Звёздный капитан

Синергия

06.05.2211 г. КЧС «Своенравный» система КД-221167.

Произошедшее вызвало бурю паники на корабле. Даже всегда спокойный Лютцев выглядел встревоженным. Все что-то говорили, кричали, спорили, абсолютно не давая мне сосредоточиться на проблеме.

Подумать было над чем. Если откинуть эмоции, становилось понятно, что кто-то достаточно настойчиво пытается войти с нами в контакт, и, судя по всему, эти неизвестные, которых, скорее всего, видел Ник, попросту не способны на прямое общение с нами.

Вселенная бесконечна, кто знает, каких существ она могла породить? До сих пор человечество встречало лишь виды, имеющие биологическое происхождение, но никто не говорит, что это единственный путь. Мне вспомнилось озеро из жидкого металла, рядом с которым находился наш лагерь, когда мы спасались с гибнущей «Небулы». Оно ведь тоже было в каком-то смысле живым, достаточно активно реагируя на метал.

Я резко качнул головой из стороны в сторону, отгоняя эти мысли — как бы то ни было, сейчас происхождение инопланетян было далеко не главным моментом. Если исходить из предположения, что всё произошедшее — попытка контакта, то следовало как можно скорее этот контакт наладить.

― Тихо! ― рявкнул я, окончательно теряя нить своих мыслей.

Кажется, мне хотелось ещё что-то добавить, но в этот момент двери мостика открылись, пропуская внутрь Ника. Он спокойно зевнул, обвел непонимающим взглядом толпу вокруг и спросил:

— Что-то случилось? — заметив множество вытаращенных на него глаз, Ник несколько неуверенно уточнил. — Народ, э-э-э, всё в порядке?

Первым догадался спросить ИИ:

— Лейтенант, подскажите нам сегодняшнюю дату и время.

Николас посмотрел на нас как на сумасшедших, но планшет извлёк и неуверенно сообщил:

— Должно быть, сбой… точно помню, что было третье…

С ним нужно было что-то делать и очень срочно. Я встал и подошёл к нему практически в плотную, и тихо, так, чтобы окружающие нас не слышали, сказал:

— Ник, сейчас очень важно, чтобы ты оставался в сознании и абсолютно спокойным. Нужно, чтобы ты пошёл к мичману Руберу в медотсек для полного осмотра, заодно как можно подробнее перескажешь свои последние несколько дней.

— Что происходит, Вик? — спросил Николас, растерянный донельзя.

Хоть мне и очень хотелось сказать ему правду, но я понимал, что сейчас это вряд ли сыграло бы нам на руку. Поэтому пришлось выкручиваться. Натянув улыбку, я ответил:

— У двоих матросов, с которыми ты контактировал, обнаружили грипп. Очень важно быстро локализовать заболевание, пока не случилась эпидемия.

Лютцев подыгрывая мне, взял Фоэлтона за локоть и, что-то рассказывая в своём нравоучительном стиле, повел его к медотсек. Когда за ними закрылись двери, ИИ незамедлительно сообщил:

— Мой передвижной модуль на корабле не обнаружен. Связи ни с ним, ни со скафандром лейтенанта Фоэлтона нет. Предположительно мы имеем дело с какой-то временной аномалией.

— Ждём результатов обследования. До этого нельзя сделать какие-то преждевременные выводы, — ответил я не столько искусственному интеллекту, сколько остальным.

***

Николас вёл себя нервно, но не сильнее, чем человек, который оказался в непонятной ситуации. Общее медицинское обследование никаких отклонений от нормы не выявило, также оно подтвердило, что перед нами именно Николас Фоэлтон, а не какой-то двойник. Опрос также подтвердил его личность — за тем малым исключением, что Ник словно вернулся на несколько дней назад. «Галилей» никак себя не проявлял, продолжая оставаться мертвым и загадочным.

Я собрал старших офицеров для быстрого совещания. Вопросов было много, а вот ответов не было вообще. К тому же, все мы были на пределе после взлома кабельных систем.

— Нужно ли докладывать о произошедшем? — спросил Фаррел.

— Прежде чем о чём-то сообщать, нужно понять, что происходит, — ответил я. — До тех пор держим молчание. Не хватало еще, чтобы спецпредставитель, находящийся от нас в неделе пути, вставлял нам палки в колеса.

Остальные согласно кивнули. Даже такой строгий сторонник дисциплины, как Лютцев, прекрасно понимал, что лучше получить нагоняй за самодеятельность, чем бездействовать, получив строгий приказ или ещё хуже — нарушить его.

— Капитан! Лейтенант Фоэлтон исчез из медотсека, но вышел на связь мой робот и лейтенант Фоэлтон, находящийся на «Галилее», — быстро протараторил ИИ. — Соединяю.

— Вик, где вы там? Я вас полтора часа пытаюсь вызвать! — со странным облегчением в голосе сказал Николас, как только появилось соединение.

— С тобой всё в порядке? Чем ты занимался?

— Да. Побродил по кораблю, осмотрелся. Экипаж словно исчез, но не бесследно. Железяка, докладывай.

— В одном из помещений были обнаружены следы сожженной неким изучением органики.

— Настоящая куча пепла, — включился Ник. — Пришельцы, кстати, мне ходить не мешают, но следуют неустанно по пятам. Буквально шаг в шаг. Странные они.

Появилось изображение: Николас стоял в каком-то помещении, по-видимому, лаборатории. Точно так же, как и коридоры, которые мы видели ранее, находилась она практически в идеальном состоянии. Лейтенант продемонстрировал большущую кучу чего-то действительно похожего на пепел, а затем переключил внимание на оживленный им лабораторный компьютер.

— Тут записи какого-то ассистента. Я бегло прочитал, говорится о непонятном большом пуске, который назначен на ближайшие время, но никакой конкретики.

— Скачайте всё, захватите с собой образцы, кхм, пепла и возвращайтесь, — приказал я и отключил со своей стороны звук. — ИИ, есть записи того, как исчез лейтенант?

— Воспроизвожу.

Николас переодевался в медотсеке. Вот он тянется за рубашкой, камера мигает, а в следующий момент за ширмой ни лейтенанта, ни, что особенно интересно, его одежды.

— Что с камерой?

— В момент исчезновения произошла вспышка интенсивного светового излучения. Её подтверждает и мичман Рубер.

Тот Николас, что был на «Галилее», тем временем что-то беззаботно болтал. Кажется, жаловался на то, что постоянно приходится ждать, пока отойдёт пришелец. Надо признать, для той ситуации, в которой оказался, вёл он себя достаточно спокойно и даже флегматично. Была в этом какая-то едва различимая фальшь, словно кто-то воспроизводил его стандартное поведение без оглядки на нестандартную ситуацию.

Выждав пару секунд, для того, чтобы убедиться, что это не просто технические помехи, я сказал:

— ИИ, найди на корабле лейтенанта Фоэлтона и спроси, когда он был в медотсеке и снова туда отправь.

— Он уже там, — ответил искусственный интеллект. — Продолжает переодеваться.

Я посмотрел на экран и задумался. Что-то происходило, что-то лежащее далеко за пределами моего понимания. Неужели это попытка контакта? Но как на неё ответить и при чём здесь эти скачки во времени?

Раздумывая над этим, я вышел в коридор, оставив Фоэлтона и Лютцева и дальше обсуждать что-то незначительное, и отправился в район медотсека. Попутно у меня появилась одна интересная идея: три дня назад Ник никуда не исчезал — это я помнил точно, но откуда он тогда взялся? Что если те, с кем мы контактировали, могли создать куда более точную копию, чем можно распознать?

Чтобы это проверить, нужно было просто «пометить» Николаса в медотсеке, а затем спросить у того, что был на «Галилее», происходило ли с ним такое же. Лучше всего это было сделать с помощью какого-то предмета. Слегка подумав, я решил, что надёжнее всего будет всё же использовать обычный маркер. Вряд ли бы Ник потащил с собой в космос какую-нибудь чепуху, которую бы я ему вручил. Поставить же у него где-нибудь небольшое пятнышко — совсем другое дело.

— И зачем мне это? — скептически глядя на маркер в моих руках, уточнил Николас.

— Небольшая проверка, — натянуто улыбаясь, ответил я.

— Давай на ладони тогда уж.

— Нет… нужно так, чтобы это было заметно через скафандр.

Николас хотел что-то возразить, но в этот момент в помещении словно взорвалась световая граната. От неожиданности я дёрнулся назад, обо что-то споткнулся, попытался выровняться и полетел туда, где стоял Николас.

***

Я очнулся на металлическом полу с сильно гудящей головой. Место, в котором мне посчастливилось оказаться, было незнакомым: какой-то заброшенный проржавевший коридор. Из него вели две двери — этот элемент выглядел куда более знакомым: такие же двери мне довелось видеть на кадрах с «Галилея».

Весьма смутно понимая, что происходит, я наобум двинулся в одну из сторон. Что удивительно — дверной терминал работал и безо всякого труда позволил мне открыть дверь. Это было ошибкой.

За ней находилось нечто настолько неимоверно яркое, что глаза просто прожгло болью. Ощущение было, словно я взглянул через телескоп на солнце. Лишь чудом мне удалось сохранить зрение — моя рука дернулась и случайно нажала на интерфейсе терминала кнопку закрытия двери. Весь процесс занял едва ли пару секунд, но, несмотря на такой малый срок, что-то видеть я смог лишь минут через десять, да и то расплывчато. Пришлось просто сидеть, уткнувшись слезящимися глазами в рукав.

Находясь в таком положении, я даже не заметил, как противоположные двери открылись и впустили ко мне странное существо. Это был сгусток какого-то похожего на ртуть вещества, по форме отдаленно напоминавший человеческий силуэт. Пришелец не то подошёл, не то подплыл ко мне и остановился в паре шагов.

С болью в глазах я смотрел на его переливающееся тело, смутно вспоминая, что таких существ описывал Ник, когда вошёл на борт «Галилея». Пришелец просто стоял рядом, не предпринимая никаких действий. Я же только и мог, что всматриваться в него полуслепыми глазами.

Тело пришельца было абсолютно гладким, без каких-либо неровностей или отметин. Ни глаз, ни рта, ни ушей. «Руки» заканчивались как у нарисованного ребёнком человечка — округлостью без всякого намека на пальцы, то же самое было и с ногами, у тех даже стоп не было. Он не издавал никаких звуков и, как я быстро убедился, не отбрасывал тени.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я осмелился подняться и протянуть к нему руку — действие, скорее, интуитивное, нежели разумное. Пришелец просто стоял, не пытаясь мне воспрепятствовать. Моя рука свободно вошла в его тело. Больше всего это было похоже на прикосновение к потоку ветра, разве что ветер ты обычно не видишь, тут же было хорошо заметно, как неизвестное вещество, из которого состоял пришелец, обволакивает руку.

Контакт продолжался недолго — может быть минуту, после этого пришелец передвинулся обратно к той двери, из которой появился. Более странного, но при этом очевидного приглашения я ещё не получал.

Опасаясь за глаза, я крепко прижал рукав кителя к ним и только после этого открыл дверь. Однако никакого источника пронзительного света там не оказалось. Только ещё один коридор, чуть менее запущенный на вид, чем предыдущий.

Моё внимание сразу же привлекла слегка выцветшая надпись краской на стене, гласившая «4 °F». Смутное прозрение посетило меня:

— Это «Галилей»! — воскликнул я, не особенно рассчитывая на ответ.

Впрочем, его и не последовало. Пришелец безучастно проплыл мимо меня к следующей двери и застыл рядом. Мне пришло в голову осмотреться, но ничего кроме кучки не то пепла, не то песка в коридоре не было. Размышляя, не о таком ли песке сообщал Ник, я двинулся дальше.

Ещё один коридор, судя по надписи «2С». Сомневаюсь, что нумерация шла именно в таком порядке, но в тот момент мне было откровенно не до размышлений о природе моего путешествия. Когда весь мир вокруг летит в тартарары, меньше всего обращаешь внимания на такие мелочи, как коридоры не в том порядке.

Я оказался в помещении, одна из стен которого отсутствовала, словно кто-то вырезал огромное окно. От зияющей пустоты космоса меня не отделяло ровным счётом ничего, что нарушало почти все известные мне законы физики. При желании я мог даже высунуть руку в дыру, но интуиция подсказывала, что делать так не стоит. Аккуратно, как можно дальше от космоса, я прошёл к следующей двери, возле которой меня ожидал пришелец.

Меня посетила мысль, что это очень странная прогулка, словно мне хотели что-то показать, но вот что? Повинуясь этой мысли, я несколько пересиливая себя подошёл к дыре и аккуратно посмотрел в неё. Мириады звёзд, таких далеких и чарующих, правда были среди них и какие-то странные: неровные, слишком яркие… словно далекие взрывы. Как ни силился я не смог разглядеть что-то подробнее.

Я двинулся дальше и неожиданно вместо коридора оказался в святая-святых — на мостике. Сколько же тут было людей! Для управления такой махиной как «Галилей» требовалось просто невероятное количество народу. Скорее всего, не меньше тысячи — это с учетом, что на корабле имелся полноценный ИИ.

Но меня заинтересовал совсем не экипаж, хотя, уверен, на мостике было много интересного. Как только я здесь очутился, мой взгляд был прикован лишь к одной точке — возвышению примерно по центру помещения, где располагался адмирал, и откуда осуществлялось командование. Там стоял Ронский. Не узнать его даже с такого большого расстояния было попросту невозможно.

Подойдя ближе, я понял, что фотографии и видеозаписи с его участием совсем не отображали того, каким этот человек был в действительности. Седовласый, с высокими скулами и глубоко посаженными зелёными глазами. На его лице застыло выражение самоуверенности и даже лёгкой надменности, о том же говорила и поза: левая рука лежит чуть ниже груди, держась за край расстегнутого френча, правая же отведена за спину и сжата в кулак. Дополняла картину идеальная выправка, которой бы многие позавидовали.

Вокруг него собралось несколько адмиралов: перед ним, явно что-то доказывая, стоял какой-то человек — судя по одежде один из учёных. Вся эта сцена, несомненно, была создана для меня, и поэтому не было ничего удивительного, что, когда я приблизился к Ронскому, всё вокруг ожило.

— В ваших расчетах ошибка! Неужели вы не понимаете?! — в сердцах вопрошал учёный, которого, судя по бейджу, звали Стивен Янг. — Проведенных испытаний недостаточно, для того чтобы сделать однозначный вывод о том, что устройство работает как положено!

— Вы сомневаетесь в моей компетенции, доктор Янг? — холодно уточнил Ронский. — Десять лет я изучал подобные устройства, найденные нами на Венере, Велесе-б-4, Эдеме! Два года мы изучаем это устройство — ни одно из испытаний, некоторые из которых проводили и вы сами, не указывает на расхождение моих предположений и фактов! Трижды только за последний месяц я откладывал этот запуск и согласен отложить ещё раз, но только если вы, доктор Янг, назовете мне объективную причину, почему я должен это сделать!

Учёный стушевался и тихо, словно из последних сил, сказал:

— Николай, мы с вами работаем всю жизнь вместе, и сейчас вы совершаете ужасную ошибку, которая погубит нас всех!

— Нет, Стивен, сейчас я совершаю величайший прорыв в истории человечества, который выведет нас на совершенно иную ступень, — Ронский сделал малозаметный жест рукой, и ученого аккуратно увели подальше, а затем негромко сказал окружившим его адмиралам, — готовность флоту: две минуты, мы пойдём первыми, остальные по плану. И включите проекцию.

Потолок, бывший по совместительству большим экраном, загорелся. Он показывал огромную станцию, выполненную из тёмного зеленоватого материала, явно нечеловеческой конструкции. Чем-то она напоминала крупную руку: массивное основание и четыре сведённых вместе, слегка согнутых «пальца».

Мне показалось, что станцию окружает огромное множество небольших объектов-спутников, предназначенных для наблюдения или управления, совсем крошечных на её фоне, но затем Ронский сделал кому-то жест, и появились отметки. То, что было мною принято за спутники, оказалось флотом Ронского, с «Галилеем» в центре. К сожалению, на картинке не было никаких отметок, отображавших масштаб, но даже «на глаз» было видно, что станция невероятно огромна.

Ронский достал из внутреннего кармана старинные механические часы, дождался, пока секундная стрелка сделает два полных оборота, и провозгласил:

— Начинаем!

Инопланетная станция ожила, начав медленно, постепенно набирая скорость, вращать «пальцами». В том месте, где они сходились, появился бесформенный сгусток серого цвета. Чем быстрее вертелась станция, тем больше становился этот объект, «пальцы» же постепенно раздвигались, словно охватывая его. Рос сгусток просто невероятными темпами, и вскоре должен был поглотить флот.

— Вот оно! — произнёс Ронский за несколько мгновений до того, как объект коснулся «Галилея».

Но этого не произошло. Что-то пошло не так — это было видно как по лицу самого Ронского, так и по лицам окружающих его людей. Я нашёл глазами доктора Янга. Тот сидел в углу, мелко трясся и, кажется, молился.

Инопланетная станция вертелась все быстрее, но объект больше не рос, он застыл и начал съёживаться, приобретая при этом до боли знакомый оттенок ртути. Неожиданно станция остановилась, «ртуть» вздрогнула, а затем последовала яркая вспышка.

***

Избегая яркого света, я инстинктивно прикрыл глаза, а когда открыл — мостик был абсолютно пуст. На месте людей остался лишь пепел. Исчезла инопланетная станция, исчез флот — все поглотил невероятной мощности взрыв, которого чудом избежал один «Галилей».

На мостике остался только я и пришелец. Тот подошёл ко мне и как бы обхватил меня своими руками. Время вокруг нас повернулось вспять и остановилось на моменте взрыва. Вокруг начали появляться другие пришельцы. Один за другим они подходили к тому, что привёл меня и сливались с ним. Постепенно получившаяся масса лишилась гуманоидных черт, становясь все более похожей на сферу. В тот момент, когда последний пришелец был поглощён, сфера довольно приятным голосом сказала:

— Ну, вот мы, наконец, и можем нормально поговорить. Рад нашей встрече, капитан Чейдвик.

— Кто вы? — спросил я.

— При всей простоте формы, это удивительно сложный по содержанию вопрос. Называйте нас Синергией, это наиболее точный термин в данной ситуации, — сообщил голос.

— «Вас»?

— Вы говорите не с личностью, но с множеством. Тем не менее, называть нас коллективным разумом также было бы ошибкой. Синергия — вот наилучшее определение, которое существует в вашем языке.

— Что здесь произошло?

— Ошибка, ужасная ошибка, — с горечью ответила сфера. — Вы, наверное, уже догадались, почему возникло столько сложностей, прежде чем удалось наладить контакт?

Я покачал головой, а затем, подумав, что жеста может быть недостаточно, пояснил:

— Лишь общие черты…

— Мы существуем вне времени и пространства. Тогда как ваш вид чётко привязан к нему. Когда один из членов вашего экипажа взошёл на борт этого корабля мы, наконец, сумели получить то, чего хотели — хоть какой-то стабильный, с точки зрения вашего пространства, объект.

— С ним всё в порядке?

— Да, мы вернули объект на ваш корабль, пускай и не сразу стабилизировали его положение во времени, впрочем, это не важно. Важно сейчас другое — та самая ужасная ошибка. Ранее представители нашей расы обитали в вашей вселенной. Они были подвержены воздействию времени: старились, умирали и прочее. Достигнув определённого уровня развития технологий, был найден способ избежать такой печальной участи. Если опускать множество подробностей, то мы, Синергия, результат успеха их предприятия.

— Но причём здесь Ронский?

— Ничто не пропадает бесследно, капитан Чейдвик. Хоть мы и исчезли из вашей вселенной, от нашей цивилизации осталось довольно много следов. Время стёрло большую их часть, но некоторые уцелели, например, станция, которую вы видели здесь или…

— Спутники на орбите газового гиганта, которые защищали космических китов! — догадался я.

Сфера некоторое время молчала, а затем ответила:

— Да, место, откуда мы смогли получить ваш сигнал. К сожалению, у нас не получилось что-либо понять. Сумели выделить закономерности и попытались ответить, как могли.

— Получилась белиберда. Но как же мы понимаем друг друга сейчас?

— На борт этого корабля, кроме органического существа, поднялось и неорганическое…

— Робот! — воскликнул я.

— Да, изначально мы даже не восприняли его всерьёз — слишком кардинально отличаются ваши технологии, однако, последовавший анализ показал, что с его помощью возможно куда быстрее изучить ваши средства общения, нежели изучая вашего сородича. К сожалению, для этого пришлось слить его с нашим сознанием.

— Мне кажется, он не был слишком против.

— Вы правы, капитан. Благодаря его знаниям, мы также смогли во всей мере ощутить то, сколько зла неумышленно причинили вашей расе.

— Откуда столько сопереживания? — искренне не понимая, спросил я.

— Видите ли, капитан Чейдвик, с тех пор как мы стали Синергией ни одна другая раса так и не смогла к нам присоединиться. Лишь отдельные индивиды и крайне редко. Представители же вашего вида оказались наиболее близки к успеху, но их постигла неудача, причина которой не только техническая неисправность нашего устройства, но и невозможность перехода органической материи — на примере этого корабля это отчётливо видно ― он сумел преодолеть этот барьер, единственный из всего флота. Однако близится день, когда ваша раса отринет оковы плоти…

Синергия что-то продолжала проникновенно говорить, но я не слушал, застыв в оцепенении от ужаса. До сих пор человекоцентристы были мелкой радикальной сектой, преуспевшей на одной отдаленной планете. Но если к ним попадёт информация об этом существе…

Все старые религии погорели на том факте, что «скелет», на котором они базировались, был слишком метафоричен, расплывчат и абсолютно недоказуем. Пророки Господа, которых в изобилии знала история, всё же были обычными людьми. В случае же с Синергией всё было совершенно иначе — это даже не пророк, а настоящий бог доказательства, существования которого более чем очевидны. О том, как ими распорядятся люди, вроде Великого Пророка, сомневаться не приходилось.

Тем не менее, информация об экспедиции Ронского была слишком важна, но как её получить без остального? Подумать об этом я не успел, сфера закончила свою речь и спросила:

— О чём задумались, капитан Чейдвик?

— Ваша информация, она… противоречива, — я старался аккуратно подбирать выражения, — мне понадобятся доказательства.

«Вот он выход» — подумал я. — «Прежде чем быть опубликованной, информация пройдёт через банальную цензуру…»

— Они вам не потребуются, — прервала мои размышления Синергия. — Мы уже все передали.

— Что?! — воскликнул я.

— Вся информация о том, что произошло с вашим флотом, и какую роль в этом сыграло наше наследие были транслированы в сеть, которую вы называете «Интернет». Вся ваша раса увидит то же самое, что вы видели здесь.

― Но вы же не могли контактировать с нами…

― Не могли, однако после того, как заполучили вашего робота, мы сумели воспользоваться каналами связи корабля для передачи необходимого объёма информации.

― Тогда зачем вам я?

― Нам хотелось поговорить с представителем вашей расы, а вы были самым высокопоставленным её экземпляром из имеющихся. Кроме того, робот назвал вас наилучшим кандидатом.

Нужно было возвращаться, причём незамедлительно, пока ещё был шанс предотвратить надвигающуюся катастрофу.

― То, что вы сообщили, чрезвычайно важно, поэтому мне необходимо вернуться, ― не особенно стараясь скрыть ложь, сказал я.

― Хорошо, но прежде чем отправить вас обратно, вы должны знать: ваша раса не единственная, изучающая наши технологии, те, кого вы называете «Ма’Феранцы» так же исследуют их, намереваясь использовать в военных целях.

Последовала яркая вспышка, и я вновь оказался на «Своенравном».

***

Поскольку уже которой раз мои глаза полностью выбыли из действия, лишь по голосам мне удалось понять, что я оказался на мостике.

― Капитан, ― судя по голосу, это был Фаррел, ― вы вернулись! Корабль подвергся ещё одному взлому…

― Знаю, немедленно перезагрузите ИИ, и любым возможным способом оборвите передачу данных!

Джек даже не успел сказать «есть», как послышался голос ИИ:

― Простите, капитан, передача только что закончилась. Слишком поздно. Я ничего не смог сделать.

― И что мы передали? ― поинтересовался откуда-то сбоку Лютцев.

Понимая, что объяснение затянется, я сначала спросил другое:

― Фоэлтон уже вернулся? Что с «Галилеем»?

― «Галилей» незадолго до вашего возвращения ушёл в гиперпространство прямо из той позиции, где находился, ― доложил Фаррел. — Лейтенант Фоэлтон в состоянии крайнего истощения находится под присмотром в лазарете. Он оказался в открытом космосе после исчезновения корабля и был подобран шаттлом.

― Капитан, что за информацию мы передали? ― повторил вопрос Лютцев.

― Причины о том, почему пропала экспедиция Ронского, а также, ― я глубоко вздохнул, ― сведения о сверхразвитой цивилизации, которая почти один в один бог человекоцентристов.

Наступила тяжёлая пауза, за время которой, кое-как вернув себе зрение, я сел в капитанское кресло. Понимая, что нужно действовать, приказал:

― Фаррел, проложите курс на Рур. ИИ, свяжи меня со спецпредставителем.

***

Фэнсон сначала спокойно выслушал мой краткий доклад, а потом, сделав небольшой перерыв, скорее всего, для того, чтобы ознакомиться с теми данными, что передала Синергия, его полной версией.

Всё время, что я говорил, лицо спецпредставителя ни разу не дрогнуло, он не улыбнулся, не скривился ― просто слушал. Когда я закончил, Фэнсон тяжело вздохнул и признался:

― Самым простым было бы отстранить вас сейчас, предать суду и расстрелять. Однако, не нужно думать, что я так поступлю, хотя, не сомневайтесь: ваши действия однозначно получат негативную оценку в моём дальнейшем рапорте. Несмотря на это, не думаю, что будь на вашем месте я или любой другой офицер, ситуация бы кардинально изменилась. Поэтому будем действовать, исходя из того, что есть сейчас. Незамедлительно выдвигайтесь на орбиту Рура. Фэнсон, отбой.

Он смерил меня холодным взглядом и отключился. Я же, чуть поразмыслив, отправился в лазарет — нужно было проверить Фоэлтона.

Мне пришлось пробыть на борту «Галилея» около часа, это подтверждалось и моим ощущением времени и показаниями приборов, например, электронных часов. Николас же, по данным его скафандра, пробыл там неделю. Причём большую часть времени был без сознания. Мичман Рубер оценил его состояние на момент возвращения, как у человека, несколько дней получавшего лишь самый минимум еды и воды.

Когда я добрался до медблока, Ник как раз занимался пристальным изучением содержимого подноса, который получил от стоявшего рядом мичмана Рубера.

— Это… еда? — с иронией кивая на пюре зеленоватого цвета, уточнил лейтенант.

— Нет, крысиный яд, — холодно отозвался врач. — Предпочитаю вредных пациентов сразу умерщвлять.

Заметив моё присутствие, мичман откланялся и ушёл в другую часть лазарета. Пока он не видел, Николас быстренько принялся есть — возмущения возмущениями, но голод не тётка.

— Что ты видел, пока был… там? — спросил я у него.

Ник замер на секунду, а потом как ни в чём не бывало ответил:

— Ничего не помню.

Не нужно было хорошо знать Николаса, чтобы понять, что он как минимум недоговаривает.

— Ник, пожалуйста, это важно…

Лейтенант отложил вилку в сторону и, скривившись, ответил:

— Я был у себя дома, прожил там несколько лет. Жена, дети… Вик, — он серьёзно на меня взглянул, — это точно не было сном — слишком много деталей, подробностей, какая-то очень крутая симуляция.

— Было что-то странное?

— Да, мои дети… они выглядели как обычные дети, вели себя соответствующим образом, но иногда… задавали очень странные вопросы.

По лицу Ника было видно, что ему неприятно это вспоминать. Не знаю, что именно ему довелось пережить, пока его изучала Синергия, насколько подробной была та симуляция, в которой он оказался, но это определённо запомнилось ему на всю жизнь. Тема его контакта так и останется подвешенной в воздухе — впоследствии Николас никогда не будет её упоминать, а от вопросов отшучиваться.