Зов минувшего

9

Джун больше не видела Марка, но говорила с ним по телефону накануне отъезда.

— Я… я не очень хорошо себя чувствую, — сказал он сдержанно. — Я надеюсь, что ты будешь с нежностью вспоминать то время, когда мы были вместе.

Она всплакнула.

— Я знаю, что ты должна уехать завтра рано утром, так что желаю тебе хорошо выспаться. До свидания.

— Марк!..

Ее охватила внезапная паника.

— Что? — быстро спросил он.

Она чувствовала себя глупо. Ей нечего было больше сказать, но она не хотела, чтобы он клал трубку.

— Спасибо за звонок. До свидания.

Повесив трубку телефона, она вытерла слезы. Будущее звало. Она не могла задерживаться в прошлом.

Но ничего не могло удержать Джун от мыслей о Марке в течение следующего утра, когда она загружала свою машину. И его образ часто возникал в ее сознании во время долгой дороги в Техас. Но чем большее расстояние разделяло их, тем призрачнее он становился. Джун уже пересекла Аризону и Нью-Мексико и образ Марка постепенно превратился в приятное туманное воспоминание. Реальностью были лишь рыжие холмы, постепенно сменявшиеся бескрайней прерией. Лишь изредка высокие элеваторы у небольших городков оживляли невыразительный пейзаж.

Через четыре дня после отъезда из Сан-Франциско Джун подъезжала к Лаббоку. Она еще издали увидела его мельницы, высокие здания и элеваторы, стоявшие под лазурным небом прерии.

Когда она наконец въехала в Лаббок, ее поразил контраст между ним и многолюдным и суматошным Сан-Франциско. Здесь не было ни холмов, ни пальм. Вместо этого были лишь широкие улицы со зданиями типа ранчо, а из растений — лишь кактусы и юкка.

Лаббок оказался современным городом, а не местным животноводческим центром, каким она его себе представляла. Он оказался гораздо больше, чем она ожидала. Здания в деловой части города были высокими.

Джун зарегистрировалась в мотеле и внесла свои чемоданы в номер. Вечером, усевшись перед телевизором, она ощутила приступ острой тоски по дому. Ей хотелось броситься назад, в свою уютную квартиру в Сан-Франциско и к Марку.

— Прекрати! — сказала она громко и стала смотреть телевизор, что немного успокоило ее.

Она попыталась отвлечься от своих мыслей, просматривая информационный проспект, лежавший на столе. В нем сообщалось, что в Техасском университете занимаются ежегодно двадцать тысяч студентов; что Лаббок — это банковский, сельскохозяйственный и торговый центр на юге Хай-Плэйна. Она отложила проспект и стала снова смотреть телевизор.

В течение первой недели своего пребывания в Лаббоке она жила в мотеле, днем занимаясь изучением проекта, а вечером подыскивая квартиру. На второй неделе ей это удалось. Джун нашла квартиру рядом с университетом и переехала туда.

Небольшой офис компании «Бартель» находился рядом с ее квартирой, и она ходила на работу пешком. Офис занимал несколько небольших уютных комнат в здании рядом с университетом. Его штат состоял из секретаря, чертежника, геолога, инженера и техника. Геолог Барни Салла работал над предварительным отчетом и был знаком с районом работ.

Джун внимательно изучала проект. Это была ее первая самостоятельная работа. Ей хотелось оказаться на высоте и поэтому ее интересовало все, имеющее к нему отношение. Однако пока это ей не вполне удавалось. Иногда Джун ловила себя на том, что смотрит на карту проекта, но ничего не видит. Вместо этого мысли ее возвращались к любящим взглядам, которыми они обменивались с Марком, или к приятным ощущениям, которые возникали, когда он держал ее руки в своих.

Что он теперь делает? Встречается ли с другой женщиной? Возможно. Если она хочет забыть его, ей следует начать встречаться с другим мужчиной, но где его взять?

Служащие в ее офисе, так же как и она, недавно переехали в Лаббок. А жители дома, где она снимала квартиру, были в основном студенты, которые оказались моложе ее по возрасту на несколько лет. Здесь не было никого, кто бы мог познакомить ее с кем-нибудь, как это сделала когда-то Марианна в Сан-Франциско. Джун надо было самой найти новых друзей.

В течение следующей недели Джун очень много времени провела в офисе, изучая программу бурения и электрокаротажа. В четверг вечером, когда она пришла домой, в соседнюю квартиру въезжала какая-то женщина. Джун встретила ее, когда та переносила свои вещи вверх по лестнице.

— Вам помочь? — спросила Джун.

— Нет, спасибо. Это все на сегодня.

Женщина была миловидной, с волосами, чуть тронутыми сединой, и грустными карими глазами. Она говорила по-техасски, широко растягивая слова, к чему Джун постепенно начала привыкать.

— Я только что переехала сюда с другого конца города. Завтра я перевезу вещи моего сына, — она улыбнулась. — Меня зовут Мадлен Чаки.

— Я Джун Брукс, рада с вами познакомиться. Когда разберетесь со своими вещами, почему бы не зайти ко мне на чашечку кофе?

— Спасибо за приглашение.

Мадлен пришла через несколько минут. На ней была красная, запятнанная на груди футболка и узкие грязные джинсы.

— Надеюсь, вы серьезно говорили насчет кофе, так как я совершенно не имею представления, где упакованы мои кухонные принадлежности? Как вам нравится в Лаббоке?

— Не так живописен, как Сан-Франциско, но в нем есть свое очарование, — ответила Джун уклончиво. — Я была удивлена тем, что это довольно современный город.

Мадлен пожала плечами.

— Лаббок — неплохой город. Здесь очень много магазинов. Я читала, что он обслуживает более полумиллиона человек. В Лаббоке насчитывается около двухсот тысяч жителей.

— Но то, что нравится здесь местному населению, может оказаться неподходящим для вас. Вечером можно сходить в основном в бар или в кино.

— Я еще нигде не была, — сказала Джун.

— Может быть, в пятницу мы сможем сходить куда-нибудь. В бар Хонисакл Роуз, например. Это совсем неплохо, если вы любите кантри и вестерн.

Джун улыбнулась, покачав головой.

— Я как раз ничего этого не люблю. А где проводит время молодежь? Ведь в Техасском университете должно быть что-нибудь для развлечений?

— В основном это спорт. У них есть несколько игровых площадок, но я никогда не была там.

Мадлен поставила чашку на стол, и Джун поднялась, чтобы налить ей еще кофе.

— Нет, спасибо. Мне надо идти распаковывать вещи.

— Ну, хоть полчашечки?

Джун не хотелось, чтобы она уходила.

— Нет, спасибо.

— Ну, хорошо. Заходите в любое время.

— И вы тоже при случае.

Мадлен повторила через два дня свое предложение, но Джун отказалась пойти в бар. Вместо этого она потратила вечер в пятницу на письма, а в субботу провела прекрасный день, посещая антикварные магазины. Вечером она осталась дома и коротала время смотря телефильм, но не получила удовольствия от него.

Как-то зазвонил телефон.

— Как твои дела, дорогая?

— Прекрасно, мама. Я рада слышать тебя.

— Ты хорошо устроилась?

— Да.

Джун осмотрела комнату. У стены стояла маслобойка, в центре комнаты качающееся кресло. Обстановка была почти такой же, как и в ее квартире в Сан-Франциско, но только это был не Сан-Франциско.

Никакой другой жизни у меня нет, так что твой звонок — приятный сюрприз.

Она хотела сменить тему разговора, но вдруг неожиданно для себя добавила:

— Я рассталась с Марком, но думаю, что преодолею это, если начну с кем-нибудь встречаться.

— Да, конечно, дорогая. Всегда одиноко в первые дни на новом месте, но это пройдет.

Она проводила все вечера, думая о Марке, и очень хотела оказаться рядом с ним.

— Как работа? — спросила ее мать оживленно.

— Прекрасно. В понедельник я собираюсь с Барни, нашим геологом, в поездку для изучения района работ и встреч с официальными лицами других округов, участвующих в исследовании.

— Это же хорошо.

— Да, мне необходимо немного развеяться.

В понедельник утром Джун и Барни выехали в северном направлении. Лаббок был расположен к югу Хай Плэйнс от района, подлежащего изучению. Район исследования занимал площадь в 35 тысяч квадратных миль. Пока Барни вел машину, Джун смотрела в окно на простирающуюся на много миль и ровную, как стол, пустынную землю.

Барни был толстым мужчиной около пятидесяти лет, любивший поболтать. Ведя машину, он объяснял:

— Сейчас пейзаж не слишком интересен, но к северу он постепенно становится разнообразнее. Там есть несколько изумительных по красоте каньонов и сухих речных русел.

— Неужели?

Это должно было стать хоть каким-то разнообразием, а пока за окном тянулась лишь бесконечная плоская равнина с полями сорго, пшеницы и хлопка.

— Мы сейчас находимся на Льяно Эстакадо, — рассказывал он, — это плато находится на высоте трех тысяч футов над уровнем моря и образовалось десять миллионов лет тому назад, когда происходило разрушение гор на западном побережье. Конечно, ты знаешь, что Огальяла Аквайфер лежит ниже нашего уровня?

Джун кивнула. Она так же знала, что часть Хай-Плэйнса была полностью изолирована от других источников водоснабжения. Долина Пекос Ривэ на западе отрезала ее от Скалистых гор, а долина Канадиен Ривэ на севере отрезала ее от остальной части Хай-Плэйнса. Это означало, что водоносные пески Огальялы получат воду лишь в результате просачивания сверху.

— Видишь, как здесь не развиты дренажные структуры, вообще никаких потоков. Через несколько минут мы сможем увидеть несколько плейасовых озер.

Джун видела аэрофотоснимки плейасовых озер — мелких углублений от нескольких ярдов до мили в диаметре. Когда идут дожди, вода собирается в них и образует мелкие озера. Прежде чем она испарится, часть ее просачивается вниз в Огальяла Аквайфер. Это и было той восстановительной водой, которую получала Огальяла, но этого было слишком мало по сравнению с тем количеством воды, которое выкачивалось из нее.

По мере приближения к городу Квитак плейасовые озера встречались все чаще, как бы продырявливая огромные пространства полей. Барни продолжал свой бесконечный монолог, и они ехали все дальше, приближаясь к краю вертикального обнажения породы, отделявшего Хай-Плэйнс от окружающих территорий.

— Во время сухого периода эти озера заполнены пылью и выглядят подобно лунным кратерам.

Они начали спускаться по крутому склону, и Джун с восхищением смотрела на скалы. Их окраска изменялась от белого и бледно-лилового до каштанового и кирпично-красного цветов. Рассматривая их, Джун подумала, что Марк был, по крайней мере, не совсем прав относительно того, что в Лаббоке не на что посмотреть. Это было чудо природы.

— Мы едем сквозь миллионы геологических лет.

Барни говорил с такой гордостью, как будто сам создал эти скалы.

— Это потрясающе!

Ей хотелось, чтобы Марк был сейчас здесь, рядом с ней. Он бы оценил по достоинству эту красоту.

— Потребовались тысячелетия ветровой и водяной эрозии, чтобы переместить так много грунта.

Джун и Барни провели несколько следующих дней, осматривая исследуемый район и встречаясь с официальными лицами из других округов. И только поздно вечером, в пятницу, Барни подвез Джун домой, и она поднялась наверх в свою квартиру.

— Привет. Ты вернулась?

На Мадлен была изящная блузка и модные джинсы. Из под ее коротких, хорошо уложенных волос свисали длинные, привлекающие внимание серьги.

— Я только что приготовилась идти в Хонисакл Роуз. Не хочешь пойти со мной?

— Нет, Мадлен, я устала.

— Ну ненадолго? Я не люблю ходить одна.

Джун внесла чемодан в квартиру. Она представила себе бар, и это ее не привлекало. Кроме того, Мадлен выглядела слишком вызывающе для компании.

— Почему бы нам сначала не поужинать, а затем сходить на шоу?

Мадлен невесело засмеялась.

— Потому что там ты не встретишь свободного мужчину, а мне, откровенно сказать, сейчас это просто необходимо.

— Но должен же быть более достойный способ достичь этого? — заметила Джун.

— Нет. Мне уже двадцать девять. Всю неделю я работаю в банке, а дома я мать и домохозяйка, но в пятницу вечером я хочу выйти и грешить напропалую.

— Поступай как знаешь, Мадлен, но я не хочу идти. Счастливо провести время.

После ухода Мадлен Джун долго и не спеша принимала ванну. Вытираясь, она разглядывала себя в зеркало. Лицо ее обветрилось и загорело, а волосы надо подстричь и вообще сменить прическу. В последнее время Джун мало внимания уделяла своей внешности. Возможно потому, что не было никого, кто бы мог оценить это.

Вздохнув, она закуталась в махровый халат. Тишина в квартире давила на нее, и возникло непреодолимое желание поговорить с кем-нибудь. Подняв телефонную трубку, она позвонила Линде.

— Как дела? — спросила она.

Линда счастливо засмеялась.

— Как нельзя лучше.

— Ты и Ральф вместе?

— Да. Он вернулся на прошлой неделе. Сначала мы долго говорили и, я надеюсь, решили большинство наших проблем. У него есть теперь постоянная работа. Он работает на фирме, занимающейся графикой. И — это лучшая новость — я думаю, что мы сможем, наконец, купить дом.

— Это прекрасно.

— М-м-м, правда, есть еще несколько небольших проблем, конечно, но главные уже решены.

— Я рада за тебя.

— Я хотела написать тебе, но мы были так заняты и у меня просто руки не дошли.

Линда замолчала.

— У тебя есть какие-нибудь известия от Марка?

— Нет. Я написала ему, но он не ответил. Я сомневаюсь, ответит ли вообще, — сказала она грустно.

Сегодня у нее уже не было надежды когда-либо снова увидеть Марка. Все еще можно было изменить, когда она принимала решение уехать, но тогда Джун не представляла себе, как тоскливо будет жить без него.