Антология современной азербайджанской литературы. Проза

Садай Будаглы (род. 1955) ПОПУТНЫЙ РАЗГОВОР © Перевод П. Ахундова

Могу довезти, если едешь домой. Это не составит мне большого труда, все равно я проезжаю через ваши края. Ты все еще живешь возле метро «Нариманова»? Говорю же. Ну, садись. Как-никак, мы с тобой товарищи по работе, коллеги, большую часть дня бываем вместе, хотя ты и не со всеми ладишь. Год исполнился, как ты с нами работаешь? Это немалый срок. Но это не имеет никакого отношения к тому, как ты разбираешься в людях. Казалось бы, разве можно не знать человека, с которым долгое время живешь под одной крышей. Многое зависит от обстановки и обстоятельств. Иногда обстоятельства складываются таким образом, что человек, которого ты считаешь близким, внезапно меняет свой облик. Что поделать, такова жизнь. Узнаешь, что к чему, по мере прожитых лет. Вот уже около десяти лет, как я здесь работаю, но здесь очень мало таких людей, которые достойны того, чтобы я привел их к себе домой, в круг своей семьи. Я не советую избегать всех подряд и ни с кем не водиться. Нет, ты волен строить с ними какие бы то ни было отношения, это твоя жизнь и твое право. Но к сердцу своему не всякого подпускай. Бывает, раскроешь душу, поделишься своей тайной, и в один прекрасный день обнаруживаешь, что бьют тебя по самому больному месту. Так устроена жизнь. Проявишь слабость — и ты пропал. Ты мне в сыновья годишься, вся твоя жизнь еще впереди. Постепенно и ты наберешься жизненного опыта, и вскоре сам дойдешь до истины.

Я знаю, что ты женат. А дети у тебя есть? Мальчик? Да хранит его Аллах! Вижу, как ты иногда заигрываешь со здешними девушками. Нет, я ничего не имею против. Гулять тоже надо, встречаться, любить, развлекаться. Мужчина волен иногда позволять себе такое, но в меру. В первую очередь необходимо, чтобы тебя в семье считали мужчиной. Бегать сегодня туда, завтра сюда — это не дело. В этом случае ты ничего не узнаешь о потребностях своих домочадцев — куда они ходят, откуда возвращаются, что ели, что пили и т. д. Налаживай свои дела сначала дома, а потом уже вне дома. Если ты содержишь семью так, как полагается, тогда можешь себе иногда позволять идти на сторону. Это я так, к слову сказал, ты сам, слава Аллаху, смышленый парень. Я тоже немало повидал на своем веку и ни в чем не нуждался. Все мы под Господом Богом ходим, видит Бог, что подобные дела я совершал, основываясь не на чувствах, а на разуме. Я действовал с умом, думая обо всех последствиях. Было — кончилось. Подойдешь к этому с чувствами — пиши пропало. Ты станешь мучиться. Ее смех, осанка, взгляд — все будет тебя будоражить.

Ты начнешь всему придавать какой-то смысл, все будешь как-то истолковывать. Почему, мол, сегодня не так посмотрела, почему не так улыбнулась и т. д. Нет ничего ужаснее, чем внутреннее беспокойство. Я уже не говорю о том, как будет разрываться и раздваиваться сердце. Хочешь, не хочешь — а дома ты обязан будешь быть одним, вне дома — другим. Женщина — такое хитрое создание, она замечает самые малейшие изменения. Если она что-то почувствовала, ты пропал, она не будет сидеть, сложа руки. Как бы то ни было, она ответит тебе, отомстит сполна. Ты читал «Тысяча и одну ночь»? Там девушка среди бескрайних пустынь находит возможность отомстить диву, который ее похитил. К тому же делает все это прямо перед его носом. Чтобы див не проснулся, она тихонько поднимает его голову со своих колен и кладет на землю, вынуждая при этом одинокого мужчину, попавшего в пустыню, побыть с ним. Вот какое создание женщина! Она добьется своего во что бы то ни стало. Поэтому не надо давать ей повода. А дела сердечные надо делать не с чувством, а с умом. Так будет хорошо и для тебя. Ведь всю свою жизнь мы стараемся, мечемся туда-сюда, чтобы у нас были дом, семья, работа, чтобы быть спокойными по поводу завтрашнего дня. Поэтому подумайте, стоит ли ради мимолетной забавы, ради мнимой любви разрушать семью, будоражить свитое гнездо? Стоит ли? К чему мне эта любовь, если из-за нее я лишусь дома, потеряю уважение в семье и на работе? Все говорят: Меджнун, Меджнун, а ты спроси — хочет ли кто-то стать Меджнуном[13]? Дома я очень строг, и никто не смеет со мной пререкаться. И это не потому, что я все делаю правильно. Главное, чтобы тебе верили и доверяли, и даже ошибку твою считали правильной. Стоит лишь однажды признать свою ошибку — все, потом всю жизнь будут находить ошибки даже в правильных твоих поступках и действиях.

У меня один сын и одна дочь. При необходимости я завожу с ними откровенный разговор. Бывало, что с сыном я беседовал так же, как сейчас с тобой. До него понятия «стыдно, нельзя, неприлично, некрасиво» просто не доходят. Ведь я родитель, я желаю детям только лучшего. Так зачем же я должен зазнаваться и вести себя как чужой, чтобы потом самому же и мучиться? Если они поступают неверно, ошибаются в чем-то, я обязан указать им верный путь, помочь добрым советом и наставлением. Я должен быть им другом. Дочку я уже выдал замуж за ее любимого. Они вместе учились. Сначала я поспрашивал о нем, узнал многое о его родных, и только затем уже дал свое согласие на их брак. Мой зять — самый младший в семье ребенок. Семья их состоит из трех человек — матери и двух сыновей. Плохо только то, что жили они все вместе. К тому же старший брат его был женат. Ты знаешь, я всегда боялся красавиц и избегал их, насколько это было возможным. Быть может, я боялся влюбиться и не верил, что они способны меня полюбить, или же сомневался в их преданности. Да, почему-то всю жизнь я их сторонился. Жена деверя моей дочери тоже красива. Очень красива. Красота тоже ведь бывает разная. Ее красота манит человека, сводит с ума. Она, словно дерево, усыпанное цветами, стоит пред тобой. Говорит: «Смотри на меня и любуйся, глаз от меня не отводи». Даже я не мог оторвать от нее глаз. Все ее любили — добрую, отзывчивую, веселую и всегда улыбающуюся. Однако она чересчур независима. Очень поздно возвращалась домой, иногда вообще не возвращалась, говорили — уехала в командировку, осталась ночевать у подруги и т. п. Представь себе, муж сидит дома, а жена еще с работы домой не вернулась. Появляется среди ночи и говорит, что была у подруги. Как ты на это смотришь? Муж ничего не говорит, свекровь тоже молчит. Не буду же я говорить вместо них. Я не говорю, что если она поздно вернулась с работы, то обязательно что-то не так сделала, в чем-то провинилась. Нет, но ведь всему есть предел. Когда я вижу, что никто не реагирует на тот или иной мой поступок, на следующий день я даже и не отказываюсь от него. Все мы такие. Надо своевременно нас останавливать и говорить: «Так нельзя! Нужно вот как. Иди вот этим путем» — и т. д. В общем, я уже не мог терпеть это дальше. Ближе к концу рабочего дня я поехал к ее учреждению. Один раз, второй, третий, и так несколько дней. И все стало ясно. Мое предположение подтвердилось. Я много думал, что мне делать, как быть. Ведь в этом доме живет и моя дочь. Они вместе с ней ходят туда-сюда. Если даже многим и в голову не придет ничего плохого, но ведь кто-то же может подумать о том, что и моя дочь, как она, птица того же полета. Кому и что докажешь? Сначала я рассказал об этом дочери, чтобы она сама решила, кому оставаться в этом доме — ей с мужем или деверю с женой. Я предупредил ее, чтобы не вынуждали меня закатить скандал и забрать ее оттуда силой. Девочка стояла в замешательстве, не в силах поверить моим словам. Нелегко поверить в такое, я и сам это прекрасно понимаю. Видя, что из разговора с дочерью ничего хорошего не вышло, я рассказал обо всем этом ее свекрови. Она тоже что-то пробурчала, промямлила, в общем, так прошел еще один месяц. Жизнь шла своим чередом. Изменилось только отношение ко мне. И дочь, и ее свекровь отворачиваются от меня, отводят свои глаза при виде меня, словно я внес в их дом беспокойство. Ведь никто же не хочет быть плохим человеком. Что с того, что это брат, мать или кто-то другой, зачем им накликать беду на свои головы? Пусть он сам обо всем узнает, а если не узнает — так черт с ними. Пусть так и живут.

Когда о ком-то шушукаются, указывают на него пальцем, ты думаешь о том, как же все это терпит сам человек? Оказывается, дело обстоит совершенно иным образом. Все только и делают, что переговариваются за его спиной, а правду ему, бедняге, никто не сообщает. Если бы я не начал выяснять это дело, я непременно услышал бы об этом от кого-нибудь другого. Но ведь тогда и я бы думал по-иному. Но теперь уже дороги обратно нет. Я хотел рассказать об этом самому парню, но он попросил меня не вмешиваться в его семейные и личные дела. Даже не поспрашивал, не попытался узнать, правда это или нет. «Не вмешивайтесь в мои дела», — сказал он. Но я возразил и заявил ему, что поскольку в этом доме живет и моя дочь, то это дело касается и меня: «Я не допущу того, чтобы за спиной моей дочери тянулись такие же пересуды и сплетни. Если бы вы с женой жили отдельно, тогда, конечно, это было бы только твоим личным делом».

Я насильно усадил парня в свою машину и повез к учреждению, где работает его жена. Она вышла с работы, села в чьи-то «Жигули» кизилового цвета и уехала. Я предложил ему поехать вслед за ними. Он покачал головой, отказываясь ехать за ними, а сам весь побледнел, как белый лист бумаги. «Вечером спросишь у нее, где она была. Наверное, опять скажет, что у подруги», — сказал я. Он молчал, не смея что-то сказать.

На полпути он попросил меня остановить машину, чтобы выйти. Я сказал ему, что довезу его туда, куда он захочет. Но он отказался и вышел из машины, хлопнув дверцей. И что же, ты думаешь, он сделал? Повесился. Что ты на это скажешь? Глупость какая! Если он покончил с собой, совершил подобное, значит, поверил в измену своей жены. А если поверил, тогда к чему себя убивать?! Будто этим он хотел отомстить ей и заставить пожалеть о сделанном. Но что толку в этом? Сейчас его кости в могиле гниют. Возможно, что его могилу никто даже и не навещает. Не приведи Аллах, но если бы я был на его месте, я бы глаза ей выколол! Или, в крайнем случае, развелся бы с ней. Себя-то зачем убивать? На похоронах его жена пролила немало слез. Все те, кто не догадывался об обстоятельствах этой трагедии, удивлялись тому, как сильно она любила своего мужа. Но я, подождав, пока все утихнет, застал ее как-то раз одну и рассказал ей обо всем. Рассказал, как все было, как я повез ее мужа к месту ее работы, как он изменился в лице, увидев ее и т. д. Она поплакала еще, наговорив мне всяких нехороших слов и обвинив меня в смерти мужа. Что ей скажешь?! Затем она собрала все свои вещи и ушла из дома. Теперь я не знаю, где она, чем занимается. К чему мне все это? Но вот чего у нее не отнять, так это ее проклятущей красоты. Что, уже сходишь? Мы что, доехали? Могу отвезти тебя, куда хочешь. За меня не беспокойся. Ну да ладно, дело твое. Но ты все-таки поспешил…