Зов Тайрьяры

Глава 3 Попутчики

Тело потеряло равновесие, я покачнулся, но вовремя успел поддержать себя рукой, коснувшись пыльной дороги широкой улицы. Завертевшееся пространство вокруг меня быстро пришло в норму. Удар по голове оказался недостаточно сильным, чтобы я потерял сознание, но, уверен, от грядущей мигрени не спасет никакая магия Дайминио…

Хитрый ребенок с ангельским личиком, только что наивно смотревший на меня, тут же попытался броситься наутек с моими клинками, однако я успел свободной левой рукой схватить его за пояс и резко дернуть на себя. Ни за что бы по собственной воле не применил бы физическую силу к ребенку, однако этот паренек — вор. Или работает в паре с вором и в эту самую секунду все еще лелеет надежду удрать вместе с моим оружием.

Больно приземлившись на спину, Ким простонал что-то невнятное. Я решил не пускаться в разъяснения, лишь рванул на себя эсток и кинжал из рук мальца, проследив, чтобы тот не порезался, и бросился вдогонку за вором, успевшим срезать мешочек с деньгами с моего пояса. Это, конечно, не были последние деньги, но спускать карманникам такую наглость я не собирался ни под каким предлогом.

Попутно я ругал себя за наивность и невнимательность. Подумать только! Знаменитый Райдер Лигг, не пропускавший ни одного удара, оказался обдурен в Портовом Районе, как наивный простак. Причем, кем! Ребенком. Впору окончательно уверовать в силу Священного Писания, где в главе о демонах говорится, что "самое сильное зло всегда искусно прячется за обманчивым ангельским ликом".

Хотя, возможно, Ким искренне не понимает, чем занимается. Или вынужден так поступать в силу каких-то обстоятельств. Так или иначе, я не держал зла на мальчишку. Злился лишь на самого себя: надо было быть бдительнее, покуда у меня на поясе висит такой увесистый мешочек с деньгами.

Но теперь ситуацию нужно было исправлять, а не предотвращать, и вот знаменитый Райдер Лигг, как оголтелый, бежит вслед за грабителем. Есть ли у этого опозорившегося паяца шанс нагнать вора, который несется по улице очертя голову, расталкивая всех на своем пути?.. По правде говоря, я не сомневался в своих способностях, реакции и скорости, однако у грабителя была слишком большая фора, да и в беге он практиковался всю свою воровскую карьеру. А посему шансы на поимку этого пройдохи у меня были мизерные.

Ноги перебирали на пределе своих возможностей, взбивая каждым движением клубы дорожной пыли. Дыхание еще долго не собьется, однако бег с торбой на плече, эстоком (пусть я и привык к его весу) и с кинжалом наготове для броска, нельзя назвать самым удобным занятием. Я лишь надеялся, что вор устанет бежать раньше меня, и тогда мне удастся подобраться на достаточно близкое расстояние, чтобы метнуть в него кинжал. Сейчас слишком велик был шанс попасть в кого-то из случайных прохожих, а посему и орать "держи вора!" было бессмысленно — ни к чему привлекать внимание тех, кто, во-первых, не успеет среагировать, а во-вторых, может не вовремя встать между мной и моей мишенью.

Тонкая спина грабителя то отдалялась, то приближалась — иногда он делал рывки и увеличивал дистанцию между нами. Я старался не терять из виду его коричневую накидку, капюшон которой давно слетел с коротко стриженой русоволосой головы. И вдруг фигура грабителя резко дернулась и повалилась на землю.

Я был настолько ошеломлен своей удачей, что чуть было не остановился, однако вовремя припустился еще быстрее. Уже через несколько секунд я перевернул ногой стенающего от боли грабителя, из правого бедра которого торчал арбалетный болт. Штанина начала понемногу пропитываться кровью.

Вор выкрикивал бессвязные проклятия, стискивал зубы, но не смел даже пытаться мне сопротивляться. Известное дело, что когда удается поймать вора за руку… или, в данном случае, за ногу, они ведут себя весьма и весьма покорно — практически не сопротивляются своей дальнейшей участи. Похоже, этот придерживался того же самого кодекса.

Я молча забрал мешочек с деньгами из сжатой в кулак руки грабителя и решил не удостаивать его ни единым словом. Его стоны были мне безразличны, гораздо больший интерес представлял арбалетный болт, торчащий у него из ноги. Кто мог его выпустить? И откуда?

Я быстро воспроизвел в памяти картину того, как бежал вор и окинул взглядом ту сторону, откуда могли стрелять, однако никого не увидел. Если этот таинственный стрелок действительно решил помочь мне, почему теперь не показывается? Возможно, моя сегодняшняя мнительность была неслучайной?..

Все еще держа наготове кинжал, я двинулся обратно вглубь Портового Района в сторону дома старого лекаря, разглядывая каждого прохожего и пытаясь опознать своего помощника или помощницу.

Встреча не заставила себя ждать. Через несколько мгновений человек с арбалетом в руках направился прямо ко мне, уверенной походкой вышагивая посередине улицы. Я усмехнулся: похоже, у меня сегодня просто день скрытых лиц — у моего неожиданного помощника капюшон плащ-накидки ниспадал на глаза и скрывал добрую половину лица. Издали я мог оценить лишь стан арбалетчика и понять, что этот мужчина со мной примерно одного роста. Я не видел его глаз, но чувствовал, что он смотрит на меня едва ли не пристальнее, чем недавно это делал капитан Тальгерт Дармкурц или Его Величество Ирес Десятый.

Поравнялись мы примерно через полминуты. Незнакомец переложил арбалет в левую руку и небрежным движением закинул его за спину, где оружие тут же закрепилось на специальных крючках рядом с широким укомплектованным колчаном для болтов — недавнее нововведение норциннских выдумщиков. Арбалетчик склонил голову набок, словно оценивая меня, и тут же откинул с лица капюшон, учтиво кивнув.

Передо мной предстало серьезное на удивление молодое лицо — я представлял себе этого человека старше себя самого, а на вид, если не смотреть на заросшие чуть рыжеватой щетиной подбородок и щеки, ему можно было дать не больше двадцати пяти лет. Арбалетчик коротко стриг волосы цвета дубовой коры. Чуть вздернутые темные брови были немного сдвинуты к переносице, создавалось впечатление, что молодой человек постоянно хмурится, отчего его золотисто-карие глаза смотрели строго и сосредоточенно. На правой щеке чуть выше уровня нижней челюсти под щетиной была заметна белая полоска длинного тонкого, но неровно зарубцевавшегося шрама, тянувшегося почти до самого уха.

Молодой человек глядел на меня словно бы с сомнением и пытался понять, о чем я думаю. Пальцы на правой руке, на которой, как я заметил, отсутствовал мизинец, нервно сжимались и разжимались. Не знаю, чего именно он ждал после того, как оказал мне помощь, но представлялось ему наше знакомство делом весьма недобрым.

— Я решил, что тебе… вам… может пригодиться помощь, господин, — быстро проговорил он. Я прищурился. Казалось, этот человек привык общаться с людьми вроде меня без лишних формальностей, и мне пришлось это по вкусу, вопреки его ожиданиям.

— Лучше оставить первый вариант, — с усмешкой проговорил я, но в ответ встретил лишь непонимающий взгляд, и пояснил, — в смысле, обойтись без "господина". Спасибо. Меткий выстрел.

— Как знать, может, еще не раз выручу тебя в поездке, — он быстро освоился в выбранном стиле общения и тут же умудрился удивить меня тем, что сказал.

— Мы едем на одном корабле? — спросил я, понимая, что передо мной может стоять не обязательно тот самый воин, которого мне пророчили в попутчики. Возможно, он просто слышал разговор Курца со своим преемником, будучи пассажиром "Минующего бурю". Нужно было убедиться наверняка.

— Наш совместный путь пролегает несколько дальше Норцинны, — прищурился арбалетчик.

— Вот, как, — улыбнулся я, отметая сомнения. Выходит, за этого человека поручился сам король? Что ж, Его Величество не прогадал: стреляет мой собеседник человек действительно метко.

Правый уголок губ молодого человека довольно потянулся вверх, белая полоска шрама искривилась, став более широкой и заметной. Мне бросилась в глаза желтая нашивка с изображенной на ней полуженщиной-полурыбой на плече арбалетчика…

"В последний путь уходим под песни наяд", — вспомнилось мне одновременно с осознанием того, что передо мной стоит подчиненный дома Экгардов. Так звучал их девиз, насколько я помню.

Арбалетчик подозрительно прищурился, заметив мой взгляд.

— Да, я служу Экгардам, — с почти подростковой резкостью, которая в его возрасте должна была уже миновать, заявил молодой человек, — может, ты поспешил обойтись без "господина"? Мне не привыкать, если что.

Я качнул головой и хмыкнул, лишний раз помянув про себя старика Дайминио с его лисьей хитростью. Вот, почему он поручил воспитательную беседу насчет драки на Рыночной Площади лорду Гариенну: сам кардинал был даже рад тому, что я вступился за честь барона Экгарда, ведь именно его воина он выбрал поехать со мной в Орсс. Интересно, у монаха, которого он отправляет с нами, тоже какая-то особая история?

Я вздохнул и обратился к арбалетчику.

— Там, куда мы едем, нет места делению на фамильные дома. Я удивлен, но и только. В поездке меня будет волновать не то, кому ты служишь, а то, несколько на тебя можно положиться. К тому же я не имею ничего против человека, которого ты представляешь. Возможно, до барона Экгарда не доходили слухи о том, за что вчера меня забрали в темницу на разъяснительную беседу с лордом Гариенном с Рыночной Площади. Так вот я вступился за честь твоего господина перед представителями других домов.

Напряжение с лица моего нового знакомца спало, он глубоко вздохнул и благодарно кивнул.

— Да, я слышал об этом. Однако не спешил с выводами, пока не познакомился с тобой лично. Для дома Экгардов настали тяжелые времена. И шагу нельзя ступить, чтобы кто-нибудь не назвал Руана Экгарда предателем.

Я покачал головой, прекрасно понимая, почему этот молодой человек говорит об этом с таким жаром. Подобная несправедливость раздражала меня не меньше.

— Сейчас честь дома Экгардов никто оскорблять не собирается.

Молодой человек окончательно просиял и добродушно улыбнулся мне. Трудно было не ответить тем же.

— Теперь у меня не осталось сомнений, что ты именно такой, как о тебе говорят. Я Роанар Мэнт.

Он протянул мне жилистую рельефную лишенную мизинца руку, одетую в перчатку со срезанными пальцами, и испытующе посмотрел в мои глаза, словно снова пытался прочитать мои мысли. Я лишь покачал головой и обхватил нового знакомца за предплечье. И хотя он, похоже, и так прекрасно знал мое имя, этикет требовал произнести его при официальном знакомстве:

— Райдер Лигг.

— Hek'ra ferrian sehme, Ligg, — хмыкнув, произнес Роанар. Я едва сдержался, чтобы не распахнуть глаза от изумления. Вот уж чего я не ожидал от арбалетчика, так это древнего диалекта в повседневном разговоре. Совесть тут же забарабанила мне в виски, называя неучем и прочими нехорошими словами за то, что я так и не счел нужным выучить старое наречие.

— Я не знаю древнего языка, — смиренно покачал головой я.

Светлокожее лицо Роанара Мэнта едва заметно зарделось, и он, прочистив горло, перевел:

— Я сказал, что у тебя интересное имя. Ты ведь знаешь, что "Ligg" на древнем языке означает "Миг, взгляд"? Я предположил, что ты знаешь древний язык, раз взял себе такое имя, ведь оно действительно подходит тебе…

— С чего ты решил, что я взял его себе сам? — усмехнулся я. Роанар пожал плечами, смутившись.

— Не знаю, почему, но я был в этом уверен, — тихо ответил он и продолжил с энтузиазмом, — я наблюдал за тобой сегодня: твоя скорость и реакция впечатляют.

На моем лице невольно появилась усмешка.

— Тем не менее, вора без твоей помощи я бы вряд ли задержал.

Роанар вновь пожал плечами.

— Не был бы в этом так уверен. Я видел, как ты среагировал, когда тебя ограбили, и понял, что слухи о твоей быстроте и реакции не преувеличены. Поэтому не думал, что ты зовешься Райдером Лиггом по чистой случайности.

Я скрипнул зубами. И прицепился же он к моему имени! А это ведь только первые минуты знакомства. Если арбалетчик был приближенным Руана Экгарда, не знаю, как барон терпел рядом с собой такое любопытное существо.

— Тем не менее… — туманно отозвался я, решив не продолжать свой комментарий. На мою радость Роанар быстро понял, что обсуждать историю своей фамилии я не намерен, и быстро перевел разговор на другую тему.

— Ты целый день сегодня оглядывался, хотя я был уверен, что заметить меня попросту невозможно. Как ты понял, что за тобой слежка?

Я усмехнулся. Так, выходит, все-таки есть оправдание моей мнительности? Моим преследователем был Роанар Мэнт. Что ж, надо отдать ему должное — он действительно искусно скрывается, я ведь его лишь почувствовал, но не заметил.

— Интуиция, — мне оставалось лишь пожать плечами, потому что ответа на вопрос своего нового знакомца я действительно не знал.

Воцарилось неловкое молчание — не то, какое бывает при первом знакомстве, а то, какое возникает, когда кто-то из давних друзей наступает другому на больную мозоль и не знает, как больше не наталкиваться на эту тему.

Роанар Мэнт в моем присутствии, казалось, и сам не понимал, как себя чувствовал. Сказать, что молодой человек казался смущенным, было бы неправильно. Напротив — Роанар казался вполне уверенным в себе молодым воякой, которому, судя по отрубленному пальцу и шраму на лице, приходилось участвовать в серьезных боях. Впечатления неопытного юнца, которому могло бы достаться от любого противника, он не производил. Тем не менее, Рон (язык почему-то так и чешется сократить его имя), казалось, всецело признавал мой авторитет как бойца, и это почему-то льстило мне. Нельзя сказать и того, что Роанар сильно бы расстроился, если б мы не нашли другой темы для разговора. Однако он считал это явно не лучшим вариантом развития событий.

Взвесив все "за" и "против", я решил, что стоит наладить общение с этим молодым человеком и придерживаться позиции крепких союзников в течение нашей поездки. Что-то подсказывало мне, что из всех моих попутчиков Роанар Мэнт — чуть ли не единственный нормальный человек.

Дружественное предложение посетить "Золотую Жилу" и пропустить пару стаканов берки за знакомство было воспринято Роанаром с почти детским восторгом, скрыть который в блеснувших глазах так и не удалось.

Почтенный господин Витто Росси был крайне удивлен, увидев меня снова в новой компании. Он неловко оглянулся на комнату, где мы недавно сидели с капитаном Курцем, чем вызывал мою усмешку. Как я и предполагал, эти ниши были отведены лишь особенным гостям, в число которых я, видимо, вхожу только в компании Тальгерта Дармкурца.

— Мастер Лигг, — елейно поприветствовал меня Росси, замявшись, — рад… видеть вас снова. Господин?

Последнее слово Витто вопросительно произнес, обращаясь к арбалетчику.

— Роанар Мэнт, — аккуратно представился молодой человек. Хозяин трактира кивнул.

— Благодарю, господин Росси, — бегло отозвался я, присаживаясь за стол в центре зала. На лице трактирщика отразилось явное облегчение. В ту же секунду, как мы опустились на скамьи, из ниши в дальнем конце "Золотой Жилы" послышался знакомый уверенный голос:

— Витто, мой друг вернулся, и ты не сказал мне? — дружественно похлопав Росси по плечу левой рукой, в зале появился Тальгерт Дармкурц. Его единственный зрячий глаз поблескивал от выпитого.

Рядом с ним бесшумно появился Чарг Сторен, молчаливо сопровождавший своего бывшего капитана, как верный стражник. Он тоже порядком захмелел, но старался не подавать вида.

Роанар с удивлением уставился на подошедших к нам людей и тут же вскочил со своего места. Я последовал его примеру, решив соблюсти все правила приличия.

— Господа, — обобщил я, не зная, хочет ли Курц, чтобы я при несведущем лице называл его капитаном, — позвольте представить вам Роанара Мэнта. Капитан Сторен, этот человек — один из тех пассажиров, про которых мы с вами говорили.

Чарг протянул молодому человеку руку, и Роанар обхватил ее за предплечье. Взгляд капитана Сторена даже не заострился на отсутствующем мизинце арбалетчика, а вот глаза Курца не отрывались от изувеченной правой руки Рона.

Он протянул ему левую руку для приветствия, и Роанар ответил на рукопожатие, не поколебавшись.

— Рад знакомству, капитан Сторен. Почту за честь путешествовать на вашем судне, — почтительно сказал он Чаргу и перевел взгляд на Курца.

— Как к вам удобнее обращаться? "Мастер" или "господин" Мэнт? — лукаво спросил Курц и, клянусь Богом и Тремя Плачущими Ангелами, что за этими словами Тальгерта что-то крылось. Хотя кто поймет проклятого капитана?

Рон прищурился и почтительно кивнул.

— Я не воин Святой Церкви и уж точно не господин, — медленно, со значением произнес он, глядя в зрячий глаз Тальгерта, — если вам будет угодно, зовите меня просто Роанаром.

Проклятый капитан кинул быстрый насмешливый взгляд на меня, услышав подобный ответ, и согласно кивнул.

— Рад встрече, Роанар. Меня зовут Курц.

Знакомство было отмечено порцией голубой берки. Курц быстро пьянел, однако продолжал вести себя пристойно и соблюдал этикет, привитый королевской службой. Роанар, несмотря на то, что был рядовым воином, держался в его компании вполне уверенно. У него были манеры едва ли не придворного. Я подумал, что кардинал Солли послал в эту поездку не просто одного из людей дома Экгардов, а воина, сильно приближенного к разжалованному в бароны лорду. Возможно, семья Роанара служила дому Экгардов не одно поколение? Отсюда и тот жар, с которым он говорит о верности своего господина королю…

Я несколько раз за время нашего общения в трактире пытался вывести арбалетчика на этот разговор, но все сводилось к оправдательно-хвалебным тирадам в адрес Руана Экгарда и на этом, в общем-то, заканчивалось. Мой новый знакомец не торопился обсуждать себя и свое прошлое, и я быстро оставил попытки разузнать что-либо. В конце концов, я ведь всем здесь присутствующим отвечал тем же, и позиция Роанара была мне вполне близка и понятна. У каждого свои причины молчать о прошлом. Могу лишь сказать: я уверен, что молчать о нем — мудрее, чем кричать на каждом шагу.

Примерно через час, изрядно поднабравшись, Курц зачем-то отозвал Роанара на улицу из трактира со словами: "Можно вас на пару слов, молодой человек?"

Язык проклятого капитана чуть заплетался, походка была шаткой, но, похоже, при этом Тальгерт сохранял вполне ясный ум. Понятия не имею, зачем ему понадобился Роанар, и выяснять не собираюсь. Что-то подсказывало мне, что за этих двоих можно быть спокойным.

Капитан Сторен, однако, не разделял моей уверенности. Он кусал губы и хмурился с того момента, как Тальгерт вышел из трактира. Похоже, Чарг не на шутку переживал за бывшего наставника. Если учесть, что последние шесть лет Курц избегал появляться на глазах своей прошлой команды, можно представить, насколько он внешне сдал за эти годы из-за поразившего его проклятия Therabia в глазах Сторена. Наверное, Тальгерт сейчас казался Чаргу более хрупким и уязвимым, чем ваза из кирландского хрусталя.

Я сочувственно вздохнул и заговорил с нынешним капитаном "Минующего бурю", чтобы успокоить:

— Не стоит переживать, — заверил я, — мне приходилось видеть Роанара в действии, с Курцем в его присутствии ничего не случится.

Чарг печально вздохнул и покачал головой, сжав полупустой стакан берки двумя руками.

— Прошу простить, мастер Лигг…

— Райдер, — в который раз поправил я.

— … Райдер, — кивнув, равнодушно повторил Чарг, — представляю, как глупо выглядит мое беспокойство и эта опека после всего, что произошло с капитаном Курцем. Но вряд ли вы сможете понять, что я испытываю в его присутствии…

Он осекся, видимо, собираясь с мыслями. Я поспешил возразить:

— Вы совершенно напрасно так думаете. Ваши чувства мне вполне понятны.

Казалось, мои заверения были совершенно не интересны капитану.

— Этот человек был моим наставником. Я был его первым помощником, он во всем доверял мне, а я подвел его. Проклятые твари едва не достали меня! — Чарг перехватил стакан лишь одной рукой, сжав другую в кулак на столе, серьезное хмурое заросшее лицо налилось краской, — не могу отделаться от мысли, что все, что произошло с капитаном Курцем, было по моей вине. Возможно, не кинься он спасать меня, все было бы иначе. Мы выбрались бы из Синей Глуби, и капитан Курц был бы в порядке…

Я качнул головой. Угрызения совести, что ни говори, самая страшная из пыток.

— Therabia никого не оставил бы в живых, — заверил я, встретив недоуменный взгляд капитана Сторена. Похоже, он не думал, что Курц поведал мне всю историю их первого плавания в Норцинну через Синюю Глубь, — Тальгерт рассказал мне про этого монстра.

— … в бреду он называл его злым божеством, — тихо произнес Чарг, погружаясь в тяжелые воспоминания. Мне оставалось лишь пожать плечами.

— Возможно, так и есть, — ответил я, бегло бросая взгляд на заметную через перчатку метку Святой Церкви на своей правой ладони, — в любом случае, это существо планировало забрать жизни. Много жизней. Курц выменял ее лишь на свою. Думаю, не любой капитан сумел бы поступить подобным образом: на это нужно настоящее мужество.

— Капитан Курц умирает, — тихо, но с огромным отчаянием сказал Чарг, и я искренне посочувствовал этому человеку, — и он ведь продолжает служить королю! Продолжает беречь "Минующего бурю"!

Теперь капитан Сторен повысил голос. Несколько посетителей с соседних столов с интересом поглядели на нас.

Чарг заметил это и снова сбавил тон.

— Сама его жизнь — цена, которую каждый раз платит наш корабль, чтобы миновать Синюю Глубь. А я… я ничего не могу сделать, чтобы помочь ему. А ведь при этом я со стыдом осознаю, что вряд ли смог быть настолько отважным! Вряд ли сумел бы заключить сделку, где ценой было б медленное умирание, которое избрал для себя капитан Курц!

Мне было не по себе слушать душевные излияния опьяневшего Чарга Сторена. Скорее всего, протрезвев, он пожалеет о том, что сказал об этом мне. Если только, конечно, он не решится напиться до беспамятства, в чем я сильно сомневаюсь. В конце концов, на закате "Минующий бурю" снова уйдет в море. К этому моменту капитан Сторен должен прийти в себя…

Тем временем Курц и Роанар вернулись в компании еще одного человека. Я сразу узнал этого невысокого мужчину неопределенного возраста — это был Армин Дожо. Тот самый мошенник, торговец заграничными диковинками и по совместительству наш проводник в Орсс.

Армин действительно был невысокого роста: едва доставал мне до плеч, и обладал весьма плотным телосложением. Глядя на этого человека, трудно было поверить, что он вообще умудрился не только выжить в Орссе, сбежав от дексов, но и вообще добраться туда. Подобная поездка все же требует некоего проворства и физической подготовки, не говоря уже о проворстве и подготовке, которые требуются для встречи с дексами. Если эта встреча, конечно, имела место, и история с распятыми монахами — правда. Один только хитрый взгляд Армина Дожо наводил на мысль, что он сделает и скажет все, что угодно, если ему это выгодно. А ему было крайне выгодно сообщить королю, что он может быть полезным проводником на берега Тайрьяры.

Мельком пробежав глазами по нашему будущему проводнику в Орсс, я невольно нахмурился, вспомнив, что по рассказу короля и впечатлению от невнимательного взгляда на хозяина "Лавки Дожо" я проникся к нему неким уважением. Сейчас, при ближайшем рассмотрении, Армин производил не самое приятное впечатление.

Капитан Курц и Роанар Мэнт присели обратно на свои места, не произнеся ни слова. Каждый из них понадеялся, что проводника представит другой.

Армина, однако, вовсе не смутило отсутствие проявления этикета. Он подошел ко мне первым, протянул полную, будто бы надутую руку с толстыми пальцами, похожими на чегресские колбасы, едва не заехав мне по лицу, не дождался моего ответа, схватил меня за предплечье и активно затряс рукой в знак приветствия и знакомства, полностью проигнорировав Чарга Сторена.

— Доброго дня, мастер Лигг! — воскликнул он, при этом и без того тонкий голосок (до ужаса не соответствующий его грузному телу) сорвался на резкий хриплый писк. Армин смущенно улыбнулся и, прочистив горло, продолжил трясти мою руку, — я наслышан о вас! Не раз видел ваши бои на Рыночной Площади! Клянусь Тремя Плачущими Ангелами, вы — лучший воин Дирады! Даже лорд Гариенн не так блистательно хорош!

Мне пришлось почти выдернуть руку из его настойчивой хватки. Я поправил перчатку и недовольно огляделся по сторонам. В трактирах (сужу по собственному опыту) не стоит направо и налево кричать о своих убеждениях или называть кого-то в чем-то лучшим: всегда найдется охотник посостязаться. Минуты не пройдет, как начнется настоящая бойня.

Несколько людей с соседних столов действительно обратили на нас внимание, однако драться не спешили. Я выдохнул с облегчением, поняв, что наши потенциальные противники не разглядели нашивку на одежде Роанара. Увидь они "лучшего воина Дирады" в компании с человеком, служащим у Руана Экгарда, скорее всего, драки было бы не миновать.

— Присаживайтесь, господин Дожо, — сквозь зубы процедил я, стараясь говорить тише, чтобы и он сбавил тон.

Капитаны Курц и Сторен смотрели на Армина с одинаковым недовольством. Роанар глядел с неприкрытой неприязнью. Да и я не сильно выделялся своим впечатлением на общем фоне. Не переставало удивлять лишь то, что, когда я встречал этого лавочника на Рыночной Площади, он не вызывал у меня никаких неприятных эмоций. Скорее, наоборот…

— Что ж, в сборе почти все ваши попутчики, Райдер, — обратился ко мне Курц, пытаясь возобновить настроение беседы, которая лилась до их с Роанаром ухода.

— Кроме одного, — кивнул я, — с нами должен быть еще один человек.

Пухлощекое лицо Армина с низким лбом расплылось в довольной кошачьей улыбке, а и без того маленькие серые глазки показались еще меньше.

— Монах! — бросил он, словно несдержанный, распираемый собственными знаниями ученик младших ступеней Ордена.

Не отметив с нашей стороны "надлежащего" одобрения, эта проблема на пухлых ножках продолжила уже с меньшим энтузиазмом:

— Видел я одного монаха. Слонялся неподалеку, — небрежно бросил Армин, наливая себе берки в первый попавшийся под руку стакан. Это оказался стакан Курца.

Проклятый капитан вопросительно повел бровью, однако ничего не сказал. Я усмехнулся. Похоже, наглость нашего проводника по своим масштабам способна посоревноваться с размерами "Минующего бурю".

— Я еще подумал, что бы ему делать в Портовом Районе! — воскликнул Армин, залпом осушив стакан, громко выдохнув и вытерев рот потертым рукавом подпоясанного длинным поясом хитона. Взгляд его маленьких серых глазок устремился ко мне, — они же обычно сюда носа не кажут, честное слово!

Я нахмурился, чувствуя, что громкие выкрики Армина привлекают много лишнего внимания. Еще чуть-чуть, и он начнет всем посетителям на ухо орать, что мы отправляемся в Орсс убивать Виктора Фэлла. Потом укажет на меня пальцем и воскликнет: "вот этот человек пойдет в Fell de Arda убивать наместника Орсса! Лучший воин Дирады, клянусь Тремя Плачущими Ангелами!"

Роанару передалась моя настороженность. Он окинул трактир быстрым оценивающим взглядом и кивнул мне в сторону двери.

— Мне кажется, пора расплатиться с господином Росси, — многозначительно сказал он.

Не пришлось объяснять дважды. Я снял с пояса бархатный мешочек с деньгами, которые дал мне Дайминио, и положил его на стол, попутно ища глазами хозяина трактира, который, как назло, именно сейчас пропал из виду.

— Возможно, надо было позвать этого монаха к нам? — снова громко, как будто он делал это нарочно, воскликнул Армин Дожо. Мне он все больше не нравился в качестве попутчика.

Из-за стола, стоявшего неподалеку от нас, вдруг поднялся человек, которого с легкостью можно было назвать горой мышц. Насколько мне известно, людей такой комплекции активно принимают в свои ряды негласные хозяева Портового Района, называющие себя "корабельщиками".

Поначалу они действительно были корабельщиками — оказывали всевозможные услуги командам судов за небольшую плату, начиная от разгрузки и переноса товаров и заканчивая ремонтом судов. Корабельщиков очень уважали в Портовом Районе, но почему-то недолюбливали в остальных частях Эллы. При этом причин своей нелюбви к людям этой специализации никто обосновать не мог.

Корабельщики довольно быстро перестали быть одинокими рабочими, они постепенно объединялись в группы, пока не сформировали целую организацию, без ведома которой в Портовом Районе теперь не проходит ни одно дело.

Появление официальной организации корабельщиков всколыхнула недовольство Ордена Креста и Меча. Обыкновенно они должны одобрять появление той или иной организации так же, как это делает Его Величество. Однако в данном случае Портовый Район обошелся без согласия Ордена. Король, видя от корабельщиков лишь пользу, поддержал их инициативу. Орден высказался весьма резко и вступил в конфликт с новыми "хозяевами" Портового Района. Авторитет Ордена в этих местах быстро падал. И если воинов Святой Церкви здесь, скрипнув зубами, принимали, то dassa не переносили на дух.

Вставший со своего места мужчина был одет в грубые матерчатые штаны болотного цвета, подпоясанные широким ремнем с эмблемой "корабельщиков" — грубо изображенным парусом. Сапоги огромного размера были сильно стерты на мысках.

Этот эксцентричный персонаж носил кожаный жилет прямо на голое тело, не скрывая огромных мускулов и рельефного торса. Длинные спутанные волосы были схвачены сзади в низкий хвост. Зеленые глаза смотрели на нас с вызовом.

Армин при виде корабельщика, казалось, уменьшился в размерах и заметно задрожал.

— Кто из вас говорил о монахе? — строгим грудным голосом осведомилась эта гора мышц, демонстративно положив руку на рукоять длинного клинка (явно самодельного, но выполненного с особой тщательностью), похожего на копис — длинный, с односторонней заточкой по внутренней грани лезвия. Как колющее оружие — слабовато, но для рубящих ударов идеален. Особенно в умелых руках.

Армин, разумеется, не ответил корабельщику, понадеявшись на кого-то из нас. Роанар нахмурился и размял пальцы на руках. Я отметил для себя, что мизинец у него, судя по всему, отсутствует довольно давно, раз он совершенно не замечает своего увечья. Он готов был в любую секунду выхватить арбалет. Примерно то же самое говорило выражение лица капитана Курца. Я не видел у него за поясом меча, но, готов поспорить, что в карманах старой куртки найдется хорошо спрятанный кинжал. Вряд ли Тальгерт Дармкурц ходит без оружия.

Чарг Сторен почти мгновенно протрезвел и теперь также был готов, если потребуется, отбиваться от корабельщиков, которые были теми еще охотниками до драк. Это было их своеобразной комбинацией между тренировкой, разминкой и развлечением.

В эту секунду все мы одинаково ненавидели Армина Дожо.

Я решил взять ситуацию в свои руки и, не вставая со своего места, обернулся в сторону подошедшего к нам мужчины с непринужденной улыбкой.

— О монахе говорили мы, — спокойно отозвался я.

Пришелец нагнулся и недоверчиво сдвинул черные брови, сделав выражение своего лица поистине угрожающим.

— В "Золотой Жиле" орденцам делать нечего, — пробасил он.

— Вы разве видите кого-то похожего на монаха за нашим столом?

Этот аргумент должен был исчерпать конфликт с агрессивно настроенным человеком. По крайней мере, так мне казалось.

Корабельщики, конечно, вовсе не обязательно обделены умом, смекалкой и воображением — многие из них весьма эрудированы и выполняют работу, в которой нужно работать головой наравне с руками. Но второй разновидностью являются люди, не обладающие ничем, кроме дюжей физической силы. Похоже, наш недружелюбный гость относился именно ко второму типу.

Корабельщик буравил меня глазами. Время, казалось, замерло в ожидании. Послышался выдох, и я решил было, что все позади, когда дверь "Золотой Жилы" открылась, и внутрь вошел человек в длинной черной монашеской рясе, подпоясанной тонкой веревкой (почти вполовину тоньше, чем та, что использовал Тальгерт Дармкурц) с темной скуфьей на голове. Взгляд молодого человека с вызовом пробежал по помещению трактира и остановился на нашем столе. Похоже, монах узнал Армина Дожо, с которым разговаривал какое-то время назад.

Корабельщик, стоявший рядом со мной, вмиг побагровел. Я быстрым взглядом оценил ситуацию и понял, что за столом, откуда он подошел ко мне, сидит почти дюжина его товарищей, и все они, как один, шкуру готовы спустить с наглого представителя Ордена.

Молодой монах, в свою очередь, гордо задрав острый подбородок, сделал два шага по трактиру. Витто Росси, появившийся в зале, замер с подносом в руке. Корабельщик, наклонившийся ко мне с угрожающим лицом, сдвинул брови сильнее, одним резким движением вытащил из-за пояса копис и послал его в сторону вошедшего монаха. Странное решение и довольно глупое, но все же, если dassa никак не уйдет от удара, атака может оказаться смертельной.

Моя реакция была неосознанной. Я вскочил со своего места, одновременно выхватив эсток и пустив его наперерез уже начавшему свой полет копису. Мой удар заставил изогнутый клинок корабельщика отскочить и врезаться в деревянное перекрытие на потолке.

В ту же секунду время, казалось, возобновило ход и решило наверстать свое ожидание. Все вокруг пустилось в хаотичное непонятное движение, с мест вскочило множество людей.

Мой взгляд успел уследить за Армином Дожо, схватившим со стола бархатный мешочек с деньгами Ордена и бросившимся к выходу.

— Рон! — крикнул я, в ту же секунду услышав его тихий выстрел. Однако Роанар стрелял не в нашего горе-проводника. Его стрела была направлена в корабельщика, с боевым кличем бросившегося на наш стол.

Армин, несмотря на свое грузное телосложение, проскользнул в двери трактира с удивительной прытью.

— Чарг! — воскликнул Курц, выхватывая из внутреннего кармана потертой куртки кинжал с длинным лезвием и указывая кивком на дверь.

Капитан Сторен понял команду своего наставника без промедления.

— Сделаю, — коротко крикнул он, прорываясь между возникшими буквально из ниоткуда корабельщиками к двери трактира.

Я потерял из вида монаха: на меня обрушились несколько ударов разных клинков сокрушающей силы. Похоже, слова Армина Дожо о том, что я — лучший воин Дирады, привлекли ко мне внимание не одного желающего помериться силами.

Лавка, на которой мы сидели, опрокинулась, со скрежетом и стуками двигалась по залу сшибаемая мебель. Витто Росси с испуганным вскриком кинулся на кухню, пытаясь прикрыться опустошенным подносом. Казалось, в хаотичной драке через полминуты был занят весь трактир.

Лязг!

Я с металлическим звоном отбил три синхронных удара сверху и проскользнул между грузными телами корабельщиков ближе к выходу из трактира, оказавшись спиной к спине с капитаном Курцем, в единственной движущейся левой руке которого оказался уже не кинжал, а меч. Откуда он его достал, интересоваться было некогда.

— Курц… — обеспокоенно окликнул я, даже не представляя, от чего хотел предостеречь проклятого капитана.

— Еще повоюем, а! — с почти юношеским задором уверенно воскликнул он, и с его стороны тут же послышался звон соприкасающихся клинков, — сражаться рядом с тобой — честь для меня, Райдер!

Ответить тем же я не успел, отвлекаясь на множественные атаки с разных сторон. Похоже, участвовали в этом безумстве уже не только корабельщики, но и остальной разномастный народ, составлявший контингент "Золотой Жилы".

Я полностью доверился инстинктам. Нам с Курцем удалось почти мгновенно прорвать образовавшийся вокруг нас круг нападающих, что сопровождалось звоном битой посуды, стуком падающих столов и едва слышными звуками стреляющей тетивы арбалета Роанара Мэнта.

Одна из стрел угодила в грудь корабельщика, возникшего подле меня на смену тому, которого я секунду назад оставил без четырех пальцев. Все же гарда и защитные перчатки — залог здоровья любого мастера фехтования, каким бы умелым он ни был.

Перед моими глазами снова возникла фигура в черной рясе, и я понял, что с его рук то и дело срываются снопы белого света, от которых у меня начали слезиться глаза.

Вокруг раздавались выкрики корабельщиков, полные нецензурной брани, направленные на то, что "орденцам не место в Портовом Районе". Тут же возникала яркая белая вспышка, и звучали стоны пораженных противников.

Внезапно белый свет орденской магии ударил в двух шагах от меня, и я с ужасом понял, что услышал стон Роанара Мэнта. Его безвольное тело вместе с телом нескольких корабельщиков повалилось на пол, арбалет выпал из рук. Я осознал, что монах, который "о чем-то говорил с Армином Дожо" может даже не подозревать, кто здесь его союзник, а кто враг. Похоже, он палит своими магическими фокусами без разбора, выкрикивая что-то об украденных деньгах Ордена и о наказании свыше…

— Именем Дайминио Солли! — внезапно для самого себя выкрикнул я. Это привлекло внимание монаха, и мы столкнулись взглядами, — ты хоть знаешь, в кого палишь?! Мы заодно!

В ту же секунду глаза монаха расширились, я обернулся, успел увидеть Курца в кругу корабельщиков и других лиц с оружием, ставших участниками трактирной драки случайно. Тогда же я увидел и пятерых грузных корабельщиков, несущихся на меня с выставленными вперед клинками.

Мое тело не успело среагировать, а противники не успели нанести удар. Все вокруг буквально пронзил ослепительный белый свет. Он заполнил голову высоким звоном, а окружающий меня мир превратил в сияющую молочную пелену. Я, кажется, сжал эсток крепче, затем услышал собственный стон и провалился в забытье.