Звёздный Квест или Спасти Демиурга!

Глава 25

— Носки на лошадь! Что с твоей правой ногой?! Почему левая в порядке, а правая дергается?!

Варя прикладывала немыслимые усилия, чтобы контролировать каждый сантиметр своего тела: с самого начала пребывания в городе Андов Объединения снежных эльфов, ежедневно она брала уроки верховой езды. Вставая на рассвете, она наскоро одевалась, и выбегала из дворца: дорога до ближайшего манежа как раз занимала полтора часа бегом. Прибежав на конюшню, она здоровалась с Сиффи, выделенной для ее тренировок красавицей эффо-техинкой, принимала душ, одевалась и бежала чистить свою кобылку. Обращаться с щетками, скребницами, нагавками, бинтами, вальтрапом, подушкой, седлом и уздечкой она научилась еще на Земле. Здесь многое было аналогичным — неизменно строгие тренера и норовистые, молодые лошади. Варе досталась кобыла средних лет, которая уже не стремилась показать всем и каждому свой бурный нрав, а быстро поняв, что Варя не собирается требовать от нее ничего экстраординарного, наслаждалась легкими и комфортными для себя тренировками, ничуть не беспокоя Варю. Иногда она шутила над девушкой: как ни странно, но лошади обладают своеобразным чувством юмора — сначала Сифф старательно делала вид, что самым внимательным образом изучает обстановку, потом так же старательно делала вид, что пугается видимой только ей, опасности, и легонько подпрыгивала на месте. В такие моменты Варе казалось, что как минимум, она взлетает в стратосферу этого мира, и когда она с гордостью за свое умение управлять лошадью обращалась к своему тренеру — Иэле с вопросом, видела ли она это, та просто сообщала ей, что кобыла даже не прыгнула, а сделала маленький шажок — назад или в сторону. Все это сопровождалось заливистым смехом Тинь, которая, как всегда присутствовала во всех местах одновременно — появляясь то здесь, то там.

За время пребывания в государстве снежных эльфов, Варвара очень привязалась к маленькой фее, и, не смотря на взрывной характер последней, чувствовала, что это взаимно. Варе становилось грустно уже сейчас, когда она думала, что в скором времени продолжит свой путь по направлению к Институту Благородных Волшебниц, а старшая дворцовая фея, конечно же, останется на своем месте. Удивительно, как такая кроха умудрялась держать в тонусе столько высокопоставленных особ: непонятно, как ей это удавалось, но пользовалась она неизменным уважением и искренней симпатией, появляясь в любом месте Государства, и везде ей были рады.

Иногда на утренних пробежках и тренировках по выездке к Варе присоединялась Алиста — Королева и верховная правительница снежных эльфов Алистаиэль Мудрая, конечно тогда, когда государственные и семейные дела того позволяли. Сначала, среди вереницы многочисленных балов, приемов, увеселительных мероприятий, Варя недоумевала — как можно управлять таким большим государством и при этом постоянно, буквально каждый день, развлекаться на полную катушку! Но позже, присмотревшись к распорядку дня эльфов, и невольно подстроившись под него, девушка заметила, что спали эльфы всего несколько часов, максимально загружая свой день общественно полезными делами. Помимо занятий верховой ездой, Алиста еще была воспитательницей — да, да, здесь уместней именно это слово, не укротительницей, не дрессировщицей, а именно воспитательницей ирбисов. Мощные могучие животные становились котятами в ее присутствии: в общении с природой эльфы использовали минимум магии, если можно так сказать о планете, чей воздух насквозь был ей пронизан.

С Алистой у Вари сложились теплые, дружеские отношения: они частенько с королевской четой и несколькими придворными выбирались на длительные конные прогулки с пикниками, или поднимались в горы: Варе демонстрировались многочисленные горные озера с шипящей минеральной водой, горячие гейзеры и прочие местные достопримечательности. Взбираясь по узеньким горным тропкам без какой-либо страховки, Варя сначала удивлялась, почему эльфы не используют магию в настолько экстремальных условиях, но потом поняла, что лучшей гарантией их безопасности являются снежные барсы: необычайно умные, ловкие и могучие животные страховали эльфов намного лучше тросов — вовремя предупреждая об опасности, они всегда были рядом в состоянии осторожно подхватить падающего.

Однако не со всеми эльфами у Варвары возникла взаимная симпатия: принцесса Даниэль, одна из четверых детей Альда и Алисты, невзлюбила Варвару с первого взгляда. Неизменно приветливая в своей холодной надменности на многочисленных торжествах, она открыто демонстрировала Варе свое неуважение и неприязнь, если не надо было играть на публику. Даниэль также не вызывала у Варвары светлых чувств: она была прекрасна, как и многие эльфийки Государства, но красота ее была настолько ледяной, что глядя на нее, Варю мороз прошибал по коже. Длинные, до середины бедра, и прямые, отливающие металлическим блеском белые волосы, светло-серые огромные глаза, угольно-черные пушистые ресницы, тонкие черты лица, высокий, как у всех эльфиек рост и изящная фигура с грацией ирбиса — Даниэль была младшей, и, чего греха таить, самой разбалованной дочерью королевской четы. Но, как бы ни относилась Даниэль к девушке, она прекрасно себя контролировала: рядом с Варварой часто была Тинь, а злить старшую дворцовую фею не рисковала даже Даниэль.

Приближалась ночь равноденствия, и, после утренней тренировки, Варвара усердно принималась за многочисленные упражнения по открытию порталов и прокладыванию их в пространстве. Чаще всего это происходило под неусыпным вниманием старшей дворцовой феи, напарницы Варвары, и девушка не раз думала, как ей повезло с Тинь, столь многому та учила ее, с поистине ангельским терпением, не смотря на взрывной темперамент.

С каждой новой попыткой получалось все лучше и лучше, что придавало Варе уверенность в себе и своих силах. Если рядом не было Тинь, приобщиться к своему магическому потенциалу Варе помогали другие феи, удерживая ее сознание и потенциал магической энергии одновременно. Во время упражнений, Варя с феями уже свободно передвигалась по городу Андов, и иногда, забавы ради, прокладываемыми порталами пользовалась королевская чета — особенно, если хотели насладиться обществом друг друга незаметно от всей многочисленной придворной знати.

Итак, Варвара все уверенней чувствовала себя в качестве жрицы-проводника, но занимаясь выездкой вместе с эльфами, ощущал себя инвалидом. Быстрые, легкие и стремительные, снежные эльфы обладали грацией снежных барсов и быстротой реакции своих лошадей. Глядя на их тренировки, Варя мечтала только об одном — научиться ездить ровно, сидеть правильно, не дергать ногами и не висеть на поводьях. Иэла — главный тренер Государства, к которой посчастливилось попасть Варе по протекции Тинь — снисходительно относилась к ее неопытности, но спуску на тренировках не давала. За короткое время Варя научилась большему, чем за год на Земле, и это объяснялось, конечно, умницей эффо-техинкой, которая наслаждалась магическим потенциалом своей наездницы.

— Вольт двадцать метров! Ты слышишь, что я сказала? Двадцать, а не десять! Хорошо! Почему ты ездишь не по кругу, а по яйцу? Мне нарисовать для тебя круг? Хорошо!

Позже, после окончания тренировки, приняв душ и переодевшись, Варя наслаждалась чашкой ароматного фао вместе с Иэлой и другими наездницами.

— Нет, это невозможно! — говорила Варя о своей манере езды.

— Ты научишься! — ободрила ее эльфийка-подросток с крохотной феей с зелеными волосами на плече.

— Вы учитесь ездить с детства, и наблюдать за вами — невероятно!

— Но никто сначала не умел, а потом научились, — отхлебывая фао, довольно прищурилась Иэла.

— Мне иногда кажется, что ваших детей сажают в седло раньше, чем они учатся ходить!

Все рассмеялись.

— Это у орков так, — сказала Иэла, — их женщины не вылезают из седла на протяжении всего срока беременности, да и рожают они буквально в седле.

— Как же это может быть?

— Их народ вечно в походах, схватки застигают женщин прямо на лошади, с которой они слезают лишь когда отходят воды. Собственно, если учитывать, что во время схваток они с силой упираются ногами в стремена, это облегчает весь процесс, сводя к минимуму боль. Впрочем, кто-кто, а орки терпеть боль умеют. Рожают на земле, стоя, прижимаясь к боку своей лошади, или обнимая ее за шею, обмывают только что появившегося на свет орчонка кобыльим молоком, разбавленным водой, привязывают малютку к груди и опять заскакивают в седло.

— Вы так хорошо осведомлены о жизни орков, лерра Иэла, — потрясенно заметила Варя.

— Как тут не будешь осведомленной, когда два раз а в год я присоединяюсь к их кочевым общинам и обучаю наследных принцесс высшему пилотажу выездки, — засмеялась Иэла.

— Но в книгах моего мира чаще всего вы с ними воюете!

— У вас слишком воинственные книги, я тебе не раз это говорила! Что нам с ними делить, если мы, снежные эльфы, предпочитаем горы и прохладу, а они — жаркие равнины?

— Мы не питаем к ним особой симпатии, как и они к нам, — добавила одна из девушек, — Но по сути, это от того, что образы жизни у нас совершенно разные.

— Мы любим балы и танцы, наши мужчины — стрельбу из лука и джиу-джитсу, развлечения орков нам кажутся слишком грубыми.

— Непонятными.

— Но нас с ними буквально роднит отношение к лошадям.

— В этом мы понимаем друг друга.

— У орков лошади — это члены семьи.

— Полноправные и любимые!

Одна из девчонок подбросила небольшой кристалл в воздух и щелкнула пальцами: тут же появилось пространственное изображение орочьей равнины. Разглядывая орков, Варвара присвистнула:

— Да по сравнению с этими вашими орками, наши викинги из псевдоисторических фильмов — просто гей-парад на выезде!

— А как развлекаются у орков, лерра Иэла?

— В последнее время в моду у них, точнее у их принцесс, вошла выездка, собственно, поэтому я и езжу к ним на две недели два раза в год.

— С этими ее поездками было столько смеху! — поведала Варе одна из девушек, а остальные весело захихикали.

Иэла нахмурилась, но видно было, что сердится она не всерьез.

— Иэла дважды чуть не побывала в гареме, — не обращая внимания на нахмуренный вид тренерши, продолжали щебетать девчонки.

— У орков совсем другое отношение к женщинам!

— Если ты «ничья», то любой воин имеет право биться за тебя на поединке, а потом назвать своей подругой.

— В честь Иэлы состоялось уже шестнадцать поединков! — уже откровенно веселились эльфийки, и даже Иэла закусила губу от смеха.

— И это только за первые две поездки в земли орков.

— Никакие условности на них не действуют: мол, она здесь на работе, по официальному приглашению главного всадника для тренировки его дочерей!

— Женщина — значит, подруга воина!

— Ничья женщина — значит моя, — добавила уже сама Иэла, подпустив хрипотцы в голос, видимо копируя интонации какого-то табунщика, и девушки опять расхохотались. Вообще эльфы очень любили смеяться, как заметила Варя, — возможно, они были бы надменными к любым другим представителям человеческого племени, но к верховной жрице здесь относились с неизменным уважением, сразу же признав ее за свою.

Любуясь изяществом и грацией тренерши, ее черными, как смоль, волосами и карими глазами с оленьим разрезом и нежной смуглой кожей — Иэла была из клана Эльбрусов — Варя подумала, что хорошо понимает орков: будь она на месте любого мужчины, обязательно потеряла бы голову от этой сильной, смелой, властной, но при этом невероятно женственной эльфийки.

— То есть ваше незамужнее положение сильно вам мешало, лерра?

— Сильно мешало? Будь оно неладно! Сильно мешает оно мне здесь, на родине, а там оно для любого табунщика как красная тряпка для быка, как сигнал к немедленному действию!

— И вы ни разу не прельстились горой мускулов ни одного из наездников? — продолжала дурачиться Варвара под одобрительные восклицания девчонок.

— Почему же, — усмехнулась Иэла, — Орки действительно хороши. Конечно, когда не сватаются. Они — одни из немногих, кто может понять в одержимости быстрой ездой.

— И свободой? — прошептала одна из девчонок, самая молодая, заранее зная ответ.

Иэла ласково кивнула ей, слегка погладив по щеке.

— Жаль только, что к свободе женщины они относятся несколько по-другому, чем мы.

Она вздохнула.

— Для них свободная женщина — это та, что кому-то принадлежит, как бы парадоксально это ни звучало. Значит, она свободна делать все, что в не выходит за рамки позволенного ей мужем.

— Вот как, — удивленно присвистнула Варя, — А несвободная — это тогда как?

— Несвободная — это та, у которой нет мужа. Она и не знает, что может делать, а что нет, — поучительно завершила Иэла.

Девушки зафыркали, но Иэла, не обращая на них внимания, продолжила:

— И все бы ничего, самое ужасное впереди!

Варя уже изнывала от нетерпения услышать продолжение, пока эльфийка заваривала себе очередную порцию фао. Не спеша размешав ложечкой ароматные гранулы, она продолжила:

— У орков приняты гаремы. Есть старшие и младшие подруги, и ни в одной из этих ролей я себя не вижу.

— А есть такие, кто добровольно соглашается войти в гарем? Не женщины орков?

— Орчанок и не спрашивают, — усмехнулась Иэла и продолжила, — Отчего же, есть. Но встречаются очень редко!

— Так как же вы ездите к ним работать? Ведь это опасно!

— Уже не так, как раньше, — засмеялись девчонки, и, видя все более возрастающее любопытство в глазах верховной жрицы, одна из них не выдержала:

— Лерра Иэла — официальная подруга верховного правителя Объединения восьми кланов снежных эльфов, короля Альдаиэля Великолепного! — нараспев продекламировала она и все вместе расхохотались.

— Официальная подруга, представляешь?

— Как тебе?

— Но на орков подействовало!

— Кто рискнет тягаться с верховным правителем?

— Причем есть документ, официально это подтверждающий!

— Подписанный Альдом и Алистой!

Вытирая слезы смеха, Варя уточнила:

— И Алиста подписала?

— Алиста это и придумала, не зря же она «Мудрая».

— Как ни странно, это сработало, — подтвердила Иэла.

— Теперь у орков к семье главного всадника еще более почтительное отношение!

— Еще бы, принцесс по сути тренирует сама младшая королева эльфов!

— О принцессах понятно, а как развлекаются орки? Когда не в седле?

— Ну, у них и в седле и на земле полно занятий, — улыбнулась Иэла.

— Искусство атаки, нанесение всех разновидностей ран, боевые единоборства, поединки на мечах и кинжалах — скучать им не приходится!

— Наверно, их женщинам тоже!

— Орчанки практически не уступают своим мужчинам в боевых искусствах. Конечно, тренируются они между собой. Кроме того, они самые искусные скорняки и шорники! Их седла, обмундирование для лошади, выделанные шкуры и сшитые из них шубы, одежда и обувь из кожи стоят в нашем мире самых баснословных денег!

— Но оно того стоит!

— Но в обмундировании много железа?

— Они куют железо, конечно.

— Но как? Они же кочевники, — Варя ничего не понимала.

— Лерра Вариа, если бы ты видела их кузнецов и их коней, у тебя бы и вопроса не возникло о том, как они могут перевозить львиную долю своего оборудования с места на место, — усмехнулась одна из девушек.

— Лекция по общинной жизни орков? — спросила подошедшая Алиста.

— Жаль, что не практическое занятие! — смеясь, ответила одна из девушек, а Иэла вторила ей в притворном ужасе:

— Упаси нас светлые боги!

— Иэла, я к тебе.

— А мне пора в храм, — встала Варя, и тепло попрощавшись с Иэлой и Алистой, в компании трех девушек направилась к выходу из конюшни.

Глава 26

Знакомые стены храма, казалось, каждый день с нетерпением дожидались ее прихода. По большей части этому виновны были крохотные птички фей, которые, почувствовав приближение верховной жрицы, начинали пускать по стенам разноцветные переливы, складываться в причудливые узоры.

Малютки-феи всегда были заняты делом: деловито снуя туда-сюда, они разбрасывали с себя свою волшебную пыльцу, которая сверкала в полете, что производило волшебное, захватывающее зрелище.

Каждый раз, проходя по уютным залам и коридорам с живыми стенами, Варя не переставала удивляться тому, как разительно изменилась ее жизнь, она бы и предположить не могла ничего подобного. Жаль, свободного времени, точнее времени на одиночество у нее было катастрофически мало: так хотелось записать все-все, каждую мелочь, которую ей доводилось узнать о жизни эльфов, чтобы впоследствии написать об этом в своей книге.

Спасибо Нире и Лоре, они так здорово прокачали ее телефон, что теперь у нее была возможность растягивать его в пространстве, превращая в планшет и даже ноутбук, придавая гаджету удобному для нее форму.

Один раз, когда в послеполуденное, ближе к вечеру, время, Альд застал ее сидящей в цветочной беседке, увлеченно перебирающей пальцами по импровизированной клавиатуре, заинтересовался ее занятием, попросил показать ему поближе, одобрительно покивал, и, на прощание спросил — почему она не пользуется магическими кристаллами? Ведь это и удобнее, и более функциональнее: можно силой воображения сделать себе что-то подобное на эту «плоскую коробку», можно превратить в книгу, с чистыми страницами и писать по старинке, хоть пером райской птицы, можно совмещать эти приспособления, иллюстрировать движущимися объемными изображениями и прочее. Варвара в который раз восхитилась чудесами магии и развития этого мира, и решила для удобства носить один из кристаллов с собой — все-таки, места он занимал гораздо меньше, чем телефон, удачно помещаясь в складки любого ее платья или наряда. Кроме того, подобный кристалл вмещал в себя огромную библио и видеотеку, только для просмотра картин о жизни обитателей этого мира у Вари катастрофически не было времени. И в своем мире она также не сможет ими воспользоваться — ведь там нет магии.

В своем? Разве Лерра верховная жрица недовольна своей жизнью здесь? Варя ответила Альду честно — очень и очень довольна, но ведь, освоив, как обращаться со своим Даром, она сможет навещать родных. Вот, телефон ее, собственно и нужен большей частью для связи со своим миром. Например сегодня звонила мама, интересовалась, как дела у дочки, как ей живется в другой стране (знала бы она, где находится эта самая страна), чем питается, как себя чувствует, не соскучилась ли, не собирается ли пока домой. В общем, стандартный разговор с мамой.

Сегодня, во время практики открытия порталов, Варя была рассеяна, чего не смогла не заметить Тинь.

— Вариа, что происходит? — вытащила ее из портала фея.

— Я думаю о Квесте. Столько дней потеряла и ни на шаг не приблизилась к этому самому Институту Благородных Волшебниц.

— Здравствуйте, приехали. Не приблизилась она. Вместо того чтобы ныть и распускать сопли, — Тинь редко стеснялась в выражениях, — попробовала бы воспользоваться мозгом. Я понимаю, что сложно, но все же. Ты сейчас чем, по-твоему, занимаешься?

— Учусь открывать, прокладывать и держать порталы, удивленно ответила Варя, — Учусь быстро ориентироваться в межмировом пространстве, а еще я учусь верховой езде, скалолазанию, танцам, пишу книгу и думаю еще записаться в кружок гребли на пресных водах.

— Дубина.

Возникла неловкая пауза, после чего Тинь продолжила:

— У тебя какое задание в твоем Квесте?

— Поступить.

— Куда поступить? — тоном, каким разговаривают со слабоумными, продолжала Тинь.

— В Институт. Благородных Волшебниц.

— Точно?

— Что точно?

— Ты точно поняла задание? Именно поступить? Именно в этот самый институт? Не в какой-нибудь другой, а именно в этот?

— Тинь, ты к чему?

— А к тому, что как ты собралась поступать в Институт Благородных Волшебниц, учитывая строжайший отбор без каких-либо азов знания магии? Проводники — ценность в любом мире, но для того, чтобы поступить в институт, который, к слову, может десятилетиями не набирать учениц, и может взять только одну за целое столетие, институт, который является элитой магического мира, этого недостаточно! Недостаточно обладать потенциалом, надо еще и знать кое-что! И не только знать, но и уметь, хотя бы иметь представление!

— Но я думала…

— Не смей употреблять в моем присутствии этот глагол в отношении себя! А как ты собралась добираться туда? Пешком? По воздуху? Может быть, стелепортируешь? Ты получаешь самые необходимые навыки для нашего мира, Вариа, — начала остывать фея, — Кроме танцев, пожалуй, но будучи жрицей эльфийского храма без этого никак!

— Тинь, я такая дурочка…

— Это ты еще очень мягко о себе!

— Тинь, давай продолжать! На чем мы остановились?

— Кстати, Альд с Алистой еще не говорили с тобой о поступлении?

— Нет, — удивленно ответила Варя.

— Чего они ждут? — удивленно пожала точеными плечиками Тинь, — Ночи равноденствия? — и продолжила, как будто обращалась сама к себе, — Впрочем, может, и так, но все-таки я думаю, что можно и раньше начать.

— Что начать?

— Давай, открывайся, Вариа. Нам сегодня надо попробовать еще вот что…

И Варя, чувствуя невероятное облегчение и сожалея о том, что опять опозорилась перед Тинь, развернула ладони рук вверх и закрыла глаза.

— Лерру верховную жрицу приглашают на прогулку, — раздался тонкий голосок феи с голубыми волосами, — когда практика по удерживанию портала была окончена. Не было необходимости в уточнении того, кто вызывает — если это умалчивалось, ясно было, что это королевская чета.

— А куда предстоит прогулка? — поинтересовалась Тинь.

— В Ираидаэль.

— Вау! А я все думаю, когда Варии покажут Обитель Матери Эльфов!

— Ираидаэль? Я слышала это слово несколько раз в разговорах! Что это?

— Это потрясающее место! — воскликнули в один голос Тинь и фея с голубой макушкой, и Варя невольно усмехнулась: здесь все было потрясающим, великолепным, прекрасным и т. д. — и эльфы, и феи оказались самыми утонченными гурманами и эстетами. Варя пока не встречалась с иными представителями этого мира, но была благодарна воле случая, который занес ее к этой, как она считала, элите, интеллигенции Сьерры.

— Это цепь множества водопадов, соединяющихся между собой, и все они берут начало на вершине священной горы, мы были там в твой первый рабочий день.

— Да, как забыть, как я тогда благополучно проспала «великое сражение»!

— Так вот, мы были с другой стороны, и Альд с Алистой были слишком заняты переговорами с Аллой и подписанием мирного договора, им было не до тебя, не до демонстрации местных достопримечательностей. Клево, что они решили выбраться туда сегодня. Я, в таком случае, тоже присоединюсь.

— Сколько у меня времени на сборы? И какой дресс-код на сие мероприятие?

— Оденься так, чтобы чувствовать себя комфортно и захвати купальные принадлежности, — ответила ей фея, — Встреча с королевской четой возле выхода из Малого сада через час.

— Тролль возьми, — Варя потихоньку перенимала от Тинь ругательства этого мира, — Я не успею даже перекусить!

— Ничего, — заверила Тинь, — ужин под одним из водопадов в Обители Матери Эльфов стоит того, чтобы подождать! Погнали!

И Варя заспешила во дворец, чтобы переодеться и взять с собой все необходимое для прогулки, которая, зная Альда с Алистой, могла затянуться на пару дней.

Переодевшись в удобные обтягивающие, как вторая кожа брюки, выбрав рубашку и жилетку в тон, Варя решила обуть беговые кроссовки, в которых она прибыла сюда с Земли. Покидав в рюкзак на всякий случай смену белья, купальник и прочие принадлежности, она поспешила в Малый дворцовый сад, направляясь к выходу: все-таки дружба дружбой, а заставлять ждать верховных правителей снежных эльфов ей не хотелось.

Удовлетворенно вздохнув, обнаружив, что пришла первая, она воспользовалась моментом и отправила несколько смс домой.

Альд с Алистой не заставили себя ждать: Варя заметила, что пунктуальность среди эльфов — не пустой звук. Учитывая, что ее собственная пунктуальность моментами граничила с педантичностью, Варя не могла не оценить это качество эльфов.

Королевская чета была одета так, как они одевались обычно, когда отправлялись в горы — не сковывающие движений брюки, рубашки и куртки, а также ботинки из мягкой кожи с усиленной амортизацией подошвы — Алисте так приглянулись беговые кроссовки Вари, что она незамедлительно ввела моду на нечто похожее и среди эльфов. Тинь присоединилась к компании последней, облачившись в умопомрачительный зеленый наряд в цвет глаз. То, что на ней было длинное вечернее платье с открытой спиной и длинные перчатки, а они отправлялись в открытый поход, ее ни капли не смущало. Варвара была несколько удивлена — обычно на прогулку приглашались целые компании, а сегодня они отправлялись вчетвером. Как всегда, королевскую чету сопровождала пара ирбисов — Тэн, снежный барс, принадлежавший Альду и Тена — ирбис Алисты.

Выйдя из малого дворцового сада, компания обнаружила трех оседланных лошадей без всадников и двух девушек-служительниц верхом. Алиста пояснила Варваре, что на лошадях они доберутся до леса, а там воспользуются магическим кристаллом и пройдут по порталу почти до самой священной горы, и, затем, обогнув ее, окажутся в Ираидаэль.

Подъехав в кромке леса, спешились, и, передав коней под опеку служительницам, вошли в лес.

Варя понимала, почему они сейчас пользуются кристаллом, а не ее услугами проводника: во-первых, на сегодня ее практические занятия были окончены, и если ее магический потенциал не нуждался в восстановлении, физическому телу оно было необходимо. А во-вторых, портал с помощью магического кристалла, который извлекла из нагрудного кармана куртки Алиста, был маршрутный, то есть уже проложенный, им пользовались и не раз.

— Обычно мы пользуемся им с женой вдвоем, — пояснил ей Альд, — этот портал рассчитан на двоих, троих — максимум.

— Поэтому мы и воспользуемся им сейчас, для удобства, — добавила Алиста.

— Мы хотим не только показать тебе другую сторону священной горы, но и поговорить.

— Но все разговоры о делах — под моим любимым водопадом! Итак, все готовы? — спросила Алиста, и, не дожидаясь ответа, включила портал и первой шагнула в светящуюся дверь в воздухе. Альд сделал Варе приглашающий жест рукой, пропуская ее вперед. Как всегда, перед входом в межмировое пространство, у девушки начался легкий мандраж, все-таки эльфы привыкли к чудесам своего мира, и им даже не с чем было это сравнивать. Тинь, ощущая варину напряженность, ободряюще похлопала крохотной ладошкой по ее плечу, и пискнула:

— Представь, что заходишь в апгрейд метро. Варя не успела как следует удивиться фразе феи, не зная, что ее больше поразило — «апгрейд» или «метро», и сама не заметила, как оказалась в портале. В маршрутный портал она вошла впервые, и ощущения от него очень отличались от тех, что они сами прокладывали с Тинь. Здесь хоть движения тоже были несколько затрудненными, как под водой, все же идти было легче, и мир вокруг, точнее объемные стены туннеля были цветными. Варе казалось, что она идет по лесу, который непонятно почему растет под водой, но как ни приглядывалась, выделить взглядом отдельно стоящее дерево она не могла: они сливались в какое-то подобие проезжающей мимо объемной картинки. Но то, что она видела зеленый цвет, уже обрадовало ее: в межмировом пространстве своих порталов мир вокруг был черно-белый.

— Прикольно, правда? — раздался в голове голосок Тинь. Ты начинаешь различать цвета, скоро сможешь увидеть живых существ. Оглянись и приглядись — за нами идет Альд, страхует тебя, видишь его?

Оглянувшись, Варвара не увидела ожидаемого эльфа, но смогла явственно различить чей-то прозрачный силуэт, ступавший за ней. Ощутив от него тепло и безмятежное спокойствие, Варя почувствовала, как у нее уходит напряжение из плеч, и скорее ощутила, чем услышала, как Тинь улыбнулась.

— Да, Альд не зря король Андов и верховный правитель снежных эльфов, — пискнула фея, — он внушает спокойствие даже в межмировом пространстве.

— Тинь, мысленно обратилась к ней Варя, — скажи, я все никак не могу спросить: что связывает фей с эльфами?

Тинь расхохоталась у нее в голове:

— Другого места и времени не нашла спросить! Смотри вперед, не проморгай выход.

Изнутри дверь портала казалась вертикально расположенной поверхностью водной глади, Варя прикоснулась к ней и убрала руку, любуясь, как по поверхности пошли круги. Затем девушка шагнула в эту поверхность, на миг почувствовав острую и одновременно приятную прохладу, и тут же очутилась на очень похожей поляне, с которой они пришли, на которой уже стояла Алиста. Следом вышел Альд и подхватил девушку под локоть, видя, что она покачивается на ногах.

— Ты хорошо держишься, Вариа, — улыбнулась Алиста, — С каждым днем все лучше и лучше.

— Да, она молодец! — пропищала Тинь, и все, включая Варю, с наигранным удивлением, уставились на нее, как бы намекая, что что-то совершенно неординарное должно было произойти, чтобы фея кого-то похвалила.

Но Тинь было этим не смутить, и она продолжала:

— А что? Мы сегодня держали портал максимальной вместительностью триста квадратных лье в течении получаса!

— Лерра жрица делает заметные успехи, — улыбнулся Альд.

Не спеша, они проследовали по небольшой тропинке к выходу на опушку леса. Если поляны, между которыми пролагался маршрутный портал, напоминали одна другую и по форме, и по размеру, то растительность здесь была другая. Все чаще встречались цветы с темно-синими бутонами, которые в изобилии росли на самой священной горе, как помнила Варя, воздух немного обжигал изнутри с непривычки, но, тем не менее, был чудесен и имел какой-то неуловимый привкус свежей мяты.

Выйдя из леса, эльфы остановились, предоставив верховной жрице должным образом полюбоваться открывающимся видом: Варя узнала место, куда она прокладывала портал в свой первый раз, где они уже были. Ярко-зеленая трава и глубокая синева священной горы, перетекающая в мягкую лазурь неба, запомнились ей надолго.

— Мы не будем подходить к священной горе с той же стороны, где были в прошлый раз, — сказала Алиста, — Обогнем ее по краю, постепенно приближаясь, и сразу окажемся в Ираидаэль.

Наслаждаясь открывающимся видом, за неспешной беседой с эльфами и феей, Варя следовала дальше. Пройдя пару километров по открытой местности, они вошли в рощу, где деревья обвивали многочисленные лианы всех оттенков голубого. Тут и там росли цветы синего цвета, над которыми порхали бабочки с огромными крыльями. Внезапно Варвара поняла, что начинает различать звук падающей воды.

Именно в этот момент Альд сказал:

— Для того, чтобы момент знакомства с Ираидаэль запомнился надолго, позволь завязать тебе глаза, и, ступая дальше, держи нас с Алистой за руки.

Варя была крайне заинтригована, и, держа за руки короля с королевой, делала прямо-таки семимильные шаги.

Наконец она ощутила, что роща закончилась, звук водопадов усилился, но не превратился в грохот, как ожидала девушка, «из-за того, что это непростой водопад», шепнула Тинь.

Эльфы отсоединили свои ладони от рук девушки, и Альд быстрым движением сорвал с ее глаз повязку, в тот же момент Варвара не поверила своим глазам.

Они сейчас стояли с другой стороны священной горы, и их разделяло какое-то подобие грота. Отсюда синева горы казалась длинными волосами прекрасной девы с белоснежным ликом, которой был столь явственно прорисован в пространстве, что Варя почувствовала себя лилипуточкой из любимой когда-то в детстве сказки про приключения Гулливера. Молочная белизна кожи была чуть тронута нежным румянцем, а сомкнутые коралловые губы, казалось, вот-вот разомкнутся. Веки девы были смежены — она спала, выставив обнаженное плечо вперед, и по нему и стекало самое широкое русло водопада, начинающегося на ее макушке. От этого казалось, что несколько прядей из копны ее темно-синих волос окрашены в нежно-голубой цвет. Огромные, мощные потоки воды стекали в абсолютном безмолвии, отчего восприятие Варвары потерпело очередной коллапс, впрочем, пребывая в магическом мире, девушка понемногу начинала привыкать к его чудесам.

Прекрасное, спящее, юное лицо синеволосой девы, очертания длинной лебединой шеи и обнаженного плеча — вот все, что было в этой горе от этого облика, в остальном это была все та же священная гора снежных эльфов, величественная, но обыкновенная, если не считать синего окраса.

— Кто это? — восхищенно спросила Варя, — Она живая? Она спит, да? О боже, мне кажется, я вижу, как дрожат во сне ее веки!

Она поочередно смотрела на Алисту, Альда и Тинь, которые откровенно наслаждались гаммой эмоций на ее лице.

— Это Ираидаэль, Мать Всех Эльфов, — ответила за всех троих Алиста, — и ты видишь лишь ее прекрасный облик, который запечатлелся на этой священной горе много веков назад, когда Мать открыла ворота в этот мир из нашего родного, снежного мира.

— Это восхитительно! — от красоты увиденного, как это часто бывало с ней, когда она наблюдала что-то невероятно красивое, у Вари навернулись на глаза слезы и перехватило дыхание.

— Она… Она невероятна… Но как же это может быть? Когда мы подходили сюда, я слышала рев водопада, и чем ближе — тем сильнее он звучал, а здесь… абсолютное безмолвие. Кажется, я не слышу даже птиц!

— Вот это моя напарница! — удовлетворенно заметила Тинь, — Тебе не откажешь в наблюдательности!

Альд обнял жену на плечи, и лицо Алисты озарила улыбка спокойствия и безмятежности — почти как и улыбающейся во сне девы.

— Это для того, чтобы не разбудить ее, — сказала она Варваре, — Сама природа влюблена в образ Ираидаэль, и не решается помешать ее сну.

Варя смотрела на счастливую королевскую пару, на облик прекрасной Ираидаэль, и радость переполняла ее. Хотелось закружиться в танце на манер суфийских дервишей, хотелось сорваться со скалы и лететь в этом потрясающем безмолвии в воды горного озера далеко внизу. Одновременно с радостью ей было немного не по себе, что не укрылось от внимательных эльфов.

— Конечно, первый раз лучше увидеть Обитель Матери Эльфов, будучи приведенной за руку сильным и отважным юношей, — лукаво сощурил глаза король.

— Но мы не заметили, чтобы ты заинтересовалась кем-то из наших воинов или придворных, и, учитывая серьезность предстоящего разговора, решили взять на себя эту честь — показать тебе Ираидаэль, — сказала Алиста.

Тинь ничего не сказала, просто внимательно посмотрела на Варю.

— Что вы, ваши величества!

— Эй! Мы же просили!

— Эльфийские церемонии — в строго дозированных мерах и только на официальных приемах!

— Да, то есть Алиста. И Альд. Я рада, что попала сюда именно с вами. Правда, очень рада. А что за серьезный разговор, который нам предстоит?

— Сначала смотри сюда, вот, следи за направлением руки — видишь это чудесное озеро внизу?

Варя кивнула.

— Теперь обрати внимание на место, где в него впадает прядь волос Ираидаэль?

— Прямо за стеной этого водопада нас ждет уютный зал с ужином. Все разговоры — после еды!

— А сейчас готовься к еще одному порталу — ты попадешь в него, ступая в этого обрыва вниз, и окажешься уже в этом зале!

— Смелее! — прозвенела Тинь и первая упорхнула с обрыва, растворяясь в воздухе.

С радостным криком, точнее визгом, ее примеру последовала Варя, а эльфы задержались, обменявшись влюбленными взглядами.

Оказавшись в невероятной красоты зале со светло-голубыми стенами и стремившейся вниз в полнейшем беззвучии водой вместо одной из них, Варя восторженно присвистнула:

— Ну, ни тролля себе! — чем вызвала смех Тинь, которая одобрительно заметила ей:

— А ты совсем обезбашенная! Я видела многих, кто долго переступал с ноги на ногу, прежде чем решиться ступить вниз с обрыва, и не все они были женщинами! Как ощущения?

— Тролль меня раздери, Тинь, если я могу хоть как-то это обозвать!

— Моя напарница! — удовлетворенно заметила фея, — И меня! Я умираю с голоду! Так, что тут у нас? — продолжила она уже подлетая к круглому столу, сервированному на четверых — эльфов, Варю и Тинь, и уселась за крохотный столик, стоявший вместо одного прибора.

— Ты хочешь начать без Альда с Алистой? — тоже ничуть не смущаясь, усаживаясь за стол и расправляя салфетку на коленях, сказала Варя.

— Я тебя умоляю! А то я их не знаю! Задержались на мгновение, чтобы обменяться парочкой поцелуев!

— И, кстати, хорошо, если только парочкой!

— И поцелуев! — подтвердила Тинь, и напарницы принялись за еду. Варя в очередной раз по достоинству отдавала должное кулинарному искусству эльфов, накладывая себе целую гору салата под восхитительным соусом и наливая шипучего вина из графина. Всю жизнь любившая овощи и фрукты больше всего на свете, здесь, среди эльфов, знающих толк в селекции и разделяющих ее вкусовые пристрастия, она ощущала себя действительно среди своих. Вспомнив свой первый прием у снежных эльфов, она улыбнулась, когда вспомнила, как приняла многие блюда на столах за мясные. Как оказалось, это тоже были плоды какого-то дерева, приготовленные специальным образом, которые странным образом передавали вкус и запах хорошо приготовленного мяса, но при этом избавляли снежный народ от необходимости убивать ради пропитания. Нет, среди эльфов было немало воинов, практически все мужчины и некоторые женщины увлекались боевыми искусствами, но, как оказалось, они никогда не убивали зря, живя в согласии с окружающим миром и самими собой.

Утолив первый голод, Тинь потянула Варвару окунуться в воды священного озера.

— Погрузившись с головой, загадай желание, — лукаво сказала фея, и Мать Всех Эльфов обязательно его исполнит.

Выйдя из водопада, Варя отошла немного и взглянула вниз: вода в озере была настолько прозрачной, что виден был каждый камушек на дне. Как это могло происходить, учитывая объем падающей воды, было непонятно, но выглядело дивно.

Тинь пояснила ей, что до дна здесь очень глубоко, а что она так ясно видит его — оптический обман.

— Насколько глубоко? — спросила Варя.

— Настолько, что если ты захочешь нырнуть и коснуться дна рукой, ты успеешь сто раз подумать о том, что это озеро бездонное. Впрочем, не ныряй, а то вынырнешь еще где-то с другой стороны нашего мира, — прыснула она, — ищи тебя потом!

Варя погрузила лодыжку в воду и отметила, что вода здесь теплая, и не просто теплая, а как будто живая. Это ощущение ничем не объяснялось, но было таким пронзительным, что девушка невольно взмолилась: «Ираидаэль, я не знаю, слышишь ли ты меня, но спасибо тебе за твою красоту и красоту этого места! Прими меня, пожалуйста! Тинь говорит, что надо о чем-то попросить тебя, но жизнь моя настолько удивительна и волшебна, что просить не о чем. И… я сначала подумала попросить тебя о выигрыше в этом Квесте, в который меня втравили демиурги, но сейчас я просто хочу, чтобы победила достойнейшая из нас…» Ей показалось, что вода в ответ излучает эмоции смеха, и, не раздумывая больше, рыбкой скользнула в воду, стараясь нырнуть как можно глубже.

Открыв под водой глаза и прислушавшись к своим ощущениям, Варвара обнаружила, что ее не тянет вниз и не выталкивает назад, такое странное ощущение парения в воздухе, только вокруг вода. Изнутри озеро казалось плотным воздушным пространством, мерцающим голубоватыми бликами, живыми и перетекающими один в другой.

Внезапно она услышала странно знакомый голос со стороны, и поняла, что этот голос очень похож на ее собственный:

— Ты можешь дышать в моих водах, Вариа, я рада видеть тебя у себя в гостях.

Она увидела вдруг приближающуюся к ней под водой фигуру, в которой узнала себя со стороны. Ей отражение улыбнулось ей и произнесло:

— Ты меня удивила, лерра новая верховная жрица храма Матери Всех Эльфов. У меня все чего-то просят. У тебя, я так поняла, все есть?

— Я не знаю, — улыбнулась Варя, — Все ли это, но только раньше я и представить не могла, что жизнь моя станет так похожа на сказку.

— Сказки редко начинаются плохо, Варя, иначе кто бы стал их читать?

— Ну, это ты никогда не читала русских народных сказок, где все начиналось со смерти матери маленькой девочки и женитьбы отца на другой женщине, или с того, что внезапно некоторое царство — некоторое государство постигает какая-нибудь беда, а об известном весельчаке Андерсене я и вовсе промолчу. Иногда я пытаюсь понять — что он курил, когда писал о красных башмачках, или девочке, которая наступила на хлеб?

Варя напротив улыбнулась:

— Ты смелая и прямолинейная, и мне это нравится, но помогут ли эти качества выиграть тебе в Звездном Квесте? Как сама считаешь?

— Я не знаю, я очень хотела попросить тебя, чтобы победила та девочка, демиург с эксклюзивными способностями, и чтобы ее предки от нее отстали, но потом подумала, что это будет нечестно по отношению к другой участнице. Поэтому пусть победа достанется тому, кто ее заслужит.

— Ты не боишься проиграть? Демиурги говорили тебе о том, что тебя ждет, если «предки Дайры» удовольствуются тобой и пробудят твой Дар?

— Да, что-то говорили, но все же, мне кажется, чтобы иметь возможность приобщиться к дару, который оставили мне мои предки, думаю, мне сначала предстоит доказать, что я достойна его.

— И ты готова это доказать?

— Сложнее всего доказать что-то себе.

— Да, ты слишком самокритична, и предъявляешь к себе завышенные требования, но такие же требования ты предъявляешь и к другим людям. Ты не боишься одиночества оттого, что рядом не окажется вдруг никого, достойного тебя? Или вдруг ты окажешься недостойна кого-то?

— Так удивительно говорить сама с собой… Ты и дальше будешь произносить вслух мои мысли? Это интересно наблюдать, учитывая, что ты принимаешь мой облик для разговора со мной.

Варя напротив улыбнулась.

— Хорошо, ты не боишься одиночества. Но почему ты не попросишь у меня любви? Как юная девушка может не просить любви? — она удивленно подняла брови.

Внезапно по силуэту Вари напротив пошла рябь, и вот перед Варей возник Верест, такой, каким она запомнила его на приеме в свою честь: наутро он покинул Город Андов и вернулся домой. Больше она его не видела, и, сказать откровенно, старалась не думать о нем.

— Почему ты не попросишь у меня любви? — уже голосом Вереста спросило ее озеро, и теплые пальцы ласково провели по ее щеке.

— Перестань, пожалуйста, — попросила Варя, — Прекрати, или я плыву назад.

— Самоуверенная лерра жрица, — ответило ей уже ее собственное отражение, — Смело заявлять живому озеру, что сейчас самостоятельно покинешь его воды.

— Ты удержишь меня здесь? — резко спросила Варвара и сама устыдилась своего тона, в конце концов, озеро не виновато, что наступило ей на больную мозоль. Или виновато?

— Я всего лишь воспроизвожу образы из твоего сознания и спрашиваю о желаниях. Мне интересно посмотреть на девушку, у которой нет желаний.

— Извини меня, — попросила Варя, — Я не хотела показаться грубой.

— Почему ты не попросила его? Ты же хочешь его с первого взгляда, как увидела?

— Я не хочу, чтобы для этого пришлось на него воздействовать, — просто ответила девушка, — Я когда-то приняла решение сама, за себя и… еще одного человека, решив, что моей любви хватит на нас двоих, а ее не хватило. Я больше не хочу платить такую цену за свои ошибки.

— А вы составили бы чудесную пару, — сказало озеро, — поверь, я знаю, что говорю.

— Нет, — твердо сказала Варвара, — я знать не знаю этого эльфа. Я и видела его всего один раз, понятия не имею о том, что он представляет из себя, и, честно говоря, мне кажется, что он просто напыщенный и надменный индюк! То есть сорока!

— Хм… Ну ты тоже производишь противоречивое впечатление, Варвара, — усмехнулось ее собственное отражение. У тебя довольно вызывающий вид. Не для Сьерры, нет. Для этого мира, пояснило озеро, перехватив варин вопросительный взгляд, — Например, для твоего родного мира. По тебе не сразу скажешь, что ты любишь читать и писать больше жизни, и что прочитала за свою недолгую жизнь столько, сколько не снилось многим очень образованным и интеллигентным людям. Учитывая отсталость Терры, это нонсенс, — глубокомысленно заключило озеро.

— А здесь, на Сьерре, я так поняла, далеко не средневековье? — спросила Варвара, и вопрос ее был настолько неожиданным, что отражение ее поперхнулось.

— Средневековье? Нет. Конечно же, нет. Но этот мир заселялся различными цивилизациями в разное время. Например, ты попала сразу к эльфам, и уже успела удостовериться в их высокой культуре. Здесь не везде так, — получила честный ответ Варя.

— Так ты твердо решила ничего не просить? — все-таки еще раз решило уточнить озеро, — И даже его?

— Я не хочу никого влюблять в себя искусственно, — покачала головой Варя.

— Упрямица! Кто говорит о влюбленности! Можно начать с симпатии, интереса, а дальше — все, сама! То есть — сами.

— Нет, — твердо произнесла Варвара.

— Ну что ж, — усмехнулась другая Варя, — Главное, не пожалеть о принятом решении, что может произойти очень скоро. С тобой интересно поговорить. Можешь навещать меня, когда захочешь.

— Спасибо, — поблагодарила Варя удивительное озеро и начала всплывать. Вынырнув, она обнаружила Тинь, нежащуюся на круглом голубоватом камне в лучах уходящего солнца. Фея переоделась в бирюзовый сверкающий купальник, приглядевшись, становилось видно, что блестит он за счет множества мелких камней на его отделке.

— Вот так нырнула! Мы уже думали вызывать спасательную экспедицию.

— Тинь шутит! — раздался смех Алисты, — Вылезай, Вариа. Знакомство со священным озером — одно из испытаний для верховной жрицы. И ты его выдержала.

— И, судя по всему, выдержала на ура, — сообщил подходящий к девушкам Альд, — Вариа каким-то образом получила приглашение навещать озеро всегда, когда сама того захочет!

— Ну, вручение причитающегося по такому случаю артефакта отложим до ночи равноденствия, а сейчас прошу к столу, — заметила Алиста.

Быстро переодевшись, Варвара присоединилась к королевской чете за столом, отметив, что Тинь в очередной раз за день сменила наряд — сейчас на ей был голубой обтягивающий топ и бриджи с пелериной поверх них, и какие-то совершенно невозможные сапоги на острых, как иглы, каблуках, которые были сделаны из такого тонкого материала, что казались росписью по светящейся коже феи.

Отметив, что длительные погружения в воды священного озера добавляют аппетит, Варя с упоением приступила к пирожным и ароматной тайре.

— Мы хотели поговорить с тобой, лерра Вариа, о приближающейся ночи равноденствия.

— О твоей роли в ней.

— И о твоей победе в своем Квесте.

— О поступлении в Институт Благородных Волшебниц.

Варя не поверила своим ушам. Но ведь, чтобы поступить в Институт, следует покинуть пост верховной жрицы эльфийского храма?

— Давай обо всем по порядку, — предложила Алиста.

— Мы долго думали о твоем поступлении в этот Институт и пришли к выводу — у тебя действительно неплохие шансы.

— Ты же уже слышала о ночи равноденствия? — спросил Альд.

— И не раз, подтвердила Варя.

— В эту ночь, которая бывает один раз в сто лет, само пространство поможет твоему Дару раздвинуть границы между мирами и проложить нам путь в Снежный Мир.

— В наш родной мир, откуда мы пришли сюда, — сказала Алиста.

— Он настолько древний, что отбывает последние столетия своего существования.

— Поскольку именно там долгое время существовала цивилизация снежных эльфов, он до сих пор хранит тысячи неразгаданных тайн, затерянных артефактов и залежи магических кристаллов.

— Но разве магические кристаллы — не часть этого мира, насквозь пропитанного магией? — удивилась Варя.

— Не таких, как в снежном мире, — улыбнулась Алиста, — когда Ираидаэль раздвинула для нас границы между мирами и часть нашего народа переселилась на Сьерру, наши предки могли взять с собой только самое необходимое. Для нас много значит приобщение к наследию предков — и в культурном, и в магическом, и в духовном смысле.

— Поэтому так важно для нас, чтобы именно на ночь равноденствия в храме Матери Всех Эльфов была верховная жрица, — пояснил Альд.

— В другое время верховной жрице тоже есть, чем заняться, сказала Тинь, — Но только в рамках этого мира.

— В общем, мы можем совместить взаимовыгоду, — сказала Алиста, — Если у вас с Тинь получится открыть очень мощный портал и удерживать его как можно дольше, затем ты сможешь попробовать найти нашу бывшую верховную жрицу, — эльфийку Дитаэль, которая была до тебя.

— Наши поиски ни к чему не привели: на ней мощная зеркальная защита, и мы не знаем даже, где ее искать.

— Но догадываемся, — сказала Тинь.

— Тинь — единственная, кто догадывается, — сказал Альд и продолжил, — У тебя в ночь равноденствия на руках полный карт-бланш: Сила, идущая через тебя, многократно возрастет, и ты пробьешь эту защиту, а Тинь, зная, кого искать, поможет обнаружить ее.

— А если она сама не захочет возвращаться?

— Мы просто поговорим с ней, — сказала Алиста, — Хотелось бы убедиться, что с ней все в порядке.

— Если бы было не в порядке, я бы почувствовала, — пропищала Тинь.

— Я знаю, милая, — улыбнулась ей Алиста, — Но все же хотелось бы узнать причину: может, она на что-то обиделась… Может, просто попала в трудную ситуацию.

— От тебя потребуется максимум усилий, Вариа: сначала Снежный Мир, потом поиск Диты.

— Мы знаем, что ты много тренируешься и делаешь заметные успехи, но все же это будет очень изматывающе.

— Она справится, — уверенно, тоном, не терпящим возражений, пискнула Тинь, и Варя повторила вслед за ней:

— Я справлюсь.

— Мы справимся, — сказали они с Тинь в унисон.

— Было бы чудесно найти Диту до твоего отъезда, — мечтательно сказала Алиста, — Ты смогла бы отправиться в путь сразу после свадьбы.

— Какой свадьбы?

— Как, ты не знаешь? Все знают! Верест женится на Дани, — сказала Алиста, и у Вари похолодело сердце.

— Поздравляю вас, я действительно не слышала об этом, — сказала Варя, постаравшись не сделать паузы, как будто то, что она сейчас услышала совершенно ничего для нее не значило, но эльфы не обратили внимание на секундную запинку — может же человек, в конце концов, быть удивлен неожиданной новостью… Но эта крохотная пауза не осталась незамеченной Тинь, которая внимательно посмотрела на напарницу, и, что-то решив, упрямо сжала губы. Варя уже пришла в себя, чтобы поддержать светскую беседу:

— Я просто не знала, что они встречаются.

На этот раз ей ответил Альд:

— Они и не встречались. Мы решили заключить этот политический брак, когда подписывали мирное соглашение с Аллой, матерью Вереста, королевой клана Элсуортов.

Точно… Она помнит, что проспала все сражение, и как потом она пила чай с горным медом в шатре, а Тинь — сладкий нектар, и что Тинь еще вначале их знакомства предположила, что будет между кланами какой-то политический брак для закрепления союза… Но это было все тогда, до того, как она немного привыкла к этому миру, и не только к миру.

— Сердце Дани не занято, — сказала Алиста.

— И судя по ней, оно вряд ли когда-нибудь будет занято, — хмуро заметил Альд.

Алиста недовольно нахмурила брови:

— Оно обязательно растает рядом с любящим мужем.

— С любящим — ключевое слово, — все тем же тоном сказал король, — Ладно, я высказал свое отношение к этому браку еще тогда. Эти две ледяные глыбы, Верест и Дани, бесспорно, стоят друг друга.

Верест и Дани… Варя представила их вместе, и не смогла не признать, что они будут восхитительной парой: утонченный черноволосый, с серебряными прядями у висков, Верестариэль и Даниэль с длинными волосами белее снега. Оба высокие, изящные и недосягаемые, одинаково надменные и насмешливые, с холодными льдинками вместо глаз… Да, Анды и Элсуорты решили правильно! Напыщенные павлины должны держаться друг друга. Испугавшись, что вся гамма чувств отразится на ее лице, Варя поспешила перевести разговор на другую тему, начав расспрашивать об особенностях своего участия в ночи равноденствия.

Она говорила, слушая свой голос как будто со стороны, и продолжала думать о том, что не зря, ой как не зря так настаивало сегодня озеро на исполнении ее самого сокровенного желания…

Глава 27

— Подходим! Выбираем! Необыкновенный кус-кус! Виноград! Дыни! Ум свой съешь, лерра, такой вкусный фрукт! — торговец с бойкими черными глазами нахваливал свой товар Ае, косившись взглядом на двух стражей в ярких, даже пестрых одеждах, неподвижно стоящих за ее спиной.

— Лерра! Взгляните на эти шелка! Виасинские, намасские, абигизские! Бархат из Спенсы, парча! Атлас! Все, что нужно юной лерре — только у меня! — вторил ему продавец тканей.

— Золото! Только самый благородный из металлов в магазине Старого Нахима! — раздавался почти одновременно с этими двумя и многими другими, третий голос, — Все, что угодно красивой лерре! Браслеты, серьги, ожерелья, пояса из намасских монет! Кольца с драгоценными камнями! Взгляните на эти изумруды — точно в тон ваших прекрасных глаз!

— Зачем юной лерре твое занюханное золото! Такой красавице по вкусу более благородные металлы! Лерра! Платина и ириний! Абигизская отделка! Только сегодня скидки для прекрасной лерры!

— Вай! Мое золото ты назвал занюханным! Добрые люди, все знают, что ириний у него выбракованный, а то и поддельный, поэтому и стоит так дешево! Не слушайте его, юная лерра! — Возмущался продавец золота, и его голос тонул в тысяче других голосов, нахваливающих свой товар и поносящих товар соседа.

Ая уже пожалела было, что решила срезать путь к караван-фонтану и пошла через рыночные ряды. Рынок в Лонге — это было что-то из ряда вон выходящее, когда она увидела его впервые, ей показалось, что она спит и видит какой-то совершенно невозможный сон: ни на одном из островов Цветущего Архипелага ей не приходилось встречать такого огромного количества людей. На официальных приемах, балах, праздниках и прочих торжественных мероприятиях, эльфы, собираясь вместе, никогда не вели себя подобным возрастом — они во всем отличались от людей. В Лонге Ае приходилось семимильными шагами наверстывать то, о чем не писалось в ее книгах — люди сильно отличались от эльфов. Они выглядели, говорили, держались и даже пахли по-другому, они казались совершенно дикими и примитивными по сравнению с привычным ей обществом, но было в них что-то другое, что-то, что привлекало Аю и одновременно заставляло держать с ними дистанцию — что-то, она сама еще не понимала, что именно.

От запахов тысяч специй, фруктов, орехов, сладких треугольничков, пахлавы, щербета и прочих сладостей вперемешку с тяжелыми, чуть сладковатыми запахами мяса и рыбы, у девушки закружилась голова и она почувствовала, что еще немного — и стражам придется нести ее. Встряхнувшись, крепко сжав кулаки, она оглянулась и ободряюще кивнула сопровождающим ее жрецам, мол, со мной все в порядке, девушка прибавила шагу — ей оставалось миновать всего пару рядов.

Тут и там мелькали разноцветные покрывала женщин, просторные, светлые одежды мужчин, торговцы продолжали зазывать ее сотней голосов, и она уже не понимала, кто из них что говорит — все звуки сливались в один, тянущийся фоном параллельно с ее передвижением по рыночной площади, звук.

От взгляда Аи не укрывалось и то, что, не смотря на бойкие голоса торговцев, в глазах их мелькает страх, только лишь они завидят ее, и нахваливают они свой товар больше для того, чтобы не выделяться из общей массы, не привлечь, упаси боги, ее особое внимание. А что касается остальных горожан, то они откровенно шарахаются от нее и стремятся не попадаться ей на пути.

В первые же дни ее пребывания в Лонге лерра Аида строго наказала ей ни в коем случае не одевать чадари на улице, чтобы не дайте боги ее не приняли за местную уроженку. Чадари — традиционное верхнее одеяние женщин Лонга — встречалось здесь всевозможных цветов, исключая черный и белый. Оно полностью скрывало лицо женщины, оставляя небольшое отверстие для глаз, затянутое сеткой. Открывать лицо могли только жрицы храма, как успела заметить Ая еще даже до посещения Лонга: еще на корабле пиратов, ритуальные жрицы храма Молчащих Пряностей не скрывали не только лицо, но и одну грудь и носили только черное.

Ей же, как верховной жрице, позволялось носить все, что она захочет — все равно жриц здесь боялись до такой степени, что общаясь с ними, им никогда не смотрели в лицо. Впрочем, это касалось в основном лишь простого народа. Знать Лонга умело скрывала свой страх перед жрицами, но и они старались держаться от них по возможности подальше, вступая в диалог только по необходимости. То место, куда сейчас направлялась Ая, караван-фонтан, было обычным местом дислокации аристократии Лонга. И сегодня Ая направлялась туда с важной миссией: пусть выглядело это как обычная прогулка, но ее ожидал придворный маг пресветлого вона Лонга — его высочайшей милости, владыки неба и земли.

Придворный маг, только одному ему известно, каким образом договорился с леррой Аидой, чтобы Ая помогла ему зарядить дворцовые артефакты, пребывая в роли живого неисчерпаемого источника. И пусть храм и официальная власть никогда не пересекались, сегодня лерра главная ритуальная жрица сама отправила Аю на встречу с магом: прибыли новости из-за стены города. И новости эти звучали неутешительно: гонцы докладывали, что одно из племен орков отклонилось от привычного маршрута и в настоящий момент перемещается в опасной близости от Лонга. Слухи о возможной опасности заставили храм и дворец на какое-то время забыть о своих разногласиях и объединить силы. Ае предстояло зарядить на полную мощность боевые артефакты.

Минуя рыночные ряды, Ая прошла через несколько узеньких улочек мимо желтых, песчаного цвета домов и подошла к огромной стене из песка. Не сбавляя шага, она вошла в открывшиеся ей навстречу ворота и ощутила, как разительно отличался сам воздух в пределах резиденции великого вона от того, которым дышали жители южной столицы. Удушающая жара пропала, сменившись легкой приятной прохладой. И дело было не в магии — такого радикального решения вопроса сухого климата она не ожидала встретить — по сути, вся резиденция вона базировалась вокруг огромного фонтана, окружая его на манер амфитеатра с крутым спуском, состоящего не из скамей, а из множества ступеней этажей, уходя глубоко в землю.

На каком бы этаже ты ни находился — там неизменно было свежо и прохладно, а на самом дне, в связи с непосредственной близостью подземного озера, из которого и бил исполинских размеров фонтан, было даже холодно.

Ае следовало было быть на третьем сверху этаже, но время позволяло не торопиться. Она специально подгадала время, срезая большую часть пути через рыночные ряды, чтобы погулять по резиденции. Здесь как будто бы царил совершенно иной мир — женщины не прятали лиц и ходили в достаточно вольных нарядах, каждый этаж представлял собой целый спектр своеобразных развлечений — были здесь специальные парки для прогулки знати Лонга, местный театр, чайные комнаты, залы, где выступали борцы и даже библиотека. По сравнению с библиотекой храма дворцовое книгохранилище представляло собой достаточно убогое зрелище — когда Ая была здесь в прошлый раз, она удивилась тому, что здесь совсем нет магических книг, и подумала, что это наверно из-за того, что все это было как будто напоказ, для подданных. Конечно, наверняка в покоях великого вона и его знатных вельмож, ну или хотя бы дворцового мага полезных книг не в пример больше.

Задумавшись о предстоящем общении с дворцовым магом, жизнерадостным приветливым стариком, помешенным на науке, Ая миновала нужный ей лестничный пролет и спустилась ниже, не заметив этого.

Она по-прежнему не могла сама пользоваться своей магией, но положив руку на артефакты с нехваткой заряда магической энергии, а другую вложив в сморщенную смуглую ладонь мага ощущала, как по ее пальцам струится теплый или холодный поток силы, наполняя жизнью уснувшие артефакты. Ая знала, что если бы не угроза нападения орков, лерра Аида нипочем бы не отпустила «главное сокровище храма» «заниматься ерундой». И рада была, что благодаря неутешительным новостям, в ее однообразное расписание ворвалась капля разнообразия.

Ая неожиданно обратила внимание, что уткнулась в арку, закрытую занавесом из плотной ткани, над которой золотыми буквами было выложено: «Суд великого вона». Оглянувшись на свою охрану, стоящую за спиной с совершенно невозмутимыми лицами, девушка решилась на дерзость — приоткрыв небольшую щелочку, она заглянула в зал. Ая совершенно не ощущала угрызений совести и не опасалась, что стражи храма выдадут ее: ей объяснили, что любому, кто поступал на службу в храм, доходчиво объяснялось, что то, что совершается жрицами — не его ума дело, и как бы ни выглядели действия жриц со стороны — все делается во благо всего сущего.

Перед глазами Аи предстал овальный, хорошо освещенный зал, с широким пустующим ложем на пьедестале, по бокам которого стояли две устрашающие карикатуры на человека — Ая знала, что это были тролли. Перед пьедесталом пол был устлан циновками, на которых располагались страждущие, ищущие мудрости и милосердия от суда своего правителя.

По правую руку от ложа стоял сверкающий артефакт правды — выполненный в виде факела из чистого золота с камнем вместо огня — в зависимости от того, правду говорил истец или ложь, камень окрашивался в красный или зеленый цвет.

Раздались удары в гонг и секретарь суда возвести о приближении великого вона. Истцы и ответчики тотчас попадали ниц, показывая, таким образом, преданность его высочайшей милости.

Высочайшая милость торопливой походкой вошел в зал, в окружении чернокожих стражников в золотых доспехах и быстро занял свое место, показывая знаком, что можно начинать.

Вон Лонга представлял собой на первый взгляд комичное зрелище, но только поначалу: карлику от природы, ему приходилось двигаться больше и быстрее обычных людей, чтобы соответствовать ритму жизни окружающих. И вместо того, чтобы царственно нести свою персону сквозь само время, вон неосознанно предпочитал подстраиваться под остальных, что еще больше привлекало внимание к его уродству.

Однако за внешней беззащитностью маленького человека эмир представлял собой очень опасное сочетание — обиды и злости на весь мир за свой отличающийся от других внешний вид. Ая уже встречалась с воном, когда он посещал храм, и была представлена ему, как новая верховная жрица. Сверля ее глубоко посаженными глазами из-под кустистых бровей, его высочайшая милость поинтересовался в лерры Аиды — уверенна ли она в магической силе Аи, и если нет, то «этой дикарке можно найти и иное применение».

Главной ритуальной жрице пришлось постараться, чтобы сдержать себя в руках и настойчиво порекомендовать пресветлому вону не вставать на пути Пряных Богов, дабы не навлечь на славный Лонг их молчаливого гнева. Дворцовый маг, который сопровождал вона в храме, также заявил, что ручается за способности стоящего перед воном с опущенными глазами дитя. Также старичок-маг высказал предположение, что силы верховной жрицы храма хватит на то, чтобы помимо своих основных обязанностей еще и зарядить уснувшие артефакты, на что лерра Аида ясно дала понять, что не допустит никаких «занятий подобной ерундой» до ночи равноденствия.

Дворцовый маг согласился с леррой Аидой, с тем, что ночь равноденствия важнее, но буквально кожей Ая почувствовала, что вон Лонга крайне недоволен ответом ритуальной жрицы. Взглянув на него исподтишка, отойдя в сторону, девушка обнаружила на себе его неприятный. Изучающий взгляд. Ей тогда показалось, что глава Лонга затаил на нее особую злость. И не только вон пугал ее в Лонге — сама жизнь здесь казалась для нее невыносимой из-за особой, чрезмерной жестокости людей по отношению друг другу. Люди здесь жили в постоянном страхе перед властью, перед храмом, а тот, кто живет в страхе особенно, изощренно жесток.

Первый проситель вышел вперед — это был очень толстый человек с лоснящимся лицом и рыжей бородой, с бородавкой на носу и маленькими свинячьими глазками — за собой он тащил за руку высокую, статную, судя по походке и осанке, женщину в старом зеленом чадари.

— О великолепнейший из смертных пресветлый вон, чья мудрость несоизмерима с мудростью самых мудрейших из мудрых…. - видно было, что толстяк не остановится сам, твердо вознамерившись поразить своей велеречивостью его высочайшую милость, когда вон перебил его:

— Излагай суть своей просьбы, почтенный Жарымбей.

— Перед очами самого могучего, справедливого и милостивого женщина, которая уклоняется от уплаты своего долга: о чем есть долговое свидетельство.

— Поднесите свидетельство, повелел вон, и когда младший секретарь передал ему скрученный лист бумаги, бегло пробежал его глазами, и обратился к женщине:

— Ты действительно брала у этого почтенного человека деньги в сумме трехсот куачей в долг?

— Да, о великий, — отвечала женщина.

— Почему ты не вернула ему долг?

— Я вернула долг до последнего куаче, о великий.

Эмир перевел взгляд на артефакт правды — и Ая, со своего места увидела, что он не дотрагивается до рукояти, держит ее на весу, и камень остается по-прежнему красным.

— Факел Правды не согласен с тобой, ничтожная, — нехорошим тоном проговорил карлик, и женщина испуганно ахнула. Ая готова была поспорить, что женщина говорит правду — она чувствовала это и без всякого артефакта, а манипуляции вона с факелом только убедили ее, что исход суда заранее предрешен.

— Чего же ты хочешь от этой женщины за неуплату долга? — обратился вон к толстяку.

— Я готов простить ее долг, если она перейдет в мое личное пользование на полгода.

— Полгода маловато, почтенный Жарымбей, за такое тяжкое преступление — мало того, что эта женщина не отдала тебе долг, а значит, попросту украла у тебя деньги, она еще и осмелилась соврать мне, своему вону.

Женщина в зеленом чадари упала ниц перед воном и разрыдалась:

— Помилуй, о великий, у меня дети! Клянусь ими, я вернула долг почтенному меняле Жарымбею!

— Дети? — приподнял бровь карлик и вопросительно посмотрел на толстяка.

Тот тотчас же хлопнул в ладоши, и стражники втащили в зал двух упирающихся девочек-подростков в разорванных чадари, со следами ссадин и синяков на белых плечах.

По знаку вона стражники подняли чадари девочек, и Ая увидела, что они совсем еще юные — не больше десяти-двенадцати лет каждой. У ответчицы из груди вырвался глухой стон.

— Суд великого вона приговаривает тебя, женщина, поступить на полгода в личное распоряжение этого человека. Но поскольку ты являешься вдовой, ведь ты являешься вдовой? — спросил вон, и не дождавшись ответа, продолжил, — И поскольку позаботиться о твоих детях некому, мы милостиво дадим им приют в нашей резиденции на время твоего отрабатывания своего долга, являя тебе и всем присутствующим высочайшую милость! Да будет так!

Хор придворных поэтов тут же взорвался одобрительными возгласами и прославлениями его высочайшей милости, а Ая все еще не могла прийти в себя после того, что увидела, после лживого суда, которому стала невольной свидетельницей.

— Лерра жрица! — раздался шепот у нее за спиной, и девушка испуганно обернулась — ее охрана удерживала старичка-мага, не давая ему приблизиться к ней.

— Лерра жрица, что вы здесь делаете! Идемте, пока вас кто-нибудь не увидел и не доложил великому вону! — испуганно шептал маг.

Но Ая уже достаточно ознакомилась с законами Лонга и понимала, что даже великий вон не посмеет открыто противостоять храму. Воспользовавшись тем, что старика удерживала ее стража, она решительно отдернула занавесь и быстрым шагом вошла в зал суда.

— Как смеешь ты, жрица врываться в зал суда без нашего на то соизволения? — воскликнул великий вон с плохо скрываемой яростью. Никто больше не решался что-то сказать представительнице храма, даже стража высочайшего, поэтому ему пришлось обратиться к Ае напрямую.

За Аей почтительно следовала ее охрана, а за ними семенил дворцовый маг, тихо причитая:

— Лерра жрица! Лерра жрица! Вернитесь!

— Властью данной мне Пряными Богами, я забираю эту женщину и ее детей в храм, где они искупят любое лежащее на них преступление служением Молчащим Пряностям, — твердо, стараясь, чтобы голос ее не срывался, заявила Ая. Она старалась не замечать, каким недобрым взглядом смотрит на нее карлик со своего ложа. Обернувшись к стражникам за ее спиной, она приказала:

— Сопроводить этих женщин в храм.

Один из стражей коснулся магического кристалла на рукаве и в тот же миг в зал вошли еще два стражника. Ая обратилась к женщине в чадари:

— Следуйте за ними.

Женщина не осмелилась ни возразить верховной жрице, ни поблагодарить ее за спасение. Она и представить себе не могла, что когда-нибудь вместе с дочерьми попадет на службу в храм. И неважно, в чем будет заключаться ее служение — она ясно понимала, от какой участи жрица с медными волосами только что спасла ее крошек: о пристрастиях великого вона здесь ходили легенды, которыми матери пугали детей, если те не хотели слушаться.

Не глядя на перекошенное от ярости уродливое лицо карлика, Ая развернулась и вышла из зала суда, стараясь не думать обо всех бесчинствах, творящихся в этом дворце. За ней поспешал придворный маг, охая и вздыхая.

Она не знала, что не далее, как через час после ее ухода, великий вон Лонга принимал в своих покоях очень важного гостя, огромного смуглого воина — сплошь покрытого шрамами и татуировками.

Этот воин, скрестив руки на груди, с высоты своего исполинского роста смотрел на стоящего перед ним в почтительной позе карлика, и великий вон не решался поднять вверх глаза от страха.

— Мой народ решил взять твой город. О карлике-правителе идет очень плохая слава. Защитить людей от твоего правления — честь для воинов, сидящих в седле.

— Великий воин, и я, и мой город у твоих ног. Бери все, что тебе нравится. Сохрани только мою жизнь!

— Ты недостоин жить после всего, что ты совершил. Но я не трону тебя сейчас. Сегодня я покорю твой город и ты можешь воспользоваться правом священного поединка для того, чтобы попытаться сохранить свою никчемную жизнь. Пусть кто-то из твоих стражей встанет на твою защиту.

— Древний закон позволяет мне выкупить свою жизнь!

— Что ты можешь дать мне, карлик? После того, как я возьму твой город — в нем все, от твоего богатства до женщин будет принадлежать мне. Мы не тронем только черных женщин, которые служат молчаливым богам.

— Верно, но среди них есть одна женщина с нежной кожей и огненными волосами, которая достойна украсить гарем великого воина! Но берегись, ибо она — ведьма!

— Воин, сидящий в седле, не верит во всю суеверную чушь. И какого бы цвета ни были волосы черной женщины, мой народ не тронет ее.

— Она не черная женщина! Она не жрица храма! И она не принадлежит мне, как не принадлежат мне все, кто вхож в храм Молчащих Пряностей! Жрицы будут прятать ее — они дорожат ее ведьмовским даром! Прошу возьми ее как откуп за мою жизнь.

— Если она так прекрасна, как ты говоришь, и действительно не носит черных одежд, можешь считать, что тебе повезло.

— Ты — наказание для этого храма и для меня, и для всего Лонга!

Ая понимала, что то, что произошло сегодня в караван-фонтане, действительно не вписывается ни в какие рамки, но у нее просто не было выбора. Не смотря на гнев главной ритуальной жрицы, девушка полагала, что все сделала правильно.

— Я жалею только об одном, лерра: что не предоставила убежище всем, кому это было необходимо! Как вы можете спокойно спать ночью и предаваться служению богам, когда буквально за воротами монастырского сада столько несправедливости!

— Сколько раз повторять тебе — не надо думать обо всем человечестве, оно как-нибудь само разберется! Ты хоть представляешь себе, чем это чревато для храма! Открытый конфликт с воном!

— Лерра Аида, я все сделала правильно! Я не буду равнодушно смотреть на несправедливость, пока у меня есть хоть малейший шанс противостоять ей.

— Я наверно не удивлю тебя — но ты в курсе, что наш вон итак тебя, мягко говоря, недолюбливает? И сколько моих дотаций ему пришлось удовлетворить, чтобы новой девчонке-жрице комфортно жилось в Лонге! И чего мне стоило добиться от него отмены прилюдной казни на площади до ночи равноденствия!

— Дикая страна, варварские обычаи!

— Жрицы не вмешиваются в ход истории!

— Зачем же тогда они нужны?! — воскликнула Ая, заранее зная ответ.

— Мы служим богам и сохраняем равновесие между ними и людьми! Мы полностью отдаем себя служению! Ты думаешь, что если бы не приближающаяся ночь равноденствия, с твоими капризами возились бы? Твое счастье, что она приближается!

«После этой самой ночи меня здесь уже не будет», — в сотый раз повторила про себя Ая. Она уже знала, что в ночь равноденствия раздвигаются границы между ближайшими мирами, и с использованием ее силы жрицы храма выстроят мосты в несколько миров, чтобы завладеть необходимыми храму сокровищами. Она старательно училась, проводя все время за магическими книгами и занятиями по построению порталов, и узнала, в ночь равноденствия сможет оторваться от контроля жриц. С ними она чувствовала себя как на поводке — по сути, это они строили порталы, используя ее Силу. Но приобщение к миру магии разбудило ее дар и он пока неявно, несмело, но начал проявляться. Ая не сомневалась, что в ночь равноденствия у нее хватит сил сбежать из Лонга, об этом говорил один древний, числящийся трактат артефакт, который она нашла в хранилище и с тех пор тщательно изучала его содержание в свободное от занятий в храме время.

Не было сил оставаться в Лонге — городе, где страх так прочно слился с сознанием людей, что стал неотъемлемой частью жизни, где для ритуальных жертвоприношений жрицы выстраивались вокруг Аи и сплетались телами со стражами, в тела которых, считалось, вселялись молчаливые боги. Во время каждого ритуала круг извивающихся тел в пугающей тишине сужался вокруг Аи и главной ритуальной жрицы, и ей были отчетливо видны все особенности переплетения рук и ног женщин и мужчин. Мужчин, чьи глаза загорались зеленым светом и женщин, каждой — с одной грудью, другую во время ритуала посвящения они жертвовали богам. Ая знала, что каждая из них в свое время была здесь верховной жрицей-проводником, но когда потенциал ее энергии истекал, выпивался Молчащими Пряностями, она проходила ритуал посвящения и становилась ритуальной жрицей. Кроме отрезания груди женщины подвергались таким способам отличия из смертных женщин, что Аю мутило, когда она читала об этом. И хоть демиурги заверили ее, что ее магический потенциал не иссякнет, но и они были солидарны с Аей в том, что особо задерживаться здесь не нужно. Поэтому она ждала ночи равноденствия как ночи избавления, ночи начала своего прохождения Звездного Квеста, и все время, свободное от сна и ритуалов, проводила за книгами и упражнениями по концентрации магической энергии.

— Можно мне уйти заниматься, лерра? — спросила Ая.

Лерра Аида тяжело опустилась на широкую подушку. Она выглядела сейчас вовсе не такой величественной, как в обычной жизни. Обычная пожилая женщина — с усталым изможденным лицом, с суровой складкой у губ.

— Ая, — неожиданно сказала она, — ты понимаешь, что тебе больше нельзя выходить в город.

Ая кивнула — этого можно было ожидать. В ночь равноденствия она сбежит через портал, и если получится, настроит его на вожделенный Институт. Ее сразу примут, увидев ее способности и умение работать с порталами. Не смогут не принять. Она победит в Квесте творцов миров и станет самой сильной магиней своего мира.

Лерра Аида вздохнула и добавила:

— По крайней мере, пока, — потом я решу, что с тобой делать. Тебе надо учиться, Ая, учиться магии…

Ая впервые видела лерру главную жрицу такой усталой, но в то же время живой и человечной. Обычно ее лицо скрывала холодная, бесстрастная маска. Девушка понимала, что с ней здесь возятся, как с маленькой, раз за разом снимая напряжение лишь потому, что ее Дар представляет ценность для храма. Также она понимала, что в вожделенный Институт ее не отпустят — слишком большие деньги были уплачены за обладательницу магической силы, живой неиссякаемый источник Силы. И то, что лерра Аида понимает, что Ае необходимо учиться — вовсе не говорит о том, что она с легкостью отпустит ее из храма. Предчувствие не обмануло девушку:

— Я написала в Заирэс, минуя тамошнего калифа, прямо в магическую школу. Они пообещали по возможности отправить тебе учителей.

«Заирэс… — почему-то это название казалось Ае знакомым, — Ах, да! О нем говорил капитан Льер, — в Заирэсе ценятся полукровки, они выносливее и людей, и эльфиек…» Ая не знала, какой силы маги Заирэса, но точно не хотела обучаться у них. Ей нужно было в Институт Благородных Волшебниц!

— В ночь равноденствия тебе предстоит достать кровь кентавров. Это нужно Молчащим Пряностям. И… Это поможет вону примириться с твоим существованием. Потом — будешь учиться.

— Лерра, — Ая уже готова была озвучить свои мысли вслух, сообщить о своих мечтах лерре Аиде, как вдруг в комнату ворвалась Тиэне, жрица храма и помощница лерры Аиды. На Тиэне буквально не было лица — бледная, с трясущимися губами, в грязной, пыльной одежде, она шаталась на ногах, держалась руками за стену.

— Орки, — выдохнула она, — орки в Лонге!

— Целые полчища орков! Они убивают оказывающих им сопротивление мужчин и уводят женщин и детей!

От изможденного вида главной ритуальной жрицы не осталось и следа.

— Ворота закрыты? — спросила она Тиэне, та кивнула, — Они задержат их. И орки никогда не поднимут руку на служительниц Молчащих Пряностей. Все в зал советов!

Зал советов находился в самой глубине храма, и сейчас в нем было не протолкнуться от жриц, стражников и слуг. Лерра Аида направилась к своему месту — черному креслу на небольшом возвышении, повернулась лицом к присутствующим и властно подняла руку. Тотчас повисла тишина.

— Говори, Тиэне. Я так понимаю, ты только что из города?

— Город захвачен, лерра, орки везде. На улицах не протолкнуться, народ в панике. Я не понимаю, как я добралась сюда, — жрица разрыдалась, все ее тело содрогалось.

— Успокойся, — сухо бросила Аида, — Здесь стены храма защитят всех нас.

— Они убивают всех, кто сопротивляется, лерра! Кроме женщин. Женщин они… — и Тиэне опять начала колотить крупная дрожь.

Аида не обращала внимания на истерику помощницы.

— Я одного не понимаю, — нахмурила она брови, — как они могли напасть так внезапно?

— Это дьяволы, лерра! Настоящие дьяволы!

— Перестань, Тиэне! Не хватало, чтобы все здесь заразились твоей паникой! Это не поможет сейчас. Дайте ей воды, — бросила она прислужницам.

— Лерра, — потянула ее за руку стоящая рядом Ая, — А если мы откроем портал?

— Глупости, — ответила Аида, — Большой портал у тебя пока не получится. А тот, что получится, не вместит даже тех, кто в этой комнате. Я так понимаю, храм — единственное места в Лонге, куда дикарям не проникнуть… Слушайте все! — величественные раскаты голоса главной ритуальной жрицы эхом отразились от купола высокого потолка.

— Слушайте все! Никому, находящемуся в храме, опасность не угрожает! Орки не поднимут руку на жриц и стражей! Прислужницам тоже нечего бояться — вам достаточно сказать, что вы служите здесь, и вам никто ничего не сделает.

— Вы все в безопасности, пока вы здесь!

Услышав это «пока», Тиэне зажала себе ладонью рот, да и остальные выглядели ничуть не менее обеспокоенными. Ая искала глазами Миилу — и не могла ее найти. С одной стороны, Миила не носила черных одежд и жила в храме на правах гостьи лерры Аиды, с другой — учитывая ее особенности, Ая не могла предположить, за кого стоит волноваться больше — за Миилу, или за орков, которым придет в голову мысль схватить ее. Но какой бы она ни была — она была здесь одна, и вряд ли сможет долго продержаться против полчищ воинов. Нельзя сказать, что Аю и Миилу связывала дружба или хотя бы симпатия — глядя в черные бездонные глаза вампира, которые, казалось, смотрели сквозь время, из самой глубины веков, Ая не думала, что Мииле свойственны хоть какие-то из человеческих чувств. Но здесь, в Лонге, она начала разговаривать с Аей. Нормально разговаривать, конечно, в свойственной ей манере, так, что Ая частенько не могла понять, что вампирелла имела ввиду, но все же не так странно, как на корабле. Миила помогала Ае в учебе — она объясняла ей те места из магических учебников, которые были написаны на древних языках, которых не знала даже лерра Аида. Причем, объясняя выдержки из древних писаний, Миила выражалась намного понятней, чем в обычной жизни. Из этого Ая сделала вывод, что Миила невероятно стара — по ее меркам, конечно, но делиться с Миилой своими выводами не стала.

Внезапно все, находящиеся в зале, скорее физически ощутили, нежели услышали мощные удары и грохот осыпаемого камня.

— Это рухнули ворота в храм, — прошептала Тиэне.

В это время, в караван-фонтане, резиденции пресветлого вона Лонга, этот самый вон стоял на коленях перед огромным, могучим черноволосым воином:

— Ты обещал сохранить мою жизнь, о сильнейший. Право выкупа! — молил он.

— Сначала я должен увидеть выкуп, карлик. Я захотел твой город — и вот он, лежит у моих ног. Я возьму все, на что ты успел и на что не успел положить свою лапу, маленький человек. Я подарю свободу твоему народу, и в честь о великом воине, освобождающем рабов, сложатся песни и легенды. Орк не терпит рабства, которое расцвело в твоем городе.

— Я не виноват! Меня заставил храм! Это все жрицы! Они все ведьмы!

— Молчи, ничтожный, или я вырву твой гнусный язык из твоего поганого рта. Ты решил спрятаться за черные платья женщин? Не выйдет. Молва о бесчинствах, которые творятся в твоем городе, разошлась на сотни миль вокруг, достигнув свободных земель орков.

— Я не вру! Разве я посмел бы! Здесь главные они — слуги богов, не я, я пытался помешать им.

— Воин не поднимет руки на женщину, но и не поднимет руки на калеку. Не испытывай моего терпения, карлик. Я отдам тебя твоему же народу — они лучше знают, как с тобой поступить.

— Я не вру тебе, великий воин! — вон чуть не плакал, — Это чистая правда. Это все они — черные жрицы.

— Воинов моего племени не интересуют черные женщины, вставшие на путь служения молчаливым богам.

В это время в зал ввели рыжеволосую девушку, эльфийскую полукровку, с раскосыми светло-зелеными глазами. Девчонка была чудо как хороша, хоть и слишком тощая, на вкус предводителя орков, привыкшего видеть рядом с собой женщин сильных и телом и духом, крепкого сложения. Но в этой утонченности, узости форм девчонки с талией, по обхвату меньшей, чем плечо любого из воинов его племени, пожалуй, что-то было. Самым прекрасным в ее облике были медные, блестящие волосы — такого яркого оттенка, что, казалось, огонь играет прядями, выбившимися из прически. Интересно, какой они длины? Окутают ли ее, обнаженную, с ее молочно белой кожей, как покрывало, когда она войдет в его шатер? Широко посаженые, раскосые глаза светло-зеленого цвета также понравились предводителю, как и маленькие заостренные ушки, выдававшие в ней эльфийскую кровь.

— Вот! — Брызгая слюной, завопил карлик, — Это самая главная ведьма! Сожгите ее на костре!

Предводитель орков кивнул стоявшему ближе всего воину, и тот, подхватив карлика одной рукой, понес его прочь из дворца, за стену, где простому народу, бесспорно, было понятней, как поступить со своим бывшим воном.

«Эльфийки — очень чувственны», — подумалось предводителю. Вслух же он сказал:

— Подойди ближе, женщина.

Когда Ая приблизилась, Элго Предводитель Орков с силой втянул в себя воздух и ощутил, что и пахла девчонка особенно — как топленое молоко с медом — сладко и волнующе.

— Мы нашли ее в храме их богов, — сообщил предводителю один из его всадников, — Посмотри сам: она не черная женщина. Обе груди ее на месте, Граду проверил сам. Граду хочет забрать ее в свой гарем. Карлик-вон не солгал.

— Граду заслужил вознаграждение за свой труд. Но участь пленных женщин решает священный поединок. А карлик заслужил, чтобы его судил его же народ. В Лонге нужен предводитель от имени Элго, Предводителя Орков. Граду хочет?

Воин переводил взгляд с Аи на своего предводителя и пытался понять — чего же он больше хочет — власти над целым городом от имени своего предводителя или право на участие в священном поединке за женщину с огненными волосами. В конце концов, он сказал:

— В Лонге много других женщин. Граду останется здесь.

Элго кивнул ему, и повернулся обратно к Ае:

— Женщина, ты принадлежишь к черным жрицам?

— Нет, — ответила девушка, — Храм купил меня из-за моего Дара, и выкрал для этого из дома моего отца. Мне надо в Аос.

— Молчи, женщина, когда тебя не спрашивали. Откуда тебе знать, куда тебе нужно, если у тебя нет мужа? У меня семь жен, и их желания меняются по сто раз на дню. Ты ездишь верхом?

— Да.

— Хорошо. Ты поедешь в Эгед, священную обитель вольных всадников, верхом. Там решится твоя судьба. Ты понимаешь, что говорит тебе воин?

— Я понимаю каждое слово, но…

Но Элго не слушал, что говорит ему огненноволосая женщина, у него было еще много дел перед отъездом. Сделав знак рукой своим воинам, он даже не проследил глазами, как уводят Аю. Не пристало воину смотреть женщине вслед.

Уже на второй день пути Ая заметила, что удушающая жара понемногу спала, а на третий — сменилась просто приятным теплом, они двигались на север, в земли орков — край бескрайних степей, граничащих с городами на побережье. Ночевала Ая с остальными пленницами — под открытым небом, возле костра.

В первую же ночь Ая расспросила женщин о том, где находятся земли орков и удовлетворенно кивнула про себя, отметив, что волей случая приближается к загадочному Аосу, куда лежит путь завершения ее Квеста. Однако ее радость не могло не омрачать положение, которое она занимала сейчас. Пожалуй, в храме Молчащих Пряностей, где она была верховной жрицей, у нее был и то более высокий статус и больше свободы, нежели сейчас. Сейчас она была «ничьей женщиной», к тому же еще и пленницей.

— Но я не хочу ни в чей шатер! — говорила Ая, — Мне нужно в Аос! Я стану магиней!

— Глупый ребенок, — беззлобно ворчала старая, но все еще сильная женщина, приглядывающая за ней, — Стать женой воина — великая честь! Лучше молись своим богам, чтобы даровали тебе самого достойного из наших мужчин.

Все дальше отдалялась Ая от Лонга, города, который вызывал у нее столько противоречивых чувств, и рассталась она с его землями без особого огорчения. Лонг был первым из городов в ее новой, взрослой жизни. Она ехала верхом на лошади, единственная, из плененных женщин, кто умел держаться в седле. «Что за невезение, — думала она, — опять меня похищают. И что-то мне подсказывает, что из этого плена выбраться будет намного труднее, чем с пиратского корабля, который собственно, всего лишь доставлял товар по назначению».

Глава 29

— Сейчас же отпусти меня! — возмущенно прошипела Дайра, делая судорожные попытки высвободиться из железных пальцев асура.

— Элион, ты, тупая скотина, — выругалась она сквозь зубы, — пусти немедленно!

В ответ на оскорбление, и без того пылающие оранжевыми бликами, глаза демона засветились, как звезды и Дайре на мгновение показалось, что она смотрит в два озера кипящей лавы. Как оказывается, может быть беспомощен создатель в руках создания! Стоило ей заблокировать Силу, и вот она уже игрушка в руках любого идиота в этом проклятом фентезийном мире!

Элион знал, что Дайра не закричит, ведь если закричит, она только привлечет излишнее внимание к ним. Сегодня последняя ночь перед великой ночью равноденствия и не мешает указать строптивой человечке на ее место. А в том, что место ее — рядом с ним, Элион не сомневался. И неважно, что их близость была запрещена законами этого мира. Он, сын двух ведущих крыльев народа асуров, и будущий правитель крылатого народа для того и создан, чтобы переписывать нужные законы так, как выгоднее ему. Магическая девчонка родит ему крылатого сына или дочь, наделенную магией. Этим вечером было сделано официальное объявление о том, что сразу же после ночи равноденствия дочь человеков покинет парящую долину.

Круглым ходом шла подготовка к вхождению в Хацает — сотни молодых воинов и воительниц асуров готовились к прохождению испытаний в мире, в котором согласно легендам, царили их прародители — Атини и Абигор. В ночь равноденствия Мать и Отец испытывали своих сыновей и дочерей на право называться воинами. Элиону отводилась ключевая роль в священной ночи — представителям правящей династии испытания предназначались значительно более суровые, нежели обычным крылатым воинам.

Элион не мог поверить в то, что человечку все-таки принято решение отпустить. Нет, он не даст ей уйти. У нее такая манящая, как будто светящаяся в полумраке парящего острова кожа, такая мягкая и шелковистая на ощупь… А пахнет от нее сейчас дурманящим запахом моря — пряным и соленым, виной чему ее страх и злоба. Но ему нравилось, как она злится. Он помнил, как увидел ее впервые — как оброненный цветок с нежнейшими розовыми лепестками она падала прямо с неба, влекомая его покровителем-ветром, такая беспомощная и хрупкая без крыльев, такая сладостно-манящая в этом странном одеянии из тончайших полупрозрачных лоскутков.

Увидев ее впервые, он знал, что она будет принадлежать ему, хочет она того или нет. Перехватив одной рукой тонкие слабые кисти, он поднял их над головой девушки, прижимая ее к стене и склонился к ее щеке, наблюдая как волнительно пульсирует жилка на шее.

— Ты не покинешь Парящую Долину, женщина, — глухо прорычал он.

— У тебя проблемы со слухом? Или с восприятием? Или с восприятием информации на слух? — язвительно прошипела Дайра, за что тут же поплатилась чуть более стиснутыми оковами его железных пальцев, оказавшись еще теснее прижатой к стене мощным торсом демона. Впрочем, ее это не остановило, потому что Дайра продолжила:

— Ты слышал объявление, которое сделали Геместос и Лейла? Всем воинам приказано готовиться к ночи в Хацаете! А мне надо отдохнуть и набраться сил, мне предстоит долгое путешествие, и ты никак не входишь в мои планы!

— Глупая женщина. Ты еще не поняла, что я — будущий глава крылатого народа? Мое слово здесь — закон!

— Ты — будущее правое крыло! А Нелея — левое! — при упоминании имени невесты Асур досадливо сморщился, что не ускользнуло от Дайры, она решила давить на это, пока не поздно:

— И твоя невеста, которая станет женой уже послезавтра, если, ты, конечно, окажешься ее достоин, в чем я лично глубоко сомневаюсь, обязательно узнает о твоих домогательствах.

— Мне нравится, что ты часто навещаешь малышку Нелею, — осклабился Элион, и Дайре стало нехорошо от его улыбки, — Пускай обе мои женщины будут подругами!

— Ты совсем спятил, Элион, — прошипела Дайра, — Да с чего ты вообще взял, что я хоть каким-то боком могу принадлежать тебе!

— Ты будешь моей, человеческая женщина, потому что я так решил!

«Тупой ублюдок, — подумала демиург, — мне не хватало застрять на этой планете на веки вечные и завалить Квест к чертовой матери. А что, думаю, Мудрейшие не станут вмешиваться, дабы проучить свою недостойную дочь, которая посмела отвергнуть предложенное ей счастье стать элитой мира создателей. У них, кроме меня, еще две дурочки на примете — они и в Квесте участие примут, и для целей Мудрейших пригодятся. А ты, сиди, Дайра, в пещере этого демона, благо продолжительность жизни у этого вида долгая, тебе хватит…» Воспользовавшись тем, что хватка слегка ослабла, Дайра сделала вид, что расслабилась, а потом изо всех силой врезала коленкой Элиону туда, куда по правилам боя, бить не следовало. Но с другой стороны, где они написаны, такие правила, согласно которым женщину позволено принуждать к близости, используя физическую силу?

Глаза Элиона полыхнули уже не лавой, а кромешным черным пламенем, и, справившись с собой, он совершенно обездвижил девушку, приподняв ее руки так высоко, что заныли непривычно выкрученные суставы, вся она приподнялась над полом, лишь слегка касаясь его носками мягких туфель на плоской подошве. Прижав ее к стене бедром, асур тем самым блокировал какие-либо ее движения ниже пояса.

— Дерзкая, глупая маленькая жрица, — прорычал он, и свободной рукой до боли сжал ее грудь, накрывая губы жестким, требовательным поцелуем. Раздвинув ее упрямо стиснутые, но такие нежные губы своими, он укусил эту проклятую ведьму за внутреннюю сторону нижней губы, и вкус ее теплой крови начисто затмил его воображение. Стон, который вслед за этим вырвался изо рта его беззащитной жертвы, вполне удовлетворил его грубый порыв. Эта человечка узнает, что такое близость с демоном, и чем может обернуться для нее дерзость и неповиновение. Он будет брать ее так долго, что она уже не в силах будет уползти от него, не то что ползти — молить о пощаде, ее нежная алебастровая кожа покроется синяками и ссадинами, пока он будет учить ее покорности. Он надеется, что она окажется строптива в обучении и будет сопротивляться как можно дольше, чтобы он мог насладиться каждым мгновением игры с этим хрупким человеческим телом.

Освободив ее грудь, он с силой крутанул человечку вокруг оси, прижимая ее лицом к стене.

— Так от твоих острых коленок немного пользы, — довольно прошептал он, прижимаясь губами к изгибу длинной шеи, и со страстью лаская свободной рукой ее бедра.

Дайра застонала от переживаемого унижения и от злости, Элион хорошо знал, что она не закричит, чтобы не привлекать к себе внимание — слишком хорошо он успел изучить ее характер. Оказаться растрепанной, в разорванной блузе и юбке перед асурами в столь недвусмысленном положении — верховная жрица никогда не пойдет на это. Это позор — и это ее вина, что подпустила этого сумасшедшего так близко, оставшись с ним наедине. Но кто знал, что вопреки приказу правящего крыла он вместо того, чтобы готовиться к предстоящему испытанию в Хацаете, будет преследовать ее по коридорам храма. А теперь поздно. Она в ловушке. Ирио и Мелены здесь нет — она сама видела, что они начинают службу в главном зале, а значит, будут заняты как минимум два часа, а Геместос и Лейла покинули остров Нав, оставив ее на попечение жриц и караула, который ждал с паланкином на выходе. Сегодня ей не требовалось присутствовать на службе, тренируясь в качестве проводника — стоило поберечь силы для завтрашней ночи, и именно поэтому она не могла сейчас выпустить крохотную молнию в штаны этому сумасшедшему демону, — крохотную, но настолько ощутимую, что навсегда могло бы отбить у него охоту принуждать женщин к близости.

Ей надо было беречь те магические крохи, которые стали доступны ей на Сьерре путем многочисленных медитаций и практик, чтобы удержать завтра портал в Хацает и выполнить свою миссию перед крылатым народом. Какой ошибкой оказалось покинуть главный зал и устремиться в Хранилище — Дайра проводила здесь все свободное время, когда не была занята на занятиях, не навещала Нелею вместе с Ирио и Меленой и не летала по всей огромной Парящей Долине с Лейлой. В Хранилище она с таким упоением поглощала книги, посвященные странствиям Адити и Абигора — истинной, даже с точки зрения демиурга, любви, той любви, которую как и все девушки, и сама надеялась встретить когда-то… Читая о любви Неба и Ветра — о близости, соперемежаемой со скольжением на воздушных потоках, когда со стороны влюбленные выглядели единым целым с двумя разными крыльями — черным и белым. Демиург не раз признавалась себе, что никогда не слышала предания прекраснее… В общем, зря она потеряла бдительность, потому что именно в этот час в встретить кого-то в Хранилище было так же невероятно, как и невероятно было бы предположить, что Элион оставит ее сейчас в покое по доброй воле.

Элион мял ее тело уже с такой неистовостью, что злость девушки невольно начала сменяться страхом. Кто сказал, что он просто хотел припугнуть ее? Может, он именно сейчас решил показать ей, что он хозяин положения, в полной степени.

— А почему бы мне сейчас не поставить на тебе свою печать, — выдохнул асур, задирая ее юбку и с силой впиваясь пальцами в нежную плоть.

— Сто демонов тебе в задницу, — прорычала в ответ Дайра, чем только рассмешила и распалила демона. «Нет, это не метод, — подумала она, — думай, Дайра, думай, он ведь и в самом деле похоже, намерен овладеть тобой прямо сейчас…»

— Элион, — прошипела она, — ты же не хочешь сорвать ночь равноденствия всему своему народу?

— К демонам ночь равноденствия, — буркнул он, но слышно было, что на этот раз Дайра выбрала правильную тактику: ведь если сейчас он из-за своей несдержанности сделает ее своей, вряд ли завтра она откроет и удержит ворота в Хацает, а зная его родителей, правящие крылья не спустят ему подобного самоуправства. От предстоящей демоновой ночи во многом зависела судьба его народа! Он готов был послать все в преисподнюю еще минуту назад, когда маленькая жрица так соблазнительно трепыхалась в его руках, но в одном она права — у них впереди достаточно времени. Сегодня он узнал на вкус ее кровь и ее боль, и слаще этого вкуса он не испытывал ничего и никогда.

— Дайра, ты здесь? — послышался внезапно голос Ирио, и неторопливые шаги крылатой послушницы приблизились к двери Хранилища, — Сегодня никаких занятий, но и чтением себя утруждать не стоит! Тебе лучше лечь пораньше спать. Пойдем, мы проводим тебя.

Из груди Дайры вырвался облегченный вздох. Еще несколько секунд — и Ирио появится на пороге, значит, Элион сейчас же отпустит ее. Дайра и представить не могла, как она окажется права — с быстротой молнии Элион грубо отшвырнул ее от себя, и, не удержавшись на ногах, девушка упала. «Чертов сукин сын», — выругалась она сквозь зубы. Сам же, наследник правящего крыла первым оказался у двери, и, распахнув ее, с невозмутимым видом отодвинул застывшую в изумлении на пороге девушку-асура и покинул Хранилище твердой, уверенной походкой.

Ирио стояла на пороге, не веря своим глазам — верховная жрица храма Познающих Ветер поднималась с пола, прическа ее была растрепана, рукав белой блузы почти оторван, как разорвана и смята юбка. Раскрасневшиеся щеки девушки красноречиво говорили о том, что минуту назад здесь происходило что-то из ряда вон выходящее, и Ирио следовало узнать, что именно.

«Творец Сущего, как она смотрит на меня! — неслись отчаянные мысли в голове Дайры, — Она же подруга невесты этой скотины, Элиона. Черт знает что она теперь обо мне подумает».

— Что произошло, Дайра? — спросила Ирио, и, спохватившись, добавила: — Ты в порядке?

— Да, спасибо, ты вовремя, — Дайра попробовала улыбнуться. Прикушенная изнутри губа болела, но если вытереть кровь с подбородка, со стороны ничего не будет видно. Элион знал, что делал.

Ирио торопливо подошла к Дайре и взяла ее под руку:

— Скорее, здесь рядом комната омовения, тебе надо принять надлежащий вид, не дай Ветер тебя увидят такой…

— Чертов ублюдок, — пробормотала Дайра, из чего Ирио смогла наконец сделать вывод, что верховная жрица не виновата в случившемся.

— Мне нужно увидеть Нелею, — твердо сказала Дайра, окончательно убедив Ирио в своей невиновности — вряд ли человечка осмелилась бы встретиться лицом к лицу с асуром, чьего жениха пыталась соблазнить. В том, что это была только попытка, Ирио была уверена: слишком фатальные последствия для человеческой женщины несла близость с асуром, — Так дальше продолжаться не может. Нам нужно придумать, как мне покинуть Парящую Долину прямо на рассвете, после ночи равноденствия.

— Может, пойдем сразу к Геместосу и Лейле? — предложила асур.

— Нет, Ирио. Это слишком. Слишком жестоко по отношению к этому сукиному сыну. И к Нелее. Если правящие крылья узнают о том, что сын ослушался их приказа, может отмениться его завтрашняя инициация в Хацаете. Я уже не говорю о свадьбе. А Нелея — ты сама знаешь… Она любит этого гребаного упыря, правда за что, мне непонятно.

— Она ждет этой свадьбы. Да, ты права. Мы сами способны защитить тебя, при нас он не посмеет ничего сделать, а если ты покинешь Парящую Долину на рассвете — у Элиона не будет шансов догнать тебя, он будет занят на своей собственной свадьбе. А потом проявлять к тебе интерес ему и вовсе будет сложнее.

— Кажется, все. Посмотри, как мой вид? — Дайра повернулась перед асуром, и та удовлетворенно кивнула.

— Вы здесь? — в умывальную зашла Мелена.

— Мелена, все ли в порядке с моей одеждой?

— Все в… Ой, а почему ты спрашиваешь? Что-то случилось? Ой, я так и знала. Еле упросила Тауноса отпустить меня. Он итак был недоволен тем, что исчезла Ирио, но я сослалась на вышестоящий указ, и он разрешил, — на одном дыхании пробормотала Мелена, — Так что здесь произошло?

— По дороге расскажем. Мы летим к Нелее, — ответила Ирио за них обеих, увлекая девушек за собой.

На выходе их храма Дайра вскочила в свой паланкин, и два крылатых стража подхватили его, взмывая в небо. По сторонам паланкина расположились две послушницы храма Познающих Ветер.

Их процессию с усмешкой провожал взглядом Элион. Он знал, что они не обратятся к правителям, человеческая девчонка пожалеет свою крылатую подругу, а в том, что его невеста влюблена в него, асур не сомневался — иначе и быть не могло. Сейчас они направляются к Нелее, где будут строить планы по спасению верховной жрицы. «Женщины», — снисходительно улыбнулся он. Пусть считают, что контролируют ситуацию, все равно они даже предположить не могут, что он приготовил человеческой ведьме. Асур наблюдал за паланкином верховной жрицы, пока он не превратился в крохотное пятнышко и не скрылся из виду.

Впятером они опустились на ближайшем к Белому острову скалистом островке — дальше стражам ход был запрещен, и небольшое расстояние Дайра преодолела, держась за крепкие плечи подруг-асуров.

Нелея выглядела встревоженной, она ходила по острову, нервно заламывая руки. Висевшие за спиной белые крылья то и дело приподнимались, казалось вот-вот — и они распахнутся, но в последний момент девушка сдерживала свой порыв, со стоном приводя их в исходное положение. Увидев приближающихся подруг, она одновременно обрадовалась и встревожилась еще больше: было в них троих сегодня что-то говорящее ей о том, что волновалась она не зря, что что-то страшное и непоправимое действительно произошло.

Девушки приземлились прямо перед ней, и вид у всех троих был виноватый, только если у Мелены он был одновременно удивленный, то у Ирио — откровенно злобный, глаза ее то и дело вспыхивали красным пламенем, а плотно сжатые губы Дайры говорили о какой-то ее странной решимости.

Ни одна из девушек не проронила ни слова. Не глядя на стоящих по обе стороны от нее подруг-асуров, Дайра сделала шаг вперед, подходя к Нелее, и та уже вскинула руки в привычном приветствии, как вдруг испуганно отшатнулась от верховной жрицы, полыхнув красным пламенем очей.

— Ты пахнешь так же как он! — вырвалось у девушки помимо ее воли.

— Да, Нелея. Это правда, — спокойно ответила Дайра, не делая никаких попыток начать оправдываться или защититься от вполне логически предполагаемого предстоящего гнева белокурого асура. Дайра просто стояла и смотрела на Нелею, и видеть скорбь в глазах этой девушки, такой же беленькой, как и ее родные Нира и Лора, такой беззащитной и трогательной в своем отчаянии, девушки-асура, которая стала за это время ее подругой, показав свой благородный и преданный нрав, ей было невыносимо. Она не позволяла злым слезам скатываться на щеки, когда переживала эти ужасные мгновения в железных руках Элиона в Хранилище, она не плакала от боли, которую намеренно причинял ей демон, не позволяла себе дать ему повод лишний раз ощутить свое превосходство. Она не позволяла себе плакать от злости и унижения, когда все закончилось, и ее в таком жалком виде увидела Ирио, но сейчас, глядя, как янтарные слезы катятся по белым щекам из горящих глаз Нелеи, Дайра тоже не смогла сдержать своих слез.

И Нелея, глядя на нее, что-то поняла, и порывисто шагнув навстречу верховной жрице, обняла ее и разрыдалась, не в силах больше сдерживаться.

— Что мне делать, Дайра, что мне делать… — бормотала она сквозь судорожные всхлипывания скороговоркой, и демиург, утешая это настоящее созданное чудо, ощущала, что слезы асура горячие, а белые крылья под ее рукой — мягче самого нежного пуха.

Ирио и Мелена смущенно перетаптывались на месте, переводя взгляды с друг дружки на плачущую подругу, на человечку, — они не знали, как помочь Нелее в ее горе, но они сделают все, чтобы больше не видеть этих слез.

— Для начала нам всем надо успокоиться, — ласково сказала Дайра, — Ничего страшного, или того, чего бы мы ни ожидали, не произошло.

— Не произошло? — всхлипнула Нелея, посмотрев на верховную жрицу.

— Конечно нет, ты же видишь — она живая, — сказала Ирио, из-за чего тут же получила тычок в бок от Мелены. Но тем не менее, не смотря на то, что юмор этой фразы был достаточно черным, это разрядило обстановку и все три девушки расхохотались.

— Мятного чая? — спросила у девушек Мелена.

— А может, чего покрепче? — подмигнула Нелея, вытирая слезы.

— Вот это разговор, — улыбнулась Дайра, — конечно, покрепче! То есть… Ирио, Мелена, а мне можно? Перед завтрашней ночью? Это не отразится на моих магических способностях?

— Это — не отразится! — уверенно сказала Нелея, доставая из изящного белого шкафчика своей беседки пузатую бутыль ярко-зеленого стекла, — Где это видано, чтобы абсент из чистейшей высокогорной полыни как-то влиял на магические способности?

Быстро соорудив коктейли из абсента, тягучего и ароматного высокогорного меда и терпкого желтого ягодного сока, девушки приступили к главному.

— Рассказывай, Дайра, — попросила ее Нелея, отхлебнув из своего бокала.

— Сегодня в храме было сделано официальное объявление, — начала девушка.

— По поводу завтрашней ночи, — вмешалась Ирио.

— Было распределение завтрашних ролей в Хацаете, — помогла подругам Мелена.

— И в числе прочего, Геместос отметил, что верховная жрица покинет храм после ночи равноденствия.

— Даже отданы были приказания по организации кортежа для верховной жрицы.

— Меня пригласили присутствовать на вашей с Элионом свадьбе, но я попросила уйти раньше, если можно, сославшись на дела.

— Конечно, Геместос с Лейлой не препятствовали. Отдали распоряжения двум стражникам доставить Дайру к подножию Парящей Долины. Миновав Лес Друидов, она попадет в Аос — конечный пункт своего назначения.

— Лес друидов? — нахмурила брови Нелея.

— Ну не идти же ей через Болото Блуждающих Душ!

— Да и круг делать бы пришлось…

— Стоп! А что не так с друидами? — спросила Дайра.

— Это очень странный лес, Дайра, — задумчиво пробормотала Нелея, — Друиды — мощные маги, которые не признают магию этого мира как таковую, их магия — иная.

— Хм, мне стоит остерегаться здешних магов, — нахмурилась Дайра.

— Я о том же. Гораздо безопаснее для тебя было бы действительно пройти через Болото Блуждающих Душ, выйти в лес дриад, и оттуда попасть в Аос… Но я так понимаю, тебя поджимают сроки.

— А чем опасны друиды, кроме того, что они сильные маги?

— Ты слышала о вампирах, Дайра?

— Слышать-то слышала, а вот встречать бы их не хотелось!

— Так вот, бытует мнение…

— Но это всего лишь мнение!

— И, тем не менее, — резко осадила Ирио Нелея, — Что вампиры появляются не без помощи друидов.

— Тем не менее, мне нужно пройти через их лес. И я пройду, — упрямо сказала Дайра.

— Как бы я хотела отправиться с тобой! — воскликнула Нелея.

— А свадьба? — вернула подруг к наболевшему вопросу Мелена, чем вызвала неловкую паузу.

— Не дело крылатой деве делать на земле, тем более в лесу, — проворчала Ирио, — Ты что, не понимаешь, что твои крылья не только не помогут тебе в лесу, но и помешают. Ты и ей не поможешь, и сама сгинешь.

— А как же свадьба, Нелея? — тихо, но настойчиво повторила Мелена, — Ты что, больше не хочешь? Зачем ты заговорила о лесе? Для асура это смерть!

— Да, — глухо проговорила Нелея, — О свадьбе. Расскажи, что произошло, Дайра.

— После официального объявления все разошлись из храма. Ирио с Меленой стали готовиться к вечерней службе, мне на ней присутствовать было необязательно: в любом случае, мне сегодня нельзя магичить, — надо беречь силы для завтрашней ночи, поэтому я сказала стражам, ожидающим меня с паланкином, что побуду немного в Хранилище. Думала, почитать, пока девушки на службе, чтобы потом всем вместе полететь к тебе.

— Почитать про Атини и Абигора? — улыбнулась Нелея.

— Ага, — кивнула Дайра, тоже улыбаясь. История Атини и Абигора занимала не только ее мысли. Но сегодня, когда она заглянула в глаза подруги, спрашивающей про сагу о своих крылатых прародителях, Дайра не могла обмануться ее улыбкой — в глазах асура читалась скорбь и тоска. И было в них еще что-то, чему Дайра не могла дать названия. «Какой же козел этот Элион! — подумала демиург, — Обидеть такую девушку. Да, обидеть. Как теперь им жить с этим?» А вслух сказала, понимая, что оттягивать этот момент не имело больше смысла — Нелея уже успокоилась, и ее глаза сверкали странной, невиданной до этого Дайрой, решимостью:

— А в Хранилище меня ждал Элион.

— Как? — воскликнула Мелена, которой подруги толком не успели ничего объяснить о произошедшем. Ирио шикнула на нее, и она сама закрыла себе рот рукой, понимая, что ее негодование сейчас самое незначительное.

— Он ясно дал мне понять, что мне не скрыться после ночи равноденствия, — продолжала Дайра, — Сказал, что это его слово здесь закон.

— Ты говорила с ним… Обо мне? — глухо спросила Нелея, заранее зная ответ.

— Да, — ответила Дайра и странная решимость в глазах подруги вспыхнула с новой силой, — Я говорила о тебе, о свадьбе, а он сказал, что очень рад, что обе его женщины будут подругами. Ну, или как-то так. Мне было особо не до разговоров, я молилась Творцу Всего Сущего, и Он откликнулся на мои молитвы — пришла Ирио. Если бы не она… — и Дайра в бессильной злости отвела глаза, смахивая пару злых слезинок.

Стакан, который держала в руках Нелея вмиг разлетелся вдребезги, и Ирио провела рукой, убирая осколки, а Мелена исцелила глубокие порезы на руках подруги. Дайра тем временем соорудила для Нелеи новый коктейль. Выпив и немного успокоившись, Нелея сказала:

— Дальше.

— Дальше расскажу я, — внезапно заявила Ирио, — Когда я вошла, Элион уже покидал Хранилище, а Дайра в разорванной одежде, с кровью на лице и блузе, растрепанная, лежала на полу. Книги были разбросаны так, что в том, что там была борьба, сомнений не оставалось.

— С кровью на лице?

Дайра нехотя откатала белые рукава блузы — хоть прошло немного времени, но ссадины и синяки уже успели украсить запястья верховной жрицы. Глядя на изумленные лица подруг, Дайра даже немного опешила:

— А чего вы ждали? Естественно, я сопротивлялась, как могла.

— Откуда кровь?

Вздохнув, Дайра оттянула на секунду нижнюю губу, показывая укус, и Мелена тут же принялась водить руками перед ее лицом, исцеляя.

Нелея смотрела на Дайру так задумчиво, что казалось, смотрит сквозь нее, невесело усмехаясь своим мыслям.

— Думаю, сопротивление могло только раззадорить крылатого воина, — прошептала она.

— А почему ты лежала на полу? — спросила Мелена.

— Я думаю, он ее ударил, — хмуро обронила Ирио, — Подходя к двери, я слышала звук падающего тела, но тогда думала, что мне показалось.

— Не совсем ударил, — устало пробормотала Дайра, — Просто отшвырнул, как ненужную вещь. Пока ненужную.

— Ясно. Он действительно не остановится, — взяла, наконец, себя в руки Нелея, — Надо думать, как перехитрить его. Дайра, когда назначен твой отъезд?

— Я попросила сразу же, по истечении ночи равноденствия.

— Лейла сказала — через час после рассвета.

— Значит, нам надо успеть до рассвета, — твердо сказала Нелея.

— Что значит, нам? — возмутилась Ирио, — Не сходи с ума! Тебе нельзя покидать этот остров до самой церемонии! И ты это знаешь не хуже меня.

— Я… Я не уверена, что хочу этой свадьбы, — опустив голову, устало прошептала асур.

— Не дури, Нелея, — на этот раз поддержала подругу Мелена, — Дайра покинет Парящую Долину, и Элион станет прежним. Ты же знаешь, как человеческие женщины влияют на наших мужчин. Не на всех, конечно.

— И не все женщины, — добавила Ирио.

Дайра только вздохнула. Ей нечего было посоветовать Нелее.

— Ты не можешь вот так взять и отказаться от свадьбы с наследником правящего крыла, — продолжала Ирио.

— Ты сама принадлежишь к правящей ветви, — напомнила Мелена, — С мужем разберешься после свадьбы, а сейчас думай об ответственности, которую несешь перед все крылатым народом!

На это Дайре нечего было возразить. Если отбросить в сторону личную неприязнь к Элиону, то, несомненно, их союз с Нелеей должен был получиться грандиозным, содержащим в себе неистовую силу, способную крушить лед и пламень, железо и черное дерево. Жаль, что все получилось так… Но все-таки, она скоро покинет Парящую Долину, и, правда, кто знает?

— Что вы предлагаете?

— Мы всю ночь будем с Дайрой, вместе с остальными жрицами помогая ей держать портал. Неужели ты думаешь, что мы дадим ее в обиду? — сказала Ирио.

— Просто в самом конце, закрывая портал в Хацает, мы перенаправим его к самому лесу друидов, — заявила Мелена, — Там она будет в безопасности.

— Да уж, выбирая между Элионом и друидами, я пожалуй, выберу последних, — улыбнулась демиург.

— А почему сразу не проложить портал к Аосу? — спросила Нелея.

— Думала об этом, — кивнула Ирио.

— Вряд ли у нее самой и нас всех хватит сил протянуть его так далеко, еще и после Хацаета, сама понимаешь, — пояснила Мелена, — Я буду держать часть ее резерва практически неприкосновенной, немного, чтобы это не вызвало вопросов, но так, чтобы хватило протянуть портал до леса. Дальше — вряд ли получится.

— А что, мне нравится, — улыбнулась Нелея.

— Звучит как тост! — воскликнула верховная жрица.