Зов минувшего

1

Теперь, когда, наконец, туман рассеялся, Джун посмотрела из окна на вид, открывавшийся с высоты пятнадцатого этажа. Ее офис находился в прекрасном современном здании, расположенном в финансовом районе Сан-Франциско.

Внизу, на Маркет-стрит, вагончик канатной дороги подполз к конечной станции. Она смотрела как машинист выпрыгнул и повернул этот старенький деревянный вагончик вокруг вращающейся платформы, а затем остановил его, чтобы посадить новых туристов. Затем вагончик медленно тронулся в обратный путь в сторону Ноб Холла по маршруту, знакомому ему с 1878 года.

Джун посмотрела на Маркет-стрит, в конце которой зеленая полоса отделяла город от освещенных солнцем голубых вод залива Сан-Франциско. Справа виднелся изящно перекинутый через воды залива мост.

Услышав голоса за дверью своего кабинета, Джун вернулась к письменному столу. Она уже успела заметить коробку с тортом, которую тайком подняли на лифте сегодня утром, и слышала как Синди, ее секретарь, шепталась о свечах. Но она притворилась удивленной, когда несколько человек ввалились в ее кабинет с большой белой коробкой.

— Поздравляем с днем рождения!

Джун улыбаясь смотрела как коробку поставили на стол. Это был облитый шоколадом торт с таким количеством свечей, что она смогла их сосчитать. «Поздравляем с днем рождения!» — гласила белая надпись на торте, а рядом с ней красовалась голубая капля воды.

— О, вам не следовало делать этого, — улыбнулась она. — Особенно, если вы собрались добавить лишние свечи! Я еще не такая старая!

— Серьезно? А нам пришлось даже убрать несколько свечей, чтобы освободить место для надписи, — пошутил один из ее коллег.

Джун улыбнулась. Свечей было тридцать четыре. Все знали, что их было больше, чем ей требовалось. Но, к сожалению, лишь на одну. Женщине, которую она рассматривала сегодня утром в зеркале — с большими серыми глазами, прямым носом и прекрасной кожей, — сегодня исполнилось тридцать три.

Пока Синди расставляла бумажные тарелки и раскладывала пластмассовые вилки на столе Джун, несколько мужчин устроились на краю рабочего стола, примыкавшего к письменному. Двое из них сели на обитые бежевой замшей стулья лицом к ее письменному столу.

— Вы заметили каплю воды? — спросила Синди, показывая на нее. — Это придумал кондитер, когда мы сказали ему, что вы были гидрологом.

— Остроумно, — Джун начала резать торт и раскладывать куски на бумажные тарелки.

— Какие у тебя планы на сегодняшний вечер, Джун? — спросил кто-то.

Она провела рукой по каштановым волосам с рыжеватым отливом и улыбнулась.

— Да. Я буду сражаться с грязью в шесть часов, обедаю с мэром в семь и завершаю вечер прогулкой по Мисьон-стрит.

— Прекрасно, ты собираешься хорошо провести время.

Однако в действительности Джун ничего не планировала. Она была так занята на работе последнюю неделю, что не строила никаких планов. Хотя и знала, что смогла бы сходить куда-нибудь. Ее подруга Линда сегодня вечером была приглашена в гости. Был, конечно, Крейг, но Джун редко видела его в последнее время и не звонила ему. Тем не менее она не хотела проводить вечер в одиночестве. Она жила в самом любимом городе Америки, как утверждают справочники для туристов, но ей нечего было делать.

Покончив с тортом, коллеги пожелали ей счастливого дня рождения и разошлись. Оставшись одна, Джун отряхнула крошки со своего цвета бургундского вина костюма и поправила оборку белой блузки, красиво обрамлявшую ее шею. Подперев подбородок, она задумчиво рассматривала три картины, висевшие на противоположной бледно-зеленой стене кабинета. На одной из них, на белом фоне, был изображен пурпурного цвета ирис, на другой — желтый нарцисс, на третьей — оранжевая тигровая лилия. Это были современные произведения, удачно вписавшиеся в интерьер ее кабинета. Они были выполнены в чисто женской манере, однако Джун никогда не задумывалась о совместимости женской сущности и профессии инженера — ей нравилось быть и тем и другим. Ей лишь хотелось, чтобы ее личная жизнь была бы такой же успешной, как и карьера. Вздохнув, она вернулась к своей работе, которую выполняла в последнее время, пытаясь найти способ стабилизации плывунов, расположенных в окрестностях Санта-Клары.

В тот вечер Джун задержалась на работе. Уже стемнело, когда она вышла из офиса. Выехав на Маркет-стрит, ей тотчас же бросилось в глаза четкой пирамидальной формы гигантское здание компании «Трансамерика Билдинг». Внизу, прижавшись к нему, расположился суматошный экзотический оазис Чайнатауна с его ярко-красными и зелеными крышами в форме пагод.

Она миновала Маркет-стрит, коммерческий центр города и свернула в тихий квартал Твин-Пикс. Квартира Джун находилась в доме, расположенном в самом центре квартала. Припарковав машину, она поднялась в свою квартиру на третьем этаже. Джун вошла в небольшой холл, ведущий в уютную гостиную. Около кирпичного камина стояло кресло-качалка, покрытое афганским ковром ручной работы, рядом расположилась старинная маслобойка, а в середине комнаты стояла сосновая скамья, служившая ей кофейным столиком. У стены примостилась деревянная скамейка поменьше, с высокой прямой спинкой и множеством ситцевых подушек. Над ней, на стене, висела простая картина, писанная маслом, с изображением двух диких уток.

За окном, мерцая огнями, лежал Сан-Франциско. Дальше была сплошная темнота и лишь огни Окленда светились на другом берегу залива.

Джун любила смотреть на город именно из этого окна — открывавшийся из него вид был неподражаем. Все три года, которые Джун жила в Сан-Франциско, она любовалась отражением солнца в воде залива, смотрела как расползается туман… Обычно этот вид успокаивал ее, но она была слишком усталой, чтобы восхищаться им. Сегодня пятница — день ее рождения, и она была одна.

— Все в порядке, — сказала она громко и отвернулась от окна. Джун прошла в спальню и села на кровать.

— Если тебе не нравится, как идут дела, измени их.

Она довольно часто слышала эту фразу от своей матери. Будучи вдовой и очень занятой женщиной, мать Джун не располагала временем, чтобы развлекать свою единственную дочь, и настаивала на том, чтобы Джун училась заботиться о себе сама.

«Это как раз то, что я должна сделать сейчас», — думала Джун, сняв костюм, надела джинсы. Хоть Линда и в гостях, и она не хочет звонить Крейгу, но существуют же другие люди, которым она может позвонить. Она взяла трубку и, набрав номер, слушала длинные телефонные гудки. Наконец, ей ответил взволнованный женский голос.

— Привет, Марианна. Ты занята?

— Если говорить правду, то да. У ребенка грипп.

— Плохо дело? — поинтересовалась она.

— Да, он довольно капризный последние пару дней. А в чем дело?

— Я звоню, чтобы узнать, не хочешь ли ты пообедать со мной?

— Мне очень жаль. А что Линда?

— Она слишком занята.

— А Крейг?

— Мы с ним редко видимся.

Громкий плач ребенка прервал разговор. Пока Джун ждала, ее взгляд рассеянно блуждал по комнате, задержавшись сначала на покрытой мрамором подставке для умывания с белой раковиной и кувшином, затем на резном дубовом стуле.

Когда ребенок успокоился, Марианна сказала торопливо:

— Знаешь, кому бы ты могла позвонить?

— Кому?

— Марку Энглу. Я виделась с ним день назад, и он спрашивал о тебе.

— Марианна, я не знаю…

— Это тебя ни к чему не обязывает. Я знаю, что вы встречались всего несколько раз, поэтому у него еще есть шанс понравиться тебе. А я, например, всегда находила его интересным и обаятельным. И он действительно спрашивал о тебе, — сказала она значительно. — Уж не нравишься ли ты ему? Позвони Марку, хорошо?

В действительности Джун очень смутно помнила его. Сразу после того, как она переехала в Сан-Франциско, Марианна представила ее приятелю мужа Марку, с которым тот играл с теннис. Джун и Марк встречались лишь раза два или три. Он был адвокатом с небольшой частной практикой, непримечательной внешности, но с приятной открытой улыбкой. Марк был довольно обходительным, но не вызывал глубокого интереса.

— Хорошо? — повторила Марианна. — Ну позвони ему. На мой взгляд, он очень соблазнительный и обладает талантом обольстителя.

Джун улыбнулась: — Не могла бы ты позвать к телефону своего мужа? Я хочу поговорить с ним кое о чем.

— Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. И хоть ты и не находишь его сногсшибательным, но у него очаровательная улыбка, кроме того, Марк обаятелен. Ты же не давала обет выйти замуж в течение суток. Ради Бога, это всего лишь свидание!

— Возможно, я позвоню ему, — сказала Джун.

Звонить ей не хотелось. Джун старалась избегать знакомств, которые ей ничего не давали. Почему она должна предпочесть Марка Крейгу?!

— У меня как раз под рукой новый номер его телефона. Марк дал его при встрече день назад.

Джун опять улыбнулась:

— Я хочу поговорить с твоим мужем.

— Записывай.

Джун взяла с дубового столика у кровати ручку и блокнот и записала номер, который продиктовала ей Марианна.

Ребенок начал плакать снова, и разговор пришлось прекратить. Повесив трубку, Джун долго сидела, уставившись на телефонный номер.

— Какого черта! — воскликнула она и набрала номер телефона.

Марк только что принял душ, когда зазвонил телефон.

«Может быть, у Остина сорвалось свидание и он хочет, чтобы я помог ему с ремонтом его машины?» Надев махровый халат, Марк перекинул через плечо полотенце и подошел к телефону.

— Алло?

— Алло, — сказал приятный женский голос. — Это Марк?

— Да, — осторожно сказал он. Взглянув на настенные часы, он увидел, что уже восьмой час. Неужели он забыл о каком-то свидании?

— Это Джун.

— Джун?

— Да, Джун Брукс. Я подруга Марианны Вильямс, — несколько неуверенно сказала она.

Он вспомнил — Джун Брукс — рыжеватые волосы, довольно обычное лицо за исключением прекрасных серых глаз.

— Рад слышать тебя, Джун, — сказал он дружелюбно. — День назад я столкнулся с Марианной и она упоминала о тебе.

— Да, я знаю.

Марку было очень интересно узнать, почему Джун Брукс позвонила ему. Они встречались пару раз и расстались друзьями, но это было почти три года назад. Уж не влюблена ли она в него с тех пор?

— Мне просто захотелось узнать, как твои дела, — замялась Джун.

— О, прекрасно.

— Твоя юридическая контора все еще на Юнион-стрит в том необычном старом доме в стиле эпохи королевы Виктории? — спросила она.

— Да.

Уж не по юридическому ли вопросу звонит Джун Брукс? Возможно. Тогда это объясняет ее смущение. Может быть, у нее проблема, которую она не хочет обсуждать по телефону?

— Ты хочешь встретиться со мной в конторе?

— Я… спасибо, нет. Понимаешь, я позвонила только для того, чтобы…

— Послушай, почему бы нам не встретиться, выпить и поболтать? Как ты находишь это?

«Что бы у нее ни произошло, ей, видимо, трудно по телефону говорить об этом. Несколько глотков вина помогут ей расслабиться».

— Я думаю, что я не очень-то последовательна. Дело в том, Марк, что сегодня у меня день рождения и я одна, и… Ну, я и подумала о тебе, что ты, может быть, захочешь со мной его отпраздновать.

Пока она продолжала говорить, Марк понял, что это не деловой звонок. У него не было никаких планов на вечер, и он был польщен тем, что Джун еще помнит его и хочет видеть спустя столько лет.

— Я, вероятно, позвонила тебе в неудобное время, но…

— Как насчет встречи со мной через час в Буэна-Вилле? — спросил он.

— Что? Через час?

— Попозже?

— Нет, — я успею.

— Прекрасно, до встречи.

Возвращаясь в ванную, ему пришло в голову, что он может не узнать Джун Брукс, когда увидит ее снова. Три года назад она выглядела высокой стройной женщиной, но с тех пор она могла пополнеть или покрасить волосы, или сменить стиль одежды. Разве можно знать, как женщина может измениться. Джинга, его бывшая жена, выглядела совершенно по-другому в последний раз, когда он видел ее.

Почему он беспокоится о том, что не узнает Джун? Если она позвонила ему спустя столько времени, то, должно быть, четко представляет себе его, — это воодушевило его.

Ожидая Марка в ресторане Буэна-Вилла, Джун старалась выглядеть беззаботной. На самом же деле она чувствовала себя довольно глупо. Из их разговора было ясно, что Марк имеет довольно туманное представление о ней. Она подумала, что может произвести странное впечатление на него. К черту эту Марианну! Она сказала, что Марк спрашивал о ней, но… вряд ли.

Ну, хорошо, она и Марк взрослые люди. Если они не подходят друг другу, то расстанутся, и у них найдется далеко не один способ сделать это в вежливой форме. Она в душе насмехалась над собой и надеялась, что не показалась ужасно глупой, разговаривая по телефону. Из разговора она поняла, что Марк с трудом вспомнил кто она такая.

Если он появится, тогда все и выяснится.

Часы показывали уже половину девятого: он придет с опозданием или вообще не придет. Джун сидела в ресторане уже около получаса. На встречу с Марком она надела желтый шотландский свитер и серые шерстяные брюки.

Теперь она сидела и смотрела сквозь тонированное стекло окна на туристов, собирающихся на экскурсию. Сквозь гул разговора из соседнего зала до нее долетали слабые звуки джаза. Буэна-Виллу часто посещали как местные жители, так и приезжие. Зал, в котором она находилась, был длинным и узким, с проходом в центре, который делил его на две неравные части. В баре посетители сидели на деревянных табуретах. Бокалы были изящно расставлены перед зеркалами.

Джун пила кофе, когда рядом с ее столиком остановился мужчина.

— Привет, — он смущенно улыбался.

Джун поняла, что Марк не уверен, что она именно та женщина, на встречу с которой он пришел. В последний раз, когда они виделись, у нее были длинные волосы. Сейчас они были короче и больше прикрывали лицо — парикмахер уверял ее, что таким образом смягчается линия подбородка.

— Марк, рада видеть тебя! — она улыбнулась ему и уловила облегчение в его взгляде.

— Извини, я опоздал. Машина чуток забарахлила, — сказал он, садясь напротив.

Он выглядел подтянутым. Его зеленые глаза казались глубже и загадочнее, вероятно, от легкого загара. Марк улыбался открыто и приветливо.

Он заказал официанту кофе и повернулся к Джун.

— Итак, у тебя сегодня день рождения.

— Да.

— Поздравляю.

— Спасибо.

— Ты изменила прическу, — сказал он.

Она слегка кивнула.

— Я сделала это два года тому назад.

— Прекрасно, мне нравится.

— Благодарю.

Джун думала — о чем же говорить дальше? Едва ли она могла сказать что-либо о его прическе. Похоже, Марк стеснялся своей лысины и зачесывал оставшиеся волосы наперед.

— Позволь узнать, где ты сейчас работаешь? — спросил Марк.

— В «Бартель Инженеринг».

— Все еще там?

— Да.

— И тебе нравится?

— О да.

Джун отпила кофе. Ей захотелось исчезнуть, но Марк так неуверенно смотрел на нее, что она добавила натянуто:

— Это прекрасная работа.

— Я рад за тебя.

Интересно, что еще они могли сказать друг другу? Обычно она легко находила тему для банального разговора, но на сей раз…

Она очень удивилась, когда официант поставил перед ней пирожное-корзиночку и зажег единственную, воткнутую в него свечу. Затем он начал петь традиционное — «Счастливого дня рождения!» и несколько постоянных клиентов присоединились к нему. Приятно смутившись, Джун слушала. Пел и Марк. Они улыбнулись друг другу.

— Загадай желание и задуй свечу, — сказал он, когда пение закончилось.

Джун закрыла глаза и, пожелав, чтобы они хорошо провели время, задула свечу.

В этот момент, смотря на Марка, она уже не чувствовала себя смущенной.

— Это самый прекрасный подарок, который мне кто-либо преподносил. Спасибо тебе.

Он тепло улыбнулся.

— Не стоит благодарности.

— Я разделяю это с тобой, — она разложила пирожное и протянула ему половину.

Его глаза озорно блеснули.

— Мне кажется, что ты себе взяла большую половину.

Она улыбнулась.

— Имею право. Ну, а ты как? Преуспеваешь?

Он неопределенно пожал плечами.

— У меня нет клиентов, срывающих дверь с петель, но на хлеб хватает. Ну а как дела с твоей карьерой?

— У меня было несколько интересных проектов в последнее время. Сейчас я работаю в окрестностях Санта-Клары в зоне с неустойчивыми грунтами. Мы пытаемся стабилизировать их, чтобы там можно было вести строительство.

Марианна была права, в Марке действительно было что-то обольстительно-привлекательное. Как она не видела этого раньше?

— Марианна сказала, что у тебя новый номер телефона. Ты переехал?

— Да, я купил дом в Ной-Валлее.

— Серьезно? Это прямо вниз по холму от моего дома. Это район, где много построек в стиле эпохи королевы Виктории?

— В доме есть окно с выступом, но эта деталь не настоящего викторианского стиля. Он, наверное, был построен в сороковых годах. Последний хозяин сделал ремонт, так что внутри он как новый.

— Ты еще возишься со старыми машинами?

— Ты еще помнишь? — он, кажется, обрадовался.

— Да, сейчас я восстанавливаю парочку спортивных автомобилей. Один из них «Ягуар ХК-150» 1957 года выпуска — превосходный, бледно-желтого цвета, с салоном, обтянутым черной кожей. Другой — «Кобра» 1964 года — прекрасный небольшой автомобиль красного цвета, но с ним еще надо много возиться, — он заметно оживился. — Я плохо знаю «Кобру», но у парня напротив есть такая же и мы договорились помогать друг другу.

Марк пересел поближе к ней. Джун про себя отметила, что он перестал рассматривать ее так внимательно, как вначале. Когда они познакомились три года назад, у Джун создалось впечатление, что Марк думал о чем-то своем. Не развелся ли он? Вероятно, да…

— Запчасти для «Ягуара» трудно найти и… — Марк осекся, усмехнувшись.

— Извини, надоел я тебе со своими разговорами.

— О нет, что ты?! — заверила она его.

— Ты умеешь слушать. Я не замечал этого раньше.

Джун улыбнулась.

— Я не удивляюсь. Ты едва ли помнишь меня вообще, не так ли?

— Если честно, то да, — сказал он, сжав ее руку, — но я действительно рад, что ты позвонила.