Золотая Орда: мифы и реальность

Города Золотой Орды

Одно из традиционных представлений о Золотой Орде состоит в том, что это государство без особых раздумий относят к чисто кочевническим. Видимо, такой точке зрения во многом способствует само понятие «орда» — что-то бесформенное, плохо управляемое, необузданное и находящееся в беспрестанном коловращении. До сих пор карты, изображающие территорию Золотой Орды, содержат минимум топографической и другой (условной) нагрузки и информации, представляя практически безмолвное пространство степей, перерезанных реками. И только где-то в самой середине степей взгляд неожиданно задерживается на крошечной точке с поясняющей надписью «Сарай». Это столица государства, название которой для современного русского уха звучит не просто неожиданно, а даже удивительно и вызывает улыбку. Ведь сейчас вряд ли кому придет в голову присвоить его даже крошечному поселку. Еще одно свидетельство того, что прошлое, даже очень отдаленное, не проходит бесследно — хоть какой-то осколок от него сохраняется в текущей жизни. И наверняка не один, и наверняка не только в языке.

Точно так же сохранилась до наших дней не только летописная память о городах Золотой Орды, но и сами они. Причем не только в виде археологических остатков под слоями земли и песка. Некоторые из них продолжают жить и развиваться и сейчас, например Азов, Казань, Старый Крым, Тюмень.

Еще не так давно в работах по истории Золотой Орды приводились названия 15–20 городов, а сейчас их насчитывается уже 110, причем число это продолжает увеличиваться. Цифра так резко возросла потому, что сила инерции, причислявшая государство к кочевым, долго не позволяла сомневаться в этом заключении. Вопрос казался изученным и доказанным ещё со времён древних авторов, которые писали о монголах, что они не «имеют нигде постоянного местожительства и не знают, где найдут его в будущем»^[20]. Но ведь основатели государства действительно были кочевниками! Как же и почему у них появились города?

В первую очередь нужно обратить внимание на тот непреложный факт, что до начала завоевательных походов и образования огромной империи Чингисхана городов у монголов не было вообще и они действительно оставались, что называется, чистыми кочевниками. Собственно монгольские города начинают появляться только через некоторое время после образования огромной империи, в состав которой вошли многие кочевые к оседлые народы. Попытки некоторых историков объяснить возникновение городов у монголов влиянием оседлых соседей не находят подтверждения. Такое влияние возможно только в местах непосредственного соприкосновения кочевого и оседлого населения, то есть на самых окраинах их обитания. А собственно монгольские города появились в самом центре степей за много дней пути от районов традиционного развитого градостроительства. Значит, причины их появления кроются в недрах самого общества кочевников, в изменениях политической и экономической структуры их жизни, которые независимо от внешних факторов приводят к возникновению городов.

Новые монгольские города появляются в степях даже несмотря на то, что среди кочевой аристократии значительная часть ее выступала не только против оседлой жизни, но и за уничтожение всех городов в завоеванных странах. К числу сторонников этой идеи принадлежал и сам Чингисхан. Однако после смерти основателя монгольской империи победило другое направление, основная политическая линия которого была сконцентрирована в высказывании, обращенном к преемнику Чингисхана: «Хотя Вы получили Поднебесную сидя на коне, но нельзя управлять ею сидя на коне!» То есть одной из важнейших причин появления городов у монголов явилась острая необходимость административной организации и упорядочения политического властвования на огромных завоеванных территориях.

Изменения, произошедшие в жизни кочевого общества, требовали создания стационарных центров, где сосредоточивался управленческий чиновничий аппарат, связанный со сбором налогов и дани, приемом многочисленных послов, ведением дипломатической переписки и т. п. Кочующая большую часть года по степи ставка хана не подходила для этих целей. В результате в монгольском обществе выделяется специфическая чиновничья прослойка, которая не кочует вместе с ханом, а оседает на постоянное жительство вокруг его стационарной зимней ставки. Таким образом, создается ядро оседлого населенного пункта, формирующееся вокруг дворца верховного правителя. Именно о такой схеме зарождения столицы Золотой Орды города Сарая свидетельствует и его название, которое переводится словом «дворец». Такое же название носила и вторая столица государства — Сарай ал-Джедид (Новый Дворец). Можно вспомнить и центр Крымского ханства Бахчисарай и город Сарайчик на Яике. Все эти населенные пункты возникали по одной схеме.

Концентрация богатого чиновничества и аристократии притягивала купечество, формируя постоянные базары и ярмарки, что увеличивало население нового города. Для строительства жилых и общественных зданий привлекались ремесленники и рабы, что содействовало дальнейшему росту населенного пункта. Наконец, росту городов в Золотой Орде способствовало принятие новой религии — мусульманства, так как развернулось возведение различных культовых сооружений и духовных школ. Да и само духовенство (причем не только мусульманское) составило заметную прослойку в городском населении.

Появление городов у монголов явилось следствием образования государства и формирования его внутренней политической и экономической структуры. При этом городская жизнь самым тесным образом увязывалась о интересами правительства, а сам город всегда выступал в роли проводника политики центральной власти и был одной из ее надежных опор. Больше того, существование городов было немыслимо без крепкой центральной Власти и ее ослабление стало одной из причин упадка оседлой жизни в Золотой Орде.

Градостроительство в Золотой Орде пережило несколько стадий. Наиболее ранняя из них, связанная с начальным периодом существования государства, характеризуется использованием монголами городов, существовавших до их появления в Европе и разрушенных во время нашествия 1236–1242 гг. Такие города были Восстановлены и использовались в качестве политических и торговых центров. Ярким примером в этом отношении может служить Великий Болгар, бывшая столица Волжской Болгарии. При хане Бату этот город какое-то время играл роль столицы государства (до основания Сарая) и именно здесь была начата чеканка золотоордынских монет. О торговой значимости города свидетельствует тот факт, что в нем побывали со своими товарами итальянцы, братья Поло. В 1246–1247 гг. Золотую Орду с запада на восток пересек Плано Карпини, который не встретил на своем пути в степях ни одного города или даже поселка. Но уже через шесть лет картина заметно изменилась, о чем свидетельствует другой путешественник — Гильом Рубрук, проделавший аналогичный путь. Его записки рисуют картину начала градостроительства в степях. На левом берегу Дона Рубрук побывал в поселке, населенном русскими (видимо, пленными), «которые перевозят на лодках послов и купцов». Поселок был построен по указанию самого хана Бату. Тут же ему сообщили о существовании другого поселка ниже по течению реки, «где послы переправляются в зимнее время». Следующим на пути монаха был поселок на берегу Волги, населенный русскими и мусульманами (вероятно, волжскими болгарами), на которых также возлагалась обязанность перевозить послов через реку. Наконец, этому же путешественнику принадлежит честь первому оповестить Европу о появлении новой столицы — города Сарая. Рубрук побывал здесь осенью 1254 г., но город был еще столь мал, что путешественник, кроме названия, не приводит о нем никаких сведений. Это позволяет предположить, что Сарай был основан ханом Бату примерно в 1250 г.

Заметное оживление градостроительства произошло при хане Берке, когда была предпринята попытка ввести в Золотой Орде мусульманство. В этот период города принимают классический «восточный» облик, застраиваясь монументальными зданиями мечетей, минаретов, медресе, караван-сараев и т. п. Для их возведения со всех сторон сгонялись ремесленники, которые приносили с собой апробированные веками архитектурные каноны и строительные приемы, испытанные строительные материалы и технологию их производства. Огромное число угнанных в рабство пленных позволило в сжатые сроки и с большим размахом осуществлять строительство. Однако четыре хана, правивших после Берке, не приняли мусульманства и не уделяли столь значительного внимания развитию имеющихся городов и закладке новых. Такая политика несомненно несколько замедлила рост городов, но остановить начавшийся процесс она уже была не в состоянии. Самого настоящего расцвета градостроительство и архитектура достигли при хане Узбеке и наследовавшем ему Джанибеке. В это время не только расширяется территория уже существовавших городов, но и возникает множество новых. Самым крупным из них был Сарай ал-Джедид, заложенный Узбеком в 30-х годах XIV в. и ставший впоследствии столицей государства. В некоторых источниках он называется Сарай Берке, из-за чего отдельные исследователи относят время его основания к правлению именно этого хана. Однако археологические исследования остатков этого города (Царевское городище) со всей определенностью свидетельствуют, что он возник в годы правления хана Узбека.

При нем побережье Волги почти сплошь застраивается городами, поселками и деревнями. Вдоль левого берега реки Ахтубы возникает непрерывная полоса оседлости, состоявшая из мелких городов, деревень и замков аристократии, окруженных возделанными полями. Такой же значительный по территории оседлый район возникает в месте наибольшего сближения Волги и Дона. Однако расцвет золотоордынских городов был хотя и бурным, но относительно коротким. Уже в последние годы правления Джанибека и особенно при его наследнике Бердибеке наблюдается постепенный спад градостроительства и резкое его прекращение с началом внутренних усобиц 60–70-х годов XIV в. Окончательный удар золотоордынским городам нанес в 1395–1396 гг. Тимур. После этого подавляющее большинство их так и осталось лежать в развалинах среди степей; ни ремесленников, ни средств для их восстановления уже не было. Можно сказать, что вся золотоордынская градостроительная культура была уничтожена практически мгновенно, в течение одного года.

Маршрут войск Тимура исчертил территорию государства во всех направлениях, специально нацеливаясь на разрушение и грабеж городов. Это была очень богатая и легкая добыча, так как города Золотой Орды не имели никаких фортификационных сооружений и практически были беззащитны. Отсутствие стен вокруг городов — одна из характерных черт золотоордынских населенных пунктов, чего не было больше ни в одном средневековом государстве. Монголы хвастались и гордились этим, считая, что их города надежно оберегают бескрайние степи и многочисленная конница. В государстве была лишь одна крепость со стенами, возведенными задолго до появления Золотой Орды — Дербент. Крепость отделяла Золотую Орду от Хулагуидского Ирана, где также правила династия из потомков Чингизидов, постоянно находившаяся в состоянии войны с Джучидами. Правда, во времена Мамая наиболее крупные города государства были на скорую руку обнесены земляными валами с бревенчатыми тынами поверху. Однако такие оборонительные сооружения имели чисто символическое значение, не представляя сколько-нибудь серьезного препятствия.

Все города Золотой Орды разделяются на две большие группы: 1) существовавшие до прихода монголов, а затем восстановленные ими после разгрома; 2) основанные самими монголами в XIII–XIV вв, В первую группу входили населенные пункты, располагавшиеся в традиционно оседлых районах по окраинам протяженного степного пояса, — Черноморское побережье и Крым, Северный Кавказ, Хорезм, Волжская Болгария. Все они были разрушены в результате монгольских завоеваний, но впоследствии постепенно восстанавливались и достигли расцвета. Наиболее известны из них Ургенч в Хорезме, Великий Болгар в Поволжье, Аккерман в Северном Причерноморье. Монголы использовали их не только в качестве административных центров конкретных районов, но и как крупные пункты транзитной торговли.

Оборонительные стены этих городов были разрушены, и о восстановлении их никто не дерзал думать, пока государство представляло собой единое владение Джучидов с крепкой центральной властью. Отсутствие стен придавало городам Золотой Орды совершенно особый колорит и приводило в крайнее изумление иностранных путешественников. Жители всех государств Европы и Азии соревновались между собой в возведении как можно более высоких и толстых стен из камня и дерева, а здесь посреди ровной степи располагались огромные, незащищенные города, буквально набитые ценностями, свезенными со всех сторон мира.

Самими монголами на протяжении XIII–XIV вв. были основаны обе столицы Золотой Орды — Сарай и Сарай ал-Джедид, Сарайчик на Яике, Маджар на Северном Кавказе, Крым на Таврическом полуострове, Азак в устье Дона, Хаджитархан в дельте Волги, Укек в Среднем Поволжье, Мохши в мордовских лесах, Тюмень в Сибири и множество других городов. Названия их подчас неизвестны, но археологические остатки зафиксированы и хорошо датируются золотоордынским временем. Естественно, что далеко не вся территория Золотой Орды была застроена городами. Бескрайние пространства степей полностью оставались в распоряжении кочевников. Можно было проехать несколько недель, не встретив какого-либо оседлого поселения. Но существовали и такие районы, где оседлая жизнь полностью вытеснила кочевников. В подтверждение можно привести описание саратовского краеведа прошлого века А. Леопольдова, проехавшего вдоль левого берега Ахтубы. Он встретил здесь «замечательные развалины каменных зданий. Начинаясь подле селения Безродного или Верхне-Ахтубинского, они тянутся верст на 70. Развалины сии то часты, то редки, то обширны и велики, то малы и незначительны, однако везде выказывают кирпич, глину, известь. Далее от с. Пришиба до деревни Колобовщины на 15 верст видны развалины почти сплошные и большею частью огромные»^[21]. Так выглядел в первой половине XIX в. район вокруг второй столицы Золотой Орды Сарая ал-Джедид.

Но самым значительным городом не только Золотой Орды, но и Европы был Сарай — первая столица государства. Остатки ее находятся в 150 км выше современной Астрахани, у с. Селитренного. В середине XIV в. площадь его превышала столицы многих европейских государств. В 30-е годы XIV в. здесь побывал арабский путешественник Ибн-Батута, оставивший впечатляющее описание города. Вот что он писал: «Город Сарай — один из красивейших городов, достигший чрезвычайной величины, на ровной земле, переполненный людьми, с красивыми базарами и широкими улицами. Однажды мы выехали верхом с одним из старейшин его, намереваясь объехать его кругом и узнать объем его. Жили мы в одном конце его и выехали оттуда утром, а доехали до другого конца его только после полудня. Совершили там молитву полуденную, поели и добрались до нашего жилища не ранее, как при закате. Однажды мы прошли его в ширину, пошли и вернулись через полдня, и все это сплошной ряд домов, где нет ни пустопорожних мест, ни садов»^[22]. Подобное описание в приложении к городу XIV в. может показаться преувеличением, однако современное состояние остатков Сарая не позволяет сомневаться в том, что на объезд столицы со всеми пригородами по периметру нужно было затратить не менее дня. Письменные источники сообщают, что число проживавшего здесь населения составляло около 75 тыс. человек. Если принять во внимание, что в XIV в. город с населением 5–10 тыс. человек считался большим, то Сарай среди них действительно казался гигантом.

Сарай был не просто столицей государства, а крупнейшим центром ремесленного производства. Целые кварталы города занимали ремесленники, специализировавшиеся на какой-то определенной отрасли (металлургической, керамической, ювелирной, стекольной, косторезной и т. д.).

Город был крупнейшим центром международной транзитной торговли на линии Китай — Западная Европа. Даже после того как этот караванный путь перерезал Тимур, сюда продолжали съезжаться купцы вплоть до середины XV в. После окончательного развала Золотой Орды город практически оказался брошенным населением и все его великолепные здания, медленно разрушаясь, напоминали степной мираж. Так он и стоял до 1578 г., когда сын Ивана Грозного царь Федор специальным указом повелел ломать «мизгити (мечети. — В. Е.) и полаты в Золотой Орде и тем делати город»^[23] Астрахань. Таким образом решалась проблема дефицитного строительного материала, который к тому же было удобно сплавлять на баржах вниз по Ахтубе. После этого в степи остались лишь груды кирпичей, извести и разноцветных изразцов, на которые с изумлением взирал в 1741 г. автор «Истории Российской» В. Н. Татищев, сообщая, что «от берега строение по лежасчим кирпичам видно версты на три, инде и на пять, токмо строения ныне никакого нет, ибо разбирано и свожено для строения Астрахани»^[24].

Рассматривая города Золотой Орды, нельзя обойти и такое интересное явление, как наличие на ее территории итальянских колоний, принадлежавших Генуе и Венеции. Все они были тесно связаны с морем. Только на восточном побережье Азовского и Черного морей в XIV в. существовало 39 таких поселений, известных по средневековым картам. Видимо, это были небольшие фактории, которые вели оживленную торговлю с местным населением. Отсюда вывозились в Италию различное продовольствие и сырье, а в обмен итальянцы предлагали различные сорта тканей и ремесленные изделия, например сабли. Административным центром всех мелких колоний генуэзцев был город Кафа на южном берегу Крыма (современная Феодосия). Монголы разрешили основать эту торговую колонию в 1266 г. В середине XIV в. она была обнесена мощными каменными стенами, остатки которых можно видеть и сейчас. Формально город пользовался правом полной независимости и не подчинялся власти золотоордынских ханов, что даже время от времени подкреплялось особыми договорами. Однако на самом деле ни договоры, ни стены, возведение которых разрешили сами монголы, не спасали город от неоднократных разгромов. Но Кафа каждый раз отстраивалась заново, поскольку заморская торговля представляла чрезвычайно выгодное дело. Больше того, генуэзцам удалось расширить свои владения, захватив располагавшиеся на этом же побережье Солдайю (Судак) и Чембало (Балаклаву). Оба города также были обнесены мощными укреплениями, что позволяло итальянцам контролировать весь южный берег Крыма.

Еще одну важную колонию генуэзцам удалось основать в устье Дона у золотоордынского города Азака. Здесь им был выделен особый квартал, обнесенный стеной, получивший название Тана. Благодаря энергии и кипучей деятельности итальянских купцов Азак в XIV в. становится ключевым пунктом, где сходились несколько торговых путей. По Дону сюда можно было попасть из второй столицы Золотой Орды Сарая ал-Джедид, из Руси и Приуралья. Другой путь вел с востока из Хаджитархана, находившегося в дельте Волги. С юга подходила дорога из крупного северокавказского города Маджар. Все это сделало Азак одним из основных экспортных центров Золотой Орды. Отсюда вывозились поступавшие с востока пряности: перец, имбирь, шафран, мускат, различные масла для медицинских и парфюмерных нужд. Всевозможные сорта тканей: шелк, парча, хлопковое и льняное полотно. Сюда же поступали знаменитая русская пушнина, мед, воск, кожи. Среди продовольствия особое место занимали хлеб, рыба и икра. Здесь же продавался такой специфический для Золотой Орды товар, как скот — в основном лошади, быки и верблюды. Особую и очень доходную отрасль составляла работорговля. Все итальянские колонии просуществовали до 1475 г., когда их разгромили турки.

Этническая пестрота населения Золотой Орды, а также своеобразные внутриполитические условия подчас приводили к довольно неожиданным казусам в градостроительстве этого государства. В качестве примера можно привести судьбу двух хорошо известных и ныне развивающихся русских городов. Это Елец и Тула. Оба города находились на золотоордынской территории, о чем однозначно свидетельствуют летописные данные. Точная дата их возникновения неизвестна; можно лишь с большой долей вероятности отнести это событие к первой половине XIV в. Тула находилась в северной части степного клина, глубоко врезавшегося с юга до правобережья Оки. Первое ее упоминание в источниках относится к 1382 г.^[25] Судя по документальным данным, она являлась резиденцией золотоордынских баскаков, ведавших обширными землями вокруг нее. Не исключено, что название города восходит к имени жены хана Джанибека Тайдулы, владевшей этим районом. Ни соседний с тульскими землями рязанский князь, ни московский князь на протяжении всего XIV в. не претендовали на эту территорию, оговаривая в грамотах ее особое положение. Население города несомненно было русским, хотя администрация была монгольской и территориально он принадлежал Золотой Орде.

На том же правобережье Дона, но южнее Тулы, находился город Елец. Первое достоверное упоминание о нем в источниках относится к 1389 г. (попытки датировать его основание XII веком не подтверждаются летописями). Город тоже располагался на золотоордынской территории, но был населен русскими во главе с русской же администрацией. По крайней мере в 1389 г. здесь правил «князь Юрий Елетцкий з бояры своими»^[26]. Скорее всего, этот город вырос в качестве административного центра одной из буферных зон в пограничной полосе между Золотой Ордой и русскими княжествами. Именно поэтому русские князья смогли включить его в свои владения только к концу XV в. Обращает на себя внимание и тот факт, что в 1380 г. Мамай, двигаясь на Куликово поле, прошел практически рядом с Ельцом, не причинив ему никакого вреда. Характерна и летописная запись о взятии Ельца Тимуром в 1395 г. После рассказа о разорении города летописец добавил: «Поиде же пакы и на русскую землю»^[27] (т. е. «пошел затем и на русскую землю»). Эта фраза подчеркивает, что до русской территории Тимур еще не дошел.

К северу от Тулы на левом берегу Оки находится еще один русский город — Калуга, основание которого также относится к первой половине XIV в. Название его указывает на золотоордынское происхождение и переводится словом «застава». Не исключено, что здесь находился один из самых северных опорных гарнизонов тульского баскачества. О первоначальном чисто военном назначении Калуги как небольшой крепости-заставы свидетельствует и тот факт, что городом она стала в 1445 г.

Пример Золотой Орды показывает, что распространенная точка зрения о несовместимости оседлой городской культуры с кочевой степной не отражает истинного положения вещей. Именно в результате тесного союза степи и городов, бурного развития ремесла и караванной торговли и образовался тот специфический экономический потенциал, который длительное время способствовал сохранению мощи Золотой Орды. Этот симбиоз обеспечивал созданному кочевниками государству многие важные для его существования условия. Оба компонента дополняли и взаимно поддерживали друг друга. Правда, кочевнический элемент при количественном развитии не изменял своего качественного содержания, оставаясь все время существования Золотой Орды глубоко консервативным. Что касается оседлого городского компонента, то его развитие было для Золотой Орды прогрессивным явлением, способствовавшим ее укреплению. Особую роль при возникновении городов в степях сыграла центральная власть, которая аккумулировала средства для их развития, обеспечила процветание внешней торговли, разрешила вопросы денежного обращения на огромной территории. Города же, в свою очередь, не противодействовали общегосударственным устремлениям, а являлись проводниками их во всех частях страны.