Знак звезд

Я слегка пожала плечами.

— Прости?

Люк усмехнулся, качая головой, и потянул меня к двери.

— Ты совсем не сожалеешь.

Входная дверь открылась, и появилась Лара, а вокруг нее порхала девочка, которой на вид было около тринадцати.

— Я так рада, что ты смогла прийти с Лукасом, — сказала Лара.

— Спасибо, что пригласили меня. Надеюсь, я не помешала.

Лара притянула меня к себе и быстро обняла.

— Никогда. Теперь ты член семьи.

Эти простые слова вызвали вспышку боли, пробежавшую по груди. Смесь яростного желания и страха.

— Спасибо.

— Это сестра Лукаса, Лили.

Девочка подпрыгнула на цыпочках.

— Это правда, что ты можешь исцелять людей? Что ты спасла жизнь Вону?

— Лил, — предупредил Люк.

Я отмахнулась от него.

— Приятно познакомиться с тобой, Лили. Я могу исцелять своих партнеров по узам. Я не знаю, смогу ли других.

Лили тоскливо вздохнула.

— Это был бы такой классный дар. — Она посмотрела на свою маму. — Как думаешь, какой у меня будет?

Лукас взъерошил волосы сестре.

— Может быть, ты сможешь превращать взрослых мужчин в лягушек.

Она скорчила ему гримасу.

— Отвратительно.

— Давайте зайдем внутрь. Грег как раз вносит последние штрихи в приготовление ужина.

— Слава Богу, — пробормотал Люк.

— Я это слышала, — выпалила в ответ Лара.

Он послал ей застенчивую улыбку.

— У тебя много даров. Приготовление пищи просто не входит в их число.

Лара рассмеялась.

— Мой сын в кое-чем прав.

Грег поднял взгляд от того места, где он ставил на стол тарелку с чем-то похожим на куриный стир-фрай.

— Добро пожаловать, Роуэн.

— Спасибо, что пригласили меня.

— В любое время. Присаживайся. Что будет пить?

— Вода подойдет.

— Она любит диетическую колу, — сказал Лукас отцу.

Лара улыбнулась мне.

— Моя девочка. — Она достала из холодильника две банки и разлила содержимое по стаканам. — Итак, как прошел день? Вы, ребята, ходили на озеро?

Я покраснела, когда вспомнила все события этого дня. К счастью, Лукас нарушил мое неловкое молчание.

— Это было здорово. Думаю, нам всем нужен был перерыв.

Маленькие морщинки беспокойства появились между бровями Лары, когда она поставила наши напитки на стол.

— Вам, ребята, пришлось со многим столкнуться. Слишком много для этого возраста.

Грег сжал плечо жены и опустился на стул во главе стола.

— Он взрослеет.

Ее глаза затуманились.

— Я всегда буду видеть в нем своего ребенка.

— Мам, не плачь, — сказал Лукас с нотками паники в голосе.

Лили закатила глаза и села на стул напротив меня.

— Он терпеть не может, когда она плачет.

Лара замахнулась на дочь салфеткой.

— Не доставляй брату хлопот.

Люк откинулся на спинку стула при виде намека на раздраженную улыбку на губах мамы.

— Она живет для того, чтобы доставлять мне неприятности.

— Братья и сестры, — пробормотал Грег.

Еще одна острая боль пронзила мою грудь. Мы с Лейси постоянно доставляли друг другу неприятности. Всегда пытались превзойти друг друга. Но в девяти случаях из десяти все это было добродушным весельем. Прошло так много времени с тех пор, как я была окружена подобной движухой.

Люк потянулся под столом и взял меня за руку. На этот раз он был осторожен и выпустил лишь струйку энергии. Ровно настолько, чтобы избавить меня от самой сильной боли.

Я теребила салфетку, пока Грег наполнял все наши тарелки.

— Какой была моя биологическая мама? — Я должна была задать этот вопрос прямо сейчас. Я знала, что если буду ждать слишком долго, то совсем потеряю самообладание.

Лара замерла всего на секунду, но быстро пришла в себя.

— Эбби была потрясающей. Невероятный эмпат, но в то же время задира. У нее была слабость к сладостям. Она никогда не обходилась без каких-нибудь конфет. Она была потрясающим другом, и я знаю, что из нее получилась бы потрясающая мать.

Я крепче сжала руку Люка и поняла, что ногтями впилась в его кожу.

— Она хотела детей?

Лара встретилась со мной взглядом через стол.

— Да, Роуэн. Мы часто говорили об этом. Что когда-нибудь мы создадим свои семьи, как назовем наших малышей. Я знаю без тени сомнения, она никогда бы не отказалась от тебя, если бы у нее не было другого выбора.

— 18-

— Еще раз спасибо, что пригласили меня, — сказала я, когда мы с Лукасом остановились у двери в хижину его родителей.

Грег притянул меня к себе, чтобы быстро обнять.

— У тебя безлимитное приглашение.

— Да, если тебе надоест, что Люк и его друзья показывают тебе боевые приемы, я могу это сделать, — вмешалась Лили.

— Я просто могла бы подыграть тебе в этом.

Лукас потянул сестру за конский хвост.

— Ты хочешь сказать, что я плохой учитель?

Лили улыбнулась ему.

— Иногда нам нужна маленькая женская сила.

— Она не ошибается, — сказала я ему.

— Нашла, — крикнула Лара, размахивая чем-то и спеша по коридору. Она протянула мне фотографию, которая была потерта по краям. — У меня есть еще, заходи в любое время, если захочешь посмотреть.

Я посмотрела вниз на изображение. Женщина в кадре была так похожа на меня. Ее волосы были рыжее моих, мои больше склонялись к каштановому, но глаза были такими, словно я смотрелась в зеркало. Та же смесь зеленого и синего. Она обнимала маленькую Лару. Они обе так широко улыбались в камеру. В их глазах была такая жизнь, а также легкий намек на озорство.

— Спасибо. — Мой голос прозвучал хрипло, и Лукас обнял меня одной рукой, когда вдалеке прогремел гром.

— Если ты когда-нибудь захочешь поговорить о ней, я всегда здесь. Заходи в любое время, — сказала Лара.

Я кивнула, прощаясь в последний раз. Но мой взгляд все время возвращался к фотографии. Женщина на ней была незнакомой, но, несомненно, знакомой.

Лукас повел меня по дорожке и обратно в направлении сторожки.

— Она была прекрасна.

Я сглотнула, борясь с жжением, поднимающимся в горле.

— Была. — Я провела большим пальцем по ее лицу. У меня было так много вопросов. Тех, на которые я сомневалась, что когда-нибудь получу ответы.

Лукас молчал, пока мы шли, казалось, чувствуя, что мне нужно время собраться с мыслями. И все же его присутствие было бальзамом на самую сильную боль в моей груди. Он заставил меня чувствовать себя в безопасности, заверил, что я не одинока.

Над головой сверкнула молния, и с раскатом грома небеса разверзлись. Полил дождь вперемешку с градом.

— Черт! — Лукас схватил меня за руку и потащил к зданию.

Пока мы бежали, я сунула фотографию в карман толстовки с капюшоном, надеясь защитить ее от самого сильного дождя. Лукас распахнул дверь, и она с грохотом ударилась о стену здания. Он щелкнул выключателем, но ничего не произошло.

— Должно быть, отключилось электричество. Обычно включается генератор, но не думаю, что складские помещения закрыты.

Мы вошли в помещение, мои глаза медленно привыкали к свету. Там стояли группы столов и стульев, что-то похожее на различные игры на лужайке, и горшки для цветов. Снова прогремел гром, да так громко, что затряслось все здание.

Я вздрогнула, и Лукас притянул меня к себе.

— Тебе холодно?

— Нет. Я никогда не была большой поклонницей подобных штормов.

Он усадил меня на что-то вроде мягкого шезлонга, более чем достаточного для двух человек.

— Обычно грозы не долгие. Она пройдет.

— До тех пор, пока в нас не ударит молния.

Люк усмехнулся.

— Мы в заземленном здании. Мы в безопасности.

— Если ты так говоришь…

Он сжал мою шею сзади.

— Доверься мне.

Я посмотрела ему в глаза.

— Хорошо.

Он скользнул губами по моим.

— Один из лучших подарков, которые ты когда-либо могла мне преподнести. — Он на мгновение замолчал, размышляя. — Сегодняшний вечер был для тебя слишком тяжелым?

Я покачала головой, вытаскивая фотографию. С моим новым зрением-перевертыша я могла четко видеть изображение даже в почти полной темноте.

— Я так много всего хочу знать, но, возможно, у меня никогда не будет такого шанса. Возможно, ее будет невозможно найти. — Я вцепилась рукой в бортик шезлонга. — Или она может быть мертва.

— Иногда я думаю, что неизвестность хуже всего остального.

Я на мгновение задумалась об этом. Потеря Лейси коренным образом изменила что-то внутри меня. Эта боль навсегда оставила свой след во мне. Прочный. И я знала, что никогда не забуду, каково это — любить ее и терять.

Моя биологическая мать была постоянно меняющимся существом. Это было похоже на попытку удержать равновесие на доске для гребли в бурном море. У меня не было твердой почвы, на которой я могла бы стоять.

— Я продолжаю гадать, была ли она такой благородной, удивительной женщиной, как описывала твоя мать? Или она была из тех, у кого был роман с кем-то, с кем не должно, и она избавилась от улик? Хорошая она или плохая? Я хочу знать, куда поместить ее в своих мыслях.

Лукас скользил рукой вверх и вниз по моей спине.

— Вероятно, она где-то посередине.

Я вопросительно посмотрела на него.

— У нас все оттенки серого, Ро. Никто из нас не является ни хорошим, ни плохим. Мы можем немного больше склоняться к темному или светлому, но на самом деле мы прекрасная смесь.

Я провела пальцем по дыре на джинсах Люка.

— Мне кажется более безопасным отнести ее к определенной категории и держать там.

— Может быть, это и безопасно, но ты так много упускаешь. Именно присутствие света и тьмы заставляет нас ценить каждую противоположность. Нам нужен этот баланс, чтобы быть полностью людьми.

— Думаю, если я дам ей это пространство, чтобы быть полностью человеком, мне будет гораздо больнее оттого, что она отдала меня.

Лукас убрал волосы с моего лица.

— Ее обстоятельства не имеют никакого отношения к тому, что ты привлекательна и достойна. Конечно, это больно. Не имеет значения, были ли причины благородными или гнусными. Это все еще причиняет тебе боль. Я хочу, чтобы у тебя были ответы, чтобы ты могла найти свой путь к прощению. Не ради нее, а ради тебя.

Он позволил пальцам пробежаться по моим волосам, успокаивающе поглаживая.

— В том-то и дело, что ты — эмпат. Ты знаешь, что понимание того, откуда берется другой человек, является ключом к свободе. Я могу отпустить так много, потому что понимаю, как мало из этого на самом деле имеет ко мне отношения.

Я снова посмотрела на женщину на фотографии, задаваясь вопросом, могла ли она вообще быть здесь беременна. Я подумала о том, как ей, должно быть, было страшно оставаться одной с этим знанием. Я почувствовала тянущие нити сострадания и изо всех сил попыталась ухватиться за них. Я могла бы проникнуться к ней сочувствием, даже если бы у меня не было ответов на все мои вопросы.

Я посмотрела на Люка.

— Ты делаешь меня лучше, ты знаешь это?

Он провел своими губами по моим.

— Мы делаем друг друга лучше.

Когда наши губы снова встретились, жгучая боль пронзила мое бедро, и я вскрикнула.

— Черт, — пробормотал он, морщась. — Ты в порядке? — Лукас уже избавлял меня от самой сильной боли.

— Что это было?

Он потянулся руками к поясу джинсов, немного оттягивая их вниз. Маленький треугольник, который вчера был всего лишь контуром, теперь был заполнен.

Я откинулась назад, поправляя джинсы так, чтобы видеть свою звезду. Был заполнен еще один конец формы. Я глянула на Люка.

— Это…

Улыбка расплылась по его лицу.

— Мы сблизились.

— 19-

«Ты в порядке?»

«Что случилось?»

«Где ты?»

Как правило, если кто-то обращался из стаи ментально, в сознании раздавался своего рода вежливый стук. Но на этот раз голоса ворвались прямо в комнату. Последний вопрос был задан Воном вполголоса.

«С нами все в порядке», заверил их Лукас.

«Роуэн почувствовала боль, Вон перенял ее».

Я прикусила губу. Должно быть, я случайно выплеснула свою боль через связь стаи в нашу связь. Но это было то, чем я хотела поделиться лично, а не через какую-то странную мозговую связь.

«У нас все в порядке, правда. Мы введем вас в курс дела, когда вернемся в комнату.»

Это был вызов для Вона. Он не мог требовать ответов, но в то же время отказываться быть частью нашей связи. В какой-то момент ему придется уступить.

«Похоже, дождь утихает. Можете вернуться?» — спросил Холден.

«Мы скоро будем там», ответил Люк.

Голос в моем сознании погас. Лукас взял мое лицо в свои ладони.

— Я правда не хочу возвращаться.

Я обвила руками его талию, притягивая нас ближе друг к другу.

— Я тоже.

Он завладел моими губами в поцелуе, который опалил меня до глубины души. Он вложил в него все свои эмоции, и я могла поклясться, что чувствовала, как сильно он меня любит. В мгновение ока я оказалась у него на коленях, нуждаясь в большем количестве этих ощущений.

Лукас руками обхватил меня за зад, притягивая вплотную к его растущей твердости. Я застонала ему в рот от восхитительного трения.

— Люк.

— Черт возьми, Ро, — прошептал он мне в губы. — Ты мне нужна.

— Думаешь, они подождут? — Последнее, чего я хотела, это чтобы кто-то мысленно врывался в наш с Люком первый раз вместе.

Он поморщился.

— Нет, не подождут.

Я нежно прикоснулась своими губами к его.

— Скоро мы найдем время побыть вместе.

Он прикусил мою нижнюю губу.

— Я похищу тебя, если придется.

— Это похищение, если я пойду добровольно?

Люк усмехнулся.

— Думаю, что нет.

Я слезла с его колен, хотя это было последнее, чего я хотела. Он издал страдальческий стон. Я сжала губы, чтобы удержаться от смеха.

— Прости?

Он вскочил на ноги.

— Ты совсем не сожалеешь. — Люк открыл дверь и выглянул наружу. — Похоже, мы готовы идти.

Он протянул руку, и я сжала ее. Лес вокруг нас выглядел еще более зеленым после бури. Будто деревья мгновенно впитали в себя питательные вещества.

Я выстукивала бессмысленный ритм на руке Люка.

— А не будет странно рассказать об этом парням?

Он посмотрел на меня сверху вниз.

— Это хорошо для всей связи, когда соединения начинают укрепляться.

— Но? — спросила я, чувствуя, что он что-то скрывает.

— Могут быть моменты ревности. — Он сжал мою руку. — Ревность, возможно, неподходящее слово. Мы все хотим, чтобы эта связь с тобой…

— Вон нет.

— Страх Вона не хочет этой связи. Все остальное в нем определенно — да.

— Иногда страх может перевесить все остальное.

Лукас потянул меня, заставляя остановиться.

— Мы будет бороться с этим страхом вместе с ним. Имей немного веры. Мы все соберемся вместе, когда нам будет положено.

— Ты действительно в это веришь?

Он наклонился, чтобы коснуться своими губами моих.

— Да. Судьба — более могущественная сила, чем любой из нас.

Мне хотелось бы верить в судьбу и ее великодушную доброту, но я видела, как происходило слишком много плохого.

Люк поднял руку, заправляя мои волосы за ухо и позволяя пальцам перебирать пряди.

— Судьба не означает, что плохие вещи не произойдут. Это просто означает, что через плохое может прийти хорошее.

— Нет худа без добра?

— Вроде того. Я верю, что судьба может придать смысл всему, что происходит в нашей жизни, даже плохому. Она может переставить части, чтобы привести нас к чему-то более прекрасному, чем мы когда-либо могли себе представить.

Я думала обо всей боли прошедшего года. Потеря Лейси. Медленное исчезновение моих родителей. Переезд. Растущая ненависть мамы. Все это привело меня в Кловердейл. К ребятам. Правда состояла в том, что я бы снова испытала всю эту боль, если бы знала, что она приведет меня сюда.

Я наклонилась к Лукасу, прижимаясь своими губами к его. Я вложила всю свою благодарность в этот поцелуй. Я подумала о том, каково это — быть любимой им, и в какой безопасности я чувствовала себя благодаря нашей связи. Когда я отстранилась, его глаза были немного остекленевшими.

— Спасибо тебе, — прошептала я.

— Люблю тебя, Ро.

— Я тоже тебя люблю. — От одного произнесения этих слов у меня закружилась голова.

Люк ухмыльнулся, глядя на меня сверху вниз.

— Нам действительно пора идти, иначе они вышлют поисковую группу.

— Пойдем. — Я потянула его за руку, ведя нас к домику.

Мы шли так быстро, как только могли, не переходя на бег трусцой. Когда мы прибыли, внизу околачивалась горстка людей, но Люк просто помахал мне рукой и потянул к лестнице.

Когда мы поднялись на лестничную площадку, дверь в комнату Холдена распахнулась настежь. Энсон заполнил собой прихожую.

— Что, черт возьми, это было? Мы все это почувствовали.

Люк жестом пригласил его обратно в комнату, и я закрыла дверь, как только мы оказались внутри. Повернувшись, я оглядела пространство.

— Вона нет?

Кин покачал головой.

— Он сказал, что у него дела.

Я пригвоздила Кина пристальным взглядом.

— Он просил тебя передать ему, о чем мы говорили?

Кин кивнул, выглядя немного смущенным.

— Не говори ему, — приказала я.

Холден с удивлением глянул на меня, а остальные ребята замолчали.

— Он не может играть на обеих сторонах этого дела. Оставаться в курсе событий, но не быть частью связи. Он либо в деле, либо выбывает.

Кин прикусил внутреннюю сторону щеки.

— Он вряд ли воспримет это хорошо.

Я фыркнула.

— Я не очень хорошо воспринимаю его игру в «грячо-холодно». — Мои плечи поникли. — Сочувствую ему. Я действительно так думаю. Я не могу себе представить, через что ему пришлось пройти. Но мы должны немного отойти назад. Вон привык, чтобы все было по его, потому что люди боятся идти против него. Пришло время ему усвоить некоторые границы.

— Хороший план, — сказал Холден, оглядывая комнату. — Мы договорились?

Энсон вздернул подбородок.

— Согласен.

Люк кивнул.

— Согласен.

Кин уставился в пол. Тогда я придвинулась к нему, взяв его руки в свои.

— Знаю, это тяжело. Но это для него так же важно, как и для нас.

Кин поднял голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Согласен.

Я прикоснулась своими губами к его, сжимая его руки.

— Спасибо.

— А теперь, кто-нибудь, наконец, скажет нам, что произошло? — скривился Энсон.

Я отпустила руки Кина и отступила назад, в объятия Люка. Он запечатлел поцелуй на моей макушке и улыбнулся группе.

— Мы сблизились.

У Холдена отвисла челюсть.

— Ух ты. Потрясающе.

У Энсона слегка задергалась челюсть.

— Как?

Я взяла Люка за руку, нуждаясь в его спокойном заверении.

— Мы попали под дождь и нырнули в сарай для хранения. Мы просто разговаривали, а потом поцеловались и бум.

— Мы все разговаривали и целовались, — отметил Энсон.

Кин хлопнул его по плечу.

— Ты же знаешь, что это работает не так. Это не какой-то контрольный список, где нужно вычеркивать пункты. Так или иначе, это опускание метафизических стен.

— Мы говорили о моей маме, — тихо сказала я. — За ужином кое-что прояснилось.

На лице Энсона промелькнуло беспокойство.

— Ты в порядке?

— Я в порядке. Но мне нужно было это обдумать. — Я посмотрела на Лукаса. — Люк был рядом со мной.

Холден улыбнулся, и я расслабилась, поняв, насколько это было искренне. Он подошел ко мне и Лукасу, заключив нас обоих в объятия.

— Рад за вас, ребята.

За его жестом последовало еще больше объятий и шлепков по спине. Переживание этих неловких моментов дало мне надежду на наше будущее.

Я широко зевнула, прикрывая рот рукой.

Кин усмехнулся.

— Длинный день?

— Безусловно, и насыщенный событиями.

Холден поцеловал меня в висок.

— Почему бы тебе не приготовиться ко сну? Думаю, нам всем не помешало бы хоть раз лечь пораньше.

Я схватила пижаму и поспешила в ванную, быстро умылась и почистила зубы. К тому времени, когда я вернулась, ребята уже были в постели. Я ухмыльнулась, глядя на всех четверых, втиснувшихся в двуспальную кровать. Обычно ночью кто-нибудь перебирался на надувной матрас, но мне больше всего нравилось, когда мы были все вместе.

Единственное, что могло бы сделать все лучше, — если бы Вон был здесь. Острая боль пронзила мою грудь при этой мысли. Не задумываясь о последствиях, я ворвалась в его сознание.

«Мы скучаем по тебе».

Меня встретила только тишина. Я медленно вышла из его мысленного пространства и забралась на кровать, втиснувшись между Лукасом и Кином. Несмотря на тесноту, я идеально вписалась. В кои-то веки я почувствовала, что принадлежу кому-то другому.

Именно это знание и покой почти мгновенно погрузили меня в сон. Это был такой глубокий отдых, что мне потребовалась минута, чтобы проснуться, когда кто-то постучал в дверь.

— Войдите, — неуверенно произнес Холден.

Я несколько раз моргнула, чтобы глаза привыкли к льющемуся внутрь свету. Мейсон стоял в дверном проеме. Его пристальный взгляд остановился на мне.

— Роуэн. Мы нашли твою маму.

— 20-

Я подскочила в постели.

— Что?

Мейсон вошел в комнату и включил свет.

— Мы нашли Эбигейл.

— Где?

Лукас изогнулся вокруг меня, вливая в меня успокаивающую энергию. Кин взял меня за руку, выводя большим пальцем успокаивающие круги на моей коже.

— Она жила в Новом Орлеане, — ответил Мейсон. — Но сейчас ее сопровождают обратно в лагерь. Она будет здесь через несколько минут.

Холден глянул на часы, а затем прищурено посмотрел на отца.

— Ты знал об этом вчера.

Черты лица Мейсона ожесточились.

— Я знал, что существует вероятность того, что мы нашли ее. Несколько часов назад я получил известие, что они добились успеха и возвращаются.

— Ты должен был сказать нам.

Мейсон издал низкое рычание.

— Не забывай, кто здесь альфа.

Холден изо всех сил старался не отводить взгляда от отца, но в конце концов опустил глаза.

— Роуэн заслуживала знать.

— Я говорю ей сейчас, — процедил он сквозь зубы. — Вам всем нужен был отдых. Чего хорошего принесла бы пара часов беспокойства?

— Что есть, то есть, — вмешалась я. Последнее, что нам было нужно, это чтобы Холден и его отец ссорились до того, как появится моя мама. Я посмотрел на Мейсона. — С ней все в порядке?

Что-то промелькнуло в глазах Мейсона так быстро, что я не смогла определить, что именно.

— Да. Мак сказал, что она не пострадала. — Он помолчал. — Она не в восторге от возвращения в Кловердейл.

Я крепче сжала руку Кина, другой рукой вцепившись в одеяло. Как бы много гнева, обиды и замешательства ни было во мне из-за моей матери, я не хотела, чтобы ей что-то навязывали.

— После того, как мы зададим вопросы, вы отпустите ее, верно?

Взгляд Мейсона едва заметно переместился в сторону.

— Зависит от ее ответов.

Я сжала челюсти и заскрежетала зубами.

Кин сжал мою руку.

— Давайте одеваться.

Энсон выбрался из постели, глядя на Мейсона.

— Мы встретимся с тобой внизу.

Это была не такая уж тонкая просьба уйти.

Мускул на щеке Мейсона дрогнул. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но когда его взгляд остановился на мне, он закрыл его.

— Поторопитесь, — вот и все, что он сказал, поворачиваясь, чтобы выйти из комнаты.

— Черт, — пробормотал Энсон, проводя рукой по лицу.

— Ты в порядке, Ро? — спросил Кин.

— Не знаю. — Я немного оцепенела.

Холден передвинулся так, чтобы оказаться лицом ко мне.

— Мне так жаль. Он должен был сказать тебе, как только у него появилась зацепка. Не могу поверить, что он этого не сделал.

— Все в порядке. — Это было не так. У меня должно было быть время морально подготовиться к этому. Вместо этого меня бросили прямо в огонь. Но мы ничего не могли сделать, чтобы изменить это.

— Это не так, — проворчал Энсон.

— Ребята, — сказал Люк. — Вы не помогаете. Сделайте шаг назад.

Я уткнулась носом в его шею. Теплое гудение перетекало от него в меня.

— Спасибо.

— Нам нужно одеться, — тихо сказал он.

Мы должны были, но в тот момент я не хотела двигаться. Я заставила себя оттолкнуться от его груди и отодвинуться к краю кровати. Я схватила одежду из сумки и нырнула в ванную. Я натянула их и быстро почистила зубы. К тому времени, как я вышла, все ребята были одеты.

Энсон притянул меня к себе.

— Мы с тобой. Ты не одна.

Кин взглянул в нашу сторону, переминаясь с ноги на ногу.

— Вон знает, что что-то не так. Часть твоего беспокойства просочилась наружу по каналу связи со стаей.

Я на мгновение замолчала, копаясь в своих мыслях. Я чувствовала его энергию, такую волчью. Казалось, он расхаживает вперед-назад, скребя лапами землю. Я открыла мысли для него и остальных ребят.

«Если хочешь знать, что происходит, приходи в сторожку».

В ответ раздалось рычание, но не более того. Я не была уверена, что это значило, но мне надоело давать Вону то, что он хотел, пока он держался на расстоянии вытянутой руки.

Холден запустил руку мне в волосы и сжал затылок.

— Молодец.

Я одарила его неуверенной улыбкой.

— Стараюсь.

— Думаю, со временем это сработает.

Телефон Кина издал звуковой сигнал. Он посмотрел вниз на экран, а затем на нас.

— Внедорожник только что проехал через ворота.

Мой желудок скрутило. Это было она. Теперь пути назад нет.

Лукас положил руку мне на плечо.

— Мы с тобой.

— Знаю. Не думаю, что смогла бы сделать это без вас.

Энсон поцеловал меня в висок.

— Хорошо, что тебе не нужно этого делать и никогда не придется.

Я глубоко вздохнула и пошла открывать дверь. Когда мы высыпали в коридор, ребята окружили меня. Это было то же самое формирование, которое делало нас похожими на президента и Секретную службу.

Я накручивала нити браслета на палец, пока мы спускались по лестнице. Мейсон ждал нас вместе с Коби. Коби сердито посмотрела в мою сторону, будто я была причиной всех ее проблем.

Холден издал низкое рычание, и Коби отвела взгляд.

Мой слух уловил звук шин по гравию. Двигатель замолчал, хлопнули дверцы. На лестнице послышались шаги, а затем открылась одна из огромных дверей.

Женщина, открывшая дверь, была смутно знакомой, будто я раньше ее видела в этом районе. Когда она отступила в сторону, то увидела женщину в окружении двух массивных мужчин. Они выглядели так, словно могли бы быть бойцами ММА.

Женщина, стоявшая между ними, заставила меня резко втянуть воздух. Ее рыжеватые волосы были в беспорядке, одежда измята. Ее глаза были широко раскрыты, взгляд метался по всей комнате. Когда она посмотрела на Мейсона, то, спотыкаясь, отступила на несколько шагов.

Он нахмурился, глядя на нее.

— Мы не причиним тебе вреда, Эбигейл.

— Я-я-я не могу быть здесь. Он найдет меня.

Мейсон шагнул вперед.

— Кто тебя найдет?

Она резко закрыла рот, ее взгляд обежал комнату. Когда она увидела меня, то замерла.

— Нет, нет, нет. Предполагалось, что ты в безопасности.

Паника, сквозившая в ее голосе, разрывала мне сердце.

— Я в безопасности.

Она бросилась вперед.

— Это не так. Ты должна уйти. Убраться подальше.

Холден и Энсон встали передо мной как раз перед тем, как она добралась до нас.

Эбигейл отступила на несколько шагов.

— Нет, — прошептала она.

Задняя дверь хлопнула, когда Вон шагнул к нам, направляясь в мою сторону.

Взгляд Эбигейл перескакивал с одного парня на другого, прежде чем, наконец, остановился на мне.

— Что ты наделала?

— 21-

Мое сердце бешено колотилось в груди. Оно билось так сильно, что все тело дрожало.

— Я ничего не сделала.

— Я чувствую связь, — низко прорычала Эбигейл. — Нам нужно уходить сейчас же. Возможно, еще есть надежда. — Она рванула вперед, но Энсон и Холден преградили ей путь. — Пустите меня.

— Нет, — сказал Холден.

Глаза Эбигейл вспыхнули.

— Если она тебе хоть немного небезразлична, ты позволишь мне увезти ее подальше отсюда и не последуешь за мной. Но тебе все равно. Ты хочешь ее просто из-за ее силы. — Она толкнула его в грудь. — Пропусти меня.

— Прекрати, — рявкнула я на нее. — Не трогай его.

Взгляд Эбигейл метнулся ко мне, выражение ее лица смягчилось.

— Ты понятия не имеешь, во что ввязалась. Я все объясню, но нам нужно уходить.

— Я никуда с тобой не пойду. — Как бы сильно я ни хотела получить эти ответы, я не брошу ребят. Я не позволю ей взять меня с собой в какое-то дикое путешествие-побег.

— Я отказалась от всего ради тебя. Просто чтобы обезопасить тебя. Ты не понимаешь. — Ее взгляд снова забегал по комнате, едва задержавшись на одном человеке, прежде чем перейти к следующему. — Он уже знает. Он придет сюда. Мы должны уходить.

Она атаковала Энсона и Холдена так, словно была полузащитником.

— Черт возьми, — пробормотал Энсон, пытаясь оттолкнуть ее.

Эбигейл потеряла самообладание, крича и брыкаясь.

— Отдайте мне мою дочь! Он убьет нас всех!

— Черт. Она только что укусила меня. — Рука Энсона потянулась к щеке, когда Вон рванул вперед, отталкивая Эбигейл назад.

Ее сопротивление только усилилось. Мейсон и Коби взяли ее за руки, но она билась и брыкалась, крича о нем.

— Уберите ее отсюда, — рявкнул Холден Энсону, когда Лукас и Кин встали передо мной, чтобы прикрыть меня.

— Я не хочу уходить.

Крик Эбигейл стал громче, превратившись в бессмысленную мешанину слов.

Энсон обнял меня за плечи, мягко, но твердо направляя к двери.

— Если ты будешь рядом, только усилит ее истерику.

Я оглянулась через плечо, когда он подтолкнул меня к задней веранду. Эбигейл больше не выглядела как человек. Она представляла собой спираль из конечностей и волос.

Слезы обожгли мне горло, и я заставила себя отвести взгляд. Весь мир расплылся вокруг меня, когда Энсон вывел меня наружу. Я едва успевала оглядываться по сторонам, пока Энсон не открыл дверь в маленькую хижину. Он втащил меня внутрь, усадив на маленький диванчик в открытой гостиной.

Я двигалась как робот, опускаясь на подушки и разглядывая грубые деревянные стены. Что только что произошло? Образы и слова промелькнули в моем сознании. «Что ты наделала?»

Рыдание вырвалось из моего горла. В мгновение ока Энсон посадил меня к себе на колени, сжав в объятиях. Слезы хлынули жестокими волнами. Я сильно затрясся, но Энсон просто держал меня.

— Выпусти это, Ро. Ты должна выпустить это наружу.

И я выпустила. Я оплакивала все, что было потеряно. Все раны, нанесенные за прошедший год. Женщину, чей разум был явно сломан. Мать, которой у меня никогда не было.

Я позволяла слезам течь до тех пор, пока во мне ничего не осталось. Когда они замедлились, Энсон встал, отнес меня к кровати и уложил на нее. Он обвился вокруг меня, большим пальцем поглаживал мою шею.

— Я здесь. Ты не одинока.

— Знаю, — хрипло прошептала я.

Мы лежали в тишине. Я не знала, как долго, но Энсон ни разу не отпустил меня.

Я еще глубже зарылась в его объятия.

— Она такая сломленная.

— Это может объяснить многие ее действия.

Что, если этот слом начался, когда она была беременна мной? Я вспомнила, как читала на занятиях по психологии о распространенности психических заболеваний, начинающихся во время беременности. Что, если все это было просто плодом ее воображения? Что, если где-то был отец, который был бы рад видеть меня в своей жизни? Или, может быть, она была права, и кто-то охотился за нами обеими.

Я сжала руками футболку Энсона.

— Как мы когда-нибудь узнаем правду?

— Со временем. Нам нужно дать ей время успокоиться.

Мне хотелось верить, что это правда.

— Возможно, она зашла слишком далеко.

Он пробежался пальцами по изгибам моего позвоночника, будто играл на музыкальном инструменте.

— Мне жаль, Ро. Знаю, ты хотела получить эти ответы сегодня.

— А что, если все это было напрасной тратой времени? Что она забрала меня без всякой причины. Бросила меня, когда в этом не было необходимости.

Энсон отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Знаю, это больно. Но это также сделало тебя тем удивительным человеком, которым ты являешься.

Я подняла руку, погладив пальцами его грубую линию подбородка. Энсон знал, что такое боль, лучше, чем кто-либо другой.

— Ты когда-нибудь встречался со своим биологическим отцом?

Она задвигал челюстями вперед-назад, прежде чем ответил.

— Один раз. Я нанял частного детектива, чтобы он выследил его. Он жил в Айдахо.

— И что?

— Он сказал мне, что не хочет иметь со мной ничего общего. Что это был просто роман, и у него не было ни времени, ни денег на ребенка.

Моя рука замерла.

— Мне так жаль.

— А мне нет. В моей жизни обойдусь и без него.

Я провела рукой по его гудящей голове, его волосы щекотали мою ладонь.

— Он упускает самый удивительный подарок, который ему когда-либо могли сделать.

Энсон с трудом сглотнул, его глаза остекленели.

— Это правда, — настаивала я. — Ты невероятен. Яростно защищаешь людей, которые тебе небезразличны. Ты заставляешь меня смеяться до тех пор, пока у меня не заболит живот. И есть в тебе доброта, которую ты пытаешься спрятать подальше. Ты знаешь, когда я нуждаюсь в тебе, и ты всегда рядом. Это величайший дар из всех. Ты остаешься, как бы тяжело ни было.

Моя рука скользнула по голове Энсона, вниз по шее и спине.

— Вы об этом говорили, не так ли? Ты остаешься, потому что знаешь, как это больно, когда кто-то, кто тебе дорог, уходит.

Глаза Энсона полыхнули тем же темно-зеленым жаром.

— Я люблю тебя, Ро. Ты увидела мою душу с того первого разговора. Это подарок, за который я никогда не смогу отплатить.

Тепло затопило меня. Наша связь была укреплена некоторыми из наших самых тяжелых переживаний, и это означало, что я никогда не могла желать, чтобы эти трудности исчезли.

— Я люблю тебя больше, чем могу выразить словами.

Энсон придвинулся, чтобы сократить расстояние, но прежде чем его губы встретились с моими, я дернулась. Теперь уже знакомая боль вспыхнула в моем бедре, и я перевела взгляд на него.

— Энсон.

Улыбка расплылась по его лицу.

— Ты моя.

Мои губы дрогнули.

— Это работает в обоих направлениях, понимаешь? Ты тоже мой.

Его губы накрыли мои в обжигающем поцелуе.

— Я принадлежу тебе. Всегда.

— 22-

В этом поцелуе было так много всего. Желание, боль, надежда, страх, любовь. Мы потерялись в потоке эмоций, сплетении языков и блуждающих руках.

Но мне нужно было нечто большее. Мне было нужно все.

— Энсон, — выдохнула я.

Его глаза стали расплавленно-зелеными, когда он посмотрел на меня сверху вниз.

— Что тебе нужно?

Ответ был прост.

— Ты.

От ухмылки, расплывшейся по его лицу, у меня перехватило дыхание.

— Я у тебя есть.

Он стянул рубашку через голову, сбросив ее на пол. Затем его руки оказались на моей майке. Костяшки его пальцев задели мои бока, когда он стягивал ее, посылая восхитительные мурашки пробегать по коже.

Энсон улыбнулся, когда окинул меня взглядом.

— Без лифчика?

Я прикусила губу.

— Я торопилась.

Он издал негромкое рычание и наклонился, беря мой сосок в рот. Я чуть не свалилась с кровати. М опустила руки на его голову, слегка царапая ногтями кожу.

Энсон потянул меня за штаны. Я приподняла бедра, когда он дернул за ткань, и потянулась пальцами к пуговице на его джинсах, возясь с ней. Он отпустил мой сосок, но не раньше, чем слегка прикусил его, что вызвало толчок прямо у меня между ног.

Энсон встал, стягивая джинсы и боксеры. Когда он высвободился, у меня отвисла челюсть. Было ли странно называть пенис красивым? Потому что именно этот термин пришел мне на ум.

— Если ты продолжишь так на меня смотреть, и я сейчас взорвусь.

— Ты красивый.

Он приподнял бровь.

— Красивый?

Я покраснела.

— Мне нравится смотреть на тебя.

При этих словах он набросился, стягивая с меня нижнее белье и бросая его на пол. Он схватил меня за ноги и подтащил к краю кровати. Он закинул мои ноги себе на плечи, а затем его рот оказался на мне.

Не было никакого нежного исследования, это был чистый голод. Его язык проник в меня. Я сжала руки в кулаки под одеялом, когда он приблизил свой рот к моему клитору. Он коснулся крошечного комочка нервов кончиком языка, когда его пальцы нашли мой вход.

Я издала стон, когда он сунул пальцы внутрь. Он гладил и посасывал, доводя мои нервные окончания до исступления, от которого я никогда не оправлюсь. Он промурлыкал вокруг моего клитора, а затем надавил вниз своим языком.

Я чуть не разорвалась на части и вцепилась руками в его плечи.

— Хочу тебя.

Он посмотрел мне в глаза.

— Уверена, что готова?

Я кивнула, и он переместился.

— Подожди, — сказала я. — Презерватив.

Он улыбнулся.

— Перевертыши не болеют подобными болезнями, и я бы учуял, если бы ты была фертильной.

Мои глаза расширились.

— Серьезно?

Энсон кивнул.

— Нас сводит с ума, когда это произойдет. С волками-оборотнями это происходит только раз в три месяца. — Его взгляд разгорелся, когда он скользнул по моему телу, полностью обнаженному для него. — Можно?

В тот момент я ничего так сильно не хотела на свете.

— Да.

Он переместился в мгновение ока, нависая надо мной и утыкаясь в мой вход. Энсон не отвел взгляда, когда вошел внутрь, и я резко втянула воздух, когда он устроился во мне. Там был намек на боль и такая полнота.

Он завладел моими губами в медленном поцелуе, прижимаясь своим лбом к моему.

— Ты в порядке?

Я кивнула, качнув бедрами навстречу ему в пробном движении, и он застонал.

— Ты чувствуешься прекрасно. — С этими словами он начал двигаться. Сначала медленно, а затем быстрее, глубже.

Я чувствовала его повсюду. Будто Энсон запечатлевал себя в каждой клеточке моего тела. Я выгибалась навстречу ему, встречая его каждым движением.

Я впилась пальцами в его плечи, ногтями в кожу. У меня было жгучее желание отметить, заявить права.

Энсон зарычал, проникая невероятно глубже. Он задел какую-то точку внутри меня, и свет заплясал у меня перед глазами. Мои ноги дрожали, когда все внутри меня вибрировало.

— Смотри на меня, — приказал он. — Мне нужно увидеть, как ты кончаешь.

Я заставила себя открыть глаза, встретившись взглядом с этими великолепными зелеными глазами.

— Люблю тебя, — выдохнула я.

Эти слова вывели его из себя. Энсон входил в меня дикими толчками. Один за другим. Но мы ни разу не теряли прерывали зрительного контакта. Когда его большой палец нашел мой клитор и надавил, я содрогнулась.

Мир вокруг меня раскололся на миллион маленьких кусочков, но я ни на мгновение не отводила взгляда. Они были полны всего, что мне когда-либо нужно было увидеть. Так много любви и принятия. Желание и почтение. Я хотела помнить это вечно.

Энсон глубоко вошел в меня, когда мои ноги обхватили его, прижимая к себе. Он уронил голову на матрас, дыхание стало тяжелым.

— Это было…

— Невероятно?

— «Невероятно» — недостаточное слово. Я искал подходящее, но не думаю, что оно есть.

Я не смогла сдержать смешок. Энсон застонал.

— Не делай этого. Ты убьешь меня.

Я замерла, сжав губы, чтобы удержаться от смеха.

Он медленно вышел из меня. Я вздрогнула, как и он, мгновенно ощутив потерю.

Энсон проследил за этим движением.

— Ты в порядке? Это было слишком?

Я протянула руку, потянула его к себе и коснулась своими губами его губ.

— Это было идеально.

Его пальцы прошлись по тому месту на моей шее, которым он всегда был так очарован.

— Так и было. Более совершенно, чем я когда-либо мог себе представить.

В моем сознании ощущалось давление, которое, как я знала, ощущалось и в сознании Энсона. Я открыла невидимую дверь, и голос Холдена наполнил мою голову.

«Вы, ребята, должны вернуться. Мой отец хочет поговорить».

Это было как ведро ледяной воды на мою разгоряченную кожу. Энсон перевернул нас, притягивая меня к себе на грудь и обхватывая руками.

«Будем через тридцать минут».

Холден на мгновение замолчал.

«Хорошо».

Я была уверена, что он почувствовал зарождающуюся связь, и я не могла не задуматься, не странно ли ему было знать, что мы с Энсоном, скорее всего, сейчас близки.

Энсон губами коснулся моего виска.

— Все будет хорошо.

Образ мамы промелькнул у меня в голове. Ее ярость и истерика.

— Надеюсь, что ты прав.

Энсон поднял меня на руки и встал.

— Давай приведем себя в порядок.

Он отнес меня в душ и включил воду. То, как он мыл меня, было таким нежным, что у меня чуть не навернулись слезы на глаза. И я знала, что бы ни случилось на нашем пути, меня любили безмерно.

— 23-

Энсон обнял меня за плечи, когда мы шли обратно к сторожке. Я еще глубже прижалась к нему, ища утешения, на которое привыкла полагаться. Он поцеловал меня в макушку и крепче прижал к себе.

— Несмотря ни на что, мы с этим разберемся.

Я кивнула ему. Хотела бы я такой уверенности. Доверия и веры в то, что в конце концов все получится. Я должна была ухватиться за те проблески, которые показал мне Энсон.

Когда мы спустились по лестнице на заднюю веранду, двери открылись, и Мейсон с ребятами высыпали наружу. Они мгновенно сосредоточились на нас. Ноздри Холдена раздулись, а руки сжались в кулаки. Он на мгновение закрыл глаза, казалось, изо всех сил стараясь взять себя в руки. Лукас положил руку ему на плечо, крепко сжал и что-то прошептал на ухо. Он слегка кивнул.

Кин прочистил горло.

— Итак, полагаю, вы, ребята, сблизились.

Я переключила внимание на свои шлепанцы. Я не могла избавиться от чувства, что сделала что-то не так. Энсон издал рычание, обращенное к группе.

— Не будьте придурками. Это последнее, что сейчас нужно Ро.

Я почувствовала жар, исходящий с одного определенного направления, и подняла голову, оказавшись лицом к лицу с ледяными голубыми глазами и едва заметным шрамом. Я ожидала увидеть гнев или что-то вроде хмурого выражения на лице Вона. Вместо этого была тоска. Она была такой сильной, что я чуть не отступила на шаг назад.

Он быстро водрузил свою пустую маску на место.

— Если это то, чего вы оба хотите. Рад за вас.

Это была попытка Вона заключить мир, даже если она была немного грубой по краям.

— Спасибо, — прошептала я.

Кин подошел к нам, хлопнул Энсона по плечу и быстро поцеловал меня.

— Рад за тебя. Правда.

— Спасибо, чувак, — сказал Энсон.

Холден медленно двинулся к нам, Люк тащился позади. Он притянул меня к себе, и его рука скользнула мне под волосы, сжимая затылок.

— Только потому, что это тяжело, не значит, что я не рад за тебя. Я хочу, чтобы ты сблизилась со всеми нами. Я могу чувствовать обе эти вещи одновременно.

Я расслабилась в его объятиях, позволяя его прикосновениям успокоить мои наихудшие нервы.

— Мне жаль, что это тяжело.

— Ничто стоящее никогда не дается легко.

Я догадалась, что в этом он был прав. Я приблизила свое лицо к его, убирая золотистые пряди с его лба. У меня не было подходящих слов для утешения или ободрения. Вместо этого я сократила расстояние между нами, вложив в поцелуй все, что не могла сказать.

Когда я отстранилась, глаза Холдена были немного ошеломленными. Он наклонился, дразня губами мочку моего уха.

— Ты всегда знаешь, что мне нужно.

Я хотела, чтобы это было правдой. Хотела дать каждому из моих ребят именно то, что им было нужно, когда им это было нужно. Но я боялась, что в какой-то момент уроню мяч хотя бы с одним из них.

Лукас придвинулся ближе, целуя меня в висок.

— Ты отлично справляешься.

Я фыркнула.

— Почему ты всегда должен читать мысли?

Холден усмехнулся, отпуская меня.

— Через некоторое время это действительно начинает раздражать.

Люк послал ему насмешливый взгляд.

— Это невежливо.

Энсон сжал мои плечи.

— Это правда.

Мое внимание переключилось на Вона. Он завис снаружи, заглядывая внутрь. Это разбило мне сердце, но я не смогла сделать такой шаг ради него. Все, что я могла сделать, это дать ему понять, что дверь всегда открыта.

Мейсон прочистил горло.

— Поздравляю.

Мое лицо приобрело оттенок помидора.

— Спасибо.

Энсон тихо рассмеялся и обнял меня одной рукой.

— Тебе не из-за чего смущаться, Ро.

— Тебе легко говорить, — проворчала я.

Выражение лица Мейсона стало более серьезным.

— Нам нужно поговорить об Эбби.

Свинцовая тяжесть поселилась у меня в животе.

— Она внутри?

Все вокруг меня замолчали. Мейсон прислонился к перилам террасы, на мгновение посмотрев на лес, прежде чем вернуться ко мне.

— Нам пришлось дать ей успокоительное. Она начала меняться…

— Что? — рявкнул Энсон.

Мейсон крепче вцепился в перила.

— Это все могло закончиться очень плохо.

Я оглядела группу в поисках какого-нибудь объяснения.

Холден бросил на меня сочувственный взгляд.

— Волчица в ее состоянии может одичать. Возможно, она никогда не сможет обратиться обратно.

— И она, вероятно, убила бы нескольких из нас в своем стремлении освободиться, — пробормотал Вон.

Я резко повернула голову в его сторону. Я знала, что волк Вона временами мог становиться диким. Тот факт, что он нес на себе такой вес, разрывал меня на части. Я двинулась в его направлении, не заботясь о том, что он, скорее всего, оттолкнет меня. Я обхватила его руками за талию и прижалась лицом к его груди.

— Мне жаль.

— Здесь не о чем сожалеть, — процедил он сквозь зубы.

— Мне жаль, что ты носишь это в себе.

Он замолчал, застыв на месте. Меня убивало то, что он так привык к тому, что люди отступали от него, когда сталкивались с его сломанным миром. Я запечатлела поцелуй на его груди.

— Ты не одинок.

Его мышцы напряглись еще больше, но он больше не сказал ни слова. Он также не оттолкнул меня. Вместо этого я проскользнула под руку Вона и осталась рядом с ним, повернувшись лицом к Мейсону. Мой волк вздохнул от этого прикосновения. Она скучала по нему, по своей паре. Даже по малейшему прикосновению. Напряжение в груди, которого я даже не осознавала, ослабло.

Желудок сжался, когда я встретила напряженное выражение лица Мейсона. Паника лизнула мои внутренности.

— Ей сделали больно?

— Нет, ничего подобного, — поспешил сказать он, когда черты его лица разгладились. — Нам пришлось отправить ее в больницу.

Я несколько раз моргнула. Каковы были шансы, что обеим моим матерям в конечном итоге понадобится такая медицинская помощь? И, в некотором роде, оба инцидента произошли по моей вине.

— Не смей брать это на себя, — приказал Вон.

— Если бы не я, ни одна из моих мам не была бы там, где они сейчас.

Кин двинулся вперед, стараясь встретиться со мной взглядом.

— Они больны. Болезнь всегда была рядом. Обстоятельства, не зависящие от тебя, — вот что вывело их на поверхность.

— Он прав, — сказал Мейсон. — Ничего из этого не зависит от тебя. Что сейчас важно, так это то, что мы обеспечим Эбби необходимый уход.

— Она вообще может находиться в обычной больнице? — Я не могла себе этого представить, если был шанс, что она изменится.

— Она находится в специальном учреждении для сверхъестественных существ. Они могут дать ей лекарство, которое не позволит ей перекинуться, — объяснил Мейсон.

Я теснее прижалась к Вону.

— Они могут ей помочь?

— Они сделают все, что в их силах.

— Могу я пойти повидаться с ней?

— Уверен, что через пару недель сможешь. Может быть, если со временем она увидит, что ты в безопасности и здорова, это поможет процессу ее выздоровления.

Боже, я надеялась, что он был прав. Я не хотела терять и ее тоже. Она никогда по-настоящему не была моей, и все же мысль о том, что она никогда не придет в себя, никогда не даст мне ответов, которые я искала, была невыносимой. — Она тебе ничего не говорила?

Лукас покачал головой.

— Ничего полезного. Я пытался уловить ее эмоции, но они были настолько перемешаны, что я не смог разобрать ничего, кроме паники и страха.

— Ненавижу, что она так напугана.

Вон крепче прижал меня к себе, а остальные парни придвинулись ко мне поближе.

— Врачи помогут с этим, — заверил меня Холден.

Мейсон замер, его взгляд стал жестким.

Взгляд Холдена мгновенно метнулся к отцу.

— Что не так?

— Совет. Они здесь.

— 24-

— Я думал, им потребуются дни, чтобы разработать планы, — сказал Холден, подходя ближе ко мне, занимая оборонительную позицию.

Мейсон поджал губы.

— По-видимому, здесь находится только Четверка. Они решили, что не хотят ждать остальных членов совета.

— Или сообщить, что они прибудут раньше намеченного срока, — пробормотал Вон.

Лукас посмотрел через сторожку на парадные двери.

— Они хотели сбить нас с толку. Убедиться, что мы не готовы. У них никогда не было никаких планов приглашать весь совет.

— Люк, тебе нужно открыться для них. Посмотрим, что ты сможешь найти, — сказал Мейсон.

Лукас кивнул.

— Сомневаюсь, что я многое пойму. Они слишком хороши в экранировании.

— Экранирование? — спросила я, глядя на Кина. — Как твой дар?

Кин покачал головой.

— Не совсем. Я могу защитить себя от физических и психических атак. Совет стар и могущественен, и со временем они научились ограждать свои умы от зондирования. С ними также будет охранник, который сможет защититься от психических и физических атак.

— Сколько им лет? — спросила я.

— Всем им больше двухсот лет, — ответил Мейсон.

Я выпучила глаза.

Мейсон усмехнулся.

— Волки-оборотни живут очень долго.

Я переключила свое внимание на остальную часть группы.

— Вы, ребята, упускаете кое-какую важную информацию во всей этой истории с перевертышами.

Энсон замаскировал свой смех кашлем.

— Прости.

Юмор не дошел до Холдена. Он по-прежнему был сосредоточен на отце.

— Что нам делать?

— Чего не делать, так это не выглядеть так, будто готовитесь к нападению. — Он указал на стойку Холдена. — Нам нужно притвориться, что у Роуэн просто обычный целительский дар.

Холден расправил плечи, заставляя себя расслабиться.

— Для нас типично защищать свою пару.

— До определенного уровня, да. Выглядеть так, будто ты вот-вот готов оторвать одному из них голову, — это нечто большее, чем просто защита.

Холден отвернулся, уставившись в лес.

— Давайте войдем внутрь, чтобы поприветствовать их, — проинструктировал Мейсон. — Роуэн, не встречайся ни с кем из них взглядом дольше, чем на три секунды. Пожми им руки, но прекрати контакт как можно быстрее. Надеюсь, все вы вместе поможете им разобраться в Роуэн.

— Они смогут ощутить мои силы?

— Не твои конкретные дары, а уровень силы. Тот факт, что ты состоишь в паре с пятью доминирующими волками, затруднит им понимание того, в чем заключается твоя сила и что принадлежит твоим партнерам по узам.

— Ты не обязана этого делать, — тихо сказал Вон. — Мы все еще можем бежать.

Кин хлопнул брата по спине.

— Ты знаешь, для этого уже слишком поздно.

— Мне это не нравится.

Энсон сжал его другое плечо.

— Никому из нас.

Удивление зажглось в глазах Вона при этом контакте. Шок от того, что кто-то, кроме брата и меня, прикоснулся к нему. Я могла бы поцеловать Энсона прямо тогда.

— Со мной все будет в порядке. — Я вложила в голос как можно больше уверенности.

Вон хмуро посмотрел в мою сторону. Это было странно успокаивающе, этот маленький кусочек нормальности среди всего безумия, кружащегося вокруг нас.

Мейсон распахнул одну из задних дверей, и мы все гуськом вошли в сторожку. Коби поспешила в комнату.

— Я только что услышала. Что нужно? — В моем направлении не было злого взгляда, а было простое желание помочь. Я догадалась, что, как бы сильно Коби меня ни недолюбливала, мы были едины против совета.

Мейсон двинулся вперед группы.

— Люди уже готовят гостевые хижины к их приезду. А сейчас мы поприветствуем наших гостей.

Коби кивнула в знак согласия, прочитав между строк все, что Мейсону нужно было сообщить. Она взглянула в мою сторону.

— Смотри на нос, а не в глаза. Это не даст им запугать тебя или подставить подножку.

У меня отвисла челюсть от ее искренней услужливости. Я быстро захлопнула рот.

— Спасибо.

Она не ответила, просто повернулась лицом к парадным дверям. Я стояла позади нее и Мейсона, с одной стороны от меня стояли Холден и Кин, а с другой — Вон, Энсон и Лукас. Пока я разглядывала парней вокруг себя, мои нервы были на пределе. Я сделаю все, что угодно, для любого из них, и знала, что они сделают то же самое для меня. Я просто надеялась, что до этого не дойдет.

Передние двери распахнулись, их держали два знакомых волка.

Мужчина, которого я не узнала, шагнул вперед в сопровождении двух массивных перевертышей, которые, должно быть, были его охранниками. Его волосы были седыми, а кожа — золотистой и загорелой. Ростом он был по меньшей мере шесть футов пять дюймов (195.58 см), и это только усиливалось из-за акульей ухмылки, растянувшей его лицо.

— Мейсон. Это вполне приветствие. Нас сопровождало не меньше дюжины волков, и подозреваю, что еще больше скрывалось в лесу.

Мужчина явно пришел в восторг от того, что Мейсон рассматривал его как угрозу. Моя неприязнь к нему была мгновенной, будто я попробовала что-то отвратительное.

Мейсон едва заметно наклонил голову.

— Не каждый день Четверка удостаивает нас своим присутствием, Грегор.

— Думаю, это достаточно верно. — Мужчина протянул Мейсону руку.

Мейсон сделал именно то, что он велел мне сделать — быстро пожал, а затем ослабил хватку.

Следующей вперед выступила женщина, за ней следовали еще два охранника, их взгляды метались по комнате. Я бы никогда не подумала «перевертыш», глядя на нее. Она была одета в облегающее платье и туфли на заоблачно высоких каблуках. Она оглядела комнату, наморщив нос.

— Как по-деревенски.

Вперед выступил еще один мужчина с сединой на висках и озорной улыбкой на лице.

— Послушай, Цинна, не все предпочитают бетонные джунгли. — Трое его охранников держались плотным строем за его спиной.

Она фыркнула.

— Нет ничего лучше бега в Центральном парке при полной луне.

— Мне просто придется поверить тебе на слово, — мужчина протянул руку. — Рад тебя видеть, Мейсон. Спасибо, что пригласил нас.

Мейсон принял быстрое пожатие и опустил голову.

— Калеб. Мы были бы более подготовлены, если бы нас предупредили заранее.

— Если ты настоящий альфа, тебя не нужно предупреждать. Ты всегда должен быть готов. — Четвертый и последний член Четверки вошел, опираясь на трость. Его белоснежные волосы блеснули на свету, когда он повернулся и свирепо посмотрел в сторону Мейсона.

Движение, которое Мейсон сделал головой, на этот раз было глубже, более благоговейным.

— Иван.

Иван не стал утруждать себя рукопожатием, он просто двинулся в мою сторону, прищурено вглядываясь в мое лицо.

— Ты. Что ты скрываешь?

— 25-

Я напряглась, руки стали влажными. Ребята придвинулись поближе, и Иван не пропустил это действо. Он приподнял одну бровь.

— Я задал вам вопрос, юная леди.

Я с трудом сглотнула, используя совет Коби, и глядя ему в нос, а не в глаза.

— Я не скрываю ничего из того, что мне известно.

Иван хрюкнул.

— Это мы еще посмотрим.

Он протянул мне руку. Я мгновение смотрела на нее, прежде чем вложить свою. Глаза Ивана вспыхнули, но он продолжал держать. Я поспешила отдернуть руку, пока он изучал меня с задумчивым выражением лица.

— Очень интересно.

Его реакция заставила женщину шагнуть вперед, протягивая свою идеально наманикюренную руку.

— Я Цинна.

— Роуэн, — сказала я, слегка наклонив голову.

Ее пожатие было недолгим, но в выражении ее лица была настороженность, когда она отпустила меня. Она взглянула на Ивана.

— Этому должно быть какое-то объяснение.

Следующим выступил Калеб.

— Приятно познакомиться с тобой, Роуэн. Я Калеб. — Выражение его лица не было ни теплым, ни холодным, но в нем было нечто оценивающее, что я с трудом сдержалась, чтобы не съежиться.

— Мне тоже. — Я неохотно протянула руку.

Калеб взял ее, и на мгновение у него отвисла челюсть. Он быстро прикрыл ее, отпустив мою руку и отступив назад.

— Будь я проклят.

— Из-за чего, черт возьми, весь сыр-бор? — спросил Грегор, направляясь ко мне.

Было что-то в том, как он двигался, в твердости его взгляда, что заставило меня отступить на шаг. Рука Вона легла мне на поясницу.

— Мы здесь, — прошептал он.

Грегор прищурился, глядя на Вона.

— Убери руку, чтобы я мог четко прочитать.

Вон хмуро посмотрел на Грегора, но сделал, как тот приказал.

Грегор не стал дожидаться, пока я отвечу на его рукопожатие, он схватил меня за руку прежде, чем я успела ее поднять. Его глаза расширились, а ухмылка, растянувшаяся на его лице, была не менее чем устрашающей.

— Это будет весело.

Я выдернула свою руку из его хватки, не заботясь о том, что это было грубо.

Грегор повернулся к Мейсону.

— Ты был не совсем честен с нами, Мейсон. Ты преуменьшил ее силу. Ложь совету — наказуемое преступление.

Холден напрягся рядом со мной, и я вложила свою руку в его, крепко сжав.

Мейсон не выказал ни малейшего намека на реакцию.

— Я бы никогда не оскорбил совет ложью. Я сообщил вам, что она могущественна, наша первая целительница за последние столетия. Если вы почувствуете что-то еще, пожалуйста, сообщите нам.

Иван оперся на трость, оглядывая комнату. Его взгляд то и дело возвращался к парням, стоявшим по бокам от меня.

— В старых текстах есть пророчество. Что придет волк, чтобы разоблачить гниль в сообществе перевертышей. У нее будет пять партнеров и несказанная сила. Она уничтожит болезнь среди нас и по-настоящему объединит стаи.

Холден крепче сжал мою руку, а Вон толкнул меня в другой бок.

Иван сделал несколько неуверенных шагов вперед.

— Была ли раскрыта твоя связь?

Я взглянул на Мейсона в надежде получить какие-нибудь указания.

— Посмотри на меня, — рявкнул Иван.

Я резко повернула к нему голову.

— Да.

— Покажи нам метку, — потребовал Грегор.

Энсон издал низкое рычание, и Лукас схватил его за плечо, сильно надавив.

Я отпустила Холдена и немного приподняла футболку, одновременно одергивая пояс спортивных штанов.

Цинна ахнула и резко повернулась к Мейсону.

— Ты думаешь, что сможешь провести нас, сымитировав что-то подобное?

— Это не подделка, — спокойно сказал Мейсон.

Калеб изучал меня все тем же оценивающим взглядом, будто пытался сложить все кусочки головоломки на места. Он двинулся вперед, медленно протягивая руку. Он завис над моей меткой, но не коснулся ее.

— Это не подделка. — Его взгляд скользнул по пяти точкам звезды. — Метка также не завершена. Ты знаешь, кто твои партнеры?

— Ты смотришь на них, — сказал Энсон твердо.

— Ты, должно быть, шутишь, — рявкнул Грегор. — Дикий волк находится в ее узах?

Вон оскалил зубы на члена Четверки.

Грегор отступил на шаг.

— Это должно быть исправлено.

— Судьбу не исправишь, Грегор. Ты это знаешь. Эта связь предопределена судьбой. Ты не можешь ее нарушить, — сказал Мейсон.

Выражение лица Грегора помрачнело.

— Есть способы.

— Был ли исследован ее дар? — спросил Калеб, вмешиваясь в разговор.

— Она исцелила себя и двух своих партнеров по узам, — сообщил им Мейсон.

Цинна сняла невидимую пылинку со своего платья.

— Нам нужно проверить ее еще.

Проверить? Что это значило? Я мгновенно представила, как Четверка причиняет боль людям только для того, чтобы я их исцелила.

Иван шагнул вперед, и впервые я увидела в его взгляде намек на сочувствие.

— Нам нужно знать, с чем мы имеем дело. И та ли ты, о ком говорится в пророчестве.

— Нам также нужно знать, правильно ли Мейсон тебя инструктирует. Возможно, Риджвудская стая — неподходящее место для тебя, — сказал Грегор.

Я подняла на него взгляд. Мой волк требовал, чтобы я не отступала.

— Это мой дом. Моя семья. Я никуда не уйду.

Вокруг меня раздалось низкое одобрительное рычание.

Грегор свирепо посмотрел в мою сторону. Я чувствовала, как его сила давит на меня. Он пытался заставить меня подчиниться. Подчиняться ему и его решениям. Этого не должно было случиться. Я не сводила с него глаз. Независимо от того, сколько силы он бросал в мою сторону, я заставляла свой подбородок оставаться поднятым и не отводила взгляда.

— Невероятно, — прошептал Калеб.

Грегор издал рычание.

— Сколько ей лет?

Никто не произнес ни слова.

Грегор повернулся к Мейсону.

— Я задал вопрос.

— Семнадцать.

Грегор радостно ухмыльнулся.

— Ты осиротевший волк-оборотень, который еще не достиг совершеннолетия. Ты находишься под опекой совета.

Я задрожала, но сделала все возможное, чтобы этого не показать. Я так устала от взрослых, думающих, что они знают, что для меня лучше. Я уставился на Грегора.

— Одна неделя. У меня есть одна неделя до того, как мне исполнится восемнадцать. Если вы попытаетесь забрать меня отсюда, я уйду, как только закончится эта неделя, и я заставлю вас заплатить за это.

Грегор подкрался ко мне.

— Ты думаешь, что знаешь, в какую игру играешь, малышка. Но ты даже не представляешь.

— 26-

Я опустилась на кровать в комнате Холдена, уронив голову на руки. В моем черепе раздавался ровный барабанный бой. День, казалось, длился вечно, и я ни разу не смогла ослабить бдительность.

Очевидно, по приезду совета в город должен был состояться официальный прием. Трапеза за трапезой, в то время как каждый член стаи приветствовал Четверку, и они выслушивали любые проблемы, которые возникали у волков. Должно было помочь то, что сейчас я не была в центре внимания, но члены Четверки, казалось, постоянно искали меня взглядами. Оценивая каждое мое движение.

Когда они наконец разошлись по хижинам на ночь, мне захотелось заплакать от облегчения. Я весь день была так на взводе, что совершенно вымоталась. Я едва успела подняться по лестнице в комнату Холдена.

Кровать прогнулась, когда Лукас забрался на нее. Он оказался у меня сзади, впившись пальцами в мои плечи. Он не сказал ни слова. Просто позволил бальзаму его присутствия пронизать меня.

Холден присел передо мной на корточки, положив руки мне на колени.

— Ты справилась потрясающе. У тебя все получится.

— Да? — Завтра Четверка должна начать мое тестирование. — Я только что научилась контролировать изменение. Я понятия не имею, что на самом деле могу делать. Грегор может вывести меня из себя, и я могу отправить его в полет через всю комнату.

— Что было бы потрясающе, — сказал Энсон, ухмыляясь.

Кин отвесил ему подзатыльник.

— Не помогаешь.

Вон прислонился к комоду в углу. Он не ушел после ужина, как обычно, но я не была уверена, останется ли он. Я слишком устала, чтобы перебирать в уме все эти «что, если». Он уставился на руки Лукаса на моих плечах.

— Они мне не нравятся.

— Тебе никто не нравится, — пробормотал Энсон.

Вон хмуро посмотрел на него.

— У них плохие мотивы.

— Он прав, — сказал Люк, когда большими пальцами разминал узлы мышц в моих плечах. — Я не мог уловить подробностей, но не чувствовал тепла и пушистости, исходящих ни от кого из них.

— Не думаю, что Цинна настолько плоха. Она так погружена в себя, что явно не волнуется обо мне.

Кин скорчил гримасу.

— Она не волнуется о тебе, пока ты не станешь угрозой ее власти.

Холден подошел и сел рядом со мной на кровать.

— Он прав. Есть шанс, что ты могущественнее их всех. Однажды ты сможешь заменить одного из них в Четверке.

У меня отвисла челюсть.

— Что? Я этого не хочу.

— В четверке всегда четыре самых сильных волка. У тебя не будет выбора, — объяснил Холден.

— Если только они просто не решат пригласить меня куда-нибудь завтра, — пробормотала я.

— Этого не случится, — процедил Вон сквозь зубы.

— Как мне это остановить? Мне нужно заставить их поверить, что я не так сильна, как они изначально думали.

Кин мгновение изучал меня.

— У меня есть идея.

Руки Люка замерли на моих плечах.

— Какая?

— Нам нужно заставить Ро потратить кучу энергии, прежде чем они начнут тестирование.

— Если ты хочешь, чтобы я пробежала марафон завтра утром, я сделаю тебе больно.

Кин ухмыльнулся.

— Это один из способов, но я больше думал о том, что ты могла бы подзарядить всех нас.

Я моргнула, глядя на него снизу вверх.

— Ты же знаешь, что у меня нет ни малейшего представления о том, как это сделать, верно?

— Мы научим.

Раздался стук в дверь, и Кин распахнул ее. Появились Касс и парень, которого я не узнала. Она улыбнулась мне.

— Привет, девочка. Ну и денек выдался, а?

Я фыркнула.

— Преуменьшение века.

Она подошла ко мне и наклонилась, чтобы Обнять.

— Ты отлично справляешься. — Она выпрямилась и шагнула обратно в объятия парня. — Это Купер, мой парень.

Купер выглядел так, словно ему место в журнале для серферов, с его лохматыми светлыми волосами и золотистой кожей. Я приложила все усилия, чтобы улыбнуться ему.

— Приятно наконец-то с тобой познакомиться.

— Мне тоже. Малышка рассказала мне о тебе все.

Касс снова повернулась ко мне.

— Я слышала, тебе нужно сжечь немного энергии.

— Перед завтрашним тестированием, — объяснила я.

Она кивнула.

— Требуется немного практики, чтобы определить уровень потока, но сам процесс такой же инстинктивный, как дыхание.

— И это истощит меня?

— Это может оглушить меня, по крайней мере, на несколько часов. Обычно физический контакт с моей связью снова восполняет запасы. Это, а также отдых и еда.

Купер поцеловал ее в висок.

— Она не сильна в остальной части этого уравнения.

Касс скорчила ему гримасу.

— У меня есть дела, которые не связаны с дремотой посреди дня.

Он усмехнулся.

— Видишь?

— Ты можешь показать, как это работает? — спросил Холден.

— Конечно. — Касс высвободился из объятий Купера. — На что похожа твоя сила по ощущениям?

— Это такой золотой сгусток энергии или света у меня внутри. Я могу черпать из него и передавать его людям. Обычно это происходит в форме их исцеления, но с Крисом…

— Это было оскорбительно, — закончила за меня Касс. Она помычала, изучая меня. — Держу пари, ты также могла бы вытягивать силу из людей.

Я выпрямилась.

— Что?

Она отмахнулась от меня.

— Просто догадка. Мы можем поиграть с этим в другой раз. Прямо сейчас нам нужно сосредоточиться на том, чтобы избавиться от излишков. Моя сила ощущается так же. Я представляю ее не как бассейн, а как вращающийся шар голубой энергии. Я могу выдергивать из него нити и посылать их любому из моих партнеров.

Касс повернулась к Куперу.

— Готов к небольшой дополнительной встряске?

Он ухмыльнулся.

— Кому вообще нужен сон?

— Я займу тебя сегодня вечером, — сказала она, подмигнув. Касс взяла его за руку и закрыла глаза. — Я вытягиваю нить этой энергии и представляю, как она втекает в Купа. Я могу контролировать, сколько и как быстро.

— На что это похоже? — спросила я Купа.

— Будто ты получаешь кайф, — сказал он со смехом. — Это ненадолго, но в данный момент я чувствую себя чертовски хорошо.

Касс отпустила руку Купа.

— Такой обмен энергией может происходить и во время интимной близости, но это наполняет оба ваших ведра, если ты понимаешь, что я имею в виду. Если ты хочешь полностью опустошить себя, это единственный известный мне способ.

Жар прилил к моим щекам, когда я вспомнила тот день на озере.

Касс рассмеялась.

— Вижу, ты уже испытала этот забавный маленький побочный эффект.

— Может быть, немного, — проворчала я.

Касс потянула меня за руку.

— Да ладно тебе. Попробуй.

— Кто хочет быть первоиспытателем?

Лукас встал с кровати.

— Я. У моего дара наименьший потенциал для разрушительных побочных эффектов.

— Хорошо, — сказала я, переводя дыхание.

Он переплел свои пальцы с моими и быстро поцеловал меня.

— Вперед.

Я закрыла глаза и представила себе бассейн золотистой энергии. Он закружился вокруг моего центра. Я представила, как его струйка стекает по моей грудине, вниз по руке и попадает в ладонь Люка.

Он втянул в себя воздух, и мои глаза распахнулись.

— Что?

— Я это чувствую, вот и все. Продолжай.

— Уверен?

Он кивнул.

Я снова закрыла глаза и повторила действие. Сначала энергия текла тонкой струйкой, а потом я открыла поток.

— Черт возьми, — пробормотал Люк.

— Работает? — спросил Холден.

Лукас крепче сжал мои пальцы.

— Это действительно похоже на кайф.

Я открыла глаза, но продолжала излучать энергию. Золото в карих глазах Люка, казалось, засияло. Я могла бы навсегда затеряться в этих глазах.

— Скажи мне, когда будет достаточно.

— Я чувствую твою силу, — с благоговением сказала Касс.

— Мы все, — сказал Кин.

Люк сжал мою руку.

— Думаю, достаточно.

Я медленно потянула поток света назад, посылая его обратно в свой центр. Я ослабила хватку на руке Люка.

— Как ты себя чувствуешь?

Он заулыбался.

— Я чувствую каждого в этой комнате. Обычно, если группа, все эмоции перемешаны. Но я чувствую каждого из вас ясно, как божий день.

Вон оттолкнулся от комода.

— Не лезь в мою голову.

— Я не в твоей голове. Я просто чувствую, что исходит от тебя волнами.

Вон сжал челюсти и двинулся к двери. Я встала у него на пути, уперев руку ему в грудь.

— Пожалуйста, не уходи.

Он заскрежетал зубами.

— Я не создан для этого.

— Пожалуйста, — прошептала я. — Мне больно, когда ты остаешься в стороне.

Что-то промелькнуло в его глазах при слове «больно». Он всматривался в мое лицо, что-то выискивая.

— Ладно. Я останусь на ночь.

— 27-

Я оглядела поляну и увидела пятерых парней, окружавших меня. Каким-то образом по ходу дела я полюбила их всех. Эта любовь выглядела по-разному с каждой связью, что-то уникальное связывало нас вместе. Все они в какой-то мере сделали меня сильнее, лучше.

Я чувствовала прилив энергии, проходящий через Холдена, Энсона, Кина и Лукаса. Я повернулась к Вону, направляясь к нему. Он отступил на несколько шагов.

— Я не могу.

Я остановилась, оценивая панику, промелькнувшую на его лице.

Он с трудом сглотнул.

— Я не доверяю себе. Я могу убить кого-нибудь из Четверки, если они сделают шаг, который мне не понравится.

Холден двинулся в нашем направлении.

— Каков уровень твоей силы, Ро?

Я на мгновение закрыла глаза, проводя инвентаризацию. Он был низким. Ниже, чем я когда-либо чувствовала.

— Я в порядке. Мне больше не нужно откачивать силу. Кроме того, я должна быть в состоянии что-то сделать в этом тестировании, иначе они поймут, что я скрываюсь.

— Хороший довод, — сказал Кин.

Я теребила пальцами концы браслетов.

— Знаете, что они заставят меня сделать?

Холден покачал головой.

— Я спросил отца, и он сказал, что никогда не присутствовал ни на одном из этих тестов.

Взгляд Энсона посуровел.

— Ничего такого, что могло бы причинить ей боль.

Это был не совсем вопрос, скорее требование.

Холден посмотрел в его сторону.

— Не думаю, что они рискнули бы причинить ей вред.

— Не тогда, когда они, возможно, захотят ее использовать, — пробормотал Лукас.

Из груди Вона вырвался рокочущий звук.

— Этого не случится.

Прошлой ночью он не спал в постели. Он выбрал один из надувных матрасов, имевшихся в комнате. Но просто то, что он был рядом всю ночь, давало моему волку покой, которого я никогда раньше не испытывала.

— Да, никогда, — согласился Холден. — Но мы должны действовать по-умному.

Я ослабила хватку на браслете.

— Они меня не заберут.

Кин посмотрел на меня.

— Почему ты так уверена?

— То, что я вчера сказала Грегору, заставило его задуматься. Он знает, что мог бы забрать меня на неделю, но после? Я бы стала его вечным врагом.

Лукас придвинулся ближе ко мне.

— Возможно, ему все равно. Он мог бы подумать, что ему нужно сделать из тебя пример.

Желудок скрутило от этой мысли. Грегор не походил на человека, который будет рад, если его поставят на место. Он привык к тому, чтобы его почитали, а я, по сути, наплевала на его позицию.

— Сегодня я буду осторожна.

— Хорошо. — Лукас запустил пальцы в мои волосы, запрокидывая мою голову назад, чтобы завладеть моими губами в поцелуе. Он был легким, нежным. Легчайшее прикосновение. И все же в нем было так много любви.

Энсон прочистил горло.

— Не подпитывай бассейн света.

Люк с ворчанием отпустил меня.

— Знаю. Знаю.

— Ты готова? — спросил Холден.

— Мне нужно несколько минут. — Никто из них не пошевелился. — Одной, — настаивала я.

— Нет, — сказал Вон.

Я скорчила ему гримасу.

— Сейчас у нас в три раза больше патрулей. Со мной все будет в порядке. Мне нужна минута, чтобы отдышаться и собраться с мыслями.

Люк мгновение изучал меня.

— Это могло бы помочь.

Кин постучал себя по виску.

— Держи мысленную связь открытой для нас, чтобы мы знали, нужны ли тебе.

— Хорошо. — Держать дверь открытой не означало, что они могли читать мои мысли, просто мы могли мгновенно общаться.

Ребята медленно направились прочь с поляны. Вон уходил последним, пригвоздив меня взглядом, который я сочла бы угрожающим до того, как узнала его поближе. Теперь он утешал.

— Со мной все будет в порядке.

Он кивнул и направился вслед за остальными парнями.

Я глубоко вздохнула, запрокидывая голову назад, чтобы посмотреть на небо. Первые лучи света окрашивали облака в розовый оттенок.

— Что бы ты обо всем этом подумала, если бы была здесь, Лейс? — Острая боль пронзила мою грудь. Я бы все отдала за час, проведенный со своей старшей сестрой, чтобы разобраться во всем этом.

Никто не мог разобраться в проблеме так, как Лейси. Она могла видеть каждый угол и возможный исход. И она лучше всех умела выкинуть меня из головы, как только я определялась с планом действий.

Но у меня больше не было ее. Я должна верить, что все эти разговоры живут где-то внутри меня. Что из-за того, что я знала и любила ее, я стала лучше и сильнее.

Слеза скатилась.

— Я скучаю по тебе. Я бы хотела, чтобы ты познакомилась с этими ребятами. Тебе бы они понравились. — Я улыбнулась. — Тебе было бы так весело возиться с Воном.

Я провела пальцами по бусинкам из розового золота на браслете. Они блестели в утреннем свете.

— Ты будешь со мной, когда мне придется идти сдавать эти тесты? — Меня встретила тишина. Я не ожидала ответа, но мне что-то было нужно. Поднялся легчайший ветерок, зашелестевший листьями и сосновыми иголками.

Я прижала руку к груди.

— Всегда здесь, когда ты мне нужна. Люблю тебя, Лейс.

Я выбросила эти мысли из головы и, сделав еще один очищающий вдох, направилась по тропинке к домику. Утоптанная земля делала шаги бесшумными, поэтому, когда я вышла из-за деревьев и кто-то произнес мое имя, я вздрогнула.

Я резко повернулась на звук. Губы Ивана дернулись на кратчайшую долю секунды, прежде чем на него вернулась бесстрастная маска.

— Садись. — Он указал на место рядом с собой на скамейке.

Я отправила сообщение ребятам.

«Я столкнулась с Иваном на скамейках у леса».

«Чего он хочет?» рявкнул Вон.

«Я пока не знаю, но мне нужно сосредоточиться».

«Оставь себя открытой для нас», сказал Люк.

«Хорошо».

Я опустилась на потертое деревянное сиденье.

— Неужели твои товарищи по связям думают, что я собираюсь тебя похитить?

Я повернулась лицом к седовласому мужчине.

— Это приходило им в голову. Винить ли их?

— Нет. — Он посмотрел мне прямо в глаза. — Многие придут за тобой, Роуэн. Ты должна найти способ выжить.

— 28-

Что-то было во взгляде Ивана. Интенсивность и определенность. У него не было никаких сомнений в том, что его слова были правдой.

Я с трудом сглотнула, переключая внимание на руки.

— Думаю, что произошло недоразумение. Я могу исцелять, но это все. Я не перевертыш из вашего пророчества.

Иван поджал губы.

— Тебе нужно лучше врать, если ты хочешь пройти через это невредимой.

Я выплеснула поток ругательств у себя в голове. Я никогда не была особенно хорошей врушкой и была уверена, что Четверке противостояли лучшие. Я пожала плечами, будто мне было все равно, что он думает.

— Я никогда не заставлю тебя передумать. Но, может быть, тесты помогут.

Он прищурился, глядя на меня.

— Что ты задумала?

— Ничего. Я просто хочу, чтобы это все закончилось как можно скорее, чтобы я могла вернуться к своей жизни. Я пытаюсь пережить свой выпускной год в целости и сохранности. Это трудно сделать, когда есть дрянные девчонки, родители, которым на все наплевать, и ты обнаруживаешь, что превращаешься в волка.

Иван расхохотался.

— Дрянные девчонки? Это стоит первым в твоем списке?

— Ты когда-нибудь встречал Королеву Улья, которая думает, что вся школа должна поклоняться ей? — Я преувеличенно вздрогнула. — Это гораздо страшнее, чем дела с советом. Особенно, когда ее бывший — один из твоих парней.

— Я так рад, что не в старшей школе, — пробормотал он.

— Послушай, а почему нет?

Иван поднял обе руки в знак капитуляции.

— Приношу свои извинения. — Он взглянул в сторону сторожки. — Не позавтракать ли нам, прежде чем твои приятели отправит поисковую группу?

В ответ у меня заурчало в животе.

Иван усмехнулся.

— Расцениваю это как «да».

Мы встали и направились к сторожке. Когда мы поднимались по лестнице на заднюю веранду, рядом с Иваном появился Грегор с хмурым выражением лица.

— Тестирование один на один противоречит кодексу. Все должно быть сделано в присутствии всей Четверки.

Иван закатил глаза. Действие было настолько подростковым, что я с трудом удержалась от смеха. Иван открыл дверь.

— Последнее, что я проверял, разговор не противоречит нашему этическому кодексу.

— Если ты думаешь, что сможешь убедить ее перейти в твою стаю…

— Я никуда не собираюсь уходить, — вмешалась я.

Он бросил на меня острый взгляд.

— Не прерывай разговор, в котором не участвуешь.

На этот раз закатила глаза я. Я была просто пешкой в игре Грегора. Он даже не видел во мне человека и никогда не увидит. Я оставила Ивана ему, потому что он сказал одну вещь, которая была напоминанием, за которое мне нужно было держаться.

Кто угодно мог разыгрывать спектакль. Эти проблески доброты со стороны Ивана могли быть не более чем фасадом. Маской, которую он надел, чтобы заставить меня доверять ему.

Только я не так-то легко доверяла. Только пяти людям я по-настоящему доверяла. Моей связи. Я должна была помнить об этом.

* * *

— Меняйся.

Команда Грегора эхом отразилась от деревьев.

Мне так сильно хотелось показать ему фак. Вместо этого я сосредоточилась на этом золотом озерце света внутри себя. Даже спустя несколько часов оно все еще было израсходовано. Я натянула его на свою кожу, дотягиваясь до волка внутри.

Несколько мгновений спустя Холден уже снимал накидку с моего четвероногого тела. Мир вокруг окрасился в другой оттенок. Моя волчья форма определила всю Четверку как врагов. Единственными людьми, которым она полностью доверяла, были ее партнеры.

Мой взгляд сузился, когда Четверка склонилась друг к другу, перешептываясь. Единственным, кто, казалось, не проявлял особого интереса к сегодняшним событиям, была Цинна. В этот самый момент она была больше сосредоточена на крошечном обломке своего маникюра, чем на разговоре вокруг нее. Хотя, возможно, это тоже было притворством.

Калеб перевел взгляд с меня на моих партнеров, а затем снова на Четверку. Я сделала все возможное, чтобы иметь минимальный контакт со своей связью с тех пор, как влила в них силу. Последнее, чего я хотела, — чтобы мой источник света подзарядился.

— Изменись обратно, — приказал Грегор.

Я издала низкое рычание. Я ничего не могла сделать, чтобы остановить это. Моя волчья половина была не слишком довольна этим перемещением вперед-назад по команде. Она видела мужчину, раздающего приказы, будто он был ниже ее.

— Сейчас же, — сказал Калеб, в его голосе прозвучала альфа-сила.

Я оскалила зубы, но подчинилась. После нескольких секунд визуализации Холден снова накинул на меня плащ.

— Спасибо, — тихо сказала я.

— Конечно.

Его голос был ровным, но я могла прочесть в нем едва сдерживаемую ярость. Он тоже был в курсе сегодняшних событий.

— Приведи силовика, — объявил Грегор.

На щеке Мейсона дернулся мускул, но он кивнул Маку, новому главному силовику. Мак шагнул вперед, когда Грегор двинулся прочь от Четверки.

Грегор вытащил из-за пояса длинный нож.

— Пришло время проверить твои навыки целителя.

Я мгновенно переместилась, благодарная завязкам на плаще, надежно удерживающим ткань на месте. Я встала между Грегором и силовиком.

— Нет.

— Прошу прощения? — пролепетал он.

— Я сказала, нет. Ты не причинишь вреда ни одному из членов моей стаи ради своего извращенного удовольствия.

Чья-то рука мягко опустилась мне на плечо.

— Все в порядке, Роуэн. Я не возражаю.

— Ну, а я возражаю.

— Не тебе решать. Кем ты себя возомнила? — спросил Грегор.

— Я та, кто не считает нормальным причинять кому-либо боль во имя эксперимента.

Его глаза блеснули в послеполуденном свете.

— У тебя явно не хватает образования. Ты не знаешь обычаев нашего сообщества, твое изменение происходит ужасно медленно. Очевидно, что здесь ты учишься не тому, что нужно.

Грегор посмотрел в сторону Четверки, а затем на разбросанных товарищей по стае, присутствовавших на моем тестировании.

— Я подаю ходатайство об исключении Роуэн Колдуэлл из стаи Риджвуда.

— 29-

В толпе раздалась серия вздохов и несколько рычаний. Я не осмеливалась взглянуть на парней. Это сделало бы все только хуже.

— Поддерживаю ходатайство, — сказала Цинна скучающим тоном.

В толпе послышался смешок. Я разыскала смеющегося и обнаружила Жасмин. Единственным способом описать выражение ее лица было ликование.

Грегор свирепо посмотрел на Ивана и Калеба.

— Нам нужен третий.

Двое мужчин хранили молчание.

— Она станет обузой, если ее оставят здесь, — настаивал Грегор.

Иван сохранял на лице стоическую маску, но в глазах Калеба промелькнул намек на озорство. Ему нравилось выводить Грегора из себя.

— Время для ходатайства истекает, — сказал Мейсон, выступая вперед.

— Дайте мне третьего, — прорычал Грегор.

По-прежнему ничего.

Мейсон посмотрел на часы.

— Время.

Грегор резко повернулся ко мне.

— Отойди в сторону. Мы продолжим тесты.

Я вздернула подбородок.

— Нет.

— Тогда мы проверим это на тебе, — он взмахнул ножом в моем направлении.

В мгновение ока Калеб оказался перед ним.

— Ты заходишь слишком далеко, Грегор.

Мои партнеры возникли в одно мгновение, образовав передо мной стену.

— Если ты думаешь, что мы позволим тебе навредить Ро, то ты еще глупее, чем выглядишь в этой гребаной водолазке, — выплюнул Энсон.

Грегор повернулся к Мейсону.

— Ты допускаешь подобную дерзость по отношению к совету? По отношению к Четверке?

Мейсон пожал плечами.

— Я учу своих волков, что уважение нужно заслужить. Ты не заслужил нашего уважения своим поведением во время этого визита.

Грегор издал низкое рычание.

Тогда Калеб пошевелился, вытаскивая из-за пояса свой нож. Этот был меньше и гораздо менее эффектен, чем тот экспонат, который держал в руке Грегор. Калеб полоснул лезвием по своей руке, и там мгновенно собралась лужица крови.

— О чем, черт возьми, ты думаешь? — рявкнул Грегор.

Калеб подошел ко мне, протягивая руку.

— Я буду твоим подопытным кроликом.

Вон и Холден не сдвинулись с места, чтобы дать ему пройти.

Я положила руку каждому из них на плечо.

— Все в порядке. Дайте мне попробовать.

Они неохотно подвинулись, чтобы освободить Калебу пространство примерно в фут. Я осмотрела ему в глаза.

— Я никогда не пыталась сделать это с кем-то, кто не связан со мной узами. Я могу превратить тебя в жабу.

Губы Калеба дрогнули.

— Воспользуюсь своим шансом.

Я приложила руку к порезу и закрыла глаза. Мой уровень силы уже был опасно мал. Потребовалось все, что я могла собрать, чтобы притянуть к себе этот сгусток золотого света. Я протянула руку, пытаясь ощутить боль Калеба. Она была слабой, будто я получала сообщение через длинный туннель. Я представила себе рану на его руке и, как плоть срастается обратно.

Пот выступил у меня на лбу, когда я сильнее напряглась. Движение замедлилось, но я сильнее надавила на золотистую жидкость, которую, как я представляла, вливала в него. Когда последний фрагмент сложился воедино, я заколебалась.

Я протянула руку, чтобы удержаться на ногах. Вокруг меня зазвучали голоса. А потом все погрузилось во тьму.

* * *

Я попыталась перевернуться, но не могла пошевелиться. Я открыла глаза. Я была зажата между Кином и Холденом. Вон закинул одну ногу ему на колени, а Лукас — другую.

Энсон сидел на краешке кровати, беспокойство исказило его обычно спокойное лицо.

— Ро?

Четыре другие пары глаз уставились на меня. Холден приподнялся на подушках.

— Ты в порядке? Как себя чувствуешь?

Кин прошелся большим пальцем по моему бедру вперед-назад.

— Ты напугала нас до чертиков.

— Простите, — прохрипела я.

Люк отпустил мою ногу и подошел к комоду, хватая бутылку воды.

— Вот. Попей немного.

Я медленно села, мышцы протестовали против этого действия. Я сделала глоток холодной воды. Это был рай для горла.

— Что случилось? — Все было немного как в тумане. Я вспомнила тестирование в мгновение ока. Калеб разрезал себе руку.

— Ты слишком сильно истощила себя, — сказал Вон. Его голос был совершенно ровным, но в глазах горел огонь.

— Ты потеряла сознание, — добавил Энсон. — Мы принесли тебя сюда, и ты спала последние несколько часов.

— Она была без сознания, — возразил Кин.

Энсон открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но я подняла руку, останавливая его.

— Терминология не имеет значения. Я была в отключке.

Люк убрал волосы с моего лица и присел на край кровати.

— Каков сейчас уровень твоей силы?

Я на мгновение закрыла глаза, оценивая этот золотой бассейн.

— Гораздо лучше. Не вернулся к нормальному состоянию, но близко. — Я открыла глаза. — Это потому, что вы, ребята, были рядом?

— Думаю, что да, — сказал Холден. — Касс сказала нам, что физическое прикосновение помогает ей восстановиться.

— Значит, вы зажали меня между всеми вами?

Холден пожал плечами.

— Эй, это сработало.

— Я не жалуюсь.

Кин поцеловал меня в висок.

— Пожалуйста, не делай так снова.

Я вглядывалась в его лицо, видя в нем столько боли. Он и так уже много потерял. Родителей. Брата во многих отношениях. Он также не сможет смириться с потерей меня.

Я прикоснулась своими губами к его.

— Я сделаю все, что в моих силах.

Раздался стук в дверь.

— Войдите, — прокричал Холден.

Дверь распахнулась, и Калеб заполнил собой пространство.

— О, хорошо, ты проснулась. — Его пристальный взгляд пробежался по комнате. — Четверка уезжает, но я надеялся, что мы сможем перекинуться парой слов, прежде чем я уйду. Наедине.

— Нет, — сказал Вон, поднимаясь на ноги.

Я приподнялась повыше на подушках.

— Все в порядке. Вы, ребята, можете подождать снаружи. — Калеб положил конец ситуации, которая сегодня могла стать катастрофической. Самое меньшее, что я была ему должна, — это поговорить.

— Оставайся открытой, — приказал Люк.

Я улыбнулась ему.

— Хорошо.

Ребята медленно вышли из комнаты. Вон уходил последним, бросив свирепый взгляд в сторону Калеба.

Когда дверь закрылась, плечи Калеба немного расслабились. Он взмахнул рукой, и по комнате пронесся легкий ветерок.

Я повернула голову, пытаясь проследить за этим.

— Что это?

— Что-то вроде аэродинамической трубы. Это защищает наш разговор от тех, кто, возможно, захочет его подслушать.

Я прищурилась, глядя на него.

— У меня нет секретов от парней.

— Я и не прошу тебя об этом. Есть и другие уши, которые могли бы попытаться услышать.

При этих словах я откинулась на подушки.

Калеб переступил с ноги на ногу.

— Мне жаль, что моя травма истощила тебя. Если бы я просто порезался бумагой, Грегор бы не успокоился.

— Все в порядке. Я буду в порядке еще через пару часов.

Он кивнул, казалось, подыскивая нужные слова.

— Сейчас в игре гораздо больше, чем ты думаешь. Те из нас, кто обладает властью, несут ответственность за то, чтобы быть распорядителями этой власти. Если тебе и твоей связи когда-нибудь понадобится безопасное место, чтобы спрятаться, приходи ко мне. У тебя будет убежище в стае Равенвуда, когда тебе это понадобится.

Я заметила, что он не сказал «если». Он сказал «когда». Как и Иван, он был уверен, что грядут плохие события.

— Спасибо. Я ценю это.

Калеб вытащил из кармана визитку и положил ее на стол.

— Есть те, кто хочет, чтобы ты была слабой. Не позволяй им украсть твою силу. Ты предназначена для великих свершений. — И с этими прощальными словами ветер стих, и Калеб ушел.

— 30-

Я выложила пару кусочков сыра чеддер на свой сэндвич с индейкой, затем немного листьев салата и помидоров. Мой аппетит был сверхъестественным с тех пор, как я изменилась. Я продвинулась дальше по линии шведского стола, добавив два пакетика чипсов и огромный брауни.

Послышались топающие шаги, и я подняла голову, чтобы встретиться с разъяренным взглядом Жасмин.

— Тебе просто нужно все испортить, не так ли?

Я взяла салфетку и сунула ее под тарелку.

— Не уверена, кто сегодня нассал тебе в хлопья, но это была не я.

Она издала низкое рычание.

— Грегор больше не разрешает волкам из своей стаи приходить на территорию Риджвуда.

Мою спину обдало жаром, и неповторимый аромат, который мог принадлежать только Холдену, наполнил ноздри.

— Джаз, это не та информация, которую тебе следует разглашать. Если твоя мама…

Она обратила на него разъяренный взгляд.

— Ты же знаешь, мама никогда бы не нарушила правила. — У нее покраснели щеки. — Я разговаривала с Клинтом. — Она вздернула подбородок. — Он главный силовик в стае Грегора. — Она ждала какой-нибудь реакции от Холдена. Я поняла, что какая-то часть ее ожидала, что он будет ревновать.

Когда Холден просто подождал, пока она продолжит, она покраснела еще сильнее.

— Он должен был навестить меня на следующих выходных, но сейчас не может. — Ее свирепый взгляд обратился ко мне. — Все потому, что ты не можешь проявить должного уважения к нашим лидерам.

Холден пригвоздил ее к месту своим пристальным взглядом.

— Это Грегор проявил неуважение. Его поведение выходило за рамки дозволенного, и половина Четверки согласилась с этим.

Жасмин посмотрела на Холдена.

— Как ты этого не видишь? Она собирается все нам испортить. Она — дикая карта, которая не знает своего места.

— Это ты не знаешь своего места. Роуэн — будущая Луна этой стаи. Было бы хорошо, если бы ты помнила об этом.

Ярость вырвалась из Жасмин, будто она была живым, дышащим существом.

— Я никогда не склонюсь перед Роуэн как перед Луной.

Холден сохранял нейтральное выражение лица.

— Тогда тебе лучше начать искать другую стаю.

У нее отвисла челюсть.

— Ты не можешь говорить серьезно.

— Да.

Жасмин выпрямилась.

— Может быть, я так и сделаю. Уверена, Клинт будет рад видеть меня в своей стае.

Холден положил руку мне на поясницу, уводя меня от буфета.

— Надеюсь, ты будешь там счастлива.

Жасмин стояла в ошеломленном молчании, не двигаясь ни на дюйм.

Холден подвел меня к столу, за которым на нас смотрели три пары глаз. Я старалась не обращать внимания на то, что кого-то не хватало, но жгучее чувство отвержения было. Всю прошлую неделю, с тех пор как уехала Четверка, мы пытались вернуться к нормальной жизни. Для Вона это явно означало отступление в свою хижину в лесу.

Я видела его раз в день, обычно за ужином. Он всегда старался каким-то образом прикоснуться ко мне, облегчая самую сильную из наших болей. Но этого было недостаточно. Мой волк был взбешен, и я не сильно отставала. И все же я знала, что это самое большее, что он мог дать прямо сейчас, и у меня не было сил бороться за большее.

Энсон выдвинул стул рядом с собой.

— Все в порядке?

Я опустилась в него, глядя на Холдена.

— Не знаю, в порядке?

Холден вздохнул, потирая затылок. Он все чаще уединялся на встречах с отцом и, очевидно, хранил секреты от нас.

— Грегор налагает на нас санкции. Он считает, что Роуэн представляет опасность, и мы несем ответственность за то, что не обучили ее должным образом. Он больше не допускает ни одного из своих волков на нашу территорию.

Кин тихо присвистнул.

— Разве что-то подобное обычно не приберегается на случай неспровоцированного нападения волка из стаи?

— Так и есть, — сказал Лукас. Его взгляд стал расфокусированным, когда он уставился в пространство. — Он пытается заставить нас действовать силой. Чтобы заставить нас согласиться, чтобы он тренировал Роуэна, чтобы он отступил.

— Скажи мне, что этого не будет, — процедил Энсон сквозь зубы.

Холден отмахнулся от него.

— Этого не будет. Нам просто нужно придумать, как заставить остальную часть сообщества осознать, каким придурком он себя показывает. Они не были на тестировании, поэтому не знают, что ты не склонна к насилию и не представляешь опасности.

— А как насчет Ивана или Калеба? Неужели они не могли что-нибудь сказать?

Холден откинулся на спинку стула.

— Они могли, но это было бы рискованно для любого из них. У Четверки нет привычки выступать друг против друга. Это инстинкт самосохранения.

— Больше похоже на трусость, — пробормотал Кин.

— Он прав, — согласился Энсон. — Они знают правду. Это скажет об их характере, если они не вступятся за Ро.

Но было ли это правдой? Я посмотрела вниз на руки, представляя шок от боли на лице Криса, когда я оттолкнула его.

— Я могу причинить кому-нибудь боль.

Люк провел рукой по моим волосам, его пальцы успокаивающе скользили по прядям.

— Ты причинишь боль только тому, кто этого заслуживает. — Он наклонил голову так, чтобы наши глаза были на одном уровне. — Я чувствую это в тебе. Я бы сказал тебе, если бы тебе нужно было остерегаться проявления этого дара.

— Сейчас это не кажется таким уж большим подарком.

— Но это не так, — сказал Кин. — Возможность защитить себя и людей, которые тебе небезразличны. Это всегда будет подарком.

Энсон провел пальцами по тому месту на моей шее, которое, казалось, так сильно любил.

— Думаю, тебе нужно научиться контролировать это. Мой дар силы сначала пугал меня, но теперь, когда я знаю, как он работает, и доверяю себе, что смогу безопасно им пользоваться, мне нравится, что он у меня есть.

Я улыбнулась.

— Тебе нравится, что ты можешь разбрасывать целые деревья по пляжу.

Он послал мне дерзкую ухмылку.

— Это круто.

Холден отставил содовую.

— Энсон прав. Если ты немного лучше овладеешь своими способностями, думаю, в целом ты будешь чувствовать себя более уверенно.

Я бы убила за небольшую толику контроля прямо сейчас. У меня было такое чувство, будто я неделями находилась в торнадо, кружась по кругу, не отличая верха от низа. Я была готова какое-то время твердо стоять на земле.

— Давайте начнем сегодня днем.

Кин изучал меня.

— Ты уверена, что готова к этому?

Я скорчила гримасу.

— Вы заставляете меня вздремнуть каждый день после школы и ложиться спать до десяти. Мне запретили пользоваться своим даром с тех пор, как я была истощена. Я бы сказала, что отдохнула.

Он поднял обе руки в знак капитуляции.

— Просто проверяю.

Позади меня кто-то прочистил горло, и я подняла глаза, чтобы увидеть Мейсона. Он неуверенно улыбнулся мне.

— Звонили из нашего лечебного учреждения. Они думают, что Эбби достаточно здорова, чтобы встретиться с тобой.

— 31-

Кин барабанил пальцами по рулю, время от времени поглядывая на меня.

— Я в порядке, — сказала я ему, глядя в окно на извилистую двухполосную дорогу.

— Абсолютно нормально, если это не так.

Я скинула туфли, подтянув колени к груди.

— Я устала быть в беспорядке.

— Ро, за последние пару месяцев ты пережила больше потрясений, чем большинство людей переживет за всю свою жизнь. Страх, замешательство, подавленность — любые эмоции под солнцем не делают тебя слабой. Это делает тебя сильной, потому что ты продолжаешь двигаться вперед.

Я повернулась на сиденье, запустила руку в волосы Кина и провела пальцами вниз по его шее.

— Спасибо. Мне нужно было это услышать.

Он послал мне улыбку, от которой у меня внутри все перевернулось.

— Я буду здесь, чтобы убедиться, что ты узнаешь правду, когда тебе это понадобится.

Я позволила пальцам запутаться в волосах у основания его шеи. Кин лучше, чем кто-либо другой, знал, каково это, когда твоя жизнь переворачивается с ног на голову. Он потерял родителей и брата, каким знал его, в один день.

— Как ты прошел через это?

Он не смотрел в мою сторону, вместо этого сосредоточил взгляд на дороге.

— Я шел шаг за шагом, как только мог. Вон был так сломлен в тот год после нападения. Он едва мог функционировать. Я чувствовал, что мне нужно быть сильным ради него, а не ломаться.

Кин с трудом сглотнул.

— Именно Холден отвел меня в сторону и сказал, что я должен выплеснуть это наружу. Даже такими юными, какими мы были, он мог видеть, что сдерживание всего горя и гнева только причиняло мне боль. Я думал, что если покажу это, то стану слабым. Правда была в том, что когда я выплеснул это наружу, то смог справиться с этим. Я смог быть более внимательным к Вону, и у меня не было повода для паники.

— А теперь?

— Это всегда будет больно. Родителей у меня украли. У Вона отняли детство. Нашу невинность во многих отношениях. Горе накатывает в неожиданные моменты, но оно не выводит меня из себя, как раньше. Я нашел свою новую норму. Создал семью по своему выбору.

— Мне нравится идея избранной семьи, — сказала я.

— В некотором смысле, это намного сильнее.

Это имело смысл. Ты решаешь посвятить себя людям в своей жизни. Быть рядом с ними, что бы ни случилось. Меня кольнуло чувство вины. Я не сдержала этого обязательства перед своими приемными родителями.

Я пролистала свои сообщения. От отца по-прежнему ничего не было. Протянуть руку было все равно что обнажить рану для повторного нанесения вреда. Но я все равно скучала по нему, по тому мужчине, которым он был раньше. Мои пальцы зависли над клавиатурой.

Я: Надеюсь, у вас с мамой все хорошо.

Я не могла заставить себя написать: «Я люблю тебя». В этом было слишком много боли. Все, что я могла дать, — одну оливковую ветвь.

Я уставилась на телефон, но ответа не последовало.

Кин включил поворотник, съезжая с двухполосной дороги на частную подъездную дорожку.

Я оглядела местность вокруг нас. Вдалеке виднелись зеленые холмы и лес.

— Тут прекрасно.

Кин кивнул.

— Мило и тихо.

— Это, должно быть, успокаивает, верно?

Кин заехал на маленькую, наполовину заполненную стоянку. Он вырулил на свободное место и заглушил двигатель. Повернувшись на сиденье, он взял меня за руку.

— Мы с тобой. На каждом шагу этого пути.

Я переплела свои пальцы с его, когда большой палец Кина прошелся вперед-назад по тыльной стороне моей ладони.

— А я с тобой. Если тебе когда-нибудь понадобится поговорить…

— Знаю.

Ни один из нас не сделал ни малейшего движения, чтобы сдвинуться с этого места.

— Мне страшно. — Я произнесла эти слова так тихо, что они были едва слышны.

— Мне бы тоже было.

Было что-то такое в том, что Кин не отмахивался от моего страха простыми заверениями, и это помогло. Это было так, как если бы мы смотрели ситуации прямо в глаза, а не притворялись, что это было чертовски легко.

— Я боюсь, что она будет не в своем уме, и боюсь, что так и будет. — Если у нее были все ее способности, что она могла раскрыть?

— Мы не узнаем, пока не войдем туда.

Я уставилась на каменное здание. На вид в нем было по меньшей мере три этажа, и оно напоминало старинную усадьбу — роскошную, но в то же время немного жутковатую.

— Или мы могли бы просидеть здесь весь день и притвориться, что зашли внутрь.

— Мы могли бы это сделать. Но у меня такое чувство, что ты будешь не слишком довольна собой, когда мы вернемся домой.

— Почему ты должен высказывать такое совершенно разумное мнение? Это невежливо.

Кин усмехнулся.

— Приношу свои извинения.

— Принимается.

Кин наклонился вперед, сокращая расстояние между нами. Он запечатлел на моих губах нежный поцелуй. Его язык дразнил и уговаривал. Это был поцелуй утешения и уверенности, но в то же время он разжег огонь внизу моего живота. Когда он отстранился, то прижался своим лбом к моему.

— Ты можешь это сделать. Какова бы ни была реальность за этими стенами, ты справишься.

Я прерывисто вздохнула.

— Хорошо.

— Готова?

— Нет, но я все равно это делаю.

Он сжал мою руку.

— Моя девочка.

Я отпустила Кина и открыла дверь. Я не дала себе ни секунды на раздумья и немедленно направилась к двойным дверям в передней части здания. Кин побежал трусцой, чтобы догнать, на ходу ставя внедорожник на сигнализацию и закрывая замки.

Я потянула за одну из дверей, но она не открылась. Из динамика, который я раньше не заметила на здании, донесся голос.

— Чем могу вам помочь?

— Я Роуэн Колдуэлл. Я здесь, чтобы увидеться с Эбигейл Карсон.

— Пожалуйста, поднесите свое удостоверение к камере.

Я порылась в сумке, вытаскивая водительские права. Я поднесла их к камере и взглянула на Кина.

— Пойдет? — прошептала я.

Он пожал плечами.

— Это заведение для перевертышей. Они не хотят, чтобы кто-нибудь забрел сюда с улицы.

— Мы находимся у черта на куличках.

Дверь запищала.

— Пожалуйста, пройдите к стойке регистрации, — проинструктировал бестелесный голос.

Кин распахнул дверь, и я вошла внутрь. Мой взгляд скользнул по комнате. Это было странное сопоставление. Здесь были исторические детали, такие как богато украшенная деревянная лепнина и блестящие паркетные полы — все в декоре говорило о богатстве, — однако два человека за массивным письменным столом были одеты в медицинские халаты и с наушниками в ушах.

Мужчина, которому на вид было лет двадцать пять, поднял голову.

— Добро пожаловать, мисс Колдуэлл.

— Роуэн, пожалуйста.

— Роуэн. Я Макс. После того, как я зарегистрирую вас, могу отвезти повидаться с вашей матерью.

Я сглотнула, но кивнула. Я протянула ему удостоверение личности.

— Мне также понадобятся ваши документы, удостоверяющие личность, — сказал Макс Кину.

Кин передал, и Макс сделал ксерокопии обоих удостоверений.

— Пожалуйста, подпишите эти отказы.

Я быстро просмотрела текст, слегка побледнев при отказе от права подать в суд за нанесение телесных повреждений. Я не позволила себе передумать и просто подписала. Мы вернули листы Максу, и он жестом пригласил нас пройти вперед.

— Давайте навестим вашу маму.

— 32-

Макс прижал руку к какому-то устройству, считывающему информацию с ладони. Дверь зажужжала, и он потянул ее на себя, одновременно нажимая что-то еще на своем наушнике.

— Два посетителя в зале А. Направляются в оранжерею.

Кин взял меня за руку, когда мы шли по коридору. В прихожей царила полная тишина, если не считать того, что вторая секретарша щелкала по клавиатуре. Это пространство было совсем не таким. Раздавались крики, визготня, плач. В каждой комнате была дверь промышленного вида с маленьким окошком в ней, и время от времени к стеклу прижималось чье-то лицо.

Один мужчина зарычал, колотя в дверь. Я придвинулась поближе к Кину.

— Прошу прощения за шум. Крыло предназначено для наших более тяжелых случаев, — объяснил Макс.

— И Эбигейл нужно было быть здесь?

Макс поджал губы.

— Она напала на двух санитаров в свой первый день здесь. Это стандартная процедура — содержать кого-либо в условиях максимальной безопасности в течение двух недель после инцидента с применением насилия. Но у нее дела идут намного лучше, и ей были предоставлены дополнительные привилегии, такие как этот визит.

Кин отпустил мою руку, обнимая меня за плечи.

— И вы уверены, что она достаточно стабильна для этого?

Макс остановился перед другой дверью. Женщина, на вид лет пятидесяти, открыла ее и вышла наружу. Она одарила меня доброй улыбкой.

— Я — доктор Бартон. — Она обратила эту улыбку к Кину. — Я бы не пригласила Роуэн сюда, если бы не верила, что Эбигейл находится в стабильном состоянии.

Кин кивнул, но не выглядел убежденным.

— Как она? — спросила я.

В выражении лица доктора Бартона промелькнула тень печали.

— Буду честна. Она пережила ряд травм. Она не открылась, чтобы сказать мне каким именно, но ее разум раздроблен. У нее бывают моменты просветления и моменты, когда она взволнована или сбита с толку. Надеюсь, встреча с вами поможет нам сложить некоторые фрагменты воедино.

Я сжала футболку Кина в кулак.

— Есть ли какие-то рекомендации, что я должна делать или не делать?

— Не спорьте с ней. Вы можете мягко поправить ее, если она скажет что-то неправдивое, но не резко. Будет полезно сохранять ровный голос.

Я поняла, что это все равно что иметь дело с ребенком. Эти спокойные поправки снова и снова.

— Я сделаю все, что в моих силах.

— Хорошо. — Доктор Бартон открыла дверь и пригласила нас внутрь, оставив Макса в коридоре. — Эбигейл. У тебя посетители. Роуэн и…

— Кин, — подсказал он.

— Роуэн и Кин пришли повидаться с тобой.

Комната представляла собой что-то вроде веранды-солярия, с множеством окон и целым миром растений по краям пространства. Эбигейл сидела на плетеном диване, укутавшись в одеяло. Она несколько раз моргнула, словно пытаясь сфокусировать на мне взгляд.

— Роуэн…

— Привет. — Это было все, что я смогла придумать. Я не была готова называть ее мамой, Эбигейл или Эбби тоже казались странными.

Доктор Бартон жестом указала на пустой диванный уголок. Мы с Кином опустились на подушки, в то время как доктор Бартон устроилась в кресле.

— Как ты? — Как только я задала этот вопрос, то почувствовала себя идиоткой.

Кин положил руку меня на бедро, успокаивающе поглаживая большим пальцем.

— На обед был шоколадный торт, — произнесла Эбигейл.

Я приложила все усилия, чтобы выдавить из себя улыбку.

— Одно из моих любимых блюд.

Доктор Бартон ободряюще кивнула.

— Какие еще десерты ты любишь?

— Пудинг. — она улыбнулась. — Когда я была беременна тобой, мне не хватало пудинга. «Шоколадно-ванильный вихрь» был моим любимым.

Взгляд Эбигейл скользнул по моему лицу.

— Тебя не должно быть здесь. Я спрятала тебя.

Я впилась пальцами в диванную подушку.

— Знаю. Почему?

Если был хоть какой-то шанс получить от нее реальный ответ, я должна была попытаться.

Эбигейл начала теребить одеяло, ее пальцы двигались отрывистыми движениями.

— Он бы забрал тебя. Он бы использовал тебя. Высосал из тебя все, что у тебя было.

— Мой отец? — Это было единственное предположение, которое имело хоть какой-то смысл.

Она закивала.

— Кто он?

Глаза Эбигейл расширились.

— Нет. Нет. Нет. Ты не можешь произнести его имя. У него везде есть уши. Он придет за тобой. Он придет за мной. Не могу произнести его имя.

Я подняла руки.

— Хорошо. Мы не будем называть его имени.

Ее плечи немного расслабились.

— Он сделал тебе больно? — тихо спросила я.

Она сглотнула.

— Я думала, что люблю его. Я знала, что он не был моей парой, но с ним я чувствовала себя такой особенной. Он сказал мне, что, разделив нашу силу, мы сблизимся. — Ее лицо посуровело. — Он ни с кем не делился. Он только брал. Он брал и брал, пока чуть не убил меня.

Слеза скатилась по ее щеке.

— Я знала, что никогда не буду свободна, если не сбегу. — Она подняла голову и посмотрела мне в глаза. — Ты придала мне смелости бежать. Я знала, что должна спрятать тебя.

— Куда ты направилась?

— Я продолжала двигаться. Никогда нигде не задерживалась дольше, чем на несколько недель. Я работала официанткой, пока не стала слишком беременной, чтобы носить поднос. Сначала я думала, что смогу оставить тебя. Что мы просто спрячемся вместе. — Эбигейл начала дрожать. — Но один из его людей нашел нас. Я едва успела убежать. Я знала, что есть только один выбор.

У меня в горле вспыхнул ожог.

— Итак, ты отдала меня на усыновление.

— Адвокат сказал, что это была хорошая семья. Он обещал.

Колдуэллы были хорошей семьей. Лучшие. Пока все не пошло так ужасно неправильно.

— Они были добры ко мне. — Я положила свою руку на руку Кина, сплетая наши пальцы вместе. — Но это была не моя семья. Я нахожу ее сейчас, с моей связью.

Эбигейл отчаянно замотала головой.

— Ты не можешь. Твои партнеры только сделают тебя сильнее. Он захочет тебя гораздо больше. — Она наклонилась вперед, сжимая мою руку, впиваясь ногтями в кожу. — Ты должна бежать. Скрываться. Ты должна быть одна. Это твоя единственная надежда.

— Я не могу. — Мне хотелось успокоить ее, но я не стану лгать. — Я не смогу оставить их, даже если захочу. Но нет. С ними я чувствую себя в безопасности. Любимой

Эбигейл взглядом впилась в меня.