Золотая девочка

— Макс, послушай, я вообще не хочу объяснять тебе что-либо, и не обязан. Но в силу того, что ты ее, похоже, до сих пор любишь, сделаю исключение. Если ты в курсе, то машину Маргариты подожгли. Пока, неизвестно, кто и зачем. Поэтому, она временно переехала ко мне. Но тебе, Максим, в данный момент нужно сосредоточиться не на своей бывшей девушке, а на реальной женщине, которая уже через день станет твоей женой.

— Не станет…

Леха подумал сначала, будто ему показалось. Так тихо прозвучал ответ Орлова.

— В смысле? — переспросил он у блондина, который с каждым глотком становился все пьянее, и пьянее.

— Без смысла. Отменил я свадьбу. Хорошо, хоть денег не тратили и не планировали грандиозную гулянку. Было бы обидно.

Нику захотелось тряхнуть изо всех сил сидящего рядом придурка, а еще лучше, дать ему в морду. Деньги? Серьезно? Его сейчас волнует именно этот вопрос?

— Ты что, скотина, Наташку бросил?

Макс совершенно по-идиотски хихикнул и кивнул головой, чуть не упав при этом с высокого барного стула.

— Ну, ты… — у Лехи внутри все клокотало от злости, — Она же, блин, семь лет с тобой. Все знают, насколько эта дурында влюблена в Максимочку. Все для тебя делала. А ты… просто бросил ее, стоило появиться Барби? Серьезно?

— Бросил. Тебе-то, какое дело? Не понимаешь? Я сам не понимаю, а забыть никак не могу. Марго… Она особенная… Моя золотая девочка… Вся особенная, представляешь? У неё даже родинки на теле совершенные. Словно маленькие звездочки.

Ник слушал пьяные признания Орлова, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

— Где?

— Что, где? — не понял вопроса Макс, который был на грани окончательной потери связи с реальностью, потому что алкоголь медленно, но верно подталкивал его в прекрасную страну под названием "пьяный бред".

— Родинки у неё где? — уточнил Леха, боясь услышать ответ.

— Ааааа…. Интересно тебе… Значит, не было ещё у вас ничего. Одна прямо на груди, а вторая на левой ягодице. Прикинь, столько времени прошло, а я помню их, будто только вчера расстался с Марго.

Ник медленно слез со стула и пошёл на выход, не обращая внимание на возмущенные крики Орлова, который вдруг потерял собеседника. Но, стоило Лехе оказаться на улице, он тут же ускорил шаг, практически срываясь на бег. На улице было душно. Скорее всего, в преддверии дождя. Наверное, поэтому ему было тяжело дышать.

Леха Никитин ворвался в свой дом, искренне надеясь, чтоб все колющие и режущие предметы были спрятаны, потому что, в душе у него имелось огромное желание прибить одну весьма лживую и, судя по всему, не очень адекватную блондинку.

В холле было пусто. Он взлетел по порожкам на второй этаж, стараясь, тем не менее, двигаться максимально тихо, дабы не привлекать внимание свидетелей, которые сейчас вообще никак не нужны. На секунду застыл перед дверью спальни, где должна была находиться Барби, а потом решительно шагнул в комнату.

Маргарита стояла у окна, изучая звёздное небо.

— Привет. — ласково начал Ник, тихонечко двигаясь ближе к девушке, — Чем занимаешься?

Она опешила от его неожиданного появления и неоправданно мягкого голоса.

— Спать собираюсь. А что?

Тон у Барби был настороженный. Поведение бывшего одноклассника и нынешнего босса явно казалось ей подозрительным.

— Ага. Понятно. А я вот зашёл спокойной ночи пожелать.

Никитин сделал ещё несколько шагов и оказался, наконец, в достаточной близости от Маргариты, чтоб вдруг резко дёрнуть её к себе, заломив руки девушки за спину, развернуть лицом к окну и чуть нагнуть блондинку вперёд. Она испуганно пискнула, пытаясь вырваться, но было уже поздно. Леха успел задрать подол её домашней туники.

— Ты… Это была ты! Ты!

Он до последнего не верил. Но родинка была прямо перед его глазами. Как положено, на левой ягодице. Родинка, которую он очень хорошо запомнил, и которую долго искал.

— Твою ж… Это реально была ты!

Двадцатая глава.

Марго с огромным удовольствием умчалась бы куда-нибудь далеко, лишь бы только не чувствовать на себе этот недоумевающий и в то же время очень злой взгляд Ника. Но еще Барби понимала, если начнет оправдываться или врать, все станет только хуже. Она будет выглядеть, словно провинившийся ребенок, который натворил дел, а теперь всячески пытается избежать наказания.

— Ты, блин… Идиотка! — Смог, наконец, выплеснуть эмоции стоящий напротив мужчина.

Как только он подробно рассмотрел родинку на ее заднице, Марго сразу же вырвалась, потому что, хватка сильных рук ослабла, видимо, благодаря изумлению доморощенного Шерлока Холмса, позволив ей обрести свободу действий, а потом отскочила максимально далеко от своего, прости господи, босса. Едва он заломил ей руки и нагнул, словно уличную продажную девку, она сразу заподозрила, дело нечисто. Подобное поведение для Никитина, при всех его минусах, было совсем не свойственно. Да и сложно не догадаться о наличии проблем, если мужчина, который всегда вежлив, даже будучи злым, вдруг, ведет себя, как дикарь

Однако непонятным оставался факт внезапного фигурирования в деле этой чертовой родинки. Даже, допуская мысль, что он запомнил ее особенную метку тогда, семь лет назад, Марго вообще не могла предположить, сейчас-то с чего о ней вспомнил? И как узнал, что она у нее есть?

— Ты о чем вообще думала?! Зачем?! Я не понимаю… Деньги? Бред вообще… Тебе они были не нужны. Ты…Я вообще ни черта не понимаю…

Мужчина развел руками и удрученно покачал головой. Видимо, на самом деле, вся эта история казалась ему крайне странной. А Марго и сама бы не смогла вразумительно объяснить, чем руководствовалась тогда. Сказать ему, будто она просто точно, со стопроцентной уверенностью понимала, что хочет именно с ним провести свою первую взрослую ночь? Он спросит, почему? Но ответа на этот вопрос у девушки не было тогда, нет и сейчас.

— Скажи же, в конце концов, что-нибудь! — начал злиться Ник еще больше.

— Какие конкретно слова ты хочешь от меня услышать?

Не имея в голове ни одного мало-мальски нормального объяснения, а соответственно, категорически не желая вести подобные разговоры, Марго, прикинув расстояние до двери, решила пробиваться на свободу, если говорить более точно, то хотя бы подальше от раздраженного мужчины, который сейчас, видимо, считал себя жертвой очередного ее жестокого розыгрыша, правда, совершенно не понимая, а в чем суть-то? Она отдала ему свою невинность. Это, по общепринятому мнению, вроде как наоборот, подарок для партнера и знак доверия. Тогда, в чем прикол?

— Ты издеваешься? — Леха сузил глаза, отчего стал похож на злого тигра, который вот-вот броситься на жертву, чтоб растерзать ее с особой жестокостью.

Маргарита чувствовала волны бешенства исходившие от него. Однако, где-то «между», проскальзывало искреннее, откровенное недоумение. Он злился, очень сильно, но не столько на нее, сколько на себя за то, что тогда не узнал, не догадался. Будто она снова выставила его дураком.

— Ты… Блин, мне даже вслух произносить это странно. Ты изобразила из себя глухо-немую девочку по вызову, чтобы… Чтобы что? Переспать со мной? Господи, это просто бред. Чистый, абсолютный бред… Я был у тебя первым… Ешкин кот!!! Я был у тебя первым! Ты что, реально хотела изнасилование мне впаять, а потом передумала?

Маргарита слушала, как Ник рассуждает вслух, сам себе выдвигая версии, а затем сразу же их опровергая, и между делом, потихонечку, маленькими, еле заметными шажками, двигалась в сторону выхода. Надо сбежать. Просто смыться куда-нибудь, хотя бы на время, пока он успокоится. Сейчас Никитин точно не отстанет, а потом, едва буря уляжется, можно просто развести руками и сказать, что это, мол, была детская, эгоистичная блажь избалованной принцесски.

— А я, блин, как дурак, потом почти год искал глухо-немую девчонку по всему городу. Каждую проститу…, черт, каждую, в общем, проверил. И никто не знал ту, которую я описывал. Друзей пытал, а они клялись и божились, что подобных подарков точно не делали. Даже поскандалил с ними, думал, просто врут, не хотят признаваться. Страница в соцсетях оказалась удалена, так я потом весь интернет перелопатил в поисках таинственной девчонки. Искал, хотел познакомиться по-человечески. Думал, у человека проблемы, деньги нужны. Хотел помочь.

— Стоп! — прервала Марго его словоизлияния, чувствуя, как со дна ее души поднимается самая что ни на есть настоящая, бешеная злость, — Уточните, Алексей Леонидович, а то я не расслышала сейчас. Искали, говорите, незнакомку лишь потому, что пожалели ее? Типа, хотели облагодетельствовать баблом, я правильно поняла?

— Ну, да. А с чего бы еще девушке продавать свою первую ночь? Значит, совсем приперло. Я ж не урод, все-таки, чего бы ты обо мне не думала. По любому, человеку нужна была помощь, — ответил мужчина, совершенно не понимая, что этими словами начал рыть себе весьма глубокую могилу.

Маргариту аж затрясло от хлынувших на нее эмоций. Пожалел, он? Искал не потому, что его, как и саму девушку, поразили те искры, летавшие между ними, не потому, что, было безумно хорошо, когда, например, Барби в кровь изгрызла губы, сдерживая рвущиеся наружу стоны от накрывающего с головой, пробирающего до самого нутра удовольствия, а просто ПОЖАЛЕЛ.

Она, значит, семь чертовых лет помнила его прикосновения, его сбившееся, жаркое дыхание и низкий волнующий голос, который шептал на ухо легкие, но очень возбуждающие пошлости, а Алексей Леонидович, чтоб ему ногу за руку завернуло, всего лишь хотел помочь бедной несчастной жрице любви, потому как испытывал глубокое чувство жалости.

Марго стало настолько обидно, что непроизвольно возникло желание расплакаться. Она зажмурилась, только бы не дать слезам скользнуть из-под ресниц, а потом, плюнув на все эти объяснения и разговоры, рванула прочь из комнаты, чуть не сбив с ног Ника, который загораживал ей путь к бегству.

— Эй! Стоять! Я не договорил!

Мужчина выскочил вслед за ней, но Барби ураганом пронеслась по ступенькам вниз, искренне не желая его сейчас видеть, потому что в душе у неё разливалось необъяснимое, но очень болезненное чувство. Она уже давно не наивная девочка, хотя, что уж скрывать, никогда такой и не была. Всегда знала, мужчины, словно дворовые коты, почесал за ухом, накормил, он, может, и приживется. Вся эта романтическая чушь, так уважаемая дамами, крайне далека от сильного пола, но все же… Почему-то сейчас её корежило от обиды на этого толстокожего, бесчувственного чурбана, по нелепому стечению обстоятельств занявшего неоправданно важное место в её жизни.

— Алешенька, что происходит?

Лена, привлеченная шумом, появилась из спальни лёгкой походкой "от бедра", весьма откровенно виляя бедрами. Тонкий кружевной пеньюар был надет, судя по всему, для встречи с любимым, который пронесся мимо рыжеволосой красавицы, совершенно не обратив внимания на ее образ роковой соблазнительницы.

— А ну, стой! — снова крикнул Леха в спину убегающей Маргарите.

— Да пошел ты! — не оборачиваясь и совершенно не собираясь выполнить его приказ, крикнула разъяренная блондинка.

— Вы куда?! — попыталась присоединиться к марафонскому забегу Лена, планируя, вроде пристроится в хвост его участникам, но в ответ получила такой взгляд от Ника, обернувшегося, все же, перед тем как выскочить из дома, что, сделав пару шагов, тут же остановилась, лишь широко открывая рот от возмущения, словно ей категорически не хватало воздуха.

— Все нормально, побегают и вернуться, — прокомментировал Васька, который, позевывая, вышел из своей комнаты, — Пойдемте, тетя Лена, Вы мне книжку прочтете на ночь, а то я заснуть не могу.

Красотка скривилась от «тети», прекрасно зная, подросток делает это специально. Бесит ее, потому что невзлюбил с первой встречи, правда, не понятно, почему. Каждый раз говорит мелкие, незаметные колкости, изображая при этом из себя несмышленого ребенка. Куда там! Голова у пацана варит, как у взрослого. Весь в брата пошел. Однако вслух девушка ничего не сказала. Лишь кисло улыбнулась и медленно поплелась за Васькой, хотя на самом деле испытывала дикое желание броситься вслед за Алексеем. Что-то ей подсказывало, все эти гонки по вертикали происходят неспроста.

Ник этого уже не видел, а Маргарита тем более. Она успела выскочить за ворота и добежать до ближайшей аллеи, когда преследователь в лице крайне раздраженного тем, что среди ночи ему приходится гоняться за полоумными девицами, мужчины все же ухитрился догнать свою жертву.

Леха схватил ее за плечо, развернул к себе, а для надежности, дабы Барби не принялась снова изображать из себя трепетную, но очень быструю лань, подтолкнул девушку к ближайшему дереву, одной рукой опираясь о ствол, а второй, держа ее за плечо.

— Послушай, психованная, я не собираюсь гоняться за тобой по городу.

— Тебя никто не просил. Так что, идите к черту, Алексей Леонидович. Мне, может, жизненно необходимо подышать свежим воздухом перед сном.

Маргарита говорила с вызовом, грубо, потому что, горло перехватывало от упорно просившихся наружу слез, а показывать слабость, тем более Нику, тем более сейчас, она не хотела. Да что ж такое с ней происходит? Почему все, касающееся этого мужчины столь сильно задевает ее душу, самолюбие и, черт возьми, тело?

— Я не сомневаюсь, многоуважаемая Маргарита Сергеевна, что в твою голову могут приходить только безумные, неадекватные идеи.

Барби дышала рвано и быстро из-за неожиданно случившейся пробежки, тогда как Ник, аж зависть берет, совершенно не запыхался, а потому выглядел так, будто вовсе не он нёсся за девушкой пару минут назад.

— Что ты творишь, Марго? Что ты творишь?

Он смотрел ей в глаза, находясь слишком, просто непозволительно близко. А ведь она сто раз давала себе зарок не допускать подобной близости, потому что возмутительно сильно бьется сердце, когда Леха стоит рядом. Да и вопрос, который он задал, словно имел двойной подтекст. Будто речь шла не об этом, настоящем моменте, а о чем-то более важном, более серьезном.

— Я не понимаю твоего вопроса.

Маргарита в силу бушующих внутри эмоций, решила, что упорно будет косить под дуру. В конце концов, она блондинка, ей можно.

— Прекрати, ради бога. Тебе не идёт быть глупой, потому что я знаю, ты гораздо умнее на самом деле. Зачем ты так поступила? Я имею право знать.

Он говорил тихим, напряжённым голосом, по-прежнему глядя ей в глаза, и Марго, против своей воли видела, почему-то, лишь этот тяжелый взгляд, который словно погружал её в состояние гипноза.

— Это была какая-то твоя извращенная шутка? Прикол, понятный только Золотой девочке? В чем смысл?

— Отстань!

Марго дернулась, стараясь освободиться, но Ник крепко держал её плечо, кроме того, ещё почти прижимая к стволу дерева.

— Зачем?!

— Отстань!

— Повторяешься. Ещё раз спрашиваю, зачем?!

— Иди в задницу!

В какой-то момент она снова подумала, что нужно оттолкнуть Ника. Нельзя. Нельзя вот так чувствовать его тело рядом, видеть, как шевелятся его губы, произнося жёсткие слова, отчего внутри становится горячо и хочется прижаться к ним своими губами. Марго не осознавала, что, просто-напросто, зависла, не отрывая взгляд от мужского рта. И вдруг Ник замолчал. Он заметил куда смотрит девушка и его глаза, сначала недоверчиво сощурившиеся, буквально через секунду стали темнеть, превращаясь из стальных в чёрные, потому что зрачок, под действием острого, резкого возбуждения закрыл всю радужку.

— Ты… Дура…

Выдохнул Ник, а потом поцеловал Маргариту.

Двадцать первая глава.

Первая мысль, лихорадочно, будто бешеная лисица, взметнувшаяся в голове Маргариты, выглядела приблизительно подобным образом: "Господи, как невообразимо хорошо!" Она же была последней, потому что, потом девушку накрыла волна того самого, поглощающего разум и тело жара, который она уже испытывала однажды в объятиях мужчины, прижимавшего ее в данный момент к себе с пылом неопытного, но рьяного подростка.

Будто не было семи лет, проведённых далеко друг от друга. Будто вообще ничего не было в промежутке от давней, памятной ночи в отеле, когда Маргарита впервые испытала ощущение абсолютного счастья, до этой минуты, под старым, видавшим многое на своём веку, деревом. Ей казалось, ещё мгновенье, и она просто не сможет дышать от захлестнувших эмоций, потому что воздуха категорически не хватало, а сердце колотилось с бешеной силой. Жаркие, обжигающее руки скользящие по её спине, требовательные, но такие мягкие губы, превращающие вполне себе взрослую женщину в ту девчонку, которая, сбежав из отеля, шла по ночному городу, не в силах сдержать восторженную улыбку. Она помнила все это до мельчайших деталей и сейчас, словно вернулась на семь лет назад.

В какой-то момент Ник увлёкся настолько, что, сам того не замечая, прижал девушку к себе ещё сильнее, но тут же, опомнившись, оторвался от её, глядя на Марго мутным взглядом, будто только что выпил целую бутылку крепкого алкоголя, при чём не закусывая и залпом.

— Что? Опять сделаем хорошую мину при плохой игре? Станем в который раз изображать равнодушие? — спросила она с вызовом, хотя ноги подкашивались от плавящей тело истомы и желания принять горизонтальное положение, по возможности, рядом с этим горячим образчиком брутальности.

Глаза мужчины изучали раскрасневшееся лицо Барби, припухшие и чуть искривленные усмешкой губы, её взгляд, в котором она тщательно прятала ожидание его ответа.

— Что это вообще такое?

Голос Ника охрип, а дыхание слегка сбивалось, отчего слова звучали рвано. При этом руки его по-прежнему оставались все на том же месте. Одной ладонью он прижимал девушку к себе, расположив её прямо между лопаток, отчего Марго казалось, будто теплые волны из-под мужских пальцев разбегаются по всему телу, а вторую держал ровнехонько на округлом, весьма волнительным своими изгибами бедре.

— Почему именно ты? Почему именно от тебя у меня рвёт крышу? Я помню все до мелочей. Как ты выгиналась в моих руках, кусая губы, чтоб не закричать… Я так искал загадочную ночную гостью. Надеялся, что она поможет мне забыть одну весьма стервозную блондинку, потому что лишь той ночью я впервые не думал о Золотой девочке, накрепко засевшей в моей голове. Мне было невообразимо хорошо. А ты… Черт… Это оказалась ты….

Ник медленно, словно нехотя, убрал руки и отступил назад, хотя Марго с полной уверенностью могла дать голову на отсечение, этот шаг дался ему с трудом. Слишком горячо ей было от его взгляда. Она видела абсолютно ясно, насколько сильное влечение испытывает к ней этот красивый, умный мужчина.

— Я… я не знаю, как со всем этим быть… Но уверен в одном, если пойду на поводу у этого ненормального, безумного желания снова ощущать тебя, как тогда, ты вынешь мою душу и растопчешь её. Я не думаю, что готов страдать все последующие годы, когда Золотая девочка исчезнет в своём далёком царстве денег, понтов и всевозможной мишуры.

Маргарите захотелось ударить его. Сильно. Чтоб Ник ощутил ту боль, которая разрывала её сейчас на крохотные, колючие осколки от горьких, будто ядовитая микстура, слов. Захотелось крикнуть прямо в это потемневшее от еле сдерживаемой страсти лицо, что нет больше у Золотой девочки царства — королевства. Ничего нет. Кроме глубокой финансовой долговой ямы, из которой она пытается выкарабкаться всеми правдами и неправдами. Что сама Золотая девочка стала совсем другой. Что она выросла. Что, в конце концов, даже забыв имя Лехи Никитина, всегда помнила себя в его сильных руках и под тяжестью его тела, называя мысленно лишь старым школьным прозвищем. Что очень сильно соскучилась за эти долгие годы, рядом с чужими вовсе ей ненужными мужчинами. Что первый муж был лишь лекарством. Витаминкой в яркой обертке. Попыткой вылечить свой воспаленный разум от ежедневных мыслей о сероглазом парне, оставшемся где-то очень далеко. Что, впервые рассказывая второму супругу о своём прошлом, она расплакалась, когда Фёдор Михайлович вдруг сказал, гладя супругу по светловолосой голове, которую она положила ему на колени, расположившись прямо на полу подле сидящего в кресле мужа: "Глупенькая девочка, ведь это и была твоя первая любовь. Настоящая. Та, которая на всю жизнь. А ты сбежала…"

Тогда Марго всеми силами гнала от себя эту правду, но сейчас, глядя в лицо Лехи Никитина, она ясно понимала, умный, взрослый мужчина, годившийся ей в отцы во всех смыслах этого выражения, был прав. То, что Ник отстранился и снова собирается замкнуться, пряча свои чувства под замок, причинило ей безумно сильную боль, из-за которой хотелось завыть. Она желала Ника. Всего. Полностью и без остатка. Желала, чтоб он всегда был рядом, глядя вот этим тяжёлым взглядом лишь на неё.

Однако при этом Маргарита очень хорошо понимала, Леха Никитин совершенно прав. Тогда, семь лет назад, поведи она себя по-другому, был шанс. Сейчас — уже нет.

Даже если предположить, что сейчас он плюнет на все свои сомнения, что она не позволит ему уйти, совершенно очевидно, дальнейшее развитие событий им обоим принесёт лишь боль расставания, которое, однозначно, неизбежно. При этом Марго интуитивно чувствовала, Ника тянет к ней так же сильно, как и ее к нему, стоит приложить минимум усилий, Леха сорвется. Барби все это осознавала, но, тем не менее, девушке по-настоящему было больно от того, что он даже не пытается попробовать, рискнуть, коварным противоречиям назло.

Маргарита осторожно обошла Никитина и направилась в сторону дороги. Ей нужно было прогуляться, оказаться на максимально далеком, по возможности, расстоянии от этого мужчины. Хотя бы на полчаса. Потому что, эти резкие скачки высокого напряжения между ними вымотали её дальше некуда.

— Стой. Ты куда.

Ник шагнул было ей вслед, но тут же остановился.

— Послушайте, Алексей Леонидович, от всей души, с глубоким троекратным русским поклоном, идите Вы к черту. Надоели, сил никаких. Вы хотите меня, я хочу Вас, все очевидно, но нас разделяют… Как это говорят… Непреодолимые противоречия. Так что, давайте-ка перестанем заниматься ерундой. Я завтра вернусь в свой дом, авось не прибьет никто. А даже если и прибьет, поплачете на могилке, может быть, положите розочку в память о бывшей однокласснице, которая стала необычайно ценным работником для вашей компании. И, да… Решайте, нужен Вам дом или нет. Хватит заниматься садо-мазохизмом. Хотите его выкупить, забирайте, а работать на Вас я больше не буду.

Маргарита бросила замершему Нику последнюю фразу, а потом снова пошла прочь, в глубине души загадав, если позовёт и остановит, отдаст ему всю себя, без остатка.

Не позвал и не остановил…

Девушка брела, особо не глядя по сторонам. Да, на дворе ночь, но в этом городке всегда можно было гулять в любое время суток, ничего не случиться.

На душе становилось все тоскливее и тоскливее. Хотелось просто идти, куда глаза глядят, лишь бы никого не видеть, ни с кем не разговаривать. Сама дура. Не нужно было соглашаться на эту нелепую и совершенно непонятно за каким чертом придуманную Никитиным работу. Не нужно было переезжать к нему. Не нужно было… Да вообще ничего не нужно.

— Маргарита!

Девушка подняла голову, отрывая взгляд от земли, и покрутилась, с поисках мужчины, окливнувшего её. Конечно, она сразу узнала голос. Было бы странно не узнать человека, с которым она провела несколько лет в статусе официальной пары. Орлов стоял в паре метров от неё, слегка покачиваясь на ветру, будто та самая рябина из старой песни. Очевидно, Макс изрядно принял на грудь. Вести беседы с пьяным "бывшим" Барби совсем не планировала, но, вместе с тем, знала Орлова очень хорошо. Он не отстанет. Будет плестись следом и ныть, потому что алкоголь всегда превращал его в какое-то жалкое подобие мужчины, способного лишь пускать слюни, жалуясь на несправедливость жизни.

Она махнула Максу и тот радостно потрусил в её сторону. Девушка наблюдала за ним со стороны, мысленно поражаясь самой себе. Как она могла быть с Орловым столь долго? Да, красив, высок, обаятелен, но он же — тряпка. Самая, что ни на есть, настоящая половая тряпка.

Другой бы послал, куда подальше, девицу, ославившую его своим побегом на весь город, а этот готов крутиться у её ног послушной дрессированной собачкой. Разве это нормально? А как же самоуважение?

Ей тут же вспомнился Ник с его железобетонными аргументами. А тот совсем наоборот. Настолько спесив и принципиален, что иной раз это попахивает маниакальностью. Но, тем не менее, Никитина она ощущала как сильного самца и, пожалуй, могла бы стать за его спину, позволяя мужчине идти впереди. Снова заболело в груди. Марго тут же постаралась выкинуть все мысли о своём новоявленном боссе, которому она всего лишь несколько минут назад заявила о расторжении их трудового договора. Все. Пусть затихает это чувство, которое она боится назвать вслух. Ни к чему такие страсти в её и без того нестабильной жизни.

— Марго, ты почему гуляешь среди ночи одна?

Породистое лицо Орлова раскраснелось от выпитого алкоголя, глаза блестели, а виски несло за пять километров.

— Захотелось пройтись. Бывает такое…

Барби старалась говорить обычным тоном, чтоб Макс не догадался, насколько ей сейчас плохо. Он, конечно, пьян, но тоже знает свою бывшую девушку слишком хорошо. Нужно избежать пустых ненужных расспросов. Тем более, в исполнении Орлова.

— У тебя все хорошо? Ты расстроена. Я могу помочь? Скажи, я все для тебя сделаю.

Маргарита смотрела на стоящего перед ней мужчину и понимала, да, сделает. Все, что она попросит. Правда, скорее всего, будет ждать ответной милости в виде королевского позволения любить её до скончания веков. Но…

И в этот момент Марго вдруг сказала то, о чем прежде не думала, всеми фибрами души, с самого первого дня своего возвращения в родной город, не желая иметь с Максом Орловым общих дел.

— Орлов, ты купишь мой дом? Я хочу продать его именно тебе.

…

Двадцать вторая глава.

Леха Никитин выглядел так, будто пил крепкий алкоголь, вперемешку со слабым, несколько дней подряд, потому что промучился до самого утра, не сомкнув ни на минуту глаз. Эта ненормальная, сумасшедшая девица, которую судьба столь насмешливо вновь подсунула ему на жизненном пути, так и не вернулась. Ушла в темноту, бросив его под деревом, где он стоял, дурак дураком, среди ночной улицы. В голове все гудело от противоречивых мыслей, а душу выворачивало наизнанку от желания побежать следом, обнять, почувствовать это соблазнительное, такое желанное тело в своих руках.

Но гордость и остатки здравого смысла крепко держали его на месте. Тем более, Марго ушла со словами… Нет, эти слова вспоминать не хотелось вообще. Они оставили в его сердце горькое, вязкое послевкусие. Вроде бы, все сказанное им, было верным и правильным, но отчего-то Леху не покидал ощущение, будто он упустил нечто важное. Словно, совершил непоправимую ошибку. Он не мог понять, в чем именно, но весьма чётко ощущал это и разумом, и душой.

Ник пытался дозвониться Маргарите, но телефон оказался отключён. Пару часов нервного ожидания и миллион раз набранный номер, поначалу привели его в состояние бешенства, которое, тем не менее, спустя ещё какое-то время, сменилось тревогой, а потом практически паникой.

Лехе мерещились картины одна страшнее другой. К тому же, Барби убежала очень неожиданно, и все её вещи, в том числе ключи от родного дома, лежали в маленькой сумочке, валявшейся посреди гостевой спальни.

Ко всему прочему, ужасно раздражала Лена, которая именно в этот момент решила закрепить свой приезд бурным, страстным единением тел. Ник тактично дал девушке понять, секс — самое последнее, что его сейчас интересует, потому как, вообще-то, человек ушёл в ночь, телефон отключён, а где этого, вернее, эту идиотку носит, совершенно не понятно. Городок, конечно, у них тихий, но иногда даже незаряженное ружье стреляет. Лена возмущённо фыркнула и, громко хлопнув дверью, удалилась.

Ник вытерпел ещё час, а потом, глядя, как на горизонте встаёт солнце, взял ключи от машины, вышел из дома и поехал к особняку Ратинберг.

Ну, некуда было пойти Маргарите. Просто некуда. В городе у неё нет ни одного друга, ни одной приятельницы, где она могла бы переночевать. А девица спесива настолько, что с неё станется улечься на порожках отчего дома, лишь бы не возвращаться к бессердечной сволочи, коей в глазах Барби, видимо, выглядит Леха.

Никитин остановился у забора, окружающего дом Маргариты, и с удивлением заметил, что калитка лишь прикрыта. Значит, все же упрямая девчонка где-то здесь

Он выбрался из машины, а потом направился вглубь двора, по-тихонько отворив калитку. Входная дверь была заперта, но вот окно на первом этаже распахнуто. Видимо, Марго ухитрились влезть через форточку, чтоб потом открыть створку изнутри. В принципе, это даже не выглядит сложной задачей. Дом старый, при желании в такое окно он и сам бы протиснулся, а уж худенькой Барби, вообще раз плюнуть.

Ник заглянул внутрь. Ему было видно лишь часть холла и кухню. Никого. Он подошёл ко второму окну, посмотрел сквозь недавно отмытое хозяйкой стекло и замер, не в силах поверить представшей его взору картине. На большом диване, который заботливо разложили для удобства, спала Маргарита, а рядом, обняв девушку за талию, пристроился Макс Орлов.

Это чувство невозможно было описать, потому что никто ещё не придумал таких слов. Злость, боль, горечь, разочарование. Все смешалось, сплелось в тугой клубок, который намертво опутал его сердце. Ник сам не ожидал от себя столь сильной реакции на то, что хрупкая, светловолосая девушка лежала возмутительно близко к чужому постороннему мужчине. Не рядом с ним. Не в его объятиях, а ведь он, Леха Никитин, чего греха таить, мечтал об этом уже давно. Зато смазливый, блондинистый придурок его женщину прижимал к себе так, словно имел на это право.

Одна лишь мысль о том, будто Барби выбрала Орлова, который и без того занимал большую часть её жизни, будто решила, таки, вернуться к своему "бывшему", сводила Леху с ума, заливая окружающий мир чёрной краской, при этом, опуская на глаза красную пелену гнева. Ему хотелось крушить и ломать. Ворваться в дом, растолкать "сладкую" парочку, а потом набить морду Максу так, чтоб он даже имя Маргариты забыл.

Но Ник просто развернулся, вышел за ограду, сел в машину и, быстро набирая скорость, рванул прочь по пустым улицам ещё не проснувшегося города, который равнодушно взирал на то, как взрослого мужика корежит и ломает от рухнувших, словно хлипкий карточный домик, надежд.

Он ехал бесцельно, не разбирая дороги. Ему, в принципе, было все равно, какой станет конечная цель внезапного маршрута. Просто присутствовал ясное, чёткое осознание, если сейчас же не выплеснуть эти эмоции, они сожрут его изнутри.

Ник не заметил, как оказался за пределами города. Он остановил машину у густого ельника, вышел и, высоко задрав голову, громко закричал куда-то в небо, сам не понимая зачем. В этот странный, первобытный порыв он постарался вложить всю ту боль, которую испытывал в данный момент.

Однако, сложившаяся ситуация показала ему истинное положение вещей. Что ж он, дурак, отказывался видеть истину сразу? Что ж столько лет придумывал нелепые оправдания своей маниакальной тяге к блондинкам?

Ведь все очевидно. Он просто влюблен. Как пацан. Тот самый, который семь лет назад испытал потрясающий восторг от одного единственного поцелуя. Не просто так в каждой своей женщине Ник искал Золотую девочку. Не просто так, "запал" на единственную за все годы рыжеволосую Лену. Тогда, ночью их первой близости, Барби была в парке и память, видимо, зафиксировала приятный рыжеватый оттенок, сработав, будто программа, когда в Питере он напился и безответственно, бездумно поддался своим внутренним, далеко укрытым помыслам. Просто напросто, в Лехиной голове смешались два образа. Тем более, что воплощала их одна и та же женщина.

Подсознание подавал ему сигналы, а он отказывался их видеть. Но сейчас, в данный момент Леха абсолютно ясно понимал, да, он любит Маргариту. Поэтому так выкручивает и сжимает каждый нерв ощущение потери.

Ник сел прямо в мокрую, покрытую утренней росой траву и опустил голову на скрещенные руки. Что делать дальше со всей этой правдой, он не знал. Бежать к Золотой девочке с признаниями? Упасть в ноги и молить об ответном чувстве? Никогда такого не будет. Он слишком хорошо изучил Маргариту Ратинберг. Блондинка весьма любит играть сердцами влюбленных придурков. Ему ли не знать об этом?

Ник ещё несколько минут сидел с опущенной головой, а потом, будто приняв важное решение, резко поднялся на ноги и направился к машине. Что-то не складывалось в этой картинке. Один маленький, неизвестный член уравнения вызывал у него ощущение дискомфорта, а Леха, если чего-то не понимал, то всегда старался узнать подводные камни.

Всё же Марго стерва редкостная, это, да. Однако её такое неожиданное воссоединение с бывшим возлюбленным выглядело, как минимум, странно. Будь Золотая девочка по-прежнему без ума от Орлова, она бы сразу направилась к блондинистому придурку, плюнув на Наташку с её страданиями и на мнение окружающих. Маргарита настолько эгоистична, что кроме своих интересов не принимает ничего. По крайней мере, так всегда было и, скорее всего, мало что изменилось. Тем более, только последний идиот не поймёт, Макс, как и раньше, готов ради Барби на все.

Тогда, вопрос. Почему Маргарита в первую очередь выбрала покупателем его, Лехи Никитина, компанию? Зачем терпела столько времени закидоны, а по другому не назовёшь то странное психованно состояние, в котором он пребывал последние дни, своего шефа? Значит, к Орлову обращаться изначально она не хотела. Но все равно в итоге пошла. Да ещё и в койку его потащила. Или он её… Леха непроизвольно поморщился от этой мысли, снова вспомнив ту картину, что предстала его глазам в особняке Ратинберг.

Получается, ей очень важно продать бабкин дом. И в подобном нюансе, Леха был уверен в этом на тысячу процентов, кроется весь тайный смысл возвращения Золотой девочки.

Никитин знал наверняка одно, сидя у посадки елей, он правду никогда не выяснит. Выходит, ему нужно наведаться к старому другу, которой давным-давно обосновался в столице. Тем более, много раз уже обещался.

Леха заехал домой и разбудил Ваську, чтоб сообщить о своей внеплановой командировке.

Пацан несколько минут только хлопал глазами, не понимая, с какого-то такого рожна брату понадобилось мчать ни свет, ни заря за несколько сотен километров.

— Значит так. Я буду отсутствовать пару дней. За тобой присмотрит Зинаида Ивановна. Вести себя хорошо. Ясно? Это приказ от старшего младшему.

Васька смотрел, как Ник расхаживает по комнате, явно нервничая, и предвкушал, сколь весело проведёт это время. Сладкий вкус свободы уже практически ощущался на губах, будто любимое ванильное мороженое, когда до подростка дошло, что в няньки ему отрядили соседку, давно почивший муж которой, в свое время, работал полковником КГБ. Таких вредных бабок можно только поискать. У Васьки иногда было ощущение, что это она, Зинаида Ивановна, собственноручно трудилась на благо отчизны под личиной своего супруга.

— Эй, ты чего? Злобная тётка меня тут затерроризирует! Она же строгая, жуть!

Ник посмотрел на Ваську, удивляясь тому, насколько же умный у него растёт брат. Сам Леха в его возрасте и слов подобных не знал. А вот разгильдяй Васька, весь в него. Наверное, оба в мамашу пошли.

— Я все сказал. Ты меня услышал. Разговор окончен.

Никитин вышел из комнаты и спустился на первый этаж, походу делая все нужные звонки.

Зинаида Ивановна, естественно, была первой в списке.

Затем рабочие вопросы. И, наконец, Леха мог с чистой душой заняться жизнью Маргариты Ратинберг. Буквально через час Никитин уже мчал в сторону столицы, не представляя, какая правда его ждёт.

Двадцать третья глава.

Марго проснулась от того, что ей было ужасно жарко и неудобно. Ощущение дискомфорта скреблось в подсознании, будто вредная, злопамятная кошка, решившая довести хозяев до бешенства.

Девушка открыла глаза, а затем чуть повернула голову направо, туда, где находился источник неприятных ощущений, искренне мечтая, чтоб прошедшая ночь ей приснилась. Однако тщетность надежд стала очевидна сразу же.

Макс Орлов лежал рядом, закинув одну руку ей почти что на грудь, и при этом расположившись, отчего-то, чрезвычайно близко ко всем частям девичьего тела, в то время, как это самое тело желало оказаться максимально далеко от светловолосого, когда-то весьма даже приятного сердцу мужчины. Марго раздражённо вздохнула и со всей силы толкнул "бывшего" в бок с такой злостью, что тот, откатившись, свалился на пол с характерным глухим звуком.

"Как будто бревно бросили…" — машинально подумала Барби. Хотя… Такое сравнение было, в её понимании, весьма близко к истине.

— Ты чего?!

Орлов сидел возле дивана, смешно тараща глаза и отвратительно расточая миазмы вчерашнего алкоголя по комнате.

— Когда я разрешила тебе переночевать у меня, взамен на помощь со взламыванием форточек моего же дома, совсем не имелось в виду, что тебе позволено меня лапать.

— Но… Я подумал, что мы договорились…

Барби смотрела на этого помятого, немного заросшего щетиной мужчину, и, с удивительной ясность, отчётливо, понимала, тогда, семь лет назад, она приняла правильное решение, бросив Макса.

Орлов ужасно в данный момент её раздражал. Прямо бесил. Единственной ошибкой было лишь то, что она по глупости сбежала заодно и от Ника. Сердце тут же привычно заныло. Безумно хотелось снова почувствовать тепло сильных рук, увидеть насмешку в серых глазах и ощутить этот одуряющий запах… Запах любимого мужчины.

Марго чуть не заплакала от злости на саму себя. Глупости все это. Глупости! Нельзя допускать подобной слабости.

— Мы договорились о продаже дома. Каким образом это связано в твоём воспаленном парами алкоголя разуме с моей грудью, которую ты, пользуясь случаем, пытался облапать?

Орлов как-то совсем некрасиво скуксился, ещё больше превращаясь из завидного жениха, по которому "сохло" полгорода, в нечто противное и неприятное.

— Маргарита, я…

Барби резко поднялась и, скатившись с дивана, закрыла уши двумя руками.

— Всё, Макс! Прекрати! Я больше не вынесу этого бреда! Ты вчера два часа ныл о своей любви. Блин!!! Не любовь это, пойми! Не любовь. Ты сейчас очень похож на меня прошлую. Не дают тебе игрушку, вот и клинит капризного ребенка. Забудь уже! Прошло семь лет. У каждого из нас своя личная жизнь…

— Да?! Личная?! Так и знал! Ты сейчас Никитина имеешь в виду! Да?! Никитина?!

Орлов вскочил на ноги, и теперь стоял напротив Марго, нервно сжимая кулаки, и заодно покрываясь красными пятнами с такой интенсивностью, что девушка всерьез принялась вспоминать, а есть ли у неё в доме аптечка.

— Личная, говоришь?! Сдружились уже с Лешенькой?! Да?! Что у вас там? Любовь?

— У меня-да. Жаль, что у него её нет.

Марго вдруг почувствовала, как накатывает волна удивительного и, пожалуй, даже неуместного при данных обстоятельствах спокойствия. Она отвечала сейчас Орлову искренне, совершенно не ощущая стыда или стеснения. Макс немного прибалдел от таких её откровений, рассчитывая, видимо, будто Золотая девочка никогда не признается в своей слабости. А она взяла, и повела себя совсем не привычно, несоответствующе устоявшемуся годами образу стервы, которая лишь играет сердцами мужчин.

— И что… прямо любишь его? Позовёт, побежишь не задумываясь? — недоверчиво спросил он.

— Побежать, не побегу. Но люблю по-настоящему. Только тебя, Орлов, это уже не касается.

— А теперь собирайся и вали домой. Хмель уже выветрился из твоей дурной головы, так что, можно со спокойной совестью покинуть, наконец, моё скромное жилище. Минутка откровений закончилась. Достаточно песен на сегодня.

Маргарита развернулась и вышла из комнаты, чувствуя, как спину ей прожигает внимательный взгляд Орлова. Вот только суть этого взгляда она не могла понять до конца. Немного ненависти, чуть-чуть сомнений, капелька болезненной ревности, а украшает опасную смесь из эмоций и чувств, огромная, сокрушительная волна маниакальной, где-то даже навязчивой страсти.

Нужно быстрее продавать это чёртово наследство и уматывать из этого чертова города. Подальше от настырного Макса, норовящего подкатить интимные части своего тела к Барби, которая, теперь уже точно, ни при каких условиях к нему не вернётся.

Девушка, поднялась по лестнице на второй этаж, от всей души надеясь, что Орлов уйдёт по-английски, не прощаясь. В принципе, главный вопрос они обсудили ещё ночью. Цена устроила обоих. Условия сделки тоже. Все. Больше говорить не о чем.

Маргарита приняла душ, а затем, было, принялась собираться, по привычке, на работу, но в последнюю секунду вспомнила, что работы, как бы, больше нет. Тут же в памяти всплыл тяжёлый взгляд Ника, а главное, дурманящее разум ощущение его близости. Барби в сердцах стукнула дверью ванной комнаты. Это просто какое-то помешательство. Любовь, чтоб её!

Она никогда не думала, что вот так будет страдать по мужчине. Непривычно, странно и… больно. Маргарите жутко хотелось увидеть Ника. Просто увидеть. На долю секунды почувствовать его рядом… Нет… Бежать. Снова. Бежать, пока она не превратилась в пускающую слюни идиотку.

Когда девушка спустилась обратно вниз, там уже никого не было. Дверь, благополучно открытая изнутри, осталась распахнутой. Видимо, Орлов удалился с гордо поднятой головой, раз даже захлопнуть её за собой не удосужился.

— Эй! Привет.

Это прозвучало настолько неожиданно, что Марго непроизвольно вздрогнула. За окном торчал лохматая светловолосая голова.

— Васька? Ты чего здесь делаешь?

Маргарита подошла ближе и распахнула створки настежь. Пацан повис на подоконнике, болтая ногами. При этом его физиономия излучала крайнюю степень довольства, что невольно вызывало у Марго ответную улыбку.

— Леха уехал, — доверительно сообщил он блондинке.

— И что мне делать с этой информацией?

Марго постаралась придать голосу как можно больше равнодушия, хотя внутри тут же всколыхнулась тревога. Куда уехал? Зачем уехал? Почему? Из-за того, что произошло между ними ночью? Надолго? Навсегда? Ох, и дура. Ну, какое "навсегда", если тут Васька…

— Я за тобой пришёл.

Девушка изумленно уставилась на младшего брата, не очень понимая, что он имеет ввиду.

— Жееесть. До чего же все взрослые тугодумы. Леха оставил меня под присмотром Зинаиды Ивановны. А она совсем двинутая на военном воспитании. Я точно знаю. Уже сидел с ней неделю, как в карцере, когда брательник умотал в командировку. Больше не хочу. Сказал, что сестра приехала. Будет за мной присматривать.

Если бы Маргарита в этот момент, например, пила свой обожаемый зелёный чай, она бы точно подавилась.

— В смысле… сестра?

— Ой, да ладно! А то я не знаю, кто ты такая. Если у нас один отец на двоих, значит я тебе брат, а ты мне — сестра. Это же самые маленькие, ясельные дети понимают.

Маргарита, не имея слов, кроме матерных, безмолвно открывала и закрывала рот, прекрасно осознавая, насколько глупо сейчас выглядит.

— Так ты… Ты сразу… Ну, ты даёшь.

Васька выразительно закатил глаза, намекая тем самым, что взрослому человеку нужно более связно высказывать свои мысли.

— Как же вы с Лехой похожи. Тот тоже считает меня ребёнком. Конечно, с первой встречи понял, кто ты такая. Я ведь изучил все, что смог найти об отце. И про тебя узнал многое. Просто не стал пугать. Ты то обо мне точно не знала.

— Но… Подожди… А как же Лена? Разве она не может присмотреть за тобой? Или… Лена уехала вместе с Ником?

Маргарита задала вопрос, будто невзначай, но, на самом деле, внутренне приготовилась к неприятному, даже, пожалуй, болезненному ответу. После той сцены под деревом она вполне могла предположить, что Леха решил утешиться в объятиях рыжей стервы. Барби тут же "передернуло". Одна только мысль о возможной близости ЕЁ мужчины с какой-то выскочкой из Питера вызывала у девушки непривычную ноющую боль в груди.

— Тётя Лена? — усмехнулся Васька, став в этот момент безумно похож на старшего брата, — Так Леха с ней почти сразу после твоего ухода разругался. Надеюсь, уже навсегда. Она кружилась вокруг него, пока скандал не получился. Утром собралась, как только Леха отчалил, и тоже укоптила. Да не боись. Не вместе они. Я старшего хорошо знаю. Он у меня принципиальный.

Барби почувствовала, как щеки загорелись ярким румянцем. Дожила. Пацан восьмилетний прекрасно видит, что великовозрастная девица сохнет по его брату. Чего ждать дальше? Жизненных поучений от ребёнка?

— Васька, это вообще не детского ума дело! Ясно?

— Да конечно, ясно. Что ж тут неясного. Типа, мне ещё в песочнице надо играть, а я ко взрослым с их проблемами лезу. Слышал все это уже много раз. Ну, так что? Идём? А то Зинаида Ивановна точно явится проверить, существует ли сестра. Пока не убедится собственными глазами, не успокоится.

— Черт! Действительно… Соседка… Она же меня увидит и все поймёт. Маргариту Ратинберг только самая последняя плешивая собака не знает.

— А ты что? Стесняешься?

Васька смотрел на Барби с таким выражением лица, что ей стало совершенно неуютно от изучающего взгляда этого излишне смышленого ребёнка. Он будто проверял Марго. Девушка видела столько много различных людей, знакомилась с огромным количеством тех, кто решает достаточно важных моментов в этой жизни, но никогда не испытывала ощущение, которое наполняло её сознание в этот момент. Один единственные ответ сейчас решал всю её дальнейшую судьбу. Маргарита словно оказалась на перекрёстке, дороги которого вели к настолько различным вариантам будущего, что выбор ей предстоял не просто сложный, а, если говорить откровенно, практически невыполнимый.

На секунду Маргарита задумалась. В самом деле… Узнает эта Зинаида Сергеевна, что у семейства Ратинберг есть ещё один отпрыск. Скорее всего, тут же помчится с этой скандальной новостью по всем родственникам и знакомым… Что это меняет? Да ничего. Васька классный. Он не похож ни на одного ребёнка, которых Марго когда-либо встречала. Умный, рассудительный, как… Как их отец. Вот кого Василий напоминал Барби своими размышлениями, столь несвойственными для восьмилетнего пацана.

Девушка внимательно посмотрела на такого же напряжённого, как и она, брата. Удивительно. Эта схожесть с Сергеем Николаевичем Ратинберг бросалась в глаза с первого взгляда. Просто девушка даже представить не могла подобного поворота сюжета своей жизненной истории, а потому не видела ничего дальше собственного носа.

В Ваське смешались два образа. Двое мужчин, которых Барби любила всей душой. Вот почему при первой же встрече пацан сильно ей понравился. Усмешка Ника, язвительная и такая знакомая. Рассудительностью отца, который всегда отличался удивительной мудростью. Если, конечно не брать в расчёт тот печальный конец, к которому его привело желание обеспечить дочь целиком и полностью. Васька соединил в себе то лучшее, что было в близких Маргарите людях.

— А знаешь… Думаю, пора этому городу узнать, что у меня есть такой необыкновенный брат.

Пацан облегчённо выдохнул и, спрыгнув с окна, на котором висел все время их разговора, махнул Марго рукой, приглашая следовать за собой.

В этот момент Барби почувствовала неимоверное облегчение, понимая, что сделала правильный выбор.

Двадцать четвёртая глава.

Макс Орлов был чрезвычайно доволен тем, как складывалась ситуация. Маргарита решила продать дом ему. Не понятно, по какой причине и отчего так резко, но главное — результат. Эта финансовая договоренность делала Макса на один шаг ближе к его конечной цели, которая представлялась мужчине уже практически выполненной. Конечно, он хотел вернуть Золотую девочку в свои жаркие объятия. Бредил этой мыслью, жаждал её с пылом юнца, впервые готового познать сладкую прелесть женского тела.

Всё же, как ни крути, Наталья, заполнявшая долгие годы пустоту в душе Орлова, не выдерживала никакого сравнения с Маргаритой Ратинберг. Это, как если, привыкнув ужинать в дорогом французском ресторане высокой кухни, ты вдруг оказываешься в пельменной. Вкусно, сытно, но нет того наслаждения, которое испытывает гурман, пробуя шедевр шеф-повара, заслужившего несколько звезд Мишлена.

Барби — элитное игристое вино, дорогой, срывающий крышу напрочь, кайф. Не любить восхитительную голубоглазую блондинку просто невозможно. Она, будто яд, проникает в сознание, а потом растекается по всему организму, поражая собой каждую клеточку тела. Семь лет Макс жил без неё. Семь. Лет. Но ничего не изменилось. Его чувства по-прежнему сильны. Всё так же кружит голову в присутствии Маргариты, все так же перехватывает дыхание от близости стройного, соблазнительного тела, все так же душу выворачивает от желания подарить этой женщине целый мир, лишь бы красивые глаза снова смотрели на него, Макса Орлова, так же, как в то время, когда они были вместе.

И вот процесс запущен. Появилась надежда.

Стоя в душе, Макс размышлял, планировал, искал правильные пути, способные довести начатое дело до конца. Покинув дом Марго, он сразу же направился в свой коттедж. Как ни крути, впереди был рабочий день, способный преумножить его капитал, а это сейчас, ой, как понадобится. Наследство старухи Ратинберг — лишь начальный этап. Марго в полной финансовой заднице. Совершенно не понятно, как она ухитрились в неё попасть, но, тем не менее, данный факт Орлову более, чем подходит, позволяя сыграть роль этакого принца на белом коне, спасителя, который вытащит Принцессу из-под носа дракона.

Злобным ящером Макс представлял чёртова Никитина, чтоб ему икнулось раз сорок. Этот гаденыш почти смог заманить Золотую девочку в свои сети. Будто мало того, что им приходится делить город. Ещё и на любимую женщину, сволочь, положил свой кобелиный глаз. Уж кому-кому, а Орлову точно известно, сколько женщин прошло через загребущие руки бывшего одноклассника, потому что практически за каждым шагом конкурента Макс пристально следит.

Но Маргариту Никитину не видать, как своих собственных ушей. Это драгоценное сокровище достойно только одного хозяина.

Орлов, усмехнувшись, выключил воду и выбрался из душевой кабины, на ходу вытираясь полотенцем, которое тут же повязал себе на бедра. Правда, как оказалось, очень зря. Едва мужчина переступил порог спальни, его взгляду предстал странный и крайне неожиданный сюрприз.

На постели, закинув ногу на ногу и облокотившись о спинку кровати, сидела совершенно незнакомая ему девица.

Орлов замер на пороге, смутно представляя, как поступить в ситуации, когда полуголый мужчина застает в своей комнате красивую женщину, бог его знает, каким образом туда пропавшую.

— Максим, я так понимаю?

Девушка была крайне хороша. Рыжеватый волосы каскадом спускались ей на плечи, оттеняя глубокий зелёный цвет насмешливых глаз.

— Да ты проходи, не стесняйся. Все же мы у тебя в доме. Я, можно сказать, лишь гостья. Кстати, очень милая женщина работает домоправительницей. Открыла дверь, не задавая лишних вопросов. Позволила подняться в хозяйскую спальню. По-моему, она беспокоится о тебе от души, искренне.

Орлов хмыкнул, но от категоричных комментариев воздержался. Все же, не просто так таинственная красотка материализовалась в его доме. И уж тем более, не просто так, верная, словно цепной пес, Мария Петровна, которая собственную руку отдаст за любимого хозяина, вот так свободно позволила непонятной девице пройти в комнату Макса.

— Елена, — девушка протянула ему руку для пожатия.

Однако незнакомка была настолько хороша, что Орлов, сам поражаясь этому сиюминутному желанию, вдруг не стал следовать новомодному деловому этикету, а по старинке, склонив голову, еле ощутимо прижался губами к тонким аристократическим пальцам.

— Как интересно… Попытка произвести впечатление или порыв души?

Красотка смотрела на Макса с иронией, но при этом, он на уровне инстинктов ощущал, что заинтересовал внезапную гостью своим поведением.

— Мило, но, честно говоря, смешно, когда мужчина в одном полотенце и практически, извиняюсь, голенький, аки младенец, пытается быть рыцарем.

Девушка, усмехнувшись, показала глазами на ту часть тела Орлова, которая еле прикрывалась не особо большим куском ткани. В этот момент, все больше поражаясь своим неадекватным мыслям, Макс, вдруг на одну единственную секунду понял, что безумно хочет сорвать это чертово полотенце и посмотреть, как поведет себя таинственная Елена. Внутренняя интуиция подсказывала ему, вряд ли девушка, засмущавшись, выскочит из комнаты с криками и слезами. Судя по оценивающему взгляду красавицы, Орлов знал на сто процентов, увиденное девице пришлось по душе. Такая, скорее, вслед за улетевшим полотенцем разорвёт в клочья свою собственную одежду, абсолютно не стесняясь естественных порывов и желаний.

— Значит, Елена? Обязывающее имя…

Макс облокотился плечом о дверной косяк, изучая рыжеволосую красавицу, и мысленно гадая, что же послужило причиной появления гостьи. Однако спрашивать не хотел, потому что, в конце концов, это она нашла его, а, значит, должна первой начать разговор и обозначить интересы.

— Если ты о Елене Троянской или Прекрасной, кому как больше нравится, то не люблю подобной аналогии. Глупая была баба. Спровоцировала войну ради смазливого любовника. Но общая мысль, в принципе мне приятна. Значит, мои чары все так же сильны, коли мужчина становится романтичным поэтом в моем присутствии.

Орлов усмехнулся. Хитрая дамочка. Кружит вокруг, да около, а к самому делу упорно не переходит. Ждет действий от него. Гостья сто процентов имеет отношение к большому бизнесу, как и сам Макс, потому что действует по излюбленной схеме всех финансовых воротил. Хочешь получить нужный результат, заставь оппонента заговорить первым. Нет, уж. Не на того напала.

— Ну, хорошо, — рассмеялась красотка, и от этого звонкого смеха Орлов вдруг почувствовал прилив странного желания.

Вернее, желание-то было вполне понятным, оставалось найти причину его возникновения. Вообще-то на данный момент Орлова интересует лишь Маргарита. Откуда же столь резкий всплеск возбуждения?

— Не буду больше играть с тобой в салочки, Макс Орлов. Не поверишь, но у нас весьма схожи на сегодня многие цели. Ты желаешь заполучить некую особу, а я желаю, чтоб эта самая особа оказалась максимально далеко от моего мужчины, с которым из-за твоей ненаглядной мы поругались буквально сегодня утром. Пришлось уйти, гордо хлопнув дверью, но, как ты видишь, не особо далеко, потому что я совершенно не собираюсь отдавать ей Алексея.

По началу Макс даже не понял, о каком таком Алексее идет речь, а потом его «пробило».

— Черт… Ты девушка Никитина, что ли?

— Смотри, а то от удивления полотенце свалится на пол, — усмехнулась Елена, — Да, можно сказать и так. Представь себе, хочу оставаться в этом статусе как можно дольше. Желательно, до самой свадьбы, которую я, вообще-то, планировала уже на эту осень, пока не появилась твоя стервозная блондиночка. Пришлось подсуетиться, чтоб в течение нескольких часов узнать, кто в этом городе может помочь мне в решении образовавшейся проблемы. Все стрелки указали на тебя, Макс Орлов. Говорят, любишь ты… как вы там ее называете? Золотую девочку? Страдаешь и тоскуешь, прямо будто в романе или драме какой, вожделея эту Маргариту. Честно говоря, не понимаю, что вы по ней убиваетесь? Ну, да. Симпатичная. Однако ничего фееричного не заметила.

Орлов рассматривал девушку, которая по-прежнему сидела достаточно вольготно в его постели, длинной стройных сбивая с делового настроя все мысли мужчины. Но сама ситуация, в принципе, Макса вдохновляла весьма сильно. Получается, Никитин разругался из-за Марго со своей девушкой, той самой, с которой познакомился в Питере на конференции. Казалось бы, откуда Орлову быть настолько осведомленным? Но он всегда старался знать о конкуренте все, до мельчайших подробностей, поэтому информацию, посвящённую Никитину, получал ежедневно от специально нанятых для этого людей.

— Так вот значит, какая ты, Лена Михрадзе? Владелица небольшой мебельной фабрики и сети магазинов в Питере…

Девушка рассмеялась снова.

— Да я смотрю, конкурента ты прорабатываешь хорошо. Тогда непонятно, каким образом ухитрился проморгать их сближение? Примчалась к любимому, летела, можно сказать, на крыльях, а возле него трётся твоя Маргарита. Ты, вот что, милый Макс, имей в виду, у нас особо выбора нет. Мы должны разлучит их окончательно. Не знаю, что там ночью произошло, но девка твоя сбежала из дома Ника.

— Я в курсе, — перебил Орлов гостью, — Мы ночевали с Марго вместе. И дом свой она решила продать мне. Теперь понятно, почему. Правда, обмолвилась о чувствах и страданиях, но, зная Барби, думаю, это всего лишь очередная её блажь. По крайней мере, очень постараюсь убедить Марго в подобной мысли. Тем более, раз теперь возникла такая помощница, у которой, что-то мне подсказывает, есть гениальный план.

Елена весело подмигнула Орлову в ответ, намекая на абсолютную верность его предположения.

И все же… Гостья вызывала у Макса странные, будоражащие его внутреннего зверя, а каждый мужчина мнит себя этаким хищником, ощущения. При взгляде на Елену, в голове мужчины всплывала фраза из старой, известной детской книги о мальчике, выросшем среди волков: "Мы с тобой одной крови…"

То, что их характеры схожи, было очевидно, как белый день. Эта миниатюрная рыжеволосая красавица при необходимости пройдёт по головам, растопчет любую преграду высокой шпилькой брендовых туфель, ни на секунду не усомнившись в своём поступке. Как и сам Орлов. Не в плане туфель, конечно, а насчёт беспринципности и собственной выгоды. Иначе он не стал бы тем, кем является на данный момент.

— Я с удовольствием поговорю о нашем будущем сотрудничестве, но для начала, если Вы, конечно не против, Елена, все же надел бы штаны.

— Так надевайте. Кто Вам мешает, Максим Степанович?

Девушка придерживалась все того же ироничного тона, но Орлов видел вызов в её глазах. Она словно проверяла его на крепость духа, брала, что говорится, "на слабо". Это рождало в душе мужчины давно забытое чувство экстремальной юношеской безбашенности. Ничего подобного Макс не испытывал уже сто лет.

Орлов оторвался от стены, на которую облокачивался последние пять минут, а затем, не отводя взгляда от Елены, спокойно снял полотенце, чтоб, отбросив его в сторону, направиться к гардеробной. Неужели она реально думала, будто заставит его спасовать? Смешно даже предполагать подобную мысль. Макс всегда принимает вызов. Тем более, если он сделан красивой, уверенной в себе девушкой.

Гостья проводила глазами обнажённые ягодицы хозяина дома, пока тот не скрылся в комнате, где ровными рядами висели рубашки и костюмы, соседствуя с демократичными джинсами и футболками.

— Впечатляюще! — рассмеявшись, крикнула она Орлову вслед. — Люблю мужчин, которые следят за своим телом. Не будь моё сердце безвозвратно отдано Никитину, я бы с удовольствием занялась Вами, Максим Степанович. Очень уж хороша Ваша задница, а так же бицепсы и трицепсы.

Макс, не в силах контролировать этот порыв, расплылся счастливой улыбкой. Благо, от гостьи его скрывало вешало, расположенное посреди гардеробной. Казалось бы, мелочь, а как же чертовски приятно.

Семь лет у него была лишь одна постоянная женщина. Видимо, зря. Отвык он от флирта, от игры, когда один соблазняет, а второй позволяет или сопротивляется. Нет, изредка у Макса случались короткие адюльтеры, но все же, исключительно для разнообразия, чтоб, так сказать, не терять сноровку. Здесь же, в общении с Еленой, другая история. Он чувствовал в этой привлекательной девушке сильную самку, ту, которая способна вытрепать все нервы, но зато потом сладко-пресладко залечить нанесённый ею же раны.

— Максим, самое интересное я уже видела, так что жду Вас внизу. За чашечкой крепкого кофе обсудим моё видение нашего с вами будущего. Вернее, моего с Алексеем, а Вашего— с Марго. Специально уточняю, а то какая-то оговорочка по Фрейду получилась.

Орлов услышал, как звонко процокали в сторону выхода из комнаты каблуки, а затем хлопнула дверь спальни. Все так же довольно улыбаясь, он продолжил приводить свой внешний вид в порядок. Что ж… Пожалуй, будет весело…

Двадцать пятая глава.

Леха Никитин мчался в сторону родного города, абсолютно возмутительно нарушая скоростной режим. Он торопился. Вся картинка сложилась в его голове целиком. Наконец-то. Два дня, проведённые в столице стоили того. Теперь Ник знал все о тех годах, которые Маргарита жила вдали от дома. Знал и недоумевал. Неужели эта история о Золотой девочке, о бессовестной, избалованной эгоистке, коей он ранее считал Барби? Верилось с трудом, но, тем не менее, Леха точно знал, информация получена из достоверного источника.

Получается, Маргарита Ратинберг не просто бедна, как церковная мышь, она по уши в долгах. Не потому, что кутила направо и налево, а из-за мужа, которого несколько лет безуспешно пыталась спасти, держа неравный бой с отирающейся рядом старухой-смертью. Мало того, ещё и недвижимость, доставшуюся ей от супруга, Барби отдала его детям. Все это в голове Ника категорически не укладывалось, заставляя лишь недоумевать и поражаться.

Однако, положа руку на сердце, он был рад. Нет. Пожалуй, даже счастлив. Выходит, Марго просто-напросто не может отдать дом Ваське, потому что кредиторы сживут её со света. А значит, тот её отказ, в ответ на предложение Лехи, лишь вынужденная мера. От этой мысли Нику хотелось петь и танцевать. Его отличное настроение омрачало только воспоминание о переворачивающей душу картине, которую он увидел в окно особняка Ратинберг. А именно, Макс Орлов, по-хозяйки обнимающий Маргариту во сне. Но это теперь становилось всего лишь досадной помехой. Для себя Леха твёрдо решил, Золотая девочка должна быть только его женщиной. Всё. Никаких бывших, настоящих и будущих. Столько лет потеряно зазря. Достаточно.

Поэтому Никитин возвращался домой с определёнными намерениями. Они были, собственно говоря, весьма очевидны. Но для начала, нужно проверить Ваську. Вернее, дом и соседку, потому как, вполне вероятно, что первый разрушен до основания весьма активным братцем, а вторая может находиться в больнице с сердечный приступом.

Ник оказался в городе, когда солнце уже опустилось за горизонт. Он сразу же направился к своему коттеджу, в душе, на самом деле, желая, как можно скорее увидеть женщину, стоившую ему стольких нервных припадков и выяснить с ней, наконец, все недоразумения.

Леха припарковался возле дома, а затем, чуть ли не бегом, пересёк внутренний двор, удивляясь тому, что, собственно, стены и крыша на месте.

Он уже практически открыл входную дверь, собираясь шагнуть внутрь, когда его внимание привлекла одинокая фигура, маячавшая в окутанном вечерним полумраком саду.

Барби сидела, тихо раскачиваясь, на длинных, качелях, которые, в свое время, Леха купил для брата, потому как Васька насмотрелся каких-то буржуйских фильмов и упорно хотел, чтоб территория вокруг дома выглядела так же, как в кино.

Ник развернулся и, спустившись со ступенек, на которые только что практически взлетел одним махом, направился к девушке. Барби, видимо, крепко о задумалась о чем — то своём. Она даже не заметила его появления.

— Привет.

Леха хотел сказать это легко, непринуждённо, но голос предательски охрип, выдавая его волнение.

Качели скрипнули и замолчали. Маргарита подняла голову, словно выныривая из омута мыслей, так сильно её увлекших.

— Привет.

Девушка ответила так тихо, что, не жди Ник её реакции на их встречу с затаенной надеждой и волнением, он, наверное, даже не расслышал бы этого.

Вокруг было темно, лишь свет из окон дома позволял разглядеть очертания деревьев в саду и отблески воды расположенного чуть в стороне бассейна. Однако при этом, Леха, почему-то, видел Маргариту с удивительной ясность.

Барби выглядела уставшей, но в то же время, умиротворенной. Ник совсем не понимал, считать это, как добрый знак, или как тревожный. Учитывая их весьма волнительную последнюю встречу, подобный душевный покой Маргариты, пожалуй, даже немного пугал. А что, если она категорично настроилась на отсутствие личного подтекста в отношениях с ним? К тому же, нельзя забывать, рядом вертится смазливый, по уши влюблённый Орлов, который готов на многое, если не на все, лишь бы заполучить Золотую девочку.

— Почему ты здесь? Решила вернуться?

Ник затаил дыхание, страшась неизвестности и, в то же время, презирая себя за этот страх. Сердце замерло, будто в данный момент решалась вся его жизнь. Хотя… Положа руку на сердце, так оно и было.

— Вернулась? Да, вернулась. Из-за Васьки. Он ещё в день твоего отъезда заявился с просьбой быть это время рядом, чтоб некая злобная соседская мегера не взяла его в оборот. Пришлось помочь брату.

Ник настолько обалдел, услышав последнюю фразу девушки, что пару минут стоял, как дурак, широко открыв рот. Брат? Она сказала "брат"? Вот так спокойно и уверенно?

— Ты… Ты его признаешь? В смысле… По-настоящему?

Маргарита грустно усмехнулась, видимо, вполне понимая удивление Лехи.

— Неожиданно, да? Сама в шоке. Ехала, чтоб быстренько продать наследство, а в итоге нашла почти что семью, которую так бездарно потеряла ранее. Но я… Я, честно говоря, очень рада. Знаешь, это меня будто… возродило. Очень жаль, что как-то так все вышло. Неправильно. Кстати, Васька давно знает правду. Всю. И про отца, и про меня. Зря ты от него скрывал. Он итак в курсе.

Леха смотрел на Золотую девочку, совершенно не слыша те слова, которые вылетали из её красивых, весьма соблазнительных губ, потому что желание, столь долго сдерживаемое и тщательно подавляемое, с каждой секундой становилось все сильнее, накатывая на Ника, будто огромная волна разбушевавшегося океана.

Это всеобъемлющее, поглощающее душу и разум чувство, разрасталось с такой скоростью, что могло, пожалуй, разорвать его душу на части. По крайней мере, Лехе так казалось в данный момент.

Он вдруг понял, что не хочет больше ждать. Вообще. Ни минуты, ни секунды.

Мужчина, глубоко вдохнул от непонятного, непривычного страха, шагнул вперёд и взял Маргариту за плечи, вынуждая её подняться на ноги, при этом пристально глядя девушке в глаза. Это было настолько неожиданно, что Барби осеклась на полуслове.

Они стояли друг напротив друга. Время словно замерло. Не было ничего. Не было этого города, с его уже в большинстве, спящим жителями, не было прошлого, разделявшего их жизни, не было бывших или настоящих. Остались только мужчина и женщина, которые много лет любили друг друга, не понимая правды, не желая её увидеть.

Ник медленно притянул Барби к себе, словно позволяя ей принять или оттолкнуть его, а потом, наконец, поцеловал эти манящие губы, которые столько раз видел во сне. Да, между ними случились несколько волнующих моментов ранее, но сейчас все происходящее было осознанным и настоящим, по крайней мере для Ника.

Марго сначала замерла, будто не веря самой себе, а потом с тихим стоном, прижалась к Лехе всем телом, закинув руки на широкие мужские плечи. Этот звук удовольствия, облегчения и искренней женской радости снёс ему голову окончательно.

Никитин всеми фибрами души, а также каждым нервным окончанием тела, чувствовал, что контроль и здравый смысл благополучно покинули его сознание, а перспектива заняться любовью прямо на этих качелях, посреди собственного сада, под открытым небом, становится все более реальной. Маргарита оказалась настолько горяча, настолько податлива в проявлении своих чувств при одном лишь поцелуе, что мужская суть Лехи буквально встала на дыбы, требуя немедленного воплощения все мыслимых и немыслимых эротических фантазий. Девушка льнула к нему, плавилась в мужских руках, будто глина под ладонями умелого мастера, издавая при этом такие звуки, что Лехе, как в том старом мультфильме, хотелось завыть на луну.

Ник с огромным сожалением оторвался от Маргариты, глядя на её раскрасневшееся лицо замутненным, пьяным взглядом. Волосы Барби растрепались, или это он их растрепал… Все смешалось в его голове…

Прекрасные синие глаза смотрели с лёгкой насмешкой, приправленной тем осязаемым возбуждением, которое перекатывается на языке, словно вкус дорогого, выдержанного коньяка, заставляя мужчину, пробудившего столь сильное желание, творить безумства ради своей избранницы.

— Ну, что, снова наговорим гадостей и разбежимся?

Голос Маргариты звучал хрипло, а дыхание было частым и, пожалуй, даже лихорадочным. Леху, в полном смысле этого слова, "крыло" от осознания, что стоящая рядом пострясающая, соблазнительная женщина хочет его столь же сильно, как и он её.

— Разбежимся? Нет, уж. Теперь, точно такого не произойдёт.

Ник схватил Барби за руку и потащил в сторону своей машины. Это было настолько неожиданно, что девушка даже не сопротивлялась.

— Эй, ты чего? Мы куда? С ума сошёл?

— Сошёл. Окончательно и бесповоротно ещё много лет назад.

Ник буквально запихнул недоумевающую Маргариту на переднее пассажирское сиденье, а потом, прыгнув за руль, сорвался с места.

Всю дорогу на вопросы девушки, куда и зачем они едут, Леха лишь много значительно улыбался, предвкушая её реакцию.

Когда впереди показалось старое трехэтажное здание, Марго, развернувшись лицом, недоверчиво уставилась на мужчину.

— Да ладно! Ты серьёзно?

Их школа. Та, в которой были прожиты одиннадцать лет, а главное, единственный, последний год, проведённый Золотой девочкой в целенаправленном уничтожении Лехи Никитина.

— Зачем мы здесь?

Барби смотрела на него с искренним недоумением.

— Увидишь, — усмехнулся Ник, выбираясь из машины.

Девушке не оставалось ничего другого, как пойти следом.

Дыра, проделанная в школьном заборе учениками, которым было лень тащиться до центрального входа, присутствовала все на том же месте.

Леха пробрался внутрь, а затем, оглянувшись, поманил Марго за собой.

— Идём. Или ты трусишь?

— Вообще, ночное вторжение на территорию государственного учреждения в мои планы не входило, но, если ты настаиваешь…

Маргарита пролезла сквозь гнутые решётки следом за Ником, бормоча себе под нос что-то о безумных парнях, у которых ещё детство кое-где играет.

Словно два настоящих грабителя, они мелкими перебежками добрались до окна кабинета, расположенного рядом с актовым залом.

Когда-то давно старшеклассники расшатали щеколду так, что при желании и большом упорстве можно было, поддев раму, открыть её внутрь. А что поделаешь, если только таким образом транспортировалось пиво во время школьных дискотек.

Естественно, сами окна остались все теми же, старыми, даже не догадываясь, что им на смену в больших городах уже пришли пластиковые собратья.

Ник совершил нужные манипуляции и уже через пару минут подсаживал Марго, помогая ей забраться в кабинет.

Когда они оба оказались внутри, мужчина встал напротив девушки, которая облокотилась о ближайшую парту.

— Помнишь? Все произошло именно здесь.

Барби усмехнувшись, на секунду отвела взгляд, а, значит, помнила.

Но не упрёки были целью Ника, когда он вёз Маргариту в старое школьное здание. Леха взял девушку за плечи, глядя ей прямо в глаза.

— Всё, что ты сейчас услышишь, я хотел сказать именно здесь. Странно, но для меня это место особенное. Не смотря ни на что. Так вот… Черт. Даже как-то волнительно… Ладно. Значит так. Маргарита Ратинберг, я помню нашу первую встречу, будто это было вчера. Самая красивая девочка в школе. Королева. И ещё я помню ту ночь, когда ты разыграл целый спектакль в гостинице. До сих пор, правда, не понимаю, для чего, но это и не столь важно. По крайней мере теперь. И… Черт. Я люблю тебя. Полюбил ещё тогда, семь лет назад, в тот момент, когда ты меня поцеловала. Просто, не понимал. Очень долго. А теперь знаю это точно. Я люблю тебя, Маргарита Ратинберг.

Двадцать шестая глава.

За всю свою достаточно насыщенную жизнь Маргарита привыкла иметь то, что захочет её эгоистичная, избалованная душа. По крайней мере, так было раньше, до времени, которое она провела во втором замужестве.

Однако Леха Никитин стал в какой-то момент не просто навязчивым капризом. Нет. Это странно, но именно от него, мужчины, заполнившего сознание и все помыслы, Марго реально готова была отказаться. Она любила Ника настолько сильно, что могла существовать рядом лишь при искреннем ответном чувстве. Поэтому пошла к Максу с этим треклятым наследством. А теперь…

Леха смотрел на неё с каким-то испуганным ожиданием, словно боялся услышать в ответ резкие слова или даже насмешку.

— Но… Я не понимаю. Ты же при нашей последней встрече точно дал понять, что я тебя, типа, не достойна. Вернее, мой внутренний мир слишком эгоистичен для твоей тонкой натуры.

— Я просто не понимал, — Ник внимательно смотрел ей в глаза своим тяжёлым взглядом, в котором где-то очень глубоко Барби видела неуверенность и страх, — Не знал, что ты не можешь отдать дом Ваське. Думал, богатенькая девочка снова заботиться только о себе. Боялся, что ты все та же стерва, которая поиграется, как всегда, с новой жертвой, а потом снова выбросит за ненадобностью.

Маргарита почувствовала, как в груди кольнуло холодом.

— Не знал? А теперь, значит, знаешь? Скажи-ка мне, мой дорогой, ненаглядный Алексей, где же ты был эти дни, что тебя вдруг озарило?

Ник поморщился, словно досадуя на себя за излишнюю откровенность.

— Это так важно?

— Важно! — отрезала Марго, ощущая всеми фибрами души, как на смену глупой бабской радости приходит злость и горечь.

— Черт. Прекрати, а! Ты снова начинаешь переворачивать все с ног на голову.

— Да куда уж мне. Просто интересный коленкор у нас выходит. Не было тебя пару денечков, а тут вдруг вернулся, и такие слова красивые мне говоришь. Я, так-то, милый друг, идиоткой может и была, но в ранней юности. Сдаётся мне, Алексей Леонидович, что поковырялись Вы в моей жизни изрядно. Что нарыли? Мои долги? И как? Жалко Вам, наверное, меня стало. Ах, как же! Так благородно с моей стороны посвятить свои молодые годы умирающему супругу. Я права?

— Прекрати.

— Я права?

Барби снова повторила вопрос, ответ на который в данный момент был для неё чрезвычайно важен. Все-таки Леху она знала хорошо. Несмотря на всю его внешнюю жёсткость и брутальность, сердце Ника, на самом деле, было добрым, даже, в какой-то мере, мягким. Видимо, он ухитрился разузнать о настоящем положении вещей в её жизни, а теперь примчал, будто рыцарь на белом коне, спасать принцессу. Только Маргарита Ратинберг в жалости на нуждается.

— Значит, пока ты думал, что я стерва первостатейная, светлое чувство спало где-то очень глубоко. Стоило выяснить, что девочка не так уж плоха, а то и вообще, можно сказать, превратилась под тяжёлыми ударами судьбы в мать Терезу, так вдруг родилась любовь.

— Да что ж за паскудный у тебя характер!

Леха очевидно начинал раздражаться.

— Какая разница, по какой причине я решил больше не тормозить свои чувства?! И не вдруг. Я любил тебя с первой встречи, с первого поцелуя, с первого ощущения близости с тобой! Что не так?!

— Всё!!! Все не так! Это странная любовь. Тебе не кажется? Плохая Маргарита не нужна, а хорошая подходит?

— Тьфу ты, блин, дура!

Ник сжал кулаки, не понимая, куда деть растущую злость. Хотелось сломать либо стену, либо шею этой упертой девицы, которая сверкала своими синими глазищами, словно разъяренная фурия.

— Ты даже признание в любви превращаешь в какой то фарс! Я не понимаю твоего идиотского поведения!

— Не понимаешь? Значит, не смогу тебе объяснить. Самое обидное знаешь в чем? Ты стал первым мужчиной, которого я чувствую душой. По-настоящему. Ты мне очень нужен. Я с ума по тебе схожу. Но никогда не буду с человеком, который меня жалеет. Ясно?

— Ну… Ну, ты вообще, конечно…

Леха отступил назад, изумленно качая головой.

— Послушай свой бред со стороны! При чем тут жалость. Я тебя люблю! Ты видишь во мне мужчину, который захочет быть с кем-то ради жалости? Серьёзно? Тогда я вообще не понимаю, о чем мы говорим.

— Знаешь, что? Ты… Ты… Да пошёл ты!

Марго оттолкнула Леху, хотя, на самом деле, девушке ужасно хотелось стукнуть его по голове чем-нибудь тяжёлым. Желательно, посильнее. А затем, с гордо поднятой головой, промаршировала в сторону окна. Выбраться наружу она тоже попыталась пафосно, мол, королева остаётся королевой в любой ситуации, но получалось, честно говоря, так себе.

В итоге, перевалившись через подоконник, будто мешок с картошкой, при этом весьма ощутимо стукнувшись коленом о какой-то корявый пенёк, Барби с максимальной скоростью устремилась к желанной дыре в заборе, весьма здраво рассудив, что любить упрямого и крайне нервного мужчину лучше на расстоянии.

Однако, стоило ей отойти совсем недалеко от здания школы, в спину ударил свет фар. Большой тёмный внедорожник пристроился рядом с шагающей вдоль дороги девушкой.

— Очередная демонстрация пакостного характера?

Леха открыл окно с пассажирской стороны полностью, видимо, чтоб лучше видеть, как гордо Маргарита прихрамывает в сторону дома. Правда, непонятно, чьего. Ключи от особняка Ратинберг уже привычно были оставлены в спальне коттеджа Ника, где Барби провела последние пару дней в компании Васьки, занимавшего соседнюю комнату.

— Всё. Я проникся. Можешь с чистой душой садиться в машину.

Девушка упорно продолжала игнорировать Ника, для надёжности даже отвернувшись в противоположную сторону.

У Марго случались, естественно, другие мужчины, но никогда она не теряла связь с реальностью настолько, что с неба сыпятся звезды, а земля перестаёт вертеться, потому что все вокруг замирает лишь на этих мгновеньях. Неконтролируемое ощущение дикого удовольствия накрывало её с ног до головы. Куда-то улетели содранные шорты и майка. Ногтями она впивалась в обнаженную мужскую спину, а зубами кусала плечо того самого человека, который в данный момент открывал ей неведомые ранее сакральные тайны подлинного счастья.

Едва они замерли, с трудом переводя дыхание и сжимая друг друга в объятия, Маргарита поняла, вот он, тот самый момент, который делит жизнь на "до" и "после", потому что теперь ей не выжить без этого удивительного мужчины. Никогда.

— Господи, — прошептал Ник ей в волосы, — как же долго я ждал тебя.

Двадцать седьмая глава.

Лехе Никитину казалось, что у него выросли крылья. Он хотел петь, танцевать, громко декламировать стихи. В общем, делать все глупости и безумства, свойственные влюблённым. Это было особое, непередаваемое чувство бесконечного, безграничного счастья. Леха даже не думал, что такое возможно. Ощущение абсолютной полноценности самого себя лишь только потому, что рядом оказалась та самая, единственная и неповторимая женщина, ради которой мужчина готов свернуть горы, а там, чем черт не шутит, замахнуться на звезды.

Их внезапная, но удивительная близость, случившаяся прямо недалеко от обочины дороги среди старого густого ельника, перевернула весь мир с ног на голову. Ник, который всегда и во всем действовал рационально, будто сошёл с ума от запаха, вкуса и стонов Маргариты, превратившись в совершенно неуправляемого, озабоченного дикаря. Но до чего же это было круто. Нереально.

Когда они, наконец привели одежду в порядок, собрав её по всем прилегающим к ельнику окрестностям, при этом смеясь и подначивая друг друга, Леха подхватил свою Золотую девочку на руки и отнёс её в машину, чтоб добраться — таки домой.

Васька благополучно спал, предусмотрительно поставив дом на охрану, потому как прекрасно догадался, не просто так Барби вдруг исчезла из сада.

Маргарита первой забралась в душ, предварительно вытолкав оттуда Ника, который всячески пытался напроситься на совместную помывку. В ответ девушка только рассмеялась.

— Издеваешься? Ты же прекрасно знаешь, если мы вдвоём окажемся под тёплой водичкой, то процесс станет абсолютно далёк от обычных мыльно-рыльных процедур. Нет, уж, милый. По очереди.

— Повтори.

— В смысле? Что повторить? — не поняла Барби.

— Повтори, кто я.

— Аааа… Милый. — снова рассмеялась Марго.

Леха чуть не жмурился от удовольствия, словно наевшийся хозяйкой сметаны кот. В груди от этого простого слова поселились тысячи миллиардов крошечных солнц.

— Хорошо, Барби, иди.

Он легко чмокнул её в нос, но тут же получил ощутимый щипок за бок.

— Барби?! Ты назвал меня Барби! Как в школе!

Теперь настала очередь Лехи веселиться, глядя на сморщенный нос девушки.

— Иди уже.

Мужчина подтолкнул возмущенную блондинку в спину, искренне сожалея, что не может пойти с ней.

Стоило Маргарите скрыться за дверью ванной комнаты, как Лехин телефон завибрировал, сигнализируя о новом сообщении. Ник машинально кинул взгляд в сторону больших настенных часов. Почти половина первого ночи. Странно… Он, конечно, как и всякий деловой человек, имеющий достаточно большой бизнес, живёт в ненормированном режиме, но все же… Леха провел по экрану дорогого аппарата. Отправителем значилась Лена.

“Выйди к воротам. Срочно нужно поговорить. "

Это вообще было крайне странно. По всем параметрам бывшая девушка, которая потеряла статус настоящей после того скандала, что устроила Нику перед его срочным отъездом в столицу, должна в данный момент находиться в Питере.

Леха пожал плечами, а затем, глянув на закрытую дверь ванной комнаты, решил, все же, не беспокоить Марго. Что бы не случилось, вряд ли это касается его Золотой девочки.

Лена на самом деле ждала за воротами, облокотившись спиной о свою любимую спортивную машину. Рыжая красотка всегда любила скорость и резких мужчин. Леха мысленно усмехнулся. Пожалуй, так и есть. Он всего лишь был для Лены быстрой, плохо управляемой тачкой. Богатенькая любительница экстрима с первой встречи понимала, ей не приручить его, не подчинить своим желаниям, поэтому так сильно запала на темноволосого, сероглазого красавчика из провинциального города.

— Привет, Леша

Девушка выглядела болезненно. Ник почувствовал лёгкое волнение. Может, на самом деле у неё произошло что-то из ряда вон выходящее? Все же, как ни крути, они были близки, и чувство ответственности, несмотря на обстоятельства, Леха испытывал к Лене наверняка.

— Привет. Я думал, ты в Питере. Что произошло?

Девушка опустила глаза, закусив нижнюю губу и Нику захотелось выматериться. Мужчина хорошо знал этот ее жест. Сейчас она заплачет. Всего один лишь раз он такое уже видел. Тут же, подтверждая его мысли, из-под длинных ресниц скользнула слеза. Сначала первая, потом вторая, а затем спесивая, гордая стерва, которую Леха всегда видел в Лене, вдруг, разрыдавшись, бросилась опешившему мужчине на шею, вздрагивая всем телом от развернувшейся по полной программе истерики.

— Вот черт! Ты чего? Что случилось?

Ник гладил девушку по спине, по волосам, не очень понимая, как лучше поступить. Они, вроде бы, расстались, и сейчас однозначно нет никого в этом мире, кроме Маргариты, но оттолкнуть человека, попавшего в беду, он тоже не мог. А то, что у Лены беда, ясно без слов, потому как, в любом другом случае, она не впала бы в подобную паническую истерику.

— Прости меня. Прости. Я долго думала. Не хотела идти к тебе. Но все же, решилась… Это ужасно. Понимаешь? Ужасно! Я не знаю, как быть. Не знаю, как выбрать правильный путь. Прости меня.

— Господи, да что случилось-то?!

Лена отстранилась, при это, глядя Нику прямо в глаза.

— Лёша… Я беременна.

В первую минуту Леха чуть не рассмеялся, настолько раздражающе и совершенно идиотски выглядела ситуация. Бывшая любовница появляется в середине второго акта драмы с новостью о внезапной беременности. Глупо, нелепо и пошло. Настолько, что хочется, плюнув на все, развернуться и уйти. Однако слезы в глазах Лены, её дрожащий губы и бледный, немного даже растрепанный вид останавливали Ника, не позволяя ему послать девушку к черту, ровно, как и обвинить её во лжи.

— Подожди… — Леха помотал головой, словно пытаясь отогнать дурной сон, — Но… Как? В смысле, не как вообще, это я в курсе, физиологию знаю, а откуда мог взяться ребенок? Мы же всегда были осторожны.

— Помнишь, в прошлом месяце ты приезжал ко мне? Помнишь? Мы долго не виделись и набросились друг на друга в первые же секунды встречи, будто сумасшедшие. Помнишь, как хорошо нам было вместе? Тогда ещё оказалось, что никаких средств защиты не нашлось под рукой. Ты, конечно постарался обезопаситься в конце процесса, но… Видимо, недостаточно.

Ник поморщился, вспоминая встречу, о которой говорила девушка. Да, все случилось именно так. Хотя… Он был полностью уверен в том, что контролирует ситуацию. Не мальчик ведь уже.

— Лена, ты же понимаешь, я в любом случае, едва предоставится возможность, буду настаивать на доказательствах своего отцовства. Возможно, сейчас это звучит жестоко, но говорю, как есть.

Леха подбирал слова, чтоб не обидеть бывшую любовницу, но при этом чувствовал, как со дна души поднимаются обида и злость на эту чертову жизнь. До чего же нелепо узнать о возможном появлении ребёнка от теперь уже посторонней женщины, когда в нескольких метрах, на втором этаже дома, его ждёт та самая, с которой он готов бок о бок идти до конца.

Маргарита!!! Ник чуть не выматерился вслух. Как она отреагирует на подобную новость? Лехе стало совсем муторно. Он слабо представлял слова, способные объяснить Барби всю ситуацию. Да и существуют ли они, такие слова? Привет, любимая, теперь нас аж четверо. Я, ты, Лена и ребёнок, который должен появиться на свет. Извини, я не хотел, оно само получилось. Так что ли?

— Ты… Ты сомневаешься? Подожди… Ты считаешь, будто я могла соврать тебе в этом? Серьёзно? Считаешь меня женщиной, которая способна придумать беременность, лишь бы захомутать мужика?

Девушка всхлипнула и развернулась, собираясь, видимо, сбежать. Леха поймал её в последнюю секунду за руку, чувствуя себя при этом последней скотиной.

— Лена. Прекрати.

— Нет! Отпусти! Я рожу этого ребёнка и воспитаю одна. Без отца. Я уже его люблю, потому что он от тебя! Ясно? Отпусти меня! Какая же ты сволочь, Никитин!

Леха притянул рыдающую красавицу к себе, поглаживая её по спине.

— Всё. Хватит. Успокойся. Ты ведь знаешь, я никогда не брошу своих детей. Прекрати.

— Правда? — Лена подняла лицо, заискивающе ловя его взгляд. — Значит, все будет хорошо? Мы поженимся и наш сын или дочь появится на свет в полноценной семье, да?

В этот момент Нику показалось, будто сердце остановилось. Выбор. Перекрёсток, на котором он должен определиться, куда идти дальше. С одной стороны, любимая женщина, счастье, полноценная жизнь. С другой-случайный ребёнок, который ни в чем не виноват.

Леха сказал Лене чистую правду. Он никогда не сможет отказаться от малыша. Их с Васькой неблагополучная мамаша до конца жизни взрастила в Нике гипертрофированное чувство ответственности за тех, кто нуждается в нем.

Дорога к дому показалась ему бесконечно долгой, но, в то же время, безумно короткой. Самым сложным, как ни странно, было подняться на второй этаж, войти в спальню и посмотреть Золотой девочке в глаза.

Маргарита лежала среди расправленной постели на животе, болтая ногами и что-то разглядывая в телефоне. Ник облокотился о косяк двери плечом, не в силах подойти ближе. Вот оно, счастье, в двух шагах. Просто выкинуть все, что произошло на улице, из головы и окунуться в омут страстей, кипящих вокруг этой красивой, голубоглазой блондинки. Однако Леха знал, что не сможет. Не простит себе.

— Ты где был?

Девушка словно почувствовала его присутствие и подняла голову, отвлекаясь от экрана телефона.

— Никитин, я, конечно, противница бытовухи, а также рутины во всех её проявлениях, но такие странные игры в прятки тоже, знаешь ли, напрягают. Вышла из ванной, а у меня мужик пропал.

Леха усмехнулся, продолжая разглядывать Барби. До чего же она красива. И умна. По-настоящему, без лишней показухи, без нелепых понтов. Как он мог не замечать всего этого раньше? Считал её эгоистичной стервой. Идиот. Девочка всего лишь фанатично нуждалась в любви. Вот и все. Наверное, ранняя потеря матери заложила Маргарите в душу эту потребность, видеть и знать, что все вокруг обожают её.

Жаль. Бесконечно, безумно жаль, ведь они потеряли столько лет. Но… Леха знал, какой ответ услышит от своей женщины. Теперь уже знал точно, наверняка, потому что настоящая, подлинная Маргарита Ратинберг вовсе не та, кем привыкли её считать.

— Лена беременна.

Никитин сказал эти слова равнодушным тоном, но внутри все сжалось от холодного, болезненного ощущения потери, которую он видел слишком близко, почти за своей спиной. Острое чувство расставания, будто пронзало позвонки длинной иглой, а волосы на затылке шевелил колючий ветер грядущего одиночества, потому что без Золотой девочки он будет одинок даже среди миллионной толпы людей.

Марго на секунду застыла, а потом, перекатившись на спину, села ближе к краю постели и молча уставилась в тёмное окно. Лехе безумно хотелось подойти, опуститься перед Барби на колени, и, целуя тонкие, аристократические пальцы, шептать о том, как сильно любит её. Но он остался на месте, продолжая подпирать плечом дверной косяк, потому что знал, сейчас она его просто оттолкнет.

Маргарита, все так же молча, поднялась с кровати, и принялась собирать свои вещи по комнате.

Леха наблюдал, как рушится его только что обретенная счастливая жизнь. Он мог бы многое сейчас сказать. О своих чувствах, о своём сумасшествии, которое вызывает лишь одна единственная блондинка на свете. Однако Ник продолжал молча впитывать взглядом каждое движение женщины, в данный момент уходившей из его жизни навсегда.

Характер Маргариты, её внутренняя суть, теперь были ясны Лехе до каждой ещё неоформившейся мысли. Золотая девочка никогда не позволит ему отказаться от ребёнка и в любом случае отойдёт в сторону, даже если он сам будет пытаться её удержать. Вот такая она, Маргарита Ратинберг, на самом деле.

Только у самых дверей, собираясь выйти из комнаты, девушка на одну единственную минуту остановилась рядом, глядя Нику в глаза и ожидая, когда он отодвинется в сторону, освобождая ей путь.

— Не уходи…

Это было все, на что в данный момент Леха нашёл сил.

— Знаешь… Я никогда и ни с кем не была счастлива. Представляешь? Только сегодня это поняла. Но… Ты сам все знаешь. Верно? А теперь, умоляю, дай мне сделать это. Не затягивай агонию, потому что… Я не смогу остаться.

Ник отступил в сторону, позволяя Маргарите пройти. В тот момент, когда внизу хлопнул входная дверь, ему показалось, что сердце остановилось.

— Ну, и дурак.

Леха обернулся. Из соседней спальни торчала лохматая Васькина голова.

— Быстро спать! И некрасиво подслушивать разговоры взрослых.

Васька показал Нику язык, а затем исчез за дверью своей комнаты, бормоча под нос что-то о хитрых рыжих девчонка и глупых старших братьях, которым, как ни крути, точно требуется помощь.

Двадцать восьмая глава.

Маргарита чувствовала бесконечную, даже, наверное, безысходную усталость. Жутко болела голова и хотелось плакать.

Всего лишь несколько недель минуло с того момента, как она вернулась в этот город, а такое ощущение, будто полжизни прошло. Причём, далеко не лучшая её часть.

Хотя… С другой стороны, Барби очень неожиданно нашла здесь брата, а главное, саму себя. И при этом ухитрилась потерять только что обретенную любовь. Как же, черт подери, это тяжело.

Девушка, грустно вздохнув, открыла дверь своего дома и тут же застыла на входе. В зале был включён свет. Марго очень хорошо помнила, что уходя несколько дней назад вместе с Васькой, проверила каждую комнату особняка на предмет отсутствия возможных проблем. Эта привычка осталась у неё с детства. Газ, вода, свет. Так всегда учил отец.

Барби, осторожно переступила порог и, стараясь двигаться как можно тише, прошла внутрь, сдерживая при этом совершенно неуместное, идиотское желание хихикнуть. Она прямо как тупая героиня фильма ужасов или триллера. Идёт в ловушку, когда надо бежать. Господи, не провинциальный город, а какое-то логово преступного мира. Не удержавшись, Марго все же фыркнула тихонько себе под нос.

Честно говоря, она просто-напросто была уверена, что, скорее всего, это снова нарисовался Орлов. Напился, решил не идти домой и опять заночевать у неё. А данный факт означает нытье, вкупе с заверениями в вечной любви на ближайшие несколько часов. Вообще не во время. Марго, плюнув на все правила приличия, решила вышвырнуть Макса коленом под зад в сторону ревнивой благоверной.

Тот факт, что Макс бросил Наташку, Барби особо всерьез не воспринимала. Столько лет Орлов провел вместе с обожающей его подругой, рука об руку. Почудит мужик, покуралесит, и вернётся обратно. Все они, будто помойные коты, нет, нет, да рвутся на соседскую территорию.

Поэтому, крайне раздраженная внезапным вторжением, Маргарита, со стопроцентной уверенностью рассчитывала застать именно бывшего возлюбленного. Тем более, как попасть в особняк без ключей, учитывая предыдущий опыт их совместной ночёвки, Орлов теперь знал хорошо.

Однако гость, вернее гостья, оказалась настолько неожиданной, что Маргарита поначалу не поверила сама себе. На диване, глядя пустым взглядом в телевизор, который работал без звука, сидела бывшая подруга собственной персоной.

— Ну, вообще офигели. Проходной двор какой-то. Тебе здесь, что понадобилось?

Марго, уже не скрываясь, прошла в комнату, но Наташа, не повернув головы, продолжала пялиться на плазменную панель.

— Блин, ты издеваешься что ли? Я, вообще-то, гостей не ждала. И каким образом ты смогла попасть в дом? Окна закрыты, насколько я вижу.

Бывшая подруга, наконец, оторвалась от мелькающих на экране немых картинок. Выглядела она, конечно, пугающе. Волосы нечесаны, как минимум, пару дней, под глазами залегли тёмные круги, а взгляд настораживал застывшим там безумием.

— Твоя старуха, когда осталась одна, дала мне ключи на всякий случай. Боялась, что умрёт и будет валяться тут неделю. Тебе же бабка оказалась совсем не нужна. Так ведь, Барби? Кукла… Как же я завидовал твоим золотым волосам, твоей идеальной фигуре, твоей способности нести себя так, словно все остальные полное ничтожество… А ещё Макс… Самый красивый парень для самой красивой девочки.

— Господибожетымой!!! Умоляю, не заводи снова эту песню. Только не сейчас. Вот про Орлова я как-то в данный момент вообще не готова слушать. Он мне не нужен! Понимаешь? Не нужен!

Маргарите безумно хотелось подойти к бывшей однокласснице, чтоб изо всех сил тряхнуть за плечи. А ещё лучше, стучать по набитой идиотскими мыслями голове до тех пор, пока у неё мозги встанут на место. Однако Наталья, будто совсем не слышала слов блондинки, глядя пустым взглядом в никуда.

— Помню, как вы начали встречаться… Тебе же он вообще был не нужен. Просто Золотая девочка хотела все лучшее. Как обычно. А я… Я любила его. Очень сильно. Для меня Макс — смысл жизни. Но Маргарита Ратинберг никогда не обращала внимание на тех, кто рядом. Разве было тебе дело до моих страданий? И теперь… Приехала. Кто тебя вообще сюда звал? Кому ты здесь нужна? Никому! Ясно? Ты никому здесь не нужна!

Наталья практически сорвалась на крик, повернувшись, наконец к Барби лицом. В этот момент Марго стало откровенно не по себе. Во взгляде подруги плескалась жгучая, ничем не прикрытая ненависть. Такое чувство, что окажись сейчас в руках у влюблённой сумасшедшей нож, она воткнет его сопернице в сердце и провернет там раз двадцать для надёжности.

— Черт… Как же до тебя достучаться-то… — Маргарита подошла ближе к дивану, а потом, ощущая при этом нечто, весьма похожее на банальный страх, села рядом со своей гостей, стараясь, тем не менее, соблюдать определённую дистанцию. — Наташа, я продам дом и уеду. Одна. Мне не нужен твой мужчина от слова "совсем". И я ему тоже не нужна. Поверь. Он просто забил себе голову глупостями. Это пройдёт. Вы снова будете вместе…

— Не будем! Не будем! Не будем!!! Мы расстались из-за тебя. Ненавижу! Я ведь постаралась все у тебя забрать. Всё! Потому что ты не заслуживаешь то, что имеешь. У тебя даже отец был самый лучший. Почему? За какие такие заслуги Бог с первого дня рождения сунул тебе золотую ложку в рот и одел в шелковую плёнку? А? Знаешь, как тяжело было подставить твоего папашу? Что ты так смотришь? Ах! Ну, да, никто ведь не в курсе. Это я организовала ему встречу с тем чиновником, от которого наш чудесный мэр получил огромную взятку. В любом другом случае, Сергей Николаевич так глупо не попался бы. Но мне, девочке, выросшей на его глазах, рядом с любимой дочуркой, он доверял. Ну, не идиот ли? Вся эта ситуация изначально была оговорена с нужными и заинтересованными органами. Думаю, детали совершенно ни к чему тебе объяснять. Главное, я достигла своей цели. Твой папаша получил срок.

Маргарите казалось, что земля уходит из-под ног. Если бы девушка не сидела на диване, то, скорее всего, просто-напросто, упала. Шок. Боль. Гнев. Барби на сотни мелких кусочков раздирали чувства, вызванные словами бывшей подруги.

— Ты… Ты поставила отца…

— Да! Прикинь?

Наталья громко расхохоталась, высоко закинув голову. Безумие в чистом виде.

— Устроила ему встречу с нужным человеком, которого обеспечил конкурент, желающий занять тёплое местечко. И все. Закончилась карьера Ратинберг Сергея Николаевича, ровно, как и жизнь. Хотя, конечно, смерти я ему не желала. Но так даже лучше. А потом бабуля твоя. Я ведь к ней каждый день приезжала. Ухаживала, убирала, кормила. Очень, знаешь ли, нравился мне этот дом. Потому что, он твой. Старая сука обещала сделать дарственную, но очень не вовремя сдохла. И принёс черт тебя. Я так хотела забрать у Золотой девочки все, но явилась Барби и события изменили свой ход.

Наталья снова принялась хохотать, глядя на Маргариту с таким выражением лица, что у блондинки по спине бежали мурашки размером с бегемота.

Все происходящее до жути напоминало какой-то сумасшедший дом. Причем, для особо буйных.

Но самое главное, сердце Барби щемило от мысли, что отец, по сути, умер из-за нелепой, глупой зависти идиотки, которая, на почве своей ненависти, просто поехала крышей. Господи, как же это ужасно и несправедливо.

— Но тебе, как оказалось, мало одного Орлова. Ты еще и Ника решила охомутать до кучи. А? Маргарита? Золотая девочка, выходит, просто обыкновенная шлюха. К тому же, нищая. Представляешь, я знаю об этом. Да. И Макс знает. Я прочла отчет о твоем финансовом состоянии в его телефоне. Пришлось сжечь к чертям модную дорогую машину, которая вовсе тебе не принадлежит. Хотела, чтоб уровень долгов Маргариты Ратинберг вырос вдвое. Думала, ты в этом случае быстрее продашь это долбанное наследство и свалишь. Ни фига. Вцепилась в наш город, будто клещ. И пьешь кровь, и пьешь. Когда ж ты уже нахлебаешься? Сволочь!

Последние слова Наталья выплюнула Барби в лицо, причем в полном смысле этого слова. Блондинке даже захотелось утереться, будто ядовитая слюна на самом деле попала ей на кожу.

— Ну, все. Достаточно!

Маргарита вскочила на ноги, чувствуя, как от гнева ее начинает колотить. Она уже боялась сорваться сама и вцепиться бывшей подруге в лицо. Все, сказанное Натальей — ерунда. Машина, особняк, Орлов и Никитин. Но отец… Его Барби не могла простить этой сумасшедшей дуре, которая вот так запросто погубила человека.

— Выметайся! Немедленно!

Сжав руки в кулаки, Марго стояла напротив ухмыляющейся Натальи, которая по-прежнему сидела на диване.

— Пошла вон!

— А если я этого не сделаю?

Наташка больше не хохотала, как ненормальная, но взгляд ее стал совсем жестким и острым.

— Хорошо. Тогда я вызову полицию. В конце концов, ты ночью без приглашения забралась в мой дом.

Маргарита развернулась, чтоб взять телефон, который лежал в сумочке, так непредусмотрительно оставленной ею у входа. В этот момент, за спиной, девушка почувствовала быстрое движение, но сделать уже ничего не успела. Что-то тяжелое весьма болезненно опустилось ей на голову, и Барби просто-напросто потеряла сознание.

Маргарита сама не знала сколь долго продлилось это состояние беспамятства, но, когда она открыла глаза, ситуация несколько поменялась. Руки девушки были накрепко связаны бельевой веревкой. При этом Наталья каким-то образом ухитрилась затащить ее на второй этаж и уложить в постель. Щиколотки, так же, как и запястья, фиксировала все та же веревка.

Не зря, видимо, говорят, что сумасшедшие люди физически сильнее нормальных. Интересно, каким образом она вообще ее волокла? На себе что ли? Однако, судя по всему, это была далеко не главная проблема на данный момент. По спальне, что-то бормоча себе под нос, бродила бывшая подружка. В руках у нее наблюдалась достаточно большая канистра, из которой Наташка воодушевленно плескала на все окружающие предметы жидкость, подозрительно пахнущую бензином.

— Очнулась? Тебе же хуже. Думаю, сгореть заживо достаточно болезненная процедура.

Наталья вылила последние капли рядом с кроватью, а потом достала из кармана зажигалку.

— Ты что? Совсем чокнулась? Этот же убийство. Тебя посадят!

Марго старалась говорить спокойно и как можно убедительнее. Ей очень сильно, по настоящему стало страшно. Ревнивая, завистливая дура, похоже, на самом деле решила поджечь дом, а умирать, тем более вот так глупо, Барби не хотела совершенно.

— И что? — Наташка равнодушно пожала плечами, — Зато ты сдохнешь.

С этими словами бывшая подруга чиркнула колесо зажигалки и поднесла пламя к шторе на окне, весьма основательно смоченной горючим.

Двадцать девятая глава.

С момента, как Маргарита вышла за дверь, Леха метался по дому, не находя себе места. Совершенно непонятная тревога набирала обороты, и он не мог отыскать этому объяснений. Да, Золотая девочка сбежала. Скорее всего, в ближайшее время у них вряд ли получится нормально поговорить, чтоб утрясти сложившуюся ситуацию. Особенно, учитывая сложность их взаимоотношений. Но то, что Ник испытывал в данную секунду, не было похоже на грусть, боль или тоску по любимой женщине. Нет. Его накрывала, самая что ни на есть, паника, причем в наичистейшем виде. Словно к затылку приставили дуло пистолета, который, наверняка, вот-вот выпустит пулю.

В чем причина? Что он упустил? Где не рассмотрел опасность?

Поэтому, когда за окном полыхнуло зарево, Никитин, даже не глянув в ту сторону, кубарем скатился по лестнице на первый этаж и выскочил на улицу. Так и есть. Горело в стороне дома Ратинберг.

Леха не стал заводить машину, бросившись к особняку наперерез, через кусты и дворы. Так однозначно выходило быстрее. Он знал эту дорогу, как свои пять пальцев, до самого последнего камешка. Семь лет, все-таки, бегал по ней утром, сам себе не в силах объяснить, почему выбирает именно такой маршрут.

Когда мужчина подбежал к жилищу Маргариты, горели практически оба этажа. Огонь еще не разгулялся по полной, но уже вырывался на улицу отовсюду, где только мог.

— Твою мать! Твою мать! Твою мать!

Ник метался перед входом, пытаясь сообразить, как ему поступить. Марго могла пойти ночью только сюда, чтоб в родных стенах зализать раны. Это же Золотая девочка. Тем более после того, что произошло у них пару часов назад. А значит, она внутри. Там. Среди огня.

Лехе казалось, что мир переворачивается с ног на голову. Адреналин, вызванный чувством всеобъемлющего страха за близкого, любимого человека накрывал его сознание целиком и полностью, маяча на периферии зрения красной пеленой. Где-то, на другом краю города, послышался звук пожарной сирены, но, по мнению Ника, спасение было слишком далеко.

Чертыхнувшись, он бросился к двери. Там огонь хозяйничал, пока что, меньше всего. Но биться о добротную, основательную, наглухо закрытую дверь можно было бесконечно. Все же старуха Ратинберг не в хибаре жила. Её особняк славился, как самый дорогой и солидный, хотя и достаточно старый.

Леха пытался плечом выбить преграду, мешающую ему попасть внутрь, при этом, ко всему прочему, стараясь укрыть лицо от жара, который подбирался все ближе. В этот момент, взвизгнув тормозами, у распахнутой калитки остановилась машина Орлова, из которой с бешеными глазами вывалился сам хозяин тачки.

— Ешкин ты кот! Это что за фигня?!

— Пожар, придурок! Неужели не видно? — Ник ответил ему, бросая слова за спину, потому что ни на секунду не прекращал попыток выбить эту дурацкую дверь.

— Черт. Сегодня дежурит смена Михалыча, а он бухает в темную голову на работе. Дурак, не долбись. Не получится. Давай, за мной!

Макс бросился к окну, расположенному за углом. Тому самому, через которое можно было пробраться внутрь, немного поддев раму. Леха, не задавая лишних вопросов, побежал за ним. К счастью, с той стороны огня было еще меньше.

Однако, едва окно удалось приоткрыть, одна из горевших штор рухнула вниз, увлекая за собой багету, тем самым, пусть и не сильно, но все же перегородив путь.

Макс машинально отшатнулся в сторону, прикрывая лицо.

— Никитин, а вдруг ее там нет? Может она где-то в другом месте?

Леха усмехнувшись, оттолкнул Орлова в сторону и полез через окно, прекрасно понимая, что с каждой секундой огонь разгорается все сильнее. Еще немного, и вообще ничего не возможно будет сделать. Уже спрыгнув по ту сторону, он на мгновенье обернулся к сопернику.

— Она там. Я чувствую. И я ее вытащу. Тебя не виню. Этот нормально, бояться за свою жизнь.

Огонь был повсюду. Ко всему прочему, горевшие виниловые обои чадили нещадно. Из-за дыма практически ничего не было видно.

— Марго! Марго!

Сквозь треск огня, где-то в районе то ли лестницы, то ли вообще второго этажа, Лехе показался ответный крик. Он бросился туда, откуда ему мерещился голос блондинки. Жар обдавал его со всех сторон, оставляя обоженные красные пятна.

Слава богу, подняться в спальню ещё было возможно. Прикрывая лицо, Ник добрался до нужной комнаты. Судя по интенсивности пожара, именно там находился очаг возгорания. А ещё, Маргарита. Он не ошибся.

Девушка кашляла, звала его хриплым голосом, и при этом ещё, извиваясь ужом, потому что руки и ноги у неё оказались связаны, старалась ползти в сторону выхода.

Леха выматерившись, бросился к блондинке, лицо которой было испачкано грязными следами копоти и слез.

— Твою ж… Убью ту суку, которая это сотворила!

— Лешенька, милый, ты пришёл. Я уж думала, все.

Маргарита говорила навзрыд, всхлипывая и давясь истерикой, которую она ещё каким-то чудом удерживала под контролем.

Ник подхватил Барби на руки и рванул обратно вниз, решив, что все объяснения подождут. Пока что, нужно выбраться наружу. А это задача, на данный момент, не из простых.

Однако с каждой секундой ситуация становилась все хуже. За дымовой и огненной завесой он уже не мог понять, где именно то злосчастное окно, через которое попал в дом.

Тем более, ко всему прочему, возникшая проблема усугублялась тем, что в его руках была ещё одна жизнь, которую он с удовольствием выменял бы на свою. Марго кашляла, давясь горьким дымом, но молчала. Девушка прекрасно понимала, от сосредоточенности и здравомыслия её спасителя сейчас зависят они оба. Ник остановился, прижимая блондинку к своей груди, и пытаясь разобраться, в какую сторону двигаться.

— Сюда! Сюда иди, осел!

Орлов. Не выдержал все-таки. Переборол страх. Леха двинулся на голос соперника, максимально стараясь избегать огненных ловушек.

Макс на самом деле забрался внутрь и теперь стоял у окна, вглядываясь в творившийся вокруг ужас.

— Иди на голос. Ко мне. Никитин, слепой что ли?! Твою ж… Глухой? Иди сюда!

До спасительного окна оставалось несколько шагов, когда тяжёлая люстра, не пережив всего происходящего, сорвалась с потолка и, тяжело скрипя, рухнула вниз, по косой задев Ника. Боль стрелой пронзила плечо, а потом рванула по всей спине. Видимо, острые края этого дизайнерского произведения искусства разодрали ему то месте, которое зацепила украшенная вензелями гордость старухи Ратинберг. Она же её заказывала чуть ли не из Богемии. Весь город знал эту историю.

Но в данный момент Леха от души пожелал здоровья и производителям таких убийственных люстр, и самой почившей бабуле, потому что руки тут же онемели, а по спине потекло что-то липкое и густое. Видимо, кровь.

— Забери её!

Макс понял сразу. Он шагнул к Нику, перенимая у того с рук Маргариту. Девушка тут же принялась извиваться, пытаясь увидеть, что произошло, но Орлов, не смотря на её попытки сопротивления и возмущенные крики, потащил блондинку к окну, чтоб благополучно выпихнуть на улицу.

Ник остановился, ощущая, как сильно кружится голова. Если до этого он просто терялся в пространстве из-за дыма, то теперь совсем утратил связь с реальностью. В глазах вдруг резко потемнело, и он почувствовал, что падает.

Ну, и ладно. Главное, спас свою девочку. Васька… Маргарита его не бросит.

Однако, в тот момент, когда сознание медленно, но верно готовились его оставить, Леха вдруг понял, что его куда-то тащат.

— Скотина, нашёл, конечно, отличный вариант, чтоб красиво сдохнуть. Типа, спас принцессу и помер. А вот не выйдет. Я тебе не позволю. Мне тебе для приличия ещё морду набить надо.

Орлов матерился, но упорно тянул обмякшее тело Ника в сторону спасительного окна, пока, наконец, перевалив соперника через подоконник, не спихнул его вниз.

Падение было болезненным. От удара об землю, рана, нанесенная дурацкой люстрой, тут же запульсировала, вызвав у Лехи весьма громкий стон. Орлов уже был рядом. Он поднял своего соперника на ноги, поддерживая его и помогая идти. Едва двое мужчин оказались на безопасном расстоянии, у того дерева, где, облокотившись спиной о ствол, уже сидела Марго, Макс отпустил Ника, позволяя ему устроиться рядом с Барби. И тут же в изнеможении рухнул рядом сам.

— Сука….

Орлов высказал общее мнение одной единственной фразой.

— Спасибо.

Леха говорил это от души. Он на самом деле прекрасно понимал, не окажись здесь сейчас Макса, вообще неизвестно, чем бы все закончилось.

— Не за что. Я сделал это ради неё.

Орлов кивнул в сторону Маргариты, которая откинув голову назад, сидела с прикрытыми глазами. Из под длинных густых ресниц девушки катились крупные, как горох, слезы, оставляя следы на испачканном сажей лице.