Зыбучие леса

Территория Европейского Союза, г. Роттвейль. Вторник, 36/08/22, 21:54

Забавно, но лучшее в Роттвейле заведение общепита – не какая-нибудь традиционная немецкая ресторация «пиво-сосиски-капуста», вроде той же «Биерхалле» в Порто-Франко на Шестой улице, а «Донер-кебаб», в котором распоряжается явное турецкое семейство. Нет, в Германии заленточной таких хоть отбавляй, но ведь большинство мигрантов-немцев как раз и отправляются в Новую Землю, потому как от этих турков им на родине житья не стало.

С другой стороны, турок, который преодолел ксенофобию новоземельных немцев и таки устроился жить у них, причем не в крупном по местным меркам и вследствие этого сколько-нибудь космополитичном городе вроде Штутгарта или Нойехафена, а в мелкой общине даже вдали от основных трасс, – человек такой должен быть серьезной и уважаемой личностью. И уважаемой, с высокой долей вероятности, в том числе и за свои кулинарные таланты.

Кебаб, сиречь шашлык – чем-то там они исторически различаются, но на вкус, по мне, одинаковы, – в меню сегодня аж четырех сортов. В зависимости от исходного материала, в смысле, из кого нарезан. «Традиционный», то бишь из баранины, мне как-то никогда не нравился, и пусть уроженцы арабских краев и прочей Средней Азии хоть до хрипоты поют осанну «барану, который вкусом превосходит всех прочих животных», – им вкуснее, массаракш, вот пускай сами таким и питаются. «Европейским» здесь именуется привычный нашим людям свиной, а еще в списке представлены «Bergkebab» и «Waldkebab», иначе говоря, шашлык «горный» и «лесной».

– А это что значит? – спрашиваю я у Зеппа.

– Лесной – из оленины, водится тут в окрестностях не то мелкий олень, не то косуля. А горный… Селим, – окликает Крамер хозяина, – кто у тебя сегодня на горный шашлык пошел?

– Коза-большой-рога, – отвечает тот. – Кемаль ночной охота ездил, привез.

– Не понял, а почему на охоту надо ездить ночью? Чтобы лесник не заметил?

Зепп и Селим дружно хохочут, Магда тоже улыбается. Не понимающая по-немецки Хуана сердито сопит и уже явно предвкушает, как она однажды тоже пойдет со мной в какой-нибудь мексиканский ресторанчик и будет в свое удовольствие болтать с хозяином и официантками по-испански, а мне не переведет ни слова, вот.

– В темноте интереснее, – объясняет Крамер, – из винтовки с ночником.

– Так труднее же попасть!

– Так потому и интереснее.

Ладно, каждому свои интересности.

Кивнув стажерке, перехожу на английский:

– Тебе каких шашлыков? – и в двух словах описываю, кто есть ху.

– Традиционный и горный, – без колебаний ответствует та.

Я перевожу, видя, что Селим по-английски совсем туго, и турок смотрит на мелкую филиппиночку с явным сомнением:

– Тебе и один – уже много.

Зная обычай большинства новоземельных рестораций в смысле размера порций, не сомневаюсь в этом ни на миг. Но переводить и намекать девчонке, что она погорячилась, не собираюсь. Авось не лопнет. А раз мы все равно сидим компанией, «лишний» шашлык под общий разговор не пропадет.

– А мне лесной, пожалуй.

Крамеры и себе берут по штучке, и мы, ради филиппиночки перейдя на английский, начинаем легкий светский треп о всяком разном. Затронули и недавнюю операцию в Проходе, в смысле последствий.

– Последствие тут я вижу в общем одно, – говорит Зепп, – печально знаменитый Угол, а вместе с ним Северная дорога примерно от Скалистых гор до «Орлеанского креста» и местные направления помельче – Пикардийский путь на аэропорт братьев Леру, Техасская трасса от Милана до Вако, ну и вообще все тропы в долине Рио-Гранде со стороны что Конфедерации, что Техаса теперь станут не опаснее остальных направлений. Бандиты не исчезнут, нет, просто вот именно в этих краях их будет не больше, чем везде.

– А почему так? – спрашивает Хуана.

– Потому что теперь, с перекрытым Проходом, дорожным налетчикам с добычей не уйти через горы в Латинский Союз. Накрываются привычные пути вывоза большого хабара, ну и тем, кто не хочет менять поле деятельности, придется активнее прикладывать голову. Лучше маскироваться, развивать сети сбыта…

– Ты о бандитах говоришь, как о большой корпорации.

– А оно так и есть, – нехорошо ухмыляется Крамер. – Не исполнители, ясное дело, эти просто идут, куда пошлет атаман, и ловят, кого сумеют, но вот те, кто повыше… Теневая экономика и прочая мафия, они-то сами собой не исчезнут. Сейчас в этом секторе будет кризис, региональный и временный, но пострадает от него только низовое звено, те самые исполнители. Ну так их, когда понадобится, и новых найдут, с этим в их корпорации проблем нет.

– То есть твоей конвойной команде, скажем, никакой кризис сейчас не грозит? – уточняю я.

– Моей – почти нет, «Эдельвейс» имеет все лицензии, кроме разве что китайской, ну и к латиносам не ходим. Нам все направления годятся. Туго сейчас придется тем, кто крутился именно на опасных маршрутах вокруг Угла: вот в этих краях спрос на охрану упадет, не до нуля, а до обычного общего уровня. Лишних из дела и выдавят. А на всех остальных дорогах что было, то и останется, конвоям из Нойехафена до Виго, к примеру, тот Проход раньше не сильно мешал – и теперь не будет.