Агнесс с любопытством глядела то на Шабу, то на кончики спиц, захватывающие шерстяную нитку.

-- Это загадка, про наших мудрецов! Тех самых! Намёк на годичный цикл климата в средней полосе, означает наших двенадцать Хранителей, которые являются посредниками между бессмертными и сильнейшими из мира людей!

Агнесс тяжело вздохнула, и отложила вязание снова.

-- Скучно тут, последние лет семьсот, -- сказала она неожиданно, глядя задумчиво в чернильный мрак за окном веранды.

Где-то стрекотал зуммер сверчка...

Шаба напряжённо смотрела на проекцию дракона.

-- Одно и то же вокруг, в чём-то я понимаю Мута.

-- Мута? -- удивилась Шаба.

-- И его тоже, -- Агнесс поковырялась ногтем между кинжаловидных зубов, -- вы можете проезжать, Младшие...

-- Ура! Значит, я угадала?!! -- воскликнула враз повеселевшая богиня Солнечного Света.

-- Нет, -- Агнесс повернула к Шабе свою крокодилью морду, -- правильный ответ "небо"...

-- Да как же так?! -- возмутилась Шаба, -- почему небо? Там ведь...

-- Не веришь, посмотри в интернете: там ответ есть, -- буркнула Агнесс.

-- А почему ты нас пропускаешь тогда? -- теперь вид у богини был растерянный, что являлось редчайшим случаем во всех мирах.

-- Да потому что! -- Агнесс почти выкрикнула эту фразу, -- вы же всё равно попрётесь! Не так, так эдак! Не эдак, так вот так! Ещё и меня случайно пристрелите... не со зла, конечно... Вы же младшие Анунаки... Такие же упрямые, как потомки Адамаса... Эх... Да вот только... (голос её смягчился, и приобрёл какие-то грустные интонации) -- я бы на вашем месте туда не совался... Горе ждёт нас всех... (вздох) Большое горе... и вообще -- плюньте вы на эти Игры Богов...

-- Как, Агнесс?! -- Шаба не могла придти в себя от удивления.

-- Да вот так, -- и Агнесс смачно сплюнула в угол веранды, и продолжила вязание.

Сверчок затих.

-- Но ведь Мут затеял недоброе... равновесие Мироздания под угрозой...

-- Мироздание, не глупей вас будет! -- назидательно прервала её матрица дракона, -- оно как-то выкручивается, с начала Великого Цикла, и ничего, всё нормально -- Вселенная ещё не треснула... ну, за исключением пары раз... да и то: все живы - здоровы. И ведь всегда так было... Сколько себя помню... А всякие герои, лезут между жерновов истории, пытаясь доказать всем вокруг, что они, де, могут влиять на Естественный Ход Событий! Погибнуть во имя всеобщего блага и процветания! А потом, когда они становятся просветлёнными, они понимают, что можно было этого всего и не делать, и называют таких же, как были сами,

подмастерьями мудрости

... Если все так будут тренироваться, на вас Вселенных не напасёшься!

-- Слушай, Агнесс, -- Шаба молитвенно сложила руки на груди, -- не ворчи на меня, умоляю, скажи, что нас ожидает? Что нам делать?

-- Тебе бы, милая моя, синоптиком работать, -- буркнула Агнесс, -- а если я тебе расскажу, носок вон, распустится -- и вяжи его потом заново... Реликтовые гравитационные волны, потому и называют реликтовыми, что они очень редкие. А ты тут...

-- Ну, хоть намёк... я не хочу терять Анат... она нужна всем нам, -- Шаба посмотрела в глаза Хранителя.

-- Ты же знаешь, зачем на Аттолане сейчас собрались почти все бессмертные? Почему идёт эта бесконечная война...

-- Это всё из-за того древнего пророчества?

-- Не только, но и... Вот глянь, -- дракон придвинулся к девушке, скрипнув ножками табурета по дощатому полу, -- видишь, вот тут, узелок есть? (Агнесс показала спицей на вязаное полотно носка) Флуктуация причинно-следственных событий пространства-времени. Если за него потянуть, будит огромная дыра, по сравнению с которой, чёрные гигантские дыры погибших галактик, пятнышки тли на садовых розах! Целостность Океана ОМ нарушится, и он свернётся в бесконечно малую точку. Ты понимаешь, что это означает?

-- Не будет больше солнечного света, -- богиня, широко открыв свои огромные зелёные глаза, как зачарованная, смотрела на маленький узелок.

-- Недаром в тебе есть дар всеведения! Это мягко сказано, -- Хранитель саркастически хмыкнул, и перед Шабой сверкнул частокол зубов, -- тебя не будит, меня не будит -- никого не будит! Представляешь себе множественность Вселенных, свернувшуюся в бесконечно малую точку? Я вот, лично, нет... но чувствую, что будет хреново -- даже ЭОЛы могут трансформироваться и исчезнуть -- то есть, ваше бессмертие, перестанет быть таковым, по сути. Может, конечно потом кто-то и возродится, но это не факт... Начнётся всё заново, с чистого, так сказать, листа, через миллиарды лет...

Даже бессмертная богиня зябко поёжилась при словосочетании "миллиарды лет".

-- Если вы возродите Баала, -- продолжала Агнесс, -- узелок зацепится, потянется и всё погибнет... Всё!... Ну, не погибнет, конечно -- просто прекратится...

-- Но почему? -- Шаба снова теребила бахрому на скатерти, теперь уже нервно.

-- На этом этапе расширения нашей Вселенной, возникает узелок, предсказанный ещё великим пророком древности, Джеком Машиной, (известным так же, как Птах Инженер) около миллиона лет назад. Именно сейчас в размерности пространства-времени должен возникнуть тот самый, знаменитый "Тринадцатый Фактор". Он сломает кратность Вселенной и ткани самого пространства-времени. Появится новый принцип симметрии частиц, пойдёт цепная реакция Великого Гравитационного Коллапса, которая сможет уничтожить ВСЁ! Она прорвёт границы измерений: невидимые поля, станут осязаемыми, они разбухнут от энергий, и начнут пожирать материю, пока вся Множественность Вселенных не оптимизируется в ту самую, бесконечно малую точку. Но, так как его появление неизбежно, а в нашем нелинейном мире всегда есть поле альтернатив, то, как сказано в пророчестве, Баал не должен возродиться, став Тринадцатым Фактором -- иначе, он будет точкой разрушения, но, он может воплотиться волной, прибывая в вечной суперпозиции, тогда Тринадцатый Фактор, сольётся с Двенадцатью, и при этом останется в нашей Вселенной. Она не сможет без него расширяться далее, и взаимодействовать с остальными Вселенными! Точка этого события, должна быть здесь, на Аттолане, об этом говорит мне узелок... Но Баал будет не живой, и не мёртвый, смертный, но могущественнее бессмертного, превратится во взрослого и ребёнка... личность его расколется, и будет он подобен фотону -- волной и частицей одновременно, в пространстве-времени... Вот так...

-- Значит, его больше не будет? -- Шаба медленно произнесла это, глядя в пол.

-- В любом случае.

-- Но если мы не зацепим этот узелок, может ли его зацепить кто-то ещё? Кто знает об этом? -- Шаба мрачно нахмурилась.

-- Мут знает об этом...

-- А ты говоришь, чтоб мы плюнули на всё!

-- У него другие планы, -- Хранитель отодвинулся обратно, на свой край стола, -- он хочет контролировать ВГК (Великий Гравитационный Коллапс), и под этим соусом диктовать свою волю всем, включая Древнейших. В принципе, у него это, скорее всего не выйдет, и его так же размажет в пространстве-времени, как и Баала. Может быть, он попробует переселиться в чётное измерение, и контролировать богов оттуда, но... пройдут годы, силы его иссякнут... в общем...

-- В общем, мы теряем нашего близкого, а ты предлагаешь нам всем жить в страхе, -- подытожила за неё Шаба.

-- Ну, почему в страхе, -- дракон пожал плечами, -- вы же будите знать, что это ненадолго, так и боятся нечего: Мут слишком самолюбив, чтоб просто погибнуть, дав уничтожить ВСЁ. Даже если мальчик заскучал. Ему придётся рано или поздно подчиниться Естественному Ходу Событий. Каких-то сто, двести тысяч лет... А вот если вы продолжите свой путь, и постараетесь исполнить пророчество, и Баал добровольно согласиться стать волной -- тут, как раз, я вижу, что узелок обязательно потянут -- не вы, и не Мут... кто-то ещё... его нет в моей нити, я не знаю, кто или что это, но тогда неизбежно произойдет что-то очень скверное... очень... Не зря за это пророчество так все уцепились...

-- А мы можем, как-то, этот узелок, ну... не знаю, защитить, экранировать, что ли? -- Шаба была грустна.

-- Теоретически можете, -- кивнула матрица дракона, -- но я бы, на это не рассчитывала... Да... Уж, поверь -- вероятности я прикидываю не хуже квантового процессора Птаха... Корень этого узелка тянется из прошлого, с планеты Земля. Возможно, Двенадцать Хранителей, о которых ты вспомнила, как-то связаны с этим. Цепочка его последовательности тонко сплетена с причинно-следственными связями, и выделить эту частоту из общей вибрации ОМ -- задача, почти не реальная.

На столе загудел кипящий самовар, а об абажур с тусклой лампочкой бились мельтешащие ночные мотыльки.

Помолчали. Было и уютно и, одновременно тоскливо...

-- А как он хоть выглядит, этот узелок бытия? -- спросила Шаба, понимая, что на чёткие инструкции рассчитывать не приходится.

-- Да вот так, -- Агнесс приподняла вязание.

-- Агнесс, ну, я серьёзно...

-- Я не знаю, какова проекция этого узелка, на ткань макрокосмоса, но... что-то мне подсказывает, что мимо вы не пройдёте...

Собственно, пока происходил этот довольно необычный диалог (драконы не часто столь словоохотливы), всё в пещере и на самом мосту было застывшим, словно облито жидким стеклом, которое быстро твердело. Время, конечно же не остановилось окончательно, но его течение было очень замедленным, так что со стороны, могло бы показаться, что все фигуры и предметы неподвижны (если только вы бы не оказались внутри самого места этого происшествия -- тогда вам вообще бы ничего не показалось, совсем).

Но всё же, был один объект, который в пещере двигался.

Под тёмными скалистыми сводами горной трещины, в сумраке, выделялся полупрозрачный шар, внутри которого виднелся силуэт необычной птицы, изредка взмахивающий крыльями. Эта птица была чернее самой чёрной ночи -- её было так плохо видно в темноте пещеры, что, если бы не защитный кокон -- только столкнувшись с ней нос к носу, можно было бы обнаружить это присутствие.

Это был чёрный аист. Он сел на выступ скалы, и долго, внимательно наблюдал за остановленной сценой на мосту, слегка дёргая головой, изредка отвлекаясь, на то, чтоб почистить клювом свои перья.

Затем, он изящно, словно змея, изогнул свою шею, и задрав клюв к потолку, стал издавать им быстрые резкие звуки, раскатистую длинную трель, с разным ритмом.

После, не дожидаясь развязки, он взмахнул крыльями, и полетел прочь, во мрак пещеры...

ГЛАВА 12.

Сосуд

Нирманакайи

(Новый Карфаген. Некоторые документы и факты)

Мы были окутаны серым стеклом влажного воздуха, и, готового вот-вот заплакать, неба...

-- Уууууууууууу...

Улица была заполнена толпами людей: пёстрая толпа гудела эмоциями, выкриками и напряжённым шепотом. Шумел ветер, эхом раздавались голоса из громкоговорителей, и выкрики толпы. Где-то рвались петарды, а может одинокие выстрелы.

И над всеми этими звуками, где-то в небе, высоко-высоко, фоном звучал какой-то гул на одной ноте.

-- Уууууууууууууууууууууууууууууу...

Словно декорации дождливого неба держались в воздухе на водородных турбинах.

-- Вы пикетчики? -- спросила у нас пожилая женщина с оцинкованным ящиком, из которого пахло пирожками.

-- Уууууууу......

-- Нет, -- Луций простодушно улыбнулся, -- мы идём в "Клюшки", а тут сами видите...

-- А, так вы из "Клюшек"! -- дама улыбнулась синеватыми губами, окаймлявшими узкую трещину, -- вы, наверное, давно не были дома?

-- Да, -- кивнул Луций, служил нашему господину...

-- Вот видите, как тут у нас не спокойно стало... всё шпионы... -- дама достала металлический баллончик и брызнула из него себе в трещину на лице, которой был её рот, -- идите через парк, там полиция.

-- Спасибо, мать, -- Луций вытер уголком туники, намотанным на руку, мясистый простуженный нос, и, громко хлюпнул, -- пойдём, чумовоз...

-- Уууууууууууу...

Это он ко мне... да... опять забыл сказать: из собственных аудиозаписей я узнал, что я попал сюда случайно... то есть я, был когда-то лейтенантом сил СоЗНа, Хором Велесом, и даже игриво рассказывал о себе, но, кажется это всё лажа... судя по записям, мой персонаж погиб, и, как объяснил мне Луций, он меня вытащил из-под ноги какого-то гигантского человека. Точнее я вытащил его.

Я допускаю, что он в чём-то прав -- но, согласитесь, смешно и, не выдерживает никакой критики эти бредовые истории про улиток, Пандара, Гладиаторов и войну богов... А главное, что я с какой-то далёкой планеты... если бы я был более сосредоточен, я бы вспомнил правду. Но, пока, я признаю одно: я был на войне, и меня контузило. Видимо ранее, я был глупым человеком, который надеялся, что звуковой дневник, поможет ему что-то понять. Я внимательно послушал его, послушал этого человека, назвавшегося "Луцием", моим однополчанином, якобы, в некой войне.

-- Уууууууууууу...

Он сказал, что мы решили дезертировать -- покинуть ряды некой армии, которой мы присягали на верность. Так называемому Президенту- Императору, Последниму Оплоту Демократии и служителю великой Новой Расе!

Так как я этого не помню, а то, что я слышал из собственного плеера, вообще сбило меня толку, я подумал, что стал частью некоего розыгрыша, или очень сильно нажрался наркоты накануне: а может я до сих пор нахожусь в этой иллюзии?

Я растерян: но, помню улиток на бетонной стене. Ещё смутно встаёт образ какого-то огромного человека, облачённого в лёгкие доспехи, который нагнулся надо мной.

Мне мало что понятно из этого, но, Луций заботится обо мне и куда-то ведёт меня. Наверное, в то место, где всё будет понятно. Хотя я в этом сомневаюсь. То, что я услышал о себе, напоминает мне какой-то бред, но, возможно, я просто крепко сплю. Честно сказать -- боюсь и подумать, как можно было бы связать всё то, что я знаю, помню и вижу. Луций называет это "кратковременной посттравматической потерей памяти". Не смотря на нелепость этого определения, я вновь соглашаюсь с ним, поскольку больше идей нет.

Город цветёт красивыми и влажными растениями, жаль я не помню их названий, а спросить у Луция, мне, как-то не ловко. Подумает ещё, что я дебил. Одно из немногих, что я помню, так это то, что люди ничего просто так не делают, и если Луций подумает, что я неисправимо болен, то оставит меня в этом шизофреническом месте, где за день два, а иногда и более раз сверкают на небе яркие радуги: утренние и вечерние. А иногда вокруг меня проплывают призрачные и прозрачные фигуры людей, животных, техники, которые растворяются в воздухе, и мне говорят не обращать на них внимания. Я припоминаю, что видел что-то подобное, но от чего-то, эти обрывочные мысли рождают в душе тревогу.

-- Уууууууууууу... -- напоминает далёкий авиалайнер...

В общем, не утешительный вывод: ощущение, что мне всё знакомо, но.... Кажется, я ничего не помню.

Вчера пол ночи думал о том, кто я такой -- было немного страшно. И ещё записи...

Луций говорит, что я с другой планеты, которая называется "Земля". Почему не "Камень" или "Песок"? Когда я попытался пошутить, что и он не отсюда, лицо его выразило раздражение. Вообще, он сказал, что мы идём к доктору. Правда, больным, я себя не чувствую, и это повышенное внимание к моей персоне, мне кажется навязчивым. Он сам простужен и часто кашляет, и хлюпает носом. Пункт первый: нужно выяснить, кто такой Луций... всё... он идёт из магазина... я не хотел бы, чтоб он знал, что я говорю сам с собой, пусть и в микрофон.

Толпа шумела...

-- Уууууууууууу...

-- А что случилось тут? -- мягко поинтересовался я.

-- Да всё, как на прошлой неделе, -- ответила торговка пирожками, -- Уртан, советник Президента- Императора (да осветится его имя Богами) объявил о присоединении мартовской Беатии к нашему Ному. Январцы хотят союза с "мартовскими", а те, все за своего короля...

Я ничего не понял, но с умным видом кивнул:

-- А чтож они так шумят? -- спросил я.

-- Знамо дело, что, -- ответствовала горожанка, -- электор Бабур, ультраправый-то наш, из Бундеснома, кричит, что мартовских нужно бомбами закидать, чтоб, дескать, знали наших, и короля ихнего отключило, чтоб...

-- Как отключило? -- удивился я.

-- Ты забыл со своей контузией, -- хмыкнул Луций, -- это ж один из Девяти Великих Серверов, король-то их...

-- Ну, да, -- закивала женщина, -- я и говорю. Народ-то недоволен, что войну проиграли. Вот, говорят, что боги от них отвернулись. Может, возьмете с индюшачьей патокой? Эрзац первой степени, такого сейчас не купишь. Сейчас только "Бета Ит"...

-- Мамуль, мы спешим, -- сказал Луций, хотя перед этим, мы с ним наоборот: прятались по всяки подвалам и развалинам домов. Я так и не уловил, в какой момент мы стали спешить...

-- Уууууууууууу...

-- А что так гудит? -- зачем-то спросил я, озирая силуэты домов.

-- Да бес его знает, -- отмахнулась женщина с трещиной на подбородке, --

-- Да-ёшь Ян-варь! -- доносилось с площади многоголосое эхо. Оно усиливалось бетонной чашей круглого форума, в центре которого находилось углубление цирка с трибунами, для общественных собраний.

Над головами пикетчиков, окружённых чёткими рядами закованных в броню полицейских, пестрели яркие флаги, и наспех слепленные голографические транспаранты, с дешёвой анимацией, которая, по всей вероятности изображала карикатуры на политических лидеров, не желающих войны с мартовцами.

-- Уууууууууууу...

И вдруг, меж силуэтами опустевших небоскрёбов, сквозь мутную дымку облаков, я заметил источник далёкого гула. Это был огромный, возвышающийся очень далеко (его прикрывали дома), белёсый столб, увенчанный, словно гриб, шапкой грозовых облаков, озаряемых молниями.

-- Что это, Луций? -- я тронул его за локоть, указывая по направлению к странному объекту.

Тот рассеянно взглянул, и нахмурился.

-- Ничего там нет особенного, -- раздражённо буркнул он.

-- Так я вам и говорю: идите через парк, в "Клюшки", -- разочарованно произнесла торговка, проследив направление моего взгляда -- сейчас дождь начнётся и Кетавры приедут...

Словно, в подтверждение её слов, на сером небе грянул гром, и брызнули капли влаги.

Это явно был какой-то молчаливый заговор, так как оба этих человека видели то, что увидел я, но старательно это игнорировали. Ладно... попробую узнать об этом позже...

-- Спасибо, мать, -- сказал Луций, и, накинув капюшон туники, на голову, потянул меня за рукав.

В сыром осеннем воздухе завыла сирена, а на лужах заплясали концентрические круги...

-- А разве сейчас осень? -- почему-то спросил я.

-- Ой, сынок, ты что? -- она втянула в себя накрашенные веки в прожилках, -- точно с войны... эх... ребятки вы мои...

Я, запрокинув голову, глядел вверх, туда, где плыли в густом тумане вытянутые туши стальных дирижаблей, ощетинившихся стволами огромных орудий.

-- Пошли, пошли, чучело! -- сморщив, красный от простуды нос, шипел Луций, тянув меня за рукав.

И мы двинулись по выложенной узорчатой серой плиткой аллее, между каких-то ржавых труб, и заброшенных каменных беседок, обтянутых разноцветными целлофановыми лентами, с надписями "Полицейский департамент Н. Карфагена".

Дождь усиливался. Капли стекали по моей шее.

-- Уууууууууууу...

Некоторые деревья были обуглены и начисто лишены веток, похрустывая на ветру, хотя вокруг зеленела трава и в листве тускло сияли яркие цветы.

-- Да здравствует Президент- Император, и его партия! -- доносилось с форума, -- вялые либералы и трусы не в состоянии...

То здесь, то там, в зарослях кустарника городского парка лежали опрокинутые автомобили, прилавки или просто нагромождение старых ящиков, и ненужной мебели.

Аллея привела нас к бульвару, украшенному высоченными серыми мокрыми колоннами. По дороге шагала ещё одна демонстрация пёстро одетых людей с голографическими "аватарами" в сыром воздухе. Эти изображения были символами, означавшими эмоции и настрой демонстрантов. Они скандировали нестройным хором: -- Оманепадмехум! Оманепадмехум! Оманепадмехум!

Тут, из ближайшего перекрёстка, к бульвару, поскрипывая суставами сервопривродов, вышли боевые платформы ЭМУ. На их бортах красовались символы Империи, а сверху торчали раструбы "гуманитарных орудий". Не помню, откуда я это помню...

Их стальные конечности уверенно шагали по асфальту.

-- Просьба всем электорам покинуть зону пикета! Повторяю! Всем электорам покинуть зону пикета!

-- Назад! -- крикнул мне Луций, и, схватив меня за плечо, повалил в ближайшие кусты.

-- Оманепадмехум! Оманепадмехум! -- продолжали скандировать люди.

-- Немедленно разойдитесь! -- раздалось из полицейских шагающих машин, которые останавливались, образуя полукруг.

-- Оманепадмехум! -- вдруг от толпы отделился сверкающий шар, который, потрескивая в каплях дождя, полетел в сторону ближайшей машины.

И вдруг, раздался истошный свист -- это включились излучатели "гуманитарных орудий".

Луций, с искажённым лицом, выхватил из сумки наушники, и, нахлобучив их себе на уши, обхватил мою голову своими крупными ладонями.

У меня закружилась голова и в глазах, потемнело. Казалось, что капли дождя, падающие на мою кожу, сверлят её, словно раскалённые иглы.

Люди, стоящие в толпе, начали падать на землю. У некоторых из ушей текла кровь. Они совершали конвульсивные движения, а голографические баннеры начали таять...

Я очнулся в какой-то горячке: мы с Луцием бежали по узким улицам, покрытым мусором и осколками кирпича.

-- Уууууууууууу...

Я пошатнулся, голова пошла кругом, а в глазах стояли красные круги.

-- Хор! Не падай! -- крикнул он.

Я не упал, хотя было скользко, и мои ноги, от осознания, происходящего со мной, чуть не споткнулись, потеряв ритм бега.

-- Луций, какого пениса... -- я закашлялся: холодные капли секли по лицу.

-- Не разговаривай, -- опять крикнул он.

Внезапно, по пути нашего следования, возникла мусорная куча. Обойти её можно было только справа. Вдруг из кучи поднялся человек, одетый в лохмотья. Лицо его было вспухшим, и грязным. Один глаз заплыл бельмом. Он напоминал утопленника...

-- О! Привет! -- крикнул он сиплым голосом, и в его руках появился пистолет.

Луций выставил вперёд локоть, и попытался прикрыть меня своим тяжёлым корпусом.

Утопленник, поднял оружие, и, внезапно, приставив ствол к виску, выстрелил...

Кровавая крошка смешалась с водяной пылью, его серый язык вывалился изо рта, и он опрокинулся навзничь, обратно, в ту же кучу мусора, рядом с перевёрнутыми оцинкованными баками. Багровая лужа смешалась с ручьями на мостовой.

-- Сука, -- сплюнул на асфальт Луций, достаточно бесцеремонно протаскивая меня между кучей, и стеной дома.

Я схватил его за плечо, и согнувшись пополам проблевался на мостовую, чуть не захлебнувшись кислотными парами в носоглотке...

-- Велес! Отставить! -- Луций почти срывался на истерический крик, схватив меня за шею, и толкая вперёд, от чего я чуть не поскользнулся на собственной блевотине, размываемой дождём.

Я выпучил глаза, и глубоко вздохнул.

Мы опять побежали...

Красивые клумбы, грязные подворотни, люди, машины... всё мелькает, слышаться выстрелы...

-- Уууууууууууу... гудит вдалеке белёсый столб...

Я и забыл про него, просто идёт постоянный гул... вой... далёкий тихий и тоскливый... как стиль этой жизни... воют стены домов, воет тротуары и мостовые... воет небо, деревья... ступени... но... так тихонько... где-то там...

Сердце бешено колотится, в глазах темно, в рожу дождь... сука... когда это кончится...

-- Эй... -- задыхаясь, хриплю я, -- Луций, я заёц, так бегать?... Ты...

Луций неожиданно останавливается, рядом с небольшой площадью, прижимая меня правым боком, к силовой установке, над которой висит восьмиугольный рекламный короб.

-- А... и не надо бегать, Велес... -- тяжело произносит он, -- лежи тут, как кал, в подворотне, убейся, чибис...