Звезда путеводная

НАКАНУНЕ

А в столице тем временем творились странные дела.

После смерти императора Александра I трон должен был достаться старшему из братьев царя — Константину. Уже несколько лет жил тот вдали от Петербурга. Константина признали царём, присягнули на верность ему другие царские братья, все министры, вельможи, войска, чиновники. Но Константин решительно отказался от престола.

Трон должен был занять младший брат его, Николай.

Но по доброй ли воле Константин отказался царствовать? Этого никто не знал. В столице пошли разговоры, ропот… В армии Николая крепко не любили за жестокость, считали, что хочет он трон хитростью занять.

Прошла неделя, вторая… Николай объявил об отречении брата и назначил новую присягу войскам и чиновникам на 14 декабря.

А тем временем «северяне» агитировали солдат, уговаривали не присягать новому царю.

Вечером 13 декабря к дому у Синего моста опять съезжались экипажи. Никита едва успевал принимать шубы.

Кондратий Фёдорович обвёл взглядом комнату: сколько их, «северян», собралось здесь сегодня? Десятка три. Кое-кто сейчас в полку. А остальные? Многие, что раньше обещали пойти с ними, теперь колебались, не верили в успех. Вот и Трубецкой советует повременить, подождать. Слишком мало у них сил.

Но Рылеев, блестя чёрными как смоль глазами, доказывал:

— Другого случая не будет!

Решено было помешать присяге Николаю, засветло собрать войска на Сенатской площади, у здания главного суда империи — Сената. Потом издать указ об освобождении крестьян, облегчении солдатской службы, арестовать Николая и всю царскую семью. Командиром выбрали Трубецкого. Он боевой офицер, полковник, его в гвардии знают. Потом офицеры разъехались по своим полкам — готовить солдат к выступлению.

Рылеев в ту ночь так и не сомкнул глаз. Сначала отправил Александра Бестужева к морякам в Гвардейский экипаж. Потом сам поехал к офицерам Финляндского полка. А воротясь домой, долго ходил по кабинету из угла в угол. Воском плакали свечи на камине, троекратно прозвенели часы. С тревогой думал Кондратий Фёдорович о завтрашнем — да нет, уже сегодняшнем дне. Вспомнилось вдруг Рылееву его стихотворение о казаке Наливайке:

Михаил Бестужев, услышав эти строки впервые, заметил (то ли в шутку, то ли всерьёз), что Рылеев предсказал их судьбу. Но об этом думать не время. Через несколько часов они объявят свободу народу! И посмотрим, чья возьмёт!