Золотое руно

24. Тайное сборище

В день отъезда графини Монлюсон возле её кареты, кроме трех вооруженных лакеев на лошадях, оказался и маркиз Сент-Эллис в сапогах со шпорами и при шпаге. Подъехавший Шиврю покосился на него, но маркиз отозвался самой любезной улыбкой.

— У меня дела в той стороне, куда едет графиня, — пояснил он. — Надеюсь, вы ничего не имеете против? Дороги небезопасны, и я со своими людьми могу помочь вам.

— Прекрасная идея, — подхватила Орфиза, — и я уверена, что граф де Шиврю рад не меньше меня. Не так ли, кузен?

Дипломатичный Сезар скорчил гримасу, которую можно было счесть за улыбку, если хорошо постараться. Присутствие маркиза с тремя вооруженными молодцами стесняло Шиврю, но приходилось покоряться. Как бы то ни было, на его стороне был король, а также партия Олимпии Манчини (Суассон). Ну, а уж в крайнем случае не запрещено и прибегнуть к силе, чтобы похитить графиню. Надо, значит, продолжать пока что свою дипломатию, а там видно будет. Да и Лудеак — тоже ведь помощь. Не исключено, что с Монтестрюком что-либо случится в дороге и он… умрет, допустим, от болезни. Нет, лучше всего подождать.

И Сезар снова стал тем же любезнейшим и приятнейшим компаньоном, которым он себя уже показал на пути от Вены до Парижа. Но тем не менее, в отличие от того раза, его мучило какое-то тайное предчувствие, что сейчас в его жизни наступает решительный пер лом.

Наконец, перед ними показались башни Мельера, окруженные со всех сторон лесами.

— Вот вы и приехали к себе, — сказал Сезар кузине, вышедшей из кареты у подъезда. — У маркиза Сент-Эллиса много свободного времени и он может насладиться прелестью этих мест. Вы же, кузина, знаете, какое поручение возложил на меня король. Так позволь е мне отвезти ему известие о вашем благополучном прибытии. Могу ли я надеяться, что не скажу ничего лишнего, если уверю его величество в выполнении мною его поручения к вашему удовольствию?

— Можете, — был ответ.

Сезар поцеловал руку кузины и, сделав знак своим людям, немедленно поскакал назад. «Не сказал бы, что она меня очень удерживала», думал он, нахлестывая коня. «Равнодушие или презрение — вот был её ответ. Но что это меня так лихорадочно погнало обратно? Уж нет ли здесь признака предстоящей беды? Кажется, счастье от меня отворачивает я. Я чувствую в воздухе грозу.»

Он все погонял лошадь, и вдруг увидел на дороге стремительно приближавшееся к нему облако пыли. Через мгновение он разобрал в нем личность всадника:

— Брикетайль, вы?

Тот на всем скаку затормозил лошадь, и она встала на дыбы.

— Черт возьми! Я вас ищу.

— Меня? Что случилось?

— Беда.

— Я так и думал! Большая?

— Возможно, непоправимая. Вы ведь оставили у себя в Париже бумаги, за которые любой может сложить голову на Гревской площади.

— Ну, и что?

— Тогда вы пропали. Их украли.

Сезар схватил Брикетайля за руку.

— Украли?! Кто, когда?

Брикетайль рассказал, что прошлой проходивший мимо дома Шиврю Карпилло заметил, как с ограды дома соскочили и побежали прочь два человека. Карпилло решил проверить, что произошло. Он пробрался в дом и нашел, что бумаги из тайника исчезли.

— Подождите про тайник. Была ли перед ним на стене повешена одежда?

— Именно так. Деревянная обшивка на стене оказалась вскрытой. В углублении в стене Карпилло разглядел ящик со взломанной дверцей.

— А внутри?

— Внутри отделение. Пустое.

— Пустое?

— В нем ничего не было.

Шиврю побледнел.

— В нем были все бумаги? — спросил Брикетайль.

— Все.

— Тогда все пропало.

— Я доберусь до того, кто… — начал было Сезар, но Брикетайль прервал его:

— Поздно.

— Что же теперь делать?

— Воспользоваться оставшимся у нас временем и отомстить. Ведь грозящая вам опасность принесет пользу Монтестрюку, не так ли?

— Да, так.

— Тогда нужно его поразить в лице графини де Монлюсон.

И лицо капитана осветилось мрачной улыбкой.

— Я люблю удары грома, приносящие развязку, — произнес он. — Да, вот что еще. Графиня де Суассон — она все знает — уехала вслед за мной сразу же. Она хочет ехать в Шамбор к королю. Но сначала вам надо с ней свидеться и обо всем договориться. Она в гостинице у развилки дорог.

— Скачу к ней.

Олимпия встретила Шиврю по-деловому.

— Эти бумаги навредят мне так же, как и вам. Значит нас ждет одинаковая участь. Но я без борьбы не сдамся. вы готовы ко мне присоединиться?

— Вы ещё спрашиваете…

— Тогда не езжайте в Париж. Ждите, я вас потом извещу. Но не оставляйте Монлюсон тому, кто её у вас отнимает. Отправляйтесь в Меньер и идите ва-банк.

— Можете на меня положиться.

В это время с улицы послышалась песенка. Сезар выглянул в щель между ставнями закрытого окна. То ехал Сент-Эллис со своими слугами.

— Вот кстати, — заметил Сезар, — гарнизон покидает замок.

— Тем легче вам будет им овладеть. А эта Орфиза… Уж если я погибну, то пусть погибнет и она. Мне будет легче. Олимпия поднялась с кресла.

— Если мне не повезет в Шамборе, слуга привезет вам бант из черной ленты. В ином случае бант будет малиновый, и тогда можете уехать в Париж. Но при черном банте вы должны действовать и немедленно.

— Хорошо.

Расставаясь с Шиврю, Олимпия ещё не знала, на что ей решиться. Упасть к ногам графини Лавальер, прибегнуть к её состраданию и ждать более благоприятного случая, или решиться на преступление? Все ей казалось возможным. Пусть уж случай решит выбор между мольбой и преступлением. В этих комбинациях граф Шиврю значил для неё не больше, чем былинка от перышка.