Абсолютная власть

- 3 -

Ложа Конти представляла из себя просторный апартамент класса «Seven», стилизованный частично под римскую баню эпохи Октавиана, частично — под типовой пентхауз вэб-аристократии.

— Устраивайтесь, где пожелаете. Можете раздеться, вам принесут халат. Кальян, сигареты, кофе, коньяк? Или что-нибудь из «серого списка»?

— А неплохо живут журналисты транснациональных медиа-монстров, — Андрей последовал примеру Конти и расположился в одном из низких кресел у самого края мраморного бассейна. — Пожалуй, порцию «Белого верблюда».

— Я — не журналист, а топ-менеджер, — Вероника дотронулась до мини-сенсора на мочке уха, — Хиро, привет. Один «Верблюд», бутылку «Кёнджу», стакан воды. Что? Нет, пока не надо, — она улыбнулась, — и давай побыстрее.

Через полминуты серьезный, словно нотариус, загорелый мачо-официант в шелковом халате принес поднос с напитками, после чего бесшумно исчез.

— Итак, — Конти извлекла из сумочки миниатюрный предмет, похожий на шприц, — вы не возражаете?

— Что это?

— RIM-генератор. Я должна быть уверена, что нашу беседу никто не слышит, не снимает и не записывает, — она перестала улыбаться, и Андрей подумал, что Вероника, скорее всего, немного старше, чем показалось ему сначала; лет около тридцати или чуть больше.

— Без проблем. Сейчас почти у каждого риммер в кармане. Правда, настолько компактную модель я вижу впервые.

— Сделано в Корее, — она положила прибор на стоящий между ними столик и взяла с подноса стакан с водой. — Господин Рубин…

— Можно просто Андрей.

— Хорошо. Ваше задание, Андрей, в общем-то, несложное. Нужно, чтобы вы отправились в Европу и сделали фоторепортаж с одной частной вечеринки.

— Всего-то?

— Съемка, разумеется, скрытая.

— Хорошо. Продолжайте.

— Вкратце это будет выглядеть так. Существует некий закрытый клуб, который раз в год устраивает что-то вроде посвящения новичков. Вы будете одним из приглашенных. Ваша задача: заснять ритуал посвящения, а также, по возможности, всех, кто принимает в этом участие.

— Стандартный пакет, — усмехнулся он. — Но мне нужно знать, что это за закрытое общество, прежде чем я смогу принять решение. Вдруг это окажется якудза, клан Мадзони или какой-нибудь «Союз Датских Геев».

— А что, разве вас когда-то пугали сложные задачи?

— Ну, не то чтобы… Конечно, существуют суммы, за которые я мог бы попытаться проникнуть даже на субмарину Гилевича, но давать согласие вслепую, сами понимаете, я не стану.

Она кивнула и некоторое время молча рассматривала лазурную воду бассейна, бесшумно пенящуюся у поверхности.

— Скажите, Андрей, вы когда-нибудь слышали об обществе «Суперадо»?

— Вы имеете в виду ту мифическую секту, о которой последние пару лет стали сочинять так много сказок?

— «Преодолевшие» — не секта, а одно из самых влиятельных и самых загадочных тайных обществ нашего времени.

— Вы считаете, что они реально существуют? Кроме «сенсационного разоблачения» Деррика, которое ничем не подтверждается, кроме, разве что, его исчезновения…

— Они не только реально существуют, но в последнее время всё активнее вторгаются в мировую политику и большой бизнес. А из-за недостатка информации пресса, действительно, зачастую сочиняет всякую чушь.

— Из-за недостатка? Я бы сказал, из-за полного её отсутствия.

— Пожалуй, вы правы. Именно поэтому любой репортаж о «преодолевших» превращается сегодня в крайне дорогостоящий товар. Насколько я понимаю, Андрей, вы не видите ничего ужасного в моём предложении, и можно считать, что вы уже почти согласились?

— А вот этого я не говорил!

— Расслабьтесь, господин Рубин, — Вероника засмеялась, — мы же только начали разговор.

Она открыла свой «Кёнджу», но наполнять бокал не спешила, разглядывая, как жидкость внутри бутылки постепенно меняет свой свет, превращаясь из зеленой в оранжевую.

— Двести тысяч. Трансфером в любой банк мира. Или квазичеками с коэффицентом один-три на любое количество счетов. И это — за пять дней работы! Что же вы молчите? Вам — мало?

— Видите ли, Вероника… Возможно, я не произвожу нужного впечатления, но, увы, при моих расходах двести тысяч рублей это сумма, которой хватит максимум на три месяца, а поездка, как я понимаю…

— Двести. Тысяч. Фунтов. Настоящих, британских, вечно дорогих и вечно стабильных. Аванс — половина.

— Фунтов? — Андрей слегка растерялся. Машинально достав сигарету, он некоторое время вертел её в пальцах, прежде чем закурить. — Конечно, такая поправочка в корне меняет дело… Но даже в этом случае мне нужно знать все подробности, прежде чем я соглашусь. И кстати, ещё не факт, что я соглашусь, ведь просто так шестизначные суммы никому не платят. Наверняка, кроме сложностей общего характера, существует ещё немало «подводных камней»?

— В деле есть только два действительно сложных момента.

Первый. Вы поедете с чужим паспортом. Он, конечно же, будет самый настоящий, со всеми необходимыми элементами защиты, и внесенный во все регистрационные базы…

— Тем не менее, это незаконное пересечение государственной границы. В случае чего — реальный срок. А второй момент?

— Репортаж придется делать «биоксом». Иначе — никак.

— «Биоксом»? — он изобразил изумление. — Но, Вероника, с чего вы взяли, что у меня вообще есть «биокс»? Паспорт — это одно, а всякие там международные конвенции — это извините… Упрячут так, что мало не покажется. Поэтому в таких делах я — законопослушный гражданин. Увы, почти всегда.

— Послушайте, Андрей. Вы, видимо, чего-то не понимаете. Сейчас я действую не от имени своего журнала; я предлагаю вам частную сделку. У меня есть серьезный заказчик на этот репортаж, он гарантирует конфиденциальность и предоплату. Если в редакции пронюхают про такие дела, то федеральная тюрьма покажется мне раем, а вы тут про какие-то конвенции…

К тому же, — она усмехнулась, — Бергман вряд ли бы бросил прибыльный бизнес из-за проблем с налоговой. При обыске в «Ю-Би-Форс» нашли контейнер с матричным биоволокном, так что…

— Когда у Саши начались проблемы, я уже не работал в агентстве.

— И тем не менее…

— Ну, хорошо, допустим. Я повторяю, допустим, у меня есть микрокамера «биокс». Но при посадке в самолет «заряженный» имплантант элементарно засекут таможенным мультидетектором.

— Не засекут. У вас будет паспорт МИДа, а значит — и «зеленый коридор».

— А обратно?

— Вы сбросите весь отснятый материал в интернет, на номерной «сейф-сервер», который я заранее арендую, затем избавитесь от «нити» и спокойно полетите обратно с пустым контейнером.

— У вас всё так просто. А вы не думаете, что «преодолевшие» тоже могут использовать детекторы? Особенно, когда к ним прибывают новички.

— Нет, не думаю.

— Что ж. Тогда расскажите подробно. Я почти ваш.

— Сначала вы покажете мне «биокс». Прямо сейчас. — Вероника вынула что-то из сумочки, затем резко встала с кресла и, шагнув к Андрею, опустилась перед ним на колени, так, что её лицо оказалось почти вплотную к его лицу. — Первыми карты открывают джентльмены.

— О’кей. Надеюсь, вы — не из парламентской комиссии КБО…

Андрей понял руку, несколько секунд шутливо покрутил в воздухе указательным пальцем, а затем резко прижал кончик пальца к крошечному родимому пятну возле левого глаза.

— Здесь.

Конти наклонилась ещё ближе, и он почувствовал её запах: арома-код «L’antre», смешанный с благовониями, которыми натирают гладиаторов «Колизея», а также те едва уловимые флюиды «джет-сет леди», образ которой она, несомненно, олицетворяла.

— Да, я вижу его, — Вероника пристально вглядывалась в родимое пятно через крошечный полимерный увеличитель. — Он — настоящий?

— Самый что ни на есть. Лаборатория Лебедева.

— Кто устанавливал?

— Они же.

— Тебе было больно? — она понизила голос и посмотрела ему в глаза.

— Очень, — так же шепотом ответил он и улыбнулся. — Но оно того стоило.

— Ну что ж, господин Рубин, — Вероника поднялась и сделала несколько шагов вдоль края бассейна, разминая затекшие ноги. — А теперь перейдем непосредственно к нашей истории.

Вопреки существующему мнению, что «преодолевшие» — все, как один, мультимиллиардеры, утопающие в роскоши и имеющие сотни жен, можно смело утверждать, что всё это — просто выдумки нашего брата-журналиста.

Разумеется, люди «Суперадо» успешны и состоятельны, но таковыми они становятся зачастую лишь после того, как вступают в Общество, а критерием их отбора служат совсем иные качества, нежели тривиальное богатство.

— Вы говорите так, будто сами входите в их число.

— Пока ещё нет, но скоро, надеюсь, войду. Вернее, вы войдете, — Конти вновь расположилась в кресле и неторопливо наполнила бокал пенящейся жидкостью. — Около полутора лет назад, на одном из интернет-форумов, посвященных оккультизму, я познакомилась с одним интересным человеком, который так же, как и я в ту пору, увлекался темами «сильной личности в двадцать первом веке», «войной одного против всех» и прочим псевдофилософским экстримом.

Пикантность ситуации придавало то, что я зарегистрировалась под мужским именем и общалась исключительно от лица некоего выдуманного мною персонажа, что, впрочем, довольно распространенное сегодня явление, и никого этим особо не удивишь.

Наши почти ежедневные беседы вскоре переросли в дружбу, но так как мой собеседник проживал далеко за океаном, а именно в США, то ни о каких встречах «за бутылочкой пива» не могло быть и речи.

— А виртуальное «пивко»? Он что, ни разу не предложил вам пообщаться через вэб-камеру или по скайпфону?

— В том и дело, что нет. Сначала меня это даже немного напрягало, но Антон — так его звали — объяснил, что страдает лишним весом, и не хотел бы, чтобы его внешность как-то накладывала отпечаток на наши, в общем-то, совершенно дружеские отношения. Беседы же по IP-мобайл всегда протекали строго через звуковой фильтр моего слайдера.

— То есть, он так и не узнал, что вы — женщина?

— Не узнал. Через какое-то время Антон перестал быть мне интересен, и я уже собиралась вежливо завершить наши отношения, как вдруг он меня просто ошеломил.

— Позвал замуж?

— Внезапно прервав одну из наших последних ночных бесед, он сказал, что его зовут вовсе не Антон, что он не американец, да и вес у него совершенно обычный. Он представился Маркусом и заявил, что является одним из самых влиятельных членов общества «преодолевших», после чего спросил, не хочу ли я познакомиться с кем-нибудь ещё из ему подобных и впоследствии, возможно, влиться в их ряды.

— О как! В газетах пишут, что членство в «Суперадо» стоит сотни миллионов евро, а оказывается, достаточно всего лишь притвориться мужчиной и грамотно запудрить мозги очередному «гуру».

— Разумеется, поначалу я тоже посмеялась над беднягой, рисуя себе образ толстяка-иммигранта, который тронулся умом от одиночества и серости собственного бытия.

Он видимо почувствовал это и сказал, что ровно через три дня Верховный Суд США впервые в истории вынесет вердикт об отмене результатов выборов, что, в свою очередь, повлечет резкое увеличение учетной ставки. Азиаты, конечно, готовы к этому, но они пока не знают, что ещё через несколько часов террористы взорвут здание Парламента Единой Африканской Унии, и переговоры по мирному урегулированию в Кот-д’Ивуар будут сорваны.

Короче говоря, акции TFF, AUX, Helios, а также мелких компаний-перевозчиков взлетят до уровня 2018 года, если не выше.

Я не играю на бирже из-за этих чертовых налогов, но на следующий день, ради любопытства, я связалась с «Арден-Центром» и попросила Гарика купить для меня TFF на десять штук. Он сказал, что TFF нет, зато есть Bridges, совсем бросовые, потому что из-за прекращения войны в Северной Африке резко снизился спрос на независимые рейсы…

— Можете не продолжать. Я помню, что творилось полгода назад на Ближнем Востоке и даже грешным делом думал, что всё, здесь НАТО и сломается, а они — вон что… Кстати, сколько вы заработали?

— Двадцать две тысячи. Не очень много, конечно, но это же — больше двухсот процентов прибыли за считанные дни! Если б я знала наверняка, то можно было бы положить в карман два-три миллиона… Еле отвязалась потом от Гарика…

— Могу себе представить. И что дальше?

— Дальше… Антон, вернее, уже Маркус, возник только через неделю. Он сказал, что возможность иметь и использовать информацию — ничто в сравнении с умением эту информацию создавать. И только тот достоин создавать её, кто преодолел в себе человека потребляющего и стал человеком созидающим.

Мы немного поговорили с ним об этом, и на прощанье Маркус объявил, что готов стать моим поручителем и пригласить меня в круг своих единомышленников. Почему-то вопрос о том, хочу я этого или нет, даже не обсуждался. Меня же, как вы понимаете, в тот момент больше интересовали куда более земные проблемы: что ожидает «доу-джонс» и «шанхай-композит» в ближайшие торговые сессии.

— Но спрашивать вы, наверняка, не стали?

— Разумеется. Он же, вообще, перестал касаться этой темы, к сожалению. Лишь раз, Маркус как-то обмолвился, что если я, как все русские, прячу деньги в «нефтянных облигациях», то мне стоит избавиться от них.

— Это произошло, видимо, накануне «Веселой недели»?

— Именно так. У меня нет российского гражданства, и поэтому я не имею права владеть национальными именными депозитами в любых видах, но его прогноз оказался абсолютно точен. «Нефтянные» бумаги повалились, а вместе с ними — и благополучие вкладчиков.

Вскоре Маркус исчез надолго, а появился только несколько дней назад.

Он сообщил, что готов встретить меня и познакомить со своими друзьями, после чего моя жизнь обретет истинный смысл, а я смогу самостоятельно выбрать для себя любую сферу деятельности и любое социальное положение, какое пожелаю.

— То есть, пригласил на посвящение?

— Я задала ему этот же вопрос. Он ответил, что хотя смысл и очень близкий, он, всё же, назвал бы это не посвящением, а, скорее, ритуалом знакомства с новыми друзьями, которое покажет, насколько верным был его выбор.

— Как, впрочем, и ваш… Вы согласились?

— Конечно. В тот же день я связалась с одним человеком, который всем известен своей вечной скукой и который никогда не переспрашивает цену на подобные материалы.

— А Маркус?

— Маркус вновь исчез, но позавчера от него пришло короткое письмо. Он пишет, что мне нужно приехать в Санкт-Петербург и встретиться там ещё с одним человеком, которого так же, как и меня, пригласили «в гости». Этот человек сделает так, что в течение одного-двух дней мне выдадут визу Евросоюза, после чего мы тут же вылетим в Париж, где нас встретит близкий друг Маркуса и отвезет к нему.

— И всё?

— В общем, да. Маркус пишет, что наш визит займет совсем немного времени — от силы дня три-четыре, и все расходы, он, как приглашающее лицо, разумеется, берет на себя. Вот, собственно, и всё.

— То есть, я должен просто встретиться с Маркусом и его друзьями, пообщаться, заснять всё это на «биокс» и передать вам? И за это вы платите мне двести тысяч фунтов, причем половину — сразу, я правильно понимаю?

— Совершенно верно.

— Ну что ж, госпожа Конти. Всё просто великолепно. Отличное предложение, легкая работа, высокий гонорар…

— Я что-то вас не пойму…

— А хотите, я расскажу вам, как всё это вижу я?

— Сделайте одолжение.

— Итак, я, российский гражданин, по чужому паспорту и с запрещенным во всем мире имплантантом в голове, выезжаю в Европу, проникаю в сообщество очень могущественных и опасных людей, которых боится даже мафия, чтобы записать и продать изображения их лиц, которые они держат в секрете.

При этом меня наверняка будут проверять по всем каналам, начиная от архивов ФСБ и заканчивая Интерполом, а мое тело просветят и прозвонят всеми известными на свете приборами. После чего, обнаружив записывающее устройство, удалят его самым легким способом — просто отрежут от туловища вместе с головой.

Перед этим, естественно, меня спросят, кто я такой, и где живет тот умник, который меня прислал. Спросят так, что я вряд ли смогу им соврать, даже если захочу. Вы представляете, что будет, когда вас найдет Маркус?

— То есть, вы отказываетесь?

— Я? Нет, разумеется, — Андрей рассмеялся, — я не отказываюсь.

— Тогда я не понимаю…

— На чьё имя паспорт, с которым мне предстоит ехать?

— Это несуществующий человек. В общем, у меня есть друзья в МИДе… Так вот, там существует программа, по которой ежегодно фабрикуются десятки документов с «чистой» историей для различных целей этого ведомства. И отпечатки пальцев, и биография, и прочее — всё чисто. Не без помощи спецслужб, разумеется…

— Я — в курсе. Хорошо. Идём дальше. В каком виде хранятся ваши диалоги с Маркусом?

— Криптованные файлы, запись на кристаллах.

— Что ж, неплохо, высшая степень защиты. Кстати, кто-нибудь ещё на планете Земля знает об этой истории и наших переговорах?

— Не смешно. Это — все вопросы? — Вероника вновь приобрела свой уверенный вид, вероятно, не без помощи «волшебного» коктейля: её щеки порозовели, а зрачки заметно сузились.

— Почти. Как и когда я получу всю конкретную информацию, а также паспорт, билеты и прочее?

— Если мы договорились, то завтра до десяти утра вы отправите мне на телефон ваше фото, а уже после обеда курьер «World Inc» привезет пакет вам домой. Или туда, куда вы скажете.

— Можно домой, — Андрей задумчиво посмотрел на Конти, словно она была крупье, а он — уверенным в себе игроком. — И последний момент. Где-то в Центральной Америке существует такая страна — Панама. В любом коммерческом справочнике вы без труда найдете некую панамскую фирму, занимающуюся, по-моему, консалтингом и аудитом, которая называется «Rico Terra S.A». Позвоните туда и по-русски спросите, как оплатить смету за прошлый год. На слове «смета» включится запись с реквизитами счета в Кайманском Национальном банке. В течение трех суток на этот счёт должны поступить двести тысяч фунтов.

Если мне удастся сделать репортаж, то я солью его на ваш сервер, но под паролем. Тогда вы переведете на счет «Рико Терра» ещё двести тысяч, и я сообщу вам пароль.

— Я знала, что ты будешь торговаться, Рубин, — неожиданно улыбнулась Вероника, — но я не думала, что ты такая сволочь.

— А кстати, госпожа Конти, почему бы вам не поехать туда самой и не вступить в «Суперадо» по-настоящему? Маркус же выбрал вас за ваши суждения и за вашу позицию. Ведь тогда вам больше не понадобятся ничьи заказы. Я спрашиваю сейчас совершенно серьезно. Действительно, почему?

— Варианта всего два: «я не хочу» и «я боюсь». И пока я сама не знаю, который из них верный. А сейчас… Мы договорились, Андрей?

— Мы договорились, Вероника, — он поднялся из кресла и потянулся. — Искупаться что ли, напоследок…

Конти вновь прикоснулась к сенсору мобайла:

— Хиро, дорогой, мне нужен тот, в синем халате. Да. И ещё… Ну, что ты, я думаю, двоих хватит вполне, да, спасибо.

В помещении вновь возник недавний официант, но уже в сопровождении двух девушек в униформе «Jun-Zaa».

Вероника встала, медленно приблизилась к вошедшим и вдруг, обняв официанта за шею, резко подпрыгнула и повисла на нем. Мачо продолжал стоять, удерживая её на руках и спокойно глядя прямо перед собой.

— Счастливого пути, Андрей, — проговорила Конти, — надеюсь, мы увидимся очень скоро. Когда мой гость устанет, — она обратилась к девушкам, — возьмёте «линкольн» и отвезете его туда, куда он скажет.

Осторожно ступая, официант с Вероникой на руках медленно покинул ложу и скрылся за дверью массажной комнаты.

Проводив его взглядом, Андрей подошел к самому краю бассейна и, обернувшись, посмотрел на замерших в ожидании «джюн-гёрлз».

— Ну, что уставились? Дельфина в кимоно не видели?

Не дождавшись ответа, он помахал им рукой и, не раздеваясь, рухнул в прохладную голубую воду.