Золото глупцов

20

— Что вы здесь делаете? — спросила Либби, не скрывая радости.

— Хотел узнать, живы вы или нет? У меня сейчас пальцы отвалятся. И долго вы собираетесь держать меня на пороге?

Либби засмеялась.

— Заходите, только тихо. Дети уже спят.

Гейб приложил палец к губам.

— Как мои маленькие принцессы?

— Спасибо, слава Богу, они здоровы. Привыкли к этой жизни. Они, такие же выносливые, как и их мамочка.

— Здесь так уютно, — сказал, пройдя в хижину, Гейб. — Только не говорите, что своими руками построили это жилище. Я знаю, что вы замечательная женщина, но построить этот дом одной просто невозможно.

— Мне досталось это по наследству, — сказала Либби. — Снимайте вашу одежду и садитесь у огня. Хотите кофе или чаю?

— Унаследовали? От кого? Хью ее построил? — держа руки над печкой, спросил Гейб.

— Я его не нашла, но не отчаиваюсь.

Либби поставила на огонь котелок с водой.

— Снегопады смешали все карты, — добавила она.

— Они для меня не помеха, — сказал Гейб.

— Что вы здесь делаете в такую непогоду? — Либби радостно разглядывала Гейба.

— Я был в Сакраменто, да вода поднялась до моего второго этажа. Я решил вернуться сюда, думая, что от нечего делать здесь режутся в карты. Приехал в Хенгтаун и спросил о вас. Молодой человек, работающий в лавке, сказал, что вы живете в одиночестве в миле от города, и я решил нанести визит, чтобы просто убедиться в том, что у вас все в порядке.

— Вы шли всю дорогу пешком?

— Верите или нет, но в городе нет снега, и если бы я знал, что здесь творится, то ни за что бы не пошел.

— Я рада, что вы пришли, — сказала Либби.

— Я полагал, что это будет обычная прогулка после обеда. Хороша же миля. Мне показалось, что я прошел двадцать.

— Так мило, что вы пришли, Гейб!

— Я очень милый человек, — сказал он и подошел к столу, чтобы освободить сумки, несмотря на свою плохую привычку играть в азартные игры. — Ну, как вы здесь живете, с тех пор как мы расстались?

— О, ничего, привыкли, — весело ответила Либби. — Вначале жили в палатке, и я начала заниматься стиркой.

— Вы прачка? Всем расскажу в Бостоне, — засмеялся Гейб.

— Я пекла пироги, штопала рваную одежду. И все пошло хорошо, когда мы очутились в этой хижине.

— Так чья она? Расскажите мне.

— Это была удача или судьба, как хотите. Два золотоискателя, рассорясь, застрелили друг друга. Я принесла сюда умирающего хозяина этой хижины. Потом он умер, и все осталось мне.

— А не вы ли подстрелили его из этого ружья? — спросил Гейб.

— Я научилась хорошо стрелять и даже как-то попала в кролика.

— Теперь вы сами можете за себя постоять, — Гейб сунул руку в сумку. — А я вам принес кое-что из Хенгтауна, — он заулыбался и извлек из сумки несколько свертков — сушеное мясо, яблоки и банка устриц.

У Либби загорелись глаза.

— Не знаю, что и сказать! Вы настоящий Санта-Клаус! Откроем прямо сейчас устрицы?

— Конечно, — ответил Гейб. — Вы ешьте, а я посмотрю. — Он снова покопался в сумке и сказал: — У вас найдется пара стаканов для шампанского?

— Французское шампанское? — радостно воскликнула Либби.

— Пить французское шампанское считается среди золотоискателей хорошим тоном, даже если в своей жизни они пили только пиво да виски. Шампанское — признак удачи и богатства.

Либби подошла к полке и взяла две кружки.

— Бокалов нет, представим, что они хрустальные.

— Нет проблем, — Гейб обернул платком пробку, открыл бутылку и с удовольствием начал разливать.

Либби наблюдала за ним и не могла оторваться ни на секунду. Она заметила, что Гейб пришел в дорогом пальто с большим меховым воротником. В манжетах его белоснежной сорочки блестели золотые запонки.

— Должно быть, ваши дела идут неплохо, если вы позволяете себе шампанское? — сказала она.

Гейб взглянул на нее.

— Недурно, как здесь говорят. На следующее лето я поеду в Сан-Франциско и куплю там участок земли. Сейчас этот город испытывает бум. Понаехало столько богачей, — Гейб вытащил из кармана нож, открыл банку устриц и выложил их на тарелку.

— У вас хорошие планы, — сказала Либби.

— А вы чем будете заниматься летом?

— Буду снова искать и работать. Когда накоплю достаточно денег, поеду по всем лагерям или найму кого-нибудь для поисков.

— Будете искать Хью?

— А кого же еще?

— Значит, вы не собираетесь бросать его?

Либби посмотрела на Гейба.

— Пока у меня не будет доказательств его смерти, я останусь его женой.

— Похвально, — сказал Гейб, поднося кружку ко рту.

Либби казалось, что это сон. Она сидит рядом с Гейбом, ест устрицы и пьет шампанское, а наутро она снова проснется на узкой кровати и будет есть холодную фасоль на завтрак.

— И куда вы теперь? — спросила Либби немного дрожащим голосом.

— Если доберусь до Хенгтауна и не погибну в этих снежных завалах, я направлюсь на южные прииски. Говорят, там теплее и нет снегопадов. Не вздыхайте. Леопард не станет питаться травой. Вы же не хотите из меня сделать святошу, тем более сейчас, когда я попал в места, где полным-полно желающих просадить свои деньги. Значит, есть места, где картежникам неплохо живется?

— Пуля однажды уже сбила мою шляпу, но в целом у меня сложилось мнение, что здесь можно неплохо заработать. В один день, однажды, мне удалось сделать пять сотен. Сейчас на приисках все хотят играть, здесь не церковь. Разве Библия не учит, что промедление смерти подобно, — смеясь, добавил Гейб.

— А я думала, что это сказал Бенджамин Франклин, — тоже засмеялась Либби.

— Вы в самом деле рады меня видеть? Я это вижу по вашим глазам.

— Сейчас я рада каждому знакомому, — осторожно сказала она. — Побудьте здесь в одиночестве с девочками — не знаю, что еще отколют старатели.

— Между прочим, вы знаете, как вас называют в городе? — спросил Гейб. — Леди Мак.

— Я знаю, мне это нравится.

— А почему?

— Они долго считали меня высокомерной особой, и я была ограждена от нежелаемого внимания. Леди Мак и Хью — мои защита и опора.

Гейб сделал большой глоток шампанского.

— Если вы не найдете мужа в это лето, вы вернетесь домой?

— Думаю, да. Это не место для женщины, а тем более для детей.

— Ваш отец может вас не принять.

— Может, мое отсутствие смягчит его, — сказала Либби. — Я уверена, что мать только и ждет, чтобы я вернулась.

Она уставилась на огонь.

— А вы вернетесь в Новый Орлеан, когда заработаете кучу денег?

— Не думаю, мне незачем туда возвращаться. Здесь я смогу стать уважаемым бизнесменом, если до этого меня не настигнет пуля.

— Нет! — ужаснулась Либби.

— Давайте не будем о будущем, — сказал он. — Вы совсем не едите устриц, — Гейб подцепил устрицу вилкой и сказал: — Откройте шире рот.

Жест был настолько интимен, что Либби от удовольствия зажмурила глаза.

— Вам ведь не нужно спешить домой? — спросила она. — В хорошую погоду отсюда целый час ходьбы.

— Вы ведь не собираетесь выгнать меня среди ночи?

— А что скажут люди? Они ведь знают, что вы пошли ко мне, и если вы не вернетесь до утра, пойдут разговоры.

— Пусть говорят! — ответил Гейб.

— Вы не понимаете, если они узнают, что я провожу время с вами, они тоже могут напроситься в гости.

— Пусть они будут удачливее меня, — сказал он.

— Мне не до смеха, — сказала Либби и подошла к висевшему на стене пальто Гейба. — Я здесь одна и мне некому помочь. Уходите, пожалуйста. Идите по своим следам, пока их не замело.

Гейб подошел и взял свою шляпу.

— Хорошо, как вам угодно. Возможно я найду дорогу, хотя начался снегопад. Если я попаду в завал или сверну не туда, то вы найдете утром мой замерзший труп, но не волнуйтесь — это еще одна моя жертва ради вас. Прощайте, миссис Гренвил.

Он взял у нее из рук пальто и направился к выходу.

— Нет, подождите, — хватаясь за его руку, сказала Либби.

— Вы не хотите, чтобы я уходил?!

— Да… нет, я не знаю, но не хочу, чтобы с вами что-то случилось, но я боюсь с вами оставаться.

Гейб сощурил глаза.

— После тех ночей в пути, когда я мог забраться к вам в фургон, вы все еще не доверяете мне?

— Не в этом дело, — отворачиваясь, чтобы Гейб не видел, как она покраснела, сказала Либби. — Я сама себе не доверяю.

— Значит, леди Мак тоже человек — хоть какое-то утешение. Разве негуманно оставить промерзшего человека переночевать на полу? — спросил Гейб и взял у нее свое пальто. — Я лягу в углу калачиком.

Он медленно расстелил пальто и подошел снова к печке.

— Давайте еще поговорим. Думаю, вы соскучились по хорошим собеседникам и по кое-чему еще.

— Да, — сказала Либби и осторожно села на край кровати.

— Иногда устаешь от разговоров с детьми.

Гейб рассмеялся.

— Посмотрите на себя, расслабьтесь, Либби. Давайте веселиться, пока мы вместе. Такого случая может больше и не представиться.

— Я знаю, — сказала она. — Разве я этого не понимаю, Гейб. Мне тяжело сидеть рядом с вами и думать о Хью.

— Хью здесь нет. Здесь только я, — сказал Гейб. — Я много о вас думал, Либби Гренвил. Не могу забыть тот поцелуй.

Либби посмотрела на мерцающие угли.

— Я тоже старалась выкинуть вас из головы.

— Либби, — нежно сказал Гейб и взял ее за руку, — вы так великолепны в отблесках огня. Ваши волосы блестят как золото. Что вы со мной делаете?

Либби отдернула руку.

— Не надо, Гейб, пожалуйста, — она встала и закрыла лицо руками.

— Хорошо, не волнуйтесь. Я не хотел вас расстраивать и вернусь в свой угол, если вы хотите.

Она чувствовала теплоту его руки.

— Мои желания часто не совпадают с тем, что надо делать. Я все еще замужем.

— Либби, — сказал он и погладил ее по щеке, — вы вся дрожите!

Когда он обнял ее, она дернулась. Либби почувствовала, как его руки расстегивают на платье пуговицы, и была не в силах сопротивляться. Она никогда не испытывала такого желания. Гейб осторожно положил ее на пол. Он жадно целовал ее шею.

— Я хотел тебя, когда впервые увидел, — прошептал Гейб.

Либби не чувствовала ни жесткого пола, ни ветра, сквозившего через щели. Она никогда не чувствовала ничего подобного, так он ее возбудил…

— Мама, ты здесь? — послышался голос.

Либби вскочила и одернула платье.

— Что случилось, дорогая?

— Плохой сон, — сказала Блисс. — Мне страшно. Ложись со мной. — Либби посмотрела на Гейба, виновато улыбаясь.

— Не судьба.

— Они скоро заснут, — прошептал он.

— Я не могу, не здесь, Гейб. Я не знаю, что со мной.

— А я знаю — вы почувствовали себя снова женщиной.

Она дотронулась до его руки.

— Не сердитесь, попытайтесь понять.

Гейб встал и сказал, что, наверное, ему лучше уйти. Надел пальто и, взяв шапку, вышел из хижины.