Золото влюбленных

Глава 3

Высоко держа голову, Илейн спустилась вниз по лестнице, прошла мимо двойных дверей из красного дерева и двинулась по Брод-стрит к зданию для собраний.

Хотя Кейсервилль был небольшим городком, вдоль дороги выстроились двухэтажные кирпичные здания, магазины с витринами и торговые лавки под навесами. Она увидела прямо перед собой конюшню Сидвелла и нескольких женщин, жен шахтеров, шушукавшихся о чем-то перед универмагом Волтсхай-мера.

Спустя некоторое время Илейн добралась до городского клуба, собрание в нем уже шло около часа. Девушка поняла, что пришла как раз вовремя. Она помедлила на верхней ступеньке каменного крыльца, где ветер нещадно развевал ее юбки. Собрав все свое мужество, Илейн расправила плечи, подняла голову и открыла дверь.

— Нам надо выступить против них вместе, — говорил Джош. Он стукнул кулаком по столу, и возгласы одобрения наполнили зал. Закрывавшаяся за Илейн дверь скрипнула, и Джош взглянул в ее сторону. Его взгляд привлек внимание других шахтеров. В зале стало невыносимо тихо, когда мужчины поняли, что в их компании очутилась женщина.

— Что ей здесь надо? — поинтересовался Якоб Борис.

— Да, — поддержал другой, — кто ее сюда звал?

Сердце Илейн бешено стучало. Ей придется трудней, чем она себе представляла.

— Это девка Чака Даусона. Пусть убирается отсюда, — заявил большой бородатый шахтер.

— Может, она за нами шпионит? — выкрикнул какой-то парень.

Илейн подобрала подол своей шерстяной юбки, готовая разрыдаться на месте. Зачем она сюда пришла? Они не станут слушать то, что она хочет сказать. Все, чего она добилась, — выставила себя в глупом виде. Она сжала губы и повернулась, чтобы уйти, когда услышала голос Джоша Колсона. Он пытался прекратить этот шум.

— Подождите минутку, ребята. Подождите. Я знаю мисс Мак-Элистер. То же самое можно сказать и о многих из вас. Она бы не пришла сюда без чертовски важной причины. — Мужчины немного успокоились. — Я предлагаю послушать, что она хочет сказать.

— Он прав, — согласился Майк О'Шонесси, а с ним и некоторые другие.

В зале стало спокойнее, и все уселись на свои места.

— У вас есть что сказать, мисс Мак-Элистер? — спросил Джош.

Илейн с трудом преодолела волнение. Глубоко вздохнув, она шагнула к маленькому островку перед сидящими. Когда она добралась до стола, Джош подбадривающе улыбнулся ей. Девушка повернулась лицом к мужчинам, хотя сердце билось так, будто хотело выскочить из груди. Это была самая трудная из всех задач, которые ей встречались до сих пор. Колени у нее дрожали, ладони вспотели, и вся кровь до последней капли отлила от лица.

— Я не хотела причинять неудобств, — произнесла Илейн неуверенно. — Я просто думала… Я имею в виду… некоторые из вас знали моего отца.

Тут девушка услышала согласное бормотание некоторых шахтеров, и к ней вернулось мужество.

— Если вы работали у него до того, как он взял в партнеры Редмонда и Даусона, тогда вы знаете, что условия труда не всегда были такими ужасными, как сейчас. Мой отец заботился о безопасности шахтеров. Он знал, что многочасовой рабочий день увеличивал риск несчастных случаев. Он держал оборудование в исправности, он не признавал кратчайших путей, которые могли стоить жизни шахтерам.

Прежде чем Илейн закончила фразу, она увидела полоску света в конце зала. Значит, кто-то вошел. Высокий мужчина, появившись в зале, глубже надвинул шляпу. Его голубые глаза смотрели на нее в упор, и поэтому Илейн какое-то время не могла вспомнить, что хотела сказать дальше.

«Почему он пришел? — удивлялась она. — Он намерен остановить собрание?» Она заставила себя вернуться к тому, что собиралась произнести. Сердце вырывалось из груди. Гул среди сидящих умолк, как только Илейн заговорила:

— Я пришла сюда потому, что хотела, чтобы вы знали: я считаю правильными ваши требования улучшить условия труда. Вы заслуживаете ежедневной оплаты. Вы имеете право — нет, вы обязаны настаивать на безопасности условий труда.

Мужчины закричали, шумно выражая свое одобрение. Илейн выпрямила спину и продолжала, решительно настроившись высказать свои соображения:

— Мой отец надеялся на это — и я тоже надеюсь.

Она взглянула в конец комнаты и увидела, что вошедший небрежно прислонился к стене, а на его бедре угрожающе красовался большой револьвер 45-го калибра. Какого черта он пришел сюда и запугивает этих людей!

Гордо подняв голову, Илейн подалась из-за кафедры, глядя в глаза сидевших перед ней шахтеров.

— И если вы намерены бороться за то, что вы считаете верным, пусть вам поможет Бог!

В зале поднялся шум одобрения. Мужчины кричали и свистели. Джош Колсон улыбнулся и пожал ей руку. Подобрав юбки, Илейн пошла к выходу, вслед ей неслись аплодисменты и благодарность. Когда она проходила мимо Дэна Моргана, он посмотрел на нее с непроницаемым лицом и выдавил издевательскую улыбку, коснувшись края шляпы, что должно было изобразить приветствие.

Илейн уверенно закрыла за собой дверь, но тут же чуть не упала, сразу лишившись сил! Наконец она смогла это сделать! Наконец-то она восстала! Илейн знала, что ее отец гордился бы ею. Вдруг она вспомнила свои последние слова: «Если вы намерены бороться… пусть вам поможет Бог!» — и ее чувство уверенности унес налетевший ледяной ветер.

Боже, что же она сделала? Она ведь собиралась только поддержать их требования, рассказать о том, что чувствовал бы ее отец. Она совсем не собиралась призывать их к насилию. Это шло вразрез с ее жизненными принципами.

Посильнее запахнувшись шалью, Илейн двинулась вперед, навстречу ветру, вновь думая о своих словах и ужасных условиях труда на «Голубой горе». В районе добычи антрацита на шахтах каждый день погибал один человек. Может, насилие было единственным средством, способным изменить существующее положение.

Девушка возвращалась в отель уже не с такими расправленными плечами. Она в первый раз позволила себе подумать о том, как поступят Генри Даусон и, что более важно, Чак Даусон, когда обо всем узнают. От этой мысли мурашки побежали по спине.

Чак любил командовать еще больше, чем его отец, часто он без причины начинал задираться. Старший Даусон, как она уже заметила, действовал ради богатства и власти, которые накапливал многие годы. Но все же Генри был добр к ней, неохотно признала Илейн. Он говорил, что она похожа для него на маленькую девочку, дочку, которую он всегда желал, но не мог иметь. Младший Даусон обожал издеваться над другими. Именно его жестокость была главной причиной отсрочки помолвки. Илейн видела, как он угрожал шахтерам и даже детям, которые работали на шахте. Она помнит, как один малыш, который стоял у двери, контролирующей поступление в забой свежего воздуха, уснул на своем посту. Чак спустил семилетнего ребенка в шахту, забрал у него лампу и оставил одного в темноте до глубокой ночи. Когда мальчика, наконец, достали, он был так напуган, что не мог говорить.

Вспоминая этот случай, Илейн вздрогнула и попыталась уверить себя, что Чак с ее помощью переменится.

Дэн Морган недолго оставался в зале. Он убедился, что его узнали и приняли к сведению угрозу его присутствия. У него была запланирована встреча с Дольфом Редмондом и Даусонами. Они вместе собирались на шахту. Он ненавидел себя в этой роли, но понимал, что только так сможет узнать, что же происходит в Кейсервилле.

На улице Дэн отвязал своего черного мерина и поехал в отель. Он улыбался, вспоминая о храброй маленькой женщине. Она была невестой Даусона и все же восстала против него. Морган был не слишком удивлен: даже ребенком Лейни защищала слабых. И он понял еще много лет назад: здесь есть чему поучиться у женщины. Гнев людей постепенно накапливался. Илейн пришла помочь им сегодня так же, как она пришла на помощь к нему много лет назад.

Морган ехал шагом. Он не обращал внимания на любопытные взгляды встречавшихся ему людей. Его мысли были вместе с Илейн. В какую красивую женщину она превратилась. Точеный прямой носик, сочные губы, к которым чертовски хотелось прикоснуться, нежная, как лепесток розы, кожа. Она была немножко выше всех знакомых ему женщин, однако не казалась слишком высокой. А как хороша была эта фигура! Высокая, округлая грудь, тонкая талия — он легко мог представить, какими были ее стройные длинные ноги — и пышные, изящно очерченные бедра. А волосы! Длинные, густые, черные, блестевшие, как соболий мех. Красновато-ореховые блики играли на них при каждом ее движении. Черт, он был почти женатым мужчиной. И последнее, что он стал бы делать, — это соблазнять женщину, которая спасла ему жизнь!

— Ну, как твой маленький спектакль сегодня утром, Морган? — на крыльце его ждал Чак Даусон.

— Как мы и планировали, — ответил Морган. — Но, похоже, этих парней не так-то легко напугать.

Даусон сжал кулаки, и Моргана начало знобить, когда он подумал, что эти руки коснутся высокой, полной груди Илейн.

— Тогда надо немного усилить доводы. — Даусон вскочил в седло. — Мы должны встретиться с моим отцом и Дольфом Редмондом на шахте.

Морган кивнул, и двое мужчин направились из города, как только начали расходиться митингующие. Решительные лица шахтеров красноречиво говорили об исходе собрания.

— Будь осторожен, бандит, — угрожающе выкрикнул кто-то из толпы, когда Морган проезжал мимо.

— Убирайся из города и оставь в покое порядочных людей, — подхватил другой голос.

Моргану захотелось найти какой-нибудь другой метод, чтобы держать под контролем ситуацию. Ему совсем не нравилось выступать именно против тех, кому он жаждал помочь. Если бы найти другой путь… но его не было. А если думать о будущем, то для всех так будет лучше.

Молча сидя на лошадях, мужчины спустились вниз по улице и выехали за город. Острые воспоминания нахлынули на Моргана при виде старой шахты, знакомого моста, под которым ребенком он любил плавать. Однако среди воспоминаний самым ярким была ночь 1 октября 1869 года, когда он покинул Кейсервилль.

Они с Томми ползали в темноте более четырех дней. Лампочка Рена разбилась еще при обвале, а лампочки Томми хватило только на первые восемь часов. После этого наступила кромешная тьма. Комбинезон и рубашка Рена промокли от воды, стекавшей по расщелине; кожа стала дряблой и обвисла, а темнота под ними рвала тело на части, пронизывала до костей. Рен одеревенел и был жестоко измучен, а раны на руках от постоянного стучания и лазания превращались в язвы.

— Рен? Ты считаешь, мы умрем? — ножом разрезал темноту тоненький голосок Томми.

— Не будь дураком, — ответил Рен, стремясь хоть как-то поддержать младшего брата. — Стучи. Я сменю тебя, когда ты устанешь.

— Я замерз… я весь исцарапался. — Томми пополз в темноте, пока не коснулся Рена.

Рен крепко сжал его руку.

— Нас скоро найдут, Томми. Я уверен в этом. Тебе надо еще немножко побыть храбрым и сильным.

— Я буду храбрым, Рен. Я обещаю.

В голосе брата было столько отчаяния, что у Рена защемило сердце.

— Томми, я знаю, как тебе трудно. Папа гордился бы тобой. Но мы не должны останавливаться.

— Я не буду останавливаться, Рен.

— Молодец. Стучи. Что это было? — Рен застыл, напрягая слух.

— Что? — Томми тоже прислушался. «Тук, тук, тук».

— Вот оно! — За узким проломом противоположной стены пещеры Рен расслышал слабые звуки.

«Тук, тук, тук».

— Вот снова. Уже ближе. — Рен вспомнил, как билось в ту минуту его сердце.

— Постучи в ответ, — попросил он брата. — А потом начинай копать со мной.

Томми изо всех сил забарабанил молотком. Даже в темноте Рен чувствовал его улыбку.

Когда всадники миновали поворот, показалась «Голубая гора», тотчас напомнив Рену, что теперь он Дэн Морган. У ворот их ожидали Редмонд и старший Даусон.

Шахта выглядела так же, как и в детстве: огромная гора земли, искореженная и лишенная жизни. Со всех сторон в нее врезались глубокие дыры. Казалось, что это много раз оскверненная могила. У основного входа стояли рядами устаревшие отбойные молотки. Узкие рельсы убегали вглубь, напоминая о тяжелых вагонетках с углем.

Все было таким же отталкивающим, каким он это помнил. И только теперь, войдя в основной туннель, он понял, что балки и перекрытия давно требуют замены, а оборудование не соответствует стандартам безопасности. Мысли Моргана вновь наполнились скверными воспоминаниями — дни в темноте и сырости, холодная глубина шахты, мертвые и умирающие, их стоны под обвалившимися балками. Ему с трудом удалось вернуться в настоящее.

— Ну, что ты об этом думаешь? — захотел узнать Генри Даусон.

— Жаль, но я мало понимаю в горнорудном деле, — солгал Морган. — Мне здесь темно и холодно.

Даусон рассмеялся.

— Все вы, непонимайки, так говорите. Надо быть настоящим горняком, чтобы суметь работать в таких туннелях.

Морган подумал, что Даусон и сам не подозревает, насколько он прав. Дэн бросил работать на шахте девять лет назад и никогда не сожалел об этом. Только иногда он попадал в такие места, и то совсем по другим поводам.

Когда они спустились глубже, Морган почувствовал запах сырости, подымавшийся из ствола шахты.

Все было тихо, шахтеры остались в городе. Только несколько мулов ржали в своих темных стойлах под землей. Мулы были необходимы в добыче антрацита. Они таскали тяжелые тележки с углем вверх и вниз по туннелю, вывозя уголь на поверхность. Некоторым животным нельзя было видеть дневного света. Это сделало бы невозможной их работу в душных подземельях.

Морган слышал о мулах, сходивших с ума при виде яркого света. Ведь они проводили годы и годы в темных лабиринтах. Раз увидев свет, они никогда бы не вернулись в шахту, сколько бы их ни били. Морган понимал мулов. Иногда животные бывают умнее людей.

Четверо мужчин вышли из шахты и направились к зданию управления, чтобы продолжить разговор. Редмонд хотел услышать детали утренних событий. Морган подробно рассказал о собрании, но ни словом не обмолвился о страстной речи Илейн. Обратив внимание на болезненный цвет лица и темные мрачные глаза Чака, он задумался: «Что же сделает с Илейн этот мужчина, когда узнает о ее появлении на собрании?»

Разговор продолжался больше часа. Все предлагали Моргану различные пути решения проблем с шахтерами. Он должен был взять их в руки. Забастовка обойдется слишком дорого. Потеря даже одного дня для них многого стоила. И не могло быть речи об уступке требованиям шахтеров. Гораздо дешевле было заплатить Моргану, и пусть все идет по-старому. Морган заверил их, что принял к сведению все предложения. Но втайне, с каждым новым предложением, он посылал эту троицу к черту.

Когда беседа закончилась, все четверо сели на лошадей и отправились назад в город. Ехать было недалеко, а окрестности радовали своей красотой: покрытые лесом холмы и глубокие овраги, в которых мирно текли ручьи. Рен вспоминал картины детства, постоянно сбивая себя этим с мыслей о деле. Не за тем ли поворотом он занимался любовью с Пруденс Мейфилд, дочерью мэра? Воспоминания о созревшей белой груди и немного широковатом заде подружки вызвали у него улыбку.

Вернувшись в настоящее, он посмотрел вперед и зажмурился от солнечного света. Внезапно Морган увидел металлический блеск и легкое движение в рощице. Он направил лошадь в галоп, и как раз в этот момент прозвучало несколько выстрелов. Боль пронзила ему грудь. Сила удара чуть не вышибла его из седла. Мгновенно черная лошадь бросилась в укрытие, и вторая пуля попала всаднику в бедро.

Пытаясь удержаться в седле, Морган при каждом вздохе испытывал сильную волнообразную боль. Вцепившись в уздечку, он боролся с подступающей темнотой. Потом подался вперед и рухнул на камни.

— Черт! — Чак Даусон быстро соскочил с лошади и припал к земле, усыпанной камнями. Рядом с ним лежали Редмонд и Генри Даусон. Сделав несколько выстрелов, незнакомец исчез, и больше они не слышали ни звука со стороны прятавшегося за деревьями человека. Но чтобы быть уверенными в своей безопасности, храбрецы подождали еще несколько минут, прежде чем смело встать.

— Он уже далеко, — сказал Генри Даусон.

Мужчины осторожно поднялись, вновь готовые упасть при малейшем звуке со стороны нападавшего, а потом приблизились к лежавшему Дэну Моргану.

— Кто-нибудь посмотрит его? — спросил Редмонд.

— Я чертовски занят. Надо спасать свою собственную шкуру, — высказал вслух мысли всех троих Генри Даусон.

— Он все еще жив? — указал на Моргана Чак, и они наклонились над раненым. Редмонд пощупал пульс.

— Он жив. Сейчас, по крайней мере. Надо бы взять его в отель и позвать дока Вилоу — форда.

Седло скрипело, но большой черный мерин стоял смирно, пока мужчины укладывали на него почти безжизненное тело Моргана. Потом они вскочили на лошадей и быстро поехали в город, ведя позади черную лошадь. Чак отправился за доктором, а старшие понесли Моргана в отель.

Илейн вошла в столовую в тот момент, когда Редмонд и Даусон входили в коридор. Она побледнела, увидев окровавленного незнакомца, который всего час назад посмеивался над ней в клубе.

— В него стреляли, — сообщил Дольф редмонд почти небрежно.

От одного тона она рассвирепела. «У этого человека лед вместо крови». Закрыв за собой дверь, она пошла позади раненого.

В беспамятстве черты Моргана казались мягче. Волосы упали и рассыпались по лицу, и Илейн вновь показалось, что он слишком похож на Рена. Такой красивый и такой уязвимый. Илейн внезапно ощутила собственную вину в этой трагедии. Не была ли она причиной его ран? Она испугалась, что ее речь побудила шахтеров к насилию. Может, она отчасти виновата в том, что произошло с этим человеком?

Чак Даусон ворвался в комнату.

— Док Вилоуфорд… уехал принимать роды.

— Положите его в комнате рядом с моей, — сказала Илейн.

Так как третий этаж все еще не был достроен, там оставалась одна пустая комната, смежная с комнатой девушки, и еще одна внизу.

Чак с сомнением посмотрел на Илейн.

— Делай, как она говорит, — приказал Редмонд. — Вдруг она поможет ему выжить, и мы извлечем еще пользу. Он будет счастлив и безумно зол, когда выживет.

Оба Даусона засмеялись.

— Иногда ты бываешь умней, чем это может показаться, Дольф, — сказал Генри. Выражение лица Чака в точности передавало чувства отца. Илейн обогнала мужчин на лестнице и поспешила в свою комнату согреть воду и собрать необходимые принадлежности. Вернувшись, она обнаружила незнакомца на кровати — старший Даусон снимал с него ботинки.

— Почему бы не оставить его со мной? — сказала Илейн. — Если вы понадобитесь, я спущусь и позову вас.

Хотя ей и была нужна их помощь, однако трое этих мужчин в одной с ней комнате нервировали ее.

Редмонд согласно кивнул и предложил всем последовать за ним.

— Лучше скажите, пусть Ада на время найдет мне замену на кухне. Если вы хотите, чтобы этот парень выжил, — предупредила девушка.

— Я прослежу за этим, — заверил ее Генри Даусон. — Ты подыми этого бандита на ноги.

Мужчины тихо удалились, и Илейн немного расслабилась. Взглянув на лежавшего на кровати почти мертвого человека, она начала работу. У нее была легкая рука, она могла залечивать раны. Она чувствовала к этому призвание. Даже Ада не могла лечить постояльцев так, как это делала Илейн. Этим когда-то страстно увлекалась бабушка Илейн. И девочка всегда ходила за бабушкой Мак-Элистер, куда бы та ни шла. Эта хрупкая маленькая женщина отдала все свои книги внучке. Спустя годы Илейн стала специалистом в этом деле, хотя настоящей практики не имела. Люди верили ей. После доктора Вилоуфорда она была вторым лекарем в городке.

Илейн вымыла руки в тазике на бюро, потом расстегнула и распахнула на груди пропитанную кровью рубашку. Внимательно осмотрев рану, она поняла, что пуля попала в область плеча. Было трудно определить, задеты были легкие, но кровь, похоже, не пузырилась. Хотя он так хрипло дышал, что она не была уверена. Илейн разрезала ножницами окровавленную рубашку и смогла ее стащить. Потом она увидела еще одну рану — в ноге. Неудивительно, что он так бледен. Он, должно быть, потерял много крови.

Девушка минуту колебалась, ее руки застыли над пуговицами его плотных черных бриджей. Она уже лечила раненых мужчин. Почему же ей тяжело снимать одежду с этого? Потому что он похож на Рена, ответила она себе. Потому что под одеждой Рена находится тело Рена. И ты о нем мечтала. Отгоняя эту смешную мысль, Илейн расстегнула пуговицы, отрезала испачканную кровью ткань, потом сняла бриджи с его узких бедер и сильных ног. Бросив на пол испачканное кровью нижнее белье, она мысленно поблагодарила Бога, что мужчина был без сознания.

Хотя ей и не хотелось признавать, она никогда не видела более прекрасного экземпляра, чем тот, что лежал на кровати. Обнаженное тело было худым и крепким. Илейн старалась не замечать вьющиеся на груди темные волосы. Они плавно переходили в прямую тонкую полоску на плоском животе, а потом прикрывали его чресла. Раньше абсолютно голым она видела только одного мужчину — раненого шахтера из Мидлтона. Но вид этого был более чем интригующим.

Интригующим! Боже, что с ней происходит? Мужчина умирает, а она уставилась на его половые органы! Стерев кровь, девушка исследовала рану на ноге и обнаружила, что пуля прошла навылет. Рана на ноге не причинит неприятностей, если не загноится. А с помощью книги о лекарственных травах Илейн сможет избежать этого наверняка.

Тщательно промыв отверстие от пули, Илейн порылась в своей маленькой кожаной медицинской сумке и достала немного чудодейственного порошка для остановки кровотечения. Она посыпала рану порошком, потом добавила другого, из ольхи, для снятия воспаления, положила на рану компресс и быстро забинтовала ногу.

— Тебе нужна помощь, милочка? — Ада Ловери просунула голову как раз в тот момент, когда Илейн снимала кровавые салфетки с раны на широкой груди мужчины.

— Спасибо, Ада. Похоже, что с этой будет тяжелее.

— Ты знаешь, я не очень-то разбираюсь во врачевании, но я буду делать все, что ты скажешь. — Она подошла к кровати. — Мой Бог! Разве ж он не красавец?! Никогда еще не видела мужчину, сложенного так хорошо. Прекрасное тело и некоторые места…

Илейн вспыхнула. Она, по крайней мере, почувствовала оправдание своим мыслям.

— Ада, что ты такое говоришь! — выдавила она, не подымая глаз от раны.

— Он мне напоминает моего покойного мужа Джейка — я имею в виду некоторые места. Джейк был на три дюйма короче этого. — Ада широко улыбнулась. — Не ростом, я имею в виду.

Илейн громко рассмеялась, радуясь, что Ада сняла напряжение.

— Сюда. — Взяв женщину за руку, она положила ее ладонь на нужное место. — Я собираюсь поискать пулю. Не думаю, что он очнется. Но если это произойдет, ты должна держать его. — Ада кивнула. Илейн вымыла руки во второй раз и осторожно разложила травы, которые ей понадобятся. Хотя в комнате было прохладно, лоб Илейн блестел от пота.

С безграничной осторожностью девушка обследовала рану. Ада всем телом навалилась на руки мужчины, но он не пошевелился. Пуля засела глубоко под ключицей, но ее было легко обнаружить, и никаких серьезных повреждений не было. Когда Илейн достала из раны кусочек свинца, причинивший столько бед, и дыхание раненого стало ровным, она облегченно вздохнула. Она закончила промывать рану, обложила ее травами и крепко перевязала, улыбаясь от удовлетворенности своей работой. Если все пойдет хорошо, этот человек будет жить.

Потом в ее уме вспыхнули слова Дольфа Редмонда: он должен быть здоров и безумно зол, если пройдет через это и выздоровеет. И она подумала, верно ли поступила, спасая его. Ради спасения шахтеров стоило ли это делать?