Золотые крылья сильфиды. Книга 1 (СИ)

9 Глава

Внезапно дверь распахнулась и в комнату влетела молодая девушка в форменном темно-коричневом платье с белым передником. Ее длинные каштановые волосы были туго заплетены в две косы, зеленые глаза радостно сияли. Марисса, моя третья горничная.

Увидев мою покрасневшую щеку, она возмущенно ахнула, но я не стала пояснять, а она не стала спрашивать. И так понятно, где я получила этот знак отличия.

- Хоть ты меня не бросила!

Я расплылась в широченной улыбке, счастливая, что хоть она от меня не отказалась, смахнула с щек внезапно набежавшие слезы.

Марисса горделиво задрала подбородок:

- А я должна была? Госпожа Лиатрис, не равняйте меня по этим мерзавкам. Я-то, в отличие от них, прекрасно помню добро и умею быть благодарной! - она медленно напоказ присела в глубоком реверансе, - Жду ваших приказаний, госпожа Лиатрис!

Я невольно восхитилась: ух ты, какие мы важные!

Вот что значит – таскать втихаря книги из папенькиной библиотеки для одной из служанок. Марисса, видимо, начиталась, пока меня не было.

В замке она появилась лет пять назад. Просилась на любую работу, была готова взяться даже за очистку печи и мытье посуды, но титаны-создатели распорядились по-другому, и девушку назначили мне в служанки. По этикету, у каждой дочери правителя должно быть не меньше трех горничных, но так как я на тот момент уже слыла скрытой сильфидой, то мне долго не могли собрать комплект, как выражается мой братец. Бри и Надин прислуживали мне с раннего детства, а остальных отпугивали страшные сказки старой Берты о сильфах.

Мариссу они не испугали и вскоре девушка уже вовсю хозяйничала в моих покоях – спальней, небольшой туалетной комнате и будуаре.

Мы с ней подружились почти сразу. Если остальные две горничные просто выполняли приказы и уходили, то Марисса порой оставалась поболтать-посекретничать, а позже я заметила, с каким упоением моя новая служанка листает томик любовного романа на моем прикроватном столике. Читать она умела и любила, и я начала тайком носить ей книги из библиотеки. И вот как раз этой зимой, перед своим очередным отъездом к тетушке Мартине, я набрала для Мариссы приличное количество любовных романов про рыцарей и принцесс со сложными судьбами.

Кивнув в ответ на ее знак уважения, я посерьезнела:

- Значит так. У тебя есть час до прихода портних рассказать мне все о драконьих рейенах. Кто такие, как зовут, чем известны, а еще лучше – чем неизвестны.

- Госпожа Лиатрис…?!

- Час, Марисса, и пожалуйста дай мне самое основное и важное.

- Только рейены?

- Только.

Девушка вздохнула, смяла руками передник, как делала в минуты волнения, и начала:

- Их двое, братья – близнецы. У драконов подобное бывает крайне редко. Старший Алефиан - веселый, интересный… симпатичный, - по покрасневшим щечкам я поняла, что девушка и сама не прочь стать объектом интереса старшего дракона, - Младший Вейлариан - более строгий, серьезный.

- И тоже симпатичный. Марисса, это все доступная информация, я ее легко найду. Мне же нужны слухи и сплетни. Есть такое?

Она неуверенно пожала плечами.

- Я не знаю, стоит ли…

- Мариса, драконье посольство гостит у нас уже две недели. Наверняка слуги про них уже ворох сплетен насобирали и насочиняли, поэтому, пока готовишь мне ванну, я жду от тебя полного их пересказа.

Марисса снова присела в реверансе и понеслась исполнять мое приказание. Под шум воды был слышен ее звенящий голосок:

- Говорят, Алефиан очень любит женщин и веселиться. Выезжает в город, устраивает в трактирах шумные пирушки, набирает ворох девиц легкого и не особо поведения. Его чаще всего можно найти в «Трех подковах» на рыночной площади. Вейлариан, наоборот, всегда закрывается у себя в покоях. Старая Берта рассказывала, что у того вроде бы какая-то несчастная история любви и он до сих пор страдает. Я не уверена, что ее сплетням можно верить, вы же знаете Берту.

- Знаю, - вздохнула я. От Берты-кухарки, ярой любительницы сплетен, можно услышать и про летающих зайцев с розовыми рогами.

- Расскажи мне что-нибудь более интересное, чем похождения драконов по шлюхам, - более резко, чем я хотела. Все-таки папенька испортил мне настроение, хотя я так старалась не обращать внимания на его ненависть. Да и Милор своим рассказом про саш-хаад заставил глубоко задуматься о собственном будущем.

Марисса высунула из-за двери ванной свою голову и под большим секретом сообщила:

- Госпожа Мирабелла теперь ездит молиться в храм Ирии Небесной.

Я удивленно развернулась к горничной.

Порой, то ли от безделья, то ли от собственной дурости, в народе начинают появляться самоназванные пророки, которые отрицают титанов-создателей и провозглашают новых творцов. Отец к ним относится как к явным сумасшедшим, пока новоявленные свидетели сотворения мира ведут себя мирно, герцог их не трогает: пусть развлекаются, лишь бы до войны и восстаний дело не доходило, как в том же Мэвле, южной провинции Ламарры. Но и не особо приветствует - все же титаны-создатели действительно существуют, в отличие от всяких Карнов-повелителей животных и оро-духов воды и земли.

Храм Ирии Небесной – того же поля ягода, его адепты верят с богиню-создательницу, вешая на несчастную, помимо самого сотворения мира, еще и решение всех своих мелких и не очень проблем. Не несутся куры – Ирия Небесная тебе поможет. Не выходит замуж дочка – помолись Ирии Небесной, она присмотрит хорошего жениха. Соседка-стерва думает про тебя плохо – принеси жертву Ирии Небесной, желательно копченным окороком, и соседка думать больше не будет. Вообще и никогда.

Я недоверчиво фыркнула. Моя благоразумная сестрица вдруг стала адептом новой веры?

- Мирра? Она же всех этих новых богов терпеть не могла и поднимала на смех. Что изменилось-то?

Марисса таинственно улыбнулась и помахала руками, словно крыльями. Я запнулась. В храм Ирии Небесной?

- И ездит по Торговой улице?!

- Именно! - Марисса подмигнула моей сообразительности, - А рейен Алефиан после своих ночных гулянок обычно остается ночевать в «Трех подковах».

Я развеселилась. Значит, моя средняя сестрица Мирабелла, наш начитанный и благоразумный «синий чулок» надеется привлечь к себе внимание старшего из драконов? А губа у нее не дура!

Но Алефиан - рейен, член правящей семьи, он даже в шутку не задумается выбрать себе в жены человеческую женщину. Хотя, если все считают, что рейены приехали в герцогство именно за этим... Но Мирра-то должна понимать, что происходит на самом деле?

- Мирра с детства обручена с племянником ламаррского короля. Ей же через полгода замуж выходить.

Марисса позвала в ванную и помогла мне раздеться.

- Я думаю, что если встанет выбор между драконами и Ламаррой, то его светлость долго раздумывать не будет. В конце концов, одно дело - племянник, а другое - младший брат самой королевы.

- Рэи, - поправила я.

- Да без разницы, - отмахнулась Марисса и насыпала в ванну горсть морской соли.

Мелкие изумрудные и бледно-розовые зерна начали постепенно растворяться в горячей воде и по комнате поплыл чудесный аромат мэвлийской магнолии. Я с наслаждением уселась в ванну и вдохнула любимый запах. Уж не знаю, кого благодарить, титана-создателя или ту же Ирию Небесную, но с Мариссой мне повезло.

- Кстати, Марисса, а что вообще говорят люди по поводу приезда драконов?

- Да ничего особенного, - она пожала плечами и начала намыливать мочалку, - Говорят, что герцог отдает драконам часть земель на дальнем севере. Не просто так, конечно, а в аренду. Правда, зачем - никто не знает, там же давно ничего не растет.

Я отстраненно кивнула. Меня мало интересовал вопрос: зачем драконам сдался кусок промерзлой земли.

- А еще - что приехали рейены как-то уж больно вовремя! И ведут себя слишком громко и деятельно.

- Что значит - слишком?

Марисса приложила палец ко рту и прошептала, озираясь по сторонам.

- Поговаривают... Но это очень робкие слухи, госпожа Трис, что над Янтарными горами снова видели птиц Рухх.

- Сильфы! - ахнула я, неосознанно прижимая к себе мочалку, надеясь найти в ней защиту.

- Сильфы, - огорченно кивнула Марисса.

Их было не видно и не слышно очень давно!

Неужели крылатые снова решили отвоевать потерянное?!

***

Что-то много для меня сегодня новостей – и драконы, и Ливи с Миррой, и сильфы…

Надеюсь, титаны-создатели не захотят окончательно испортить мне день, и я не услышу о беременности старой Берты-кухарки. Это было бы уже перебором!

Я расслабилась в ванной, постаравшись выбросить из головы все мысли, и хорошие, и плохие. Как там учат последователи духов оро – надо представить себя пушинкой в небе, которую ничто не волнует, ничто не беспокоит, у которой нет забот и проблем.

Попробуем. Итак, я - пушинка. Легкая, невесомая, я парю под облаками и со мной играет легкий ветерок…

Интересно, на что все-таки рассчитывает Мирра? Что бы там братец ни говорил насчет драконов, но племянник короля - достаточно лакомый кусочек в наших дебрях, от него так просто не откажешься ради непонятной жизни на Янтарной гряде. И если Мирабелла тоже знает про ритуал саш-хаад, а она-то уж точно знает, то зачем тогда сестрице желать этого фальшивого брака с драконами?

Или сестрица просто не хочет замуж за племянника короля? Но они с детства знакомы, жених - парнишка неплохой, правда, чуть забитый и молчаливый, ну так и Мирабелла у нас не цирковая акробатка. По-моему, они вместе очень неплохо смотрятся.

Или ей мозги Оливия промывает? Той-то вряд ли нравится идея замужества со старым маркграфом, вот она и тащит сестру за собой. Мирра всегда на Ливи оглядывалась...

Слишком много новостей!

Нет, нет, нет, я же пушинка! Я же кувыркаюсь от легких дуновений ветра и отдыхаю на перистых облаках.

Я – пушинка, я пушинка, белая, легкая и … и безмозглая.

Все равно не получается забыть ни про саш-хаад, ни про замужество Оливии, ни про вновь появившихся сильфов. Я расстроено окунулась в остывающую воду.

Кстати, о замужестве. Надо будет хотя бы напоследок зайти и познакомится со своей будущей мачехой. Милор говорил, что она уже беременна. Что ж, какой бы ни была эта Аридия, дочь Санторнов, но я искренне желала ей сына. Не хочу, чтобы повторилась судьба моей маменьки, будь она неладна, и еще один ребенок оказался брошенным. Ведь мне просто случайно повезло, что тетушка Мартина набралась храбрости, высказала герцогу свое «фу, какой вы гадкий» и взяла меня на воспитание. А иначе - кто знает, как бы я жила. И где. И жила бы вообще.

Малахитовый левиафан в водяной клепсидре лениво помахивал хвостом на пяти часах пополудни.

Мыслей куча, событий море, а времени – со спичечную головку. Пора одеваться и готовиться к приходу портних, обещанных папенькой.

- Марисса! Полотенце!

Одеться я успела едва-едва. Только застегнула последнюю пуговицу на широком манжете, как в спальню деловито вошла невысокая стройная женщина в темно-зеленом платье с роскошной вышивкой по подолу. Я ее знала – мистрис Рауф, личная белошвейка самого герцога, его покойной жены госпожи Ислин, а позже – наследницы Оливии. Выходит, папенька всерьез готовит меня к отправке в Янтарные горы, раз даже свою драгоценную швею передал мне.

Мистрис Рауф держалась так, как будто дрын проглотила – если чуть наклонится, то он либо ее сверху проткнет, либо снизу продырявит (ох, и попадет мне от тетушки Мартины, что я использую простонародные словечки, но глядя на портниху, по другому и не скажешь). Спина донельзя прямая, подбородок высоко задран, глаза холодно оглядывают свысока все и всех. На поясе у портнихи висела небольшая сумочка со швейными принадлежностями, из которой выглядывали большие ножницы и длинная бобина тонких наметочных ниток. На левый рукав платья вместо браслета приколота пухлая игольница, а шею, словно ожерелье, украшали несколько полотняных лент для подбивки подола.

Не представляясь, портниха смерила меня изучающим взглядом и скривила губы.

Да, знаю, я - не идеал, я - не Оливия, для которой мистрис Рауф шила последние десять лет. У меня небольшая грудь и узкие бедра, темные волосы непонятного оттенка – то ли каштанового, то ли просто коричневого, обычные карие глаза. Правда, кожа белая, почти прозрачная, прямой нос и точеные скулы, но кто это замечает, когда рядом золотоволосая красавица Ливи?

При виде мистрис Рауф Марисса вытянулась в струнку, а затем буквально упала на пол в реверансе. Что и говорить, среди слуг портниха слыла почти легендой, сумев пробиться из простых городских швей в привилегированную группу избранных мастеров-ремесленников. Еще, конечно, не госпожа, но уже и не служанка. Умело и со вкусом одевая семью герцога и его приближенных, она смогла добиться безграничного уважения со стороны его светлости и обожествления от всех остальных.

Мистрис Рауф, не замечая подобострастного реверанса Мариссы, подошла к окну.

- Госпожа Лиатрис, ты зря оделась, - портниха отдернула тяжелую штору, - я не буду измерять тебя через платье.

Она ногой подвинула мне небольшой пуфик и кивнула на него головой, - мол, вставай. Я сбросила туфли и в одних чулках вскочила на табурет. Мистрис Рауф повернулась ко все еще склонившейся в глубоком реверансе горничной:

- Так, девушка, – скомандовала белошвейка, - раздень свою госпожу и разверни вон то зеркало к свету.

Марисса поднялась на ноги и услужливо бросилась выполнять приказ. Тяжелое зеркало в массивной дубовой оправе повернула к окну, с меня почти рывком содрала платье. Спасибо, хоть по доброте душевной оставила мне панталоны и корсет.

И застыла ледяной статуей, ожидая новых приказов своей богини. Но та уже не обращала на усердного адепта никакого внимания, и вовсю занималась моей оголенной персоной.

- Руку. Вторую. Плечо. Наклонись. Повернись…

Белошвейка отдавала мне короткие приказы, что делать, и я беспрекословно подчинялась. Рулетка с лентой мелькала в ее руках, змейкой хищно меня обвивая. Сначала мистрис Рауф полностью меня измерила, затем, взяв в руки карандаш и стопку бумаг, начала набрасывать силуэт моего будущего платья. Она рисовала, бесцеремонно разглядывая меня со всех сторон, ругалась как портовый грузчик, комкала черновики и бросала на пол. Марисса подбирала мятую бумагу, чтобы выбросить, но я заметила, что пару листков с эскизами хитрюга все-таки запрятала в корсаж.

- С тобой придется повозиться, госпожа, - буркнула мистрис Рауф сквозь зубы, когда наконец, результат на бумаге ее удовлетворил. Скомандовала Мариссе, чтобы та принесла из комнат Оливии альбом с образцами и начала подбирать мне ткань для наряда. Я заикнулась было, что привезла немного материала с собой - не зря ж обогатила нимрисского купца на двадцать семь талеров. Но мистрис Рауф мельком глянула на купленные ткани и одним махом их отвергла:

- Это тряпки для черни, не для дочери герцога.

Особенно ее возмутил яркий бирюзовый шелк, гладкий, блестящий, не ткань, а сказка. Она грубо швырнула его в сторону двери:

- Какой глупец тебе его продал? Это ведь не твой цвет абсолютно. Да еще и так вульгарно блестит!

- Но, мистрис Рауф, это же шелк...

- Только алый! - рявкнула на меня портниха, - И парча!

- Но это низерийский шелк! Я отдала...

- Ты дочь герцога, госпожа, тебе не к лицу считать монеты! - мистрис Рауф гордо задрала подбородок, - Только алая парча и винный бархат!

Я обреченно кивнула, соглашаясь. Парча и бархат тоже хороши, но в красном я была чересчур яркой и вызывающей. Привлекающей слишком много внимания, которого мне совсем не хотелось.

И еще мне было искренне жаль шелка. Нежный, удивительно красивый, струей льющийся в пальцах. Марисса подхватила с пола ткань, что одиноко валялась у самого порога тусклой бирюзой, и, подмигнув мне, утащила ее в спальню.

Издевательства надо мной продолжались до самого ужина...

Клепсидра показывала почти семь вечера, пора идти на ужин. Папенька крайне не любит, когда кто-либо из семейства опаздывал к ужину, а учитывая, что мне сегодня уже приласкалось от его светлости, то повторения такой любезности как-то не хотелось.

Из комнаты я в буквальном смысле выползала. Все-таки стоять на постаменте на протяжении двух часов с постоянными указаниями мистрис Рауф «повернись, нагнись, подними руку…» - это изощренный тип издевательств. Я поневоле зауважала Оливию, она-то проводит время с портнихой-садисткой гораздо больше моего.

Ноги немного подрагивали от усталости, поэтому шла я медленно, приветственно кивая в ответ на поклоны встречающихся слуг, как вдруг…

- Трис!!

Дикие вопли заставили окружающих нервно вздрогнуть.

Я обернулась. Ко мне со всех ног неслись два ярких шарика в шелковых оборочках – Беата и Алейна, мои младшие сестры-близняшки. Им было всего по шесть лет, но от их проказ порой шатался весь замок. Свою няню Селину они оставили далеко позади, ее силуэт я заметила только у лестницы на этаж.

- Трис, Трис, Трис! – они догнали меня и запрыгали вокруг, мельтеша и пританцовывая, - Ты приехала, Трис!

- А мы тебя так ждали, Трис!

- Наконец-то!

- Почему так долго, Трис?

- Мы тебя в окно каждый день глядели!

- Бета мне даже ноги сегодня отдавила! – Алейна показала сестре язык.

- А ты не подвинулась! – Беата ткнула ту кулачком.

- Ты мне каблуком прям по пальцам!

- Да ты сама виновата!

- Замолчи!

- Нет, ты замолчи!

- Трис, ну скажи ты ей! – тянула меня за юбку Алейна.

- Трис ничего не будет говорить! – а это уже Беата с другой стороны.

- Трис?

- Трис!!

- Ну, Трис?

От верещания и постоянного мельтешения у меня аж голова закружилась. Беата в синем платье с розовыми хризантемами по подолу и Алейна в таком же зеленом, но с желтыми ромашками, превратились в большой разноцветный клубок, который крутился, подпрыгивал, вертелся кувырком и дергал мое платье. И при этом визжал от радости, кипел от возмущения, смеялся и ругался даже на меня.

- Трис, ну что ты молчишь?

- Потому что я запретила ей говорить!

- Да ты вообще вредина!

- Нет, это ты вредина!

- Трис!

- Ну Трис же!

- Ты нам сказку на ночь сегодня расскажешь?

- Ну пожалуйста, Трис!

- Ну, Трис!

- А то Селина рассказывает так неинтересно, что мы засыпаем!

- Ну пожалуйста! – этот кружащийся калейдоскоп не давал мне даже слово вставить.

- Так, стоп! – прикрикнула я на них.

Близняшки застыли в тех позах, что застал их мой окрик. Беата подпрыгивала на одной ноге, хватаясь за мою руку, Алейна в попытке дотянуться до моей шеи, надеюсь, чтобы обнять, повисла на моей юбке. Я ровно поставила одну и отцепила от платья другую.

- Во-первых, я тоже вас очень рада видеть!

Девчонки снова принялись скакать вокруг меня, но я грозно нахмурилась и строго оборвала их восторги:

- Во-вторых, сказка будет, но только после того, как Селина мне доложит, что вы съели весь ужин!

И круговорот начался по новой, только теперь уже от возмущения и обиды.

- Ужин?

- Я не хочу ужин!

- Я тоже не хочу!

- Ну, Трис!

- Ну пожалуйста!

- Ну что ты вредничаешь?

- Там опять небось будет молоко!

Близняшки скривили мордочки гримасами различной степени противности:

- Фу!

- Молоко!

- Гадость!

И переглянувшись, синхронно закивали.

- Вы даже не знаете, что подадут на ужин, - резонно заметила я.

- Все равно ничего вкусного! – скорчившись в брезгливости, ответила Беата, а Алейна ей вторила:

- Будет гадость!

- Забавные девчушки! – раздался вдруг насмешливый мужской голос, - Кажется, это младшие дочери его светлости.

- Да, брат, Беата и Алейна, - лениво вторил ему второй мужчина, - Нам их не представляли.

- Но я наслышан.

- Неудивительно, - усмехнулся второй, - Они очень… яркие девочки.

Не знаю, что меня заставило замереть статуей - то ли тот факт, что разговаривали именно братья, и я почему-то сразу догадалась ,что драконы, то ли голос второго, странно знакомый, волнующий, с бархатистыми нотками. Такой раз услышишь и никогда не забудешь. Вот и я не забыла. Только где же я его слышала?

Но реакция близняшек меня неприятно удивила. При первых же словах незнакомцев Беата и Алейна мигом прекратили кавардак и замолчали. Очень медленно развернулись. Их глаза становились все больше и больше от переполнявшего ужаса.

- Леат Алефиан, леат Вейлариан, - смелая Беата едва слышно промямлила приветствие и робко склонилась перед каждым драконом в кривоватом реверансе. Алейна же мигом спряталась за меня, чуть выглядывая из-за широкой юбки.

Внешне драконы действительно были похожи друг на друга: одинаково высокие, стройные и подтянутые, но в то же время сила чувствовалась в каждом их движении. Скуластые лица с темными глазами, прямые носы, тонкие, но красиво очерченные губы. Свои иссиня-черные волосы Алефиан стриг очень коротко, Вейлариан же собирал длинную гриву в низкий хвост. Бархатные камзолы, у одного темно-зеленого цвета, у второго – темно-синего, почти черного, в тон им – штаны, плотно обтягивающие стройные ноги, и высокие сапоги.

Я бы не назвала драконов красавцами, но что-то притягивающее в них было.

За голенищем правого сапога у Вейлариана виднелась рукоять ножа, и меня это почему-то рассердило. Никто в здравом уме не нападет на гостей в замке герцога, это было бы нарушением закона о гостеприимстве.

Вейлариан уважительно, как взрослой, поклонился сестре:

- Леата Беата, я не ошибся?

Девочка испуганно кивнула и тоже шмыгнула за мою спину. Дракон обратился внимание уже на меня:

- А вы, благородная леата, как я понимаю Лиатрис, третья дочь герцога.

Я присела в реверансе:

- К вашим услугам, леаты.

Алефиан подошел чуть ближе:

- У вас красивое имя, леата. Оно означает…

- Небесный цветок, - ответил ему за меня Вейлариан, - Вам оно очень подходит, леата. Вы действительно похожи на цветок.

- Благодарю, - я повторно присела.

По этикету мне полагалось покраснеть в смущении и начать лепетать благодарственные слова. Как же, великие драконы обратили толику своего внимания на недостойную меня.

Но меня неприятно удивил тот факт, что близняшки их испугались. Обычно сестры так себя не вели, наоборот, любознательные девчонки старались проводить с гостями все свободное время. Надо будет с сестричками поговорить и выяснить, что же произошло между ними и драконами.

Я, все еще сидя в реверансе, подняла голову. Алефиан откровенно разглядывал мое декольте. Уж не знаю, что он надеялся там увидеть – грудь у меня небольшая и вырез платья практически полностью ее закрывал. А вот Вейлариан смотрел прямо мне в глаза. Пристально, серьезно, как будто что-то пытался сказать.

Я выпрямилась и ответила жестким взглядом Алефиану. Нечего меня равнять по его излюбленным городским шлюхам. Тот широко ухмыльнулся и дернул брата за рукав:

- Идем, нас ждет герцог.

Что значит – ждет? Папенька ужин никогда не откладывал, для него прием пищи в строго отведенное для этого время было жестким правилом. Впрочем, такие гости, как драконы, в замке впервые, а значит и какие-то детали нашей жизни тоже могут поменяться.

Драконы кивнули мне на прощание и ушли.

Я протянула руки сестрам. Беата и Алейна робко выпустили мою измятую юбку из своих кулачков и вцепились в протянутые ладони.

- Они скоро уедут, Трис? – прошептала Алейна.

- Скоро, лапочка, совсем скоро, - горько ответила я.

А ведь именно с ними предстоит уехать и мне.

Братья шли по галерее в сторону личных покоев герцога. Его светлость хотел еще раз уточнить все моменты заключения брачного союза между своей дочерью и одним из драконов и пытался урвать из этого союза как можно больше для себя. Он прекрасно понимал, что драконы не просто так предложили заключить интригующий брак, страстно желал выведать причины, и поэтому давил, уговаривал и откровенно шантажировал рейенов. Но драконы не стремились разглашать истинных причин планируемой свадьбы и свои секреты держали при себе. Правда, о них каким-то образом догадался лишь Милор, бастард герцога и по совместительству его секретарь, но по устной договоренности с рейенами парень обещал молчать.

Алефа, игрока по жизни, забавляла такая таинственность. Дракон с откровенным удовольствием терпеливо ждал, когда же герцог наконец поймет, что он всего лишь бесполезная пешка. Ферзем постепенно становилась его дочь Лиатрис.

- А она милашка, - весело хмыкнул Алеф, вспомнив о девушке, - И даже немного похожа на свою мать.

- Мы до сих пор не знаем, была ли ею именно Лазария.

Вейлариан, в отличие от брата, шел мрачный, нахмуренный, и отвечал сердито, словно обвиняя Алефа в чем-то. Впрочем, тот не обращал никакого внимания на угрюмость Вейла. Он пританцовывал на ходу и насвистывал легкую вульгарную песенку.

- Мартина…

- Мартина может врать, - резко оборвал его Вейл, - И я, в принципе, этому бы не удивился. Она провела с девчонкой слишком много времени и могла к ней привязаться как к дочери.

Алеф застыл на полушаге. Его веселье как водой смыло:

- Ты думай, что говоришь, братец! Мартина из выживших Штормовых ведьм, она не стала бы защищать от нас дочь Лазарии.

Вейл зло прищурился:

- Тогда получается, что Мартина не врет?

- Да.

- Значит, что девчонка не сильфида.

Алеф запнулся, но затем качнул отрицательно головой:

- Не знаю. Не чувствую, что Мартина солгала нам. К тому же – Ниалин не просто так появилась в городе, где Лиатрис проводила большую часть своей жизни.

- У Ниалин могли быть тысячи причин.

- Я не верю в такие совпадения, Вейл!

- Ты так убежден, что Лиатрис дочь Лазарии, - насмешливо проговорил брат, но в его глазах не было ни малейшей доли веселья, - что это становится одержимостью.

Алефиан с силой сжал кулаки:

- Она должна быть ею. Обязана быть. Иначе…

- Иначе что, Алеф? – Вейл развернулся к близнецу, - Нам осталось подождать всего несколько дней до второго совершеннолетия Лиатрис. Если она действительно окажется простой человеческой девчонкой, что тогда?

- Я… Я не знаю, - тот бессильно опустил голову, - Не знаю.

Вейл молча смотрел на брата, прекрасно понимая, что тот сейчас чувствует.

Двадцать лет назад Алефиан был сильным и очень перспективным магом, даже по меркам драконов. Оборот в крылатую форму занимал доли секунд, мощнейшие заклинания создавались щелчком пальцев. Алеф только-только занял подобающее место рядом с отцом, райятом Шаралианом и возглавил элитный отряд Гвардии Пылающих.

Все мечты обрушились в один миг.

А во всем виновата она, золотая сильфида Лазария, только-только вставшая на престол. Войска драконов тогда почти подошли к Сумитару, столице сильфского королевства. Алеф уже видел в мечтах, как разрушает резные Виларийские врата, ведущие в Цитадель, как ставит красавицу-королеву на колени и объявляет войну оконченной.

Но Лазария их удивила.

Сначала удивила, а потом привела в неистовое бешенство.

Оставив вместо себя на троне двойника, она с небольшим отрядом преданных сторонников сумела пробраться к Солнечному Пику, месту, где располагался магический источник. Штормовые ведьмы защищали Алтарь Бурь до конца, но что они могли противопоставить сильфиде с золотыми крыльями? Лазария и ее стражники убили почти всех. Беглецов добивать не стали, они пришли на Пик не для того.

Лазария напитала Алтарь Бурь кровью еще живых пленных драконов. Вейлариан до сих пор помнил ужасающий вопль отравленного и умирающего магического источника. Каждый дракон помнил.

Драконьи маги переживали потерю артефакта тяжелее всех. Одно дело, когда используешь всего лишь крупицу магической энергии для оборота, и совсем другое – когда взахлеб пьешь из источника. Магической энергии становилось все меньше. Маги пытались удержать ее с помощью трав и наркотиков, рукотворных накопителей, фолиантов и гримуаров. Вот и Алеф выложил целое состояние за свои ювелирные побрякушки.

Только они не спасали. Все эти кольца, ожерелья, вживляемые в ладони жемчуга и золотые нити, библиотеки книг, пропитанных магией, настойки и эликсиры…

Фальшивка по сравнению с настоящим источником.

Имитация.

Подделка.

Прежде чем возродить Алтарь Бурь, его нужно очистить, но среди драконов больше не было магов достаточной силы. Зато они были у сильфов, исконных врагов, использующих магию такого же рода.

Сильфиды с золотыми крыльями – вот кто мог оживить Алтарь Бурь.

И если Вейл прав, если через несколько дней, когда у Лиатрис наступит второе совершеннолетие, в ней не будет разбужена сильфида, то разочарованию брата не будет предела.

Ждать двадцать лет для того, чтобы убедится в своей ошибке – это слишком жестоко даже для Алефиана.

- Отдай ее мне.

Алеф с изумлением глянул на брата:

- Что?

- Отдай мне Лиатрис.

- Нет.

Резкий отказ без малейшей попытки обдумать предложение.

Но Вейл не сдавался:

- Отдай мне Лиатрис, брат. До ритуала останется совсем немного дней, а после него уже не будет важно, кому из нас девчонка станет саш-хаад.

- Ни за что! – Алеф поднял к глазам брата свои унизанные перстнями и браслетами руки, - Ты хоть сам понимаешь, каково это?

Вейл его понимал, действительно понимал.

Но также он знал каким может быть разочарование Алефиана. И почему-то не хотел, чтобы Лиатрис пострадала. Он видел ее всего ничего - пара слов этикета и поклон уважения, но этого хватило, чтобы Вейл начал беспокоиться за ее судьбу.

Ее силуэт до сих пор стоял перед его глазами. Темно-каштановые длинные волосы косами уложены на затылке. Хрупкая стройная фигурка в темно-зеленом простом платье, по подолу вилась искусная вышивка. Глаза, огромные, томные, в них можно упасть как в омут и уже не выплыть. Красивые скулы, тонкий нос, белая, почти прозрачная кожа.

И губы. Манящие, сладкие и такие соблазнительные.

Лиатрис была изысканно красива. Изумительно хороша.

Но взбешенный Алефиан об этом будет думать в самую последнюю очередь. Вейл не хотел, чтобы брат сломал невинную девушку просто потому, что она оказалась не той. Или отказалась ею стать.

- Алеф, девчонка должна сама подняться на Алтарь. Добровольно. Ты понимаешь, что значит это слово? - продолжал уговаривать Вейл, - Ты видел ее только что и видел, как она среагировала на твой интерес к ее груди. Мирабелла в прошлый раз смутилась и начала поправлять корсаж, а эта была готова ударить за оскорбление.

Брат ухмыльнулся, припомнив упрямый взгляд будущей невесты. Да, она будет интересной игрушкой. А если еще окажется сильфой, то...

- Как думаешь, что она сделает после твоих «уговоров»? - а вот на этом вопросе настроение Алефа заметно упало. Терпения у него было в разы меньше, чем у Вейла, а яростью рейен загорался мгновенно, - В лучшем случае назло нам всем сбежит к сильфам.

Старший дракон сплюнул от досады:

- Жаль, мы не можем заранее проверить, подходит ее кровь Алтарю или нет.

Вейл кивнул:

- Жаль. Сцедили бы мензурку, закупорили заклинанием сохранности и не мучились вопросами «она - не она». Но Алтарь Бурь требует только свежатинку, - и он снова продолжил упрашивать, - Хорошо, не хочешь просто так отдать, тогда поставь на ее в карты.

Алеф прищурился.

- Зачем она тебе? Неужели настолько понравилась?

Вейл с довольным видом обнял брата за плечи:

- Забочусь только о тебе, Алеф. Если все-таки Мартина права, то ты окажешься связанным на всю жизнь с человеческой женщиной.

- На всю ее жизнь, - поправил тот брата.

- Тебе придется о ней заботиться, выполнять ее прихоти, дарить подарки. Ты готов к этому?

- Люди живут недолго.

- Особенно те, которые разочаровали моего дорогого брата. А она ведь саш-хаад. Представляешь, какой скандал получится.

- И Шерлис мне этого уж точно не простит, - с тоской вздохнул Алеф, - Хорошо, играем в рунные круги, три кона... И если я замечу, что ты мухлюешь...

- Как можно, брат? Все по-честному!