Золушки бывают разными

Вообще, он ей нравился.

Парень был вихраст, волосы у него были жёсткие и прямые, не желали укладываться, Лёша ходил в шапке, и как только он её снимал, волосы тут же топорщились, он приглаживал их рукой, а Лена веселилась. Лёша был громогласен, часто смеялся, не мог долго оставаться на месте, ему необходимо было все время двигаться. Если рассказывал что-то, то обязательно показывал руками, забегал вперёд, чтобы увидеть, как Лена реагирует на его рассказ и нравится ли ей то, что она видит.

В первую совместную субботу после знакомства он протащил приятельницу по половине города, устроил экскурсию по церквям и соборам, когда узнал, что Лена кроме Казанского да Исаакия ни в каких больше не бывала. Подружка отпиралась, что она не верующая, а Лёша посмеялся над её наивностью.

― Я тоже, а в храмы хожу, чтобы на красоту полюбоваться.

Вот так она и побывала и в Казачьем соборе, и в Оптиной Пустыни, и в Чесменской церкви, на большее просто сил не хватило, а вечером предстояло ещё и на батуте попрыгать.

Что и говорить, Лена так и не осмелилась разделить с Лёшей удовольствие от прыжков. Не смогла себя пересилить, только пообещала, что непременно в следующий раз попробует. Горин настаивать не стал, только посмеялся необидно над её застенчивостью.

А однажды он устроил ей экскурсию в «Ленфильм». Лена с восторгом рассказывала Пете, что видела нескольких актёров, примелькавшихся в сериалах, но те на зевак внимания не обращали.

Они замерзали, забредали в какое-нибудь кафе и засиживались допоздна. Парень провожал Лену до подъезда, какое-то время они ещё не могли сразу проститься, целовались в парадной, как подростки, затем Горин прощался и убегал к метро.

Иногда она беспокоилась, как-то он в поздний час доберётся домой? Лёша говорил, что умеет быстро бегать, ни один хулиган его не догонит. Ну а уж если догонит, у него есть пара хитрых приёмов, и за себя постоять он сможет.

А ещё он называл её исключительно «Леночка». Сначала было непривычно, потом стало слегка раздражать.

― Лёша, какая я Леночка! Была бы миниатюрная, а то дылда, не называй ты меня так, - однажды взмолилась девушка.

― Постараюсь, - засмеялся Горин.

Елена Ивановна специально сходила в кафе, чтобы «высмотреть» нового друга Лены. Сидела отдельно, наблюдала. Вынесла вердикт о парне, что вроде ничего, а дальше посмотрим.

Оказывается, у Лёши день рождения был девятого декабря, и он пригласил Лену к себе домой.

― Всё будет чинно и скучно, учти. Дядя, ты его знаешь, тётя, родители, брат с женой. Придется есть, пить и слушать старших, хотя это мой праздник, - предупредил он, чтобы девушка никаких фейерверков не ожидала.

― Обязательно буду! ― обрадовалась Лена. Лёша нравился ей, как добрый друг, и ей было интересно посмотреть, как он живет.

Времени до события оставалось немного, поэтому Лена, особо не волнуясь, купила шерсти и связала перчатки и шарф. Подарок был самый тривиальный, но сделан своими руками, что всегда ценилось.

Так она попала к Гориным.

Дядя Лёши, его отец, его брат приняли Лену сердечно, чего нельзя было сказать о женщинах, особенно о матери Лёши, Зое Семёновне.

Она была холодна и не слишком любезна. Тётушка не обратила на неё внимания, а жена брата сказала лишь пару дежурных фраз.

Лена особо не переживала, в невестки к Зое Семёновне она не набивалась. Вечер прошел замечательно, старшие мужчины травили байки, анекдоты, все немного выпили. Лёша заказал такси, девушке добираться домой с окраины города своим ходом не стоило.

Он вышел проводить Лену.

― Как тебе мои предки? ― спросил парень, укутывая подругу шарфом. Он всегда так делал, сам боялся ангины, и о других заботился.

― Замечательно! Было всё здорово, - уверила Лена.

― Правда? Точно ничего не смутило?

― Лёша, ну что ты цепляешься? Точно, всё чудесно!

― Странно, впервые слышу такую оценку от девушки, - недоверчиво покачал головой именинник.

― Глупости какие! У тебя каждый год разные девушки на дне рождения бывают? ― засмеялась Лена.

― Ты не поверишь, но именно так! Мама их всех заранее ненавидит. Бросают её сыночка, а он страдает потом.

― Лёша, а ты, правда, страдал?

― Только первый раз, когда был влюблён без памяти, а Марьяна к другому ушла. Давно не заморачиваюсь глупостями. Ты мне нравишься, с тобой я бы смог жить долго и счастливо, но ты вряд ли меня любишь, - Горин притянул Лену к себе и обнял.

― Я не готова к такому разговору. А вот и такси, - она высвободилась из его объятий, - поздравляю ещё раз! Завтра увидимся?

Он кивнул, они поцеловались, и Лена поехала домой.

9.

IX. Беда― Петя, полагаешь, будет уместным позвать Лёшу на корпоратив? ― Лена всё же решила посоветоваться с другом. Она стояла возле машины, курила, дожидалась, когда прогреется мотор.

― Не имею понятия! Вот меня с кем оставишь?

― Илона засматривается на тебя.

― Ещё бы! Для неё большой новостью было моё повышение, до этого не замечала, нос воротила, - паркуя машину у офиса, ворчал Петя, - и на кой черт сдалась мне какая-то фифа? У меня есть ты.

― А я с Лёшей, - не сдавалась подруга.

― Это временно, - фыркнул Синицын.

― Почему это? - возмутилась девушка, - он меня со своими родителями познакомил.

― И что? А ты его отчего не знакомишь с отцом? ― резонно возразил он.

― Представлю. В мой день рождения, - нерешительно ответила Лена.

― К апрелю Горин забудет, как тебя зовут, - утешил друг.

― Ты какой-то сегодня недобрый. Вечером подвезёшь за продуктами? Овощей нужно купить, папа обещал прийти раньше, я ему салат сделаю свежий.

― Я добрый. Отвезу, конечно. Завтра еду в головную контору строительной компании, вызывают Анну и меня, не представляю, за каким чёртом. По графику не отстаём. Слегка нервничаю, видимо. Все, пока.

На службе они не афишировали дружбу, подчёркнуто обращались на вы, были Пётр Андреевич и Елена Ивановна. Все знали их секрет Полишинеля, но они всё равно держали марку, работа ― это тебе не дома в тапочках сидеть.

На самом деле, Петя был прав, Лена и не думала приглашать Лёшу к себе. Он ей нравился, от поцелуев кружилась голова, с ним было легко и весело, Горин научил её стрелять. Добрый парень, хороший человек, стал надёжным другом. А она нет-нет, да вспоминала Игната.

Загадочный Игнат в тот вечер произвёл на неё впечатление, несмотря на то, что был слегка пьян. В его взгляде было столько мужского натиска, что она почувствовала себя единственной женщиной на земле. А такое не забывается.

Наверное, за подобным мужчиной можно укрыться от невзгод на всю жизнь. Он будет всегда принимать решения и ему можно только подчиняться. Он не потерпит от подруги жизни выкрутасов, будет жену холить и беречь. И любить.

Лена вздохнула. Ей очень хотелось, чтобы её кто-нибудь оберегал. Петя старается о ней заботиться, но всегда продолжаться такое не может. Влюбится её приятель, и пиши пропало их товариществу, никакая женщина не потерпит с собой рядышком подружку мужа.

Лёша не защитник, он все в игрушки не наиграется, теперь уже для взрослых.

У каждого своя жизнь. Папа её оберегать не может, ему бы самому кто-нибудь пособил.

А Игнат ― чей-то заступник. Он о ней, наверное, и не вспоминает, а если увидит, не признает. В тот вечер она была в ударе, слегка хмельна и в стильном платье. А сейчас её из-за монитора не видно. Случись невозможное, вошёл бы он в офис, то Лену бы точно не узнал. Очки для компьютера на носу, на голове «кулёк», да и одежда как у всех, простая и удобная, слава Господу, дресс-код не ввели.

Напрасно она мечтает об Игнате. Может, и не столько собственно о нём, сколько о таком мужчине, что возьмёт за руку и уведёт за собой.

Лена снова вздохнула. Всё банально. Столько книг написано на эту тему. В тот вечер альфа-самец вышел на охоту. А она попала под его магнетизм, до сих пор вспоминает, как он её к себе прижал и руку не отпускал. Однако номер телефона не попросил, значит, не так уж она ему и приглянулась.

Горин просто приятель. Целуется хорошо, хотя сравнить, конечно, не с кем. А об Игнате грезить приятно, потому что безопасно.

Рабочее время, как всегда, прошло продуктивно, в расчётах и составлении пояснительной записки. Лена отправила заказчику в электронном виде пакет документов, посмотрят, согласуют, а после Елена Ивановна поедет подписывать. День заканчивался.

Девушка накупила продуктов в супермаркете. Синицын не любил магазины, поэтому она промчалась по рядам, накидала товар в корзину и быстро расплатилась. Приятели погрузили пакеты в багажник и приехали домой.

Петя помог поднять на этаж тяжелые сумки и проворчал:

― Скоро твоё рабство кончится?

― Перестань! Просто мои домашние не могут о быте позаботиться. Оленьке некогда, ей надо себя продвигать, имя зарабатывать, она все время пропадает на пробах, Митя заканчивает учёбу, ему тяжело. Вера Степановна последнее время нездорова.

― Ну, да. Ну, да. Ты отдыхаешь. Кто бы тебе помог столько затащить, если б не я? ― рассердился Петя.

― А я так много бы и не купила. Приходи, капустные пельмени буду делать, - утешила Лена друга.

― О! Это я всегда! ― Петя поставил сумки у порога, - Сама доволочёшь, но не поднимай! Проходить в кухню не буду, обувь снимать не хочу. Всё, поехал, обещал маму с работы забрать. Пельменей оставь! ― распорядился друг и ускакал по лестнице вниз.

Митя, наконец, прекратил преследовать Лену. Он ходил мрачным и озлобленным. Что у него случилось, она не спрашивала, их отчуждённость её более чем устраивала.

Однажды случайно она услышала его беседу с Верой Степановной. Разговор шёл на повышенных тонах. Для них это было нечто невообразимое.

― Нет, Митя, даже и не думай, я не позволю! ― гневно воскликнула Вера Степановна.

― Всё равно этот вопрос придётся решать! Если ничего не предприму, меня отправят чёрт знает куда! ― повысил голос её сын.

― Мы с твоим отцом…

― Да знаю я все! Молодой лейтенант, бла-бла-бла…

― Не смей! ― выкрикнула Косова.

― Я своё слово сказал, думай!

Лена поспешно закрыла дверь в ванну и включила воду. Что они не поделили? Тихое болото вдруг забурлило?

Она разбирала в кухне продукты, когда один за другим вошли Косовы. Вера Степановна села на свой любимый стул у окна, Митя отрезал кусок колбасы, заграбастал помидор и развалился на диване.

― Немытый, - предупредила Лена.

Оленька открывала себе зелёный горошек.

― Еления, нам надо серьёзно поговорить, - заявила Вера Степановна.

― Что-то случилось? ― Лена оглядела семейство, вроде бы, все здоровы.

― Да, семейный совет, - ответила Оленька.

Это было что-то новенькое, обычно с ней никто никогда не советовался, просто извещали.

Лена вытерла руки, прислонилась спиной к серванту и прикурила. Это, пожалуй, была её единственная привилегия, которую она смогла отстоять. Она молча выслушивала их возмущения по поводу табака, но продолжала курить в кухне, и от неё отстали. На борьбу ушло более полугода. Курить она начала в школе, от отца скрывала, пока ей не исполнилось восемнадцать, а после не пряталась.

― Но папа ещё не подошёл, - уточнила Лена.

― Мы ему сообщим. Ты знаешь, что Митю скоро отправят служить в какую-нибудь часть. Есть возможность этого избежать и оставить его здесь. Для этого понадобится очень большая сумма, - спокойным, как и всегда, голосом, сказала Вера Степановна. Она перебирала в вазе конфеты, искала шоколадные.

Лена усмехнулась. Шоколадные конфеты до сих пор утаскивали Оленька и Митя, как в детстве.

― Но у меня нет денег, вы, же знаете!

― Знаем. Мы можем продать свою двухкомнатную квартиру, или есть второй вариант, - продолжила Вера Степановна. Всё-таки одну конфету она выудила и сейчас разворачивала обёртку.

― Какой? ― выпустила дым Лена.

― Он сможет остаться, если будет женат. В крайнем случае, распределят в ближайшее место в области. Ещё лучше, если он принесёт справку о беременности жены, - продолжила мачеха.

― Так пускай женится! ― пожала плечами девушка, с некоторых пор она с трудом переносила Митю, и его дела мало её волновали.

― Видишь ли, это надо сделать до распределения. Осталось две или три недели, потом будет поздно. Тут каникулы новогодние, словом, к десятому января надо успеть и жениться и справку предоставить.

― Но в ЗАГСе надо ждать не меньше месяца, насколько я знаю.

― Пустяки, договоримся, а справку купим.

― Я вам не помощница, у меня нет подруг на выданье, - Лена затушила сигарету. Разговор вышел бессмысленный.

― Сестрёнка, ты че тупишь? - Оленька выскребала остатки горошка.

Надо было две банки купить, салат будет без гороха, с досадой подумала Лена.

― Лена, выйди за меня замуж! - подал голос Митя, прожевав кусок колбасы. - Фиктивный брак. Разведёмся через год. У меня к тому времени и связи наладятся. Обещаю, что разведусь! Могу сразу заявление без даты написать, чтобы тебе спокойнее было. И к тебе не зайду, клянусь.

Лена окаменела. В кухне повисло молчание. Косовы смотрели на неё и ждали.

― Что ты молчишь? - не выдержала мачеха. - Это невежливо, Еления.

― Невежливо? - удивилась Лена, сдерживаясь из последних сил. - То есть, по-вашему, я веду себя невоспитанно?

― Ты как с мамой разговариваешь? - вступила Оленька.

― Спокойно, как воспитали. А скажите мне, Вера Степановна, вы-то сами понимаете, о чём просит ваш сын? ― Лена впервые почувствовала ярость.

― Э-э! Не надо обо мне так, я ещё здесь нахожусь, - раздражённо вставил своё слово Митя.

― Вы с моим отцом сошлись из расчёта, да, Вера Степановна? ― девушка едва себя сдерживала.

― Сейчас не об этом речь! ― всплеснула руками Вера Степановна.

― Ответьте, - Лена не сводила с неё глаз.

― Ты уже взрослая, Еления, и сама все понимаешь. Детей надо было поднимать. Если бы не нужда, я не сошлась бы с докером. Он был вдовец, я вдова.

― Вот и встретились два одиночества, - пропела Оленька.

― Лучше бы не встречались. Мы вместе живём десять лет. За это время папа ни разу не был в отпуске. Мне его жалко. Ему всего сорок семь лет, а он уже ничего не хочет. Он только и делает, что работает, нас обеспечивает, - Лена повысила голос, она ещё не кричала, но говорила громко.

― Ты это к чему? ― спросила Вера Степановна.

― Вы его как пауки оплели. Он ни вздохнуть, ни шевельнуться не может, а теперь и ко мне решили подобраться?! ― выкрикнула девушка.

― Еления, ты не имеешь права так говорить!

― Имею. И знаете, почему? Ваш сын едва не изнасиловал меня. Он один заметил, что в моей двери после того случая появился замок, но продолжал преследовать. А теперь хочет, чтобы я с ним оформила фиктивный брак? ― она выплюнула им в лицо эти слова, и ей стало легче, словно она сбросила с себя груз.

― Что? Что ты сказала? Митя, это правда? ― Косова повернулась к сыну.

― Мама, кому веришь? Да у неё ни кожи, ни рожи! Оглобля прямая, а не баба! ― защищаясь, выкрикнул Митька.

― Еления, я все передам твоему отцу, особенно про этот оговор! ― поднялась Вера Степановна.

― Не стоит утруждаться, Вера, - хладнокровно произнёс Иван. Он вошёл, как всегда, неслышно, чтобы никого не побеспокоить, и какое-то время слушал разговор.

― Иван! ― мачеха побледнела.

― Папа! ― Лена подскочила к отцу. Она испугалась, что ему может стать нехорошо.

― Оба-на! - словно шут, ухмыльнулся Митя, он все ещё сидел, развалившись на диване.

Отец обнял дочь за плечи и спокойно произнёс:

― Семейный совет держите? Что ж, семья Косовых, вот мой вердикт. Вера, пока не слишком поздно, звони арендаторам, пусть съезжают. Вы с утра выметаетесь в свою квартиру на Костюшко.

― Но, Ваня, - растерянно начала Вера Степановна.

― Я все сказал, освободите жилплощадь до полудня завтрашнего дня, хоть сейчас выметайтесь, мне всё равно. У вас мало времени осталось, вещи собирайте, - все так же твёрдо продолжил Иван Родионович.

― А если мы не съедем? - нагло спросил Митя, поднимаясь с дивана.

Иван плечами пожал.

― Так ведь поможем, ребятам со смены позвоню, вынесут. А ты дочь, покорми меня. Что сегодня вкусненького приготовила?

― Иди, вымой руки, будут капустные пельмени, - Лену трясло после разговора, но привычные хлопоты успокаивали. Она так была благодарна отцу, что он пришел вовремя, что заступился за неё и особенно за то, что принял такое радикальное решение, что у неё невольно полились слезы. Девушка отвернулась к мойке, открыла кран и поплескала в лицо водой.

Иван ушел в ванну. Оленька бросила на стол только недавно взятый кусок хлеба и убежала, Вера Степановна прошествовала следом за дочерью, гордо выпрямив спину, а Митя встал, подождал, когда отчим уйдёт из кухни, приблизился к Лене и прошептал:

― Зря ты так с нами.

Кинул недоеденный помидор и вышел.

― Дочка, почему ты не сказала об этом поганце? ― Иван Родионович вернулся в кухню. Он был сердит.

Лена погладила отца по плечу:

― Как? Как я могла тебе рассказать?

― Я ходил как слепой, - сокрушенно признался он.

― Ты не виноват, ты работал, - попыталась утешить его Лена.

― Я десять лет делал вид, что у нас семья. Я горбатился в доках, ты ― здесь, а пиявки только наглели, - Иван Нега никак не мог успокоиться, справиться с эмоциями.

― Давай закончим. Я не хочу, но могу расплакаться, а это ни к чему. Поешь, поспи. Утро вечера мудренее. Если поутру не передумаешь, - дочь достала из холодильника бутылку водки, налила две стопки, они с отцом чокнулись и выпили.

― Не передумаю. Сил нет их видеть. Ты мне здесь постели, не могу с ней в одной комнате находиться, - Иван Родионович налил ещё по одной, закусил пельмешками.

― Не хватает, чтобы ты заболел и умер. Тогда я точно не выдержу, - предупредила дочь.

― Не дождутся, - заверил отец.

Они долго сидели за столом, вспоминали погибшую Татьяну. Впервые за столько лет у отца нашлось мужество поговорить с взрослой дочерью. Он пытался перед ней оправдаться, а Лена успокаивала, что всё прошло, и у них будет замечательная жизнь.

Было слышно, как Оленька кричала на мать, иногда что-то говорил Митя, падали вещи.

― Какое счастье, что Вера оказалась алчной, надеялась получить ещё одну квартиру, не прописывалась к нам. Я, дурак, предлагал. Она и брак регистрировать не стала, думала получить привилегии от военного ведомства как вдова. Зато теперь без хлопот съедут. Иди спать, тебе рано на работу собираться, - поделился с дочкой Иван Родионович, она и не знала об этом.

― Тебе здесь удобно, папа? ― Лена убрала посуду, проветрила, выключила верхний свет, оставив бра.

― Нормально, ночь переночую.

Лена ушла в свою комнату. В счастье, что они завтра с отцом останутся вдвоём, не слишком верилось. Вот Петя удивится! Он так и не пришёл попробовать пельменей, ныть будет. Вот завтра и поест и новости узнает.

Хотя весь разговор был тяжёлым, и пока не верилось, что скоро не будет Косовых в их доме, робкая радость теплилась в душе Лены.

Она давно прекрасно понимала, что все эти годы они с отцом оказались заложниками семьи Косовых.

Однако ничего не собиралась говорить отцу, это был его выбор, и она не имела права что-то ему высказывать.

Лена строила планы, что всё же когда-нибудь выйдет замуж, и, если отец пожелает, заберёт его к себе, хотя понимала, как это наивно.

Семейство она не осуждала, да и никого не винила. Кто знает, как бы сложилась их жизнь с отцом, если бы не Косовы, отец мог спиться. А Вера Степановна держала всех железной рукой, и её было немного жалко.

Лена по привычке повернула ключ в двери, переоделась в длинную фланелевую ночнушку, погасила ночник и улеглась. Немного повертелась, устраиваясь удобнее, и затихла. Незаметно подкралась дрема.

Митька навалился на неё неожиданно, одной рукой зажал рот, а второй, откидывая одеяло, попытался задрать рубашку.

― Не хочешь за меня замуж? Никуда не вывернешься! Завтра мы уйдём, но сегодня я заделаю тебе ублюдка, - прошипел он.

От ужаса, что она закрыла себя с этим человеком в комнате, Лена замычала и стала яростно сопротивляться, выгибаться, чтобы освободить рот, отталкивала его руками и ногами. Она пыталась дотянуться, пнуть хотя бы куда-нибудь, но не видела его. Дышала прерывисто, носом, волосы мешали, лезли в глаза, она ослепла от льющихся слез и от страха за свою жизнь.

У неё заболели губы, зажатые его рукой. Он давил с такой силой, что стали болеть зубы. Казалось, что его пальцы раздавили её череп и порвали щёки, так сильно он прижал ей голову к подушке.

Болела спина, болело бедро. Он вдавил Лену в матрас, ногтями разодрал кожу на ноге, задирая рубашку. У неё болели руки и ноги, оттого, что она била ими куда попало, отталкивала, пытаясь сбросить. Она сорвала ноготь, с такой силой и ненавистью выщипывая из его руки, которая держала рот, куски кожи с мясом. Рванула его ухо, он вывернул голову, и она ногтями процарапала ему по лицу.

И всё равно он побеждал, потому что был сильнее, и на его стороне была внезапность. Лена теряла сознание.

У неё получилось пнуть его коленом в пах, когда он задрал, наконец, ей рубаху и освободил ноги, и это вновь придало силы. Но от её пинка он озверел ещё больше. Ему в этот момент уже не нужна была женщина, им руководила лишь месть и остановить его могла только победа над жертвой. Митька чувствовал, что одерживает верх и усилил натиск. Кровавая муть в голове не давала осознать, что он убивает девушку.

В дверь комнаты заколотили.

― Лена! Лена открой! У тебя все в порядке? Лена, я буду выламывать дверь! - стучал и кричал отец.

Митька скатился с неё, напоследок ударив кулаком в живот.

― Только пикни, я и отца твоего прикончу, - злобно прошептал он и спрятался за портьеру.

― Ты что, папа? - хрипло, со второго раза крикнула, Лена, тяжело дыша. - Ты меня разбудил, я спала.

― Митьки нигде нет, я беспокоиться начал. Откроешь?

― Да, скоро выйду.

― Я не сплю, приходи.

Лена вытерла пальцы и рот о пододеяльник. Кровь в темноте была чёрной.

Митька прятался за портьерой, но она была уверена, что он больше не нападёт.

Лена сползла с кровати, кое-как, трясущимися руками, открыла дверь. Отца в коридоре не было, он ушёл в кухню. Она прокралась на цыпочках мимо, закрылась в ванной и посмотрела на себя в зеркало.

Волосы были всклочены, она все ещё хрипло дышала.

Ладонь насильника отпечаталась на лице, губы оказались опухшими и разорваны, на зубах багровела кровь.

В глаза себе она посмотреть не смогла, она не знала, что или кого там увидит.

Страх и ярость плескались где-то внутри нее, в животе, рвались наружу, и Лена боялась, что они вырвутся, превратят её в чудовище, и тогда она пойдет убивать Митьку.

Лена кое-как залезла под душ, включила холодную воду и подставила лицо под струи. Было невыносимо больно и холодно, но она терпела, боль от ледяной воды отступала, утихала. Так же утихали её эмоции, замораживались, сначала ушел страх, потом уползла ярость, и ей стало покойно.

Живот, куда он ударил, горел огнём. Она наводила холодную струю на место удара, и там успокаивалось, не так пульсировало. Руки тряслись. Слезы лились, или это была вода? Лена замирала, успокаивая боль холодом, мысли словно замирали вместе с ней и прятались.

Ей бы сейчас пару таблеток, но аптечка была в кухне. «Отца отправить из кухни не получится. Он не должен видеть, что со мной, иначе произойдёт убийство. Он не должен видеть».

От ледяной воды Лена совершенно окоченела, её сотрясала крупная дрожь. Она переключила воду на кипяток, не в силах больше терпеть холод. Кожа постепенно согревалась, а боль возвращалась.

Сорванный ноготь болел сильнее, чем губы и живот, она кое-как смогла замотать его подручными средствами, тряпки для мытья у них хранились в шкафчике. Лена пыталась вымыть, выковырять из-под ногтей кусочки кожи и кровь мерзавца, чтобы на ней не осталось ни грамма, ни молекулы этого существа. Отец ждал ее, а она никак не могла решиться выйти из безопасного места.

Сколько прошло времени, она не знала, но надо было выходить.

В кухне горел свет, и раздавалось мирное сопение. Отец, не дождавшись, уснул. Лена крадучись подошла к столу, взяла нож, погасила свет и пошаркала к себе в комнату.

Она зажгла свет, оставив дверь открытой настежь, проверила под кроватью, за портьерами, в шкафу.

Подонок исчез.

Дверь она закрыла на ключ. Подошла к кровати, стянула на пол простыню, наволочку с подушки, пододеяльник. Всё было испачкано в её и его крови. У неё хватило сил застелить постель покрывалом, сверху она уложила подушку и одеяло и легла. Одной рукой управляться было несподручно.

Боль, особенно в животе, пульсировала, возвращалась, губы и бедро болели не так сильно.

Ей нужен был лёд, но в кухню зайти не решилась, боялась нечаянно разбудить отца. .

Лена встала, открыла окно, спасибо, подоконники были широкими, соскребла весь снег, до которого дотянулась, скатала его в комок, обернула какой-то тканью из шкафа и легла, прикладывая попеременно к животу и губам, а палец засунула в сам комок.

Снег таял, промочил ей рубашку, стекал на кровать, но облегчал мучения. Она не выключила свет, не смогла остаться в темноте. Изредка впадала в дрему, но тут же в испуге открывала глаза.

Сон всё-таки сморил девушку.

Она проснулась по будильнику.

Кое-как сумела надеть джинсы и носки, сверху свитер, волосы не получилось заплести, свернула в бабушкин узел и заколола шпильками. Так сойдёт. Сегодня отработает, а завтра выходной, отлежится, напьётся таблеток.

Папе скажет, что сорвала ноготь, когда окно открывала. Зачем? Душно. Ей и сейчас не хватает воздуха, скорее бы на улицу. Только макияж наложить.

Все тело болело и не хотело слушаться.

Лицо оказалось припухшим, там, где пальцы выродка впивались в щеки, проявились синяки. Губы треснули в нескольких местах. В месте удара кулаком на животе появилось чёрное пятно.

Лена наложила на лицо несколько слоёв пудры, прикрыв синяки, глаза накрасила ярко, губы обвела красной помадой. Спасибо мачехе, косметику не успела убрать из ванной.

Палец забинтовала. Смотреть, что там с ногтем не хотела, страшно. Она надеялась в обед дойти до клиники и попросить, чтобы ей все обработали.

Её мутило, все раненые места болели, в животе что-то дёргалось, особенно когда наклонилась, чтобы застегнуть сапоги. Ох, какое мученье. Еле справилась.

Лена выпрямилась, в глазах потемнело, но она, преодолев головокружение, вышла из квартиры. Было немного рано, Петя спустится позже. Она просто будет стоять на улице и курить. И дышать холодным воздухом. Хорошо бы лёд приложить, но папа спал, беспокоить его не хотелось.

Она ни о чём не думала, Никаких чувств, кроме боли, не испытывала. За ночь она вымерзла внутри, как тот комок снега, что сумела наскрести.

Петя увидел Лену возле своей машины и удивился, обычно она на две - три минуты умудрялась опаздывать. Возле неё валялось, он насчитал, шесть окурков. Значит, она курила уже седьмую сигарету, пока ждала его. И её лицо было вульгарно разукрашено.

― Привет, Лен. Ты чего?

― Привет. Не выспалась. У нас разъезд. Косовы съехали. Наконец, отец повёл себя как мужик.

Сказано было грубым, каким-то вульгарным тоном.

― Лена! Ты ли это? - игриво спросил Петя и заткнулся.

Лена посмотрела на него чёрными мёртвыми глазами.

― Я, Петя. Просто ещё не поняла своего счастья. Мы едем, или такси вызывать?

Это существо, что прикинулось его Леной, напугало Петю.

― Едем.

Молчали всю дорогу.

Не доезжая до офиса, Лена вдруг закричала «Останови!» и почти на ходу выскочила из машины. Её вырвало. Она стояла, согнувшись, попыталась выпрямиться, снова закричала и стала падать. Петя, вышедший помочь, подхватил её, отволок от сугроба в сторону, чтобы она не испачкалась, кое-как пристроил на снег и вызвал неотложку.

Лену увезли в бессознательном состоянии.

10.

X. Выезд КосовыхМитя, крадучись, перескочил коридор, пока Лена ковыляла в ванную комнату.

Потрепала она его знатно.

Лицо и ухо кровоточили. В паху пульсировала боль от её пинка. Он открыл окно в своей комнате и шумно дышал. Острая боль постепенно отступала, становилась тягучей, ноющей.

Завтра с утра на полигон, будут стрельбы. Сокурсники дадут волю языкам. Как же, безупречный Косов придёт с потрепанной физиономией! И этот переезд. Как они там разместятся? А что, как, мама с Олькой в одной комнате, он во второй, устроятся.

Он смотрел в открытое окно и не видел лёгкого падающего снега, не видел светящихся окон в доме напротив.

Он прикладывал к лицу мокрый снег, который сгребал с подоконника и выбрасывал кровавые комочки в окно.

О том, что произошло, он не желал думать. Не время. Попробовал, не получилось, получил отпор. Надо смириться, признать, что она не по зубам, и идти дальше.

А сейчас срочно покидать свои вещи в сумки и спать. Ему очень хотелось спать.

Рука, из которой выдраны несколько кусков кожи и мяса, болела. Хоть таблетку какую принять, чтобы заглушить боль.

А ещё хотелось в душ, но там было занято. «Спать».

Он поставил будильник на пять, такси заказали на шесть, чтобы не пересекаться с хозяевами. Естественно, ни Иван, ни тем более Лена провожать Косовых не вышли. Три связки ключей остались лежать на калошнице.

Утром в два захода они вынесли вещи, больше всего чемоданов и баулов оказалось у маман. Что могло быть в них, ему было всё равно, хоть старые газеты, скорее всего, так и есть, она любила хранить разные статейки, программки и прочую чушь.

Олька выглядела потрепанной, лицо опухло. Рыдала полночи, видимо. А мама вид имела нездоровый, серая какая-то.

На вопрос о том, что с его лицом, ответил, что наткнулся в темноте на открытую створку окна. Женщин ответ устроил, они только и сказали, что беда не приходит одна.― Живёшь как на улице, окно всегда открыто, надо беречь себя, Митенька.

Арендаторы обещали вечером забрать вещи, поэтому Косовы разместились, как могли, вещи растолкали абы как.

― У меня вечером спектакль, квартиру придётся принимать тебе, Митя.

― Я на полигоне.

― А я боюсь этих приезжих! ― закричала Оленька.

― Возьми кого-нибудь из друзей, ключи надо забрать, и чтобы наши вещи не прихватили. Дети, у нас начинается другая жизнь. Надо пересмотреть все расходы, планировать бюджет самим, ― спокойно сообщила Вера Степановна.

― Это очевидно, - прокомментировал Митя.

Он вышел из ванны. Грязь и запахи в квартире от жильцов его бесили. Душ не принёс облегчения, словно сам воздух в квартире был липким и грязным. Он так привык к чистоте и простору в квартире отчима, что здесь задыхался. Митя немного привёл себя в порядок. - Мама, подгримируй, только чтобы в глаза не бросалось, иначе засмеют!

― Кто тебя просил лезть к Лене! - выкрикнула Оленька. ― Ничего не мог придумать умнее?

― Оленька, прекрати упрекать Митю. Он мужчина. Он Косов. А в семье Косовых ни поступки, ни поведение мужчин не обсуждаются. Ты говорила, что тебе какой-то мальчик предлагал переехать к нему. Возобнови отношения. Тебе нужен защитник и покровитель. Обеспечивать себя ты не можешь, а я выделю тебе очень скромную сумму, - предупредила мать.

― Насколько скромную? ― упавшим голосом уточнила дочка.

― Только проезд. И обеспечу питание в доме. Все. Боюсь, тебе придётся либо искать работу, либо покровителя, даже на оплату телефона не буду давать

.― Я не хочу так жить!

Оленька снова зарыдала.

― Вы тут приберитесь хотя бы, - брезгливо оглядев квартиру, сказал Митя. - И тараканов надо вывести. Свиньи, как можно было жить в таком хлеву? ― его воротило оттого, что он стало с их квартирой.

― Это не их квартира, вот и всё равно им. Не падайте духом! Мы будем жить ещё лучше! Митя, у тебя достаточно молодых людей со связями, я считаю, ты должен устроить сестру. Когда вернёшься домой? ― Вера Степановна тут же принялась строить планы.

― Дня три не будет. Маленькую комнату займу я. Олька, прекрати истерику, ты не на улице осталась! Спасибо, мама сохранила квартиру. Обстоятельства изменились, следует их принять, - Митя распаковал чемодан и сумку, искал чистые носки.

Вера Степановна с гордостью смотрела на сына. Вылитый Игорь Косов.

― Отлично. Мы с Оленькой наведём порядок, а ты пригласишь к нам друзей, кого сочтёшь нужным, но, ты же понимаешь, он должен быть кандидатом на роль защитника сестры. Пора устраиваться.

― Мама, где теперь хранить вещи? Как мы расположимся? Я хочу у окна, - всхлипнула Оленька.

― Окно огромное, купим ширму и поставим. Шкаф большой, места достаточно. Я тебе всегда говорила, надо покупать не тряпки, а золото.

― Мама! ― взвизгнула дочь. И так все плохо, а она ещё и поучает.

― Не смей перечить! У нас новая жизнь. Ты должна оглянуться, найти себе человека, кто сможет содержать тебя и позже твою семью. И помни, выбираешь ты! Делай правильный выбор.

― Ты правильный сделала? Где теперь твой так называемый муж? Ты хотя бы не испытывала брезгливость, когда в койку с ним ложилась? ― язвительно выкрикнула Оленька.

― Отвечу по порядку. Первое, выбор я сделала правильный. Иван никогда вас не обижал, у него прекрасная квартира, и мы прожили десять лет, ни в чём не нуждаясь. Что касается постели и прочих семейных обязанностей. Ночью все кошки серы, и поверь, тебе всё равно, кто рядом пыхтит, красавец или урод. Просто закрой глаза. По крайней мере, Иван был очень чистоплотным. И третье, только потому, что мы пережили стресс, я позволила тебе так со мной разговаривать. Больше не позволю. Твоё дело ― найти мужчину и подчиняться ему. Сейчас у нас главный Митя. Потом у каждой из нас будет свой мужчина. Выбирай головой, а не сердцем. И ни в коем случае не из артистов. Присматривайся к тем, кого будет приглашать брат. Завтра с утра займёмся уборкой, - Вера Степановна достала из своих баулов платье, повесила на плечики и продолжила разбирать вещи.

Митя уехал на службу, по пути купил пластырь и заклеил руку.

Ему нужен был день на раздумья, но этого дня у него не было, никто увольнительную не даст, да он и сам не станет просить.

Мите необходимо было понять, осмыслить произошедшее, разложить по полочкам и на каждую полочку повесить ярлык. Только после этого он сможет принять правильное решение.

Никаких чувств не было. «Мужчины в семье Косовых не могут быть виновны или не виновны. Они либо поступают рационально, либо нет. Если в результате твоих действий ухудшается ситуация, ты принял неверное решение. Обдумай, как следует, обдумай, своё поведение, Дмитрий, и только тогда действуй. Когда приказ отдан, ты обязан его выполнять», - звучал голос отца. Отец отдавал приказ, все подчинялись. Любимую песню отца «Как просто стать солдатом, солдатом…» Булата Окуджавы дети выучили наизусть. «Дело надо доводить до конца. Если проигрываешь, перестрой все планы и победи или признай поражение и сдайся».

Когда отец погиб, мать продолжила воспитание детей, как завещал её муж. Карьера должна быть безупречна.

Друзей не надо иметь, они предадут.

О семье обязан заботиться мужчина.

Слабых людей игнорируй, получится ― подчиняй или отодвигай со своего пути. Для сильных людей будь нужным.

Ты поймёшь позже, сейчас не думай, исполняй.

Жена священна, она мать твоих детей.

Остальные женщины не твои, значит, недоступны, перешагни через чувства к ним, либо твои, если сумеешь подчинить их.

Нижестоящие по службе должны выполнять приказы.

Помни, они пешки, солдаты, но любой из них может стать генералом, поэтому ни при каких условиях ты не должен их угнетать, оскорблять, издеваться над ними. И не показывай привязанность, это не приветствуется. Будь равнодушен, будь с ними честен.

Исполняй устав.

Мужчины семьи Косовых не могут быть виновны или не виновны, они принимают решения.

11.

XI. Воронин Игнатий«Жизнь штука такая, то развеселит, то расстроит.

Сегодня порадовала, наконец, договорился о встрече с той девчонкой, у неё есть какой-то опекун, напрямую не подпускает, говорит, что она якобы не хочет. Чего боится? Что уведу? Да не нужна она мне. Мне бы к той Лене Нега, с доверчивым взглядом, подобраться. И фамилия словно с неё написана. Бывает же такое! В офис к ней явиться, что ли? Невозможно. Переполох случится. Как в «Ревизоре». И потом, там Петя».

Посмотрел Игнат на этого Петю, ничего особенного из себя он не представлял, невысокий, не щуплый, но и не накачан, обычный серый планктон. А она ему предана. Без него ни на шаг, словно он опекун ей. «Что-то много опекунов у молоденьких девочек стало появляться, словно в восемнадцатый век попал.

Отец говорит, не лезь, она не пара тебе. Ты отъявленный волокита, так ведь и сказал! Ей нужен надёжный человек, кто не обидит, поэтому не вмешивайся! Отец что-то тогда распалился, много чего позволил себе. Ну, да ладно, в подпитии был.

Видимо выяснил о девушке что-то, какая-то история там непростая.

Может, чья-то дочь, и высокая политика не позволяет отцу рассказывать? Побочный ребёнок кого-то из высших мира сего? Да ну, глупости.

Слишком она простодушна, взгляд невинный. Отец её и устроил под бочок к Пете, чтобы тот присматривал за ней, пришлось из их отдела специалиста к себе забирать, место освободить. Ох, непростая эта девушка!

А Петя, тот не дурак, он будет за ней приглядывать, да и себе заберёт, она же наивная, даже и не поймёт, что произошло, так и будет у Пети разрешения на все спрашивать, в рот ему заглядывать.

Интернет ― штука хорошая, но порой выбешивает. Информацию на Елену Нега, до чего фамилия трогательная, откуда такая? ― никакую не нашёл. О Пете Синицыне и того меньше. Они регистрируются под разными именами, свои не указывают, ничего не найдёшь. Есть в фирме специалист, говорят, может звезду со дна морского, то есть интернетного, достать, но не хочется пока что обращаться. Все рассказывать придётся, нет, не хочется.

Панков тоже поразил, отмёл всяческие предложения о поездках в тёплые страны, купите ему фотоаппарат. Ещё один больной на голову. И просил сообщить о девушке, если найдётся, хочет поехать к ней и отблагодарить. Пенсионер, одинок, видно, что несладко ему.

Спросил у него, где тот работает, оказывается, когда силы появляются, на овощной базе день-другой поработает за семьсот рублей, ящики принести, ещё что, так и дотягивает до пенсии. Страшно стало за старика. Работу сторожа предложил, он говорит, осенью приду, когда похолодает, а покамест и той премии, что подкинул, ему достаточно. Уважение Панков вызвал. До пенсии и после, пока сил хватало, так и трудился на заводе гальваником, два года как сократили, вот и перебивается случайными подработками.

Удивительно, вдруг столько людей независимых встретил, привык, что все подчиняются, а то, что это только из-за зарплаты, а не по личным качествам, забыл.

Власть немало даёт, но и портит, это точно. Каким наивным я был, когда в фирме работать начал, а сейчас броню нарастил, циником сделался. Хотя без этого невозможно, сожрут и кости проглотят.

Встряхнула авария хорошенько. Оглянулся ― никого нет, кто бы попросту смотрел как на человека, а не на босса. Друзей нет, с приятелями временами на охоту можно выехать, но все семейные, один я кругом одинок.

Что девчонке подарить, придумал, раз уж у неё есть опекун, куплю им двоим путёвку на какой пожелают остров. И груз с души сниму, а то покоя нет.

Суеверным стал, что нужно все дела до Нового года закончить. Вот так и сделаю.

В этом году расплачусь по долгам, а с будущего начну новую жизнь.

Будет у меня жена, детишек трое или четверо, и дом большой, стыдно у родителей жить. В квартире места полно, но уныло, потому что пусто.

Превратил её в место свиданий. Отец все мои повадки знает, даже неловко. Как не появился сын дома, значит, с очередной любовницей. Осточертело одному. Вроде и девчонки неплохие, но как поближе познакомятся, что в их башке переключается, неясно, сразу начинают какие-то планы придумывать.

Вот и приехали».

Игнат припарковал машину на стоянке. Удобное место. Вошёл в кафе, стал оглядываться, тут зазвонил мобильный.

― Да.

― Здравствуйте, беспокоит вас друг девушки, с которой у вас встреча назначена, извините, все отменяется, она в больнице, только увезли. Позже позвоню, - голос парня показался смутно знакомым.

― Скажи хотя бы, что с ней, - с досадой спросил Воронин, почему невезуха такая?

― Не знаю, - коротко ответил голос.

И отсоединился. Сукин сын! Скрытый номер! Почему так не везёт? Что это? Невольно во всякие кармы поверишь.

Игнат заказал кофе «с собой», получил стаканчик, вышел и закурил. «Какой-то чертов замкнутый круг!

Поеду в офис к Анне. Может, увижу краем глаза Лену Нега, и мир немного посветлеет. Попутно и представлюсь ей официально, хватит игры устраивать, взрослый уже. Заодно и посмотрю, как отреагирует. Может, хоть там повезёт».

Пока ехал, всё-таки решил позвонить специалисту по компьютерам. Дэн обещал быстро разобраться. Имя-то какое ― Дэн! Дениска обычный.

В офисе его ждало неприятное известие. Не было Пети, не было Лены Нега. Сорина Елена Ивановна выглядела встревоженной.

― У нас Лена Нега в больницу попала, Петя обещал сообщить, что произошло, - кратко сообщила она.

Игнат удивился совпадению. Мистическая связь между двумя девушками какая-то.

― Звоните мне, если врачи понадобятся, помогу. Вы отчего-то сильно расстроены из-за неё, - спросил Воронин.

― Огорчишься тут! ― Елена Ивановна собирала сумку, - девочка с двенадцати лет наполовину сирота, мать погибла, а при том, что отец вечно на работе, так и круглая, считай. Ой, там все так грустно. Сводный брат, мерзавец, проходу не давал. Теперь в больницу угодила. Это я в сердцах, разговорилась, тебе это ни к чему, у тебя своих дел за глаза, - Игнат помог ей надеть пальто.

Вот оказывается, отчего отец трясётся так над Леной Нега, они с братом тоже без матери жили, он понимает девушку, как никто. И Петя так опекает, жалеет, значит. Или любит.

Игнат уже собрался уходить, но Сорина его остановила, попросила довезти до больницы.

В это злополучное утро позвонил Петя, и Елена Ивановна собралась ехать в больницу.

Что-то неладное случилось с девушкой. Сорина надевала пальто, когда нежданно-негаданно появился на пороге Игнатий Воронин. Она коротко переговорила с ним.― Пойду, сообщите, что и как, всё же столько лет знакомы, не чужая вы мне, да и о девушке расскажете, - как-то печально произнёс Воронин.

Она хотела с ним проститься, но раздумала.

― Игнатий, можешь меня отвезти в больницу? Девочке операцию делают, волнуюсь.

― С радостью. Выходите, автомобиль на парковке.

Сорина предупредила секретаря Анны, куда едет, и вышла.

Навигатор показывал сплошь красные линии, всюду были пробки.

― Так что всё-таки приключилось с девушкой? - нарушил молчание Игнат.

― Не знаю. И Синицын не знает. Ехали, как обычно, на работу, внезапно ей нехорошо стало, сознание потеряла. Что-то дома произошло.

― Девушка с Петей живёт? ― уточнил Воронин.

― Что ты! Они друзья с песочницы, - отмахнулась Елена Ивановна.

― А что отец? ― Лену стало искренне жаль, такие, как она, не должны страдать.

― Да не знаю я! Клещами вытащила из неё, что братец сводный ведёт себя агрессивно, но она замок в дверь своей комнаты вставила, отстал, говорит.

― Чем он занимается, брат?

― Вроде что-то военное заканчивает. У неё, как у партизана, ничего не узнаешь.

― Замкнутая?

― Да. Часто грустная. И безотказная. Все, что ни попроси, сделает.

― Святая, видимо, - недоверчиво прокомментировал Воронин.

― Не пристало тебе язвить, Игнатий! - рассердилась Елена Ивановна. - Таких, как Лена, надо оберегать. Муж ей нужен надёжный, защитник. Ты бы сгодился, любишь под крыло брать слабых, но не подойдёшь!

― Это почему? - обиделся Воронин.

― А ты, Игнатий, не обижайся! У тебя, что ни день, то новая красуля. Лене верность нужна, деточки. Она домашняя, тихоня.

― У отца на вечеринке мне такой не показалась. Курит, отплясывает, - возразил задетый за живое Игнат. Слышать о себе такое не очень-то приятно.

― Курит, это да. Я тоже всю жизнь смолю. А танцы ― единственное, что может себе позволить. Да что ты допытываешься? Никак, глаз положил на неё?

― Елена Ивановна, что вы так на меня нападаете? Вы узнайте, какие лекарства нужны, какая необходимая помощь, я всё сделаю. И позвоните, когда операция закончится.

― Позвоню.

Больница

Группа поддержки сидела возле двери операционного блока.

Все слова уже были сказаны. Все тревоги замолчаны. Все бодрились.

Отец почти не двигался, только круговыми движениями потирал руки. Сорина Елена Ивановна в очередной раз вернулась из курилки. От неё несло табаком, она и сама это чувствовала. Сигареты в пачке заканчивались, а она только утром новую купила.

Петя устал бродить по коридору, сидел на краешке стула, чтобы успеть вскочить в любой момент. Операция длилась третий час.

Иван Родионович приехал в такси, Сорину подвёз Игнат Воронин, но труднее всего было Пете, он с самого начала был с Леной, видел, как засуетились доктора, весь извёлся в ожидании.

Наконец, дверь открылась, и вышел врач.

― Вы ждёте Елену Нега? Операция прошла благополучно. Сейчас её отправят в реанимацию, приходите завтра, всё равно к ней не пустят, получите список лекарств, - посмотрев на отца девушки, добавил, - пациентка стабильна, молодая, все заживёт.

― Что у неё было? ― Иван Родионович с мольбой и надеждой смотрел на доктора.

― Внутреннее кровотечение от ушиба, - коротко ответил врач, не слишком заботясь о чувствах родных.

― Спасибо, доктор, - промямлил Петя, он себя почувствовал сдувшимся воздушным шариком, напряжение отступило, и не было сил больше ни на какие эмоции и действия.

― Пожалуйста. Не надо было над девчонкой так издеваться. С вами из полиции будут разговаривать.

Врач ушёл.

Иван Родионович озирался, пытаясь понять, где выход.

Елена Ивановна подошла к нему, взяла под руку и повела, говоря утешительные слова. Синицын предложил всех развести по домам.

― Елена Ивановна, - обратился отец Лены, - вы мне поможете собрать для дочки, что нужно, я что-то совсем не соображаю.

― Помогу, конечно, едем. «Прокати нас Петруша на тракторе…»! Я не бывала у вас, так хоть посмотрю, где вы проживаете. И давай, Иван, на ты, чего «выкать», свои люди.

Сорина, как практичная особа, решила, что ей следует свести близкое знакомство с отцом Лены. Мужчина представительный, высокий, очень интересный мужчина, прямо сказать. А что такого? Имеет право. Он одинок, она тоже. Иван ей приглянулся. В джинсах и свитере, моложав. И, несмотря на случившееся, жизнь-то продолжается, цинично решила Елена Ивановна. Коли не она, так обязательно найдётся ещё какая-нибудь Косова, если не хуже, которая приберёт его к рукам.

― Благодарю, - Иван Родионович придержал для Сориной дверцу машины.

Пассажиры устроились на заднем сиденье. «Сейчас начнёт Ленкиного папашку обрабатывать», ухмыльнулся Петя, наблюдая в зеркале, как Сорина ласково похлопала Ивана Негу по руке.

― Ну, давай, Иван Родионович, рассказывай, ты пожалуешься, а я порадуюсь.

Тот дико посмотрел на Елену Ивановну, а Петя заржал. Сорина начала резвиться, это была её поговорка, всем известная в офисе.

― Да пошутила я!

Вместе с Петей засмеялись и пассажиры.

Напряжение отступило. Теперь обязательно все наладится.

Всем будет трудно, ещё не раз страшно, а пока было просто радостно оттого, что Лена вне опасности.

Сорина возвращалась домой, жила она с пожилой мамой у метро «Пионерская», в двухкомнатной квартире. Потрудилась немного, навела порядок, после выезда «квартирантов», как она назвала семейство Косовых, в доме остался бедлам. Сегодня она и успела-то сделать уборку в комнате, принадлежавшей Оленьке, туда отец Лены решил перебраться. Обещала завтра продолжить, мол, ей нетрудно, а Иван под присмотром.

Иван Родионович ходил рядом, извинялся за что-то. Елена Ивановна его накормила, чем Бог послал, и уехала.

Она и с ним говорила о Лене, и с Петей, они не представляли, что думать. Зато она сделала кое-какие выводы. Пока ждали окончания операции, Елена Ивановна нашла нянечку, что принимала Лену да везла в лифте на каталке. Санитарка, возраста Сориной, разговорилась, когда курить вышли вместе. Лена была вся в синяках, ноготь сорван, на бедре содрано.― Досталось девке, истязали её, что ли? Изверги, живого места нет. Полицию вызвали, пусть разбираются, виданное ли дело, так девчонку отделали!

Сорина заподозрила братца, наверно, у того «крышу» снесло. Какая причина так поступить, неясна, Лена говорила, что он нормально к ней относился, раньше вроде не обижал.

Разберёмся. Девчонка очнётся, сама расскажет.

А Игнатий хорош! Зацепила тем, что недостоин. Теперь Воронин будет думать, как добиться девчонки, ухаживать станет, глядишь, что и сладят. Игнатий с детства таким был: чем труднее добиться цели, тем сильнее удила закусывает. «Ну, а мы воспрепятствуем малость, чтобы победа слаще была». Надо бы у Аннушки узнать, откуда ноги растут, каким таким чудесным образом Лена Нега у них вдруг работать стала.

― Аннушка, я к тебе, - на следующее утро Елена Ивановна пришла к Анне Сергеевне.

― Что случилось?

― Вопрос серьёзный, не поверишь, ночь не спала. Скажи, только как на духу, знаешь ведь, я сплетни не разношу. Каким волшебным образом Лена Нега к нам попала?

Анна засмеялась.

― Помнишь, как они с Петей у Кирюши отплясывали?

― Да.

― Вот Кирилл Олегович наш и заинтересовался, вернее, не он, а Игнатий. Нам ещё запретили «узнавать» сыночка.

― Да, помню. Для кого весь спектакль затевали?

― Для всех, кроме нас с тобой, да родни Ворониных.

― Ясно. Мадридский двор.

― Не скажи. Кирюша наш девушку приметил. Он сына знает, поэтому сразу палки в колеса стал совать. Мол, не лезь, под моей опекой девушка, жених у неё Петя. Наплёл сыну, а сам спит и видит, как его женить. У меня все выпытал, что знаю, а я со слов Пети докладывала. Воронин-старший как узнал, что Лена сирота, сразу серьёзно за дело взялся, Катюшу пришлось увольнять с повышением оклада, чтобы место Лене освободить. Вот тебе и все тайны. Что там у Лены?

― Пока не перевели, как только разрешат, побегу к ней. Слушай, Ань, вчера с её отцом находилась, как есть, телок. Дочка его опекала. Пока так будет продолжаться, она так при нём жить и останется. А я на него виды имею, - засмеялась Сорина.

― Давно пора!

― Да знаю, сама понимаешь, с моим характером, только такой Иван и подойдёт. Чтобы с меня пылинки сдувал и в то же время в рот заглядывал, с другим не уживусь. Помнишь моего бывшего?

― Забудешь его, как же.

― До сих пор не верит, что расстались, прошло больше десяти лет, а он названивает, когда вернёшься?

― Так номер смени.

― Да зачем? Один раз в год стал звонить, не надоедает уже, как раньше. Пойду работать.

12.

XII. Перемены в жизни ПетиПережитые эмоции отняли у Синицына все силы. Сначала недоумение, почему это происходит, затем растерянность, что предпринять, и страх за Лену, её жизнь, а теперь вот облегчение, почти счастье, он сделал все верно, а ещё испытывал неловкость за то, что радуется, хотя подруга пока без сознания. И, как оказалось, он голоден как сто диких медведей.

С трудом верилось, что все события произошли сегодня, время словно играло с людьми в свои непонятные игры. Пока Петя ехал за скорой, он обмирал от ужаса, казалось, они не успевают довезти Лену до больницы, её время летело стремительно, а он чувствовал, как оно кончается. Потом каждая минута возле операционной была похожа на час, и не было конца ожиданию. А сейчас время вернулось в свои привычные рамки и спокойно отсчитывало минуты. Оказалось, что день на улице светел и не думал заканчиваться, а только перевалил за первую половину.

Петя сразу позвонил Сориной, сообщил, что едет вслед за неотложкой, Лену Нега везут в больницу, потом доложил Анне Сергеевне, не сможет быть на совещании. В приёмном покое ему передали вещи Лены, девушку сразу повезли наверх, в операционную. С её телефона Петя и позвонил Ивану Нега.

Синицын тронул машину, выезжая со двора больницы. Спасибо, руки перестали трястись, и в мозгах прочистилось. Они проезжали мимо ларька, в котором можно было купить блинов, он остановился, заказал по два огромных блина с начинкой каждому и с трудом дождался, когда их напекут. Вместо двух он умял три, Елена Ивановна от второго отказалась, запил все сладким чаем, и только после этого поехал дальше. Он благополучно довёз пассажиров домой, спросил, надо ли будет отвезти Сорину, но та отмахнулась, сказала, сама доберётся, и Петя впервые в жизни днём завалился спать.

Анна Сергеевна позвонила сама под вечер, сказала, что ничего важного не было на совещании, только пригласили всех руководителей на вечеринку в головной офис компании, отдельно, без подчинённых, чтобы, так сказать, «нАчать и углУбить» неформальное общение. Иногда Анна Сергеевна цитировала каких-то деятелей, а Пете приходилось смотреть в интернете, чтобы знать, к чему и кем это сказано, и не прослыть невеждой.

Синицын попытался возразить, что мол, перед Леной неловко, она там страдает, а он тут будет веселиться. Анна Сергеевна сказала, чтобы не тупил. Лена поправится, а Петя должен работать и, если намерен делать карьеру, обязан участвовать в светских мероприятиях. Возражать было глупо.

На следующий день к ним в офис приходил дознаватель, долго расспрашивал Петю о Лене, её отце, мачехе с детьми, записывал, тёр подбородок, выпил весь кофе в офисе и съел всё, что приносили сотрудницы.

Синицын рассказал, что знал о соседях, подозревать было некого, все воспитанные интеллигентные люди. Подписал протокол. На том и расстались.

На вечеринку, назначенную в середине недели, собрался нехотя, без настроения, поехал на своей машине ― лучшая отмазка, чтобы не пить. Лену ещё не переводили из реанимации, ссылаясь на то, что пока рано, и он тревожился, одному было грустно.

Праздник устроили в головном офисе, на проспекте Обуховской обороны.

Стол накрыли один, длинный, общий, что Петя терпеть не мог.

Справа и слева сидели незнакомые мужики, он быстренько познакомился и приступил к трапезе.

В чью «умную» голову пришла идея посадить женщин напротив мужчин, поскольку и тех и других вышло равное количество?

Стол ломился от закусок и спиртного, возможно, руководство проверяло на «слабину» своих подчинённых. Подчинённые не повелись, пили все по чуть-чуть. Петя решил, что уж если пить не будет, так хоть поест от души, но и здесь его надолго не хватило. Наелся быстро, пил вишнёвый сок и скучал, глядя на танцульки, по-другому и не назовёшь топтание народа. Танцевать Пете было не с кем, Лена отсутствовала, а среди мельканья дамских лиц выбрать было некого, все молодые особы были высоченными.

Веселье проходило вяло, без задора, то и дело мужики отлучались курить. «Ещё полчаса и линяю по-английски», - решил Синицын. Он поднялся вроде как прогуляться, но обратил внимание на танцующую пару. Игнат Воронин вёл в танце невысокую симпатичную девушку, та смеялась чему-то. Девушка отлично двигалась, чувствовалась школа танца, поэтому-то Петя и увидел её. Настроение ухудшилось. Снова Игнат Воронин. В тот раз чуть Лене голову не вскружил, в этот раз новая жертва.

Петя подошёл к краю танцпола и, когда закончился танец, быстро направился к паре.

― Позвольте пригласить вашу даму на следующий танец? - спросил он у Игната, глядя на девушку.

― Если дама не возражает, - поднял Игнат брови, обратившись к партнёрше.

― Дама не возражает, - засмеялась та и протянула руку, - Лиля.

― А я Петя.

― Ах, да! Петя! - прищурившись, прокомментировал Игнат.

― Лиля, идём?

И они танцевали. Весь вечер. В танце с ней было легко и понятно, а вот в перерывах Петя мялся, краснел и что-то мямлил. Лиля болтала с ним, расспрашивала, а он на себя не походил, наверное, из-за того, что рядом не было Лены, или влюбился и потерял голову, такой диагноз он позже себе поставил.

Лиля была хорошенькой, невысокой, отчего он себе казался здоровым статным мужиком. Она руководила рекламным отделом из двух человек, то есть, она и Рудик ― вот и весь её штат.

― Вот такое я начальство!

Когда все расходились, Петя отважился и предложил подвезти, куда Лиля скажет.

― Давай не сегодня. Встретимся в субботу, я весь день свободна. Меня Игнат отвезёт. Только договоримся сразу, не будь банальным, не вздумай мне подарить лилии, ― предупредила девушка.

Настроение снова испортилось.

Везде-то этот Игнат! Ничего, в тот раз Лену от него спас и Лилю спасёт. А о цветах он и не думал. Какие цветы в мороз?

Игнат на следующий день заехал в больницу, поговорил с доктором. Лену не перевели из реанимации, но ей будет выделена отдельная палата и уход, он все оплатил.

Спустя три дня Воронин вновь сидел возле палаты, перед ним ждал своей очереди Петя, дружок Лены. Ну, куда же без него! Ещё приходил какой-то Лёша, а сейчас у неё находился отец. Если так пойдёт дальше, у её палаты наберётся футбольная команда, мрачно думал Воронин, при этом ни одной девчонки, у неё подруг нет, что ли?

Поскольку все знали, что отец не спешит выходить, надо было просто терпеливо ждать. Чтобы не терять времени, Игнат набрал тот самый засекреченный номер. Всё-таки его человек расстарался, расшифровал. Хотелось узнать, что с той девушкой в жёлтой куртке. У Пети зазвонил мобильный, он ответил:

― Слушаю.

― Так это ты слушаешь? - прошипел Воронин и прервал связь. Он поднялся, подошёл к Пете и приподнял его за грудки. Петя ошеломленно моргал и пытался вырвать из рук Игната куртку.

― Это я тебя слушаю! Что же, ты Петя не отвечаешь? Давно знал, что я её ищу? Это Лена, да?

― Да! Лена! О тебе узнал только что. Ты её тогда чуть не убил! Она ничего от тебя не желает брать! Отпусти, драться не собираюсь!

Воронин отпустил Петю и демонстративно разгладил воротник его куртки, в кино, видно, видел. Наклонился к Пете и, глядя ему в глаза, сказал:

― Я у неё сам спрошу!

― Только не сейчас! Ты мне надоел! Куда не пойду, всюду ты! Оставь Лену в покое, ― не на шутку разозлился Синицын.

― Тебе, что ли? Сам к ней неровно дышишь? ― презрительно уточнил Игнат.

― Да, с того дня, как увиделись с ней впервые в песочнице! ― гордо заявил друг.

Игнат засмеялся. Петя нет.

― Напрасно смеёшься! Знаешь, какая она была? Принцесса с первого дня! Она была такой, что ни один хулиган её не обижал, мне и защищать не приходилось. А когда ей было двенадцать лет, погибла её мать. И Лена сразу повзрослела! Она всему училась сама или приходила к моей маме и спрашивала, как правильно гладить, и как часто надо мыть окна. У нас дом ― сталинка, представляешь высоту стен? А квартира на четвёртом этаже. Я только сейчас осознаю, как ей было страшно. Она себя к батарее верёвкой привязывала. Тебе всего этого не понять!

― Петя, не льсти себе, будто ты её понимаешь. Ты в песочнице оберегал? Честь тебе и хвала! А теперь отпусти. Она выросла. Трудное детство? Сочувствую. Она жалуется?

― Нет! Никогда! ― запальчиво ответил Петя.

― Вот и не надо делать из неё великомученицу! Она здоровая, ну, кроме как сейчас, красивая, сильная молодая женщина. И сама разберётся, что ей надо. Я найду способ, время и место сказать ей, кто я, и пусть она сама решает, как ей быть, а ты не лезь. Это только её территория! А если станешь мне мешать, будем врагами.

― Угрожаешь? ― набычился Синицын.

― Зачем мне это? - лениво растягивая слова, ответил Игнат. Петя ему смертельно наскучил. Сейчас, когда он узнал, что Лена ― именно та апрельская девушка, он как-то вдруг успокоился и понял, теперь у него всё будет хорошо, грехи свои он искупит.

― Я о тебе, Игнат, наслышан, ты бабник, я Лену в обиду не дам, - не сдавался упёртый Петя.

― Защитник? А как допустил, чтобы с ней такое случилось? ― высокомерно спросил Воронин.

― Знаю. Но она не говорит, что с ней произошло, ― понуро ответил Петя.

― Иначе бы что? Убил обидчика? У тебя нет ресурсов. Оставь это дело мне, я серьёзно, Петя! ― предупредил он Синицына.

Игнат встал и направился на выход. Он не желал стоять в очереди, лишь бы увидеть Лену. С того момента, как он узнал, кто она, все изменилось. Теперь это стало для него важным делом.

Он выяснил, кто ведёт следствие, встретился с полицейским, назначенным разобраться в этом вопросе. Слова Сориной он запомнил. Возможно, это был братец и если так, Игнат не станет пороть горячку. Месть, говорят, хороша, когда голова холодная и ясная. Но и просто так он этого не оставит. Он ненавидел насильников, а когда покушались на женщину, которой он обязан и к тому же, что скрывать, увлечён ею, такое он не спустит. Защищать теперь Лену будет он, Игнат, а Петя пусть отдыхает.

Лена, когда очнулась, сказала следователю, что упала со стремянки. Никому о падении ничего не говорила, думала, обойдётся. Врачи подтвердили, что так могло быть. Больше дознаватель не приходил, дело закрыли, поскольку потерпевшая не подавала заявление.

В больнице Лена лежала две недели. Выписали её перед Новым годом. Отец каждый день бывал, они говорили обо всём, кроме случившегося. Оказывается, отдельную палату и сиделку ей оплатила фирма. Однажды Иван Родионович не выдержал и заплакал, а дочь его утешала.

Петя приезжал подряд два дня, пока она не приказала больше не приходить, как и Лёше, они тяготились этими визитами. Говорить особо было не о чем, ей полагалось спать, выздоравливать, словом, своя работа, а для общения хватало папы.

У Пети оказались хорошие новости, он был на вечеринке для руководителей и там познакомился с Лилей. Девушка превосходно танцевала, была хороша собой, у них случился роман, он был влюблён и буквально потерял голову.

― Так что, прости подруга, но предложение о замужестве я отзываю, надеюсь, не в обиде?

― Ветреник, - рассмеялась Лена, - теперь ты мой должник.

― Готов! Отслужу! Искуплю! Первое - Новогодний бал в ресторане для нашего офиса. Второе, Лиля о тебе знает, я ей все рассказал, хочет познакомиться и приглашает в своё загородное имение.

― Прямо так и имение? ― не поверила Лена.

― Богатенькое семейство, у них традиции, Новый год встречать и зимние каникулы проводить в имении. Я приглашён как обрученец.

― Кто-кто?

― Мы с ней обручились, - широко улыбнулся Петя.

― Ничего себе! Скорость космическая. Ты уверен в выборе? А её родители что? А твои? ― Лена приподнялась, но тут же легла.

― Да не дёргайся ты, все в порядке! Её родители устранились, они не могут на дочь влиять, моим предкам она понравилась. У неё своё маленькое рекламное агентство. Лиля решила, что ей пора замуж и я, тут как тут. Так что будут её родители мне смотрины устраивать. Мне моральная поддержка нужна, без тебя никак не обойтись, моим свидетелем будешь.

― Нельзя же. У тебя свидетелем должен быть мужчина.

― А кто нам запретит?

― Наклонись, дай тебя обниму, рада за тебя.

В этот раз Синицын долго сидел у подруги, рассказывал о своей Лилии, забыл, что у Лены сил маловато, так и не ушёл бы, пока сиделка не выгнала.

Лена для себя решила, что все, произошедшее с ней, она обдумает, когда поправится, и эмоции не будут переполнять её. У неё часто беспричинно текли слезы, она плакала от любого знака внимания. Спасибо, что фирма устроила ей отдельную палату и сиделку. Кто бы стал ей «утку» подкладывать? Отец? Петя? Лёша? Да она бы со стыда сгорела! Как получилось, что у неё ни одной подружки не оказалось?

Сейчас не было сил бороться с болячками и внутренним раздраем. Она может скатиться в депрессию. Доктор сказал, что заживление идёт хорошо, скоро снимут швы и надо будет больше двигаться. Лена и гуляла по коридору с Седой, её сиделкой. Если она не станет жить и радоваться, как прежде, значит, ублюдок победил. У неё будет время подумать, как не оставить этот случай безнаказанным.

Её, наконец, выписали домой, дали рекомендации, что надо беречь себя и больше радоваться, принимать лекарство, гулять. Петя привёз её домой, помог подняться и укатил на работу.

― Душа просит праздника, - громко заявила Лена квартире. Она позвонила Сориной, та пообещала явку организовать.

Лена взялась за стряпню, пригласила родителей Пети, сама принарядилась и в пятницу вечером к ней ввалилась толпа народа. Лёшу она тоже позвала.

Впервые за много-много лет был устроен праздник. Отец переселился в комнату, где жила раньше Ольга, а самая большая вновь стала гостиной.

Лена попросила Лёшу подобрать ей какие-нибудь простенькие курсы для самообороны, когда станет совсем здоровой, пойдёт учиться. Он не спросил, зачем ей это, только пообещал, что организует что-нибудь, считая такой подход уместным.

Горин немного стеснялся Лены, держался скованно, а когда она выяснила, отчего он переменился, обозвала его дураком. Оказывается, он встретил ту, свою первую любовь и что-то у них получается.

Лена прибирала в квартире, медленно двигаясь. Отец беспокоился, но пора было восстанавливаться. В квартире было непривычно тихо и пусто.

После возвращения со смотрин Пети они с папой уедут в санаторий, будут гулять по берегу залива, отдыхать и набираться сил, решила девушка.

13.

XIII. УсадьбаДействительно, это была усадьба.

Лена вошла в калитку и остановилась. Слева от дорожки спрятался среди елей двухэтажный деревянный домик из круглых брёвен. Тропинка, выложенная тротуарной плиткой, вела вглубь участка к основному строению, больше напоминавшему своим видом стеклянный куб под двускатной крышей.

Главный дом сиял огнями. Панорамные окна начинались от земли и, казалось, что стен нет совсем.

Участок был огромен, обнесён забором, который терялся где-то далеко за соснами. В разных местах в отдалении виднелись небольшие одноэтажные дома, видно было четыре, но кто знает, были ли ещё.

К каждому домику были расчищены дорожки, вдоль них невысокие столбики с фонарями освещали путь.

Позади большого дома из-за крыши выглядывали верхушки сосен и елей. Время близилось к вечеру, ранние зимние сумерки густой синевой затягивали небо.

― Какая красота и тишина, - восхищённо прошептала Лена.

― Я надеялся, что тебе понравится. Пойдём, познакомлю с Лилей. А, вот и она!

Им навстречу бежала девушка в коротенькой шубке и сапогах на шпильках.

― Пьер! Mon ami[1]!

Девушка повисла у Пети на шее.

― Лиля, это Лена, моя подруга.

― О! Хэлен! Ви таковая високая. Пьер говориль мне о вас! ― восторженно прощебетала Лиля, хлопая глазищами.

Лена вопросительно взглянула на Петю. Тот пожал плечами.

― Не обращай внимания. Лилька, хватит дурачиться.

Лиля засмеялась и обняла Лену.

― Получилось? Привет, Лена. Как тебе у нас? Скоро братец приедет. Он у нас мрачен нынче. Внимания не обращайте. Его какая-то девица очередная бортанула, вот и дуется на весь свет. У нас есть лыжи, снегоступы, позже к озеру сходим, там у нас калитка. Петя, нам с тобой выделили вот тот домик, а тебе, Лена, роскошную гостевую спальню. Я её всегда занимала. Там вид, закачаешься. Тебе нужен свежий воздух, а то на вампира похожа. Губы красные, лицо бледное.

Лена засмеялась.

― Я себя и чувствовала не очень живой. И на лыжах плохо хожу, а на снегоступах ни разу не пробовала. Думаю, буду просто гулять, сил пока маловато для спорта.

― Очень смешно, надо ходить в раскорячку. Я тебя сейчас устрою, потом с Петькой уйдем, поскучаешь одна? Предки и братец вечером соберутся.

Лена не утерпела, и пошла прогуляться в «заросли», как Лиля назвала сосновый бор, что шумел за домом.

Тишина стояла такая, что звенело в ушах, лишь кроны сосен тихо шелестели в вышине. Далеко уходить она не стала, не боялась, что заблудится, просто сил было недостаточно. Голова кружилась от свежего воздуха. Под соснами снега было мало. Лена стояла долго, пока не замёрзла, лишь тогда пошла в дом.

Просторный вестибюль был обставлен круглыми ломберными столиками, всего их было три, вокруг столиков стояли стулья с подлокотниками, они напоминали кресла, а возможно, ими и были. У стены, противоположной панорамному окну, был встроен камин, напротив него пристроился диван и два кресла.

Лена подошла к камину, возле него лежали приготовленные дрова. Значит, им пользовались, было бы здорово посидеть у огня. Направо была кухня-столовая, тоже большая. Посередине стоял овальный стол и двенадцать стульев. В кухне никого не оказалось.

Она прошла через вестибюль к дальнему углу, посмотрела на себя во все зеркала, что украшали гостиную, да, её вид оставлял желать лучшего, затем поднялась на второй этаж по широкой удобной лестнице с перилами.

Комната, или скорее, будуар, потому что там были не только кровать, шкаф и столик с креслами, но и ванная с санузлом, оказалась просторной. Вид из окна, как и обещала Лиля, оказался сказочным. Лена переоделась в лёгкие домашние брюки, такой же пуловер, прилегла и задремала. Сколько времени она спала, не знала; проснулась от беспокойства, что все проспала.

Здесь столь легко дышалось, было так тепло, уютно и безопасно, что ей не хотелось выходить к людям. К сожалению, воспитание не позволяло игнорировать хозяев.

Она умылась, причесалась, скрутила волосы в узел и заколола шпильками, ещё раз оглядела себя, вроде, всё было в порядке, и стала спускаться в гостиную.

Внизу слышались голоса.

Помещение было ярко освещено, возле камина расположилась компания. Она увидела Лилю, пожилых мужчину и женщину. Кто-то сидел спиной к ней, а Пети видно не было. Лиля увидела девушку и закричала:

― О, Хелен! Проснулась? Ну ты и горазда! Да не смущайся, здесь все такие, завтра поймёшь. Будут спать, сколько влезет, на то и отдых. Иди, познакомлю со всеми. Мама, папа, это Лена, подруга Пети. Лена, это моя мама, Олеся Петровна, а мой папа ― Мефодий Олегович. У деда было такое чувство юмора, назвал сыновей Кирилл и Мефодий, соответственно моё отчество Мефодьевна, представляешь? Папа, ты не обижайся. Братцу повезло больше. Игнатий, хватит прятаться! Вставай, лентяй, хватит прятаться!

Игнат поднялся, и Лена узнала его. Это был тот самый Игнат! Они оба молчали, встреча оказалась неожиданной.

Воронин знал, что у сестры будут гости, но не поинтересовался, кто. Заботы Лили прошли мимо его сознания, последний проект отнимал время, и он погрузился в дела с головой, перед Новым годом все спешили завершить какие-то знаковые стадии, чтобы после спокойно отдыхать. О Лене Нега ему каждый день докладывал доктор, а когда её выписали, информировала Сорина. Тем неожиданнее и приятнее, оказалось, увидеть девушку здесь.

― Мы знакомы, - широко улыбнулся Игнат, - а где же ваш Петя?

― Петечка спит. Я не стала его будить, - радостно известила Лиля.

― Так это и есть тот самый Петя? ― уточнил Воронин, впрочем, совершенно не удивляясь.

― Я о нём рассказывала и о Лене, только ты все пропустил мимо ушей, как всегда. Сейчас будем ужинать.

Лена держалась несколько скованно, чуть-чуть стеснялась, не доставало Петиной помощи, и чтобы он изрёк «не трясись, я с тобой».

Встреча с Игнатом оказалась для неё до такой степени внезапной, непредсказуемой, что Лена невольно поверила в мистику предновогоднего времени.

И она испугалась этой встречи.

Тот мужчина, что произвёл на неё впечатление на вечеринке, был далеко и по прошествии времени делался ненастоящим, романтическим эпизодом из красивого фильма.

Ей не страшно было о нём мечтать, потому как что герои из кинокартин не вторгаются в повседневную жизнь. А сейчас, глядя на брата Лилии, она не могла взять в толк, как ей себя вести с Ворониным, испытывала нерешительность и в какой-то мере вину, хотя осознавала, что Игнат не может догадываться о её потаённых мечтаниях.

Не представлял, что Лена воображала себе, будто видится с ним, и они прогуливаются, смеются или просто молчаливо глядят на вечерние облака над Невой.

Все, что она узнавала на свиданиях с Лёшей, чем восхищалась, в мечтаниях она проецировала на загадочного мужчину.

Она сотворила себе рыцаря без страха и упрёка с лицом Игната, влюбилась в этот вымышленный образ и даже успела оправдать, отчего он не защитил её от Косова. Придуманный герой оказался слишком далёк от реального прототипа, который смотрел на неё пристально, задумчиво.

Она не привыкла, чтобы её так пристально разглядывали, поэтому смущённо отводила глаза, открытый взгляд Игната повергал в замешательство.

Лену тактично вовлекали в беседу, но она давненько не была на улице, поэтому могла сообщить только о погоде нынешней. Политикой она не интересовалась, а что касается курса валют, то вряд ли бы её поняли, поделись она адресами магазинов с наиболее низкими ценами на продукты. Девушке приходилось бессмысленно, словно пустоголовой дурочке, улыбаться, что-то невразумительное мямлить. Семейство Ворониных проявило к ней ненавязчивый интерес. Всякий считал своим долгом о чем-то с ней поговорить. Желали услышать её точку зрения, что ещё больше приводило в смятение, и она не вытерпела, извинилась и сбежала. Курить предлагалось на крыльце или в специальной комнате, она предпочла улицу.

От отдалённого домика шагал Петя. Лена немедленно пошла ему навстречу.

― Бросил меня на растерзание! ― упрекнула она друга.

― Привыкай, теперь я вряд ли буду всегда рядом, ― резонно возразил он.

― Я уже поняла. Петя, я не знаю о чём можно с ними говорить! Я ничего не знаю о ценах на нефть, и курс евро меня не заботит, - пожаловалась Лена.

― Расслабься. Сейчас предки Лильки будут меня препарировать, так что отдохни. И не вмешивайся, знаю я твою натуру, бросаться защищать меня, - он взял подругу под руку.

На крыльце стоял Игнат.

Синицын фыркнул, сделал рукой жест, словно приподнял шляпу и придержал для подруги дверь.

― Лена, задержитесь, - попросил Игнат.

Девушка смущённо на него поглядела, затем вопрошающе посмотрела на Петю.

Тот пожал плечами.

― Только недолго, я тебе говорил, что сейчас начнётся.

― Да, я сейчас приду.

Она подождала, когда за Петей закроется дверь и спросила Игната.

― Вы не замёрзли?

Он одет был в лёгкий свитер.

― Нет пока. Скажите мне, как вы себя чувствуете?

― Отлично. Только сил маловато.

― Вы бледны, - посетовал Игнат.

― Знаю, Лиля меня вампиром назвала. Это пройдёт, - улыбнулась девушка. Они помолчали. Лена беспокоилась, что Игнат застудится, а Петя без её поддержки пропадет. Девушка хотела уже открыть дверь, но Игнат взял её руку в свою и неожиданно произнёс:

― Лена, я перед вами в долгу.

― О чём вы? ― удивилась она.

Он вздохнул. Признаваться не слишком хотелось, но надо было:

― Вспомните апрель этого года. Сбитая остановка. За рулём был я. Поймите меня правильно, я не пытаюсь оправдаться, это была полностью моя вина. Я все это время искал ту девушку, что спасла меня от убийства. Я прошу вас простить меня и как-то хочу отблагодарить вас.

Лена осторожно отняла свою руку. Признание было действительно неожиданным.

― Игнат, пойдёмте в дом, - попросила она. - Давайте завтра погуляем и поговорим об этом случае. Там Пете нужна моя поддержка. И чтобы вы не расстраивались, я давно вас простила, это мне впору извиняться, что прятала голову в песок. Вы согласны перенести разговор на завтра?

― Ах, да Петя! Как же я все время о нём забываю? - проворчал Игнат, открывая перед Леной дверь.

Она лучезарно улыбнулась на его слова.

Они входили в дом, когда ворота стали открываться.

― Папаша пожаловали, - сообщил Игнат и буквально втолкнул замешкавшуюся Лену в дом. - Идём, пока они там все будут целоваться, обниматься, я вам покажу моё любимое местечко.

― Игнат, но Петя…, - не слишком сопротивляясь, почти бежала девушка наверх за Игнатом. Они быстро пересекли холл. Родители Лили, она сама и Петя, похоже, не заметили их появления, так увлечённо что-то обсуждали.

― Да бросьте вы. Привыкайте. Сдали Лиле своего друга, забудьте, - ворчливо говорил он и тянул девушку за собой к окну в конце коридора.

Им овладело нетерпение. Он хотел каждую минуту или даже секунду находиться возле Лены, хотел знать о ней все, узнавать прямо сейчас, и чтобы она тоже о нём все знала.

Её слегка напугала неудержимость Игната, хотя она была уверена, что он не причинит ей вреда.

Наконец, они почти добежали до конца коридора, но не остановились, а повернули налево, там оказалось небольшое помещение, закуток, как обозначила его Лена.

В окно, огромное, во всю стену, своими пушистыми лапами царапалась ель. У противоположной стены стояла кушетка. На улице наступили сумерки, было видно, что поднявшийся слабый ветер не справляется с тяжёлыми ветвями дерева и только слегка качает их.

― Смотри, Лена, - Игнат подошёл к ней сзади и немного сбоку, - надеюсь, ты не будешь возражать, надоело «выкать», - он аккуратно взял в руку её ладонь. Палец был забинтован.

― Когда снимут бинт?

― Ещё нескоро. Ноготь будет расти долго, - печально ответила Лена. - И, да, я согласна на «ты».

Он поднял её руку и поцеловал запястье. Лена удивлённо обернулась. Этот поцелуй был для неё неожиданным. Она видела, что нравится Игнату, он ей тоже нравился, но не слишком ли скоро? После поступка Митьки она опасалась доверять мужчинам. Сейчас она не доверилась бы даже Пете, а тем более Игнату.

Он увидел, как она напряглась, как мелькнул страх в её взгляде.

― Я не сделаю тебе ничего плохого. Я увлёкся тобой ещё на балу. Ты мне нравишься, - прямо сказал Воронин.

― Игнат, для меня сейчас все ново и слишком тревожно. Я пока не готова ни к чему, давай оставим этот разговор хотя бы до завтра. Быть может, мы пойдём? ― напряжённо ответила Лена. То, что сейчас происходило, пугало её.

Он отступил от неё на шаг, но когда она повернулась, чтобы выйти из этого уголка, он притянул её к себе, несильно прижал и глухо произнёс:

― Лена, я не могу ждать. Только один поцелуй, и мы пойдём, обещаю.

Статуя в его руках пошевелилась. Поцелуев Лена не боялась, они не принесли ей ничего страшного. Лешка научил её целоваться, поэтому она расслабилась, подняла голову, и ответила:

― Только один.

Поцелуй Игната был не такой, к каким она привыкла с Гориным. То были поцелуи любопытства, доверия, лёгкие, игривые и ни к чему не обязывающие.

Игнат же целовал так, словно хотел утащить её в бездну. Он играл с ней, он настойчиво заставил ответить ему.

Как только Лена перестала анализировать, как только ослабила контроль над собой, всего лишь позволила себе получить удовольствие от поцелуя, Игнат не сдержался. Он привлёк её ближе, не выпуская, гладил ей шею и целовал.

А Лена отдалась чувствам и летела с ними, закрыв глаза от наслаждения и страха, сердце то замирало, то неслось, у неё ослабели ноги, и она вцепилась в плечи Игната, а он немедленно усилил натиск.

Лена слегка застонала, когда он сильнее прижал её к себе. Рана дала о себе знать, только зажившие губы вновь заболели.

И сразу все кончилось.

― Открой глаза и посмотри на меня.

Она подчинилась.

Взор её был затуманен, она ощущала некоторую боль на месте раны на животе и на губах, но боль словно просачивалась, а основное чувство полёта и счастья, да, счастья, все ещё закрывало собой остальные чувства.

Игнат смотрел в глаза Лены и ликовал. Он видел её медленное возвращение в реальный мир, видел, как краснеют щеки, как успокаивается дыхание. Она ответила ему. А ещё он успел заметить мимолётное разочарование.

Игнат широко улыбнулся, погладил её шею, легко поцеловал в уголок рта.

― Мы продолжим. Обязательно, - пообещал Воронин.

Лена совершенно пришла в себя. Краска разлилась по её лицу, покраснели даже уши, она отступила на шаг и виноватым голосом сообщила:

― Меня так никто не целовал.

Игнат поднял бровь и хмыкнул:

― Надеюсь, и не будет никто, кроме меня. Лена, я не хочу тебя запугивать, но предупреждаю, я тебя от себя не отпущу.

Она подумала.

― Я что-то должна на это ответить?

Он засмеялся.

― Ну, хотя бы так: «ах, Игнат, я только этого и ждала всю жизнь».

― Да ну тебя! ― рассмеялась девушка. - Ты действительно целуешься лучше, чем…

Она испуганно замолчала. Как неуклюже! Как неправильно она только что поступила! Обидела Игната ненароком.

― Прости.

― Все в порядке, продолжай, лучше, чем Петя?

― Ты что! Я с ним никогда не целовалась! - возмутилась Лена, слегка хлопнув ладонью ему по руке.

― Тогда кто? Ну, же! Скажи! ― ему страшно понравилось, как Лена краснеет, буквально заливается краской.

― Игнат, нас уже потеряли. Пойдём скорее! ― вывернулась девушка.

Вот уж дура, так дура! Как можно такое простить? Надо учиться держать язык за зубами.

Они быстро шли по коридору. Игнат держал Лену за руку, большим пальцем поглаживал её запястье, и ей пришлось отнять у него свою ладошку, потому что невинное поглаживание вызывало у неё бурю чувств, а Лена хотела иметь ясную холодную голову, когда спустится к гостям.

Ей предстояло знакомство с новыми людьми и совсем не хотелось выглядеть простушкой.

[1] Mon ami (фр.) ― мой друг. ― Прим. ред.

14.

XIV. Новые знакомыеГости расположились кто где, Петя увидел спускавшуюся парочку, и все понял по лицу Лены.

Он отошёл от Лили, болтавшей в этот момент о последних новинках моды с новоприбывшей Варей, своей матерью и тётей. Они сидели за круглым столиком в креслах, поэтому появление Лены заметили не сразу. Петя поднялся на полпролёта, схватил Лену за руку и пробурчал:

― Поправь волосы, ты взлохмачена.

Она густо покраснела, поспешно пригладила рукой распущенные волосы, затем быстро заплела их в косу.

Игнат стоял на ступеньке выше и бесстыдно ухмылялся Пете в лицо.

Синицын прошипел ему:

― Поговорим позже, - и, взяв Лену за руку, повёл к дамам, махнув Лиле, привлекая её внимание.

― О, Хелен! Где ты была? Я хочу тебя представить маме Игната, Лидии Павловне. Тётушка, это Лена Нега, подруга моего Пети, хотя звучит двусмысленно, может сразу говорить, что она его сестра? Лена, познакомься, это Лидия Павловна, а это Варя.

Лена не очень представляла, что надо говорить при столь официальном представлении, не делать же, в конце концов, реверанс? Она наклонила голову и просто сказала:

― Рада знакомству.

Олеся Петровна и Лидия Павловна переглянулись. За совместно прожитые с братьями годы они научились понимать друг друга без слов. Позже они все обсудят без мужей, но уже сейчас женщины понимали, что пришли к одному мнению, Лена Игнату не пара. Впрочем, как и Петя Лилии.

Варя посмотрела на вновь пришедшую девушку и расслабилась. Лена была премиленькой, несколько худа и бледна, ей бы в солярии немного позагорать. Варя никогда не понимала девушек, у которых сохранились веснушки, и они ничего не предпринимают. Будет настроение, подскажу, какие стоит использовать средства, решила Варя. Она вежливо наклонила голову, показывая, что познакомилась и продолжила спокойно наблюдать за Леной.

Лиля, между тем, подхватила Петю с одной стороны под руку, Лену с другой, и повела их к компании мужчин, к которой уже присоединился Игнат. Те также сидели за столиком, пили и негромко беседовали. При виде походящих девушек они поднялись.

― Дядя, я знаю, что с Леной ты знаком, папа мой тоже, Игнату её представлять не надо, а вот с Егором хочу познакомить. Лена, это Егор, он нам с Игнатом примерно так же, как тебе Петя, знакомься, Егор Полозов, боевой бравый офицер, полковник, служака и просто хороший парень. Егор, это Лена Нега.

Егор подошёл к Лене, заглянул ей в глаза и она, как ни банально это звучит, утонула в его взгляде. Его глаза были серо-голубые, обрамленные чёрными ресницами. Лена протянула руку, а он, вместо того, чтобы пожать, наклонил голову и поцеловал ей руку.

Говорят, когда мужчина ещё только собирается пригласить девушку на свидание, она уже придумывает имена внуков. Имена внуков не придумывались, но почему-то она подумала о дочке с именем Ева.

От левого виска к уголку рта по его щеке тянулся шрам, он был старый, зарубцевавшийся, но всё-таки бросался в глаза. Егор отпустил руку Лены и отступил на шаг.

Она неуверенно посмотрела на Лилю и Петю, после уже на Игната. Тот был мрачен. Лена, понимая, что от неё что-то ждут, хотя абсолютно все делали вид, будто все в порядке, всё же произнесла:

― Добрый вечер, Кирилл Олегович, рада вас видеть, Егор, с вами рада познакомиться.

Дальше её выручила Лиля.

― Все церемонии соблюдены. Все познакомились, раскланялись, перецеловались, - при этих словах Лена покраснела снова, Лиля не заметила и продолжила, - может, пойдём ужинать? Тамара Ивановна уже начала переживать, что все остынет.

Лиля подхватила Петю и Лену, чинно повела в столовую, их догнал в два шага Игнат, положил себе на сгиб руки Ленину руку и повёл девушку, пропустив вперёд Петю и Лилю.

Лена была в смятении. Ей только что, десять минут назад вскружил голову Игнат, а она сейчас шла с ним и думала о Егоре. Как это понимать? Она решила целоваться со всеми молодыми мужчинами, чтобы определиться, кто ей более по душе? Лена хихикнула своим мыслям, а Игнат спросил вполголоса:

― Утром пойдём на прогулку?

― Обязательно!

Ужин проходил оживлённо, стол был овальный, не слишком большой, все разговаривали со всеми, поэтому стоял небольшой гвалт, только пару раз прозвучали тосты, которые все поддержали, один за то, «как здорово, что все мы здесь…», а второй, за то, чтобы всем было приятно отдохнуть. Лену усадили между Игнатом и Егором, рядом с Игнатом сидела Варя, а рядом с Егором по другую сторону ― Лиля.

Таким образом, Егор ухаживал за Леной, а Игнат за Варей.

Ужин был лёгким, как сообщила Лидия Павловна.

На столе в общих блюдах горками лежали нарезанные огурцы, перцы, помидоры, отварная рыба под белым соусом, отварной язык, нарезанный дольками, отварной картофель, мясное ассорти, маринованные грибы, запечённые куриные крылышки.

Из напитков были соки, морсы, кисель, при желании можно было налить чай. На десерт предлагались пирожные, кексы, конфеты.

Лена попробовала рыбу, съела немного овощей и попросила налить вишнёвый сок. От сладкого отказалась.

Егор ненавязчиво расспрашивал о её знакомстве с Лилей и Игнатом, но больше налегал на еду, поэтому Лена отвечала коротко и односложно.

После ужина гостям было предложено развлекаться, кто как пожелает.

Лена, вышла выкурить сигарету на крыльцо, к счастью, за ней никто не пошёл, затем, улучив минутку, спросила у Лили, не будет ли с её стороны грубостью уйти к себе. Та, как всегда, сказала, не заморачивайся, и отпустила девушку.

Лена и в самом деле устала, к светской жизни, вообще говоря, не была приучена, а тут столько впечатлений, надо было все осмыслить, но как только она легла, уснула немедленно, ни о чём важном не думая.

Игнат ушёл почти сразу, как только Лена отправилась спать. Он был раздражён, приезд Егора, да и Вари несколько напрягал. Варя весь ужин задавала какие-то идиотские вопросы, спрашивала его мнение о том или ином блюде, чертовски утомила.

Он немного почитал перед сном и уснул.

Вскоре ушли Петя с Лилей, чуть позже отправились отдыхать Егор и Варя.

За ломберным столиком остались лишь старшие Воронины. Они традиционно расписывали «тысячу», играли в эту игру много лет и знали все повадки друг друга. Мефодий любил иногда смухлевать, Лидия Павловна всегда отчаянно спорила.

― Значит, решили оженить своего сына? ― спросил Мефодий у брата.

За картами ему разрешалось курить в гостиной.

Дамы отпивали коньяк глоточками, Кирилл же пил красное сухое вино.

― С чего ты взял?

― Видно, как ты его от Лены удерживаешь, а Игнатий всегда добивался того, что трудно достаётся.

― Есть немного. Я-то планирую, только как все обернётся?

― А никак, - резко сказала Лидии Павловна. - Она его не любит.

― Помнится, и ты не слишком горела желанием за меня выходить, - ухмыльнулся Кирилл Олегович.

― Да, я тогда была влюблена в семинариста, все убеждала его, что Бога нет, и уговаривала отвернуться от веры.

― Как поживает отец Михаил? - спросила жена Мефодия, посмотрела пришедшие карты и сказала, - хвалюсь!

― Я пас, - ответила мать Игната. ― Все так же, ему в приходе хорошо, недавно с Кирюшей были, деньги да вещи отвозили, он себе ничего не оставляет, людям раздаёт все. В следующий раз весной поедем, перед Пасхой, дал согласие ремонт в квартире сделать, Игнат обещал людей и материалы выделить.

― Ты от разговора не уходи, - напомнил Кирилл, - почему думаешь, что у них не получится?

― Думаю, Игнат слишком торопит события, а Лена выглядит испуганной.

― Ну что, ещё партию или на покой? - спросил Мефодий, собирая карты.

Игра не клеилась.

― Давайте отдыхать. Завтра погуляем у озера?

― Обязательно. А что вы про дочь свою помалкиваете? Как вам будущий зять? - спросил Кирилл, помогая жене надеть лёгкую шубку из норки.

― А что Лили? - пожал плечами Мефодий, - надеюсь, у неё все пройдёт, которая это помолвка по счету?

И те, и другие Воронины засмеялись и разошлись по своим гостевым домам.

15.

XV. Неожиданное предложениеУтром Лена долго нежилась в кровати. Она отлично выспалась, а сейчас просто лежала, укрытая легким пуховым одеялом, и смотрела в окно на просыпающийся зимний день. Сосны раскачивались, в вышине касались друг друга своими кронами, словно переговаривались, передавали новости. Ели беспокойно размахивали ветвями. Ветер усилился и гнал по небу облака. Иногда показывалось солнце, пряталось за тучки, и Лене представилось, что и ветер, и солнце просто резвятся.

Времени до выхода на прогулку было достаточно, и девушка размышляла о вчерашнем вечере.

Игнат ей нравился, особенно понравилось целоваться с ним, она даже подумала, что она немного в него влюблена, с ним было интересно, ярко, интригующе, только слегка пугала его напористость. И всё же голову она не теряла, не готова была ринуться с ним во все тяжкие. Хотелось ли ей войти в семью Ворониных? Возможно. Ей понравилась Лидия Павловна, мать Игоря, ироничная, всё понимающая, всё увидевшая сразу. Его отец, который с первой минуты опекал её и осаживал сына, если тот заносился, по его мнению.

Игнат нравился, но какие чувства она к нему испытывала, кроме любопытства, тёплого приятного воспоминания о его флирте на вечеринке и вчерашнего поцелуя? Он был для неё загадочен, чужд, непонятен.

Его вчерашнее поведение удивило, конечно же, льстило, что он говорил ей такие важные слова, но и напугало. Она не готова была к этим играм, что он вёл с ней, растерялась, поддалась, но сегодня, трезво размыслив, она приняла решение, Игнат её больше не увлечёт и уж тем более не сделает своею игрушкой.

Она сожалела, что у неё нет подруги, с которой можно было бы откровенно поговорить, подумала о Пете и со вздохом отвергла эту мысль, всё-таки он мужчина, а некоторые вещи можно обсуждать только с женщинами. Потом решила, что позвонит Елене Ивановне, та плохого не посоветует.

А потом стала думать о Егоре. На самом деле ей хотелось о нём помечтать, но пока она, девушка разумная и рациональная, сама с собой не договорилась об Игнате, о Егоре думать себе запретила. А теперь было можно. Конечно же, её сразили его глаза, они у него были как омут, на первый взгляд, светлые, глубже ― синие, а дальше ― темнота. Кто он? Откуда? Где получил такую рану?

Тот самый рыцарь, что некоторое время был похож на Игната, невольно стал менять облик, у него на лице появился шрам, и несколько потускневшие латы вновь засияли.

Лена невольно потёрла свой шов на животе. Ей до сих пор больно дотрагиваться, и заживёт не сразу, а каково было ему? И есть ли у него семья? Может, он женат? А сколько ему лет? Так много хотелось узнать о нём. И хотелось знать, поцелуются ли они? И не будет ли это по отношению к Игнату непорядочно? Сколько вопросов!

Лена встала, приняла душ, на руку она надевала перчатку, берегла палец. У неё из головы не выходила мысль, насколько она адекватна. И это её пугало.

Как можно объяснить её поведение, если, встречаясь с Лешей, она грезила об Игнате, а теперь, когда Игнат рядом и проявил к ней интерес, она вдруг стала мечтать о Егоре?

Лена долго сушила волосы, даже устала от этого, заплела косу. Позвонила отцу, как и обещала, они договорились, что будут созваниваться по утрам. Сказала, что замечательно отдыхает и попрощалась, напомнила, у них скоро поездка, он не забыл. Слегка подкрасила ресницы, надела джинсы, свитер, ботинки и спустилась, намереваясь позавтракать и пойти на прогулку.

Егор потянулся и рывком поднялся из кровати. У Ворониных был отличный тренажерный зал в подвале, он обязательно решил в нём позаниматься. Настроение было великолепное. Ещё вчера, когда Кирилл Олегович и Лидия Павловна заехали за ним, он уже предчувствовал праздник. Он любил эти семьи, любил Лилю и Игната, они давно стали для него родными, он всегда с радостью проводил у них время. Чем старше все становились, тем реже встречались, только традиция встречи Нового года не менялась.

У Ворониных в машине сидела девушка, они познакомились. Варенька была страсть, как хороша. Черноглазая натуральная брюнетка, холеная, она знала себе цену и знала, что нравится мужчинам. В первый момент Егор подумал, уж не ему ли они предназначили девицу, но Варя вела с ним себя ровно, сдержанно, интереса к нему не проявила, поэтому он успокоился.

Воронины везли очередную невесту своему сыну. Егор понимал, что не ошибётся, если выяснится, что девушка не из простых. Он совершенно не осуждал родителей Игната, тому было пора завести семью и остепениться. Егор подумал, что и ему бы тоже надо невесту подбирать, но тут же оставил эти мысли, не время ещё.

Петя ему понравился, простой мальчишка, без современных закидонов. Попался Петя к Лиле на удочку. Хотя парень с характером, когда та начинает чудить, он с ней не церемонится, на место ставит. Этот не даст собой помыкать.

А Лена была загадкой. Он едва посмотрел ей в глаза, сразу решил, что лучшей жены не найти. А она почему-то опустила глаза и больше на него не смотрела. Оттолкнул шрам? Или, традиционно, как все молодые особы, влюблена в Игната? Интересно, из каких она кругов? Похожа на аристократку. Ей в пушкинские времена следовало родиться, чтобы поэты писали для неё стихи. В старые времена из-за таких женщин случались дуэли.

Егор стоял у окна, смотрел, как бегут облака, и думал о загадочной утончённой молчаливой девушке.

Он встряхнулся. Мечтатель! Если хочешь чего-то добиться, добивайся. Он принял душ, оделся и сбежал по лестнице.

В холле стояла Лена, она наблюдала, как старшие Воронины отправились на прогулку.

― Добрый день! Позвольте представиться, Егор Николаевич Полозов.

Лена засмеялась, но приняла дурачество Егора, во время ужина он несколько раз к ней обращался по имени, а она к нему, странно было бы забыть за ночь имя соседа по трапезе.

― Добрый. Я Елена Ивановна Нега.

― Я как раз боялся, что вы меня не запомнили, - улыбнулся Егор.

― Запомнила, - ответила Лена и слегка покраснела.

― Спасибо.

― Да за что же? - удивлённо воскликнула она.

― За то, что вы мне сегодня встретились первой. Пойдёмте завтракать? Там Тамара Ивановна все уже наготовила. Я, как всякий мужчина, сначала должен поесть, а после становлюсь и умным, и покладистым, и храбрым.

― Сурово вы о себе отзываетесь.

Он протянул ей руку, она положила на неё свою и они чинно пошли в столовую, как вчера.

― Ничуть. Правда жизни. Лена, вы помолвлены с Игнатом?

― Что вы! С чего вы взяли? - спросила удивлённо девушка.

― Мне вчера показалось, что между вами что-то происходит.

― Мы просто знакомы, вы ошиблись в ваших предположениях. Егор, что у вас с лицом? Этот шрам, он до сих пор болит?

― Уже нет. Говорят, шрамы украшают, но боюсь, ко мне это не относится.

Он отодвинул для неё стул. Лена села.

На столе была гора разной снеди: блинчики, пирожки, нарезанный хлеб, колбаса, сыр. Стояли два кувшина, наполненные один апельсиновым, другой вишнёвым соком. На плите стоял чайник, только подогрей.

Лена, непривычная завтракать с утра, о кофе спросить постеснялась, налила себе вишнёвого сока. Егор наложил на тарелку несколько блинов, также налил сока и сел напротив Лены.

― Простите, если я бестактна, - повинилась девушка.

― Вы вторая женщина, которая не побоялась спросить меня о нём, - отмахнулся Егор.

― А кто первая?

― Мама. А вы как здесь оказались, если не Игнатий вас пригласил? ― Егор с аппетитом уплетал завтрак.

― О, совсем не случайно. Меня пригласила Лиля как подругу Пети, ― Лена наблюдала как он ест и завидовала, у неё аппетита не было совсем.

― Но Петя и Лиля помолвлены, или я неправ?

― Да, все верно, просто я подруга из песочницы, - засмеялась Лена.

Егор тоже засмеялся. У него оказалась красивая улыбка.

Они некоторое время помолчали. Егор съел блин, запил, промокнул губы салфеткой, затем встал, убрал за собой посуду и подошёл к Лене. Она посмотрела на него вопросительно.

― Лена, выходите за меня замуж! - очень серьёзно и несколько просительно сказал Егор.

Лена в этот момент пила вишнёвый сок. Она поперхнулась, закашлялась, засмеялась, облилась соком и забрызгала стол и светлую скатерть.

Егор подскочил к ней, хотел стукнуть её по спине, одумался.

А Лена не могла успокоиться. Она пробормотала сквозь смех «извините» и помчалась к себе в комнату, хорошо, что никого не встретила по пути.

Егор стоял посередине кухни и глупо улыбался. Он не понимал, как реагировать на поведение Лены.

Лена снова переоделась, её любимый свитер был испорчен, но она совсем не огорчилась. Ей было стыдно за своё поведение. Человек с явно серьёзными намерениями, а получается, она подняла его на смех? На самом деле он выглядел так потешно, что она не могла не рассмеяться. Ничего, сейчас она все исправит.

Лена вышла из комнаты и тут услышала разговор Игната и Егора. Они стояли в коридоре, но не успели её заметить, и она тихо вернулась в комнату, оставив дверь приоткрытой. Вроде не слишком порядочно подсматривать и подслушивать, но уж очень занимательно повели себя молодые люди, да и разговор шел о ней, так что устоять перед соблазном не получалось.

― Егор, я не шучу, что ты делал у двери Лены? ― требовательно спросил Игнат.

― Начнём с того, что я не обязан объясняться. Но сделаю это просто из уважения к тебе, конечно, если ты сменишь тон.

― И всё-таки? ― словно не услышав замечания, уточнил Воронин.

― Мы с ней не договорили, - пожал плечами Егор.

― Когда это ты успел с ней поговорить?

― Только что, в столовой.

― И о чём вы не смогли договорить. И почему? ― с подозрением продолжил Игнат.

― Игнат, ты переходишь границы дозволенного, - предупредил Полозов.

― Это моя территория. Границы устанавливаю я. Не стоит тебе подходить к Лене, - в голосе Игната зазвучала угроза.

― И кто мне запретит? ― вызывающе выпрямился Егор.

― Я. У меня с ней всё ещё только начинается, и я не хочу, чтобы кто-то мне мешал, - сердито сообщил Воронин.

― То есть я? Боишься проиграть?

― Не боюсь. И это не игра. Говорят, на войне и в любви все средства хороши. Мы с тобой друзья, но там, где начинается территория любви, заканчивается территория дружбы. Надеюсь, мы поняли друг друга. А сейчас мне надо позвать Лену, мы договорились о прогулке, поэтому отступи.

― Хорошо, Игнат, я сейчас отступаю, но только потому, что не хочу Лену лишать прогулки. Разговаривать с ней, видеть её ты мне не запретишь. И не забывай, выбирает женщина.

Лена тихо прикрыла дверь. У неё совершенно испортилось настроение.

Вот что сейчас делать? Как себя вести? «Ах, ручки начни заламывать, - язвительно подумала Лена, - очнись, подруга! Просто такое с тобой впервые».

Лена подошла к зеркалу и внимательно себя рассмотрела.

Красавица! Губы алые, едва зажили, так опять разбередила поцелуями. Ах, как же было вчера головокружительно!

Что в ней увидели мужчины?

Она покрутилась возле зеркала. Осанка ― это наше всё! И волосы. Лена ими гордилась. А остальное всё обыкновенное. Не уродина, точно, но, чтобы разом двое мужчин за неё взялись, это в новинку. Льстит, что уж лукавить. Она себе улыбнулась и подмигнула. Звезды во лбу нет, месяц под косой не блестит.

Как там говорила Тося из фильма? «Вот иду я красивая по улице, а мужики вокруг так и падают, так и падают… И сами в штабеля укладываются!»

Завтра Новый год, ещё день, а второго января домой. Конечно, голову немножко вскружило, что уж там! И неудивительно, свобода, внимание сразу от двоих.

А ещё льстит, что они тут устроили поединок в коридоре, словно два кота шипели. Шерсть на загривках поднялась, хвосты распушились, лбы наморщены.

Лена захохотала.

И что делать?

А ничего, мечтательница! Быть собой.

Спустя минут десять после разговора мужчин раздался стук в дверь. На пороге стоял Игнат и, когда Лена открыла дверь, заулыбался.

16.

XVI. Прогулка― Готова?

― Да, выхожу. Ты уже позавтракал?

― Да, успел. А ты?

― Да, мы с Егором завтракали.

Игнат взял её за руку и повёл на улицу.

Лена, едва вышла, прикурила, и они медленно пошли к «зарослям».

― Как давно куришь?

― Порядочно. С семнадцати лет. А ты, Игнат?

― Я непостоянный в своих прихотях, то курю, то бросаю, не могу определиться.

― Лучше и не кури. Плохая затея.

Игнат, пока они шли по натоптанной тропинке, ненавязчиво попытался выяснить, что же с ней случилось? Лена попросила не говорить на эту тему: она упала, вспоминать неприятно, всё позади.

По поводу происшествия на остановке она сказала, что долго на него сердилась и поэтому пряталась. Петя убедил её, что она была неправа, надо было остаться и объясниться сразу.

― Снова Петя! - притворно вздохнул Игнат.

― Да. Он мне как брат, я его люблю, а он меня, и это ничего не изменит.

― Понимаю, постараюсь привыкнуть.

― Лучше не привыкай, мне так нравится, когда ты говоришь, «Ах, да! Петя!» - засмеялась Лена, - словно говоришь о моей дуэнье!

― Поверь, Лена, он хуже всякой дуэньи над тобой дрожит. А твой названый брат такой же?

Игнат исподтишка наблюдал за девушкой, но она ответила безмятежно.

― Митя брат для Оленьки во всех отношениях, пожалуй, как Петя для меня, за это его можно уважать, но для него я так и не стала сестрой. У них свой мир, мы жили параллельно.

― Я запамятовал, как его фамилия, Дмитрий?

― Косов. Да зачем тебе?

― Так, к слову. Как тебе моя мама?

― Очень понравилась. В молодости она, наверное, была смешливая. Она и сейчас смотрит на всех и, похоже, подсмеивается. Лиля её забавляет, Варю она контролирует, а я интересую её только потому, что ты демонстрируешь, будто я тебя интересую.

― Да, тонко подмечено. Какие у тебя планы на жизнь?

― Грандиозные! В зимние каникулы с четвертого января с папой едем отдыхать в санаторий. Потом пойду на курсы обороны, Лёша мне что-то присмотрел не слишком сложное, летом едем в Кисловодск к родне мамы, бабушкину могилку посетим, не были уже больше тринадцати лет. Я с мамой каждый год раньше ездила.

Лена помолчала, вспоминая счастливое время детства.― ещё планирую заняться углубленным изучением немецкого языка, всё забывается, когда нет практики.

― Хочешь в Германию поехать?

― Кто знает, может быть. А у тебя?

― Что у меня? ― не понял Игнат. Он с удовольствием наблюдал за Леной, слушал её и, похоже, не вникал в смысл беседы.

― Какие у тебя планы?

Игнат вздохнул.

― А я буду работать и скучать, ― подпустив в голос грусти, сказал Воронин.

― Почему? ― девушка остановилась, рассматривая голубую ель. Казалось, красавица все о себе знает, всех держит на расстоянии, позволяя дотрагиваться до себя только ветру.

― Надо говорить, по кому скучать, ― поправил Воронин.

― Хорошо, по кому ты будешь скучать? ― обернулась Лена.

― По одной очаровательной девушке, ― сделав многозначительную паузу, вымолвил Игнат.

― Мне жаль, что вы расстались. Что с ней? ― простодушно прокомментировала она.

Она подняла возле сосны упавшую веточку и нюхала место слома. Пахло сосной. Ей, по большому счету, не была интересна ни та девушка, о которой говорил Игнат, ни его переживания, просто надо было поддержать разговор. Лене очень нравились «заросли», которые таковыми не были. Они шли между сосен, забора, который огораживал территорию, видно ещё не было и Лене хотелось, чтобы сосновый лес не заканчивался.

― Надеюсь, ничего, ― продолжил Игнат.

― Почему ты не можешь с ней в Новогодние каникулы провести время?

― Она занята.

― Иногда надо соскучиться, чтобы ярче была встреча. И как ты намерен скучать? ― она сама взяла его под руку, чтобы не упасть, когда надо идти и смотреть в вышину.

― Поеду с друзьями на охоту или на зимнюю рыбалку. Родители улетают в Эмираты. Никогда не понимал их стремления пережить холода в жарких странах. Не знаю, как ты, а я люблю зиму. Она бодрит. И морозит.

Лена задумалась, любит ли она зиму и поняла, что не знает, у неё зимой всегда было чувство беспокойства. Косовы по очереди болели, она ухаживала и переносила простуду на ногах, а ещё почему-то всегда нужна была зимняя обувь.

― Лена, я сказал что-то не то? ― обеспокоился Игнат.

― Нет, извини, задумалась. Я не знаю, люблю ли зиму. Думаю, что точка зрения человека на погоду зависит от его работы. К примеру, курьер, почтальон или полицейский на посту мерзнут и не любят холода, а офисные работники, домохозяйки ― те нормально относятся.

― О, как глубокомысленно!

― О, как снисходительно!

― Я думал, ты тихоня, а тебе палец в рот не клади.

― Да, лучше не стоит, это негигиенично, ― засмеялась Лена.

За те десять минут, что она находилась в комнате одна, когда ждала прогулки, Лена приняла простое и мудрое решение. Она больше ни с кем флиртовать не будет, целоваться тоже, вскоре уедет, а там, в реальном мире, у каждого будет своя жизнь и всё, что здесь произошло, забудется.

Просто здесь колдовское место, изумительный воздух и чувства вызваны волшебством. А ещё Лена решила вести себя с мужчинами так, как всегда вела себя с Петей, без жеманства, непринужденно.

Игнат посмотрел на неё с удивлением.

Лена подняла брови. Она что-то не то сказала? А! Пусть думает себе, что хочет, в конце концов, они просто знакомые молодые люди.

Игната удивила та легкость, с которой Лена говорила сегодня с ним, словно не было страстного поцелуя вчера, словно он что-то упустил, какую-то малость.

Он что-то сделал или сказал не так?

Обычно томность в голосе, загадочные фразы, недомолвки девушки понимали и принимали его игру, стремились подыграть, готовы были показать, как он интересен, как необычен.

Они стояли на небольшой полянке. Снега было мало, лежал он тонким слоем, а между деревьев смог улечься только узкими полосками. Сквозь ветви деревьев, окружающих полянку, лучи полуденного солнца скользили и подсвечивали наст. Лена, подняв голову, любовалась открывшимся кусочком высокого неба и негромко стала напевать знакомую мелодию, а после закружилась в танце, понятном лишь ей. Никаких сложных и красивых па, всего лишь кружение в солнечном свете. Ей было легко, свободно и безопасно.

Игнат торопливо выудил мобильник из кармана и включил запись. Слегка шелестел ветер, и легко поскрипывал наст под ботинками танцующей тоненькой девушки в старенькой дубленке.

― Как замечательно! ― воскликнула Лена, останавливаясь. ― Я хотела бы всю жизнь прожить в таком месте!

Игнат выключил запись.

― А как же санаторий и Кисловодск?

― И они тоже. Пойдем, Игнат, нас потеряли. Мы с тобой договорились простить друг друга, и теперь Новый год встретим с чистой совестью!

― Лена, я хочу тебя поцеловать, ― сердито сказал Игнат, совершенно не понимающий, как вести себя с ней.

― Мне нравится с тобой целоваться, но губы на морозе совсем растрескаются, они и так-то не зажили, ― слегка отклонилась Лена, ― если только в щёчку.

― Ну, хоть так.

Он притиснул её к себе, не рассчитав силы, и она ойкнула. Игнат постоянно забывал, что девушка недавно выписалась из больницы.

― Извини, Игнат, я раненый боец, и не совсем здорова, ― покаялась искренне Лена.

― Это ты прости, я медведь, забываю, что тебе может быть больно.

― Вот и будем сейчас всю дорогу раскланиваться, ― рассмеялась Нега.

Они медленно возвращались с прогулки, в конце концов, оба довольные. Лена ― тем, что нашла как держать Игната на расстоянии, а он тем, что Егору точно ничего не перепадет, так как Лена нездорова.

Игнат рассказывал, как много приходится работать, чтобы люди в его фирме могли хорошо зарабатывать, сетовал, что нет преемника, и надеялся, что с Нового года начнет готовить себе замену. Лене было интересно послушать об обычном дне рядового олигарха, как она его назвала, а он засмеялся, и тут парочка услышала вскрик.

Они поспешили к дому.

17.

XVII. ПроисшествиеВаря сидела на земле, неловко опираясь на руки, одна нога была неестественно вывихнута.

― Бедняжка, что с вами? ― подбежала Лена.

― Что-то с ногой, неловко ступила. Игнат, помоги мне, ― у Вари лились слезы, тушь нарисовала на щеках дорожки.