Зубровский

9

За столом, заваленным справочниками и таблицами, сидел инженер Фриш. Перед ним светился экран компьютера, на котором расположились целые ряды формул и цифр. На столе лежала гора исписанной бумаги, но дело на лад не шло. Расчеты показывали, что для разрушения плотины требуется не мене десяти тонн взрывчатки. Чеченцам же, несмотря на все бахвальство Закаева, удалось заложить в тело плотины менее половины от этого количества… Что можно взорвать четырьмя с небольшим тоннами?

В подрывном деле, думал инженер, есть свои жесткие правила, пренебречь которыми может только человек, незнакомый с техникой подрыва. Фриш знал: взрыватели должны быть расставлены оптимально, так как минирование произведено под обрез, то есть необходимо с особенной педантичностью соблюдать эти законы. Не мог же он, имея в наличии половину от требуемого количества взрывчатого вещества, рассчитывать разрушить мощное тело плотины толщиной от двадцати метров в основании и до десяти метров по гребню? Даже если, как утверждает эмиссар, им удалось заложить взрывчатое вещество повышенной мощности – пластид, то и этого недостаточно. Не ядерный же это заряд!

– Нет, – решительно тряхнул головой инженер, – так далеко не уйдешь. Вес взрывчатки пока нужно оставить в покое. Это константа. От нее надо плясать.

И он снова принялся размышлять. Может, целесообразно разместить несколько взрывателей, чтобы они подняли плотину в воздух по частям?

Инженер развернул схему плотины с указанием мест расположения зарядов. Он попытался разместить в теле несколько взрывателей, рядом с каждым зарядом, но убедился вскоре в полной несостоятельности этой затеи. Чертовы чеченцы, им кажется все просто, а на самом деле здесь одни проблемы. Фриш знал все способы подрыва бетонных и железобетонных сооружений, однако на этот раз он был бессилен.

И тут на мгновение мелькнула мысль. А Саяно-Шушенская ГЭС? Как разрушилась она? Кажется, там произошел гидроудар, вызвавший катастрофические последствия? Гидроудар… В 43-м англичане использовали это физическое явление, чтобы вывести из строя немецкие плотины и затопить прибрежные города.

Телефонный звонок нарушил ход мыслей инженера. Он снял трубку и услышал голос Закаева:

– Ну, как у вас дела, герр инженер? Все еще не удалось решить проблему?

– Вы сказали, что я могу рассчитывать только на пять тонн пластида. Вот и судите: можно ли таким количеством взрывчатки взорвать ГЭС?

– А что, мало? – поинтересовался Закаев.

– Мало, – ответил Фриш. – Нужно по крайней мере в два раза больше.

Наступило короткое молчание, слышно было только тяжелое дыхание эмиссара. Фриш машинально вертел в руках авторучку.

– Думайте, герр Фриш, – произнес наконец эмиссар. – У нас мало времени.

Фриш положил трубку. Какова толщина плотины в самом узком месте? Он достал блокнот. Формулу расчета заряда Фриш знал на память: количество заряда в килограммах пропорционально кубу толщины разрушаемой конструкции в метрах. Значит, при ширине плотины в один метр потребуется один килограмм, при десяти метрах – тысяча, или одна тонна, а для двадцатиметровой толщины с учетом коэффициента, принимаемого для бетона, – почти двенадцать тонн взрывчатки… И никуда от этой цифры не денешься.

Он снова вспомнил о том, на чем остановился перед тем, как прозвучал телефонный звонок. Гидроудар… Ну, конечно. Если использовать его, сила взрыва возрастет в десятки раз… Только надо, чтобы он произошел в воде… И тогда распираемая взрывом вода со страшной силой обрушится на плотину. Взрыв тонны взрывчатки и на воздухе приводит к огромным разрушающим последствиям, а ведь любая жидкость в тысячу раз плотнее воздуха… В 43-м англичане специально сбрасывали бомбы не точно на плотину, а рядом с ней, чтобы гарантированно искалечить ее водным кулаком. Но как осуществить это сейчас? Инженер щелкнул пальцами. Очень просто! Надо произвести два взрыва. После первого предварительного кусок бетона с оставшейся половиной взрывчатки должен отвалиться от плотины и уже в воде произойдет повторный основной взрыв.

При мысли об этом инженер почувствовал радостное возбуждение, но потом придержал себя. Ведь для того, чтобы первичный и вторичный взрыватели сработали фактически синхронно с интервалом в десятые доли секунды, придется продумать целую систему. Во-первых, второй заряд, находящийся в отколовшемся куске, придется приводить в действие дистанционно по радио. А учитывая то, что размещать взрыватель в бетоне нежелательно, – там щелочная среда, она съест все контакты – то придется использовать радиовзрыватель. Радиосвязь тоже может подвести. Ведь все будет происходить в водной среде. Поэтому, во-вторых – необходимо использовать не один детонатор, а несколько. И значит, в-третьих – понадобится подрывник, который установит эти взрыватели в тело плотины, а затем приведет их в действие. Для этого ему придется в момент взрыва находиться на плотине или непосредственно рядом с ней. А это значит – почти верная смерть. Кто пойдет на это?

«Да какая мне разница, – отмахнулся инженер, – не моя проблема. Если надо, найдут…»

Он отложил блокнот. Сомнений нет: он на верном пути. Инженер с облегчением вздохнул, и тут только заметил, что его чай остыл. Он допил чай. Теперь можно звонить Закаеву.

К вечеру этого дня Зубровский из гостиницы позвонил Болховитинову, и тот приказал ему прибыть с докладом.

– Наконец-то! – оживленно воскликнул каперанг, направляясь навстречу майору. – Давно вас ожидаю.

– Только что с допроса Алиева.

– Ну и как дела?

– Кажется, что-то прорисовывается…

Заинтересованно посмотрев на него, Болховитинов взял дело и стал читать. Как только он просмотрел первый лист, на его правой щеке задергалась синяя жилка.

– Как я понял, майор, ты теперь поменял свою первоначальную точку зрения?

– Еще не поменял, но…

– Но, – продолжил Болховитинов, – уже заинтересовался? Так ты считаешь – Алиев врет, утверждая, будто не знает директора булочной?

– Если предположить, что Смирнов, указанный на доверенности и на пакете, – одно и тоже лицо, значит, врет. И врет умело. Он даже не пожелал мне возразить, когда я нарочно исказил фамилию: вместо «Смирнов» сказал «Смирный» в надежде, что парень меня поправит.

– Думаю, этого Смирнова надо брать…

– Нет, – не согласился майор. – Спешить не надо. По моей просьбе его уже допросил участковый. Молчит, и факт знакомства с Алиевым отрицает. Но против него говорят два подозрительных обстоятельства. Первое – магазин процветает, хотя этот Смирнов только недавно едва-едва выбрался из финансовых затруднений. А теперь даже купил себе «Мерседес». И второе – после допроса кто-то позвонил ему по карточке с телефона-автомата: «Это я, Федор», начал было молодой голос, но бизнесмен его сразу прервал: «Ты ошибся» – и повесил трубку. Если Смирнов полагал, что никакой Федор звонить ему не может, тогда почему он назвал на «ты» незнакомого человека, который ошибся номером? Значит, знал, что его телефон прослушивается. Эта его уверенность по крайней мере подозрительна. Я чувствую, что за этим скрывается что-то серьезное.

– Молодец, – подойдя к майору, каперанг по-медвежьи облапил его, но на лице появилось настороженное выражение. – Выяснил, кто такой этот Алиев?

– Выясняем, но, строго говоря, сейчас это не так важно. Главное, что он связан с взрывчаткой, а значит, возможно, и с боевиками. Считаю, что линия Смирнова должна разрабатываться самостоятельно.

– Я рад, что ты так рьяно взялся за дело, – сказал Болховитинов. – За Смирнова не беспокойся, за ним присмотрят. – Он выпустил клубы дыма. – Ну, допустим, что чеченцы решились на подрыв. Что, по-твоему, они могут выбрать в качестве цели?

Андрей сидел, спокойно перебирая бумаги в своем портфеле. Еще в самолете во время полета из Москвы он обдумывал ответ на этот вопрос.

– Я думаю, – он распрямился и поднял голову, – это должны быть жизненно-важные цели.

– А почему не военные – например, морской порт? Или вертолетный полк в Анапе?

– Атака на надежно защищенные военные объекты вряд ли что-то даст, – как о чем-то давно решенном произнес Андрей.

– А олимпийские объекты? Например, ледовый дворец?

– Тоже маловероятно. Ну, разрушат они там пару скамеек. Мне кажется, что главную угрозу представляет все то, что идет с гор.

– Лавина?

– Не только. Сель, ледник, – он замолчал, обвел глазами помещение. – Просто вода…

Болховитинов побагровел.

– Я ни на миг не допускаю…

– Поток воды, который ринется вниз, – спокойно закончил Андрей, – разрушит все, что ниже по течению. А это и ледовый дворец, и малая спортивная арена, и вообще все черноморское побережье между Адлером и Мацестой.

– Но ты же не думаешь, что чеченцы действительно решатся на такое? До этого им сначала надо додуматься.

– Они мне не докладывали. Но я бы выбрал именно гидроузлы и горные водохранилища.

– Ладно, оставим технические детали специалистам, – Болховитинов вытащил сигарету изо рта и положил ее на край хрустальной пепельницы. – Поговорим, с чего начать меры противодействия. Ты уже, полагаю, обдумал этот вопрос?

Зубровский еще и сам не знал твердо, но уверенно заявил, что с усиления режимных мер, а также обхода строящихся объектов – спортивных сооружений, культурных и промышленных объектов, торгово-развлекательных центров. Необходимо также прочесать горы, ликвидировать все скрывающиеся там группы и взять все водоемы, а также подходы к ним на спутниковый учет. С этими мерами каперанг согласился, но при этом предупредил, что необходимо соблюдать аккуратность, нельзя, чтобы кто-то заметил повышенную активность органов. Это может вызвать нездоровый ажиотаж и слухи.

– И возьмите на учет всех возможных кандидатов на роль смертников, – Зубровский подождал, пока информация уложится в голове каперанга. – Надо держать их под контролем.

Болховитинов недовольно поморщился. Майор не понимает, с какими трудностями связан сбор таких сведений. Его, как любого аналитика, не интересует, какой ценой будет получена информация. Каким образом данные попадают к нему на стол – не его забота. Любой аналитик требует как можно больше данных. А чтобы собрать их, придется попотеть.

– Мы уже собираем такие сведения. Это сложно. В Чечне тысячи женщин, потерявших сыновей, мужей, братьев. За последнее время там и в ближайших регионах исчезло около полусотни таких женщин. Никто не знает, где они. Надо полагать, кто-то позаботился, и в настоящее время их готовят за границей. Это пока все, что у нас есть, – он замолчал, потом протянул толстый пакет: – Тут для тебя есть кое-что. Посмотри.

– Что это? – спросил Зубровский, беря пакет.

– Только что получили со спутника.

Снимки были сделаны с высоты многих сотен километров, но их разрешающая способность была столь высока, что опытный взгляд разведчика сразу разглядел среди густой листвы множество людей в камуфляже.

Просмотрев снимки, майор посерьезнел. Какое-то время он молчал, постукивая незажженной сигаретой по столу.

– Похоже, это группа Красавчика, – продолжил каперанг. – Идут к Кунгурскому перевалу. На перевале их встретят. Но, полагаю, тебе стоило бы поприсутствовать. Не каждый день в горах встречают банду, тем более, идущую с Имеретинского побережья. Посмотри там, может, наткнешься на что-то интересное. В общем, вертолет уже ждет.

Зубровский оставался недвижим, и было непонятно, как он отнесся к этому сообщению. Вряд ли оно его обрадовало, подумал каперанг, глядя на майора. Кому понравится, если тебя постоянно отрывают от дела. Да и к тому же – вертолет! Каперанг знал, как майор относится к вертолетам.