Зов минувшего

8

В понедельник вечером Джун и Марк ужинали в роскошном ресторане на побережье в Фишерман Варф. Пол был устлан коврами, а столы, стоявшие перед огромными окнами с видом на залив, были покрыты белоснежными скатертями. Во время ужина они говорили мало, но Джун постоянно ловила на себе вопросительные взгляды Марка. Понимая, что его интересовало, она все оттягивала ответ.

Наконец, она сделала большой глоток вина и, собравшись с духом, начала:

— Марк, я решила взяться за работу в Техасе.

Мгновение он казался ошеломленным, затем выражение его лица стало безразличным.

— Хорошо, раз так.

Она почувствовала, как у нее в горле застрял комок.

— Мы тем не менее сможем встречаться, — сказала она. — Я просто хочу использовать свой шанс.

Он уставился в окно на темный залив и молчал.

— Мы действительно слишком быстро увлеклись друг другом. Разлука может быть полезна для нас обоих.

— Испытание расставанием, да?

— Пожалуйста, не будь жестоким.

Гнев вспыхнул в его глазах.

— А каким прикажешь мне быть? Ты чувствовала бы себя точно так же, если бы я сказал тебе, что все кончено.

Она отстаивала свое право быть понятой.

— Марк, я уже говорила, что мы не расстаемся насовсем.

— Ты имеешь в виду, что хочешь держать меня на поводке на случай, если в Лаббоке не будет никаких развлечений? — неожиданно спросил он.

— Я не собираюсь держать тебя на поводке. Марк, ты очень нужен мне, но моя работа — тоже.

— Я хотел бы быть очень важным, чтобы удержать тебя здесь, но, очевидно, это не тот случай.

Он крепко сжал кулаки. Она не имела права так поступать с ним.

— Ты очень нужен мне, — настаивала она, наклонившись к нему.

— Неужели? — ответил он саркастически, гневно сверкнув глазами.

В ее ясных серых глазах светилось искреннее сожаление, но в них не читалась и решимость. Джун приняла решение уехать и ничего, что бы он ни сказал или ни сделал, не могло бы его изменить. Однажды он уже был наивным дураком и верил, что может убедить женщину остаться. Сейчас он это хорошо понимал. Желание бороться медленно покинуло его, уступив место ощущению поражения. Тупая боль медленно расползалась из его груди по всему телу. Сначала Джинга ушла от него, а сейчас Джун собирается сделать то же самое. Чем же он так плох, что его так легко можно бросить?

Он не понимал, чего же Джун хочет от него? Нужно ли ей подтверждение того, что он любит ее, или она боится, что он любит ее слишком сильно? Он действительно ее любит, но ясно, что это не то, что может удержать ее рядом с ним.

Она смотрела на него озабоченно.

— Попытайся понять меня.

— Я пытаюсь, — он медленно покачал головой, — но считаю, что ты приносишь в жертву личное счастье ради своей карьеры. — Он спросил равнодушно: — Когда ты уезжаешь?

— На следующей неделе.

— На следующей?

— Да. Они спешат приступить к бурению скважин.

Она всматривалась в его лицо, пытаясь найти в нем признаки понимания, затем нервно продолжала:

— Понимаешь, у нас есть оборудование, которое будет брать пробы грунта с различных глубин, а также отчеты о существующих колодцев и…

Он грубо оборвал ее:

— Меня не интересуют подробности. Вы собираетесь работать и у вас для этого все есть.

Он скомкал салфетку и швырнул ее на стол.

— Если ты закончила, мы можем уйти.

Он оплатил счет, и они вышли из ресторана.

Марк ничего не замечал вокруг, шагая мимо палаток, торгующих рыбой, и сувенирных ларьков. Он был слишком занят своими мыслями, чтобы видеть представление уличных артистов в смокингах и ярком гриме, разыгрывающих пантомиму прямо на улице.

Всю неделю он уверял себя, что все закончится хорошо. А сейчас этот разрыв разрушил его надежды, и он чувствовал свою беспомощность. «И что же теперь делать?»

Джун смотрела на Марка, пока он пробирался сквозь толпу туристов. Выражение его лица было холодным и отсутствующим. Она хотела найти слова утешения, чтобы облегчить его страдания, но ничего не могла придумать.

Когда они подошли к его желтому «Ягуару», он открыл ей дверцу и отрешенно стоял, пока она усаживалась. Ночь была прохладной, и верх «Ягуара» был опущен. Марк объехал лязгающий вагончик канатной дороги и поехал вверх по крутому холму. Джун вжалась поглубже в сиденье, пытаясь укрыться от холодного ночного ветра. Марк смотрел прямо вперед, крепко стиснув зубы.

Встречный ветер стал еще холоднее, когда они, поднявшись на вершину холма, съехали вниз. Она обхватила себя руками за плечи:

— Я замерзла!

Он взглянул на нее, затем остановил машину и поднял верх.

— Извини. Я не обратил внимания.

Резким движением он обнял ее и притянул к себе так неожиданно, что у нее перехватило дыхание. Джун закрыла глаза, желая, чтобы это ощущение продолжалось вечно. Но он уже отпустил ее. Ее горло сжал спазм, и она едва сдержала себя, чтобы не закричать, что он не прав. Почему все должно кончиться между ними таким образом? Она ненавидела себя за то, что причинила ему такую боль, приняв решение уехать.

На следующий день Джун думала о Марке. Как теперь сложатся их отношения? Она надеялась, что он спокойно отнесется к ее решению уехать, но его полный страдания отсутствующий взгляд все еще стоял у нее перед глазами. Захочет ли он снова когда-нибудь увидеть ее? Она должна будет смириться, если он не захочет.

Это решение оказалось намного легче принять, чем выполнить.

Вечером, когда Джун устроилась перед телевизором, она часто смотрела на телефон. Что делает сейчас Марк? Гораздо нее, что он сейчас думает и чувствует? Обиделся? Сердится? Впал в депрессию? Она не может больше терпеть это, она должна поговорить с ним. Она схватила телефонную трубку и быстро набрала номер. Телефон прозвонил несколько раз, прежде чем он ответил.

— Привет, это Джун.

Она нервно дергала пояс своей бежевой полотняной блузки.

— Привет, — его голос звучал твердо и вежливо.

— Занят?

— Я занимаюсь своей машиной.

— Я понимаю, что уже почти восемь, но не хочешь ли ты еще раз поужинать?

— Нет, — ответил он кратко и выразительно.

Но она спросила напрямую:

— Не хотел бы ты встретиться со мной?

— Спасибо, но я действительно не голоден.

— Чтобы не вводить тебя в заблуждение, скажу, что немного беспокоюсь о тебе. Я считала, что мне следует позвонить тебе и убедиться, что у тебя все в порядке.

— Я чувствую себя прекрасно.

После неловкой паузы она сказала:

— Ну, хорошо. До свидания.

Она положила трубку и невесело посмотрела в окно, где последние лучи заходящего солнца искрились на воде залива. Разговор с Марком не оставил никаких сомнений в том, что он не хочет ее видеть. Джун не хотела, чтобы они так расстались. Чувствуя огорчение и одиночество, она пошла к Линде.

Она открыла дверь и быстро оглядела Джун.

— Что случилось? Ты выглядишь подавленной.

— Да.

Джун прошла за ней в гостиную, и они сели на черную, с желтыми цветами, софу.

— Я вчера вечером сказала Марку, что, вероятно, соглашусь на работу в Техасе. Я знаю, что сделала все вроде бы правильно, но сейчас чувствую себя виноватой и несчастной.

— А ты уверена, что приняла действительно правильное решение?

Джун утомленно кивнула.

— Это был нелегкий выбор, но иногда в жизни приходится делать что-то трудное, но что в конечном итоге приводит к наилучшему результату.

— Может быть, ты и права, — сказала Линда с сомнением.

Джун не хотелось обсуждать этот вопрос, и она сменила тему.

— А у тебя как дела?

Линда загадочно улыбнулась.

— Ты будешь рада — я взялась за голову и считаю, что с самого начала нашей жизни с Ральфом вела себя недостаточно мудро. Я постараюсь выкинуть из своей памяти все, кроме тех моментов, когда мне было хорошо с ним. Пока Ральф не ушел, я не знала, как он много для меня значил. Так хочется, чтобы он вернулся, и я готова принять его на любых условиях.

Лицо Линды стало задумчивым.

— Я даже готова простить ему измену и во многом виновата сама. Я недостаточно поддерживала его. В конце концов, Ральфу тридцать восемь, и его мечта стать большим художником тает как дым. В последнее время дела у него шли плохо.

Ее глаза встретились с глазами Джун, и она покачала головой, раскаиваясь.

— Я люблю Ральфа, но у меня тоже есть гордость. Я не могу просто позволить ему вернуться. Если мы все же будем вместе, то в нашей новой жизни должны произойти серьезные изменения.

Джун с любопытством спросила:

— Какие же?

— Он должен получить постоянную работу. Ральф недостаточно зарабатывает как художник, а я содержала его довольно долго.

— Ты обсудила это с Ральфом?

— Нет еще. Я просто стараюсь сейчас все осмыслить сама. Мне уже давно не семнадцать, и у меня нет иллюзий насчет того, чтобы сделать его идеальным мужем.

— А если Ральф не вернется?

— Тогда мы разведемся, — сказала Линда.

Марк посмотрел на телефон и сделал еще глоток пива. Была суббота, и он уже четыре дня не разговаривал с Джун. Он пытался изгнать ее из своей памяти, но мысли о ней продолжали постоянно возвращаться. Он протягивал руку к телефонной трубке и снова отдергивал ее назад. Джун ушла. Встреча с ней ничего бы не изменила. Это было бы только продлением мучений для них обоих. Почему она ушла? Он понимал, как ее карьера важна для нее, но Марк не просил обрывать ее. Все, что он хотел, это значить для нее так же много, как и ее работа. Было больно сознавать, что это не так.

И все же Марк позвонил ей. У него была только одна ясная мысль — он хочет слышать голос Джун и быть рядом с ней.

— Это Марк. Если ты не занята сегодня вечером, не хотела бы ты со мной сходить куда-нибудь поужинать?

Мгновение Джун молчала.

— С удовольствием.

— Хорошо. Я заеду за тобой в шесть.

— Договорились.

Марк говорил сухо, так как не хотел выдавать своих чувств. Он решил уважать себя как личность. Когда он пришел, Джун ждала его у двери. Она выглядела свежей и привлекательной в абрикосового цвета блузке и расклешенной юбке.

Она нерешительно улыбнулась.

— Я рада, что ты позвонил, и очень боялась, что ты никогда не захочешь снова видеть меня.

У Марка было двойственное чувство к Джун.

— Я был расстроен некоторое время, — объяснил он со слабой улыбкой, — но мы взрослые люди. Нет причин, из-за которых мы не могли бы видеться, пока ты еще в Сан-Франциско, а затем расстаться друзьями.

— Я рада, что ты так думаешь.

Джун взяла сумочку, и они стали спускаться к машине.

— А я мечтала, что однажды ты приедешь ко мне в Техас.

— Может быть, я буду приезжать иногда.

Сейчас он уже не сомневался в этом, но не был уверен, когда позвонил ей сегодня.

— Я тоже буду время от времени приезжать в Сан-Франциско.

Он открыл перед ней дверцу и смотрел, как она грациозно подобрала юбку и села в машину.

Джун была для него загадкой. Она так легко отказалась от их отношений, но не хотела положить им конец. Даже если они действительно будут иногда видеться, то рано или поздно они все равно неизбежно разойдутся. Ведь расстояние в две тысячи миль было не тем, что можно было игнорировать.

Но он гнал эти мысли из своей головы. Сейчас он и Джун были вместе, и Марку не хотелось больше ни о чем думать.

— Где бы ты хотела поужинать? — спросил он.

— Я поздно обедала и сейчас не очень голодна.

Джун была очень озабочена тем, что, сидя рядом, они не касались друг друга.

— Тогда почему бы нам не поехать куда-нибудь погулять, а потом поужинать, а сейчас, — он улыбнулся более радостно, чем на самом деле чувствовал себя. — Мы проведем наш вечер в городе. Где бы ты хотела побывать сегодня больше всего?

— В Ноб-Хилле, — ответила она без колебаний.

Это романтическое место всегда навевало на Джун мечтательное настроение. Этот уголок Сан-Франциско, сохранивший стиль эпохи королевы Виктории, всплывал в ее мечтах захватывающими по красоте зданиями и самыми величественными в мире отелями. Сегодня она хотела пережить еще одну мечту, проведя здесь последний вечер с Марком.

— И я хочу поехать туда по канатной дороге.

— Хорошо.

Их разговор казался неестественно напыщенным и нарочито веселым во время их спуска с холма. Марк припарковал машину, и они сели в вагончик канатной дороги.

Как только кондуктор отпустил тормоз, вагон начал медленно подниматься в сторону Ноб-Хилла. Она читала, что Рашн-Хилл и Ноб-Хилл были барьером на пути прогресса, когда город только был основан. Считалось, что эти холмы были слишком крутыми, чтобы строить что-то на них. Теперь это место, где находятся самые элитные в мире резиденции.

Марк обнял ее за плечи. Она тихо улыбнулась ему и продолжала смотреть на дома из прошлой эпохи, мимо которых проплывал их вагончик, а вдалеке, скрипя и лязгая, медленно полз другой. Она больше не думала о предстоящем расставании. Сегодняшний вечер принадлежал только им. Она устроилась поудобнее рядом с Марком.

Вагон слегка качнулся на остановке, и они сошли на вершину Ноб-Хилла, возвышавшегося перед ними с его остроконечными крышами и башенками. На противоположной стороне улицы стоял Фэй-эрмонт с его современной башней, примыкающей к суперсовременному главному зданию.

Взявшись за руки, они пошли вниз по улице. Не спеша они прошли мимо роскошных особняков и небольшого городского парка и остановились полюбоваться на темный и мрачный Грэйс Кафедраль.

Она завороженно смотрела на собор, чувствуя его величие.

— Знаешь ли ты, что в 1850–1860 годах Ноб-Хилл был городом лачуг, и свиньи бродили прямо по улицам? Затем здесь была построена канатная дорога, и он стал благоустроенным городом. Сейчас, где стоит собор, был прежде особняк Чарлза Крокера.

— Все изменилось с тех пор.

— Да.

Они еще погуляли в тишине, а затем снова сели в вагончик и спустились к машине.

Они приехали к ней. Он остановился у двери квартиры и посмотрел ей в глаза. Марк крепко обнял ее. Джун закрыла глаза, и их губы встретились.

— Я хотел бы остаться, — сказал он просто.

Она согласно кивнула и повела его в спальню.

Они легли, и их взаимные ласки и поцелуи пробудили в них страстное желание. Она не заметила, когда он снял с нее блузку, наслаждаясь его ласками. На мгновение они слились воедино. Джун полностью отдалась поглощающему очарованию того момента, когда каждая клеточка ее тела отвечала сладострастным движениям Марка.