Золотая паутина

Глава 24

Трент расстегнул ремни акваланга. Пепито взял его баллоны и пояс и бросил в "Зодиак". Они уселись на дно лодки, глядя друг на друга. Аккуратно сложенные бруски красовались тут же. Похоже, наступило время праздновать. Марко сидел рядом со своей сводной сестрой на правом борту лодки, а Рик – на носу, поодаль от Аурии.

– У нас еще могут быть трудности. Топлива достаточно, может быть, нам стоит доплыть на "Зодиаке" до маяка Лобос Кэй, – тихо сказал Трент по-испански, обращаясь к Пепито.

– С тобой ведь никогда не обходится без трудностей, приятель. Мы здесь играем в твои игры, – ответил Пепито, наблюдая, как Трент поправляет у себя на шее нитку бус, чтобы спрятанный там метательный нож не был виден. Мексиканец, блеснув белоснежными зубами, улыбнулся:

– И да поможет нам Господь.

Трент запустил мотор на всю мощь. В какой-то момент ему показалось, что Аурия хочет что-то сказать, но она молчала, и он дал газ, разогнал лодку, пока "Зодиак" не вышел на редан. Затем, переложив руль, повел лодку в пролив между двумя маленькими островками, за которыми стояла на якоре "Золотая девушка". Через пятнадцать минут "Зодиак", обогнув песчаную косу, взял курс прямо на катамаран.

Внезапно вспыхнул свет прожектора и ослепил Трента. Голос с американским акцентом прокричал в громкоговоритель:

– Заложите руки за голову – все, кроме одного, за штурвалом. Двигайтесь сюда прямо по лучу прожектора. Любая ошибка – и мы застрелим прежде всего девушку.

Трент не мог дотянуться до Аурии и прошептал ей:

– Я знаю, они угрожают твоему отцу, но все будет в порядке – поверь мне. У тебя еще будет время устроить сцену – помни. Все будет хорошо, помни.

"Зодиак" подошел носом к моторной яхте. В кают-компании вспыхнул другой прожектор. Снова раздался голос:

– Эй, там, парень на носу – брось конец.

– Это тебе, Рик, – сказал Трент. С борта яхты упала веревочная лестница, и тот же голос закричал:

– Поднимайтесь на борт по одному. Мы будем вызывать. Первый – длинноволосый парень, что за штурвалом.

Трент вскарабкался по лестнице и встал на палубе, закрыв глаза от слепящего света прожектора.

– Снимай свой гидрокостюм – медленно, левой рукой, – приказал голос. Трент взялся за застежку молнии и расстегнул костюм. Он осторожно раскрыл воротник костюма, чтобы не задеть бусы. При ярком свете прожектора шрамы на его теле выглядели внушительно. Другой голос воскликнул:

– Ну и ну, черт побери!

Кто-то третий вызывающе засмеялся:

– Этот парень, видно, за деньги был мишенью.

– Настоящий мученик.

– Это все же лучше, чем быть мертвецом. Снова раздались смешки.

– Брось костюм прямо перед собой, – приказал первый. – Ты англичанин Трент?

– Сними трусы – брось их сюда. "Да, они осторожны, очень осторожны", – подумал Трент, стоя голым в лучах света. Кто-то бросил трусы обратно, и он, нагнувшись, ослепленный прожектором, нашарил их и натянул на себя.

– Ну, а теперь ступай в кают-компанию, – приказал голос.

Трент обошел палубный прожектор и, выйдя из слепящего луча света, открыл глаза. Кают-компания была обставлена скромно, без излишних претензий, но в целом – довольно приятно. В заднем конце просторного салона, вокруг продолговатого кофейного стола, стояли кушетки и два легких кресла в твидовых чехлах цвета овсянки. Из передней части каюты, вниз, в помещения левого борта, вел трап. Здесь, у полированного обеденного стола из тикового дерева, возле переборки и трапа, стояла скамья в форме буквы "Г", и были расставлены кресла. За столом могли свободно разместиться восемь человек, а если потесниться, то и десять. Открытая дверь по правому борту вела в камбуз, к рулевой рубке, а по другому трапу – вниз, к носовым каютам.

В кают-компании было двое: один сидел за обеденным столом и был вооружен кольтом, другой – в легком кресле – держал в руках дробовик. Человек с кольтом сказал:

– Если хочешь сесть, подложи полотенце – мы не любим соли. И, пожалуйста, без всяких штук – пятен крови мы тоже не любим.

Взяв полотенце с кофейного столика, Трент подложил его на сиденье кресла, стоявшего напротив человека с дробовиком. Он тяжело опустился в кресло, как будто сильно устал, но зорко смотрел из-под опущенных век.

Здесь была вся шестерка, которую он видел на причале в порту. Главаря Трент сразу узнал – с ним встречалась Аурия в ресторане. Альфредо, так его называли, был хорошо одет, даже слишком элегантно для такой ситуации – посреди ночи, на палубе яхты: светло-коричневые брюки, красная спортивная рубашка, дорогие ботинки.

Казалось, он сошел с обложки рекламного журнала "Нью-Йоркер". Трент разглядывал детали его туалета. Кашемировый свитер, небрежно наброшенный на плечи, часы с плоским корпусом на тонком золотом браслете – все было самого высокого качества и, как говорят, с иголочки. Вся компания принадлежала к людям одного типа – представителям нового поколения служащих, которые постоянно читают журналы здоровья, а по утрам бегают трусцой, перед тем как отправиться в офис. Время мускулистых громил с разбитыми в драках кулаками и переломанными носами прошло. Видимо, мускулы уже больше не гарантируют финансового успеха. Однако здесь явно ощущалась атмосфера зла и порока.

Следующим на борт поднялся Рик. Голый, он прикрывался руками, а стоявшие вокруг американцы жестоко издевались над ним.

– Ричард Хьюитт, – произнес Альфредо, – мы бы предпочли заполучить твоего старика.

Он приказал Рику пройти в кают-компанию, но тот встал в углу возле двери, как будто двигаться дальше у него уже не было сил. На себя ему было наплевать, но его беспокоила судьба Аурии. В отчаянных попытках понять, что происходит, он израсходовал все свои эмоциональные силы, и теперь в любой момент мог окончательно сломаться.

Следующим Альфредо вызвал Марко:

– Ты яхтсмен, приемный сын Рокко, так? Марко кивнул головой и сел в большое кресло в углу, напротив Рика. Он как будто не испугался.

– А теперь давайте сюда этого здорового мужика, – приказал Альфредо.

На палубу, спотыкаясь, поднялся Пепито. Он был совершенно неузнаваем: мускулы обмякли, плечи обвисли, – весь как плохо набитый мешок. Заикаясь, на плохом английском, отчаянно жестикулируя и стараясь возместить жестами и мимикой недостающие слова, Пепито пытался объяснить, что он всего лишь ныряльщик.

– Я бедный мексиканец, – бормотал он, – меня наняли гринго, – и он тут же стал пространно извиняться за то, что применил это слово. – Я не хотел никого оскорбить, сеньоры, – лепетал он умоляющим тоном, размахивая огромными ручищами, которые мотались, как листья банановой пальмы на штормовом ветру.

– Я очень уважаю американцев, сеньоры. У меня жена и четверо детей. – Он показал рукой, какого роста дети. – Я ничего не знаю. Там еще больше золота, сеньоры. Здесь меньше половины. Если сеньоры пожелают нырять со мной, я все покажу. Это глубоко, сеньоры, очень глубоко. Это не моя вина, что мы не успели закончить работу за одну ночь. Каждый брусок нужно поднять и передать следующему. Требовалось по крайней мере четыре человека, сеньоры. Это очень долгая работа. По крайней мере четыре человека. Очень долгая работа…

– Заткни ему глотку, ради Бога, – крикнул Альфредо, и высокий человек наотмашь ударил Пепито в живот прикладом дробовика. Тот вскрикнул и рухнул на палубу, пытаясь стянуть с себя майку. – Пожалуйста, сеньоры, посмотрите…

Но Альфредо уже потерял к нему интерес:

– Эти мексиканцы! – с презрением сплюнул он под ноги. – Волоки свою задницу в каюту и заткни глотку.

Проковыляв по палубе, Пепито встал на колени у порога кают-компании. Его большая лохматая голова удрученно покачивалась – ему, по-видимому, было стыдно собственной трусости. Не желая присоединяться к другим пленникам, он пополз к сидевшему за столом, неуклюже поклонился, затем, умоляюще сложив руки, произнес: "С вашего разрешения, сеньор!" – и робко пристроился на самом краешке скамейки, как ученик, ожидающий наказания.

– Хорошо, теперь твоя очередь, – сказал Альфредо, повернувшись к Аурии. – Скидывай-ка свой гидрокостюм.

Она стояла, закрыв глаза руками. Ее костюм в свете прожектора был совершенно прозрачен.

– И так видно, что у нее нет оружия, – сказал блондин, которого Трент принял за инженера. Все рассмеялись, и Альфредо вместе с ними.

– Она с нами заодно, правда ведь, Аурия? – он положил руку ей на зад и стал ощупывать, как будто покупал подушку для своего пса в захудалой лавчонке. – Так почему же ты не навестила нас тогда на пристани, как собиралась? – спросил он, желая еще раз показать Тренту, Ричарду и Марко, что она предала их. – Садись, можешь посмотреть, как мы будем грузить золото.

– Отлично, – удовлетворенно пробасил Альфредо, осмотрев бруски золота, сложенные на ковре в кают-компании. Трое из его команды – те, что помогали переносить золото из "Зодиака", разошлись по своим каютам в носовой части яхты, и в кают-компании остались на часах только двое.

– Если вы хотите, чтобы я завтра нырял, мне нужно поспать, – сказал Трент Альфредо. – А кроме того, мне необходимо взять кое-что с моего судна.

– Передай список нужных вещей одному из моих ребят. А если ты имеешь в виду пару своих ружей – тех, что были спрятаны в сиденье кушетки в кают-компании, то они теперь здесь, на моей яхте. У нас, знаешь ли, опыт в этих делах не меньше твоего.

Человек с дробовиком, сидевший напротив Трента, громко рассмеялся, будто услышал что-то очень остроумное. Альфредо взглянул на Аурию. – А ну, пойдем-ка вниз, – приказал он. Она ему явно была не нужна, но его обуревала жажда власти и стремление показать, что он здесь полный хозяин.

– Аурия! – крикнул Рик и сделал два шага вперед, но в этот момент Альфредо сильно ударил его в лицо. Удар был хорошо рассчитан – Ричард упал на колени, и тогда Альфредо пнул его ногой в живот. Марко не сдвинулся с места. Альфредо схватил Аурию за шею, больно ущипнул и подтолкнул к трапу. Она шла как побитая собака.

– Сука, – сказал ей вслед Трент. – Приятных тебе удовольствий, но помни…

"Так, теперь их осталось здесь двое", – подумал про себя Трент, переводя взгляд с одного на другого.

– Сука, – повторил он вслед Аурии. Пепито поднял глаза, вытянулся и откинулся назад в своем кресле, заложив руки за голову.

Из-под полуприкрытых век Трент следил за человеком с дробовиком. Пепито, казалось, дремал, но чуть-чуть, еле заметно, подвинулся в углу своей скамьи. По его позе трудно было подумать, что он приготовился к действию. Мексиканец казался мафиози медлительным, неуклюжим и немного глуповатым, хотя они допускали, что он достаточно умелый ныряльщик. "Главное – точно выбрать момент, и чтобы Аурия продержалась", – думал Трент.

Прежде всего следует приноровиться к качке, чтобы чувствовать каждое движение яхты, когда она поднимается на легкой волне. Трент посмотрел на Рика.

– Ну, хороша же оказалась эта маленькая проститутка, твоя избранница, – сказал он.

Ричард с трудом поднялся на четвереньки и пополз к нему. Трент только усмехнулся.

– Слюнявый чинуша, – презрительно бросил он.

В это время яхта поднялась вверх. Теперь Трент уже чувствовал ее, улавливал ритм ее движения, мог предвидеть то недолгое мгновение, когда она застывала на верхушке волны, а затем уваливалась на борт.

Внизу раздался крик Аурии, затем звук пощечины.

Ричард воскликнул: "Аурия!" – и поднял голову. Мафиози с дробовиком ударил лежащего на полу Рика носком ботинка в лицо. Судно поднялось на гребень волны. Другой, с кольтом, смеялся, глядя как Рик в бессильной ярости бьет кулаками по ковру, и еще раз ударил его ногой. Это был тот самый момент недолгого равновесия, когда яхта будто застыла на верхушке волны. Правая рука Трента стремительно взметнулась в воздух. Мафиозо с дробовиком выронил оружие и попытался дотянуться рукой до рукоятки метательного ножа, который торчал у него из горла. Трент обернулся, услышав за спиной какой-то шум, – это Пепито осторожно укладывал на ковер второго мафиози со свернутой шеей.

Снизу снова раздался крик Аурии. Трент извлек свой нож из горла убитого и стал босиком спускаться по трапу. Девушка опять закричала – теперь он знал, в какой из двух соседних кают они находятся. Он тихонько повернул ручку двери и открыл ее. Из глубины каюты на него смотрел Альфредо. Аурия стояла на коленях у его ног, спиной к двери, на ее шее болтался ремень. Увидев Трента, Альфредо приподнял ее за ремень, чтобы заслонить себя ее телом, она стала задыхаться. Альфредо потянулся рукой под подушку за своим автоматическим пистолетом и выстрелил из-за плеча Аурии. В то же мгновение Трент бросился вперед, прыгнув головой вниз, плечом отбросив Аурию в сторону. Левой рукой он сжал руку Альфредо, которой тот держал пистолет, и ударил ею по переборке – раздался выстрел, – а кулаком правой нанес такой мощный удар в лицо, что раздробленные лицевые кости проникли в мозг мафиозо.

Трент встал на ноги и поднял Аурию. Наверху послышались выстрелы. Он схватил пистолет Альфредо и, крадучись, поднялся по трапу. В рулевой рубке прогремели два выстрела. Трент прошел через кают-компанию, не взглянув на Рика и Марко. Пепито стоял у трапа, заслоняя рулевую рубку. Прислонившись к переборке и согнув ноги в коленях, он заряжал дробовик, который отнял у мафиозо в кают-компании. Обернувшись, он посмотрел на Трента и сказал:

– Выстрелы внизу наделали много шума – пришлось их прикончить.

– Всех?

– Да, компаньеро.

– Спасибо, – поблагодарил Трент по-испански.

Трент вернулся в кают-компанию. По трапу поднялась Аурия, завернутая в простыню. На шее у нее краснел рубец от ремня, а на лице еще были видны следы от пощечин. Она стояла на площадке трапа, балансируя на широко раздвинутых ногах.

– Все в порядке? – спросил Трент. Она молча кивнула. Затем Трент обернулся к Рику – тот сидел в кресле и стонал: лицо у него было в кровоточащих ссадинах, бровь над правым глазом рассечена, из раны текла кровь.

– Оба вы молодцы, – сказал Трент. – А теперь нужно перегрузить золото на катамаран.

Они перевезли бруски на "Золотую девушку" и уложили его в рундуки в кубрике по правому и левому борту, оставив два бруска на моторной яхте. Трент снова спрятал свои ружья под сиденья. Оставив Марко грузить оборудование для подводного плавания с "Зодиака", он вернулся на моторную яхту. Пепито следовал за ним. При такой жаре тела быстро разлагались; на яхте воняло, как на бойне.

Тренту нужно было оставить мафии доказательство того, что золото было в руках у мафиози и они потеряли его по собственной вине; следовательно, Аурия и ее отец сделали все, что могли, и их не в чем винить. Главным вещественным доказательством были бруски золота: из-за них мафиози передрались между собой. Неважно, кто именно начал драку. Важно, что все они были мертвы, но кто-то из них, умирая, сумел установить автопилот.

– Мы перетащим в рулевую рубку одного из тех, кого убил ты, – сказал Трент.

Пепито, как профессиональный полицейский, возразил:

– Но тогда останется след.

– Намочи полотенце в крови, – скомандовал Трент. – Мы посадим труп возле штурвала и обвяжем его окровавленным полотенцем, будто он дополз сюда из своей каюты. Положим ружье рядом с тем, со сломанной шеей, и отнесем его вниз по трапу к каютам. Можно будет подумать, что это он застрелил тех двух из носовых кают, а потом ему не повезло, и он сам упал с трапа, сломав себе шею.

Пепито кивнул на мафиозо, убитого метательным ножом Трента:

– Ну, а этот?

Метательным ножом пользовался только Трент, и слишком многие об этом знали.

– Прострели ему то место, где рана от ножа. Крови там достаточно, – сказал Трент. – Альфредо пусть останется на месте.

– И ты думаешь, этому поверят?

– А кто станет копаться? Подумаешь, убиты шестеро мафиози. Ты же полицейский, сам знаешь.

– Меня бы это заинтересовало, – ответил Пепито. – Я бы попытался все распутать и решить эту "шахматную задачку". Но на самом деле ты прав. Шестеро мафиози – кого волнует, что они убиты. Все будет зависеть от давления сверху. У мафии есть рычаги влияния, так что давление может быть сильное. Ну и куда же мы направим яхту?

– На Кубу.

Пепито посмотрел в сторону кубинского побережья. Политика определяла значительную часть работы полиции во всех латиноамериканских странах и в странах Карибского бассейна. Мафия вместе с диктатурой Батисты эксплуатировали Кубу, оставаясь заклятыми врагами кубинской революции.

– На Кубе это сойдет, – выдавил он наконец. – Знаешь, нам лучше отвести яхту на несколько миль вдоль рифов, а уж потом направить ее в сторону Кубы.