Зов Колдовского ущелья

3

Дитя мое, — писала Брилли, — возможно, тебе тоже понравится книга Саранены — большая, в синем переплете, она стоит на четвертой полке. Саранена помимо целительства рассуждает еще и о составе материального, в особенности о камне. Мне кажется, большинство из необработанных драгоценных камней, лежащих в кладовой, принесла сюда именно она.

Много страниц ее книги посвящено той части неба, что находится над ветром и облаками, где прячутся звезды. Она часто ссылается на работу другого автора, настолько старую и хрупкую, что нам с тобой ее уже не прочесть. В одном месте Саранена упоминает о поездках на звездах: древние шари'а запрягали небесные светила в диковинные телеги и разъезжали по небу. Мне это представляется невозможным, подобные истории больше походят на легенды, но во времена Великого Бедствия слишком многое было утрачено. Как отличить сказку от того, что много лет назад являлось реальностью, а теперь безвозвратно исчезло?

Помни, дитя мое, мы с тобой — тоже легенда, причем в преданиях Верховных лордов нас называют страшнейшим злом. Со времен Великого Бедствия ни единый человек из народа шари'а не применял колдовство открыто.

Интересно, как строили телеги, на которых катались по небу?

Меня волнует еще один вопрос, более практичный: можно ли сразиться с легендой? С такой, в которой ты сам — главный герой? Недавно один знакомый рыбак рассказал мне, что в Ярваннете все болтают о ведьме Бартола. Слухи множатся и искажаются, особенно после встречи Бартола с графом Мелфалланом. Теперь я — черная ведьма, применившая страшные чары в попытке украсть душу северного капитана. Но он якобы оказался проворнее и защитился при помощи амулета (конечно, когда мы с ним виделись, ничего подобного у него не было). Теперь половина портового люда стремится побывать на корабле Бартола, а Ландрет, как выяснилось, каждый вечер ужинает с ним.

Капитану стоит быть осторожнее: этот Ландрет способен на многие гнусности. Хотя судьба Бартола тоже не должна волновать меня. Я с огромной радостью усадила бы его на звездную телегу и отправила попутешествовать. Тогда бы он понял, что с легендами шутки плохи: однажды может выясниться, что они вовсе не легенды!

Брилли отложила перо, сладко потянулась и расправила широкие рукава платья из светлого старого атласа, в который раз восхищаясь красотой ткани. Ее талию опоясывала блестящая цепь, концы которой свисали до самого пола, а на ногах, скрываясь под вышитым подолом, красовались осыпанные драгоценными камнями сандалии. Наряд был великолепным, и Брилли чувствовала себя в нем благородной особой, рожденной в семье аристократа, гордой и независимой, — столь мягко шелестел атлас при ходьбе, столь празднично блестело золото и переливались камни.

Это платье принадлежало когда-то ее предшественнице, Марленде Джосей. Марленда дорожила им и берегла его как напоминание о детстве и юности, проведенных при дворе Ярваннета. До шестнадцати лет Марленда, являясь дочерью одного из лордов, беззаботно разгуливала по замку, не задумываясь, что где-то рядом существуют нужда и голод. Лишь став взрослой девушкой, она узнала, что родители удочерили ее в младенческом возрасте, и ее безоблачный мир пошатнулся.

Но мать и отец, хоть и были приемными, обожали Марленду, любили ее и многочисленные родственники. Сплоченная семья и любовь близких помогли ей не обращать особого внимания на проявление колдовских талантов: образ Монстра она считала кошмарным сном, а странные ощущения — игрой воображения.

Благополучие рухнуло в одночасье. Отец Марленды поддерживал политику предыдущего правителя Ярваннета, графа Пуллена, направленную против герцога Сельвина. За свою преданность ему пришлось расплатиться дорогой ценой: добрым именем, состоянием, а в конечном итоге — жизнью. Спасаясь от солдат графа Одрика, Марленда сбежала из дома отца и нашла убежище в колдовской пещере. Тут она и скрывалась на протяжении нескольких лет. Жила в одиночестве в страхе и напряжении, редко выходила на берег, опасаясь встречи с воинами графа, и смертельно заболела от постоянного пребывания в сырости и прохладе. Это ее кости нашла здесь Брилли — останки несчастной жертвы политических амбиций отца.

Брилли еще раз поправила рукава драгоценного платья, с грустью думая о бедной девушке из благородной семьи. Со времен правления Пуллена прошло уже тридцать лет, и Ярваннет расцвел при Коуртреях. Об их северном происхождении вскоре позабыли, а граф Одрик, строгий, но мудрый, завоевал любовь ярваннетского народа. Об отце Марленды вряд ли кто-нибудь теперь вспоминал. Многие уже не помнили и самого Пуллена. От Марленды не осталось ничего в этой жизни, кроме тонкого журнала на полке в колдовской пещере да кучки костей у стены, которые Брилли давно предала земле.

Марленда танцевала в этом платье. Брилли развела руки в стороны, взмахивая широкими рукавами словно крыльями, и закружила по каменному полу, обнимая за плечи воображаемого кавалера. Возможно, именно в этом наряде Марленда встречалась с кем-нибудь из ухажеров, а у нее их, согласно записям, было немало. Ею интересовались, ведь она в свое время являлась завидной невестой — дочерью лорда, аристократкой.

Аристократка… «Интересно, как ощущают себя люди благородных кровей?» — подумала Брилли. Гордо вскинув подбородок, она вообразила себя знатной особой. Вот ей представилось, что из дальнего угла за ней наблюдает симпатичный лорд, и, желая вызвать в нем еще больший восторг, она кокетливо отвернула голову.

«Не стоит обращать на него внимание, тогда он вообще потеряет голову, а потом бросится к моим ногам», — решила Брилли, величественно приподняла подол платья и прошла в сопровождении других благородных женщин и мужчин в нарисованный воображением банкетный зал под торжественные звуки музыки и ликующие возгласы камергера.

«Вот и она!» — вскрикнул он, когда Брилли появилась на пороге.

Разодетая толпа ахнула и замерла в восхищении.

«Вот и она! — повторил камергер, сдернул с головы бархатный берет и принялся радостно размахивать им. — Брилли Мефелл, леди…»

Брилли задумалась, не зная, название какой земли добавить к своему вымышленному титулу. Хотя какое это имеет значение?

Она поклонилась направо и налево, высокопоставленная особа, которая, как ни странно, не пренебрегала простыми людьми. Собравшаяся знать взирала на нее с благоговением…

Неожиданно нога Брилли скользнула по голому полу, и, пошатнувшись, девушка наступила на край платья. Еще немного — и «леди» с грохотом упала бы, запутавшись в изысканном наряде, но ей повезло: она успела ухватиться за край стола, пролив чернила и сбив на пол дневник.

Удостоверившись, что твердо стоит на ногах, Брилли рассмеялась.

— Ах, Марленда, мой милый друг! Не быть мне благородной особой. Я не обучена изысканным манерам, — пробормотала она. — Но я тоже люблю это платье.

Подняв дневник и промокнув пролитые на стол чернила сухой тряпкой, Брилли подняла юбки и направилась к узкой лестнице, расположенной параллельно коридору Немеркнущего Лучика. Ступени начинались у широкой щели между массивными камнями, веками лежавшими на поверхности острова. Внизу в восьмидесяти футах плескались, ударяясь о берег острова, соленые синие волны. Брилли поднялась по лестнице, слушая шелковый шепот скользящей по каменным ступеням ткани, и остановилась на самом верху.

Безграничная ширь открытого океана завораживала. Прислонившись к холодной стене, Брилли залюбовалась розовым светом, озарявшим водную гладь. Там, на востоке, поднималась, отрываясь от горизонта, Дневная звезда. Где-то вдалеке, окутанные рассветным туманом, мерцали огни удаляющегося от берега корабля. Неожиданно поверхность воды заколыхалась, и из нее взмыли вверх две разыгравшиеся рыбки, задорно сверкая серебряной чешуей. Голос моря действовал успокаивающе, говорил о вечном, обнадеживал.

Отец Океан,

Царица Морская!

Вы — вечная жизнь,

Я себя вам вверяю.

Океан величали здесь Отцом. Аллемани относились к нему с почтением, воспринимали как создателя жизни на земле, как спасителя, видели в нем защитника. Они верили также в существование Морской Царицы. Она, по их мнению, снабжала людей всем необходимым, незримо помогая, а также возвращала каждое существо к Отцу для последующего его возрождения. Жизнь дарованная и жизнь обновленная — обе они протекали в великом, едином ритме, обе были окружены нескончаемым, вечным движением моря. Брилли узнала из книг, что шари'а верили в духов-драконов — воздуха и огня, леса и моря, но Джокатер страстно желала вырастить дочь для нормальной жизни, поэтому воспитывала ее в соответствии с религиозными представлениями аллемани. Брилли любила свою религию.

Вдохнув соленый морской воздух, она приподняла подбородок и ощутила вдруг, что страшно устала от заточения.

— Довольно! Я не могу больше прятаться, опасаясь глупых сплетен! Неделя полного одиночества — это слишком много, — крикнула она, обращаясь к волнам. — И я пойду на юг, Царица Морская, не на север!

Теперь все небо превратилось из серо-голубого в розово-желтое, и Брилли постояла наверху еще немного, зачарованная красотой природы. Налетевший ветерок обдал ее волной мельчайших капель, освежая и радуя. Над водой пролетел морской жаворонок, высматривая зазевавшуюся рыбу. Яркий свет Дневной звезды красиво отразился от его белоснежных крыльев.

Когда птица растворилась в тумане, Брилли почувствовала, что сегодня днем она опять услышит Зов. Он доносился откуда-то из Амелина. Дважды за прошедшую неделю девушке приходилось делать вид, что ее не волнует являвшийся Зов. И в первый, и во второй раз крик о помощи звучал с севера. Теперь она решила, что, несмотря на слухи, должна отправляться на берег.

К тому же необходимо навестить Клару, та, наверное, давно ждет ее.

Спустившись по узкой лестнице, Брилли скинула с себя красивое платье, аккуратно свернула его и уложила вместе с сандалиями и поясом в небольшую коробочку в кладовой. Искупавшись и позавтракав кашей, Брилли оделась в домотканое платье, взяла шляпу и посох и вышла из пещеры.

Ее утлое суденышко, отплыв от берега, наклонилось влево, подчиняясь силе набежавшей волны, но Брилли уверенно ударила по воде веслами и выправила лодку.

— На юг! — велела ей колдунья.

На пляже резвились мальчишки, они то взбирались на утес, то сбегали вниз, смеялись, толкали друг друга и визжали. Улучив момент, Брилли подплыла с правой стороны и затаилась, прячась за высокими прибрежными камнями. Где-то совсем рядом раздался взрыв хохота, но она оставалась спокойна: ребятня настолько увлечена игрой, что вряд ли обратит внимание на лодку у камней.

Когда-то Брилли опасалась, что пещеру обнаружат такие же вот мальчишки, но потом поняла, что ее обитель охраняет от посторонних Немеркнущий Лучик. Никто даже не приближался к ее маленькому острову. Местная детвора никогда не взбиралась на него, хотя на соседние островки приплывала постоянно. Не появлялись здесь и ярваннетские рыбаки, чтобы наловить звезд-раковин и анемонов, в изобилии водившихся с подветренной стороны.

За три столетия, миновавших со времен Великого Бедствия, ни одна из живших в пещере ведьм ни разу не упомянула о приближении к острову кого бы то ни было из местного населения. Покой здешних обитательниц никогда не нарушался, журналы, книги, небольшой запас драгоценностей и монет всегда оставались нетронутыми. Немеркнущий Лучик допускал сюда лишь колдуний, остальных же удерживал на расстоянии. Каким образом? Брилли постоянно думала об этом. Как он защищает ее пещеру? При помощи каких средств? И что есть он сам, Немеркнущий Лучик? В книгах она встречала только неясные намеки и догадки, но никто не знал определенных ответов на эти вопросы. Возможно, они подобно разгадкам других тайн навеки остались во временах Великого Бедствия.

Существуют ли подобные Лучики на других побережьях земель Верховных лордов? Если да, то защищают ли они еще кого-то из народа шари'а? Суждено ли им встретиться когда-нибудь? А может, с ужасом размышляла Брилли, ее Лучик единственный уцелел в страшную пору и других колдунов некому оберегать? Кто мог сказать ей, как было на самом деле?

Прошло время, и Брилли стала полностью доверять своему Лучику и никого не боялась, находясь в пещере. Соблюдала осторожность, только когда приплывала на побережье и отплывала от него.

Так и не дождавшись окончания резвой мальчишечьей игры, она двинулась дальше, вышла на пляж в другом месте, на расстоянии нескольких сотен ярдов от привычного, спрятала лодку в высокой траве и пошла на юг по песчаному берегу. Через двадцать минут на дороге показались другие ранние путники — кто на телеге, кто на крытой повозке, третьи шли пешком. Брилли поприветствовала тех, кого знала, с любопытством оглядела незнакомых попутчиков. Перед поворотом на юго-восток, в сторону Назеби, они взобрались на утес и пошли по прибрежной дороге, затененной пологом из пышных ветвей сосен и ив, под пение порхавших над головами птиц. Брилли перевесила сумку на другое плечо, весело шагая вперед, не обращая внимание на неудобства — идти пешком по изрезанной колеями почве было довольно трудно.

Она вспомнила, как впервые брела по этой дороге много лет назад. Тогда местные мальчишки бросали в нее камни, а Джейред стоял поодаль, не принимая участия в их глумлении, пристально, с обидой и упреком глядя ей в глаза. Потом вдруг неожиданно сорвался с места, набросился на одного из товарищей — крупного рослого мальчика — и повалил его на землю. Остальные оторопели, но через несколько мгновений роем накинулись на самого Джейреда, желая наказать предателя. Брилли испуганно заверещала, так громко, что родители из ближайших домов распахнули окна и высунули головы. Когда взрослые повыскакивали на улицу, она пустилась наутек по этой вот самой дороге, привлекая к себе еще больше внимания громкими всхлипываниями. Ее пытался остановить какой-то человек, спрыгнувший с повозки, но девочке удалось улизнуть от него. Задыхаясь и дрожа, она сбежала вниз и спряталась в расщелине между камнями. В конце концов взрослые вызвали Аларсона из мастерской и принялись разыскивать Брилли.

Она чувствовала, как негодует отчим, как ненавидит ее, глупую девчонку Джокатер, как проклинает их обеих, слышала, как отец Джейреда кричал на него, обвиняя Брилли, а не мальчишек в сломанной кисти и синяках, полученных сыном. Потом он просил прощения за поспешные выводы, поняв, что был не прав, но Аларсон отклонил извинения, убежденный, что виновата во всем именно его падчерица. Он носил в себе злобу на протяжении еще нескольких недель.

Брилли долго сидела в расщелине, уткнувшись лицом в колени, даже после того, как ее прекратили искать и разошлись по домам. Она долго плакала под бормотание волн оттого, что предала Джейреда, оттого, что в который раз причинила боль матери. Шум моря эхом отдавался в ее каменном убежище, а ветер трепал ее волосы, успокаивая и ободряя. Вдруг она ясно услышала голос — кто-то назвал ее имя. Но поблизости никого не было. Прошла секунда, другая, и голос вновь окликнул ее.

Брилли вскочила, выбежала на песок и внимательно осмотрелась по сторонам, но никого не увидела.

На протяжении целых трех недель она возвращалась на это же место в надежде опять услышать загадочный голос, заглядывая за камни, в расщелины, ныряя в море и осматривая дно. Она бродила по утесу и по близлежащему лесу и снова возвращалась на пляж. Однажды ей показалось, что голос доносится до нее со стороны каменной глыбы в море, она подплыла к ней и, никого не обнаружив, принялась изучать один за другим все прибрежные камни. В самом крупном из них был затемненный тоннель, оттуда-то и услышала она в очередной раз все тот же голос, ясный и твердый.

Брилли бросилась внутрь, не обращая внимания на разбушевавшиеся волны, на раны на локтях и коленях, появившиеся после продолжительных исследований каменных островов. В конце тоннеля она нашла Немеркнущий Лучик.

Брилли стояла как зачарованная, в мокром платье, прилипшем к телу, с растрепанными влажными волосами, сбившимися на лицо. Потом наконец осмелилась дотронуться до чудесного Лучика. Тогда она впервые почувствовала его отклик в своем мозге, приятный, ни с чем не сравнимый. Диковинное существо с восторгом приняло девочку, отдало ей все свое тепло, подарило любовь, преданную, не запятнанную и тенью сомнения.

За прошедшие с той поры годы Брилли больше никогда не слышала этого голоса. Быть может, ее звал тогда сам Немеркнущий Лучик? Теперь он молчал, хотя хорошо знал ее — радостно приветствовал, когда она возвращалась домой, и грустил, когда уходила, и постоянно согревал ее своим приятным присутствием в пещере. Из всех известных ей земных удовольствий, за исключением чтения книг Торы, она не знала ничего более надежного и близкого, чем любовь Лучика.

«И кто он такой, мой Немеркнущий Лучик? — размышляла Брилли, шагая по неровной дороге. — Узнаю ли я когда-нибудь? Узнаю ли хоть часть того, что хочу знать?»

Она улыбнулась лесу и пролетевшей мимо пестрокрылой птице и вспомнила тот день, когда ее жизнь совершенно изменилась — у нее появилась пещера, и книги, и дневники, понимание своего присутствия на земле и новые надежды.

После смерти матери Брилли занималась лечением в основном в южных городах лорда Ревила, чтобы жители Назеби думали, что она все еще живет в Амелине, а амелинские жители — что она переехала в Назеби. Конечно, мать не одобрила бы ее занятий, но ее уже не было в живых, а сердце подсказывало Брилли не сворачивать с выбранного пути.

Приученная матерью быть крайне осторожной Брилли не водила ни с кем дружбы, опасаясь, что ее колдовские таланты могут быть раскрыты. Это единственное правило, которое она переняла от Джокатер и считала верным. Одиночество томило душу, но так жилось спокойнее. Лишь с семьей Джакобисов и кое с кем еще Брилли поддерживала приятельские отношения, но всегда вела себя скромно и не отличалась словоохотливостью, дабы не попасть в беду. Многие фермеры и рыбаки знали ее в лицо и здоровались. Помнили Брилли, естественно, и те, в чьи дома она приходила на помощь в качестве целительницы. Этого было вполне достаточно, по крайней мере ей так казалось.

«Возможно, когда-нибудь я повстречаю девочку, которая придет мне на смену», — мечтала, улыбаясь, Брилли.

Конечно, таковой может и не быть, она прекрасно знала об этом, но не переставала представлять себе счастливую встречу.

«Я научу ее всему, что умею сама, и никогда уже не буду одинокой. А как это, интересно, — не испытывать одиночества?»

Для Брилли не являлось секретом, что не только она страдает от недостатка общения и понимания. Многие люди, даже окруженные многочисленными семействами, чувствовали себя не лучше, и это знание помогало ей терпеливо ждать лучших времен.

Проезжающий мужчина на разбитой телеге помахал девушке рукой и расплылся в довольной улыбке. Она ответила дружелюбным кивком и тоже улыбнулась. Через несколько минут ее догнала еще одна повозка, нагруженная металлическими палками странной формы и каким-то хламом. И ее владелец поприветствовал Брилли, сняв шляпу, озаряя и без того солнечный день своим добродушием. Люди Ревила готовились к сбору последнего осеннего урожая.

«Через несколько недель работы в поле будут начинаться с восходом Дневной звезды, а заканчиваться с закатом Компаниона. Воздух наполнится веселым крестьянским пением и смехом», — думала девушка.

В городе тоже хватало дел. Кузнецы занимались ремонтом, а рыбаки старались наловить как можно больше рыбы. Брилли обожала осень, это ее любимое время года.

Примерно через час лес закончился, и Брилли взошла на высокий холм. Внизу, с правой стороны, виднелся Назеби. Аккуратные домики с крышами из клинообразных досок в городе лорда Ревила тянулись ровным рядом вдоль берега реки.

Домики утопали в тени развесистых деревьев, напротив каждого располагался узенький док. За городом темнели зеленые коричневые квадраты полей, обрамленные темным лесом. С другой стороны виднелись мулы, тянущие к морю баржи по устью реки. За ними медленно плыли несколько легких суденышек, их белые паруса смело развевались на ветру. Брилли постояла на холме несколько минут, восторженно осматривая город, потом спустилась в долину.

Маленькая ферма Гармона располагалась за Назеби, у самого леса: небольшой домик, видавшая виды ветряная мельница, коровник, сложенные аккуратными рядами мешки с зерном, заготовленное сено. Брилли поднялась по узкой лестнице с перилами, остановившись на последней ступени: у ворот появились две собаки. Та, что поменьше, злобно склонила голову и зарычала. Брилли сделала шаг назад.

— Хорошая собака! — Псина оскалила клыки, продолжая ворчать. — Плохая собака! — поправилась Брилли. — Ну, перестань же злиться!

— Брилли!

В воротах появилась Клара, ее доброе круглое лицо озарилось улыбкой при виде гостьи. Из-за спины Клары высунулась голова Эгала. Рот мальчугана был перепачкан вареньем.

— Я же обещала навестить вас, Клара, — здороваясь, сказала Брилли. — Быть может, объясните своим собачкам, кто я такая?

— Ник! Джим! Пошли прочь!

Собаки нехотя попятились назад. Клара увела их на задний двор, пригласила Брилли в дом и усадила в красивое кресло с резными ручками. На открытом окне развевались голубые льняные занавески, над столом висели в ряд начищенные до блеска горшки. В воздухе вкусно пахло свежим хлебом, а на столе лежала головка желтого сыра.

— Хотите есть? — спросила Клара, вытирая руки о цветастый передник.

Брилли скромно улыбнулась.

— Я завтракала.

Клара быстро достала с полки свежеиспеченную румяную булку, отрезала толстый кусок, намазала его смородиновым вареньем и протянула гостье.

— Гармон и Эван в поле, — сообщила она. — Эгал! Сбегай к папе, скажи, что у нас в гостях мисс Брилли!

Клара поймала ребенка у входа в кухню, вытерла варенье с его губ, потом наклонилась и звучно чмокнула в щеку.

— Ну вот! Теперь ты выглядишь более прилично.

Эгал выскочил из дома, громко на бегу повторяя, что должен передать отцу.

— От них столько шума! — воскликнула Клара, усаживаясь возле стола. — Мальчишки!

Брилли согласно кивнула.

— С девочками, наверное, проще.

Обе добродушно рассмеялись. Брилли откусила хлеб, покрытый хрустящей корочкой, невероятно вкусный, и стерла варенье с кончика носа.

«Возможно, и у меня когда-нибудь будет такой же дом, — с наслаждением подумала она, обводя взглядом уютную кухню. — Почему бы и нет?»

— Вы замечательная хозяйка, Клара! Мне у вас очень нравится.

Брилли прекрасно знала, что ее слова порадуют Клару.

— Спасибо, — скромно ответила та, затем вскочила со стула и торопливо прошла к полкам, доставая чашки для чая и миску с вареньем. — Я так рада снова видеть вас.

Она вернулась за стол и намазала булку для себя.

Здесь, в привычной обстановке, Клара держалась более раскрепощено и уверенно. У нее был несомненный талант — вести домашнее хозяйство и воспитывать детей, и даже сама она не могла с этим не согласиться. Брилли улыбнулась, глядя на скромную молодую женщину, вполне довольную жизнью, радуясь, что она прислушалась к внутреннему порыву и навестила Клару именно сегодня. Ей вдруг вспомнилась Марленда: бедняжка умерла в одиночестве, в добровольном заключении, терзаемая страхами и опасениями. Быть может, и она, Брилли, придумала себе чересчур много ограничений? Например, не позволяла себе приходить в гости к Джакобисам чаще, чем раз в несколько недель.

«Нет, — решила Брилли. — Пора что-то менять…» Они долго болтали о детях, о вышивании Клары, обсудили последние новости в городе. Брилли расслабилась и даже согласилась съесть еще один кусок потрясающе вкусного хлеба с вареньем. Через полчаса громкие шаги на крыльце возвестили о возвращении Гармона. В кухню влетели мальчишки, перешептываясь, хихикая и толкая друг друга в бок, за ними следом на пороге появился глава семейства с раскрасневшимся, влажным от пота лицом.

— Мисс Брилли! — добродушно пророкотал Гармон и довольно улыбнулся. — Пришли пообедать с нами? Правильно сделали. Мы очень рады. Добро пожаловать!

Он повесил шляпу на крючок и зашлепал, не разуваясь, по чистому полу в грязных ботинках, но, услышав возглас жены, остановился как вкопанный.

— Эй! Куда ты?

Гармон поспешно вернулся к порогу, скинул обувь и суетливо затер следы ногой в чулке.

— Мальчики! — деловито произнес он. — Ну-ка вернитесь и снимите грязные ботинки!

— Слишком поздно! — Клара всплеснула руками. — Я только утром мыла пол.

— Прости, жена, — смиренно пробормотал Гармон, прошел на кухню и поцеловал Клару. — Что у нас на обед?

— Иди приведи в порядок пол, а потом узнаешь! — сердито заявила Клара.

Гармон тяжело вздохнул и подмигнул Брилли.

— Нелегко быть мужем!

— И женой! Особенно женой такого мужа, как ты!

Клара нахмурила брови и вышла в коридор, бросая гневные взгляды в сторону мальчиков. Эгал хихикнул, вбежал на кухню и спрятался за креслом, в котором сидела Брилли.

— Ну, ребята, и попали же мы в беду! — Гармон покачал головой. — Пойдемте мыться, а потом попросим прощения у мамы!

Он еще раз поцеловал жену и вышел, сыновья побежали за ним.

— Мальчишки! Что старый, что малые, — сказала Клара, повернувшись к Брилли, и рассмеялась. — Да спасет нас Океан!

Она достала швабру из кладовки, вытерла пол и вернулась к плите. Брилли молча наблюдала за ее работой, слушала раздававшиеся из соседней комнаты звонкие голоса, плеск воды и смех: Гармон и дети мылись с дороги.

«Возможно, и у меня когда-нибудь будет такой вот дом, — опять задумалась она. — И сыновья, и их отец, которому они бы подражали».

Ее мать тоже пробовала создать такой вот дом, но у нее ничего не получилось. Хотя у каждого все складывается в жизни по-своему…

Тора Джоданн всегда стремилась лечить лишь простых людей, вспомнилось вдруг Брилли. Она избегала появляться в благородных семьях до тех пор, пока слухи о ее целительских способностях не дошли до графа, который приказал ей явиться в замок. Тора выполнила приказ, хотя и с большой неохотой. Граф предложил ей стать придворной целительницей, но она отказалась, не раздумывая. Впоследствии ей пришлось отсиживаться в пещере на протяжении двух лет, потому что ее разыскивали по всему Ярваннету солдаты графа. Эти времена были крайне тяжелыми для Торы. Позднее бедняжка умерла от истощения. Большую часть дневника она написала именно в эти два года, два года одиночества. Я служу тем, у кого есть лишь воздух, чтобы дышать, кто имеет в жизни только самое необходимое, не раз повторяла она в своих записях.

«Должны ли мы выбирать? — размышляла Брилли, наблюдая за Кларой. — Должны ли отдавать кому-то предпочтение? Простому человеку или аристократу?»

На все вопросы ответит любовь, — утверждала Тора. — Ищите огонь любви, дыхание любви, дочери мои. Оглянитесь вокруг и порадуйтесь морю и лесу! Огонь и шторм, море и лес — четыре духа мира всегда рядом с вами, они не покинут вас, если в вас живет любовь.

«Прекрасные слова, — с восхищением думала Брилли. — Но может ли любовь связать то, что разделено природой, — колдовство и нормальную жизнь, такую, какой живут обычные люди? После стольких лет ненависти и убийств?»

Она понимала, что такое невозможно, но, находясь в доме Клары, хотела верить, что все не так безнадежно.

Клара поставила на плиту чугунный котелок и достала тарелки.

«Возможно, и у меня когда-то будет такой котелок и такая плита, — упоенно мечтала Брилли. — А вдруг двое и впрямь могут слиться в единое целое, особенно если оба стремятся к этому и любят так же самозабвенно, как умела любить Тора?»

В кухню шумно зашел Гармон, в свежей рубашке, чистый и причесанный, пропустил мальчиков к их стульчикам и заботливо придвинул к столу кресло Брилли. Клара принесла котелок и блаженно улыбнулась, когда тарелки наполнились дымящейся едой. На десерт она подала смородиновый пирог, который только вытащила из печи. Гармон отодвинулся от стола и вытянул ноги, взяв в руки тарелку с куском пирога.

— Очень рад видеть, что вы хорошо едите, мисс Брилли, — сказал он. — А то больно вы тощенькая.

— Гармон! — пожурила мужа Клара.

— А что? Я дело говорю! — Гармон подался вперед и потрогал руку гостьи. — Ты взгляни, Клара, у нее ведь здесь одни кости. Надо бы откормить вас, мисс Брилли.

— Зачем это?

Брилли недоуменно пожала плечами и подмигнула маленькому Эгалу. Мальчишки захихикали.

— Как это зачем? Для вашего замужества, естественно. — Гармон улыбнулся, заметив, как жена замахала на него руками. — Успокойся, Клара. Я ведь не шучу.

— Я не хочу выходить замуж, — твердо сказала Брилли. Лицо Гармона вытянулось.

— Это еще почему?

— У меня слишком много дел, — пояснила она.

— Значит, откажитесь от дел, — настойчиво продолжал хозяин. — Я хочу взглянуть на вашего первенца, дадим ему хорошее имя, потом подумаем об обучении… — Он резко замолчал, над чем-то серьезно задумавшись. — Кстати, одному моему знакомому кузнецу требуется помощник…

— Мастер Гармон! — Брилли расхохоталась. — Да ведь мой ребенок еще не родился!

— Ну и что? Надо все продумывать заранее. Только так все и делается! — заявил Гармон.

Брилли сморщила нос и улыбнулась.

— Я вам ужасно признательна за заботу.

Он проворчал что-то неразборчивое, изобразил возмущение, но все же послушался жену, в очередной раз ущипнувшую его за руку.

— Ладно-ладно, сдаюсь! Пока! — Взглянув в прищуренные глаза Клары, он протянул ей пустую тарелку. — Можно еще пирога?

— Ты съел уже два куска, Гармон!

— А я хочу третий! — Он заискивающе склонил набок голову. — Отменный пирог, жена!

Клара отрезала ему еще кусок и вопросительно посмотрела на гостью.

— Мне достаточно, спасибо, — ответила Брилли. Гармон откусил пирога, с наслаждением прожевал и махнул рукой.

— Кстати о детях! Я слышал, леди Сари вот-вот родит. Вас не приглашали в качестве акушерки, Брилли?

— Меня? — Брилли изумилась. — Что вы, меня не знают в высших кругах. Кроме того, в замке у лорда Мелфаллана есть собственная целительница. Вы говорите, уже скоро?

Она слышала о беременности графини и о ее предыдущих неудачах, но не думала, что подошли сроки рожать.

Гармон кивнул:

— Держу пари, это будет наследник Мелфаллана, да благослови его Морская Царица. Рассказывают, будто супруга графа — женщина скромная и добрая и не забывает о нуждающихся. Все потому, что она с севера. Наверное, не нарадуется, что почти доносила ребенка. Родит уже осенью. — Он печально вздохнул. — Наверное, тяжело было для благородной леди вынести столько разочарований. Ярваннету нужен сын Мелфаллана. Не могу себе представить Ландрета в роли лорда Назеби.

— Ландрета? — Брилли удивленно вскинула брови, вспоминая толстяка с неприятным лицом. — Я думала, наследником Мелфаллана является лорд Ревил.

— Верно, но у него две девочки, по крайней мере пока. А передача правления кузену или наследнице должна быть одобрена герцогом Теджаром. — Гармон фыркнул. — Очень сомневаюсь, что он даст свое согласие, если учесть его отношение к Коуртреям, в особенности к Мелфаллану.

— А в чем дело? — спросила Брилли с нескрываемым любопытством. Наверное, ей стоило обращать больше внимания на разговоры о делах лордов. — Что Мелфаллан сделал плохого Теджару?

— Ничего! Но дело вовсе не в этом. Вы не знаете этой истории? — Брилли покачала головой. — Что ж, я расскажу вам. — Гармон довольно потер руки. — Теджар был третьим сыном лорда Сельвина. Его никогда не любил народ Ингала, да и отец не восторгался им. Теджар рос плаксивым и болезненным и всегда доставлял отцу немало хлопот. Двое старших умерли от мора, и когда герцог Сельвин скончался, Теджар занял его место. Если уж герцог Теджар кого-нибудь ненавидит, то ненавидит по-настоящему! Особенно немилы ему те, кого любил когда-то его отец, а герцог Сельвин дружил с графом Одриком и восхищался Мелфалланом, когда тот был еще ребенком. Они с сыновьями часто посещали наши края. Тогда-то и зародилась ненависть Теджара к Мелфаллану, так-то вот! А почему это вы так плохо знаете современную историю, мисс Брилли?

— Только не надо стыдить меня, Гармон, — ответила Брилли. — Я запоминаю лишь то, что считаю важным.

— Ого! — Гармон искренне удивился. — И вы полагаете, отношения между герцогами и графами играют незначительную роль в нашей жизни? Я с вами не согласен!

— Гармон! — воскликнула Клара, размахивая руками.

— Не беспокойся, жена. Мисс Брилли на меня не сердится. Взгляни, как довольно она улыбается. Я ведь не хочу обижать ее, сама понимаешь. — Он подмигнул обеим. — Хоть вы и не считаете важными дела лордов, меня вам слушать интересно, верно, мисс Брилли?

— Да, Гармон.

— Мои лорды мне нравятся, и я не хочу, чтобы они менялись. По крайней мере в ближайшие лет двадцать — тридцать! — Гармон выразительно пожал плечами. — А этот хитрец Ландрет в свои земли и носа не кажет. Постоянно ошивается здесь, в Ярваннете. Все вынюхивает что-то, высматривает своими крысиными глазками. — Клара, наливавшая молоко для Эгала, резко повернула голову и метнула в сторону мужа возмущенный взгляд. — Да нет, я понимаю желание лорда Ландрета сменить правительство, но не за мой счет, если вы понимаете, о чем я говорю. — Он опять подмигнул Брилли. — Кстати, вы собираетесь на фестиваль на следующей неделе, Брилли?

— Опять будет фестиваль?

Гармон довольно улыбнулся.

— Лорд Ревил знает, что делает. Мелфаллан тоже неплохой правитель, но слишком уж беспокоится о возможных кознях герцога Теджара. Капитан Бартол побывал тут везде, всем рассказал об этой ведьме. — Гармон нахмурил брови и фыркнул. — Северяне! Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на распространение сплетен!

— Помолчи, Гармон! — прервала мужа Клара. — Ты договоришься когда-нибудь!

— А что такого? Я говорю, что вижу! — возмущенно возразил Гармон. — Я ведь не выдумываю.

— Слишком много ты видишь! А мнение свое можно держать при себе. — Клара сердито тряхнула головой.

— Слушаюсь, жена. — Гармон пожал плечами и едва успел поймать съехавшую с колен тарелку. — Оп-па!

— Расскажи нам что-нибудь, папа! — потребовал Эван. — Пожалуйста!

— Значит, хотите послушать историю, мальчики мои? Хм-м…

Гармон задумчиво потер руки. Брилли взяла кружку чая, приготовленного Кларой. У Гармона был несомненный талант рассказчика, и девушка приготовилась слушать с не меньшим интересом, чем Эгал и Эван.

— Что ж, слушайте, — сказал Гармон, ласково глядя на маленьких сыновей. — Давным-давно, мальчики мои, когда еще не было на свете вашего дедушки и даже его дедушки, Ингалом правил Рахорсум. Но жил он не в Дархеле, а в более важном тогда городе — горной столице Айвервей. Над его замком возвышалось восемь шпилей, к нему вели восемь подъемных мостов, перекинутых через глубокий ров, а к ним подходили восемь дорог, и по этим дорогам ездили телеги и повозки. Где-то в горах недалеко от Айвервея устроили свое секретное обиталище ведьмы народа шари'а, называли его Колдовское Ущелье. Они жили в темных пещерах, и всю ночь напролет в них мерцали странные огни. Люди избегали этого места. Ведьмы читали там заклинания, насылая жуткие болезни на скот и на жителей деревень и городов. Коровий корм мгновенно превращался в гниль, у свиней распухали головы. Еще колдуньи воровали детей, таких вот, как ты, малыш Эгал, и как ты, мой Эван, для проведения своих ужасных обрядов. Страшные вещи творились в Колдовском Ущелье.

— Они воровали детей? — спросил, тараща глаза, Эгал. — А что происходило потом с этими детьми?

— Никто не знает, — мрачно сообщил Гармон.

Брилли медленно поставила чашку на стол и печально взглянула на свои дрожащие пальцы. То, что она знала из книг, совсем не походило на рассказ Гармона. Согласно записям ее предшественниц, герцог Рахорсум получил высокие титулы гнусным, обманным путем. Это он, а не жившие в то время колдуньи, натворил множество отвратительных дел.

«Неужели кто-то из нас воровал детей? Для чего?» — подумала она и печально посмотрела на мальчиков.

Гармон откашлялся, довольный, что так сильно заинтересовал сыновей.

— Так вот, как я уже сказал, ведьмы насылали смертельные болезни на мирных жителей наших земель и однажды добрались до самого сына и наследника герцога Рахорсума. Они издевались над ним, затуманили его мозг своими проклятыми заклинаниями, а потом убили. Герцог Рахорсум не выдержал такой наглости. Он созвал всех Верховных лордов на совещание и советовался с ними восемь дней и восемь ночей.

Гармон взял со стола большую кружку и хлебнул чая, смакуя момент.

— А что дальше? — нетерпеливо спросил Эван.

— Дальше? Они собрали огромную армию, двинулись в горы, нашли после долгих и утомительных поисков Колдовское Ущелье и принялись расправляться с ведьмами. Грандиозной была эта битва с магией и дорогого стоила, скажу я вам! Некоторые солдаты вспыхивали как факелы и моментально сгорали. Другие были затоптаны собственными лошадьми, заколдованными черными силами, третьи погибли от удушья.

Рассказывают, будто им сдавливали горло невидимые руки. Кто-то из воинов бросился бежать — бедняги провалились в образовавшиеся откуда ни возьмись расщелины и пробоины. Некоторые ведьмы обернулись чудовищными кошками и кинулись, сверкая в темноте желтыми глазищами, на противников. Их когти резали, как кинжалы, убивая солдат на месте. Тогда сам герцог Рахорсум прорвался в глубь Колдовского Ущелья, туда, где скрывались предводительницы проклятого ведьминского полчища, и вырвал их сердца. — Гармон вздохнул. — Так Верховные лорды и очистили нашу землю от черни и страданий, и все опять зажили счастливо.

— А детей нашли? — обеспокоенно спросил маленький Эгал.

— Только нескольких. — Гармон пригрозил сыновьям пальцем. — А другие пропали без вести.

— А сейчас существуют ведьмы?

Глаза Эвана мечтательно горели, наверняка он представлял себя на месте отважного Рахорсума, воюющего со злобными ведьмами.

— Нет. Рахорсум уничтожил их, не оставил в живых ни единой!

Брилли отвела взгляд в сторону. Рассказ Гармона сильно расстроил ее, заставил о многом задуматься. Ненависть к колдовству не угасла с годами, но почему?

— А вдруг все-таки кто-то из них уцелел? — спросил Эван.

— Нет, — заверил его отец. — С ними покончено.

Эван выглядел разочарованным.

— А что, если какая-то колдунья спряталась где-нибудь и до сих пор живет?

— Нет же, мой мальчик! В любом случае тебя это не должно волновать. — Гармон поднялся. — Отнесите-ка мою тарелку в мойку, ребята, и помогите маме. А вы что, уже уходите?

Он удивленно посмотрел на Брилли, собравшуюся в путь.

— Да. Мне еще надо успеть к одним людям. — К счастью, это было правдой, поэтому прозвучало довольно убедительно. — Большое спасибо за вкусное угощение, Клара.

— А я надеялась, вы побудете еще… — воскликнула Клара, явно огорченная.

Брилли улыбнулась ей.

— В другой раз непременно.

— Приходите к нам! — пробасил Гармон. — И поскорее.

— Обязательно приду. До свидания.

Она понимала, что повела себя несколько странно — собралась слишком поспешно и неожиданно, но скрывать свое испорченное настроение больше не могла.

«Как нехорошо все вышло, — думала она, проходя по двору Джакобисов. — Бедная Клара! Для нее наши встречи так много значат. И почему эти глупые выдумки оказывают на меня такое воздействие?»

Размышляя так, она шла по тропинке в Назеби. «Может, я обманываю себя, считая, что принадлежу миру этих людей или что они принадлежат моему миру? Как вели себя много лет назад мои предшественницы? Неужели они действительно воровали детей?»

Брилли снова вышла на дорогу к Амелину. Проезжавший мимо фермер приветливо махнул ей рукой, а молодой пастух, гнавший стадо овец домой, приостановился и кивнул, провожая ее взглядом.

«Как вели бы себя эти люди, если бы знали, кто я? — думала Брилли. — Здоровались бы, радовались бы встрече со мной?»

Ей представились лица людей, искаженные ненавистью и отвращением.

В тот день, когда Брилли пряталась под набережной в Назеби, ей в голову лезли разные мысли: в ней кипело зло на наглого капитана, ее раздражала поднятая им паника, но тогда она не чувствовала страха. Люди Амелина и Назеби казались настолько знакомыми и любимыми…

Любовь, писала Тора. На все вопросы ответит любовь.

«Неужели и Гармон отвернулся бы от меня, если б узнал правду?» — с грустью размышляла Брилли.

Взойдя на вершину холма, она взглянула на гавань и сразу поняла, почему именно о ведьмах заговорил сегодня Гармон. На воде красовался корабль Бартола, белоснежные паруса его гордо развевались на ветру. На палубе суетились матросы, одетые в светлые чистые рубахи. По всей вероятности, северный капитан опять явился для встречи с Ревилом.

Брилли остановилась посередине дороги, охваченная страхом, терзаемая сомнениями. Громкий окрик заставил ее очнуться.

— Эй, мисс! Не стойте на пути!

Она повернула голову, увидела человека в повозке и отступила в сторону.

— О, простите меня.

Брилли предстояло принять важное решение: дорога к окраине Амелина, а именно оттуда шел сегодняшний Зов, проходила через пристань, поэтому грозила ей серьезной опасностью. Поразмыслив немного, она твердо шагнула вперед.

Достигнув окраины столицы земель лорда Ревила, Брилли сразу почувствовала суету и волнение и вскоре поняла, в чем дело. На пристани среди тюков и тележек стояла группка разодетых людей. Она остановилась в тени навеса прибрежного постоялого двора и опустила голову, скрывая шляпой лицо. Никто из прохожих не обратил на нее никакого внимания, даже владелец постоялого двора, глазевший с порога своего заведения на собравшихся лордов.

В центре группы знатных людей стояли граф Мелфаллан и леди Сари. Мелфаллан разговаривал с Ревилом, чуть поодаль стояли лорд Ландрет и капитан Бартол. Лорд Ревил, в бархатном берете, идеально сшитом парчовом камзоле синего цвета и черных чулках. Его короткая бородка забавно подпрыгивала при разговоре. Они с Мелфалланом говорили, видимо, о чем-то смешном, потому что постоянно посмеивались.

Лорду Ландрету и капитану Бартолу было явно не до смеха. Они стояли с мрачными лицами, не принимая участия в разговоре. Брилли приподнялась на цыпочки, пытаясь услышать, о чем у них идет речь и чем так недоволен Ландрет.

— О чем они разговаривают? — спросила у хозяина постоялого двора толстая повариха.

— Наверное, о ведьмах. Эй, мальчик! Подойди к ним поближе и послушай для меня, о чем они там беседуют, — обратился хозяин к одному из юных работников с кухни.

Парнишка с готовностью пошел к пристани и скрылся между тюками.

— Неужели, разговаривая о ведьмах, можно так смеяться? — Повариха развела руками.

Хозяин пожал плечами:

— Вон тот — капитан Бартол. Этот тип и распустил слухи о ведьмах. Эти северяне лучше бы не приезжали в наши края. Только народ баламутят. — Он громко сплюнул.

Лорд Ревил сказал еще что-то и расхохотался, а Мелфаллан дружески хлопнул его по плечу и с улыбкой повернулся к жене. Леди Сари, находившаяся на последнем сроке беременности, уже не могла скрывать, что ей тяжело, особенно в столь солнечный день. На фоне медно-рыжих густых волос и яркого платья ее лицо выделялось неестественной бледностью. Мелфаллан, заметив это, заботливо взял ее под руку и повел прочь с пристани. Остальные двинулись за ними, разговаривая друг с другом и кивая.

Брилли отступила назад, прижимаясь к стене постоялого двора, потом поспешно завернула за угол и нырнула в тень аллеи.

«Самое время бежать отсюда», — сказала она себе, торопливо шагая вниз по дорожке.

Сзади послышались чьи-то шаги и возбужденные голоса, и ее сердце сжалось от страха.

— Эй! Женщина! Стой! — Брилли сразу узнала голос Бартола. — Стой, слышишь, что тебе говорят?

Она осмелилась повернуть голову и увидела двух бежавших за ней матросов в светлых рубашках. Бартол указывал на нее рукой, возбужденно говоря что-то. Мелфаллан, Сари, Ревил и Ландрет стояли рядом, растерянно глядя ей вслед.

Нельзя терять ни секунды! Быстро осмотревшись по сторонам, Брилли рванула к зданию постоялого двора, влетела в заднюю дверь, стремительно пробежала по длинному коридору и вошла в кухню. Несколько девушек в передниках чистили горшки, а у печи сидел парень. К нему-то и обратилась Брилли.

— Не подскажете ли, в каком номере остановился мастер Сорсон? — спросила она, пытаясь казаться как можно более спокойной, стараясь не обращать внимания на торопливые шаги пробежавших мимо матросов. — Дело в том, что его жене требуется помощь, а я целительница. Сами понимаете, речь идет о вещах деликатных, поэтому я не стала спрашивать о Сорсоне у главного входа.

Парень поднял голову.

— Вам надо обратиться к хозяину. Его стол стоит на втором этаже, лестница вон там. Только его придется долго ждать. Он, понимаете ли, очень занят. Наблюдает за лордами.

— Рейзон! — зашипела на него одна из девушек, бросая в его сторону осуждающий взгляд. — Попридержи язык!

Она с опаской выглянула за двери.

Парень усмехнулся:

— А что такого? Правду ведь говорю. Только не перепутайте лестницу. Вам нужна та, что справа.

— Спасибо, — поблагодарила его Брилли и поспешила к указанной лестнице.

Взлетев по ступеням наверх, она очутилась в небольшом коридорчике, в котором, к ее счастью, никого не было. Стол хозяина стоял у стены.

Брилли поставила посох за темную тяжелую занавеску, мысленно прощаясь с ним на случай, если не удастся забрать его, сняла с головы шляпу и засунула ее вместе с сумкой под юбку. Гармон очень хотел видеть ее беременной!

Медленно, поддерживая низ живота, как обычно делают ожидающие ребенка женщины, она принялась спускаться по лестнице.

Хозяин все еще стоял в проеме двери, прислонившись к косяку. Брилли спокойно, тяжело переступая с ноги на ногу, приблизилась к нему, кивнула и не торопясь вышла на улицу. Хозяин бросил на нее рассеянный взгляд. На расстоянии пятидесяти футов, едва различимый сквозь толпу, Бартол стоял на том же месте, всматриваясь в тень аллеи. Мелфаллана и его супруги не было видно, а Ревил беспокойно расхаживал рядом с капитаном.

Брилли зашагала в противоположном направлении, неторопливо, осторожно, как подобает беременной. На самой окраине города она остановилась, зайдя за пышные кусты, достала из-под юбки шляпу и сумку и устало присела на металлическую изгородь.

«Негодяй этот Бартол! И как он узнал меня? — подумала Брилли. — Неужели запомнил мое лицо? Или шляпу?»

На ее губах вдруг заиграла улыбка, и она закрыла лицо руками, представляя, как посмеялись бы Гармон и Клара, узнав о ее сегодняшних приключениях. Но времени для веселья не оставалось — из противоположной части города все настойчивее слышался Зов.

Она поразмыслила, куда могли направиться лорды. В голову пришло два варианта: либо на постоялый двор, либо в особняк Ревила, что находился на вершине склона, возвышаясь над ровным рядом рыбацких домиков. Но и то, и другое располагалось на главной улице, перпендикулярной пристани. На дорогу окольными путями у нее бы ушло слишком много времени, а Зов становился все отчетливее: будущее сливалось с настоящим. Он доносился из хижины лесника. Его дочь страдала от заражения раны. Сейчас у нее был жар, который вполне мог привести к фатальному исходу.

Брилли вышла из кустов на дорогу, засовывая шляпу в сумку, и поспешила обратно в город, внимательно наблюдая за людьми, ощущая, как по телу разливаются колдовские силы. Компания Мелфаллана, как она и предполагала, удалилась с пристани, а толпа зевак рассосалась. Зов влек ее к себе, примеряя нынешнюю ее сущность к десяткам грядущих.

У ворот небольшого домика, одного из четырех, выстроенных в прямую линию, она приостановилась. Тщательно вымытые белые доски стен говорили о проведенной недавно генеральной уборке. Кругом была чистота, у крыльца росли восхитительные цветы, они создавали праздничную атмосферу, поднимали настроение. Брилли открыла калитку и решительно вошла.

Стук в дверь повлек за собой какой-то шум, через несколько мгновений послышались шаги. Дверь открыла женщина средних лет. Ее мать, сразу определила Брилли.

Хозяйка удивленно посмотрела на гостью.

Брилли почувствовала, как из комнаты, что располагалась за гостиной, на нее повеяло болезненным жаром девочки. Ногу ее, покрытую холодным компрессом, мучительно дергало.

— Я Брилли Мефелл, целительница. Узнала в городе о вашей беде и подумала, что должна взглянуть на вашу дочь, — сообщила она женщине.

— Мефелл? Я слышала о вас, мисс, — нерешительно ответила та. — Какая вы молодая!

— Да, — признала Брилли, смутившись.

— Что ж, входите, раз пришли. — Хозяйка распахнула дверь в гостиную и указала на смежную комнату. — Вот сюда. Может, вам удастся чем-нибудь помочь. Я приглашала старика Маркома, но компресс, который он наложил, кажется, не оказывает никакого воздействия. Она наступила на сломанную раковину, сильно порезала ступню, а теперь вся горит. — Голос матери дрогнул. — Она любимая у отца. Он отправился сейчас в Ярваннет, собирается разыскать дворцового лекаря. Очень сомневаюсь, что на его просьбу откликнутся.

— Как ее зовут? — спросила Брилли, когда женщина открыла дверь в спальню.

— Янна. А меня — Марта.

На лице Марты отражались страшная тревога, страх и отчаяние. Теперь она не скрывала своих чувств. Брилли положила ладонь на ее руку.

— Принесите мне, пожалуйста, теплую воду и чистые тряпки. Посмотрим, как можно помочь вашей Янне.

Она прошла в комнату, склонилась над кроватью девочки и дотронулась до ее лба. Янна распахнула большие голубые глаза, подернутые туманной пеленой, и недоуменно взглянула на незнакомку. Она была красивым ребенком с пухлыми губками, волосами пшеничного цвета и рассыпавшимися по носу веснушками.

— Здравствуй, Янна.

— Здравствуй. Ты кто?

Брилли села на край кровати.

— Я целительница. Услышала, что ты болела, и пришла.

— Я и сейчас болею, — поправила ее Янна с обидой в голосе, свойственной юному возрасту.

Брилли почувствовала отголосок боли в собственной ступне и жаркую волну, разлившуюся по телу. Настоящее полностью смешалось с будущим, пробуждая Монстра. Она проверила пульс девочки, затем обхватила пальцами ее запястье и легонько сдавила его. Не с каждым пациентом контакт возникал с первых секунд, когда не требовалось ощупываний и поисков. Наверняка у них с Янной было много общего. Она улыбнулась.

— Верно, ты болеешь, но очень скоро поправишься. В следующий раз непременно смотри себе под ноги!

Янна закатила глаза.

— Как надоело слышать одно и то же! Все только это и твердят мне по десять раз.

— Я сказала один раз и больше не повторю, договорились?

— Хорошо.

В комнату торопливо вбежала Марта, неся тазик с водой и множество тряпок. Брилли поднялась с кровати, достала травы из сумки и задумчиво уставилась на них. Теперь ей требовалось убедить мать в том, что она собирается прибегнуть к помощи действенных зелий, ведь нельзя же сказать, что лечение практически закончено. Внимание привлек большой пузырек необычной формы, выглядывающий из приоткрытой сумки. Она взяла его и добавила в теплую воду несколько капель находившегося в нем масла.

— Овечий жир отлично помогает снять жар. Сейчас мы перевяжем рану. Надеюсь, мои лекарства не подведут.

Брилли повернулась к Янне и подмигнула.

— Я тоже надеюсь.

Марта недоверчиво наблюдала за движениями Брилли.

— А ты настоящая целительница? — бесцеремонно спросила девочка. — Ты ведешь себя не так, как остальные.

— Почему ты так решила? — поинтересовалась Брилли.

— Другие щиплют себя за подбородок. — Янна опустила уголки рта, веки, изображая, по всей вероятности, старую бабку. — Они заставляют есть что-нибудь мерзкое, потом долго шепчутся с мамой в углу.

— Правда? — Брилли ущипнула себя за подбородок, опуская веки. — Теперь я похожа на них?

Янна захихикала.

— Янна! — воскликнула Марта с упреком.

— О, ничего страшного. Быть может, со временем я стану обижаться на подобные вещи, но сейчас… — Она улыбнулась. — У молодости есть свои преимущества.

Марта нахмурила брови. Сейчас ей было явно не до веселья. Но, взглянув на просиявшее лицо дочери, она с облегчением вздохнула.

— Утром смените повязку, Марта, — порекомендовала Брилли. — Я покажу вам как.

— Хорошо. — Марта еще раз внимательно посмотрела на дочь. — Она выглядит лучше.

— Спасибо. — Брилли улыбнулась. — Наблюдайте за тем, что я буду сейчас делать.

Она промыла ступню Янны и наложила повязку, давая подробные пояснения Марте. По окончании процедуры Марта настояла на том, чтобы Брилли выпила чашку молока.

— Она действительно выглядит значительно лучше, — сказала Марта, вручив Брилли кусок пирога и молоко, восхищенно всматриваясь в ее лицо. — Сначала ведь я не поверила вам.

Брилли пожала теплую мозолистую руку Марты.

— С ней все будет в порядке. Я могу заглянуть к вам еще дня через два, чтобы удостовериться в этом.

— Приходите, пожалуйста, мисс! — Глаза Марты светились благодарностью.

— Тогда до встречи!