13. Промокашка.

Народное название клуба швейной фабрики пошло от прежнего наименования Клуб Промкооперации. В 79 году здание имело неприглядный вид, требовало капитального ремонта. В этом сельском клубе мы начали свой поход за славой. Аппаратуру хранили в холодной комнате за сценой, – форточка без стекла. На дверь я поставил свой замок, привезенный когда-то из Москвы. Еще недавно он с приятным лязгом хорошо смазанного механизма запирал нас с Дорогой в радиоузле

ДК. Спустя два года при поспешной эвакуации я не потрудился снять его на память.

К 12 октября все было готово: два усилителя, четыре колонки, два магнитофона, четыре мощных театральных фонаря, из которых один

(красный) был прожектор, второй – с дефицитным синим стеклом, а два имели отдельные стартеры-прерыватели на каждую из четырех двухсот ваттных ламп. Кроме того, в Промокашке мы подключали боковое освещение сцены. Все фонари были оснащены полосками цветного стекла, которое прихватили на память из ДК. Также у нас имелся запас

500-ваттных ламп на 220 и 110 вольт, – последние пригодились в последствии для первой автоматической цветомузыки. Аппаратура расставлялась по сцене на двух столах, вдоль которых на банкетках усаживались операторы, а иногда и гости. Чиж, как я уже говорил, умел мастерски манипулировать выключателями фонарей, создавая замысловатые световые эффекты покруче любой автоматики. Правда, через час такой работы он утомлялся и начинал сачковать. Тогда пробовал "мигать" я или кто-то из наших друзей. Но так, как у Чижа, ни у кого не получалось. Вначале, пока публика постепенно собиралась, я включал что-нибудь известное. Затем минут на сорок давал прогоны с информацией о какой-то рок группе или исполнителе.

Помню, рассказывал о королеве диско Donna Summer, о рок-н-ролле, о группах Jefferson Starship, Boston, ELO, Eagles, о музыке из фильмов

Saturday Nigh Feather и Grease, о певице Suzy Quattro, записи которой пользовались популярностью в нашем городе. Ее очень любил

Дима: "Включи Сюзео Квадрио!" Однажды он зашел к нам в ефрейторском кителе с длинными, по тогдашней моде, волосами, похожий на махновца

– другой одежды в скромном гардеробе молодого забулдыги не осталось.

Технически моя работа выглядела так. Перед началом я отыскивал на катушках с записями нужные вещи, штук шесть, и раскладывал их на столе. Надо заметить, что я обычно записывал диски полностью, сборки почти не делал. На полчаса музыки уже хватало. Далее, пока один магнит крутит запись, на другом подыскиваю что-то еще, часто сообразуясь с текущим настроением публики. Музыку подбирал и ставил в такой последовательности: медляк, средняя, быстрая, очень быстрая, боевик. За полчаса до закрытия два медленных хита подряд, и затем забой до отказа. В конце что-нибудь романтичное, прощальное. Кроме того, помнил где-то схваченное правило двух певиц подряд не включать. Микшера тогда еще не было, – при переключении убавлял громкость, чтобы не щелкало.

Большое значение для ди-джея имеет дикция, умение говорить в микрофон. В какой-то мере я копировал кумира тех лет в среде не вполне советской молодежи известного Севу, а также, интонации ведущих рок концерты по "Голосу" и "ВВС" на английском языке. Тогда это наверно было для многих не привычно. Первое время я отрабатывал свой голос, читая в наушниках тексты из художественной литературы, добиваясь похожести на указанные образцы. Делал записи на фоне музыки и спецэффектов, которые затем использовал в работе. Надо признать, в обычной жизни у меня некрасивый голос, но, пройдя через аппаратуру, он преображается до неузнаваемости, становясь, по общему мнению, даже приятным.

Информацию я брал из зарубежных передач – записывал в особую тетрадь. Как-то в наш балаган удалось заманить Изеговых, они жили рядом. После одного из моих пассажей в духе Севы Новгородцева, он заметил: "Понятно откуда ветерок дует". Сергей относился скептически к моей затее. Некоторые вечера удавались лучше, – все зависело от количества публики, новизны записей и чего-то еще. В зале было довольно прохладно, и от танцующей массы поднимался пар, оседавший затем на холодных стенах и стекающий по ним ручейками вниз. Иногда мы спускались в народ потанцевать.

Однажды Емеля, зайдя ко мне среди зимы, застал такую картину: посреди комнаты на полу я рисовал афишу для дискотеки. Посещаемость падала, реклама могла поправить дело. Когда краска просохла, мы с

Чижиковым водрузили это произведение местного поп-арта на чугунную ограду спортивной школы. На ядовито бардовом фоне цвета вэ-вэшных погон – другой краски в запасах отставного художника не нашлось – черный диск, из которого вырываются двумя наклонными желтыми лучами

– ЗВУКИ ВРЕМЕНИ, а более мелко, – disco, rock, pop, jazz, rock-n-roll, salsa. По верху крупно белыми буквами – ДИСКОТЕКА.

Остро встал вопрос о пополнении новыми танцевальными записями, – некоторые меломаны, узнав о моем бизнесе, стали бойкотировать обмены. Обычно раздобыв свежий диск, я обносил его всем знакомым, и те давали переписать что-нибудь из своих запасов. Обмен происходил на пару часов, нужно было выжать все что возможно. Мой сосед студент

Логинов привозил из Кирова диски для записи, давал мне, а я успевал стаскать их Емеле. Так продолжалось некоторое время, пока соседи не узнали о существовании друг друга и не догадались о моих аферах.

Емеля прозрачно намекнул мне об этом, и наши отношения охладились.

Но прежде я успел сделать у него удачную перезапись "Санта

Эсмеральды" 77-го года – эталона диско музыки семидесятых.

Лариса в надежде получить аттестацию выписала из Кирова некого эксперта по дискотекам. Он оказался приличным человеком, дотерпел до конца, но, сколько она его ни пытала, не высказал своего мнения, кроме слегка поощрительного замечания в мой адрес: "Контакт с публикой есть". Человек явно не глупый, он видел, что мы делаем нечто похожее на запад, хоть и в сельском клубе. Какое-то время в нашей глуши, пока коммуняги не опомнились и не возглавили народное начинание, это сходило с рук. Пару раз к нам заглядывали проверяющие из отдела культуры и горкома комсомола. О таких визитах меня предупреждал Чиж, умевший все пронюхать заранее.

К весне посещаемость наших вечеров упала. Причины были разные.

Ларису однажды, когда она разнимала дерущихся, слегка приложили. Это ее взбесило, она прибежала на сцену, включила освещение и под угрозой прекращения танцев потребовала от своих обидчиков покинуть зал. Кассирша часто саботировала продажу билетов, говоря: "Народу мало пришло, танцев, наверно, не будет". Люди уходили. В начале мая дискотека прекратила работу. Всего прошло около тридцати вечеров.

Нас уже знали и стали приглашать на свадьбы и другие вечера.

Загрузка...