Звездное убежище

Глава седьмая

Викор частенько думал, что Станция похожа на живой организм. Например, она практически самоуправляема, сама восстанавливается и программируется. Она существовала сама по себе никому неизвестно сколько тысяч лет, прежде чем первые исследователи с Глея, когда еще не разработали сверхсветовые двигатели, прибыли сюда на медлительных кораблях с ионной тягой. Преимущества глейсы получили благодаря случаю. Глей находится всего в половине светового года от Станции. Хотя паги и кэтродины выслали свои первые экспедиции в космос примерно в то же самое время, что и глейсы, им пришлось ждать изобретения гипердвигателя, чтобы забраться так далеко вглубь Рукава.

Станция напоминала живое существо еще и тем, что обладала своеобразным метаболизмом, в котором люди играли роль кровяных телец. Время от времени новый кэтродинский генерал с агрессивными замашками или новая громогласная пага едва не нарушали хрупкого равновесия, что приводило к чему-то вроде лихорадки. А глейсам, этим белым кровяным тельцам системы, приходилось устранять нарушение в организме Станции.

Что-то едва уловимое в поведении Рейдж подсказывало Викору, что сейчас происходит как раз один из таких случаев.

А Ланг выглядел так, словно собирался сыграть роль инородного тела.

Обычно Викор, доставив сообщение Рейдж, с удовольствием отправлялся посетить вольных майко в майкосском секторе Станции. У него оставалось несколько чудесных дней до возвращения на корабль, чтобы вновь приступить к исполнению рутинных служебных обязанностей. Он всегда ужасно огорчался, когда выпадало дежурство от прибытия до отправки корабля — а это случалось раз в каждые четыре рейса.

Но сегодня все было совсем иначе. Он не стремился оказаться среди друзей-майко, среди этих странных людей, не принадлежащих полностью ни к одному миру. Родиной своей они продолжали считать Майкос, но не могли туда вернуться, навечно прикованные к Станции. Преступив закон кэтродинов, они смогут вернуться на родину не раньше, чем Майкос станет свободен. Здесь они находились под покровительством глейсов, хотя и этого иной раз недостаточно. Куда ни кинь, они были обречены.

Эти люди всегда наполовину стыдились, наполовину жаждали контакта с майко, прибывающими на Станцию извне — членами экипажей космических кораблей, слугами кэтродинов, или, очень редко, каким-нибудь популярным артистом, талант которого служил ему временной защитой от давления кэтродинов. Его привозили на Станцию развлекать господ. Живущие на Станции майко жаждали контакта, потому что страдали от тоски по родине, как бы ни пытались ее скрыть под видом беспечности. Стыдились же они потому, что достигли личной безопасности, потеряв возможность участвовать в борьбе с угнетателями на родине. Такая же ситуация была в лубаррийском и элчмидском секторах; существовало что-то вроде родства, братства обреченных душ.

Но Викор знал, что они всегда постараются заплатить за свой эгоизм, пусть только представится случай. Собственно говоря, революционные движения Лубаррии и Майкоса сообщались друг с другом и координировали действия именно через находящиеся на Станции свободные колонии подчиненных рас.

Существовали и другие курьеры, кроме Викора. Так что у него не было особых задач до того, как Рейдж передаст ответ на доставленные им сообщения. Он мог пойти и отдохнуть у своих друзей. И все же, когда Рейдж и Индль его отпустили, Викор медлил с походом к ним.

Голод, в конце концов, привел его в ресторан в секторе майко. Там синтезаторы (они тоже работали с тех самых пор, как Станцию покинули ее неведомые строители) были настроены на вкусы местных посетителей. С точки зрения времени, Викор выбрал удачный момент. По-местному было поздно, и в ресторане не оказалось никого из знакомых.

В раздаточной он взял свой заказ и предъявил денежный сертификат, чтобы в нем пробили соответствующую сумму. Он направился к столику в нише, где не будет бросаться в глаза. Низкий потолок зала, выкрашенный в светло-синий цвет, показался ему давящим, сверкающие белизной столики выглядели холодно-безличными. Приземистые кресла и стульчики были расставлены неаккуратно, что вызвало прилив неясного раздражения. Он был в состоянии духа, неподходящем для общения, и прекрасно это понимал.

Викор не съел еще и половины блюд, когда, подняв глаза от тарелки, обнаружил перед собой юношу в тускло-коричневой одежде, предписанной майко. Тот сидел напротив и пристально разглядывал Викора. В руке у него была кружка со спиртным, глаза под кустистыми бровями сверкали.

Викор его не знал и собрался проигнорировать.

Не тут-то была. Незнакомец огляделся, удостоверился, что поблизости никого нет, и таинственно кашлянул.

— Вас зовут Викор? — спросил он.

— Да. И я сел в угол, чтобы побыть в одиночестве. Незнакомец нахмурился.

— Побудете один позже, если захотите. Но прямо сейчас у меня есть к вам несколько вопросов, и я хочу, чтобы вы ответили.

Викор резко вздернул голову и проглотил остаток еды.

— Вы… — начал было он, но осекся. Его непрошеный собеседник отставил кружку и сложил руки особым образом. Поза его не выглядела нарочитой, но имела совершенно определенное значение.

— Мое имя Ларвик, — дружелюбно произнес незнакомец, когда увидел, что Викор прочел знак. — Мы с вами до сих пор не встречались, потому что работаем в разных ветвях движения. Но получилось, что мы нуждаемся в определенной информации и совете, а вы можете нам помочь и, к счастью, уже являетесь членом движения.

— Что именно вы хотите знать? — спросил Викор. Он подозревал, что революционное движение в кэтродинской империи куда обширнее, чем та его часть, с которой он знаком. Однако не имел ни малейшего представления, чем занимаются другие ветви.

— Не сейчас. — Ларвик взял свою кружку и махнул ей в сторону тарелки Викора. — Доедайте. Мы поговорим с вами наедине в другом месте.

Он больше не произнес ни слова, только следил сверкающими глазами, как Викор ест.

Вскоре Викор обнаружил, что не может больше затолкать в себя ни куска. Он решительно отодвинул тарелку и встал.

— Я готов, — сказал он.

— Хорошо, — пробормотал Ларвик и допил то, что оставалось в кружке. — Пожалуйста, к лифтам.

Викор подозревал, в какое примерно место они направятся, еще до того, как оказался в вагоне с Ларвиком и увидел, как тот нажимает кнопки на селекторе, повернувшись к Викору спиной, чтобы тот не разглядел точную комбинацию. Значит, кроме того лифта, которым он попадает в офис Рейдж из приемного зала, имеются и другие, готовые отправиться в особенные места, если набрать нужную комбинацию. Куда же они попадут на сей раз?

Оказалось, недалеко. И, наверняка, в пределах сектора майко, если только кабина подчинялась обычным физическим законам. Мгновение они ждали, пока дверь откроется, затем оказались в комнате, из которой не было другого выхода. Комната была квадратной, больше напоминала коробку. Ее стены от пола и почти до потолка были заставлены грубо сколоченными ящиками. Пол был покрыт крошечными обрывками — темно-коричневыми, высохшими, похожими на опавшие листья.

Когда они входили, что-то едва заметно кольнуло озадаченного Викора. Затем он догадался, что это такое — статическое поле, чтобы пыль не проникала в кабину лифта.

Ларвик подождал, пока кабину вызовут на какой-то другой этаж, и быстро повернулся к Викору.

— Садитесь, — сказал он, и сам уселся на один из ящиков, другой мебели здесь не было.

Викор последовал его примеру, продолжая принюхиваться. В воздухе стоял какой-то едкий, весьма специфический залах, который Викор не смог распознать.

— Узнаете? — после паузы спросил Ларвик. Викор покачал головой, и тот пожал плечами. — Ладно, потом скажу. Наверное, я должен вам все рассказать. А пока я хочу получить от вас необходимую нам информацию. Мы хотели бы знать, кто такой Ланг.

Снова Ланг! Если бы Верховное Бюро Пагра (а каждая из входящих в него паг способна запросто разделаться с тремя пагскимй мужчинами, прежде чем сдаться и позволить четвертому ублажить ее), явилось бы в полном составе сюда, на Станцию, это вызвало бы меньше беспорядков, чем прибытие этого одного чужака! Викор ответил вопросом на вопрос.

— Я расскажу вам все, что знаю, хотя это немного. Но сначала, прошу вас, ответьте: что в нем такого необычного? Глейсы, с которыми я работаю, хотели о нем знать; все хотят о нем знать!

Ларвик задумчиво прикусил нижнюю губу.

— Вот, значит, как? — сказал он. — На Станции о нем уже идут разговоры, но мы приписали такое внимание факту, что он из-за пределов видимости, а потому посетитель особый. По крайней мере, надеялись, что причина ажиотажа только в этом. Иначе ситуация кажется крайне неприятной.

— А именно?

Ларвик мгновение колебался.

— Ладно, — сказал он, наконец. — Мне все равно придется вам сказать.

Он нагнулся над ближайшим ящиком и откинул крышку. Под ней оказалась масса плотно уложенных коротеньких коричневых веточек, покрытых мелкими иголочками. Едкий запах сразу усилился.

Ларвик очень бережно вынул одну веточку и протянул ее Викору.

— Не знаете, что это такое, а? — спросил он. Викор покачал головой.

— Дурманная трава, — сказал Ларвик кратко. — Наш предмет торговли.

— Ах, вот оно что! — Викор вскочил с места. Лицо его побелело. — Я не знаю, какими еще грязными делами вы занимаетесь, но если речь идет о дурманной траве — як этому непричастен! Выпустите меня отсюда немедленно.

Ларвик остался сидеть.

— Что вы вообще знаете о дурманной траве? — спросил он. — Вы ее даже распознать-то не смогли.

— Я достаточно насмотрелся на последствия, чтобы испытывать к ней отвращение, — резко сказал Викор. — Эти несчастные безумцы, которых иногда встречаешь в элчмидском секторе, убежали от своих пагских хозяев, но остались в зависимости от дурманной травы, они быстро умирают, если не получают своей дозы.

— Теперь нет, — ровно произнес Ларвик. — Мы обеспечиваем их дурманной травой из милосердия. Это они сами достали для нас семена и провезли их на Станцию, кстати, рискуя жизнью.

— Но… но ради чего, будь она проклята?! — взорвался Викор. — Зачем вам пачкать об нее руки?

— Паги используют дурманную траву для усмирения элчмидов, — сказал Ларвик. — Это самое мощное из известных нам опьяняющих и галлюциногенных средств. Оно вызывает чудовищную зависимость. Те, кто пристрастился, способны на все, чтобы получить инъекцию, когда им действительно невтерпеж, — он сделал паузу. — Кэтродины серьезно обеспокоены тем, что число потребляющих дурманную траву растет. Это очень выгодный бизнес, Викор. И он помогает нам перекладывать деньги кэтродинов в свои карманы.

Викор медленно расслабился.

— Мне это не по душе, — сказал он неохотно, — но… согласен, идея неплохая. Мне бы больше понравилось, если бы элчмиды продавали дурманную траву пагам. Как они не плохи, кэтродины ничего подобного с нами не делали.

— Зато они поступили так с лубаррийцами, — сказал Ларвик. — Вы видели толстобрюхого капеллана, которого им привезли? Заразить лубаррийцев этой фальшивой верой было почти столь же преступно, как элчмидов — дурманной травой.

— Ладно, ваша взяла, — с отвращением признал Викор. — Да, так вы хотели знать про Ланга…

Он не смог добавить ничего к тому, что рассказывал Рейдж. У него даже не появилось новой теории, объясняющей присутствие Ланга в секторе глейсов. Вся история в целом оставила Ларвика в полном недоумении.

— Может, он действительно тот, за кого себя выдает, — задумчиво сказал Ларвик. — Или нет, не может этого быть: для чужака он знает Станцию слишком хорошо. Или… Видите ли, я боялся, что он может оказаться кэтродинской приманкой — настоящий чужак, которого они подкупили, или поддельный, притворяющийся любопытным туристом — повсюду сует свой нос и сорит деньгами.

Такой тип был бы для нас большим искушением — сначала предложить ему укол дурманной травы, а потом выдоить все его денежки. Посадить его на отлетающий корабль, и кто останется в дураках, когда нехватка очередной дозы его прикончит? Кэтродины, во всяком случае, работают именно так… Офицер Ференц, который прибыл на вашем корабле, несомненно, шпион, но он замешан в высокую кэтродино-пагскую политику, и не станет заниматься такой мелочью, как выяснение источника наркотиков.

— А глейсы знают, кто распространяет дурман? — спросил Викор.

— Знают ли глейсы? — переспросил Ларвик тоном глубочайшего изумления. Он поднялся с ящика и потянулся, разминаясь. — А где, по-вашему, мы выращиваем траву? Они отдали нам весь гидропонный огород. Еще бы они не знали! Да они, в сущности, сами толкнули нас на это.

— Ах, вот как… Если бы они возражали, Ланг мог бы оказаться приманкой, но раз они не против… — Викор нахмурился. — Кто же тогда…