Звездные пути человечества

У меня в рунах кусочек телеграфной ленты. Пожелтевший, измятый временем (прошло более двадцати лет), он хранит память о событиях весны 1958 года. В ту пору готовился запуск нашего третьего искусственного спутника Земли. Это, по существу, была первая в мире специализированная орбитальная лаборатория, предназначенная для выполнения широкой программы геофизических исследований. Естественно, что успех этой работы во многом определялся четкостью действий наземного командно-измерительного комплекса в целом и каждого из НИПов (наземный измерительный пункт, принимающий информацию из космоса) в отдельности.

Телеграфная лента, которую я держу в руках, — сообщение одного из дальних НИПов в Центр управления. В нем всего несколько слов: «Боюсь дело на очередном витке сорвется…» Телеграмма поступила 24 мая, хотя началось все много раньше.

…Чтобы «перекрыть» как можно большую территорию, над которой будут пролетать спутники, один из наших первых НИПов приютился в тайге. Место выбиралось исходя из интересов предстоящей работы. Техническое здание служило прибежищем аппаратуры, в маленьких четырехквартирных домиках жили люди. Что касается измерительных, телеметрических и командных станций, то они располагались в специальных колесных домиках, собранных прямо на заводе.

Первая рабочая зима близилась к концу. Суровой она была в тот год. Немало хлопот доставили снежные бури и трескучие морозы, которые превращали дизельное топливо в незаливаемый в баки студень. Но весна обещала еще большие сюрпризы.

— Вода ныне будет, однако, шальная, — говорили старожилы-таежники. — Как бы не унесло домики-то на колесиках…

Понимали обстановку и в Москве. Чтобы на месте обсудить, что и как, принять все необходимые меры и получить гарантии того, что НИП не «подведет», в тайгу вылетел начальник Центра.

И вот началась борьба за живучесть «точки». Построили высокую бревенчатую эстакаду, закрепили на ней «колесные» станции, загерметизировали цоколи домов, дополнительными растяжками подстраховали мачты на антенных полях, подготовили катер и лодки, крепко-накрепко увязали и «пришили» к земле проволокой бочки с горючим и ящики с различным имуществом… Да разве перечислить все сделанное!

15 мая таежный НИП принял первые сигналы с борта спутника. Работали точно по графику. Уже скопилось много телеметрической информации, уже были получены первые результаты ее обработки, когда наступило то, чего мы опасались.

21 мая на территорию НИПа хлынули потоки воды. Уровень ее быстро повышался из-за ледяного затора, образовавшегося километрах в пятидесяти ниже по течению. В верхнем и среднем течении лед уже шел вовсю. Несущиеся льдины упирались в кромку еще крепкого кое-где ледяного панциря и «ныряли» под него. Когда русло забилось, лед полез наверх. Вот тут-то и выросла нерукотворная плотина высотой с пятнадцатиэтажный дом.

Каждый день шла работа со спутником, и каждый день приносил новые заботы и тревоги. Через трое суток вода уже омывала колеса стоявших на эстакаде радиотехнических домиков. Но техника функционировала безотказно. В этом была заслуга людей. В техздании специалисты перекроссировали блоки, подняли их на чердак и, не прерывая связи, продолжали нести свою необычную вахту.

День и ночь грохочущей лавиной мчалась в тайгу вода, увлекая с собой ледяные глыбы. Чтобы они не повредили станцию обнаружения (по техническим соображениям работавшую в одиночку на отдаленном пригорке), ее, как верный рыцарь со щитом, оберегал бульдозер.

На рабочих местах было припасено все необходимое: регистрационные материалы, запасные части, продукты. «Кругом вода, — шутили неунывающие операторы, — а паек — сухой».

В аппаратном зале Центра управления тоже не знали перерывов в работе. Не умолкая ни на минуту, стрекотали телеграфные аппараты, «выбивая» на контрольной перфоленте информацию, полученную со всех измерительных пунктов и станций слежения. «Содержание» этих кружевных лент специальные устройства преобразовывали и вводили в электронные машины Координационно-вычислительного центра, который, как обычно говорится в сообщениях ТАСС, «вел обработку поступающей информации».

Так было на заре космической эры. Ныне все эти процессы полностью автоматизированы — информация идет по непрерывному электронному конвейеру: спутник — приемная станция НИПа — каналы связи — ЭВМ Координационно-вычислительного центра…

Но вернемся к тем майским дням 1958 года. Среди прочих сообщений Центр принял и такое: «За прошедшие сутки уровень воды поднялся на 2 метра 85 сантиметров…»

— Когда же эта речушка утихомирится? — удивился дежурный. На ленте продолжали печататься слова: «Повышение уровня продолжается…» Опасаясь за жизнь людей и сохранность уникальной техники, кто-то из руководства предложил: «Может быть, на время паводка выключить таежников?» Решили доложить обстановку С. П. Королеву.

…Положение НИПа оставалось угрожающим. Стихия свирепствовала. Льдины повредили юстировочную вышку и несколько мачт на затопленном антенном поле. Опасность постоянно подстерегала и тех, кто «курсировал» по разбушевавшемуся потоку на лодках. Чувство ответственности рождало мужество.

Из Центра телеграфировали: «Если людям угрожает опасность, разрешаю выключить все средства, кроме связи с Центром, и прекратить работу…» Начальник НИПа показал ленту парторгу.

— Давайте посоветуемся с людьми, — предложил тот. — Но уверен, что коммунисты не отступят.

Телеграмму передали по громкоговорящей связи во все рабочие помещения. Несколько секунд в динамике на командном пульте стояла тишина. Послышались утомленные, но твердые голоса:

— Будем работать!..

Это докладывали руководители служб. И снова — команда:

— Виток номер… Работают станции номера один, два…

Прошел день, потом ночь и снова день. С гидрометеопоста сообщили, что «плотина» полностью ликвидирована, вода пошла на убыль. Однако праздновать победу было рано. Река еще не потеряла силу. С грохотом несла она какие-то обломки, сучья и прочий таежный мусор. Но настроение людей уже изменилось. Стихия отступала. Те, кто работал на том таежном НИПе, не сорвали ни одного сеанса связи со спутником.