Зона вторжения. Байкал

Глава четвертая ТОЛМАЧЕВ

…Голос. Женский голос.

— Мама?..

«Нет, не мама. Мама же умерла… Значит, я тоже умер. Нет, все-таки голос. Живой голос. Значит, и я живой. Откуда здесь женщина? Рита?..»

— Рита!..

— Да лежи же ты на месте, куда дергаешься! — раздраженно воскликнул совсем рядом хриплый женский голос.

Кто-то бесцеремонно толкнул его в грудь и снова заставил лечь. Ложе было жестким и холодным, грело только сбоку, но это было терпимо. Вот только почему-то совсем темно. Алексей сумел освободить закутанные чем-то руки, дотянулся до лица, стащил повязку с глаз на лоб. Сощурился. Саднило правую бровь, один глаз с трудом открывался. Его кто-то ударил? Алексей такого не помнил.

От яркого света очага пришлось прищуриться. Вот почему с одного бока жарило! Он лежал на старом войлоке в чуме. Под головой находилось жесткое седло, отделанное металлическими пластинами, укрыт Алексей был старой оленьей шкурой. Он сбросил шкуру, сел. Голова закружилась от резкого движения. Над ним, загораживая свет, кто-то склонился.

— Ну ты, прыткий, давай лежи! Ты же вроде помирал уже… А вот гляди-ка, ожил! — У губ Алексея оказалась большая, замызганная металлическая кружка с какой-то жидкостью. Алексей, даже не спрашивая, что это, жадно прильнул губами к горячему краю. Это был бульон. Темный, нежирный, попахивающий дичью, почти несоленый, с волокнами сварившейся крови. Оленина или лосятина. Алексею было все равно. Он жадно выхлебал все до дна, вызвав у женщины одобрительный смешок. Она снова толкнула его на войлок, навалилась на него грудью, стала разбинтовывать тряпки, намотанные на голову Алексея.

— Ну что у нас тут? О! Да вроде неплохо! Я думала, ты без глаза останешься! — Женщина шлепнула на лоб Алексею какую-то мокрую тряпку. — Прижми!

Алексей послушно прижал тряпку к глазу. От тряпки воняло.

— Что это? — хрипло спросил он.

— Моча.

— Что-о? — Алексей хотел было отбросить тряпку в сторону, но женщина удержала его руку.

— Оленья моча. А ты что, думал, что я тебе тут витаминами глаз намажу? Тут, парень, лекарств нету! Тут или ложись и подыхай, или пользуйся тем, что есть! Соображаешь?

— Ага, — кивнул Алексей, но тряпку все-таки отдал обратно, вытер руку о шкуру, только сейчас обратил внимание на то, что раздет по пояс и перевязан. Раненым он себя не ощущал, и ему казалось, что все произошедшее с ним на водопаде — только кошмарный сон, причудившийся ему, когда он лежал без сознания в пещере под воздействием «рулетки», но оружия рядом не было, не было и рюкзака, значит, он потерял и то и другое и, следовательно, встреча с инопланетянином была правдой.

Алексей принялся разматывать окровавленные бинты на теле, уже предчувствуя, что он увидит под ними — маленький розовый шрам. Алексей удивленно посмотрел на него. Пощупал. Несколько раз глубоко вдохнул, усиленно работая диафрагмой.

Он ощущал себя полностью, абсолютно и бесповоротно здоровым.

Женщина, увидев затянувшуюся рану, испуганно охнула, что-то крикнула и опрометью выскочила из чума, отбросив в сторону полог и впустив в теплое нутро жилища порцию морозного воздуха. На улице было светло.

Кажется, она крикнула что-то вроде: «Чебага!»

Алексей сорвал остатки бинтов, оглянулся в поисках одежды, нашел тельник, китель и куртку возле очага, стал одеваться. Даже кошки были тут же, рядом. Зверски хотелось есть и, несмотря на выпитый бульон, — пить. Неудивительно. Он нормально не ел уже несколько суток!

Интересно, кто же такой этот «чебага»? На имя не похоже… Как же зовут этого Толмачева? Кажется, Анатолий. Чудно? как-то — вроде бы Тофолария, а имена и фамилии все русские. Хотя тут, говорят, чистокровных тофов и не осталось совсем.

Алексей торопливо надел куртку, нащупал коммуникатор, вытащил. На этот раз коммуникатор вышел из строя окончательно и бесповоротно: одна из автоматных пуль расплющилась о титановую крышку прибора.

— Ладно!..

Алексей со вздохом отправил коммуникатор обратно в карман — связи с внешним миром больше не существовало.

В этот момент полог чума снова откинули, неяркий дневной свет залил нутро жилища, и в чум, наклонившись, вошел худощавый, бородатый мужчина, одетый в лисью шапку и старенький пуховик. На ногах были канадские сапоги. Карие глаза смотрели настороженно. Несмотря на то что лицо у него было вытянутое, да и черты были совсем не азиатскими: тонкий рот, высокие, заросшие щетиной скулы, небольшой правильный нос, — Алексей сразу же понял, что перед ним местный.

— Здрасьти! — сказал мужчина и неуверенно улыбнулся.

— Толмачев? — спросил Алексей. — Ты — Толмачев? Анатолий?

Мужчина сглотнул. Шарфа на худой шее не было, и Алексей видел, как дернулся выступающий кадык.

— Так точно, — по-военному четко ответил он, испуганно глядя на Алексея. — Толмачев. А вы откуда знаете?

— Оттуда! — многозначительно сказал Алексей, ткнув пальцем вверх. — Поедешь со мной! — не терпящим возражения тоном произнес Алексей. — Давай собирайся! И вот еще: кто такой чебага?

Мужчина оглянулся на выход, где-то недалеко от чума все еще причитала женщина.

— Куда ехать-то? — неуверенно спросил он. — Зачем?

— На рудник «Новый» поедешь, приказ начальника лагеря. Ты же шаман?

Толмачев снова нервно сглотнул.

— Да какой я шаман… Так, камлал иногда, когда свои попросят.

— Ну а теперь тебя начальство просит. Понял?

— Понял. А че делать-то?

— Че-че, злых духов будем отгонять! Понял? От рудника! А то достали уже! Ты не ответил, кто такой чебага?

Толмачев тоскливым взглядом обвел чум. Уезжать ему явно не хотелось.

— Чел-бага, — поправил он Алексея. — Это оборотень, человек с Луны.

— С Луны! — усмехнулся Алексей. — Стало быть, дух со звезд… Да еще и оборотень к тому же! Подходяще… Ну что, поехали челбагу твою изгонять!

Толмачев снова странно посмотрел на Алексея, но ничего не ответил.

Кажется, он был готов сбежать прямо сейчас.

— Да ты не бойся, — усмехнулся Карабанов. — Я Карабанов. Сержант Карабанов. Спецотряд «Байкал». Не челбага какая — человек. А про тебя рассказал Киштеев. Вот мы и отправились за тобой. Собирайся! — Алексей шагнул вперед и хотел было положить руку на плечо Толмачеву, тот шарахнулся от него в сторону, но головой все же кивнул. Мол, все понял, собираюсь!

— Да, вот еще, — спросил Алексей уже немного смущенно. — Спасибо за спасение. Я думал, все, хана мне!

— Спасибо бабе моей скажи, — ответил Толмачев, — она тебя подобрала. Ловушки проверяла и на тебя наткнулась.

— Ясненько… — озадаченно протянул Алексей, — ну тогда ей спасибо! Слушай, — в тоне Алексея появились просительные нотки, — а можно еще поесть, скажи жене, пусть сварганит чего-нибудь, а то жрать хочется, мочи нет!

И только когда Толмачев вышел из чума, Алексею на глаза попался осколок зеркала, прикрепленный на уровне глаз. На него смотрел заросший, худой человек с безумными запавшими, лихорадочно блестевшими глазами. За два дня Алексей потерял килограммов десять. Теперь он понял, почему Толмачев с таким ужасом смотрел на него. Он и в самом деле был похож на мифического оборотня челбагу…

…Толмачев собрался быстро. По пути к нему Алексей все время думал, что придется применять силу или угрожать шаману оружием, чтобы заставить его поехать вместе с ними. Но Толмачев согласился сразу — то ли от страха, то ли от осознания собственной важности — как же, начальство пригласило! Он почему-то все время старался держаться подальше от Алексея и быстрым шепотом давал жене наставления. Женщину Алексей сумел рассмотреть только на улице. Маленькая, плотная, почти квадратная, с суровым, плоским, дочерна загорелым лицом, густо покрытым веснушками, с темными прямыми волосами, торчавшими из-под круглой меховой шапки, она быстро взглядывала на Алексея, хмурилась, в глазах явно читалось сомнение.

Стадо шамана оказалось довольно большим — в двенадцать оленей, неслыханная по нынешним временам роскошь. Шаман быстро выбрал, поймал и оседлал двух оленей — себе и Алексею, еще одного оленя навьючил сумками, в одной из которых были шкурки белки, куницы и соболя, в другой находился костюм шамана — странное сооружение из шкур и нанизанных на веревочки бусин и палочек, который Алексей не успел хорошенько рассмотреть. Сверху привязал половину мороженой туши изюбря — на продажу.

Алексей все это время провел в чуме, уткнувшись носом в миску с мясом. Он ел, ел и никак не мог насытиться.

«Натурально как оборотень! — усмехался он про себя, с усмешкой посматривая на испуганную женщину. — Все запасы тела ушли на восстановление после ранений! Хотел бы я знать, куда вот делась пуля, которая мне в легкое вошла? Так и осталась внутри? — Он в который уже раз, проверяя, вздохнул полной грудью, но по ощущениям ни пули, ни следов раны в легком не было. — Странное дело!.. — продолжал удивляться Карабанов. — Никогда не слышал, чтобы „рулетка“ помогала и на следующий день!»

Наконец он наелся, отвалился от миски, удовлетворенно вздохнул, улыбнулся женщине.

— Спасибо, хозяйка! И за спасение спасибо, и за еду! Накормила так накормила! — сказал он ей. — Как хоть тебя зовут-то?

Женщина отпрянула от него, молча выскочила из чума.

Алексей пожал плечами, хмыкнул. Вроде бы вначале она не была такой неразговорчивой…

«Просто боится, — подумал Алексей. — Никогда о „рулетке“ не слышала. Ну и ладно. О „рулетке“ посторонним знать и не надо. Пусть думает, что я и в самом деле челбага! Так проще».

Когда отяжелевший от сытной еды Алексей взгромоздился на оленя в непривычное седло, была уже середина дня. Солнце едва проглядывало сквозь серые плотные облака, поросшие лиственницами холмы вокруг озера едва виднелись сквозь дымку. Как Алексей понял из объяснений шамана, они должны были выехать по вьючным тропам к истоку Хангарока. Там Алексей хотел проверить зимовье и убедиться, что Бато оттуда уехал, а потом надо было снова сходить до водопада, найти «Нортон». Возвращаться без оружия было позором. Да и рюкзак неплохо было бы найти. О возможной встрече с противником Алексею думать не хотелось. Возле края леса Алексей обернулся назад, на берег озера.

Позади оставался одинокий темный чум и рядом с ним — приземистая фигурка женщины в смешной круглой шапке.

…До зимовья они добрались, когда уже окончательно стемнело. Сначала Алексей даже обрадовался, что в зимовье никого нет, но, когда они подъехали к избушке, стало понятно, что случилось непоправимое: возле привязи болталась оборванная уздечка и виднелись окровавленные кости — останки оленя…

— Волки? — спросил Толмачев.

Алексей посветил фонариком: кругом было натоптано, но следы все-таки прочитать было можно.

«Бесы!..»

Алексей жестом показал Толмачеву, чтобы тот был осторожен, забрал у него старенькую «Сайгу», снял с предохранителя, передернул затвор. Ружье оказалось непривычно легким. Шаман, недоуменно разглядывая в луче слабого фонарика следы, вытащил нож. Блеснул длинный, узкий клинок.

Алексей посветил вокруг: никого. Заглянул за правый угол избушки, потом за левый, направил луч фонаря вверх. Тишина. Осторожно обошел зимовье вокруг, то и дело присматриваясь к следам на снегу. Увидел разбитое окно — присмотрелся, близко не подходил. Кругом было тихо.

Наконец, вернулся к двери. Постоял, раздумывая, а потом рванул на себя дверь избушки и сразу же отскочил в сторону.

И вовремя!

В темноте грохнул выстрел.

Стреляли из подствольника. Выстрел с дробовика ни с чем не перепутаешь!

Алексей прижался спиной к стене избушки, перевел дух. Толмачев умело залег в снегу возле привязи.

— Бато! — крикнул Алексей. — Братишка! Это я! Леха Карабанов! Бато?! — Алексей прислушался.

В ответ не раздавалось ни звука. Вокруг было по-прежнему тихо.

Алексей шевельнулся, но в проеме двери снова грохнул выстрел. Полетели щепки, кажется, стрелявший попал в притолоку. Если бурят дошел до подствольника, значит, патроны были на исходе.

— Бато! — снова воззвал к другу Алексей. — Не стреляй, друг! Это я! Ну елы-шпалы! Ну честное спецназовское — я!

Снова в ответ — тишина. И когда Алексей уже начал сомневаться, что в избушке находился именно Аюшеев, и в голову ему стали приходить мысли, что это может быть совсем другой человек, по какой-то роковой случайности оказавшийся именно в этом месте и в это время — например, один из оставшихся в живых бандитов, — в ответ раздался полувздох-полухрип:

— Леха!.. Ты?.. Живой, что ли?

— Живой я. Бато, братишка! Слышишь? Не стреляй, а? Я к тебе иду! Я — смотри! — вот! На лицо себе посвечу. Видишь?

Алексей осторожно высунулся в проем, направил луч фонарика себе на лицо.

— Я по полу, осторожно. Да? Бато? Бато!

В ответ молчали. Алексей почти физически ощущал, как Аюшеев целится ему в лоб.

Он осторожно, на четвереньках, перебрался через порог зимовья. Внутри избушки было так же холодно, как и снаружи. Видать, Бато не топил печь все два дня.

Карабанов, почти ничего не видя, на ощупь двинулся в угол зимовья, туда, где он ранее заметил вспышки выстрелов. Нащупал руками холодные лиственничные колоды, гильзы, рассыпанные по полу, какие-то щепки. Быть может, Бато пытался топить печь досками?

Наконец, левая рука нащупала плечо друга, сидевшего на полу и вжавшегося в ледяной угол. Алексей хотел было направить луч фонаря на него, чтобы убедиться, что перед ним именно Бато, но в следующий момент Бато рванул фонарик на себя, отобрал его, повернул, направляя луч света в лицо Алексея, заглянул ему в глаза. Затем Алексей услышал всхлип, и в следующий момент друг ткнулся ему в плечо.

— Леха!.. Живой! Живой. Ле-еха…

Снаружи послышался шорох, наверное, это поднялся на ноги Толмачев. Звякнула оленья сбруя. Бато оттолкнул друга, снова вскинул винтовку:

— «Бесы»! Леха, «бесы»!..

— Стой! — рявкнул Карабанов, прижал ствол винтовки ладонью вниз, к полу. — Нету там «бесов», не видели мы никого! Толмачев со мной. Грохнешь Толмачева — майор тебе голову оторвет!

Бурят заколебался. В темноте Алексей не мог разобрать выражения его лица.

— Это в самом деле ты, Леха? — снова спросил Аюшеев.

— Я, Бато. А где пацан?

Бурят сник.

— Утащили они пацана, сержант, не отстоял я его… Они как навалились: кто в дверь, кто в окно, а еще, знаешь, вроде как из-под земли вылазят!..

Алексей забрал у друга фонарик, посветил по сторонам. Скудная обстановка зимовья была покрошена в мелкую щепу. Стены были испещрены пулевыми отверстиями.

Да! Бато славно потрудился!

— Ладно, только не пали без разбору! Ага? — Алексей медленно встал, повесил фонарик под потолок на гвоздь, так, чтобы он освещал все зимовье, взял лежавшую на полу ватную подушку, тоже простреленную в нескольких местах, согнул ее пополам и запихал в пролом окна.

— Ночевать-то все равно где-то надо! Не в пустом же лесу табороваться! — Алексей ногой сгреб хлам, валявшийся на полу, в сторону.

Бато приподнялся было, но ноги не держали. Он пошатнулся, Алексей поддержал его, усадил на нары. Нашел фляжку — она была пуста.

— Эй! Как тебя? — крикнул Алексей шаману. — Толмачев! Водка есть? Ну там или НЗ какой-нибудь? Самогон? И принеси чего-нибудь пожрать!

Через полчаса в изуродованной пулями печке сердито гудел огонь. На столе в чудом уцелевшем стакане теплился парафиновый огарок свечи. Закутавшийся в оленью шкуру Бато жался к горячему боку печи. В одной руке он держал кусок копченого мяса, в другой — кусок лепешки и откусывал то от одного, то от другого.

— Ты не представляешь себе, Леха! — заплетающимся от усталости языком говорил он. — Как они полезли! И по крыше! По крыше! И сразу по несколько, рожи эти красные! И не уснешь! А воняют они! И пацана прямо в окно и уперли, я орал на них, и Богу молился, и че тока не делал. Бесполезно! — Он вдруг рассмеялся над подвернувшимся словом. — Бесполезно! В общем-то, совсем не полезно все это. А мальчишка кричал так… Как заяц!.. Я помирать буду — не забуду, что не удержал его! А ты-то? Ты-то как? Живой ты, Леха! Живой!.. Это главное!

Наконец, он отошел от печи, лег на полати и сразу же заснул. Алексей накрыл его нагретым у печки ватным дырявым одеялом, взял в руки «Нортон», осмотрел. В магазине подствольного дробовика оставалось два патрона. Карабанов покачал головой. Нащупал в карманах куртки магазины для винтовки и патроны к подствольнику, перезарядил.

Шаман, то и дело с опаской косясь на Бато и на учиненный им беспорядок, наскоро перекусив и выпив водки, забился на вторые полати. Кажется, он то и дело бормотал какие-то молитвы. Потом тоненько, пронзительно захрапел. Он ни о чем не спрашивал, а Алексей с ним почти не разговаривал. Пусть думает все, что заблагорассудится. В конце концов, сам все увидит на руднике.

Алексей сидел рядом с Бато, держал на коленях «Нортон», думал. Из заткнутого подушкой и торопливо заколоченного окна тянуло холодом. Так и уснул, навалившись грудью на стол и положив голову на скрещенные руки, готовый в любой момент схватить «Нортон» или стоящую у ноги «Сайгу»…

…Утро выдалось на загляденье. Ясное небо, синие горы с белоснежными пиками снежных вершин, чистый воздух и — ни ветерка. И тепло почти по-весеннему. Только пятна крови на снегу напоминали о минувшей бойне.

— Я потерял винтовку и должен сходить за ней, — сообщил за завтраком Алексей.

— Где потерял? — спросил Бато, с жадностью поглощая тушенку с сухарями. Алексей и сам от него не отставал.

— На притоке Хангарока. Там водопад метров пятьдесят в высоту. Беда в том, что там же я оставил и ледорубы. Кошки вот сохранились.

— А что случилось? — поинтересовался Бато.

— Потом расскажу, — ответил Алексей, мельком глянув на сидевшего рядом шамана.

— Я могу выйти, — обиженно прогундел Толмачев.

— Сиди! — приказал Алексей. — Тут небезопасно!

— На этот раз я пойду с тобой! — заявил Бато.

Алексей задумался, повернулся к Толмачеву.

— А есть другой путь до рудника? Напрямую. Не через Алыгджер.

— Есть! — кивнул головой шаман. — Через горы. Старая тропа. По ней еще предки кочевали. Туда! — Шаман махнул рукой, указывая на север.

— Бато! — обернулся Алексей к другу. — У тебя коммуникатор рабочий?

— Батарея села, — Бато отрицательно покачал головой.

Алексей пошарил на полках, нашел обрывок газеты, обгрызенный карандаш, пододвинул все это шаману.

— Давай рисуй, показывай, куда и как идти!..

Через час вновь навьюченные олени, ведомые Толмачевым, исчезли среди деревьев.

— Ты ему веришь? — спросил Бато Алексея.

— Не знаю. Мне кажется, он напуган. И поэтому пока слушается. Меня он считает оборотнем. Какой-то челбогой, — Алексей с удовольствием ощущал привычную тяжесть бронежилета.

— Правда? — Бато усмехнулся. — А похож! Как там, кстати, твоя рана? Якимов-то, помнится, быстро с такой копыта откинул.

Алексей спохватился, пощупал шею. Как он мог забыть про укус «беса»?

Раны не было. Зажило как на собаке.

— Ну точно — оборотень! — усмехнулся Бато.

— Знаешь, уже не смешно, — огрызнулся Алексей.

— Да, — Бато без улыбки, серьезно посмотрел Алексею в глаза. — В каждой шутке есть доля шутки. Остальное — правда…

…Шли быстро, налегке, то и дело оглядываясь по сторонам, иногда Бато вскидывал винтовку, чтобы в прицел получше разглядеть окрестности. Палатку и другие вещи, необходимые для бивуака, отдали Толмачеву. К вечеру они должны были нагнать его перед перевалом Байгыр — там тоже стояла охотничья избушка. Там решили переночевать и на следующий день перейти Хонда-Джуглымский хребет. Шаман обещал, что до рудника они доберутся послезавтра к обеду. Алексей так далеко не загадывал. Главное было пережить этот день, а потом и ночь.

«Нам бы день простоять да ночь продержаться!» — усмехался он про себя.

Наконец, Бато надоело идти молча.

— Расскажи-ка мне, братишка, — попросил он. — Что же такое с тобой приключилось, что ты — ты! — потерял оружие!

Алексей остановился, обернулся вокруг, на молчаливый лес и на заснеженные вершины. Никого. Кажется, что никого! На самом деле за ними может наблюдать кто угодно. «Бесы», бандиты, браконьеры. Алексей вплотную приблизил свое лицо к лицу Бато.

— Видишь ли, Бато, — сказал он, глядя в невозмутимые глаза похудевшего и осунувшегося бурята. — Я встретил космократора! — И Алексей снова зашагал вперед, оставив остолбеневшего Бато стоять посреди реки.

В несколько прыжков Бато нагнал друга, развернул его к себе, ухватив за плечо.

— Кого?!

— Кого слышал, — спокойно ответил Карабанов. — Скажу больше, встречу я не пережил. Я, кажется, умер и снова воскрес. Точно не помню. Примерно так же, как днем раньше на скалах с «рулеткой». А значит, наш шаман в чем-то прав. Я натуральная челбага!

Больше Бато не заговаривал с ним до самого поворота на приток Хангарока. Только искоса поглядывал на друга, о чем-то думал.

…Алексей считал, что внизу, под водопадом, их ждут следы кровавой бойни. Помня о страшных, обезображенных трупах на руднике, он ожидал чего угодно: бандитов, насаженных на ближайшие лиственницы, расчлененных, выпотрошенных, умерших после пыток. Но двое бандюков, ставших жертвами пришельца, аккуратно лежали под сосенкой. Космократор просто сломал обоим шеи. Алексей нашел и вытащил из снега обледеневший «калашников» одного из бандитов, проверил — в магазине было пусто. Тогда он подошел к трупам и стал методично обшаривать сначала одного, потом — второго. Все, что находил, складывал на расстеленный рядом старый полиэтиленовый пакет.

Бато прикрывал, стоя с «Нортоном» на изготовку и внимательно осматривая окрестности.

Добычей Алексея стали две зажигалки, пачка папирос, три рожка от автомата, двое дешевых китайских часов, компас, коммуникатор китайского же производства с разряженной батареей, связка ключей, сотовый телефон, два отличных ножа производства халифата, немного денег и два поддельных паспорта.

Того, что он искал, не было. Значит, надо было найти главаря, которого он подстрелил сам. Алексей сменил магазин на автомате, передернул затвор, уверенно пошел туда, где, по его расчетам, должно было находиться тело.

— Здесь! — тихо сказал он Бато, увидев тело.

Жертва его меткой пули так и осталась на месте смерти, пришелец не тронул чужую добычу, хотя натоптано было возле нее предостаточно. Главарь лежал лицом в снегу между двумя небольшими сосенками. Алексей подошел к нему, схватил за куртку, рывком перевернул застывшее на морозе тело на спину. Лицо было уже сильно изуродовано мелкими грызунами. Рядом на снегу валялся маленький замшевый мешочек. Пустой. Если в нем и было что-то, то это что-то уже успели забрать.

Кто?

Возможно, у бандюков были сообщники, которые нашли тела и обыскали их, но тогда было непонятно, почему главарь лежит отдельно от других тел. Возможно ли, что это сделал пришелец? Алексей склонялся именно к этому. Да и следов других людей на снегу не было… Зато кругом было натоптано громадными гладкими ботинками необычной формы. Сто процентов — он!

Алексей обшарил карманы главаря. Сначала он тоже не нашел ничего необычного — дозу дури во внутреннем кармане, паспорт на имя Олега Басюка, обойму к автомату, пистолет «ПМ» с полупустой обоймой, флешку, небольшую видеокамеру да охотничьи спички в воске — все. В карманах были и личные вещи — платок, зубочистки, расческа, таблетки антибиотика от дурной болезни. Но потом Алексей нащупал у пояса военных брюк потайной карман, извлек из него на свет божий два небольших мешочка из плотной ткани с пропиткой. Раскрыл один — и на ладонь ему высыпался иванит. Алексей внимательно посмотрел на незнакомый минерал — серенькие, невзрачные кристаллы. Ссыпал все аккуратно обратно в мешочек, закрыл клапан.

Возможно ли, что пришелец знал, что искать? Искал ли он иванит? Или его интересовало еще что-то?

Некоторые вещи Алексей рассовал по карманам, остальное аккуратно сложил в пакет, пакет засунул в рюкзак Бато, отступил назад и тут услышал голос друга:

— Стой! Не топчись!

Алексей замер. Бато наклонился и буквально из-под подошвы ботинка Алексея извлек крохотный голубоватый кристалл.

— Вот! — Он продемонстрировал находку Алексею.

Карабанов осторожно, чтобы не уронить в снег, взял из пальцев Бато маленький камешек. Сощурил глаза. Вряд ли этот крохотный кристалл оказался здесь случайно. Случайно здесь могла оказаться только речная галька, которая наверняка во множестве скрывалась под снегом и льдом. Что же это такое? Не иванит. Не тектит. Тектиты крупнее, и цвет у них другой. Да и стоят они — копейки ни копейки, но налаживать ради них контрабандный канал никто не будет. Разве только с голодухи. Возможно, этот камешек — тоже часть контрабанды. А возможно, и нет. Алексей подбросил на ладони мешочек с иванитом.

— О-ла-ла-ла! — почти пропел Алексей, глядя через камешек на солнце. — Кажется, мы все-таки что-то нашли! Что-то, ради чего здесь толчется куча народу! В том числе и краснорожие черти. Я уверен.

— «Нортон» искать будем, нет? — прервал его ликование Бато.

— Будем! — серьезно ответил Карабанов. — Без «Нортона» мне не жить… Надо ведь еще до рудника добраться. — Алексей торопливо посмотрел по сторонам, с опаской глянул наверх, на уступы водопада. Пока все было спокойно.

Он достал из внутреннего кармана небольшой полиэтиленовый пакетик и аккуратно положил туда камешек. Спрятал.

— Есть мысли, как быстро попасть наверх? — спросил он Бато. Бато в свою очередь посмотрел на стенку водопада, оценил крутизну и высоту, пожал плечами.

— Взлететь?

— Ага, — съязвил Алексей, — подождать эволюции? Лет так с миллион? Вдруг у меня крылья отрастут?

— Ты на каком уступе оружие оставил? — спросил Бато, снова задирая голову вверх.

— Либо на втором, либо упало на первый. Я надеюсь, упало на первый, — Алексей, еще не отдавая себе отчета, стал инстинктивно понижать голос, Бато сделал то же самое абсолютно автоматически.

— Потому что если он улетел в лес, то искать его придется долго. А чем дольше мы здесь остаемся, тем опаснее. Понял?

— Не дурак, — тихо ответил Бато. — Давай делай че хотел, и валим.

Алексей достал из кармана заветную веревочку с грузиком на конце, подошел к водопаду, ближе к правому берегу, туда, где на скале, на высоте первого уступа, росла одинокая сосна, примерился, неторопливо раскрутил в руке конец с грузиком, бросил. И снова поразился собственной меткости. Раньше такой бросок получился бы не сразу. А тут — на тебе! — как на заказ!

Грузик обмотался вокруг ствола, Алексей натянул веревку. Подергал.

— Прикрывай! — скомандовал он Бато и полез вверх. Лезть в зимних ботинках по не покрытому снегом каменистому склону было неудобно, но Алексей быстро приспособился, то и дело подтягиваясь вверх и перебирая руками по веревке. Добравшись до первого уступа, он даже не устал.

Здесь «Нортона» не было. Алексей осмотрел следы на снегу. Вроде бы ничего нового… Стоп! Вот здесь пришелец спрыгнул сверху — вглубь камня вдавились огромные следы. Алексей посмотрел наверх, понимая, что пришелец, скорее всего, стоял на втором уступе точно над этим местом, и припоминая, куда именно Космократор отшвырнул оружие.

Он глазами проследил предполагаемую траекторию падения и удовлетворенно кивнул головой. «Нортон» висел на одном из деревьев.

Наверное, штурмовая винтовка показалась пришельцу примитивной игрушкой, вроде арбалета или лука, и не заинтересовала его. Алексей собрал веревку кольцами, закинул ее на ствол лиственницы, которая росла выше по склону, снова начал подъем. До винтовки было метров десять. Примерно на середине подъема что-то заставило Алексея остановиться. Что-то непонятное маячило справа от висевшего на дереве «Нортона». Если бы Алексей был в очках или смотрел бы на сосну через линзы бинокля, он, скорее всего, решил, что это дефект на стекле — жирное пятно, след от пальца. Но никаких очков на нем не было, а пятно оставалось на месте — нет, даже слегка передвигалось, вроде бы подпрыгивало на месте. Так нетерпеливо подпрыгивает на месте собака, которой очень хочется гулять. Алексей остановился, проморгался и даже потер глаза, но туманное облачко оставалось на месте, а значит, объективно существовало. Большое облачко!

«А что, если дать по нему с „калаша“»? — мелькнула мысль.

Конечно, была вероятность, что он привлечет сюда пришельца, однако же и до этого здесь стреляли, вон, когда «бес» напал на Алексея, — и ничего, все нормально было.

Карабанов намотал фал на предплечье, чтобы в случае чего не улететь вниз, убедился, что ноги стоят на твердом камне и не соскользнут, перехватил правой рукой автомат, висевший за спиной, снял с предохранителя и нажал на курок, почти не целясь. Он и не предполагал, что автоматная очередь вызовет такую реакцию. В ответ раздался оглушающий визг, и на Алексея с ветвей сосны, материализовавшись буквально из воздуха, рухнул «бес»! На мгновение Алексей замер от неожиданности и от чувства дежавю, и, только когда «бес», свалившись с дерева, заскользил по склону мимо Алексея, взрыхляя снег, Карабанов понял, что тварь, если не мертва, то, во всяком случае, подстрелена.

«Вот это удача!»

— Бато! «Бес»! — заорал он.

Бато и без этого крика был настороже. Он выпустил в упавшую со склона красную тушу очередь, но, кажется, это было уже бессмысленно — тварь была мертва.

Удивляться было некогда, Алексей закинул автомат за спину, быстро заработал руками и ногами, добираясь до «Нортона», снял винтовку с сосны и неуклюже начал спускаться вниз — ремни у «Нортона» были оборваны, и винтовка изрядно мешала. За рюкзаком он решил не лазать — от греха подальше. И так нашумели. Надо было как можно скорее убираться отсюда.

Но они не успели.

Еще скользя по склону, Алексей увидел, как с правого берега притока от каменной гряды к Бато стремительно приближаются два неясных пятна.

«Так вот как вы выглядите, когда исчезаете! Я-то думал — маскировка, переход в другое измерение, в другое время… Нет! Они просто переходят в другое состояние. И в этот момент они, оказывается, довольно уязвимы!»

Еще на склоне он вскинул «Нортон» и выпустил первую очередь в ближайшую тварь. Ответ не заставил себя ждать: как только пули достигли «беса», он буквально «выпал» к ногам изумленного Бато, который от неожиданности отпрянул назад и несколько раз выстрелил в «беса», успевшего принять свой обычный вид и ставшего нечувствительным к пулям. Раненого «беса» отбросило этими выстрелами назад, и он, растворившись в воздухе, стремительно метнулся прочь.

— Что за фигня? — завопил Бато, но Алексей не слушал его.

Почувствовав под ногами твердую землю, он перенес огонь на следующее мутное пятно, краем глаза уже заметив, как еще несколько почти невидимых «чертей» стремительно летят над землей. Бато тщетно крутанулся на месте, но никого вокруг не видел, единственное, что он мог сделать, это целиться в ту же самую сторону, куда целился Алексей.

— Нет! — рявкнул Алексей. — Справа! Двое справа! Рядом! Стреляй же! — Он еще успел увидеть округлившиеся глаза Бато и точной очередью скосил ближайшего к нему «беса».

Бато дважды повторять не надо было: он все понял и открыл огонь, развернувшись вправо и целясь перед собой.

И опоздал — ближайшая тварь уже успела «нарисоваться» в морозном воздухе. Бато выстрелил ей точно в морду, и она отпрянула: мощности у «Нортона» все-таки хватало, чтобы сдерживать их напор. В следующее мгновение тварь издала свой тягучий, жуткий вой и растворилась в воздухе, метнувшись после этого в сторону. Следующая очередь Бато ушла «в молоко». Алексей завершил дело, метко подстрелив «беса», но тварь оказалась живучей. Даже раненая, она сумела снова материализоваться и стала быстро убегать через русло реки в сторону леса. Отслеживать ее времени не было: рядом с ними, видимо поняв, что их каким-то образом видят, материализовались еще два чудища, готовые к атаке. Но нападать «бесы» не спешили, кажется, они подрастеряли и смелость, и прыть.

Делать здесь, у водопада, было больше нечего, оружие находилось в руках Алексея, за спиной болтался трофейный «калашников», в карманах были надежно спрятаны улики.

— Отходим!

Алексей выпустил несколько коротких очередей в сторону «бесов». «Бесы» отступили к лесу. Алексей наклонился, вытащил нож, одним ударом отсек у мертвого монстра кончик хвоста, сунул в карман. Спецназовцы, оглядываясь и то и дело стреляя в любую казавшуюся им подозрительной тень, побежали к Хангароку. Их не преследовали. Возможно, твари, наконец, обнаружили, что их стало меньше, чем до атаки!

На Хангароке друзья, все еще оглядываясь, повернули направо, а затем вышли на противоположный берег. Ориентируясь по приметной черной скале, они намеревались подняться по руслу ручья между двух гор и выйти на вьючную тропу, которая привела бы их к подножию Хонда-Джуглымского хребта и позволяла значительно сократить путь. В первый раз за долгое время ориентироваться приходилось даже не по карте — по клочку газетной бумаги с нарисованными на нем каракулями.

Наконец, они выдохлись от быстрого бега, остановились, почти упали в снег, хватая ртами сухой ледяной воздух высокогорья.

— Не могу… больше… — выдавил Бато, — давай… отдохнем!..

— Угу… — почти промычал в ответ Алексей.

Следующую фразу Бато произнес намного позже, когда дыхание немного восстановилось:

— А ты, сержант, каким образом… их видишь?..

— А ты — нет? — спросил Алексей и сразу же понял, что зря, — лицо Бато обиженно вытянулось. — Ну да, что-то вижу, — вынужден был согласиться Алексей, — вроде как, знаешь, пространство не в фокусе… Даже не знаю, как объяснить… Не облако, нет, и не маскировка-зеркалка, а… Думаю я, что они в какое-то другое состояние материи переходят, что ли? Ну как вода вот: бывает лед, а бывает пар… И очень они в этом состоянии уязвимы! А?.. Это ж здорово, Бато!

— Ага… — без особого энтузиазма хмыкнул Бато. — Здорово… Тока я их не вижу! И если ты не заметил, то я так ни одного из них и не убил! Короче, имеем следующее: ты их видишь и можешь убить. А я ни фига не вижу и потому убить не могу! Мистика! Щас вот отойдем еще километров пять-шесть, и ты мне все расскажешь! Понял? Какого такого Космократора ты там встретил и где вообще тебя носило? А то я тоже скоро тебя начну челбагой считать. Понял?

— Понял!.. — беззаботно откликнулся Алексей. — Ну че, погнали дальше?

— Да ты сдурел, дай отдышаться! — наконец улыбнулся Бато, мелькнул белыми зубами.

— Некогда! — отрезал Карабанов, посмотрев вокруг: они находились в неглубоком, но узком ущелье ручья. Выхода два — вверх и вниз.

— Догонят здесь, мало не покажется, а если придет самый главный — вообще хана. Так что давай, Бато, шевели булками!

Бато со стоном встал, и они снова пошли вверх по ручью, скользя по наледям и спотыкаясь на камнях. Через два километра вышли на следы бандитов. Контрабандисты пользовались той же самой тропой, по которой спецназовцы хотели вернуться на рудник.

…Толмачева они нашли в очередной охотничьей избушке у подножия перевала, как и договаривались. Шаман сдержал слово, бежать не собирался. То ли боялся, то ли считал свою миссию крайне важной и гордился тем, что его позвали на рудник. Он не перестал недоверчиво коситься на Алексея, чем вызвал град насмешек со стороны Бато. В перепалку шаман не вступал, сделался молчаливым, а вечером после ужина достал початую бутылку НЗ, которую, наверное, до этого хранил много месяцев, предложил друзьям выпить и очень быстро опьянел: азиатская кровь давала о себе знать. Бато от выпивки воздержался, а Карабанов выпил пару рюмок — «для сугреву», с удовольствием почувствовал приятное ощущение легкого головокружения, которое быстро прошло, стал чинить оборванный ремень штурмовой винтовки.

Разговор не клеился. В буржуйке, обложенной камнями, уже погас огонь, сквозь щели заслонки виднелись багровые угли. За маленьким, грязным окном гасло закатное небо. На тайгу надвигалась еще одна зимняя ночь. Уже допили черный таежный чай, на целлофане лежали недоеденные куски оленины.

Клонило в сон.

— Ну вы как знаете, — наконец, со вздохом сказал Толмачев, — а я — спать!

Бато подкинул еще немного смолистых дров в печь, спецназовцы посидели за столом — ждали, пока шаман захрапит, потом Бато подсел вплотную к Алексею.

— Ну давай, сержант, рассказывай! На привале ты от меня отбрыкался, но сейчас я с тебя не слезу!

— А чай еще остался? — Алексей глянул на котелок. Там еще оставалось на донышке. Бато взял стоявший на краю буржуйки котелок, обжигаясь, передал его сержанту. Тот сцедил маслянисто поблескивающий остаток в кружку, добавил сахару из запасов Толмачева, размешал. Посмотрел в окно.

— Ну, настырный Бато, слушай сюда…

…Алексей закончил свой рассказ тем, как очнулся в чуме Толмачева.

— Мать моя — женщина! — изрек по поводу сказанного Бато и на долгое время погрузился в раздумье. Алексей молчал. — Думаю, сержант, шутки шутками, а что-то в этой челбаге есть. Ты вообще-то как себя чувствуешь? Ничего… — Бато неопределенно поводил руками в воздухе, — необычного?

— Знаешь… — Алексей пожал плечами, — вроде бы я стал лучше видеть — раньше, когда целился на расстояние больше пятидесяти метров, цель не в фокусе была, а сейчас — хоть в снайперы! И вроде бы уставать меньше стал, сейчас я бы еще, наверное, столько же прошел.

— Чего думаю, — переварил наконец информацию Бато. — Думаю, жив ты остался во второй раз благодаря укусу. ДНК пришельца, которое попало тебе в кровь, смешалось с ДНК, которое ты получил при инъекции «рулетки», и получился коктейль, который позволил тебе выжить после пулевого ранения в грудь. Ну или ДНК пришельца каким-то образом на тебя повлияло, что-то в тебе изменило, а потом ты уже дополнил это дело «рулеткой». Куда тебя ранило, кстати?

Алексей молча задрал тельник, ткнул пальцем в едва розовевший шрам. Ранение выглядело как будто его подстрелили не два дня назад, а минимум полгода.

— Может, ты и прав, — поправив одежду, ответил Алексей. — Но проверять еще раз свои мифические суперспособности желания нет: во-первых, страшно, во-вторых, больно. А в-третьих, жить хочется, как это ни странно.

— Может, тебе анализ крови сдать, когда на рудник вернешься?

— А какой смысл? ДНК-анализ все равно Федулов сделать не сможет, надо в Красноярск отправлять, а общий анализ что даст? Да и нет особого желания светиться! Чувствую я себя отлично, чего еще надо?

— Ну тогда хотя бы рентген сделай! Рентген у Федулова, кажется, есть.

— Че, думаешь, сейчас из меня щупальца и лапы полезут? — усмехнулся Алексей, скорчил рожицу, зарычал. — Чужо-о-о-ой! Р-р-р…

— На всякий случай, — серьезно ответил Бато.

Алексей больше не стал шутить, вспомнил про пулю, которая могла оставаться где-то внутри.

— Сделаю, — он вздохнул, допил чай. — А знаешь, черти-то эти недаром нас отсюда отпугивали да за нами следили, да Ситникова этого к стене прибили тоже, видать, для устрашения. Оберегают они хозяина…

Помолчали.

— А теперь давай спать, день завтра трудный — перевал… Чур, я первый дежурю!

Когда Бато захрапел, Алексей приподнялся, достал из кармана куртки кончик хвоста «беса», присмотрелся при скудном свете парафиновой свечи. Хвост был вполне обычный. Красный, покрытый шерстью, с кисточкой и окровавленной культей. Алексей осторожно завернул хвост в полиэтиленовый пакет и положил его обратно. Почему-то он был точно уверен, что этот «артефакт» не протухнет. Потому что, при всей кажущейся обычности «бесовского» хвоста, он был другой… И шерсть вроде бы не шерсть, а словно каждый отдельный волосок — это отросток кожи, и кровь — совсем не кровь, а какая-то ярко-красная жидкость, которая до сих пор не свернулась, пачкала. И от этого становилось очень не по себе…