Абсолютная власть

- 6 -

«Феномен Санкт-Петербурга до сих пор не разгадан.

Попадая сюда впервые, ты оказываешься беззащитным перед этим городом.

Он велик и страшен.

Он бьёт тебя по нервам, вгоняет в беспричинную тоску своей потусторонней энергетикой, и, очнувшись в очередной раз где-нибудь на пустынной набережной, стоя под холодным дождем, близкий к самоубийству, ты задаешься вопросом: «За каким дьяволом я сюда приехал?»

Но уже через неделю, так и не успев понять, в какой именно момент случилась чудесная метаморфоза (быть может, во сне?), ты шепчешь: «Любимый Питер, куда бы не бросила меня злая судьба, отныне я — навсегда с тобой!»

Вечное очарование Петербурга. Отель «Пушкинъ».

Люксы от 900 евро».

Андрей положил буклет обратно на стойку и направился к свободному турникету «Миграционного контроля».

— Цель поездки?

— Служебная.

— Время пребывания?

— Две недели.

Даже не взглянув на фото, офицер сунул паспорт в инфракрасный «чекер» датчика мультиконтроля, одновременно нажимая на клавишу «Открыто».

— Проходите. Следующий.

Ну, вот и Питер.

В это время года по утрам здесь уже достаточно светло. Поэтому, покинув сумрачный терминал Московского вокзала и оказавшись, наконец, в бурлящем океане мегаполиса, Андрей на мгновение даже слегка ослеп.

Прямо перед ним раскинулась площадь Восстания, над которой, ярко-красный и неописуемых размеров, величественно парил рекламный цеппелин «PRADO», а рядом дышала, ворчала и гудела шумом сотен автомобилей знаменитая Лиговка.

Сначала — традиционная прогулка по Невскому. Может быть, до Гостинного двора, может, до «Палас-Отеля», а может, и до Зимнего. В этом городе всё всегда зависит от погоды.

Следуя примеру лондонской Оксфорд-стрит, автомобильное движение по проспекту запретили несколько лет назад, но, несмотря на это, Невский был чрезвычайно оживлен.

Разглядывая пёстрый людской поток, Андрей пытался определить, что означает для большинства прохожих сей утренний час: начало дня, или, наоборот, его завершение, ибо, как известно, Санкт-Петербург — город ночей.

Этот бесспорный тезис отчасти подтверждался обилием на улице молодых людей в длинных черных рясах с капюшонами, придающих толпе экстравагантный средневековый оттенок. Очевидно, так и не прижившийся в Москве стиль «транс-готика», в Питере, наоборот, встретил гораздо большее понимание.

Впрочем, как раз сейчас капюшон оказался бы весьма полезной частью одежды: вкрадчиво и почти незаметно заморосил мелкий противный дождь.

Андрей вспомнил один из недавних «прожектов» питерской мэрии, который довольно долго мусолили в прессе: застеклить сверху всю центральную часть Невского, превратив его, таким образом, в проспект-оранжерею. Несмотря на полную бредовость такой затеи, нельзя было не увидеть в ней некоторого очарования, так свойственного фантазиям ценителей «джакарты» и гамма-героина.

Что ж, придется всё-таки ехать в отель. Тем более, что до встречи со вторым «избранником» оставалось не так уж много времени, и нужно было успеть подготовиться.

Андрей свернул на Набережную Фонтанки и, с трудом отогнав назойливого велорикшу, поймал такси.

«Привет, Олег. Извини, что пропадал — были срочные дела.

В прошлый раз я обещал поговорить о тебе со своими друзьями. Так вот, разговор состоялся, и теперь я с радостью сообщаю, что могу пригласить тебя к себе в гости.

Уверен, что наша встреча изменит твою жизнь и станет новой отправной точкой на пути к дальнейшим свершениям.

Чтобы избежать лишних проблем, связанных с поездкой, я предлагаю тебе ехать не одному, а вдвоем, вместе с человеком, также приглашенным одним из моих друзей. Он поспособствует скорейшему получению виз Евросоюза, а кроме того, я думаю, вам будет о чем поговорить.

Встреча состоится 14 апреля, в 14.00 на Исаакиевской площади в Санкт-Петербурге. По приезду в город купи одноразовый мобильник. За пять минут до встречи сбрось его номер на мой е-майл и, находясь на площади, ожидай вызова. Звонящий назовется именем «Дарк» и объяснит, как его узнать.

Получив визы, вылетайте в Париж. Мой друг встретит вас в аэропорту и проводит ко мне.

Во время поездки не думай ни о каких сложностях и уж, тем более, не думай о расходах.

До встречи. Маркус».

— «Предлагаю ехать не одному», — хмыкнул Андрей. — Больше похоже на «за тобой присмотрит наш человек». Что ж, сыграем.

Переключив слайдер в режим ожидания, он посмотрел на часы.

Время 13.40. За окном — всё тот же тихий мелкий дождь.

К столу неслышно приблизился юноша-официант.

— Вам понравился наш «Гунбао»?

— Что? А, ну да. Очень вкусно; соус только показался мне чересчур острым, а так — вполне… Счёт принесите, пожалуйста.

— Одну минуточку.

Небольшое уютное кафе на Вознесенском, всего в минуте ходьбы от Исаакиевской площади, оказалось как нельзя кстати: приехав на сорок минут раньше положенного времени, Андрей успел уже сто раз проклясть и сумасшедшего таксиста и эту не по-апрельски холодную питерскую погоду.

Он закурил и принялся рассматривать посетителей заведения, которых, несмотря на обеденное время, было не так и много: кафе явно не относилось к категории дешевых.

Его внимание привлекла довольно странная пара, мужчина и женщина, обедавшие за столиком в самом углу зала и частично скрытые от посторонних взглядов декоративной перегородкой.

Слегка полноватый, очень ухоженный и напоминающий конгрессмена мужчина лет сорока пяти сидел неподвижно, опустив глаза и положив руки к себе на колени. Одиноко стоявшая перед ним тарелка была абсолютно пуста.

Его молодая спутница, напротив, вела себя весьма оживленно: не переставая есть из расставленных перед ней небольших тарелочек, по-видимому, «фиесту», она умудрялась смеяться и разговаривать, при этом энергично жестикулируя. Андрей сначала подумал, что её речь обращена к мужчине, но затем по выражению лица дамы понял, что она беседует по телефону.

Вместе они напоминали «Жютель и её робота» из одноименного порнофильма, с той лишь разницей, что подошедший к их столику официант подал счет не «хозяйке», а её неподвижному «сателиту».

Тот ненадолго ожил, доставая бумажник.

Андрей усмехнулся, глядя, как официант аккуратно, двумя пальцами, берет протянутую мужчиной кредитку и вставляет её в «ридер», в то время, как женщина продолжает говорить, не обращая ни на кого ни малейшего внимания.

То, что произошло через минуту, позабавило Андрея ещё больше.

После того, как официант отошел, дама вдруг перестала болтать и с изменившимся, неожиданно злым лицом что-то отрывисто сказала «конгрессмену».

Мужчина тотчас вскочил, обошел стол и присел на корточки рядом со своей леди, которая вновь заговорила по мобильному.

Не в силах сдержать любопытство, Андрей приподнялся из-за стола и, делая вид, что ищет глазами официанта, бросил сверху быстрый взгляд, пытаясь увидеть, чем же, всё-таки, занят «конгрессмен».

Так и есть. Склонившись почти до самого пола и тряся от усердия головой, мужчина самозабвенно натирал сапоги своей спутницы свернутой белоснежной салфеткой.

Уже через минуту, вежливо попрощавшись с дамой, он поднялся и, не выпуская салфетки из рук, спокойно и ни на кого не глядя направился к выходу.

Сквозь цветное, мутноватое стекло было видно, как, оказавшись на улице, он подошел к услужливо открытой водителем дверце величественного, словно авианосец, золотого «майбаха».

Проводив взглядом отъезжающий лимузин, Андрей посмотрел на часы.

13.53. Пора отправлять сообщение.

Он активировал слайдер и уже собирался открыть почту, но, услышав в двух шагах от себя странный звук, поднял голову.

Закончив, как трапезу, так и, видимо, свой бесконечно долгий разговор, «леди-босс» встала из-за стола и, непривычно громко стуча коваными набойками каблуков, проследовала к выходу.

Удивительно хрупкая и невысокого роста, она больше не напоминала Андрею Жютель, а походила, скорее, на «Железную Фею» из рекламы дезодоранта «VARG»: светящаяся татуировка на шее, едва прикрытая широким платиновым ошейником, короткая черная куртка из прорезиненной биолайкры, черные, почти невидимые латексные шорты и, наконец, совершенно невозможные, высоченные сапоги из «ртутной» кожи с тяжелыми цепями вокруг щиколоток.

Всё это, в сочетании с ультракороткой стрижкой иссиня-черных волос и платиновыми кольцами пирсинга на «изможденном» удовольствиями каменном лице молодой особы, давало исчерпывающее представление о роде её занятий.

Отдав «Фее», таким образом, последнюю дань своего внимания, Андрей вернулся к слайдеру.

13.55.

Загрузка. Ввод текста.

«Сообщение отправлено».

Он бросил на стол три сотенных банкноты и, не дожидаясь сдачи, вышел на улицу.

Моросящий дождь, лишь в первое мгновение показавшийся освежающим и приятным, вызвал новую порцию отвращения к пешим прогулкам, но Андрей только ускорил шаг.

Достигнув площади, он продолжал идти в сторону памятника Николаю Первому. В кармане еле слышно звякнул одноразовый «мобильник».

Андрей остановился и поднес телефон к уху.

— Я слушаю.

— Говорит Дарк, — голос оказался неожиданно женский, — обернитесь. Так. Теперь посмотрите на левую сторону улицы. Видите серебристый «пежо»? На каплю похож.

— Вижу.

— Подходите. Я — внутри.

Андрей развернулся и пошел почти в обратном направлении, зажмуриваясь от внезапно поднявшегося ветра.

Вот и «пежо». Кто бы ни находился в автомобиле, он однозначно окажется добрее этой ужасной погоды.

Сделав сосредоточенное лицо, Андрей распахнул пассажирскую дверь и уверенно влез в салон, но в следующую секунду, повернувшись к водителю, рассмеялся от неожиданности.

За рулем сидела «Железная Фея».

Но она ли это?

Гипноз? Обман зрения? Параллельная реальность?

Со статуи сорвали маску. По-детски наивное выражение лица с искренним удивлением и неподдельным интересом в широко раскрытых, слегка округленных глазах. Чуть приоткрытые губы в доброй и одновременно смущенной улыбке, которую не портили ни черный жемчуг пирсинга, ни ядовитая фиолетовая помада-хамелеон.

— Здравствуй. Меня зовут Ольга. А тебя?

— Меня — Олег, — он не сводил с неё глаз, памятуя, что «преодолевшие» относятся друг к другу исключительно как любящие братья и сестры. — Я так рад тебя встретить…

Она вдруг перестала улыбаться и, протянув руку, прикоснулась к его лицу.

— Если бы ты знал… — её пальцы чуть дрожали. — Если бы ты мог знать…

— Ты можешь рассказать мне всё, что пожелаешь, — Андрей готов был поклясться, что она не играет и на самом деле очень взволнована. Эффект нарко-файла? Не похоже. Неужели они настолько верят?

— Ты прав. Нам нужно поговорить, — Ольга снова улыбнулась. — А сейчас — добро пожаловать в мой город.

Она завела машину, и «пежо», плавно вырулив с обочины, влился в поток автомобилей.

— Куда едем? — Андрей старался выглядеть спокойным и доброжелательным.

— Не знаю. Просто едем. Хотя, если не возражаешь, можно ко мне. Ты где остановился?

— В «Темном Кристалле».

— И как там?

— Со времени последнего визита ничего не изменилось. Всё тот же техно-стиль. «Эрос» с примесью «Швеции», псевдопрозрачные стены, горничные в нацистской форме и цены, заоблачные, как в Шанхае. Но зато тихо.

— Понятно.

Выехали на Московский проспект.

Андрей с удивлением обнаружил, что начинает чувствовать себя комфортно и уверенно. От того, что ощущает рядом с собой человека, которому по-настоящему интересен?

— Ольга…

— Что?

— Может быть, действительно, поедем к тебе?

— Мы и так едем ко мне.

— У тебя дома найдется кофе? Я сегодня спал всего три часа.

— Сейчас домчимся, я тебя сфотографирую, заполним визовую анкету, да ложись спать, а разговоры отложим, какие проблемы?

— Нет, как раз спать я бы не стал. Лучше, наоборот, взбодриться.

— Кофе, душ, есть шлем с «макро-рейсингом», да всё что угодно, можно даже «джакарту» на дом заказать, если хочешь…

— Я видел тебя в кафе.

— Что? В каком кафе?

— Десять минут назад. На Вознесенском.

— Да? Я тебя не заметила…

— С тобой был человек. Кто это?

— Да так… Никто. Айвэн Хэтфилд. Он же — Ваня Капюшон. Только почему ты решил, что он — человек?

— А кто же он? Андроид?

— Единственная человеческая деталь у Хэтфилда — это его британский паспорт. В остальном он редкое животное и психопат.

— Я заметил, он выражал к тебе… почтение.

— Для того, чтобы иметь возможность «выражать почтение», причём, делать это раза в три дешевле, чем у себя на острове, он и прилетает сюда почти каждый месяц. Ты уверен, что хочешь обо всём этом слушать?

— Извини, я просто подумал…

— А вот извиняться не надо! — она засмеялась. — И вообще, может ли эта пыль иметь какое-то значение, если через пару дней мы станем жителями другой планеты?

— Ты права, хотя я бы пока не спешил с прогнозами. К тому же, именно «пыль» создала нас такими, какими мы стали, разве не так?

— Знаешь, почему мне сейчас так хорошо? Впервые за долгие месяцы я слышу, наконец, осмысленную речь! Разве с этим могут сравниться какие-то «Каскады» или афродизы?

Возле Парка Победы «пежо» ждала огромная пробка. Автомобиль резко замедлил скорость и переместился в крайний левый ряд, почти заезжая на свободную полосу экстренных служб.

— Неужели тебе настолько не хватает общения?

— А почему, собственно, мне должно его хватать? Большую часть свободного времени я провожу в «паутине», но разве лазерные сети в состоянии сделать людей ближе?

— Ближе — нет. Зато какая скорость «закачки»!

— Кстати, — усмехнулась она в ответ, — где ты, вообще, увидел людей? Неужели ты думаешь, что этот бессмысленный цикл, который почему-то называют жизнью, внезапно стал превращать обратно в человека своих обычных номерных V.I.P. потребителей?

— Но у каждого — свой «цикл»…

— Свой? «Плазма» офисного монитора — карта «ВИЗА-Даймонд» плюс тридцать штук «кэшем» — наручники, кровь и похоть виртуальных нейро-игрищ — а утром снова на работу…

— Я вижу, ты не очень-то любишь индустриальное общество…

— А за что мне его любить? Я долго была чьей-то вещью, но когда, наконец, я смогла преодолеть собственную духовную смерть и деградацию, то чего добилась? Умения обращать в «вещи» других живых существ, назвать которых людьми у меня никогда не повернется язык!

Несмотря на патетику и страстность своей речи, Ольга выглядела вполне непринужденной и расслабленной.

— К тому же, я вовсе не считаю российское общество индустриальным, — добавила она, заставляя автомобиль продвинуться на очередные пару метров. — Скорее, это общество «Безумного Макса», только с гигабайтами виртуальной нирваны вместо бензина…

— В чём-то ты, пожалуй, права… Мы — дикари на вечном «велфере» корпораций.

— Который очень напоминает рэкет.

— Разумеется. Если бы Мганга Сапфир захватил базу с тактическими ракетами, то «свободный мир» начал бы покупать у него ракушки с той же поспешностью, с какой сегодня он покупает у Кремля бесполезный плутоний. Лишь бы не нарушить шаткого равновесия на скользком краю ядерной пропасти… — Андрей воспроизвел одну из сентенций, подчерпнутой из «наследия Конти». Подобно массонам, «преодолевшие», а также кандидаты, гораздо чаще беседуют о «значительном», нежели о «пыльном».

Словно прочитав его мысли, Ольга вдруг опять рассмеялась.

— Боже мой, Олег… Мы говорим о такой банальщине!

— Что ж, давай, обсудим сериал «Маняша Фог — королева вечеринок».

— Нет, — вновь становясь серьезной, она сосредоточено разглядывала безнадежный поток машин впереди, — я хочу рассказать тебе о своей жизни. Но сначала… Давай уедем отсюда!

Протянув руку под панель, Ольга щелкнула там невидимым тумблером. В то же мгновение истошно взвыла сирена, а по глазам ударило ярко-синим светом проблескового маячка.

«Пежо» резко вырулил на пустую «милицейскую» полосу и, газанув, начал стремительно набирать скорость.