Звезда по имени Любовь

Глава 16

— Зря ты так с матерью, — выслушав Любашу, которая после работы не поехала домой, а отправилась к ней, Вера укоризненно покачала головой, — могла бы просто промолчать.

— Может, и зря, — Люба сидела на кухне у сестры, закинув ногу на ногу и разглядывая маникюр на руке, — только я тоже человек. Не могу больше её голос слышать, понимаешь? Просто — не могу.

Рассказав Вере о том, что произошло дома, Люба умолчала о Егоре, соврав ей, что вчера она задержалась на работе по случаю дня рождения сотрудницы, и поэтому «немного выпила». Версию же самой матери о ночном скандале Вера услышала ещё с утра, когда Тамара Васильевна позвонила старшей дочери, чтобы пожаловаться на младшую.

— Понимаю, — кивнула Вера, — я сама, когда замуж вышла, вздохнула свободно.

— Вот и я хочу вздохнуть. Я не преступница, чтобы меня запирать в клетку. Она уже до маразма дошла, никуда не пускает, за всё требует отчёта…

— Потому, что ты глупостей наделала. Хотя я её не поддерживаю, но понять могу.

— Подумаешь, глупости. Я что, убила кого? Или украла? — Люба подняла на сестру полный обиды взгляд, — Да я только из-за неё готова из дома сбежать.

— Что у нас за семейка такая, — Вера прицокнула языком, — никому счастья нет. Как проклятые.

— У тебя-то всё хорошо, — пожав плечами, Люба бросила взгляд на сестру, — Серёга, Наташка…

— Ой, Люб, не начинай, — Вера отмахнулась от неё, как от назойливой мухи, — а то ты сама не знаешь, как у меня хорошо.

— Да хорошо у вас, — повторила Любаша, — ты меньше его ревнуй, и всё будет нормально. Он же тебя любит. А уж как Наташку любит…

— Угу, — с сарказмом кивнула Вера, — Наташку. Вот именно — Наташку он любит. Только не ту, о которой ты говоришь.

— Дочку он очень любит, — поняв, что невольно наступила на больной мозоль сестры, поправилась Люба, — я про вашу Наташку.

— А я — про вашу.

— Да успокойся. Скоро Смольниковы дом продадут, и она вообще больше сюда не приедет.

— Как бы не так! — усмехнулась сестра, — Передумали!

— Что передумали?

— Дом продавать передумали. Свекровь вчера сказала. Так что, приедет, и ещё как. Я и знать не буду.

— Будешь… — Люба как-то странно посмотрела на Веру, — Теперь ты будешь знать всё.

— В смысле? — та удивлённо округлила глаза.

— Я уезжаю. Буду работать в их коллективе, сегодня уже звонила и предупредила. И обо всех Наташиных передвижениях буду знать… Так что, вся информация о ней у тебя будет из первых рук.

— Уезжаешь? А деньги где возьмёшь?.. Только не говори, что у Морозовой…

— Нет, не у неё, — Люба покачала головой, — у меня появился другой вариант.

— Интересно… какой же?

— Мне сделали предложение. Мужчина. Только прошу тебя — ничего не говори!.. Я всё равно уеду. Я так решила.

— Предложение?! — с грохотом подвинув к себе стул, Вера с размаху уселась на него и уставилась на сестру, — Кто?!

— Его зовут Егор, ему тридцать пять лет, он — строительный начальник.

— Подожди-подожди-подожди… — Вера потёрла виски, — Давай по порядку…

Рассказывая сестре вкратце о Егоре, Люба то и дело бросала на неё пытливые взгляды. Предложение уехать с ним в областной город, которое он озвучил сегодня, она приняла сразу и без раздумий. Люба с трудом представляла себе, что кроется за его неожиданным «поехали со мной», но после вчерашнего застолья, проведённого с ним вдвоём, в её душе поселилось подобие какого-то чувства к этому человеку. Это не была любовь, это не могло быть любовью. Это была даже не симпатия… Чувство было похоже, скорее, на доверие, которое она ощутила впервые в своей жизни. Такого доверия она не испытывала даже к Даниилу…

Но самой главной причиной её согласия была открывающаяся перед ней возможность устроиться в огромном городе. Она сейчас даже не думала, какие отношения предполагает сам Егор, что он имеет в виду под словами «будешь жить со мной»… Она не думала, в качестве кого он приглашает её к себе — в качестве жены, любовницы, домработницы.

Сейчас для неё это было совершенно неважно. Главное — что она вырвется отсюда, из этого маленького городка, из этой надоевшей гостиницы, из родного дома, который её мать превратила для неё в настоящую тюрьму.

— Вот так… — окончив рассказ, Люба глубоко вздохнула, потом подняла на Веру глаза, — Только, пожалуйста… не говори мне, что я дура. Ладно? Я решила, и я уеду. Другой возможности уехать, чтобы попасть в коллектив к Морозовым у меня нет и не будет.

— Знаешь… — глядя в пол, Вера кусала губы, — В общем-то, я не собираюсь тебя отговаривать. Но ведь ты его совсем не знаешь.

— Вер, успокойся. Он точно не маньяк. Он — начальник строительного участка. Я у него бумаги видела, документы всякие… Одет очень хорошо, но не вызывающе. У него даже служебная машина есть, с личным водителем.

— Он тебе что предложил, замуж за него пойти или так, просто пожить?

— Нет, про замуж разговора не было… — Люба пожала плечами, — Да я и сама не хочу за него замуж… Он предложил жить у него… ну, то есть, с ним… Готовить ему, ждать с работы, из командировок… Говорит, надоело возвращаться в пустой дом.

— Странно… Не такой уж и молодой… Почему он не нашёл себе женщину?

— Он говорит, что ни одна женщина с ним долго не выдержит. Он постоянно в разъездах. Дома бывает редко.

— Ну, это неплохо. Во всяком случае, для тебя. Поживёшь у него, пока сама там, в городе осмотришься, пока выступать начнёшь… Ничего! — Вера уверенно кивнула головой, — Люди так и устраиваются, ничего в этом зазорного нет. Ему женщина нужна… тебе — крыша над головой… Не получится — развернёшься и уйдёшь. Лишь бы он тебя не обидел.

— Ну, он такой… культурный вроде.

— Это тоже хорошо… А он-то не боится, что ты его ограбишь? — уже веселее предположила Вера.

— Не знаю… Но он сказал, что я ему сразу понравилась, ещё тогда… говорит, что в людях разбирается.

— Посмотреть бы на него… — Вера усмехнулась, — Хоть матери потом расскажу. Она же всё равно за тебя переживать будет.

— Мне её переживания вот где уже сидят, — Люба приложила ладонь к шее, — а посмотреть… Он предлагал к матери сходить. Но я не хочу.

— Смотри-ка… Значит, серьёзно у него. А почему не хочешь?

— Ты что?! А если она при нём скандал устроит?! А потом… Я же его не люблю… и замуж за него не собираюсь. Зачем же его с родителями знакомить?

— Ну, со мной бы познакомила. Мне же интересно.

— Он уезжает завтра вечером… ну, то есть, мы уезжаем. Приходи к гостинице, посмотришь.

…Оставив сумку с вещами в прихожей, Люба с интересом оглядывала квартиру Егора. Она оказалась однокомнатной, но огромной по размеру. Огромная комната с лоджией, огромная кухня, огромная ванная… После беглого осмотра у Любы создалось впечатление, что квартира совершенно не обжита, а лишь обставлена новой мебелью и бытовой техникой.

Присев на краешек углового дивана, она вдруг ощутила какой-то непонятный страх… Всё вокруг было чужим, незнакомым — и эта квартира, и этот город… И сам Егор, по сути, был почти незнакомым ей человеком.

Поборов желание встать и сбежать отсюда сию же секунду, она всё-таки терпеливо дожидалась, пока он, разобрав свою сумку и закинув её на антресоли, не присоединится к ней.

— Ну, как тебе? — увидев скромно сидящую на диване Любащу, Егор улыбнулся.

— Нормально, — она робко пожала плечиком.

— Сейчас пойдём ужин готовить, — он посмотрел на часы, — вернее, очень поздний ужин.

— Давайте, я приготовлю, — Люба вскочила с дивана, — а продукты есть?

— А мы что, снова на вы? — Егор удивлённо посмотрел на девушку.

— Нет… просто… — Любаша почему-то смутилась, — Так получилось…

Она, действительно, постоянно называла Егора по-разному, путаясь в обращении к нему. Ещё там, в родном городке, полная решимости уехать, она бойко называла его на ты, а вот теперь, оказавшись с ним один на один в замкнутом пространстве его квартиры, испытывала ужасное смущение, впервые за эти дни осознав, что человек, с которым свела её судьба, старше на целых пятнадцать лет, и она совершенно не знает ни его привычек, ни вкусов, ни манер.

Ещё с утра она уверенно писала в отделе кадров заявление об увольнении, объявив, что не намерена отрабатывать положенных две недели, и, что, если кадровик потребует этого, то она просто-напросто плюнет и уйдёт без трудовой книжки. То ли её решительность сыграла свою положительную роль, то ли работник на её место уже был назначен, но отрабатывать её не заставили, а, подписав заявление, отправили в бухгалтерию за обходным листом.

Уже после обеда, получив расчётные, Люба украдкой съездила домой и, пока матери с отцом не было дома, собрала самые необходимые вещи и вернулась в номер Егора.

«Ну, Люба… — увидев её на этаже, Ирина не смогла скрыть изумления, — Удивила ты всех! Мужичок-то какой, а?! На него тут уже кое-кто заглядывался… Холостой, из начальства… Зарабатывает, поди, неплохо… А ты — р-раз! И увела!.. Ну-у-у, Лю-у-у-убаааа… Вся гостиница в шоке!»

Люба и сама была в шоке — никому ведь не говорила, что уезжает с Егором… Откуда же могли узнать?!

Сам Егор, глядя, как она нервничает, попытался успокоить чисто по-мужски.

«Завтра у меня выходной… — обняв её, он громко зашептал ей на ухо, — Поедем, купим тебе что-нибудь… Хочешь новое платье?»

«Нет… — Люба замотала головой, — Не надо…»

«Почему?.. — его удивление было искренним, — Ты не хочешь новое платье?»

«У меня почти нет денег, а… — она слегка замялась, — А на твоём иждивении я жить не собираюсь. Во всяком случае, долго не собираюсь».

«Серьёзно?! — он почему-то весело рассмеялся, — А что же ты собираешься делать?»

«В первый месяц у меня будут только репетиции… — она чувствовала, как его рука невольно соскальзывает вниз по её спине — с пояса на самую аппетитную её часть, но мужественно терпела, не оказывая сопротивления, — А потом я начну работать на сцене. Я не собираюсь сидеть на твоей шее».

«Надеюсь, ты не собираешься ездить на гастроли… — его дыхание становилось всё чаще, а руки, забравшись уже под край брюк, всё сильнее мяли её тело, — Эх, Любка… Утащил бы я тебя сейчас в кровать… Да машина вот-вот подъедет…»

…Матери Любаша всё же позвонила — перед самым отъездом, пока Егор о чём-то разговаривал с провожавшим его мужчиной, она быстро набрала номер Тамары Васильевны.

«Мама… — услышав хмурое «да» на том конце, Любаша на мгновение почувствовала угрызение совести, — Я уезжаю. Вера всё знает, она расскажет. Прости меня, что я тебе нагрубила. Потом позвоню сама».

Выпалив всё это оторопевшей матери, Люба не стала дожидаться её ответа и, устроившись в машине, выключила телефон. Включила она его лишь по приезде, чтобы скинуть Вере сообщение о том, что они с Егором благополучно добрались.

…Они уже доедали поздний ужин, который Люба приготовила из того, что нашла в огромном, под самый потолок, холодильнике, когда Егор, отложив вилку, вдруг пристально посмотрел на неё.

— Знаешь, я никогда не думал, что такое возможно.

— Что — возможно? — она подносила ко рту кусочек котлеты, наколотый на вилку, но так и застыла, подняв на него удивлённые глаза.

— Ну, вот так, как мы с тобой… Мы же, по сути, ничего не знаем друг о друге.

— Я… — решив, что он в чём-то сомневается, Любаша испуганно положила вилку в тарелку и убрала со стола руки, — Я… если что, я завтра поеду в студию к Морозову… может, они помогут с жильём…

— Ты меня не поняла, — приподнявшись, он потянулся через стол, достал её ладошку с колена и сжал в руке, — Я никогда не думал, что такое возможно, а оно — возможно. Ты мне, действительно, очень нравишься. И я очень надеюсь, что наша разница в возрасте тебя не смущает.

— Н-нет… — Люба робко улыбнулась, — Если честно, я вообще не думаю об этом… И, потом… ты не похож на других мужиков… — на слове «мужиков» Люба слегка запнулась и решила тут же исправиться, — Мужчин.

— Не похож? — он снова рассмеялся, — А на кого же я похож?

— Нет, я не то имела в виду… — она окончательно смутилась, — Просто обычно в твоём возрасте мужики… ой, мужчины… ну, они уже старые, что ли… В смысле — выглядят так. А ты — нет…

— Вот как думает молодёжь… Тридцать пять — уже старый.

— Нет, не старый, — глядя на его весёлое выражение лица, Люба чуть приободрилась, — просто выглядят старыми. За собой не ухаживают.

— Какие у тебя впечатления…

— Нет, ты не подумай! — она бросила на него тревожный взгляд, — Я ни с кем не встречалась, кроме… ну, в общем, у меня был только один парень. Ну, вот ты ещё… и то случайно. А на мужчин я в гостинице насмотрелась, когда их номера убирала. Всякие же попадались.

Часы показывали уже глубокую ночь, когда, закончив с ужином, Люба помыла посуду и вернулась в комнату. Выйдя из душа, Егор сам разобрал большой угловой диван и постелил бельё. После гостиничных набивных ситцев и домашних «лебедей» и «тигров» тёмно-вишнёвая шёлковая простыня и такие же наволочки с пододеяльником выглядели непривычно. Такое дорогое постельное бельё Люба видела только в сериалах.

Глядя на Егора, одетого в домашнюю футболку и шорты, Любаша нерешительно застыла в дверях. Она вдруг осознала, что сейчас ей придётся раздеться и лечь с ним в одну постель.

Конечно, она и раньше понимала, что это неизбежно, но теперь вдруг оробела. К тому же, ей подумалось, что ни одна из её атласных ночных сорочек совершенно не подходит ни к этому дивану, ни к этим шикарным постельным принадлежностям.

Как будто угадав её мысли, Егор открыл дверцу бежевого шкафа и, достав оттуда какое-то изделие, протянул ей.

— Ну-ка, посмотри, подойдёт?

Приняв в руки вещь, Люба кожей ощутила мягкость дорогого, натурального шёлка — пеньюар вишнёвого цвета на узеньких бретелях был совершенно новым, с ещё не оторванной этикеткой.

— Да, наверное… — она смущённо разглядывала ночной наряд, — Спасибо.

…Дверь в ванную изнутри не закрывалась на замок, и, принимая душ, Любаша несколько раз опасливо поглядывала на неё, в страхе, что Егор, не выдержав, войдёт к ней, но все её опасения оказались напрасными. Надев вишнёвый пеньюар, она ещё какое-то время разглядывала своё отражение в настенном зеркале, потом, решительно тряхнув влажными волосами, взялась за ручку.

Когда она показалась на пороге комнаты, Егор уже был в постели и с кем-то разговаривал по телефону. Судя по его приглушенному голосу, разговор был приватным, но Любаше удалось услышать последние несколько слов, которые Егор говорил своему собеседнику.

— Нет… нет… я сказал, нет… — увидев появившуюся в дверях Любу, он привстал на постели и чуть отодвинулся к краю, как бы освобождая ей побольше места у спинки, — Всё, я больше ничего не хочу говорить. Спокойной ночи.

— А где выключатель? — Люба взглядом пробежалась по освещённой потолочными светильниками комнате, — Не вижу…

— Выключатель?.. — Егор как-то загадочно улыбнулся, — Чтобы выключить свет, нужно сказать волшебное слово.

— Какое? — ощутив на себе его взгляд, Люба снова смутилась.

— Нужно сказать «мяу»… — он потянулся рукой куда-то за спину, — Говори!

— Мяу! — Люба неожиданно рассмеялась, — И что?.. Не выключился…

— Нужно сказать два раза: «Мяу-мяу!»

— Мяу-мяу… — она успела заметить, как он пошевелил рукой, видимо, нажав на встроенный в стену выключатель.

— Ну, что ты?.. — позвал он её в наступившей темноте, — Иди сюда…

Обречённо шагнув к дивану, Люба снова попыталась присесть с краю, но Егор с силой потянул её к себе.

— Сейчас… — пытаясь оттянуть его ласки, она сделала вид, что хочет устроиться возле мягкой спинки, но он ещё крепче сомкнул руки.

— Ну что… — мужские ладони нетерпеливо мяли её тело, а губы блуждали по лицу и шее, — Твой карантин уже закончился?

— Какой карантин?.. — сквозь его поцелуи едва выговорила Любаша, но, догадавшись, что он имеет в виду, какое-то время ещё колебалась, но потом через силу кивнула, — Да… закончился…

Проснувшись на следующее утро от прикосновений мужских рук, Люба едва не произнесла имя Даниила, и лишь в последний момент догадалась, что это не он. Буквально вытерпев близость с Егором, она торопливо встала и скрылась в ванной. Когда, приняв душ, она вышла из неё, Егор уже ставил чайник на кухне.

Всё утро, пока она возилась с завтраком, мужчина не отходил от неё ни на шаг — он без конца обнимал её сзади, сжимая ладонями грудь, целовал то в шею, то в затылок, и Люба несколько раз ловила себя на мысли, что ей ужасно хочется оттолкнуть и его руки, и его самого… Но, несмотря на эти желания, она терпеливо сносила все его ласки, понимая, что её присутствие в его доме предполагает удовлетворение его сексуальных потребностей, которые, судя по всему, были неисчерпаемы.

После завтрака Егор оделся и куда-то вышел. Люба не стала спрашивать, куда он направляется, справедливо рассудив, что, если он захочет, то скажет об этом сам. Вернувшись через полчаса, он с улыбкой застыл в дверях комнаты, упершись руками в наличники.

— Собирайся! — кивнув в сторону прихожей, бодро воскликнул Егор.

— Куда?.. — оторвавшись от ноутбука, в котором она писала сообщение сестре, Люба удивлённо подняла на него глаза.

— По магазинам! Продукты закончились — раз, я хотел купить себе новый телефон — два… И… я обещал купить тебе платье?

— Ну, обещал… — Люба смущённо улыбнулась.

— Это — три! — подвёл он итог, — Едем!

Одевшись, Любаша вместе с Егором спустилась на лифте с пятого этажа и, выйдя на крыльцо, уже собралась идти по заснеженной дорожке, но он, подхватив её под локоть, потянул в другую сторону.

— Прошу! — открыв пассажирскую дверь чёрного внедорожника, припаркованного во дворе, он жестом пригласил Любашу в салон.

— Это что… Твоя машина?.. — усевшись на подогретое сиденье, она удивлённо посмотрела на панель приборов, на руль, потолок… потом обернулась назад.

— Конечно, моя, — усмехнулся Егор, устраиваясь на водительском месте, — это я в командировки на служебной езжу, а по личным делам — только на личном авто.

— Классная машина… — пристегнув ремень безопасности, Люба снова повернулась к Егору, — А куда ты утром уходил?

— Ты что, ревнуешь? — он лукаво улыбнулся в ответ.

— Да нет… — она в очередной раз смутилась, подумав, что не стоило задавать этот вопрос, — Просто так спросила.

— Ходил смотреть, всё ли в порядке с машиной. Меня же дома не было, мало ли что. Перед отъездом не получилось отогнать в гараж, она тут целых три дня беспризорная простояла.

…Домой они вернулись только через несколько часов. Выгрузив в холодильник продукты, Люба тут же переоделась и начала готовить обед. На самом деле, она уже сегодня собиралась поехать в «творческую деревню» Морозовых, но не смогла отказать Егору в поездке по магазинам. Настроение от этого слегка испортилось, всё же главной целью пребывания в этом городе для неё оставалась вокальная карьера… но, понимая, что лучше, чем у Егора, ей нигде не устроиться, а, значит, придётся уступать его желаниям, Люба смирилась с сегодняшним потерянным в творческом плане днём.

Позвонив Наталье, она пообещала быть на первой репетиции уже завтра.

— Ты отлично готовишь! — после обеда Егор подошёл к ней и сзади обхватил руками.

— Мать научила, — стоя возле мойки, Любаша энергично тёрла тарелки намыленной губкой.

— Значит, спасибо маме, — дождавшись, пока она поставил последнюю тарелку в сушилку, Егор повернул Любу к себе лицом, — А теперь рассказывай.

— Что рассказывать?

— Почему ты отказалась от нового телефона и нового платья?

— У меня есть телефон, он вполне нормальный. А платье… Я не знаю, зачем оно мне… У меня есть одежда, а концертные платья мне сошьют, так Наташа сказала.

— Ну, и где же вы будете выступать со своими концертами? — Егор усмехнулся, но усмешка получилось добродушной.

— Везде, — Люба пожала плечами, — они везде гастролируют. Это же знаменитая рок-группа. Неужели ты их не знаешь? «Ночной патруль».

— Вроде что-то когда-то слышал… — Егор неопределённо пожал плечами, — Но я роком не интересуюсь, мне шансон нравится.

— Ну, вот… — Люба снова решила продолжить волнующую её тему, — Туда, к ним, очень сложно попасть, я тебе уже говорила… А меня Наташа пригласила, это огромная удача… Никак нельзя отказываться, понимаешь? Месяц я буду репетировать а потом…

— А потом мы поедем в отпуск, — не дав ей договорить, Егор сам закончил предложение, — у меня отпуск через месяц. Говори, куда ты хочешь? Где ты ещё не была?

— Я нигде не была, — Люба невесело хмыкнула, — не сложилось.

— Тем более… Куда бы ты хотела поехать?

— Никуда… Через месяц я уже буду петь в рок-опере вместе с «патрулями».

— Ну, ладно… — он резко разжал объятия, выпуская из них Любашу, — Действительно… Сейчас это и обсуждать пока не стоит.

— Ты… ты обиделся? — Люба испугалась его неожиданной реакции.

— Нет, я не обиделся, — он взял её за руку и, подведя к стулу, усадил на него, потом присел за стол напротив, — Люба… Наверное, об этом нужно было поговорить раньше, ещё там, до отъезда… Но, раз уж так вышло, то я хочу сказать тебе сейчас…

— Что?.. — она испуганно смотрела на него, пытаясь понять, что кроется за этой внезапной сменой настроения — его обида на неё или что похуже.

— Я уже не маленький мальчик. И прекрасно понимаю, что ты согласилась поехать со мной не из пылких чувств. Всё получилось довольно спонтанно… Возможно, меня не поймёт никто из моего окружения, но, тем не менее… Я даю себе отчёт в том, что я для тебя сейчас — просто как платформа…

— Нет… — побледнев, Люба подумала, что он сейчас захочет её выгнать, — Нет, Егор… всё совсем не так…

— Подожди… — он положил кисть на её ладонь, — Послушай взрослого дядю… Тебе некуда было деваться, поэтому ты поехала со мной. Заметь, я говорю об этом без упрёка и обиды. Я знал это, и, тем не менее, я тебя позвал. Это — моя и только моя ответственность. Что же касается остального, то… ты мне, действительно, очень понравилась. Ещё тогда, в самый первый раз… ты думаешь, я не понял, что ты переспала со мной просто от обиды… Я понял это сразу… И потом, когда увидел тебя с этим парнем… я тоже всё понял. Я не следил за тобой, но вечером решил сходить в аптеку за анальгином, у меня в тот день ужасно болела голова… Ты шла впереди меня, я сразу тебя узнал. Я думаю, что это неспроста. И моя головная боль, и твой маршрут… и даже рубашка без пуговицы, которую мне подсунули в магазине.

— А я думала, что ты её нарочно оторвал… — глядя куда-то вниз, Люба улыбнулась.

— Теперь я знаю, что, если бы она была там изначально, то мне стоило оторвать её самому, — кивнув, он тоже улыбнулся ей в ответ, — теперь я это точно знаю. Люба… я не предлагаю тебе стать моей женой… на это есть свои причины, и когда-нибудь ты их узнаешь… Но я хочу, чтобы ты была со мной. Я хочу возвращаться домой и знать, что ты меня ждёшь. Я знаю, что ты не испытываешь ко мне никаких чувств… Но я хочу, чтобы ты была рядом. Ты можешь мне это пообещать?

— Что именно?.. — она подняла на него свой голубой взгляд.

— Что ты будешь ждать меня каждый день дома. Да, я часто уезжаю, и тебе придётся быть одной… Я понимаю, что с моей стороны глупо ожидать взаимности, во всяком случае, так быстро, и, тем не менее… Ты можешь пообещать мне, что, пока ты со мной, я могу быть уверен в тебе?

— Да… — опустив глаза, она слегка кивнула, но потом снова искренне посмотрела на него, — Да, Егор. Я обещаю.