Звёзды, не нанесённые на карты

IV

Из-за отсутствия маршрутной ленты мы не могли выйти в гиперпространство до тех пор, пока Ризк не задаст координаты для скачка. Так что, взлетев с планеты мы могли передвигаться только внутри системы, а это лишь увеличивало грозившую нам опасность. Если в гиперпространстве перехватить корабль нельзя, то внутри системы сделать это очень просто. Поэтому, едва придя в себя после гравитационного шока, я немедленно отправился к своему пилоту.

Наша доблестная посудина, «Вендвинд», была чуть больше разведывательного корабля, но поменьше, чем обычное судно вольных торговцев класса «Д». Скорее всего, она в своё время была яхтой какого-нибудь босса. Хотя все роскошные побрякушки были давным-давно сняты, закрашенные следы на стенах подтверждали моё предположение. Позднее «Вендвинд» использовался как обычный внутрисистемный транспортный корабль, а последним событием в его судьбе была конфискация Патрулём за контрабанду, после чего его выкупил спекулянт-саларикиец.

Кроме помещений для членов экипажа на корабле имелись ещё четыре каюты, причём три из них были объединены для перевозки грузов. Там я нашёл отличный сейф, вещь небесполезную для торговца драгоценностями.

Судя по крепёжным отверстиям и отметинам на стенах и палубе, когда-то на «Вендвинде» были установлены, явно нелегально, лазерные пушки, но сейчас их, конечно, уже не было.

Ризка я поместил в последней сохранившейся пассажирской каюте. Когда я вошёл туда, он боролся с противоперегрузочными ремнями, дико озираясь по сторонам.

— Что случилось? Где я?

— В космосе. На корабле, — выдал я ему без долгих объяснений. — Мы всё ещё внутри системы и вполне готовы выйти в гипер, как только ты сможешь задать координаты.

Он закрыл глаза, и — странно — дряблые черты его лица стали вдруг жёстче, словно сквозь слой осевшей на планете грязи стал виден человек, каким пилот был когда-то. Он вытянул руку и положил ладонь на стену, словно желал на ощупь убедиться в правоте моих слов.

— Что за корабль? — Его голос утратил невнятность, подобно тому, как изменилось его лицо.

— Мой.

— А ты кто? — Он взглянул на меня, слегка прищурившись.

— Мэрдок Джорн. Торговец драгоценными камнями.

Ит, как всегда неожиданно, прыгнул с палубы на край койки и уселся там на корточки.

Ризк перевёл взгляд с меня на Ита и обратно.

— Хорошо. Рано или поздно я проснусь.

— Нет, — я перехватил приказ Ита, предназначенный Ризку, — не проснёшься, пока не установишь курс.

Пилот вздрогнул, и принялся тереть ладонями лоб, словно надеялся стереть то, что услышал не ушами, а внутри своего мозга.

— Курс куда? — спросил он так, словно разговаривал с галлюцинацией.

— В квадрант 7-10-500. — За последние недели, когда я боялся, что мы никогда уже не взлетим в космос, у меня была уйма времени, чтобы всё спланировать. Чем раньше мы отправимся в путь, тем лучше. И чутьё, привитое мне Вондаром, подсказывало, что начинается всё неплохо.

— Я не устанавливал курс… — отозвался пилот. Его голос дрожал. — Это… это корабль. Он мне не снится.

— Это корабль. Ты можешь сейчас же отправить нас в гипер? — я позволил себе проявить нетерпение.

Он поднялся с койки и пошёл, правда, сперва нетвёрдо. Но, возможно, чувство, что он находится на корабле, подействовало на него тонизирующе, и к тому времени, когда он добрался до лестницы, ведущей в рубку управления, его шаг стал увереннее и он легко поднялся по ней. Не дожидаясь, пока ему покажут, где находится пилотское кресло, он быстро сел в него и опытным взглядом окинул приборную панель.

— Квадрант 7-10-500, — это был не вопрос, а повторение, этой фразой он словно ключом открывал свои старые знания. — Сектор Фатфара.

Похоже, подобрав застрявшего на планете вольного торговца, я получил больше, чем ожидал. Пилот обычных линий скорее всего мог не знать тех дальних окраин, где должны были пройти мои охотничьи тропы.

Ризк нажимал на клавиши, сперва медленно, затем всё быстрее и увереннее, пока на небольшом экране слева от него не зажглось несколько столбиков цифр. Он изучил их, нажал ещё на несколько клавиш, внося изменения, и произнёс обычное предупреждение: «Гипер.»

Убедившись, что он знает, что делает, я устроился в соседнем кресле, а Ит свернулся в клубок у меня на коленях, приготовившись к изнурительной тряске, сопровождающей выход в гиперпространство.

Корабль погрузился в тишину, давящую тишину, означавшую переход в чуждое нам измерение. Ризк отвернулся от приборной панели, и сидел, разминая пальцы.

— Я тебя помню, ты был в «Летучей Пиявке», — он вдруг нахмурился. — Ты… У тебя было другое лицо.

Я совсем забыл про шрам — он наверное исчез.

— Бежишь от кого-то? — спросил меня Ризк.

Возможно, мне стоило рассказать ему побольше, ведь он попал на корабль, который в случае неудачи вполне мог стать мишенью.

— Может быть.

Я не собирался распространяться о прошлом, о тайне моего пояса с камнями, о настоящей причине, по которой мы отправились на поиски в неисследованные области космоса, разыскивая звёзды, не нанесённые на карты. Впрочем, «может быть» — тоже не ответ.

— У меня неприятности с Гильдией, — я выложил ему самое худшее. В конце концов, не может же он выпрыгнуть из корабля, пока мы не приземлимся где-нибудь.

Он уставился на меня: «Хочешь проскочить сквозь туманность? Да ты большой оптимист!»

Но если моё признание его и напугало, то он никак этого не показал. «Значит, когда мы прилетим в сектор Фатфара и приземлимся на какую-нибудь планету, нас может ожидать тёплый приём с участием лазеров?»

— Мы высадимся на Лоргале. Ты знаешь это место?

— Лоргал? Ты решил спрятаться на этой кучке песка и камушков под палящим солнцем? Зачем? Я могу предложить тебе целый список куда более симпатичных мест.

Было ясно, что он знает наш первый пункт назначения. Вряд ли я мог заподозрить, что он шпик, кроме того, я никому не говорил о своём выборе первого места для торговли. Лоргал был угрюмой планетой с адскими ураганами и полным комплектом других прелестей такого рода. Но у местных жителей можно было приобрести зораны. А мне было известно место, где за несколько зоранов можно было получить сумму, способную покрыть половину годовых расходов на путешествие.

— Я не собираюсь там прятаться. Меня интересуют зораны.

Он пожал плечами с таким видом, будто он мне не верит, но хочет, чтобы я продолжал, причём ему всё равно, как оно там на самом деле. Вместо этого я вывел на экран текст контракта и поставил перед ним сенсорную панель, чтобы он отпечатком большого пальца заверил документ.

Ризк прочитал запись. «Годовой контракт? А если я его не подпишу и использую своё право покинуть корабль в первом же порту? В конце концов я не припоминаю, чтобы мы о чём-нибудь договаривались прежде, чем я проснулся на борту твоей развалюхи.»

— И долго ты будешь ждать корабля, чтобы выбраться с Лоргала?

— А как ты узнаешь, что я посажу корабль именно там? Лоргал — самое поганое место во всём секторе. Я могу выбрать любой курс, какой пожелаю.

«Ты так думаешь?» — внезапно спросил Ит.

Второй раз Ризк не смог совладать с собой. Он уставился на мутанта, и лицо его выражало всё что угодно, кроме радости.

— Телепат! — Он произнёс это слово, как ругательство.

— Кроме того, — поспешил добавить я, — Ит знает способ, при помощи которого можно наверняка сделать то, что мы хотим.

— Сперва ты говоришь, что за вами гонится Гильдия и хочешь, чтобы я подписался на год. Потом этот…

— Мой партнёр, — подсказал я, так как мне показалось, что он ищет подходящее слово.

— Потом этот твой партнёр заявляет, что может заставить меня сделать всё, что он захочет.

— Советую поверить ему на слово.

— И что я получу за всё это? Обычную плату пилота?

Это был не самый серьёзный протест. Здесь я был готов уступить.

— Возьми долю с Торговли.

Он замер. Его рука задрожала, а пальцы сжались в кулак, готовый обрушиться на меня, потеряй он самообладание. Ему совсем не понравилось, что я знаю о его прошлом и использовал термин вольных торговцев, предложив ему часть конечной прибыли. Но он молча кивнул, затем нажал пальцем на панель и продиктовал для записи своё имя и номер лицензии, формально принимая на себя обязанности пилота на один планетарный год, рассчитанный для планеты, с которой мы только что взлетели и равный четырёмстам дням.

Когда корабль, особенно торговый или разведывательный, находится в гиперпространстве, заняться на борту в общем-то нечем, и это неприятно, так как безделье до добра не доводит. Обычно, чтобы хоть как-то занять руки и голову, члены экипажа придумывают себе всяческие хобби или осваивают различные ремёсла. Но если Ризк в прошлом и увлекался чем-то подобным, то сейчас он об этом не вспоминал. Зато он, как впрочем и я, регулярно пользовался тренажёрной кабиной, чтобы во время полёта в условиях слабой гравитации мышцы не стали дряблыми. Со временем он похудел и приобрёл куда более приличный вид, чем когда мы извлекли его из кабака на Задворках.

Кроме тренировок, я много работал с записями Вондара Астла, которые при неохотном содействии Патруля сумел-таки получить из нескольких пунктов хранения. С некоторыми из них я был знаком, но с другими, особенно кодированными, было сложнее. Вондар был не только торговцем драгоценностями, но и путешественником. Он мог достигнуть большого успеха в жизни, если бы осел на любой из внутренних планет и стал владельцем ювелирного магазина. Но Астла тянуло к странствиям, его душу томила жажда первооткрывательства.

Его мастерство ювелира было для меня недосягаемым, о камнях я знал хорошо если десятую часть его знаний, да и то, если я не переоценивал успехов, достигнутых за годы моего ученичества. Но записи, которые я получил как официальный ученик, были моим законным наследством, я мог построить на них своё будущее. Поиск источника Камней Предтеч было рискованным предприятием и пускаться в него без серьёзного запаса кредиток было невозможно.

Я просматривал записи, останавливаясь на том, что не успел усвоить, когда учился у Вондара. Моё собственное невежество повергало меня в уныние и мне оставалось лишь гадать, не двигает ли Ит мною, словно фишкой, как двигают фигурки в модной азартной игре «Звёзды и Кометы».

Но так ли это на самом деле, я не знал, и полагал, что для моего рассудка было бы лучше не пускаться в подобные рассуждения. Первой моей задачей было составить маршрут, что я и делал с многочисленными повторами, изъятиями и дополнениями.

Лоргал был первым пунктом назначения из-за простоты практикуемого там обмена. В моей первой самостоятельной сделке нужна была именно простота. Снаряжая «Вендвинд», я очень экономил, но всё же выделил часть наших очень скудных средств на товары для торговли. Теперь они занимали меньше трети нашего импровизированного трюма и большая их часть была отобрана для торговли на Лоргале.

Кочевники-лоргальцы, путешествующие по планете, где дуют ураганные ветры, а кратеры извергают дым и пепел, где земля состоит лишь из вулканических скал и песка, а чахлая растительность ютится на дне глубоких оврагов, нуждались в основном в пище для своих слишком часто пустых желудков и в воде, нередко исчезающей с поверхности.

Я побывал там однажды с Вондаром, и мы немедленно достигли отличных результатов, продав небольшой конвертер на солнечных батареях. В него закладывались колючие листья местных растений, а конечный продукт представлял собой небольшие брикеты высококалорийной пищи, каждого из которых человеку хватало на пять тамошних пыльных и ветреных дней, а их вьючным животным — на три. Машина была простой и не имела частей, которые эти незнакомые со сложной техникой люди могли бы вывести из строя. Единственной трудностью было то, что она была довольно громоздкой, и её нужно было перевозить при помощи двух их животных. Это впрочем, не уменьшило благодарность вождя племени, вероятно принявшего машину за дар какого-нибудь из местных духов.

Уже много позже, бродя по товарным складам, где продавались части списанных разведывательных и исследовательских кораблей, я нашёл подобную машину, но вдвое меньшего размера, и, хотя я и смог купить только две штуки, очень надеялся, что они помогут не только окупить поездку.

Я разбирался в зоранах и знал их рынок. Это были особые камни, скорее органического, чем минерального происхождения. Когда-то на Лоргале был очень влажный климат, способствовавший возникновению пышной растительности. Затем произошла серия крупнейших извержений и растения погибли, уничтоженные каким-то газом. Их остатки, засыпанные в трещинах, подверглись воздействию огромных давлений. В сочетании с поглощённым газом они и превратились в зораны.

В естественном состоянии зораны до сих пор часто находят в виде кусочков листьев и затвердевших веточек, а если очень повезёт, то даже с застывшими внутри насекомыми. После огранки и полировки они становятся пурпурно-сине-зелёными, с блестящими золотыми и серебряными прожилками, или, очевидно в зависимости от вида растения или убившего его газа, прозрачными, жёлтого цвета с бронзовыми блёстками.

Пласты и жилы породы регулярно раскапываются кочевниками, которые до прибытия инопланетных путешественников использовали зораны в качестве наконечников для копий. Эти наконечники затачивались до остроты иглы и, попав в тело, обламывались и вызывали заражение, так что даже небольшая рана могла оказаться смертельной.

Поэтому при первичной обработке зоранов нужно пользоваться перчатками, так как порез осколками верхнего слоя может быть чрезвычайно опасен. Когда же этот слой удалён, камни можно легко обрабатывать, причём лучше нагревом, чем режущими инструментами. Затем они охлаждаются до очень низкой температуры и после этого уже не должны подвергаться обработке. Таким образом, их огранка — довольно сложный процесс, но в результате они становятся восхитительно красивыми и продаются по очень высоким ценам.

Добыв на Лоргале зораны, мы отправимся на Ракипур, где их можно продать жрецам Мангсфера и купить жемчужины лоннекских крабов. Оттуда, возможно, перелетим на Роган за каберонскими сапфирами или… Но не имело смысла строить такие далёкие планы. Я давно уже понял, что торговля — это азартная игра и лучше всего думать о ближайшем будущем.

Пока я просматривал плёнки с записями, Ит прогуливался по каюте, иногда он садился на стол и с заинтересованным видом изучал какую-нибудь из них, а иногда сворачивался в клубок, чтобы поспать.

Однажды мои занятия прервал Ризк, который заявился ко мне в каюту и сообщил, что после жёлтого светового сигнала таймера мы выходим из гиперпространства.

— Где ты хочешь сесть на Лоргале, — спросил он, — на Западном континенте, или Восточном?

— На Восточном. И как можно ближе к руслу Чёрной Реки. Ты наверное знаешь, что там нет настоящего порта.

— С тех пор, как я там был, много воды утекло. Всё могло измениться, даже порт могли построить. Район Чёрной Реки… — он посмотрел на стену за моей спиной, как будто там был экран с картой. — Ладно, мы приземлимся в Большой Котёл, если его снова не залило лавой.

Большой Котёл был известным местом на Лоргале — гигантский кратер, поверхность которого была относительно ровной и использовалась как импровизированный космодром. Хотя во время моего первого путешествия на Лоргал мы там не садились, я достаточно много слышал о нём и понял, что Ризк выбрал лучшее место для посадки на Восточном континенте.

Хотя Большой Котёл находился несколько в стороне от основных путей кочевников, проходивших вдоль цепочки заполненных водой ям, в которые превратилась пересохшая Чёрная Река, у нас в кормовом отсеке был одноместный флиттер. На нём можно было разыскать ближайшее кочевье, избежав невозможного для любого иномирянина путешествия по поверхности этой ужасной разрушенной планеты.

Я взглянул на датчик таймера. Он был равномерно синего цвета, это означало, что ждать жёлтого сигнала остаётся недолго. Ризк поднялся с кресла и потянулся.

— После того, как мы выйдем из гипера, нам потребуется три смены цвета, чтобы выйти на орбиту, а потом ещё одна, чтобы сесть — это если повезёт. Сколько мы пробудем на планете?

— Не могу сказать. Всё зависит от того, как скоро мы найдём племя и зажжём костёр переговоров. Пять дней, десять, несколько недель…

Пилот поморщился: «Для Лоргала это многовато. Хотя ты хозяин, твои деньги. Надеюсь, ты сможешь поторопиться».

И он отправился в рубку управления. Я полностью разделял его надежды. Лоргал был не тем миром на котором хотелось задерживаться, кроме того, путешествие туда было лишь средством для достижения конечной цели, лежащей далеко за горизонтом.

Следом за Ризком я поднялся в пилотскую кабину, занял второе кресло, чтобы посмотреть, как мы подлетаем к планете. Это было моё первое серьёзное предприятие и от его успеха или неудачи зависело очень многое. Ит, похоже, тоже чувствовал себя неуверенно — хотя он, как обычно, лежал, свернувшись, у меня на груди, его разум был наглухо закрыт для меня.

Мы вынырнули из гипера, и я понял, что Ризк более чем оправдывает мои надежды, потому что жёлтый шар на экране безусловно был Лоргалом. Ризк не стал включать автопилот, а скользя пальцами по клавиатуре, сам вывел корабль на орбиту.

Когда мы вошли в атмосферу, контуры планеты под нами стали просматриваться чётче. Мы увидели огромные шрамы пересохших морей, превратившихся в небольшие озёра на дне глубоких впадин, заполненных горькой солёной водой. Бывшие континенты образовали гигантские плоскогорья, возвышавшиеся над поверхностью исчезнувших океанов. Вскоре мы смогли различить рваную цепь вулканических гор, речную долину, залитую лавой, равнину между ними. Потом мы увидели огромную выбоину Большого Котла. Но когда мы развернули наши тормозные сопла в его направлении, я заметил там странный отблеск чего-то постороннего.

Мы приземлились, подождали некоторое время, чтобы убедиться, что корабль надёжно стоит на всех трёх стабилизаторах, а затем Ризк включил смотровой экран и настроил его на круговой обзор ближайших окрестностей. Через секунду я понял, что мы в Большом Котле не одни. Неподалёку стоял ещё один корабль, судя по всему, торговый. Это означало серьёзную конкуренцию, поскольку на Лоргале был лишь один интересный для иномирян товар — зораны, а годовая добыча одного племени, в любом случае, слишком мала, чтобы удовлетворить двух торговцев камнями. Я мог только гадать, кто из старых соперников Вондара сидит сейчас у костра переговоров и что он может предложить. Единственным моим шансом могло стать отсутствие у него компактных конвертеров. Тогда я смогу обойти его.

— Компания, — заметил Ризк. — У тебя трудности? — Этим вопросом он как бы отделил себя от любой моей неудачи. Он был наёмным пилотом и знал, что если я прогорю, он получит свои деньги из стоимости корабля.

— Посмотрим, — это было лучшее, что я смог сказать ему, направляясь на корму, чтобы проверить флиттер и пуститься на поиски лагеря кочевников.