Знак звезд

— Они приведут тебя к смерти.

— 33-

— Прекрати. — Голос хлестнул, как удар хлыста. — Не говори ничего подобного. Не со мной и не в присутствии члена моей связи.

Я знала, что доктор Бартон не хотела, чтобы я была агрессивной, я знала, что Эбигейл была больна, но я не собиралась позволять ее паранойе сеять семена сомнения в моих отношениях.

Эбигейл прищурено посмотрела на меня.

— Я знаю, каково это — потеряться в муках новой любви. В том, что ты считаешь любовью. Но они будут использовать эти эмоции, чтобы манипулировать тобой. Чтобы использовать тебя.

— Мои партнеры не такие, как отец. — Я понятия не имела, кто был этот человек, но знала, что он и моя связь были как день и ночь. Никто из парней не был идеален, но и я тоже. Мы работали над тем, чтобы сделать эти отношения лучшими, какими они могли быть. И то, что я сказала ранее, было правдой — я никогда не чувствовала себя в большей безопасности и любимой.

Даже несмотря на мои проблемы с Холденом, я чувствовала себя достаточно защищенной, чтобы точно сказать ему о своих чувствах. Он выслушал и сделал все, что мог, чтобы все исправить. Никто другой никогда не делал этого в моей жизни.

Эбигейл посмотрела в сторону окон.

— Даже если они тебя не используют, они подвергают тебя риску. Я чувствовала твою силу с того момента, как ты родилась. Держать тебя подальше от других перевертышей было единственным способом подавить это.

— А что, если я не хочу это подавлять? — Я была так больна и устала от родительских фигур в моей жизни, которые хотели, чтобы я была кем-то другим, не тем, кем я была. В кои-то веки я была готова проявить всю свою мощь.

Она резко посмотрела в мою сторону.

— Тогда он придет за тобой. Теперь я чувствую твою силу. — Она изучала меня, будто я была своего рода экспериментом. — В каком-то смысле это смесь нас обоих, но и по-другому тоже.

Эбигейл опустила ладонь на мою руку, закрыв глаза. Она издала какой-то жужжащий звук. Через несколько мгновений она отдернула руку, широко раскрыв глаза.

— Нет, нет, нет. Это невозможно. Их не существует.

— Кого не существует? — надавил Кин, заговорив в первые.

— Они вымерли. Этого не может быть… — Она замолчала, быстро постукивая пальцами.

Доктор Бартон наклонилась вперед.

— Сосредоточься, Эбигейл. Используй слова. Расскажи нам, что ты чувствуешь.

Эбигейл покачала головой, поднимаясь на ноги.

— Нет. Ты не сможешь обмануть меня. Я говорю это, и она все равно что мертва. — Она вцепилась в мою руку, поднимая меня. — Убирайся отсюда. Ты должна уйти. Не возвращайся. Ты должна бежать. — Она потащила меня к двери. — Но этого будет недостаточно. Слишком много силы.

— Эбигейл, — тихо сказала я.

Слеза скатилась по ее щеке.

— Я пыталась спасти тебя. — Затем она начала кричать.

* * *

Я смотрела в окно, как мимо пролетают деревья. Это размытое пятно в некотором смысле успокаивало. Производило небольшой ошеломляющий эффект, почти как белый шум. Но этого было недостаточно.

Образы прокручивались в моем сознании. Санитары вбежали в оранжерею, когда Эбигейл закричала и забилась в конвульсиях. Они сделали ей сделали. Она упала, как подкошенная. Слова доктора Бартон:

— Думаю, будет лучше, если мы какое-то время больше не будем разрешать визиты.

Я отчаянно пыталась сдержать слезы, которые наконец-то вырвались наружу. Когда первая капля скатилась по щекам, плотина прорвалась. Рыдание вырвалось из груди. Потом еще и еще. Я не могла остановиться.

Кин выругался. Я едва заметила, как он свернул на грунтовую дорогу, но вскоре машина остановилась, и моя дверь открылась. Кин поднял меня на руки, прижимая к груди.

— Выпусти это, Ро. Выплесни все наружу.

Так много всего произошло. Долгие месяцы костяшки домино были расставлены по местам, и первая из них наконец была опрокинута. Неистовые рыдания сотрясали тело, когда Кин опустил нас на землю, прислонившись спиной к бревну.

Он ни разу не отпустил меня. Как бы сильно я ни плакала, он продолжал держать. Я рыдала до тех пор, пока меня просто не стало рвать, а внутри больше не было слез.

Кин погладил меня по спине.

— Я держу тебя.

Я еще глубже зарылась в его грудь, чувствуя мокрую из-за моих слез рубашку.

— Это уже слишком.

— Знаю. Но мы поможем тебе все вынести.

Я чувствовала связь в своем сознании, могла сказать, что они были обеспокоены, но никто не приставал ко мне с вопросами. Кин, должно быть, ввел их в курс дела.

— Не хочу, чтобы кому-то приходилось нести это бремя, — пробормотала я.

Он убрал волосы с моего лица.

— Для меня большая честь нести его вместе с тобой. Не знаю, для чего ты предназначена, но это что-то великое. Может быть, это пророчество, о котором говорил Иван, а может быть, это что-то совсем другое. Но мы будем с тобой на каждом шагу этого пути.

— За кого ты меня принимаешь?

— Ты — наша. Ты — Роуэн. Любитель диетической колы и ненавистник утренних процедур. Девушка с самым большим сердцем, которое я когда-либо знал, и яростная защитница всего, что ей дорого. Ты потрясающая. И мне так повезло, что ты меня любишь.

Я подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Я действительно люблю тебя.

Он ухмыльнулся.

— Знаю.

Я поджала губы.

— Тебе не обязательно быть таким уверенным в себе.

Кин рукой коснулся моей щеки.

— Мне не обязательно быть уверенным в себе. Ты показываешь мне это каждый день. — Он коснулся своими губами моих. — Я тоже люблю тебя. Все, что касается тебя. Не думал, что кто-то может быть настолько идеальным для всех нас пятерых, но ты — такая.

— Я боюсь того, что грядет.

— Знаю, но мы с тобой. Мы все становимся сильнее, когда вместе.

Этот урок мы усваивали снова и снова, но, казалось, не до конца. Я надеялась, что мы сможем сделать это вовремя. Но время было единственной вещью, с которой мы, казалось, боролись. Там были невидимые часы обратного отсчета до неизвестного события.

Я вцепилась пальцами в рубашку Кина.

— Может быть, она ошибается. Может быть, я — просто целитель, который ударил током одного парня, потому что был расстроен.

Кин улыбнулся мне, поглаживая большим пальцем меня по щеке.

— У меня такое чувство, что мы увидели только начало того, на что ты способна.

— 34-

Легкая дрожь пробежала по моему телу от слов Кина. Он был так уверен. Взволнован тем, что должно было произойти, и гордился мной. Я была просто в ужасе.

Внутри меня происходило что-то, чего я не понимала и за что по-настоящему не ухватывалась. Все, что я знала, это то, что это может исцелять или причинять боль. Кончики моих пальцев покалывало от этой мысли.

— Эй. — Кин откинул мою голову назад, чтобы заглянуть мне в глаза. — Что?

Это было так, как если бы он мог видеть мысли, проносящиеся у меня в голове.

— Я боюсь, что причиню кому-то боль, сама того не желая. Что, возможно, эта сила внутри меня — не очень хорошая вещь.

— Это часть тебя, Ро. Не может быть, чтобы это было плохо.

Я крепче вцепилась пальцами в футболку Кина.

— Не все во мне хорошее. Я могу быть эгоистичной, быстро впадать в гнев и делать миллион других вещей.

— Как и все мы. — Он положил руку мне на грудь. — Но в том, кто ты есть по сути, нет ничего, кроме хорошего. Я видел это снова и снова. Возможно, время от времени нам всем приходится бороться за то, чтобы сохранять это хорошее, но мы будем помогать друг другу.

Я прижалась лбом ко лбу Кина, глубоко дыша.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Боль пронзила мое бедро. На этот раз я не дернулась и не ахнула от шока. Было совершенно правильно, что судьба запечатала мою связь с Кином в этот момент. Прижавшись друг к другу на травяном одеяле, Кин поддерживал меня, когда я разваливалась на части, помогая мне увидеть свет, когда надвигалась темнота.

— Это..?

Я кивнула, уткнувшись в лоб Кина.

— Ты как?

Его рука скользнула вверх по моему телу к шее, затем к подбородку.

— Я более чем в порядке.

Губы Кина накрыли мои в поцелуе, который был скорее требовательным, чем нежным. Его язык переплелся с моим, а пальцы скользнули в мои волосы, теребя пряди. Мои нервные окончания пробудились к жизни, желая большего. Желая всего.

Я переместилась, чтобы оседлать его. Моя сердцевина соприкоснулась с его растущей твердостью, и от соприкосновения маленькие точки света рассеялись перед взором. Этого было недостаточно. Я вжалась в него, когда он вторгся в мой рот.

Что-то в интенсивности этого дня, начиная с откровений Эбигейл и заканчивая моим нервным срывом, заставило меня еще сильнее захотеть раствориться в Кине. Я потянула его за рубашку, стягивая ее вверх и через голову. Я провела пальцами по его слегка загорелой коже. Такая гладкая и мягкая, несмотря на твердость мышц под ней.

Я прошлась взглядом по его грудным мышцам, вниз, к выступам брюшного пресса. Я хотела исследовать каждый его дюйм до последнего, но слишком торопилась. Я пальцами теребила пуговицу на его джинсах.

Кин оторвал свой рот от моего, прерывисто дыша. Он взял мое лицо в свои ладони.

— Ро, ты уверена? Ты через многое прошла сегодня…

Я прервала его поцелуем. Брала и брала, пока не опьянела от вкуса, от ощущения, как его язык ласкает мой, от запаха его похоти, витающего в воздухе.

— Ты нужен мне. Нужно затеряться в нас хотя бы ненадолго.

В мгновение ока Кин уложил меня на густую траву, пальцами задирая мою рубашку. Он сопровождал это действие дорожкой поцелуев и случайными прикосновениями зубов к коже. Я извивалась под ним, пока энергия во мне нарастала.

Он скользнул под меня руками, расстегивая лифчик. Я освободилась от него и бросила на лесную подстилку. Затем пальцы Кина оказались на моих джинсах, расстегивая пуговицу и молнию. Легкая вибрация от зубцов молнии заставила меня крепко зажмуриться.

Я сняла туфли, пока он стягивал с меня джинсы и нижнее белье. Кин стоял, глядя на меня сверху вниз. Жар в его взгляде должен был сжечь меня заживо, но вместо этого я наслаждалась им. Он скинул ботинки, сбросил брюки и боксеры.

Боже, он был великолепен. Я могла бы смотреть на него вечно. За исключением того, что я хотела почувствовать его. Всего. Движение внутри меня, сверху меня, со всех сторон.

— Кин, — прошептала я.

В мгновение ока он навис надо мной. Я обхватила его ногами за талию, и он скользнул внутрь.

Я издала стон, когда спина выгнулась дугой. Это было идеально. Давление, растяжение. Будто он был создан для меня.

Кин начал двигаться, входя и выходя. Сначала медленно, а затем набирая скорость. Я впилась в него ногтями, подстегивая.

Движения становились все более неистовыми, почти дикими по мере того, как мы подстраивались друг под друга. Мои бедра встречали его толчок за толчком. И когда он наклонился под другим углом, я не смогла сдержать сдавленный звук, вырвавшийся из горла.

Я чувствовала его повсюду и знала, что он навсегда мой.

— Роуэн. — Мое имя было гортанной мольбой на его губах, когда он все глубже входил в меня.

Я нашла руками его волосы, потянув за пряди.

Кин зарычал, входя еще глубже.

Я заставила себя открыть глаза, нуждаясь увидеть эти льдисто-голубые глаза, когда мои стены начали дрожать. Я потерялась в их бурлящих глубинах. В них было так много всего, что я едва могла уследить за всем. Неистовая потребность и жгучее желание. Нежность и любовь. И другие вещи, которым я никогда не смогла бы дать названия.

Именно то, что я увидела все это в его глазах, заставило меня слететь с катушек. Тянущее ощущение внутри лопнуло в диком танце искр и ощущений.

Кин кончил с криком, выгибаясь навстречу мне.

Я принимала все это, все, что он мог дать, пока он не рухнул на меня сверху, и мы оба хватали ртом воздух. Он перекатился так, что наши позиции поменялись местами, обхватил меня руками.

— Роуэн, — выдохнул он.

— Да.

Я лежала там, чувствуя биение его сердца под своей щекой. Это была лучшая музыка, которую я когда-либо слышала. Потом я начала хихикать.

— Постараюсь, чтобы этот смех меня не оскорбил, — пробормотал он.

— Мне просто интересно, что произойдет, если смотритель парка обнаружит нас прямо сейчас.

Кин разразился лающим смехом.

— Их ждет самое сильное потрясение в их жизни. Но штраф за непристойное обнажение того не стоит.

— 35-

Лукас, Энсон и Холден ждали нас, когда мы подъехали к домику. Я выпрыгнула из внедорожника еще до того, как Кин успел его заглушить. Лукас первым заключил меня в объятия. Его теплая, успокаивающая энергия кружилась вокруг меня.

— Ты в порядке?

Было так много вещей, которые были далеки от того, чтобы быть в порядке, но в этот момент я была счастлива. Связь развивалась. За моей спиной стояли люди, которым я доверяла. Ребята приходили ко мне снова и снова.

— Да, я в порядке.

— Отпусти ее уже. — Энсон оторвал от меня одну руку Люка и повел прочь. Он уткнулся лицом мне в шею, глубоко дыша. — Скучал по тебе.

— Тоже по тебе скучала, — сказала я, обнимая его.

Холден топтался позади, не приближаясь. Что-то было в его глазах. Может быть, боль?

У меня сжался желудок. Он был единственным, с кем я не укрепила связь. Если бы ситуация была обратной, мне бы тоже было больно.

Я вывернулась из объятий Энсона и подошла к Холдену. Я обхватила его руками за талию и уткнулась лицом ему в грудь.

— Это произойдет, когда должно, — прошептала я.

От моих слов его мышцы расслабились.

— Знаю. Просто бывают моменты, когда ревность берет надо мной верх.

— Когда это случится, ты найдешь меня, и я напомню тебе, почему у тебя нет причин ревновать.

Холден улыбнулся мне в волосы.

— Мне нравится этот план.

— Кто-нибудь собирается рассказать нам о том, что произошло во время этого визита? — подтолкнул Энсон.

Я усмехнулась и повернулась в объятиях Холдена так, чтобы оказаться лицом к группе.

— Терпение — не твоя добродетель, не так ли?

Он пожал плечами, совсем не выглядя пристыженным.

— Мне нравится быть в курсе событий.

В животе у меня заурчало, и руки Холдена переместились на мой живот.

— Проголодалась?

— В последнее время я всегда голодная.

Кин ухмыльнулся.

— Я принесу нам что-нибудь перекусить, и мы сможем поесть за одним из столиков для пикника на заднем дворе.

— Звучит заманчиво, — сказал Холден, направляя меня в сторону сторожки.

Лукас догнал нас.

— Давай посмотрим на метку.

Я потянула за пояс джинсов, обнажая звезду. Теперь пустовали только центр и один зубец.

Люк тихо присвистнул.

— Это кажется все более и более реальным.

— Что произойдет, когда фигура будет завершена? — спросила я, когда Энсон поравнялся с остальными.

— Все наши силы будут усилены, и мы сможем на каком-то уровне ощущать чувства друг друга, — объяснил Холден.

Нервы зашевелились, когда я подумала о том, как мало я все еще понимаю в своем даре. Идея вложить в это больше энергии казалась очень плохим планом.

— Мы можем поработать над моим даром после того, как поедим?

Холден взглянул на меня сверху вниз.

— Уверена, что готова к этому? Знаю, это был насыщенный событиями день.

— Уверена, не могу продолжать избегать этого. Мне нужно выяснить, что я могу сделать, и как это работает.

— Можем, — сказал Энсон.

Я посмотрела на Люка.

— Где Вон? — Я не видела его со вчерашнего вечера, и боль в моей груди начинала усиливаться.

Люк нахмурился, выражение, которое, казалось, не вязалось с его обычно мягким поведением.

— Он бегает.

— Бегает трусцой или…

— Больше похоже на попытку прогнать демонов, — сказал Энсон.

Холден сжал мое плечо.

— Он в волчьем обличье, направился в горы.

— Это безопасно? — Учитывая недавние нападения, последнее, чего я хотела, — чтобы Вон был один, и ему никто не прикрывал спину.

— Единственные существа там, наверху, о которых ему нужно беспокоиться, — это настоящие волки и, возможно, несколько медведей, — сказал Энсон.

— Это точно не заставляет меня чувствовать себя лучше.

Лукас потянул меня за прядь волос.

— С ним все будет в порядке.

Я не могла удержаться, чтобы не связаться с ним по мысленной связи.

«Будь в безопасности».

Единственным ответом было прикосновение его разума к моему. Этого было далеко не достаточно. Мне нужна была его близость и прикосновения, но я не стану умолять об этом. Вон, должно быть, испытывал ту же боль, что и я. Он знал, что мне больно, но все равно держался в стороне.

Я скользнула на скамейку у стола для пикника, Холден с одной стороны от меня, Лукас с другой. Энсон пробормотал что-то о том, что они грязные мошенники, когда сел напротив нас.

Появился Кин, неся поднос, заставленный всевозможными закусками — от газировки до хумуса и чипсов. Я улыбнулась ему, когда он протянул мне диетическую колу.

— Мой герой.

Лукас фыркнул.

Я пригвоздила его к месту пристальным взглядом.

— Эй, если ты хочешь моей признательности, держать меня на диетической коле — хороший способ добиться этого.

Он поднял обе руки.

— Сообщение получено.

— И что? — спросил Холден.

Я поиграла с этикеткой на содовой.

— Она мало что рассказывала мне об отце, но, казалось, она что-то почувствовала во мне.

Люк оживился при этих словах.

— Что именно?

Кин опустился на скамью напротив Лукаса.

— Она сказала что-то о том, что это невозможно. Что их больше не существует.

Рука Энсона замерла на полпути к пакету чипсов.

— Что, черт возьми, это значит?

Кин протянул мне миску с зеленым горошком и морковью.

— Не знаю. Ребята, вы слышали о даре, которого больше не существует?

Лукас покачал головой.

— Нет. Но как только я узнал, что я — эмпат, я не стал обращать особого внимания на разговоры о дарах.

Холден открыл крышку содовой и сделал глоток.

— На самом деле многих даров больше не существует. Мы не знаем, является ли это просто генетическим компонентом, который мы потеряли с течением времени, или чем-то, что отняла судьба.

— Например, что? — подтолкнул Люк.

— Раньше были перевертыши, которые могли принимать любую форму, какую пожелают.

У меня отвисла челюсть.

— Серьезно? Это было бы так круто.

Холден ухмыльнулся.

— Были те, кто мог определять местоположение воды. Мы думаем, что этот дар исчез, потому что в нем больше не было необходимости. У папы много книг и журналов на эту тему. Я посмотрю, сможем ли мы позаимствовать кое-что и начать просматривать их.

— Мы должны начать сегодня вечером, — сказал Кин.

Лукас оглянулся на сторожку.

— Тот, кто не помогает Ро с ее тренировками, должен начать прямо сейчас.

Остальные ребята согласились.

Хумус и морковь, которые я только что съела, превратились в свинец в желудке. Я не могла не задуматься, что они найдут на страницах этих книг? И смогу ли я жить с правдой?

— 36-

Я осознавала все — дуновение ветерка, несущего аромат сосен, траву, колющую мои ноги сквозь тренировочные колготки, даже звук приглушенных голосов в сторожке. Я приоткрыла один глаз.

Пристальный взгляд Холдена сузился на мне.

— Предполагается, что ты медитируешь.

Я вздохнула, откидываясь на руки.

— Не думаю, что все это «путешествие в другой мир в моем воображении» находится в рубке «мой дар».

Энсон фыркнул от смеха.

— Я тоже.

Холден шагнул в мою сторону и присел передо мной на корточки.

— Успокоить свой разум и соединиться с внутренней силой — это один из величайших инструментов для развития дара.

— Для тебя, может быть. Это просто заставляет меня нервничать. — Я осмотрела открытую площадку за домиком и окружающие леса. — Кстати, где все? — Субботним днем вокруг обычно бродило множество товарищей по стае.

Энсон бросил на Холдена быстрый взгляд.

Я села.

— Чего ты мне не договариваешь?

Холден издал звук разочарования.

— Ничего плохого, обещаю. — Он протянул мне руку. — Давай попробуем другой метод.

Я проигнорировала протянутую руку и поднялась на ноги.

— Мне не нравится быть не в курсе событий.

— Я же говорил тебе, что это плохая идея, — пробормотал Энсон.

Холден встал передо мной, обхватив ладонями мое лицо.

— Пожалуйста. Ты можешь просто довериться мне? Узнаешь через несколько дней.

Я перевела взгляд с него на Энсона и обратно.

— Отлично, но я от этого не в восторге.

Холден усмехнулся, целуя меня в лоб, а затем отпуская.

— Я прекрасно осведомлен.

— Ладно, каков план Б?

Холден указал на Энсона.

— Он — план Б.

Энсон демонстративно хрустнул костяшками пальцев.

— Если твоя сила хоть в чем-то похожа на мою, ты каким-то образом вставила в нее невидимую пробку, чтобы держать в узде.

Я поиграла с завязками на браслетах. Моя сила ощущалась совсем по-другому. Это было похоже на совершенно разные сущности в разное время. Исцеление требовало, чтобы я вливала в кого-то золотистую жидкость, но когда Крис прикоснулся ко мне, моя сила вырвалась наружу, казалось бы, по собственной воле.

— Что? — спросил Холден.

— Она похоже на две разные вещи. На одну я должна давить, другая работает полностью сама по себе.

Холден и Энсон обменялись взглядами.

Холден прочистил горло.

— Я должен развить свою способность замораживать. — Он повернулся к Энсону, и между его бровями появилась небольшая морщинка. Внезапно Энсон перестал двигаться, если не считать глаз. Морщинка исчезла, и Энсон чертыхнулся.

— Это действительно было необходимо? — Он преувеличенно вздрогнул. — Ты же знаешь, я ненавижу это чувство.

Холден ухмыльнулся.

— Это расплата за то, что ты назвал меня золотым мальчиком.

— Эй, я не называл тебя так уже несколько недель.

— Я просто выжидал удобного случая.

Я щелкнула пальцами.

— Мы можем сосредоточиться? Или мне нужно отправить кого-то из вас в комнату?

Холден выглядел немного смущенным.

— Прости. Я просто хотел, чтобы ты увидела, что это заставляет меня напрягаться. Это не происходит само по себе.

— Моя сила действует не так. Если я не буду осторожна, то могу шлепнуть по руке, давая пять, а вместо этого отправлю человека пробивать стену.

Я вздрогнула. Это было именно то, чего я боялась.

Холден постучал пальцами по бедру.

— Нам нужно найти спусковой крючок для твоих жестких даров.

— Это гнев или страх. Может быть, смесь того и другого.

Энсон покачал головой.

— Мы не пугаем ее и не выводим из себя во имя науки.

Холден шагнул ко мне.

— У меня есть кое-какие мыслишки.

Его рука скользнула под мои волосы к затылку, его губы встретились с моими в обжигающем поцелуе. Я потерялась в этом ощущении. Мир вокруг меня погрузился в тишину, пока Холден брал и брал. Я не знала, сколько прошло времени, когда он внезапно отстранился, слегка прикусив мою нижнюю губу.

Я несколько раз моргнула, приходя в себя.

— Мне неприятно тебя огорчать, но это меня не напугало и не разозлило. Я просто хочу сделать это снова.

Холден рассмеялся, но в его глазах таилось мрачное обещание. У меня было такое чувство, что когда Холден терял контроль, это было достойное зрелище.

— Я хотел посмотреть, смогу ли я придать тебе больше энергии.

— Все, что ты сделал, это вызвал у меня стояк, — проворчал Энсон.

Я прикусила губу, чтобы удержаться от смеха, и закрыла глаза. Этот золотой бассейн почему-то казался ярче, а силы определенно было больше.

— Думаю, сработало.

Холден посмотрел на Энсона.

— Поцелуй ее.

— Я фанат этого домашнего задания. — Энсон двигался так быстро, что я едва успела заметить движение, прежде чем он начал целовать меня так, что у меня перехватило дыхание.

Одна рука скользнула вдоль моей шеи, в то время как другая обхватила мою задницу, притягивая меня вплотную к его твердости. Я застонала ему в рот, углубляя поцелуй. Когда Энсон наконец отстранился, у меня немного закружилась голова.

— Как сейчас с электричеством? — спросил Холден.

Я быстро проверила, пытаясь взять свое дыхание под контроль.

— Оно определенно полностью заряжено.

— Идеально. — Холден покатил передо мной манекен для кикбоксинга. — Шваркни Боба.

Я выгнула бровь.

— Боба?

Холден пожал плечами.

— Ему нужно было имя.

Я шагнула вперед и ткнула Боба рукой в грудь. Ничего. Все, что произошло, — манекен слегка покачнулся.

Я прикусила губу и попробовала еще раз. На этот раз ударила сильнее. Манекен затрясся сильнее, но я не выпустила никакой энергии.

— Тебе нужно снова найти этого безумца, — сказал Энсон.

Я кивнула, закрывая глаза. Я представила, как мы с Касс разговариваем в школьном коридоре. Сэйди и ее грубые комментарии. Крис. Ощущение его руки на мне. Слова, которые он произнес. Я ударила, не открывая глаз.

Удар силы вырвался из руки, и я распахнула глаза. Манекен находился на расстоянии добрых тридцати футов, вмурованный в толстый сосновый ствол.

— Срань господня, — сказал Энсон. — Этот манекен спроектирован так, чтобы выдерживать силу перевертыша.

— Очевидно, не всех перевертышей, — заметил Холден. — Не теряй контроль над силой.

Я чувствовала, как щупальца силы обвиваются вокруг моей руки.

— Отправь ее сюда. — Холден бросил на землю нагрудный щиток для кикбоксинга.

На этот раз я не прикоснулась к нему, просто представила, как направляю на него свою энергию. Золотые лучи света вырвались из моей ладони прямо в щиток. Когда дым рассеялся, обнаружилась дыра. Я прожгла пещеру шириной в шесть дюймов в пенопласте, армированном металлом. Что это значило, что я могла сделать с человеческим существом?

— 37-

Лукас наклонился ко мне, передавая миску с хлебными палочками Кину.

— Ты в порядке?

Я кивнула, отрывая кусочек пепперони от пиццы и отправляя его в рот.

— Просто долгий день. — Один из самых долгих на моей памяти, и это о чем-то говорило, учитывая все, через что я прошла за последние несколько месяцев.

Вон сжал губы, отчего стал заметен шрам у него на лице.

— Что случилось?

Кин толкнул миску с хлебными палочками в грудь брату.

— Ты бы знал ответ на этот вопрос, если бы удосужился появляться время от времени.

Весь наш столик погрузился в молчание. Кое-кто из парней высказывал Вону по поводу его дерьма, но Кин никогда. Он видел, через какой ад прошел брат, и никогда не хотел давить. Я догадалась, что ситуация меняется.

Вон несколько раз моргнул.

— Мне нужно было пробежаться.

— Ты работаешь двадцать три часа в сутки? Потому что мы видим тебя только за ужином. Я понимаю, что тебе нужно перегореть, и что тебе чертовски трудно смириться со своей новой реальностью. Но новость в том, Вон, что ты не единственный человек в этой связи. Тебе никогда не приходило в голову, что ты можешь нам понадобиться?

Прежде чем Вон успел ответить, Кин оттолкнулся от стола.

— Теперь мне нужно пробежаться.

Он направился к задним дверям. Другие члены стаи смотрели ему вслед, а затем обратили свое внимание на наш столик. Коби и Жасмин уставились на меня. Я встретила их пристальный взгляд, не отводя глаз. Я отказывалась уступать. Как бы сильно они ни хотели, чтобы все проблемы в последнее время были моей виной, это было не так.

Мейсон передвинул стул, загораживая обзор Коби и Жасмин. Я повернулась обратно к своему столику, в то время как Вон уставился на задние двери.

— Он зол.

Энсон усмехнулся.

— Ни хрена себе, Шерлок.

Вон зарычал на него.

— Не занимайся со мной этим дерьмом. Думаю, мы все с тобой на пределе возможностей. Вся эта мрачная, измученная история пошла своим чередом.

Лукас прочистил горло.

— Думаю, Энсон и Кин пытаются заставить тебя понять, что твои действия имеют последствия. Они причинили боль Роуэн, и остальным из нас тоже.

— Он не причиняет мне боли, он выводит меня из себя, — отрезал Энсон.

Холден вздохнул.

— Не помогаешь. Нам нужно открытое общение. Никакого эго.

— Я не хотел этого, — тихо сказал Вон.

Его слова задели меня за живое. По какой-то причине я подумала, что, возможно, мы преодолели это. Впервые я разозлилась.

— Думаешь, я хотела? Что я хочу быть в связи с кем-то, кто едва выносит мой вид? Если мне повезет, я получаю от тебя то жар, то холод, но большую часть времени ты бросаешь меня, пока мне не начинает казаться, что мою грудь разрывают изнутри. Это не совсем то, о чем я мечтала, когда дело касалось спутника жизни.

Ноздри Вона раздулись. Он не сказал ни слова, просто поднялся со стула.

У меня горели глаза, но я не смотрела на него.

— Ты трус.

Даже мое обвинение не смогло остановить его. Он направился к двери. На этот раз я не обернулась, чтобы посмотреть ему вслед. С меня хватит. Хватит уже отступать назад и пытаться понять. Вон мог взять свою хижину, изгнание и свои длительные пробежки и утонуть в них.

— Ро, — тихо сказал Лукас.

Слеза выскользнула и скатилась по щеке.

— Пожалуйста, не оправдывай его прямо сейчас.

Люк смахнул слезу большим пальцем.

— Я и не собирался.

— Он придурок, — пробормотал Энсон.

Он определенно вел себя как придурок.

Холден запустил руку мне в волосы и сжал затылок.

— Я хочу сказать, что мы разберемся с этим со временем…

— Не надо. Я сейчас этого не слышу. — Я оглядела сидящих за столом. — Мы создаем что-то особенное. По крайней мере, я так думаю.

— Так и есть, — заверил меня Холден.

— Впервые за долгое время я почувствовал, что у меня есть семья, — сказал Энсон.

У меня в груди что-то горело. За эту семью стоило бороться.

— Он не может прийти сюда и все испортить. Я буду видеться с Воном раз в день, чтобы уменьшить самую сильную боль. В остальное время мы сосредотачиваемся на себе. Создаем эту семью.

Лукас выглядел неуверенным.

— Это неправильно…

— Может, это и не так, но это лучшее, что у меня сейчас есть. Я не могу продолжать выставлять себя только для того, чтобы меня оттолкнули. Это слишком больно. — Голос сорвался на последнем предложении.

Лукас заключил меня в объятия.

— Ладно. Я понимаю. — Он провел рукой по моей спине. — Мы сосредоточимся на себе.

— Мы можем делать это по одному дню за раз, — сказал Холден.

У Лукаса и Холдена все еще была надежда. Надежда, что наша связь будет прочной. Но, возможно, это был тот самый случай, когда судьба ошиблась. Может быть, она взяла кого-то, кто не был создан для этого.

Лукас прижался губами к моим волосам.

— Несмотря ни на что, мы найдем путь.

Я быстро вытерла слезы под глазами и высвободилась из его объятий.

— Мы так и сделаем. Но сначала мне нужно поесть. — Желудок заурчал, как бы подчеркивая мысль.

Губы Энсона дрогнули, когда он протянул мне хлебные палочки.

— Вот, возьми. Не хочу, чтобы ты набрасывалась на меня с голодухи.

Я взяла одну из миски.

— Ну, да, конечно.

Движение, увиденное мной краем глаза, привлекло внимание. Мейсон положил руку на спинку стула Холдена. Что-то в морщинках, обрамлявших его рот, заставило пиццу скиснуть у меня в желудке. Он кивнул мне.

— Роуэн, мне только что позвонили от ворот. Твой отец здесь.

— 38-

Мой отец. Мужчина, который неделями не утруждал себя звонками или смс. Но теперь он появился у моей двери.

Я посмотрела на Мейсона.

— Он сказал почему?

— Просто ему нужно тебя увидеть.

У меня свело живот. Возможности были безграничны, но первое, что пришло на ум, было то, что с моей мамой что-то случилось. Я отодвинула стул и встала. Холден, Лукас и Энсон в одно мгновение оказались рядом со мной.

Мейсон направился к передней части сторожки, распахивая одну из двойных дверей. Уже сгущалась темнота, свечение бра по обе стороны от входа давало лишь немного света. Но в считанные секунды мое зрение перевертыша взяло верх, позволив видеть далеко в темноте.

Я уловила намек на свет фар, направляющийся в нашу сторону. Энсон вложил свою руку в мою.

— Мы с тобой.

Я наклонилась и запечатлела поцелуй на его плече. Он точно знал, что мне нужно было услышать. Я больше не одна, когда дело касалось проблем моей семьи. Хотя называть их так казалось неправильным. В последние месяцы мы совсем не походили на семью. Но, несмотря на это время и трудности, я начала находить место, которому по-настоящему принадлежала.

Фары роскошного внедорожника отца осветили нас, и Лукас придвинулся ближе с другой стороны от меня. Холден стоял позади, рядом с отцом, но я чувствовала исходящее от него тепло, волнами окутывающее меня.

Автомобиль остановился перед лестницей, и двигатель заглушился. Я затаила дыхание, когда отец вышел из внедорожника и закрыл дверь. Я вглядывалась в его лицо, пока он поднимался по лестнице. Я хотела подождать, пока он заговорит, но не смогла удержать слова в себе.

— С мамой все в порядке?

Он несколько раз удивленно моргнул.

— О, да, с ней все в порядке.

Я с облегчением выдохнула.

Папа оглядел группу, и на его лице появился намек на настороженность.

— Мейсон, — поприветствовал он кивком.

— Рад вас видеть, Брюс.

— Я вас тоже. Спасибо, что присмотрели за Роуэн, пока я не мог.

— Было чудесно видеть ее здесь. Она действительно освоилась и стала членом семьи.

Отец поморщился. Он попытался быстро скрыть это, но было слишком поздно.

Энсон крепче сжал мою руку.

Папа прочистил горло.

— Я тут кое о чем подумал и считаю, что будет лучше, если ты вернешься со мной в город. Я нашел частную школу, которой ты будешь очень довольна. И ты будешь рядом с мамой, когда она будет готова тебя увидеть.

У меня отвисла челюсть.

— Ты сейчас серьезно?

Легкий румянец выступил на его щеках.

— Да, я серьезно. Для тебя важно быть со своей семьей.

— Ты не думал, что это так уж важно, когда исчез на несколько недель подряд и оставил меня с женщиной, которая была в эпицентре жестокого срыва.

Лукас придвинулся еще ближе, и Холден издал низкое рычание, которое могли услышать только мы.

Отец сжал челюсти.

— Я понимаю, что допустил несколько ошибок, но сейчас я пытаюсь их исправить.

Я усмехнулась, но как-то жутко.

— Ты наверстываешь упущенное, снова разрушая мою жизнь, потому что тебе так удобнее всего.

— Так будет лучше, — процедил он сквозь зубы.

— Почему? — надавила я. Было что-то, что он скрывал, какая-то причина, по которой он сейчас был здесь. Он почти забыл обо мне на несколько месяцев.

Папин взгляд остановился на руке Энсона, затем на Лукасе, стоявшем рядом со мной.

— Тебе нужно быть со своей семьей, и не думаю, что эта школа и город хороши для тебя.

Я застыла. Он не о школе или городе, он о стае. Моих парнях.

— Почему это не хорошо для меня? Люди здесь поддерживали меня больше, чем кто-либо другой, с тех пор как мы потеряли Лейси. Они были рядом со мной, когда я скучала по Лейси, когда мама превращала мою жизнь в сущий ад, когда тебя нигде не было видно. — И так много других вещей, которыми я не могла с ним поделиться.

Мускул на щеке отца дрогнул.

— Думаю, это может быть небольшим преувеличением.

— А я нет, — холодно ответил Энсон.

Папа свирепо посмотрел на него.

— Ты не участвуешь в этом разговоре.

— Но это так. — Мой голос оставался спокойным, но внутри я бушевала. Горячий гнев, накопившийся за месяцы пренебрежения, коренившийся в такой глубокой боли, свободно струился сквозь меня. — Потому что там был Энсон.

— А кто еще был рядом с тобой? — спросил папа, прищурив глаза. — Я слышал, что представляет собой это сообщество, и не допущу, чтобы моя дочь была его частью. Я не позволю тебе запятнать доброе имя нашей семьи.

Новая боль застала меня врасплох. Ему было наплевать на меня или на то, через что я проходила, его заботило только то, что это могло значить для него.

— Кто тебе звонил?

— Кто-то, кто был обеспокоен тем, чему ты можешь здесь подвергнуться. Кто-то, кто не хотел, чтобы мои клиенты узнали, во что тебя втянули.

— Кто? — надавила я.

— Это не твоя забота.

— Что ж, я больше не твоя забота. Ты уже ясно дал это понять, но мы могли бы также сделать это официально.

Румянец на лице отца больше не был вызван смущением. Им овладел гнев.

— Ты сейчас же соберешь свои вещи и пойдешь со мной.

— Нет. — Я не кричала. Я старалась говорить ровно, как ни в чем не бывало.

— Тебе нет восемнадцати. Я по-прежнему принимаю решения за тебя.

Можно было подумать, что он больше не сможет причинить мне боль, но почему-то это все равно ранило, его неосведомленность или отсутствие памяти, когда дело касалось меня. Будто, когда Лейси умерла, он попытался стереть нас обеих из своей памяти.

— Ты мог бы попытаться вызвать копов и попросить их забрать меня, но когда я скажу им, что мне всего семнадцать, и я будет еще пять часов, сомневаюсь, что они это сделают. Но ты не вспомнил, что завтра мой день рождения, не так ли?

— 39-

Я уставилась на человека, который часами играл со мной в «чаепитие». Человека, который перевязывал поцарапанные колени и прогонял дурные сны. Как мы здесь оказались? Там, где ни один из нас не доверял другому, и мы были почти незнакомцами.

Папа несколько раз открыл и закрыл рот, прежде чем выдавить какие-либо слова.

— Я был очень занят, пытаясь удержаться на плаву на работе и навещая твою маму. Я потерял счет времени.

— А как насчет меня? Я не была для тебя приоритетом, пока это не поставило под угрозу то, что тебе было небезразлично, верно?

— Это нелепо.

— Это правда.

Плечи отца напряглись.

— Ты слишком молода, чтобы понимать все ходы игры. Я делаю все, что в моих силах. Я пытаюсь присматривать за тобой. Если ты останешься здесь, общаясь с этими людьми, твоей репутации будет нанесен непоправимый ущерб.

— Мне наплевать на репутацию. Я хочу быть с людьми, которые любят меня. Которые на самом деле заботятся о моем благополучии.

Он усмехнулся.

— Любят тебя? Так они сказали? Они используют тебя. Пользуются преимуществом.

— Ты можешь верить во что угодно. Я знаю правду.

— И со сколькими из них ты спишь? — выплюнул он.

— С пятью. — Это было не совсем правдой. Я не была близка со всеми своими узами, но мы делили постель. Я не стану скрывать это от отца. Мне не было стыдно.

— С пятью?! — пролепетал он.

— С пятью. Они любят меня, и я люблю их. — Ладно, Вон определенно не любил меня, но я не сомневалась, что он убьет ради меня. Это было что-то.

— Это отвратительно.

Мейсон шагнул вперед.

— Хорошо, Брюс. Думаю, вам пора уходить.

Папа стоял твердо.

— Я не уйду без своей дочери. Ты промыл ей мозги. Подверг ее какому-то контролю над разумом, чтобы обратить ее к своим извращениям.

— Уходи. — Глаза Мейсона сверкали в тусклом свете, в его словах звучала властность альфы.

Отец не был перевертышем, но и он не был застрахован от силы, волнами исходящей от Мейсона. Возвращаясь к своей машине, он казался почти сбитым с толку.

— Это еще не конец.

Но это было так. Боль пронзила мою грудь, когда оборвалась последняя связь с семьей, которая меня вырастила. Я наблюдала, как вспыхнули фары, а затем покатились по гравийной дороге, пока не исчезли совсем.

Затем Лукас пошевелился, притягивая меня к себе. Энсон и Холден тоже окружили меня, их тепло окутывало меня. Я не плакала. У меня внутри не осталось ничего, что можно было бы излить.

Я была измучена. Меня охватила пронизывающая до костей усталость, пока не начали дрожать ноги.

Мир накренился, когда Энсон заключил меня в объятия. Все, что я могла видеть, — размытые звезды над головой. Небо было покрыто ими. Я хотела раствориться в этих звездах. Исчезнуть и никогда не возвращаться. Я не хотела думать о том, любили ли меня когда-нибудь по-настоящему мои приемные родители и были ли бредни моей биологической матери правдой. Я не хотела думать о том, кем был мой биологический отец, или о том, смогу ли я когда-нибудь по-настоящему наладить связь.

Я крепко зажмурилась, когда яркие огни сторожки заполнили зрения. Я уткнулась головой в грудь Энсона. Я чувствовала, как он поднимается по лестнице, но не поднимала глаз. Не тогда, когда он добрался до лестничной площадки. И не тогда, когда он вошел в комнату Холдена. Не тогда, когда он уложил меня на кровать.

— Выключи свет, — тихо сказал Лукас.

Яркий свет, который я могла видеть сквозь закрытые глаза, погас, сменившись мягким свечением, которое, как я знала, было настольной лампой Холдена.

Энсон уткнулся носом мне в шею.

— Хочешь переодеться в пижаму?

Я кивнула.

Знакомые пальцы Холдена скользнули за пояс моих леггинсов, мягко стягивая их вниз. Секунду спустя Энсон и Лукас помогли мне надеть фланелевые пижамные штаны. Я открыла глаза и стянула с себя майку и спортивный лифчик, потянулась за поношенной футболкой, которую протянул мне Энсон, и натянула ее через голову.

Я тут же откинулась на подушки, свернувшись калачиком. Один за другим трое парней окружили меня. Энсон прижался к моей спине. Холден лег передо мной. Лукас позади него.

Я уставилась на Холдена.

— Как мне удержать Лейси, но отпустить родителей? — Я знала, что мне нужно освободиться от них. Если я этого не сделаю, это только разорвет меня на части.

— Ты сохранишь воспоминания о ней вместе с нами.

Лукас откинулся на подушки, перебирая пальцами мои волосы.

— Расскажи нам о ней.

У меня горело горло, но губы все еще кривились.

— У нее был настоящий пунктик по поводу дней рождения. Они всегда должны были быть особенными. Она обычно делала мне эти нелепые короны, заставляла меня надевать их в школу, чтобы все знали, что у меня день рождения.

Энсон большим пальцем гладил меня по позвоночнику.

— Мне нравится хорошая корона.

Холден фыркнул.

— Конечно, король выпускного бала.

У меня вырвался тихий смешок.

— Она всегда убеждала наших родителей превращать наши дни рождения в дни согласия.

— Что за такие дни согласия? — спросил Люк.

— Они должны были говорить «да» на все, о чем мы просили, в разумных пределах. Мороженое-пломбир на завтрак, пропуск дневных занятий ради похода в кино и тому подобное.

Холден переплел свои пальцы с моими.

— Мы могли бы устроить день согласия завтра, если хочешь.

В груди у меня горело. С одной стороны, мне казалось, что было бы неправильно делать это без Лейси, но в то же время, разве не так я могла удержать ее при себе? Сохраняя наши традиции живыми?

— Думаю, это было бы идеально.

— 40-

— С днем рождения.

Хрипловатый голос Кина защекотал мне ухо. Должно быть, он вернулся в какой-то момент прошлой ночью и протиснулся между мной и Энсоном.

Я перевернулась на другой бок, повернувшись спиной к Холдену и Лукасу. Я вгляделась в его лицо. Под глазами у него были темные круги.

— Ты в порядке?

Он убрал волосы с моего лица.

— Мне лучше. Мне просто нужно было избавиться от самого худшего.

— Прости, — прошептала я.

— Это от тебя не зависит. Я расстроен из-за Вона и понял, что во многом это моя вина. Я недостаточно часто говорю ему о своих чувствах. Я нахожу для него оправдания. Но это скоро изменится.

Я переплела свои пальцы с его.

— Я люблю тебя.

Кин наклонился вперед и коснулся своими губами моих.

— Я тоже тебя люблю.

Он убрал волосы с моего затылка и запечатлел на нем поцелуй.

— С днем рождения, Ро.

Лукас приподнялся на подушках.

— Сегодня день согласия.

Я улыбнулась. Там была боль, но была и радость. Счастье, что ребята помогли мне сохранить память о Лейси живой.

— Да, день согласий.

— Может быть, в этот день Роуэн захочет поспать, — проворчал Энсон.

Я не смогла сдержать смех, протянула руку и пощекотала его бок.

Энсон дернулся и, извиваясь, принял сидячее положение. Он пристально посмотрел на меня.

— Это было нехорошо.

Я пожала плечами.

— Сегодня день согласий. Я могу делать все, что захочу.

Он хмуро посмотрел на Холдена.

— Это была твоя идея. Я виню тебя, когда она станет тираном.

Холден похлопал меня по заднице.

— Давай, тиран, пойдем завтракать.

Мы все быстро собрались. Я выбрала джинсы и свою самую удобную фланелевую рубашку. Сунув ноги в поношенные ботинки, я направилась к двери. Парни обступили меня с обеих сторон, и когда мы спускались по лестнице, я тихонько ахнула.

Вся обеденная зона была увешана растяжками и воздушными шарами. Над камином висел огромный плакат с надписью:

«С днем рождения, Роуэн!»

У меня защипало в носу, когда я увидела так много людей, ожидавших нас… людей, которые стали мне как семья, и даже тех, кого я знала только по именам.

— Как? — прошептала я.

Холден усмехнулся.

— Нам кое-кто помог. — Он кивнул на сестру Люка, Лили, которая держалась за руки с подпрыгивающим Криспином.

— С днем рождения, — крикнул он, подбегая ко мне и обвивая руками меня за талию.

Я прижала его к себе.

— Ты все это сделал?

— Я и Лили. Нам помогали, но мы сделали больше всех.

— Это потрясающе, Криспин. Большое спасибо. — Я посмотрела на Лили. — Тебе тоже. Это было невероятно любезно.

Она переступила с ноги на ногу, а затем вытащила что-то из-за спины. Это была корона, вырезанная из плотной бумаги и украшенная блестками.

— Люк мысленно связался со мной прошлой ночью. Он сказал, что твоя сестра каждый год делала тебе корону. Поскольку мы собираемся стать сестрами, я подумала, может быть, я могла бы перенять эту традицию?

Слезы потекли по щекам. Я отпустила Криспина и обняла Лили.

— Не могу передать тебе, как много это значит. Мне так повезло, что у меня есть ты как сестра. Спасибо.

У нее перехватило дыхание.

— Не за что.

Когда я отпустила ее, Лили, улыбаясь, водрузила корону мне на макушку.

— Идеально подходит.

Я повернулась к ребятам, мои глаза все еще были немного слезящимися.

— Как я выгляжу?

Люк ухмыльнулся.

— Как принцесса в день рождения.

Я рванула к нему. К счастью, он быстро среагировал и поймал меня налету.

— Спасибо. Не знаю, что я сделала, чтобы заслужить тебя, но я так благодарна.

Он прижался губами к моей шее сбоку.

— Я чувствую то же самое.

Мейсон громко свистнул, и все разговоры вокруг нас прекратились.

— Шведский стол открыт. Угощайтесь.

Лукас опустил меня на пол, и я повернулась лицом к Мейсону.

— Большое вам спасибо за то, что вы все это делаете.

— Не за что, Роуэн.

Холден подошел к нам вплотную.

— У нас есть все твои любимые блюда. Печенье Джейса с подливкой, вафли, омлеты. И я в последнюю минуту заказал батончик с мороженым.

Криспин обрадовался этой последней информации.

— А у тебя каждый день может быть день рождения?

— Если бы это было так, ничто из этого не казалось бы таким особенным.

На мгновение он задумался, а затем покачал головой.

— Мороженое всегда особенное.

— В этом он прав, — сказал Кин.

Мейсон прочистил горло.

— Прежде чем мы начнем набивать животы, у меня есть кое-что для тебя.

Я замерла, когда он вытащил из кармана маленькую коробочку и протянул ее мне.

— Это принадлежало моей жене. Время от времени она рассказывала о будущей паре Холдена, задаваясь вопросом, какими они могли бы быть. Знаю, она бы тебя полюбила.

Я нашла руку Холдена и крепко сжала.

— Жаль, что я не смогу с ней познакомиться.

— Мне тоже, — сказал Мейсон с едва сдерживаемыми эмоциями в голосе. Он протянул мне коробку. — Она любила всевозможные украшения. Я просматривал их прошлой ночью в поисках чего-то, что могло бы подойти тебе, и это показалось мне идеальным. Почти так, как и должно было быть.

Я отпустила руку Холдена и приняла коробочку. Большим пальцем задела бархат крышки, когда медленно открыла ее. Внутри лежало ожерелье. На тонкой цепочке висела пятиконечная звезда из розового золота. В каждом пике был маленький бриллиант, а в центре — еще один, побольше. У меня перехватило дыхание.

— Мейсон, это слишком.

Он встретился со мной взглядом и покачал головой.

— Это предназначалось тебе. Будто какая-то часть ее уже знала, что ты придешь.

У меня перехватило дыхание. У каждого члена моей связи были свои собственные раны и потери. Мы носили их с собой. И все же вместе мы были более способны справиться с этим бременем. Мало того, мы могли бы сохранить и эти воспоминания. Именно тогда я дала себе обещание. Я выведу всех наших потерянных близких на свет божий. Лейси, маму Холдена, родителей Кина и Вона. Мы будем помнить их всех.

— Спасибо, — прошептала я.

Я всегда буду дорожить этим. Не только потому, что это было великолепное украшение, но и потому, что оно было символом истинного подарка, который мне сделали. Семьи.

— 41-

— Я так наелась, что, кажется, не могу пошевелиться, — проворчала я, откидываясь на спинку стула.

Остальная часть стаи уже ушла, продолжая праздновать воскресенье, но я была невероятно тронута их поздравлениями с днем рождения, открытками и даже несколькими маленькими подарками. Единственными людьми, которые не присутствовали, были Коби и Джаз. Но это было подарком само по себе.

Холден помассировал мне затылок.

— Тебе придется двигаться следующую часть нашего дня.

— Я думала, что это мой день согласий. Если я не хочу сдвинуться ни на дюйм, то и не обязана этого делать.

Зеленые глаза Энсона озорно сверкнули.

— Поверь мне, когда я говорю, что ты захочешь переместиться ради этого.

Это заставило меня сесть немного прямее.

— Что это?

— Тебе придется пойти с нами, чтобы выяснить это, — сказал Кин.

Лукас чуть не задергался на стуле.

— А теперь пойдем.

Я не смогла сдержать смеха. Сейчас он больше всего походил на маленького ребенка.

— Хорошо, мы можем идти. — Я оглядела сидящих за столом. — Спасибо. Не могу представить себе лучшего утра.

Не хватало только Вона. Я не видела его со вчерашнего вечера. Я не почувствовала, как он проник в мои мысли. Он просто молчал. Я изо всех сил старалась не обращать внимания на боль в груди и сосредоточиться на всем хорошем, что меня окружает. Мне нужно стать лучше в этом, потому что было мало признаков того, что Вон изменит свою позицию в ближайшем будущем.

Я отодвинула стул и со стоном поднялась на ноги. Сочетание печенья с подливкой и огромного количества мороженого-пломбира, и все это до десяти утра, возможно, было немного чересчур даже для меня.

Люк погладил меня по пояснице.

— Ты сможешь дойти?

— Будем надеяться, что это так, потому что я хочу увидеть сюрприз.

Он быстро поцеловал меня в губы.

— Не могу дождаться, чтобы увидеть твою реакцию.

Волнение бурлило во мне, когда я пыталась мысленно угадать, что приготовили ребята. Но все, что я могла придумать, казалось неправильным.

Мы вышли на улицу и спустились по ступенькам к Рейндж Роверу Энсона. Он подошел ко мне сзади, поднял шарф и закрыл мне глаза.

— Так что это настоящий сюрприз.

— Серьезно?

— Просто смирись, — упрекнул Кин, помогая мне сесть в машину.

Я перебралась на среднее сиденье, Кин с одной стороны, Холден с другой. Когда машина завелась и тронулась с места, я попыталась отследить повороты и понять, куда мы направляемся. После пятого поворота я понятия не имела, где мы и даже в каком направлении движемся.

Дорога становилась все ухабистее, и я потянулась к Кину и Холдену, чтобы не упасть.

— Если вы, ребята, отведете меня в лес, чтобы убить, я буду по-настоящему зла. И вам лучше поверить, что я буду преследовать ваши задницы.

Энсон усмехнулся.

— На повестке дня нет убийства. Обещаю.

— Разве не так говорят все дьявольские серийные убийцы? — пробормотала я.

Кин большим пальцем провел по моему бедру.

— Просто дыши. Мы почти на месте.

Желудок сделал серию сальто как раз в тот момент, когда мы остановились. Открылась дверь, и вскоре Холден протянул мне руку. Когда я добралась до конца сиденья, он просто опустил меня вниз.

Он поцеловал меня в висок.

— Не хочу, чтобы ты упала.

— Если бы у меня на глазах не было повязки, это не было бы проблемой.

— Она действительно не любит сюрпризы, — сказал Лукас, и в его тоне послышалось веселье.

— Могу я уже снять это?

Энсон подошел ко мне сзади, потянув пальцами за повязку.

— Готова?

— Да. — Я была почти готова оторвать эту чертову штуку.

Он потянул за концы шарфа, и тот упал. Я несколько раз моргнула, чтобы глаза привыкли к свету. Перед нами возвышался массивный дом. Это была та же смесь дерева и камня, что и в сторожке, но имевшая свой неповторимый вид.

Там было огромное круглое крыльцо с креслами-качалками и качелями, которые больше походили на кровать, и так много окон, что я знала, что свет внутри должен быть потрясающим. И все же каким-то образом все это по-прежнему выглядело так, словно принадлежало этому месту. Смесь камня и дерева, казалось, росла прямо из земли.

— Что это за место? Тут прекрасно.

— Это наш дом, — тихо сказал Холден.

Я резко повернулась в его сторону.

— Что?

Улыбка расплылась по его лицу.

— Я приступил к дизайну, как только узнал, что ты — моя. — У него дрогнули губы. — Мне пришлось продолжать добавлять комнаты по мере того, как мы находили все больше наших партнеров по связи.

— Хэнк и его команда работали круглосуточно, чтобы сделать это. Вся стая помогала, — сказал Лукас.

— Вся стая? — У меня дрогнул голос.

Кин двинулся вперед, переводя взгляд с меня на дом.

— Даже Криспин помогал.

Я не могла даже начать описывать, как сильно это тронуло мое сердце. Даже больше, чем семья Криспина и Люка, я благоговела перед другими членами стаи, которые помогали в этом сюрпризе. Они все еще едва знали меня, но потратили недели на то, чтобы помочь мне найти дом. Я никогда не смогу отплатить им тем же.

Слезы наполнили глаза, и мир вокруг расплылся.

— О черт. — Панический голос Энсона наполнил воздух. — Значит ли это, что она ненавидит дом или любит?

— Любит, — тихо сказал Лукас. — Ей нравится.

— Вы дали мне дом.

— 42-

Ребята подарили мне нечто большее, чем просто дом. Это было чувство сопричастности. Комфорта. В то время, когда мой мир разваливался на части, они были моей опорой.

Холден рукой скользнул мне под волосы, оттягивая голову назад.

— Люблю тебя, Ро. — Он накрыл своими губами мои в медленном поцелуе.

— Я тоже тебя люблю. — Я повернулась к другим парням. — Всех вас. — Еще больше слез навернулось у меня на глаза. — Так сильно.

— Пожалуйста, перестань плакать, — сказал Энсон с болью в голосе. — Не могу сказать, счастлива ты или расстроена, и это делает моего волка беспокойным.

Я не смогла удержаться от смеха.

— Прости. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы сдержать слезы.

Рука Люка легла мне на поясницу, направляя меня вперед.

— Готова заглянуть внутрь?

Я не была уверена, что смогу вынести осмотр остального этого места без слез. Я сделала все возможное, чтобы подавить нахлынувшие эмоции, и кивнула.

— Я готова.

Кин поспешил вперед, открывая дверь. Поднимаясь по ступенькам, я насчитала на крыльце шесть кресел-качалок. От этого числа у меня сжалось в груди. Вон. Они планировали место для Вона, хотя его нигде не было видно.

Я отодвинула эту мысль в мозгу в категорию «потом разберусь» и шагнула внутрь. Я тихонько ахнула. Вся задняя часть дома состояла из окон, и из них открывался вид на озеро внизу. Дом стоял достаточно далеко на утесе, чтобы нельзя было увидеть его с воды, но у нас был прекрасный вид на то, что находилось внизу.

Холден встал рядом со мной.

— Мы уже строили здесь, когда ты сказала, что хочешь жить на этом утесе.

— Так и должно было быть, — сказал Лукас.

Я подошел к огромной секции, которая выглядела так, словно в ней можно было заблудиться на несколько дней. Она была расположена так, чтобы открывался вид на море и большой двусторонний камин.

— Я никогда не покину это место, пока мы здесь живем.

Энсон усмехнулся.

— Это также одно из моих самых любимых мест.

Я оглядела главный этаж. Это была открытая гостиная и столовая. Камин слегка разделял их, но все равно создавал ощущение простора. Я забрела в столовую. Там стоял огромный стол из темного дерева, рассчитанный на двенадцать персон, но каким-то образом умудрявшийся выглядеть уютным.

Я перешла на кухню, которая была мечтой любого шеф-повара. Встроенная кладовая. Двойные духовки. Бесконечное пространство на прилавках и в шкафах.

— Значит ли это, что я должна научиться лучше готовить?

Кин рассмеялся.

— Мы все можем поработать над этим вместе.

Мы исследовали пространство за пространством. Уютная библиотека. Большой офис с рабочим столом для всех нас. Цокольный этаж с игровыми залами и кинозалом. Тренажерный зал. Задняя терраса и внутренний дворик с кухней на открытом воздухе и невероятных размеров гидромассажной ванной.

Энсон подмигнул мне.

— Сначала я готов окрестить горячую ванну.

Я покачала головой, но усмехнулась.

— Давайте поднимемся наверх, — сказал Люк, затаскивая меня обратно внутрь.

Мы поднялись по одной из лестниц на второй этаж. Ребята указали на свои собственные комнаты. Каждая из них, казалось, по-своему подходила им. У Кина был «Зеленый Лес» с компьютером, который выглядел так, словно мог запустить ракету. Комната Холдена была оформлена в разнообразных синих тонах и в минималистичном стиле. У Энсона на одной стене были яркие обои, насыщенные красками. У Люка все было в серых и белых тонах с самой успокаивающей эстетикой, какую я только могла себе представить. Другая дверь была закрыта, и я, не спрашивая, знала, что это место Вона. Комната, которой, скорее всего, никогда не будут пользоваться.

Мы остановились прямо перед другой закрытой дверью в конце коридора.

Рука Кина замерла на дверной ручке.

— Эта твоя.

Он толкнул дверь, и я ахнула. Пространство было огромным. Еще больше этих массивных окон и захватывающий вид на озеро, лес и горы.

В центре комнаты стояла кровать, не похожая ни на одну из тех, что я когда-либо видела раньше. Должно быть, она была сделана на заказ. Выглядела как три двуспальные кровати в одной, с изголовьем, сделанным из сплетенных вместе осиновых веток. Одеяло было пурпурно-серого цвета с вышитыми на нем бледно-зелеными листьями. У меня возникло внезапное желание нырнуть в него и никогда не вставать.

Пройдя дальше в помещение, я увидела книжные полки от пола до потолка на одной стене и великолепную картину на другой. Вся комната была похожа на рай.

Энсон нажал кнопку на комоде в изножье кровати, и из него выдвинулся телевизор.

— Так мы сможем устраивать вечера кино в постели, если захотим.

— Мне нравится, никогда не видела ничего более прекрасного.

— Это еще не все, — сказал Люк, жестом подзывая меня вперед. Он остановился перед другой дверью. — Не злись.

Я прищурено посмотрела на него.

— Это всегда плохой способ что-то начать.

Энсон подошел к нам вплотную.

— Я дал Кэсс свою кредитную карточку, чтобы она пополнила твой гардероб.

У меня отвисла челюсть.

— Что ты сделал?

Он пожал плечами.

— Тебе нужно больше одежды. Ты уже несколько недель живешь с той спортивной сумкой.

Я просто покачала головой и вошла в гардеробную. В этом помещении могла бы поместиться целая другая спальня. Там были комоды и вешалки для обуви. Подвесные секции всех размеров. Туалетный столик, чтобы сделать прическу и макияж. Каждое свободное место было заполнено.

— Это уже слишком, — прошептала я.

Энсон подошел ко мне сзади и обнял меня.

— Это всего лишь деньги. У всех нас их более чем достаточно. Позволь нам немного побаловать тебя.

— Обещаю, что мы получаем от этого столько же, если не больше, удовольствия, — сказал Люк.

Я с трудом сглотнула, оглядывая все вокруг. По крайней мере, мне еще очень долго не придется ходить по магазинам.

— Спасибо.

— Думаю, следующая часть будет твоей любимой, — сказал Кин.

— Что еще осталось? — Я не понимала, как может быть что-то, чего они еще не показали.

Глаза Холдена блеснули.

— Ванная.

Этот огонек почти заставил меня немного испугаться.

— Если я потеряю сознание от избытка роскоши, кому-нибудь из вас лучше подхватить меня.

Энсон поцеловал меня в макушку.

— Я поймаю тебя, детка.

Я вышла из гардеробной и направилась по небольшому коридору. Ступив на выложенное плиткой пространство, я замерла. У меня отвисла челюсть. Я продолжала моргать, будто это могло прояснить изображение передо мной.

Там был такой большой душ, что я могла поклясться, что в нем могла бы поместиться целая футбольная команда. Он был укомплектован скамейками и полками для хранения наших вещей. Тропический душ над головой и бесчисленные струи на стенах.

На противоположной стене висели зеркала и раковины. Всего шесть. Места в ящиках и шкафчиках хватит для всех нас.

Но именно из-за ванны у меня потекли слюнки. Опять же, размер был непохож ни на что, что я когда-либо видела. Ванная была достаточно большой, чтобы все мы могли пользоваться ей одновременно, и располагалась перед окном. Это заставило бы почувствовать себя так, словно ты паришь в воздухе, принимая ванну.

— Ладно, все на выход. Я, черт возьми, прямо сейчас приму ванну.

Ребята расхохотались.

Кин подошел ко мне, заключая меня в объятия. Его глаза пылали тем голубым жаром, к которому я становилась все более зависимой.

— Как насчет того, чтобы нам всем принять ванну?

Теперь это была идея, от которой сложно было отказаться.

— 43-

Я смотрела на кирпичное здание, пока Энсон заезжал на парковочное место.

— Нам действительно обязательно туда идти? — Мне даже не было стыдно за легкое нытье в голосе.

Лукас уткнулся носом мне в шею.

— Поверь мне, я бы хотел, чтобы мы остались дома.

Дом. Теперь он у нас был. Тот, который мы строили вместе во многих отношениях.

После ванны, которая воспламенила мои нервные окончания, мы отправились в дом Энсона, чтобы забрать его вещи, чтобы он мог сообщить своей экономке Макси, где он будет жить. Она расплакалась, но сказала, что понимает, и предложила приходить готовить для нас, когда нам будет нужно. Затем мы вернулись в сторожку, чтобы забрать остальные наши вещи.

Единственным местом, куда мы не рискнули зайти, был мой дом. Несмотря на то, что у меня был ключ, я не хотела рисковать тем, что мой отец вызовет полицию, если сработает сигнализация. Я проверила телефон в миллионный раз. Ни единого слова от него. Даже сообщения с днем рождения не было.

— По-прежнему ничего? — спросил Люк.

Я покачала головой.

— Твой отец — настоящая задница, — пробормотал Энсон, заглушая двигатель.

— Раньше он таким не был. — Вот что было так тяжело во всем этом. Раньше он был потрясающим. Занят, да, но он всегда находил время для нас с Лейси. Теперь этот человек с таким же успехом мог быть незнакомцем.

— Горе может менять людей, — сказал Кин.

Я наклонилась вперед и сжала его плечо.

— Есть какие-нибудь известия от Вона?

— Ничего. Даже когда я пытаюсь протянуть руку помощи. У него каменные стены.

Раздирающее ощущение в моей груди, казалось, подчеркивало это. Давненько я так долго не обходилась без хотя бы небольшого контакта с Воном. Мое тело привыкло к мысленным прикосновениям и размашистым прикосновениям его пальцев. Прямо сейчас оно просто кричало об этом.

— Мне жаль, Кин. Жаль, что я не могу исправить это для тебя. Для него тоже, хотя прямо сейчас он в моем дерьмовом списке.

Кин сократил дистанцию, коснувшись своими губами моих.

— Это не твоя вина. А как насчет тебя? Ты там нормально держишься?

— Хорошо, — быстро сказала я.

Выражение лица Люка сказало мне, что он точно знал, насколько это неправда.

Я поспешила нарушить тишину, прежде чем он успел разоблачить меня.

— Нам пора идти. Не хочу опоздать на урок.

Холден внимательно посмотрел на меня, но все же открыл дверь и протянул мне руку. Я приняла ее, и мы все направились к парадным дверям. Вокруг толпились студенты, но я не видела ни намека на Сэйди и ее команду, даже Джаз.

Люк открыл дверь и придержал ее для нас. В залах было странно тихо, большинство групп перешептывались между собой, но когда они увидели нас, шепот усилился.

— Что теперь? — проворчала я.

Холден крепче сжал мою руку.

— Не знаю.

Мы двигались по коридору, пока я не заметила директора Эндрюса. Он стоял рядом с секретаршей и парой студентов. Сэйди и Крис, если быть точными. И они были прямо перед моим шкафчиком. Моим открытым шкафчиком.

Я отпустила руку Холдена и шагнула вперед.

— Что происходит?

Директор Эндрюс обернулся на звук моего голоса.

— Мисс Колдуэлл.

Я заметила на полу срезанный замок и разбросанные повсюду мои тетрадки и книги.

— Кто вломился в мой шкафчик?

Директор прищурился, глядя на меня.

— Поступило сообщение о том, что у вас оружие на территории школы.

Мой взгляд немедленно переместился на Криса, который выглядел самодовольным. Но Сэйди казалась прямо-таки ликующей.

— Нет, — процедила я сквозь зубы.

Директор Эндрюс поднял небольшое устройство.

— Тогда не потрудитесь объяснить, что это за электрошокер?

У меня отвисла челюсть.

— Это не ее, — прорычал Энсон у меня за спиной.

Директор Эндрюс приподнял бровь в направлении Энсона.

— Тогда не потрудитесь объяснить, как это и пятая часть водки попали в ее шкафчик?

— Сэйди и Крис подбросили, — сказал Люк. — Они издевались над Роуэн с тех пор, как она приехала сюда. — Любой другой услышал бы только спокойный тон в голосе Люка, но я могла расслышать за ним едва сдерживаемую ярость.

— Уверен, что полиция проведет расследование. Они могут снять отпечатки пальцев, — сказал Директор Эндрюс. — Но сейчас вам придется пойти со мной, мисс Колдуэлл. Полицейские уже в пути, и я позвонил вашему отцу.

— Вы хотите, чтобы меня арестовали? — спросила я, в моем тоне слышалась паника.

— У меня нет другого выбора. Вы — ученица, находящаяся на территории школы.

— Это смешно, — рявкнул Холден.

Эндрюс бросил на него уничтожающий взгляд.

— Вы должны знать правила лучше, чем кто-либо другой, мистер Пирс. — Он жестом пригласил меня пройти вперед. — Пройдемте со мной.

— Мы тоже идем, — потребовал Кин.

Кровь поползла вверх по шее директора Эндрюса.

— Не вы устанавливаетесь здесь правила. Вам не разрешается покидать территорию школы.

«Не надо», сказала я по мысленной связи. «Не попадай в беду из-за меня».

Холден издал рычание у меня в голове. Я поговорил с отцом. Он встретит тебя на вокзале. Они отпустят тебя после того, как он поговорит с шефом.

Я кивнула.

«Вон тоже в пути», добавил Кин.

«Здорово». Несмотря на то, что я не была любимым человеком Вона, он все равно разрушит станцию, когда доберется туда. «Это правда было необходимо?»

«Извини», смущенно сказал Кин. «Твоя паника просочилась наружу через связь со стаей».

Мне нужно было научиться лучше контролировать эмоции. Я свирепо посмотрел на Сэйди. Это все потому, что она не могла смириться с тем фактом, что кто-то хотел меня больше, чем ее. Я использовала одну из реплик Касс.

— Твоя ревность очевидна, Сэйди.

Она покраснела.

— Я просто не думаю, что жестоким алкоголикам безопасно посещать нашу школу. Это совершенно разумно.

— Ты за это заплатишь, — прорычал Энсон.

Это заставило Сэйди побледнеть, а Криса сделать шаг назад.

— Хватит, — отрезал Эндрюс. Он взял меня за руку, ведя через парадные двери на улицу. Я оглянулась всего один раз, но ярость и беспокойство на лицах парней заставили меня развернуться обратно.

Когда мы вышли на утреннее солнце, к школе подъехала патрульная машина. Два офицера выскочили из нее.

— Спасибо, что так быстро прибыли, — сказал директор Эндрюс. — Шкафчик находится прямо внутри, в главном холле. Это Роуэн Колдуэлл.

Вперед выступил офицер лет сорока пяти, его лицо было похоже на пустую маску.

— Я отвезу ее в участок. Моя напарница может собрать доказательства.

— Уверен, что тебе не нужно, чтобы я поехала с тобой? — спросила его напарница.

Мужчина усмехнулся.

— Думаю, что смогу справиться с подростком-правонарушителем.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от того, чтобы что-нибудь сказать в ответ, вместо этого позволив ему взять меня за руку и отвести к патрульной машине. Он распахнул заднюю дверь и втолкнул меня внутрь. Затем схватил мой рюкзак, вырывая его у меня из рук.

— Не хочу, чтобы у тебя был доступ к какому-либо оружию.

— Или выпивке, — пробормотала я себе под нос.

Офицер захлопнул дверцу и обогнул машину. Бросив мой рюкзак на пассажирское сиденье, он завел двигатель.

Я молчала, пока он выезжал со школьной стоянки и направлялся в город. Тошнота охватила меня при мысли о том, что мне придется встретиться с отцом на вокзале. Могла ли я действительно быть арестована, если на предметах, о которых шла речь, не было моих отпечатков пальцев? Сколько времени требуется, чтобы снять с чего-то отпечатки пальцев?

Миллион разных вопросов пронеслись у меня в голове. Я была так рассеяна, что мне потребовалась минута, чтобы осознать, что мы проехали мимо полицейского участка Кловердейла.

— Эй, я думала, вы отвезете меня в участок? — Может быть, он вез меня прямо домой.

Офицер молчал.

— Куда вы меня везете? Я имею право знать.

Он свернул на грунтовую дорогу, которая вела в лес.

Меня охватила паника. Я мгновенно соединилась со своей связью.

«Что-то не так. Он не везет меня в участок».

«Где ты?» спросил Холден.

«Какая-то грунтовая дорога не слишком далеко от моего дома. У нее нет названия».

Мое сердце бешено заколотилось в груди, когда офицер свернул на обочину за затемненным внедорожником.

Он заглушил двигатель и вылез из машины, открывая заднюю дверцу, когда появились трое крупных мужчин.

— Вылезай.

— Нет. — Я покачала головой, прижимаясь к противоположной двери.

Офицер схватил меня за лодыжку и потянул.

— Я сказал, вылезай.

Он поднял меня на ноги как раз в тот момент, когда один из других мужчин шагнул вперед.

— Я сожалею об этом, — сказал неуклюжий парень.

— Что?…

Мои слова оборвались, когда что-то острое вонзилось мне в шею.

«Ребята! Помогите…»

Я не смогла закончить. Мир вокруг меня, казалось, таял, все цвета смешивались вместе, а затем становились черными. А потом вообще ничего не было.

— 44-

Я просыпалась волнами. Первое, что я осознала, — это стук в голове. Будто сердце поселилось там и билось о череп.

Я сменила позу, пытаясь избавиться от боли.

Тишину прорезал незнакомый мне голос.

— Она двигается. Она просыпается?

Кто-то еще хихикнул.

— Мы дали ей столько успокоительного, что хватило бы усыпить слона.

Я замерла, принюхиваясь к воздуху. В запахах не было ничего знакомого, и все они были человеческими. Я приоткрыла один глаз совсем чуть-чуть.

Все вернулось на круги своя, когда я взглянула на эти три фигуры. Инцидент в школе, полицейский, эти придурки, колющие меня иглой. Я попыталась оглядеться по сторонам, больше не двигаясь. Мы ехали по какой-то незнакомой грунтовой дороге, направляясь через лес.

Я мысленно обратилась к ребятам, только никак не получалось. Когда я попыталась, моему мозгу показалось, что он вот-вот взорвется. Я вздрогнула.

— Она, блядь, проснулась, — рявкнул парень рядом со мной, встряхивая меня.

Я отползла назад, прижимаясь к двери.

— Не прикасайся ко мне.

— Сделай еще один укол, — сказал он одному из сидевших впереди.

Черт возьми, нет. Они больше не накачают меня наркотиками.

— У нас больше ничего нет, — сказал парень с переднего пассажирского сиденья. Он повернулся ко мне. — Не паникуй. Я знаю, ты напугана, но мы поможем тебе. Нас послал твой отец.

— Что? — прохрипела я. Все это не имело смысла.

— Мы собираемся оказать тебе необходимую помощь.

— Помощь в чем?

Двое парней переглянулись, но тот, что сидел впереди, попытался ободряюще улыбнуться мне.

— Культы — это реальная вещь. Депрограммирование может быть болезненным, но оно того стоит. Обещаю.

Парень рядом со мной хихикнул.

— Одиночное заключение на несколько недель должно помочь.

Мое дыхание участилось по мере того, как накатывала паника.

Парень впереди выругался.

— Не говори этого дерьма.

— Что? Это правда. Какое нам дело? Сейчас она ничего не может сделать. — Он поднял электрошокер и направил его на меня.

— Ты даже подумаешь о движении и пожалеешь об этом.

Они пытались отвезти меня в какой-то гребаный центр, подальше от моей стаи, моих парней, моего дома. Ярость внутри меня вспыхнула, как спичка, и я почувствовала, как энергия потрескивает в моих пальцах.

— Отпустите. Меня, — прорычала я.

Он рассмеялся.

— Прости, малышка, ты меня не пугаешь.

Но я должна была. Я нанесла удар рукой и попала ему в грудь. Этот придурок начал биться в конвульсиях, прежде чем совсем потерял сознание.

— Что за чертовщина? — крикнул парень спереди. — Откуда у нее электрошокер?

Он вытащил один из них из-за пояса и воткнул зубцы мне в плечо. Первый толчок пронзил меня жгучей болью, но потом что-то изменилось. Это было так, как если бы мой дар точно знал, что делать. Он втягивал в меня всю энергию электрического тока, наполняя тот золотой бассейн в животе.

Глаза парня расширились.

— Почему не работает?

Водитель быстро оглянулся.

— Сделай сильнее.

— Он работает на полную мощность.

Я ударила кулаком по его носу. Раздался удовлетворительный хруст, а затем он забился в конвульсиях. Он застонал на переднем сиденье.

Я провела пальцами по плечу водителя.

— Притормози, или я тебя поджарю.

Он разразился множеством проклятий, но съехал на обочину.

— Дай мне свой телефон.

Он на мгновение заколебался, и я коротко ударила его. Он дернулся.

— Черт! Ладно, ладно. — Он протянул мне устройство, и я выпрыгнула из машины. Набирая номер, я побежала по дороге.

Воздух прорезал выстрел, и в моем плече расцвела боль. Раскаленное добела жжение, которое чуть не поставило меня на колени.

— Не двигайся, черт возьми, ты, маленькая сучка. — В голосе водителя слышалась холодность, которая подсказала мне, что он без колебаний выстрелил бы в голову.

Я замерла, медленно оборачиваясь. Я схватилась за плечо, пытаясь остановить кровотечение, но каждый раз, когда я нажимала, перед моим взором плясали белые точки.

— Кто ты, черт возьми, такая?

Мое сердце бешено колотилось в груди, но я не произнесла ни слова. Я слышала голос Холдена на другом конце, хотя телефон был рядом со мной.

— Ро, это ты? Где ты?

— Кто ты, черт возьми, такой? — повторила я как попугай за водителем. — Ты получаешь удовольствие от похищения молодых девушек?

Я услышала, как Холден выругался.

Водитель прищурился.

— Мне понравится ломать тебя. Я…

Его слова оборвались, когда из-за деревьев выскочил черный волк. Не было никакой борьбы. Вон вонзил зубы в шею водителя и развернул его с тошнотворным щелчком.

Тело водителя упало на дорогу, его глаза были широко раскрыты и не мигали.

Парень с пассажирского сиденья, спотыкаясь, выбрался из внедорожника.

— Это гребаный волк. — Он поднял пистолет, прицеливаясь.

Я закричала, но мне не следовало волноваться. Вон был быстрее, чем когда-либо мог быть любой человек. Он когтями полоснул мужчину по груди, когда тот закричал. Зубами Вон вонзился мужчине в яремную вену и встряхнул его, как тряпичную куклу. Он подбросил его в воздух, а затем побежал за телом, чтобы сделать это снова.

— Вон, — позвала я, но он будто не слышал меня.

— Черт, черт, черт, — пробормотала я себе под нос. Я придвинулся к ним поближе, но Вон низко зарычал на меня. Я застыла. Неужели он одичал? Что я должна делать?

Я помахала рукой, стоя на ногах, и в уголках моего зрения потемнело.

— Вон?

Должно быть, что-то в моем голосе прорвалось, потому что он отпустил горло парня и двинулся ко мне. Боль пересилила шок. Плечо горело.

Вона наклонял голову из стороны в сторону, пока изучал меня.

Я закрыла глаза всего на мгновение, когда попыталась крепче сжать плечо. Жестокий взрыв боли заставил меня открыть их.

Вон снова зарычал. Но на этот раз я знала, что это было направлено не на меня. Это было потому, что мне было больно.

Он прижался ко мне всем телом, принимая на себя мой вес. Я вцепилась пальцами в его мех.

— Со мной все будет в порядке.

Но это была ложь, потому что секундой позже я начала падать, и все погрузилось во тьму.

— 45-

Издалека доносились голоса. Крики. Низкое рычание.

— Ты должен подпустить нас к ней, — рявкнул Энсон.

— Криком ему не поможешь, — сказал Лукас. — Он думает, что защищает ее.

— Вон, — сказал Кин мягко. — Мы пытаемся помочь Роуэн. Ей нужна медицинская помощь.

Я несколько раз моргнула. Все болело. Даже солнце, пробивающееся сквозь деревья, жгло глаза.

— Эй, она просыпается, — крикнул Холден.

Я попытался пошевелиться, сесть, но смогла только вскрикнуть.

Люк придвинулся немного ближе.

— Не двигайся. Это может сделать все только хуже.

Я с трудом перевела дыхание, когда на лбу выступил пот.

— Ро, — подтолкнул он. — Поговори с нами.

— Привет. — Это было все, что я смогла выдавить.

— Что случилось? — потребовал ответа Энсон.

— Подстрелили, — прохрипел я. — Мой отец. Он заплатил им, чтобы они забрали меня.

Мейсон подошел к Люку.

— Нам нужно извлечь пулю. Если мы этого не сделаем, ее тело не сможет залечить травму

Она истечет кровью.

— Черт возьми, Вон. Двигайся! — крикнул Энсон.

Вон зарычал.

Я погрузила ладонь своей неповрежденной руки в его мех.

— Вон. Они должны мне помочь.

Он лизнул меня в лицо, заскулив.

— Они не причинят мне вреда. Отодвинься назад, и ты сможешь оставаться рядом.

Он слегка выдохнул, но не двинулся с места.

— Пожалуйста. Больно.

На этот раз вой Вона был громче, но он все равно скрылся за деревьями.

— Это только что произошло? — прошептал Люк.

Кин покачал головой.

— Никто никогда не мог достучаться до него, когда он в таком состоянии.

— Никому не двигаться, — приказал Мейсон. — Нет, пока он снова не примет человеческий облик.

Вон вышел из леса, нимало не заботясь о том, что он голый. Холден швырнул в него спортивной сумкой.

— Надень что-нибудь. — Пока он одевался, Мейсон и Люк бросились вперед.

Вон сжал челюсти, но надел шорты.

— Холден, принеси медицинскую сумку, — позвал Мейсон.

Люк взял меня за руку, и боль сразу же уменьшилась.

Я посмотрела в эти прекрасные карие глаза.

— Не бери слишком много.

Он наклонился, прижавшись ко мне головой.

— Мне так жаль, Ро.

— Со мной все будет в порядке. — Я взглянула на Мейсона. — Верно?

Он сжал губы, но кивнул.

— Будет. Хотя добраться туда будет не самым приятным занятием.

Холден бросил сумку рядом с Мейсоном.

— Что мы можем сделать?

— Мне нужно, чтобы вы, ребята, придержали Роуэн. Даже если Лукас примет на себя большую часть боли, она не должна двигаться. Я не хочу повредить ее плечо, пока буду извлекать пулю.

Вон появился перед глазами. Теперь он был в баскетбольных шортах, но все еще без рубашки. Я встретила его пристальный взгляд.

— Спасибо.

Он посмотрел на мое плечо, на рубашку, которая была вся в крови.

— Я должен был сделать это раньше.

— Ты пришел как раз вовремя.

Он отвернулся, глядя в сторону леса.

Мейсон натянул пару медицинских перчаток и достал что-то похожее на щипцы.

— Энсон и Кин, по обе стороны от бедер. Вон, ты держишь голову. Холден — ее невредимое плечо. Лукас, притяни к себе как можно больше боли, — он посмотрел на меня. — Готова, Роуэн?

Руки парней обхватили меня, вжимая в землю. Я крепче сжала руку Люка.

— Сделай это.

Щипцы впились мне в плечо, и я закричала. Было так много боли, даже когда Люк вытащил ее так быстро, как только она вырвалась, это было слишком сильно. Боль перегрузила мою систему. У меня зазвенело в ушах, а тело дернулось.

— Держите ее неподвижно, — крикнул Мейсон.

Коллективный вес парней навалился на меня, и слезы потекли из глаз.

Мейсон стиснул зубы.

— Нашел. Еще один рывок, Роуэн.

Я не смогла сдержать крик боли, когда он вытащил пулю, но быстро замолчала, когда Люк принял на себя основной удар. Мне казалось, что я плыву. Все вокруг меня было просто немного расплывчатым.

Что-то мокрое брызнуло мне на щеку. Не мои слезы, а слезы Вона. Я несколько раз моргнула. Там было так много эмоций. Горе, страх, боль. Он прикоснулся своим лбом к моему и не говорил ни слова.

Мейсон достал из медицинской сумки пузырек с чем-то.

— Мне нужно промыть рану. Несмотря на то, что перевертыши не болеют обычными человеческими болезнями, мы можем подхватить инфекции. Держись.

Жидкость полилась в мою рану, и слезы хлынули, скатываясь по лицу и шее.

— Мы здесь, — хрипло прошептал Холден.

— Ты не одна, — эхом отозвался Энсон.

Мейсон прижал марлю к ране одной рукой, а другой порылся в медицинской сумке.

— Мне нужно будет зашить тебя. Твое тело прошло через слишком многое, чтобы просить его исцелить все это самостоятельно.

— Папа, у нее может случиться шок.

— Ваша связь удержит ее на земле, — сказал он.

— Я выдержу, — прошептала я.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, когда игла пронзила кожу. Казалось, это заняло целую вечность. Натягивание нити заставляло меня бороться с приступами тошноты. Но ребята так и не ушли. Они оставались со мной на протяжении всего этого, их руки вливали в меня волны уверенности.

Мейсон сделал что-то вроде завязки в конце стежков.

— Мы закончили.

Именно тогда мое тело начало дрожать. Будто осознание того, что все закончилось, наконец-то заставило меня рухнуть.

— Принеси одеяло, — процедил Энсон сквозь стиснутые зубы.

Холден отпустил мое плечо и побежал прочь. Секунду спустя меня накрыли толстым клетчатым одеялом, которое больше напоминало о пикниках, чем о стрельбе и травматологической помощи.

Мейсон заклеил швы марлевым тампоном.

— Давайте поднимем ее. Тихо и легко.

Прежде чем ребята успели среагировать, Вон заключил меня в объятия.

— Я держу ее.

Меня затрясло сильнее, когда я уткнулась в его грудь. Тепло исходило от него волнами, и я позволила себе погрузиться в него. В кои-то веки я не беспокоилась о том, когда он снова может исчезнуть. Я просто растворилась во всем, что было для Вона утешением.

— 46-

Солнечный свет ласкал мои веки, но я не хотела открывать глаза. Мне было слишком уютно. Тепло разлилось по спине, окутывая меня как кокон.

Постепенно я начала ощущать пульсацию в плече. Я распахнула глаза при напоминании обо всем, что произошло. Чья-то рука сжала мое бедро.

— Ты в безопасности.

Это был последний голос, который я ожидала услышать. Я устроилась так, чтобы лежать на спине, глядя в эти льдисто-голубые глаза, прослеживая взглядом маленький шрам рядом с его губами.

— Ты здесь.

Вон убрал волосы с моего лица.

— Как ты себя чувствуешь?

— Немного болит, но не слишком сильно. — Я оглядела свою новую спальню. — Где все?

— Внизу. Мейсон и Коби здесь.

Я напряглась при упоминании имени беты, мышцы моих плеч протестующе заныли.

— Не делай этого, — прорычал Вон.

Я хмуро посмотрела на него.

— Не командуй мной.

Он вздохнул, переворачиваясь на спину.

— Почему ты здесь? — тихо спросила я. От одного только произнесения этих слов у меня защемило сердце. Ходить туда-сюда было слишком тяжело.

Вон повернул голову в мою сторону.

— Не знаю.

— Недостаточно хороший ответ.

Он приподнялся на локте, глядя на меня сверху вниз.

— Мне нужно было быть рядом с тобой.

Нужно, а не хотел. У него было непреодолимое желание быть ближе ко мне из-за этой связи, но не похоже, чтобы я ему особенно нравилась.

Вон издал низкое пыхтение, скорее звериное, чем человеческое.

— Я скучаю по тебе, когда меня нет дома.

Я уставилась на него, ища на его лице хоть какой-то намек на объяснение, на правду.

— Тогда зачем ты это делаешь? Ты же знаешь, мы всегда будем рады тебе.

— Я ни в чем из этого не силен. Это нечто большее, чем страх причинить тебе боль, навредить остальным членам нашей связи. За последние годы я провел больше времени в образе волка, чем в образе человека. Я плохо лажу с другими людьми, у меня не завязываются отношения.

Несмотря на то, что какая-то часть меня кричала не делать этого, я протянула руку, переплетая свои пальцы с пальцами Вона.

— Никто не ожидает, что ты будешь идеальным. Я нет. Я все еще пытаюсь разобраться в этом. Все, о чем мы просим, — это чтобы ты присутствовал. Проходил через это вместе со всеми нами.

Я видела борьбу в глазах Вона. Он прижался своим лбом к моему, задержавшись.

— Я могу попробовать.

— Это все, что нужно. — Мне до боли хотелось сократить расстояние между нами, впервые прикоснуться своими губами к его губам. Я хотела узнать о нем все.

Дверь открылась, и мы отскочили друг от друга. Люк застыл на пороге.

— Я, э-э, чему-то помешал?

В его голосе звучала восхитительная надежда. Я покачала головой.

— Иногда эта связь кажется слишком странной.

Лукас ухмыльнулся, а Вон хихикнул. Он наклонился и запечатлел поцелуй на моем лбу.

— Это просто займет время, верно?

Я шумно выдохнула.

— Верно.

Люк подошел к нам и протянул мне диетическую колу.

— Ты готова поговорить с Мейсоном и Коби?

Я сделала глоток содовой, позволяя пузырькам танцевать на языке.

— Если я скажу «нет», смогу ли я игнорировать то, что все это происходит?

Люк опустился на кровать.

— Я бы хотел, но нет.

Мне хотелось зарыться под одеяло и отказаться вылезать.

Люк, казалось, чувствовал то же самое. Он выхватил банку у меня из рук и поставил на прикроватный столик. Сбросив туфли, он лег обратно на кровать и притянул меня к себе.

Я положила голову ему на грудь, прислушиваясь к биению его сердца. Из всех парней Люк был непоколебим с самого начала. Я всегда знала, на чьей я стороне по отношению к нему. Если мир вокруг меня выходил из-под контроля, он никогда не колебался.

Он провел пальцами по моим волосам.

— Мы делаем это шаг за шагом.

— Прямо сейчас я чувствую себя слишком усталой даже для одного шага.

Вон подошел ко мне сзади, скользнув губами по моему раненому плечу.

— Тогда оставайся прямо здесь.

От этого прикосновения по мне пробежала дрожь. Губы Вона оказались более гладкими, чем я ожидала. Их давление было душераздирающе нежным.

— Вон прав. Мы можем оставаться здесь столько, сколько ты захочешь.

Я тихонько вздохнула.

— Просто дайте мне несколько минут, чтобы морально подготовиться.

Люк продолжил свои манипуляции с моей кожей головы. Его пристальный взгляд проследовал туда, где тело Вона соединялось с моим. Должно быть, он что-то увидел в выражении лица Вона, потому что передвинул меня так, чтобы я была более равномерно распределена между ними.

— Ты не причинишь ей вреда.

Вон прищурился на Люка.

— Убирайся из моей головы.

— Меня не было в твоей голове. Я смотрел на твое лицо. Ты так сильно хочешь поцеловать ее, что это убивает тебя.

Я перевела взгляд с Вона на Люка и обратно. Вон задвигал челюстями вперед-назад.

— Я мог бы сделать это, сам того не желая.

Глаза Люка загорелись, когда он позволил своему дару пробудиться.

— Ты этого не сделаешь. Поверь мне, я бы сказал тебе, если бы ты оказался в опасной ситуации.

— Я не знаю…

Я оборвала слова Вона, вытягиваясь и сокращая расстояние между нами. Когда мои губы встретились с его, Вон на мгновение застыл в шоке. Я уже собиралась отстраниться, когда его губы слились с моими.

Это был медленный, дымный жар. Он просачивался в меня, пронизывая все мои мышцы и сухожилия. Язык Вона погладил мой, сорвав с моих губ тихий стон.

Его рука скользнула под подол моей майки, поглаживая кожу там. Я боролась с желанием перекатиться на него сверху. Стремиться к большему. Но он и так уже давал мне так много. Связь, на которую я потеряла всякую надежду.

— Люк, почему так долго? — позвал Энсон, когда дверь в спальню открылась. — Черт возьми…

Вон зарычал, отпуская мои губы.

— Нам нужен замок на этой двери.

Я не смогла сдержать смешок, когда поднесла пальцы к губам. Они покалывали от соприкосновения. Вон поцеловал меня. Впервые за последние дни у меня появилась настоящая надежда. Возможно, для моего сердца было опасно полагаться на это, но мне было все равно. Я держалась изо всех сил, что у меня были.

— 47-

— Перестань смеяться, — проворчала я Энсону, когда мы спускались по лестнице.

Он наклонился и запечатлел поцелуй на моем виске.

— Я просто не ожидал, что ты и король всего темного и задумчивого будете целоваться, когда я войду.

— Тссс, — прошипела я на него.

Люк усмехнулся.

— Это ни для кого не секрет. Мы хотим, чтобы ты целовалась со всеми нами.

— Это правда то, чего я должен ждать с нетерпением, быть рядом со всеми вами? — спросил Вон.

Энсон взглянул на Люка.

— Думаю, что даже хороший сет с поцелуями не излечивает задумчивость.

Я отвесила ему подзатыльник здоровой рукой.

— Прекрати.

Из гостиной донеслись голоса, и проблески юмора исчезли. Я хотела подержать веселье еще немного. Парни, доставляющие друг другу неприятности, кайф от поцелуев Вона, все это. Вместо этого мы вошли в комнату полную напряжения.

Мейсон вскочил на ноги, когда мы вошли.

— Как ты себя чувствуешь, Роуэн?

— Думаю, она чувствует себя просто великолепно, — сказал Энсон с ухмылкой.

Я ткнула его локтем в живот.

— Чувствую себя намного лучше. Думаю, мое плечо в основном зажило.

— Дай-ка я взгляну. — Он подошел ко мне, стягивая повязку.

Я уставилась на рану. Она выглядела так, будто заживала в течение двух недель, а не меньше чем за день.

Мейсон тихо присвистнул.

— Впечатляет. Думаю, сейчас мне следует снять швы.

Я поморщилась, но кивнула.

Он похлопал меня по здоровому плечу.

— Знаю, что это не весело, но мы не хотим, чтобы те, кто остается дома слишком долго, создавали проблемы.

Холден похлопал по сиденью рядом с собой на диване.

— Мы можем сделать это прямо здесь.

Мейсон приподнял подбородок в знак согласия, и я подошла к Холдену, опускаясь на диван. Он вгляделся в мое лицо.

— Уверена, что с тобой все в порядке? Ты спала довольно крепко.

— Думаю, это помогло.

Кин издал горловой звук, похожий на жужжание.

— Интересно, является ли это частью ее самоисцеления? Только после того, как она уснула, порезы на ее лице тоже исчезли.

— Возможно, — сказал Мейсон, усаживаясь по другую сторону от меня.

Коби просто тихо сидела на стуле, не произнося ни слова.

Люк сел за кофейный столик напротив меня, положив руку мне на колено.

— Нет, Люк. Ты и так достаточно сделал для меня сегодня. — Я могла видеть намек на темные круги у него под глазами из-за напряжения от всей той боли, которую он перенес от меня ранее.

— Я могу сделать немного больше.

Я высвободила свое колено из его хватки, но удержала его взгляд своим.

— Я разберусь с этим. Если завтра я споткнусь о камень и сломаю лодыжку, тогда ты сможешь помочь.

Энсон застонал.

— Пожалуйста, даже не говори об этом как о возможности.

Я усмехнулась.

— Постараюсь удержаться на обеих ногах.

Он зашел за диван, присел на спинку и поцеловал меня в макушку.

— Спасибо.

Вон просто крался позади нас, расхаживая вперед-назад.

— Не мог бы ты присесть? — рявкнула Коби. — Ты заставляешь моего волка нервничать.

Я прищурено посмотрела на нее.

— Не говори с ним в таком тоне. Это наш дом.

— Это моя стая, — выпалила она в ответ.

Мейсон напрягся.

— Думаю, ты забываешь свое место.

Коби мгновенно опустила голову.

— Прошу прощения, Альфа.

Даже будучи новичком в иерархии стаи, я могла сказать, что назревают неприятности. По мере того как Холден набирал силу по мере укрепления наших связей, Коби чувствовала необходимость защищать свою позицию. Она должна была делать все, что в ее силах, чтобы помочь поддерживать Холдена как второго в очереди, но вместо этого она боролась против.

Энсон однажды сказал мне, что битвы за доминирование редки, но все же случаются. Обычно они доходили только до первой крови, но иногда выходили из-под контроля. У меня сжался желудок при мысли о том, что она попытается расправиться с Холденом.

Моя рука скользнула в его, крепко сжимая. Он наклонился ко мне, губами скользнув по мочке моего уха.

— Все будет хорошо.

Я надеялась, что он был прав.

Мейсон натянул медицинские перчатки и положил ножницы и пинцет на полотенце.

— Готова?

Я посмотрела на Лукаса, сидевшего напротив меня.

— Вперед.

Время от времени возникали вспышки боли, но в основном от ощущения, что Мейсон снимает швы, у меня сводило живот. Я не хотела думать о том, насколько разорвана была моя плоть и почему.

— Отвлеки меня, — сказала я.

Люк на мгновение запаниковал.

— С помощью чего?

— Как насчет того факта, что я застал Ро и Вона целующимися, когда поднялся в ее комнату, — вмешался Энсон.

— Энсон, — прорычала я.

— Что? Думаю, это хорошее отвлечение.

— Я мог бы разорвать Энсона на части, — предложил Вон небрежно. — Это было бы отвлекающим маневром.

— Последнее, что нам нужно, — это еще больше телесных повреждений, — процедила я сквозь зубы.

— Что, если я пообещаю потом смыть кровь? — спросил Вон почти весело.

Холден начал смеяться.

— Что, черт возьми, происходит?

Кин уставился на брата.

— Я понятия не имею, но думаю, что это хорошо.

— Знаешь, мне больно, что ты воспринимаешь угрозы моей жизни как нечто хорошее, — сказал Энсон.

Я прикусила губу, чтобы удержаться от смеха.

Кин пожал плечами.

— Все, что сводит нас всех вместе.

Мейсон вытер мое плечо спиртовым тампоном.

— Ты свободна.

Я посмотрела на рану. Там было несколько пятнышек крови, но и только.

— Спасибо тебе за все.

Мейсон похлопал меня по колену.

— Мне жаль, что пришлось это сделать, но ты отличный пациент. Намного лучше, чем остальные эти слабаки.

— Эй, — пожаловался Холден.

Мейсон стянул перчатки.

— Правда причиняет боль.

Я откинулась на подушки дивана, прижимаясь к Холдену. Я прикусила внутреннюю сторону губы, прежде чем набралась смелости спросить:

— Ты что-нибудь слышал от моего отца?

Мне было больнее, чем я хотела признавать, что он был готов отправить меня в какой-то центр, готов позволить кому-то использовать мучительные методы для очистки моего мозга. Если бы им это удалось, я бы умерла. Эта связь разорвала бы мои внутренности на части.

Мейсон переглянулся с сыном.

— Он ушел, Роуэн.

— Что ты имеешь в виду?

— Ваш дом был полностью заколочен, а перед входом висит табличка «Продается».

Сердце дрогнуло. Он ушел. Не заботясь о том, где я нахожусь и в безопасности ли я, он просто исчез.

— 48-

— Мне жаль, Ро, — сказал Холден, прижимаясь своим лицом к моему.

Я сглотнула, борясь с жжением.

— Нет, это к лучшему. Может быть, это означает, что он сдастся. Он, вероятно, даже не проверит, нахожусь ли я в том ужасном месте, куда он меня отправил.

Вон издал низкое рычание.

Я подняла руку, протягивая ее к нему. На этот раз он принял ее, переплетая наши пальцы.

— Я послал силовика найти его в Сиэтле, — сказал Мейсон.

Я резко посмотрела на Мейсона.

— Что он сказал?

Мейсон провел рукой по лицу.

— Сначала он отрицал какую-либо причастность.

— А потом? — надавила я.

— Он сказал, что пытался помочь тебе, но, судя по тому, что рассказал Мак, он, похоже, не особо беспокоился о тебе.

Я крепче сжала руку Вона.

— Больше о том, как я могу повлиять на его репутацию?

Мейсон кивнул.

— Я попросил Мака дать ему понять, что, если против тебя будут предприняты какие-либо дальнейшие попытки, мы предадим огласке его действия и действия твоей матери. Ему не слишком понравилась эта идея, и он сказал Маку, что будет держаться подальше, пока ты не высовываешься.

Моя семья уже почти перестала существовать. Это был всего лишь последний гвоздь в крышку гроба. И все же было больно, как свежая рана.

Люк обхватил руками мои икры. От него ко мне исходил легкий прилив энергии, будто он ничего не мог с собой поделать.

— Он эгоистичный придурок.

— Мягко сказано, — проворчал Энсон.

Я посмотрела на Мейсона.

— Ты действительно думаешь, что он смирится с этим?

Мейсон на мгновение заколебался, а затем кивнул.

— Люди могут чувствовать в перевертышах хищническую силу. Это их пугает. Твой отец предпринял этот шаг, потому что ему не нужно было принимать непосредственное участие. Теперь, когда он понимает, что мы знаем, чем он занимался, думаю, он отступит.

Мускул на его щеке дернулся.

— Я надеялся, что он все еще захочет быть в твоей жизни. Думал, что достучался до него в тот день, когда тебе было так плохо. Думал, он сможет внести какие-то позитивные изменения для всех вас.

— Может, это и к лучшему, — тихо сказала я, отпуская руку Вона. — Не знаю, как смогла бы удержать его в своей жизни и сохранить этот секрет. Он бы не понял.

Энсон пошевелился у меня за спиной, крепче пальцами сжав диванную подушку.

— Он все равно должен был попытаться.

Я положила свою руку поверх его.

— Он дал мне дом на много лет. Я сделаю все возможное, чтобы сохранить память об этом. Я не буду лгать и говорить, что это не больно, но не позволю себе ненавидеть его.

Люк крепче сжал мои икры.

— Ты лучший человек, чем я. Прямо сейчас я испытываю довольно сильную ненависть.

— Я просто продолжаю думать о Лейси и о том, какой была бы ее реакция на все это. Это разбило бы ее сердце на всех уровнях. Всякий раз, когда мной овладевает гнев, мысли о ней выбивают ветер из моих парусов.

Энсон большим пальцем провел по моей шее.

— Позволить гневу выплеснуться из тебя, вероятно, гораздо здоровее.

— Я должна отпустить его, если попытаюсь удержать, мне будет только больнее.

— Нам нужно знать, что случилось с мужчинами в машине, — вмешалась Коби.

Все парни уставились на нее.

— Дай ей минутку, — процедил Кин сквозь стиснутые зубы.

Я отмахнулась от него.

— Нет, все в порядке. — Я ковырнула шов на диване. Я рассказала им про офицера, а затем про накачивание наркотиками.

Мейсон насмешливо фыркнул.

— Перевертыши могут сжигать человеческие наркотики гораздо быстрее.

— Они точно не ожидали этого.

— Что произошло, когда ты проснулась? — спросил Холден.

— Парень на заднем сиденье хотел снова накачать меня наркотиками, но у них больше не было.

Вон снова начал расхаживать у меня за спиной.

— Один из парней впереди пытался отговорить меня, сказать, что они здесь, чтобы помочь. Но парень сзади сказал мне, что они посадят меня в одиночную камеру, когда мы туда доберемся.

Низкое рычание исходило от всех, кто находился в комнате.

Люк с трудом сглотнул.

— Перевертыши плохо себя чувствуют в замкнутом пространстве.

Неудивительно, что мой волк при этом взбесился.

— Я начала паниковать и почувствовала, как вспыхнула моя сила. Парень на заднем сиденье угрожал мне электрошокером, и я просто отреагировала.

— Ты ударила его, — предположил Кин.

Я кивнула.

— Но потом произошло что-то странное.

Энсон перестал поглаживать мою шею.

— Что?

— Парень впереди пытался ударить меня электрошокером, но это будто придало мне больше сил. Сначала было больно, но потом импульс заполнил тот колодец внутри меня.

Все вокруг меня на минуту замолчали.

Мейсон прочистил горло.

— У тебя не было конвульсий или чего-то в этом роде?

— Нет. Была боль, но только поначалу. Тогда я почувствовала, что этот запас энергии во мне становится все больше.

Его взгляд остановился на Коби.

Она покачала головой.

— Быть не может.

Во мне начала подниматься знакомая паника.

— Что?

Мейсон изучал меня, тщательно подбирая слова.

— В старших поколениях были перевертыши, которых называли покорителями энергии. Это было нечто большее, чем обладание наступательным или пассивным даром… они могли манипулировать силой, которая пронизывает все сущее. От электричества до самой нашей жизненной силы.

— Это то, о чем я читал в одном из журналов, — тихо сказал Холден. — Я не думал, что такое возможно. Их больше не существует.

Это было именно то, что сказала Эбигейл, когда почувствовала мою силу.

Я вцепилась в диванную подушку.

— Значит, я могу вытягивать энергию из вещей и вкладывать ее в них?

— Дело не только в этом, — объяснил Мейсон. — Ты можешь преобразовывать ее. Ты могла бы использовать этот электрический импульс и превратить его в энергию, чтобы исцелить кого-то.

Это звучало потрясающе. Но если это был такой невероятный дар, почему все вокруг меня выглядели обеспокоенными?

— Чего вы мне не договариваете?

— На покорителей энергии охотились до полного исчезновения, — сказала Коби без всяких эмоций. — Они больше не существуют, потому что все они были захвачены и обращены в рабство могущественными альфами. Но если надавить слишком сильно, они воспламеняются. Со временем они просто перестали существовать. Люди придут за тобой.

— 49-

Раздался стук в дверь, но никто из нас не пошевелился, чтобы открыть ее. Мы не уходили из огромной секции с тех пор, как Мейсон и Коби ушли несколько часов назад, бомба, которую они сбросили, все еще висела в воздухе.

Вместо второго стука, которого я ожидала, дверь распахнулась, и на пороге появилась Кэсс с коробками из-под пиццы в руках. Она вошла внутрь так, словно это место принадлежало ей, Купер, Джек и Ридж следовали за ней по пятам. Она поставила коробки на кофейный столик.

— Итак, я слышала, ты какой-то крутой энергетический вампир.

— Кэсс, — сказал Джек с ноткой предупреждения в голосе.

— Что? Ходить вокруг да около на цыпочках — это не поможет.

Холден поморщился.

— Я так понимаю, фабрика сплетен уже заработала.

Кэсс плюхнулась на диван.

— Твой отец отдал приказ, чтобы эта новость не выходила за пределы стаи, но ты же знаешь, что люди всегда будут болтать между собой.

— Отлично, — пробормотала я.

Она сочувственно мне улыбнулась.

— Так будет лучше. Пусть они теперь выплеснут все свои сплетни наружу.

Люк поиграл с моими волосами.

— Кэсс в чем-то права. Возможно, все они все проговорят за несколько дней.

Энсон наклонился вперед, открывая коробку с пиццей.

— Вот и вся надежда.

Купер достал из пакета газировку и стаканчики и поставил их на стол.

— Как ты себя чувствуешь, Роуэн?

— Кроме того, что я знаю, что люди могут использовать меня до тех пор, пока я не сгорю, если они узнают о моем даре? Просто денди.

Ридж усмехнулся, присаживаясь рядом с Кэсс.

— Ничего такого, что меняло бы жизнь или что-то в этом роде.

Я фыркнула.

— Вообще ничего.

Джек поставил на стол банку с брауни и стопку тарелок.

— Угощайтесь, ребята.

Кин положил пару ломтиков пиццы с сыром на тарелку и протянул ее мне.

— Ешь.

— Ты говоришь как Вон, — пробормотала я.

Вон выгнул бровь.

— И как это?

— Властно.

Ридж разразился лающим смехом.

— С самого первого дня я знал, что ты мне понравишься.

Кэсс хмуро посмотрела на него.

— Конечно, понравится, ты же знаешь, тебе нравится. Меня ты угрожаешь убить.

Я выпучила глаза.

— Угрожает убить?

Ридж откинулся назад, его пальцы запутались в светлых локонах Кэсс.

— Она преувеличивает.

— Думаю, точная формулировка была «выпотрошить меня»…

Ридж пожал плечами.

— Мы начали не лучшим образом.

Я взглянул на Вона.

— Он выставляет тебя святым.

Парни захихикали, но я готова поклясться, что заметил легкий румянец на щеках Вона. Он хлопнул Риджа по плечу.

— Спасибо, что был мудаком.

Ридж ухмыльнулся.

— Нет проблем.

Купер положил на тарелку кусочек пиццы с пепперони.

— Дом выглядит потрясающе.

Я перевела взгляд с пиццы на него и остальных членов его семьи.

— Вы, ребята, помогали? — Я скорчила гримасу Кэсс. — Знаю, что ты помогала со гардеробом. Мы поговорим об этом позже.

Кэсс рассмеялась, отчего ее парни посмотрели на нее с обожанием.

— Это было самое веселое, что у меня было за последние месяцы.

Джек улыбнулся мне.

— Мы работали, когда могли, но это потрясающе — видеть его со всеми штрихами. Это будет хороший дом для вас, ребята.

Кин провел большим пальцем по моему бедру.

— Я тоже так думаю.

— Я убедила Купа установить у нас дома одну из этих потрясающих душевых кабин. Это будет весело, — сказала Касс.

Купер бросил на нее горячий взгляд.

— Должна быть готова на следующей неделе.

Я ковырялась в пицце, все еще не совсем привыкнув к тому, насколько открыто члены стаи рассказывали о своей сексуальной жизни.

Вон подошел ко мне сзади и помассировал плечи.

— Ешь.

Я откусила кусочек пиццы, прожевывая и проглатывая.

— Счастлив?

— Когда все это исчезнет, буду.

— Властный, — фыркнула я.

— Упрямый, — ответил он, а затем поцеловал меня в макушку.

В комнате вокруг нас воцарилась тишина, и когда я подняла глаза, все внимание было сосредоточено на нас с Воном.

— Что?

Джек прочистил горло.

— Мы просто не видели Вона таким… никогда. Это хорошо. — Он улыбнулся Вону. — Рад за тебя, чувак.

— Спасибо, — ответил Вон грубым тоном.

— Думаю, это потрясающе, — сказала Касс, наклоняясь вперед и кладя себе на тарелку кусочек овощей. Откинувшись на спинку сиденья, она замерла. Ее глаза стали молочно-белыми, и она уронила тарелку.

— Черт, — пробормотал Ридж, обнимая Кэсс за плечи и прижимая к себе, пока Джек брал тарелку с пиццей.

— Что происходит? С ней все в порядке? — Я начала вставать, но Холден жестом велел мне опуститься обратно.

— С ней все в порядке. Это ее дар.

— Какой?

— Она — провидица, — сказал Люк. — У нее могут быть видения будущего.

Белки в глазах Кэсс медленно начали проясняться, и она несколько раз моргнула.

Купер протянул ей стакан содовой.

— Выпей немного.

Она сделала несколько глотков и нахмурилась.

— Что? — спросил Ридж.

— Это было странно. Будто видение пыталось открыться мне, но не смогло.

Джек подошел к ней с другой стороны.

— Такое когда-нибудь случалось раньше?

— Только один раз. — Кэсс оглядела комнату. — Когда мощный щит скрывал что-то от меня.

Я взглянула на Кина.

— Вроде психического щита, о котором ты мне рассказывал?

Он кивнул.

— Они могут препятствовать доступу ментальных способностей к себе и окружающим их людям, — объяснила Касс.

— Что ты смогла увидеть? — надавил Энсон.

Кэсс, казалось, рылась в голове, выискивая хоть крупицу информации. Наконец она покачала головой.

— Все слишком расплывчато. Единственное, что у меня появилось, — это проблеск чувства.

— Какого чувства? — спросил Холден.

— Жадности, — тихо сказала Кэсс.

Дрожь пробежала по мне, и Люк обнял меня одной рукой, притягивая ближе.

Раздался стук в дверь.

— Войдите, — прокричал Холден. — Это папа.

Мейсон вошел в гостиную.

— У нас проблема. Четверка вернулась.

— 50-

— Что? Почему? — Холден в мгновение ока вскочил на ноги.

— Я не знаю, но если ты не хочешь, чтобы они были у вас дома, нам нужно немедленно отправиться в сторожку. Они уже в пути. Коби сделает все возможное, чтобы задержать их, но вы же знаете, что терпение не входит в число их достоинств, — сказал Мейсон.

— Идите, — настаивала Кэсс. — Мы здесь все уберем и оставим остатки в холодильнике.

Я встала, быстро обнимая ее.

— Спасибо. Думаешь, это то, что пыталось сказать тебе видение?

— Вполне вероятно. Уверена, что у всех членов Четверки есть щиты в их внутреннем кругу.

Я поморщилась, отпуская ее.

— Надеюсь, никто из них не попытается убить меня или высосать из меня все соки, пока они здесь.

Вон зарычал, подходя ко мне сзади.

Кэсс поморщилась.

— Может быть, не стоит говорить такие вещи в присутствии того, кто еле держит себя в руках.

Я ничего не могла с собой поделать и рассмеялась. Я похлопала Вона по груди.

— Он такой ворчливый, не так ли?

— Нам нужно идти, — сказал Холден.

Я сглотнула, не желая покидать место, которое уже успело стать моим безопасным пространством.

Кэсс сжала мою руку.

— Все будет хорошо.

Я направилась к двери. Энсон уже сидел за рулем Рейндж Ровера. Несмотря на то, что у Мейсона тоже был внедорожник, мы все забрались в машину Энсона. Мне пришлось сесть на колени к Вону. Он обхватил меня руками, будто ремень безопасности.

Я повернулась лицом к Лукасу, он обвил рукой мое бедро.

— Скажи мне, что все будет хорошо, — тихо сказала я.

Он сжал пальцами мое бедро.

— Все будет хорошо. Другого выхода нет.

Кин убрал волосы с моей шеи и поцеловал.

— Мы прикроем тебя.

Холден повернулся на сиденье.

— Продолжай придерживаться той же линии, что и раньше. Проявляй уважение, но не позволяй им подталкивать тебя к тому, чего не хочешь делать.

Я накрутила шнурок браслетов на палец, мысленно проверяя уровень своей силы. Он был довольно низкими, учитывая все, через что я прошла за последние двадцать четыре часа. По крайней мере, у меня это получалось.